Текст книги "Страсть по завещанию"

Глава 8

Прицелившись во взлетевшую куропатку, Джексон выстрелил, но попал в соседнюю. Он продолжал вместе с остальными идти вперед, а собаки бросились поднимать упавшую на землю дичь. Шестеро мужчин и Селия шли цепью по полю, чтобы легче было отмечать свои победы, но зато было трудно подсчитывать, кто сколько птиц убил.

Собаки возвратились и положили тушки к ногам Стоунвилла. Поскольку у Джексона не было своих собак, маркиз любезно позволил ему пользоваться своими. Похоже, Стоунвилла интересовало только, как сложится поединок Джексона с Селией.

Джексон сам не мог понять почему, но его мало заботила победа над Селией. Для него куда важнее было опередить трех поклонников девушки, чтобы те не добились ее поцелуя.

«Ну, так добейся этого сам».

Он нахмурился, глядя, как все остановились, чтобы перезарядить ружья. Чепуха. Но если ему удастся победить, он поведет себя с ней, как с леди. Для Девонмонта успех означал возможность просто покрасоваться перед остальными. Лайонел уже попробовал ее губы и теперь рассчитывал во второй раз поцеловать ее покрепче. А Басто, нежно державший ее руку, этот проклятый высокомерный дьявол…

Джексон вполголоса выругался. Он ведет себя как ревнивый идиот. Все так, он действительно ревнует, но не к конкретному человеку. Он просто не хочет, чтобы Селия совершила непоправимую ошибку.

Когда она попыталась отказаться от охоты, Джексон понял, что она всерьез помышляет о выборе одного из этих типов в мужья. Ясно, она думала, что у слабой барышни больше шансов получить мужа.

Джексон полагал, ей не следует притворяться. Претенденты на ее руку должны видеть настоящую леди Селию, а не барышню, играющую какую-то странную роль. Впрочем, лично для него все трое были полными глупцами, неспособными увидеть ее в истинном свете.

И разве она не понимает, что брак, заключенный не по любви, обречен на неудачу?

К сожалению, не понимает, поскольку ослеплена желанием доказать, что ее бабушка ошибается в ней. Поэтому он приложит все силы, чтобы расстроить помолвку с людьми, которые ее совершенно не заслуживают. Даже до того, как он узнает их подноготную.

– Я вижу, вы не новичок в охоте на куропаток, мистер Пинтер, – окликнул Джексона Лайонел, перезаряжая ружье.

– Дядя несколько раз брал меня на охоту, – объяснил Джексон.

Загонщики подняли еще одну стаю куропаток. Когда птицы взлетели, раздались выстрелы. Джексон снова попал.

Соперники собрали трофеи. Стоунвилл установил срок соревнования – два часа. Джексон не знал точно, сколько прошло времени, но по высоте солнца определил, что заканчивался первый час охоты.

Представив себе груду убитых им птиц, он вообразил, в каком восторге будет тетя, получив возможность приготовить столь изобильный ужин.

– Вашего дядю звали Уильям Норрис, и он был мировым судьей? – спросил Джексона Стоунвилл, когда они снова двинулись по полю.

– Да. Его друзья любили охотиться. Иногда и я принимал участие в таких забавах.

– А я слышала, вы стреляете только в людей, – бросила Селия, шагавшая с другой стороны от него.

– Мне нечасто приходится стрелять при исполнении моих обязанностей. Но все же, не отрицаю, иногда пользуюсь пистолетом. – Он искоса взглянул на нее. – Но в отличие от вас, миледи, я не бравирую им.

Щеки Селии порозовели, но она лишь фыркнула и остановилась перезарядить оружие. Джексон последовал ее примеру.

Он бы не напоминал ей о вчерашнем инциденте, но не мог никак выбросить его из головы. С холостым зарядом или вовсе незаряженный пистолет легко мог спровоцировать мужчину на нападение.

Все же Джексон вынужден был признать: на поклонников Селии вид оружия не произвел бы подобного эффекта. Их нельзя было назвать решительными людьми. Скорее они добивались своей цели – затащить женщину в постель – мягкими уговорами. Что касается их навыков в стрельбе, Лайонел был неплохим снайпером, а вот Девонмонт вряд ли занимался стрельбой систематически. Басто представлял собой наибольшую загадку. Конечно, он знаком с оружием: ловко перезаряжает ружье и умело нажимает на спуск. Но слишком торопится. Джекскон заметил: он украдкой бросал на Селию взгляды, в которых легко читались желание и страсть.

Джексону это не нравилось. Когда он передаст ей свой отчет, то особо подчеркнет в нем непригодность виконта в качестве супруга. То же скажет и о Девонмонте.

С Лайонелом вопрос не столь ясен. Но Джексон сможет доказать свою правоту и сделает это, когда ему удастся поговорить с ней. Желательно на виду у других, чтобы снова не произошло того, что случилось вчера.

«Лжец. Ты так сильно хочешь поцеловать ее, что уже чувствуешь ее вкус на своих губах».

Удивительно, как он еще не потерял способность метко стрелять, ощущая рядом ее присутствие. Она и сегодня была одета очень соблазнительно. Приталенное пальто цвета лесной листвы придавало ее светло-карим глазам зеленоватый оттенок, напоминая, что она происходит из породы Шарпов, – у них у всех были такие же глаза. Отлично сшитый дорогой шерстяной наряд не давал ему забыть, что она леди и наследница хорошего состояния. Особенно это стало заметно после того, как она отказалась от обычных для нее свободных блуз.

Он прежде не видел, как она стреляет, и думал, что рассказы о ее успехах несколько приукрашены. Ничуть не бывало. Он не мог высчитать, сколько она подбила птиц, поскольку все его внимание было приковано к собственным целям, но чувствовал, что их результаты примерно равны. Он отметил ее сосредоточенность, точность прицела и то, как она учитывает силу ветра и прочие случайности. Он никогда не встречал женщин, подобных ей. Она была великолепна.

– Послушайте, господа! – воскликнул Девонмонт. – Я продрог. Может, потратим несколько минут, чтобы согреться, пропустив по стаканчику?

– Как угодно, – лукаво отозвалась Селия. – Я продолжу охотиться.

– Не подобает так обращаться с гостями, сестричка, – ворчливо заметил Стоунвилл. – Нам, пожалуй, следует двигаться к восточному краю поля – здесь уже почти не осталось дичи. Джентльмены и леди, опустите ружья, давайте немного подкрепимся. У нас есть вино и эль и разные вкусные закуски, которыми снабдил нас повар на случай, если мы проголодаемся.

Мужчины охотно приняли предложение, но у Селии оно вызвало раздражение. Джексон спрятал улыбку: кажется, она должна бы воспользоваться такой возможностью, чтобы пофлиртовать с поклонниками, но… ничего подобного – она думала только о победе. И этим она ему нравилась.

Лакеи быстро разложили стол и уставили его тарелками с хлебом, маслом, сыром и пирогами. Но Джексона больше привлекли оловянные кувшины с элем, которым он собирался разогреть свою кровь. Погода была промозглая, и он увидел, что Селия даже в теплом пальто дрожит, сама того не замечая. Все ее внимание было сосредоточено на слугах, которые подсчитывали куропаток в ягдташах, чтобы доложить, кто сколько настрелял.

Джексон налил из кувшина эля, подошел к ней и протянул стакан.

– Выпейте, миледи. Это вас согреет.

– Спасибо, – поблагодарила она, беря стакан.

Их пальцы соприкоснулись, она подняла глаза и встретила его взгляд. Несколько мгновений они внимательно смотрели друг на друга, и в его памяти вспыхнуло яркое воспоминание о том, какими мягкими были вчера ее губы, какой сладкий аромат исходил от нее, когда она, распятая, стояла у стены и…

– Леди Селия, не хотите ли лимонного пирога? – спросил Басто голосом, в котором явно сквозили собственнические нотки.

Селия подпрыгнула, словно ее застали за каким-то постыдным действием. Натянув на лицо улыбку, она приблизилась к виконту.

– С огромным удовольствием съем кусочек, благодарю вас, – сказала она, не глядя на Джексона.

А он не в силах был отвести от нее глаз. Как она может терпеть этого осла, принимать от него знаки внимания? В каждом слове, вылетающем из его рта, звучала неприкрытая жажда овладеть ее наследством.

Но она пока этого не понимала.

– Послушайте, Гейб, – сказал герцог, наливая себе вина, – после того как все закончится, вы должны опробовать мое новое капсюльное ружье от Мэнтона.

– Благодарю, старина, но Селия уже приобрела такое ружье пару месяцев назад. Мы регулярно тренируемся в стрельбе из него. Думаю, она и сегодня взяла его на охоту. Отличная вещица, не так ли, сестричка?

– Мэнтон сказал мне, – помрачнев, заявил герцог, – что я стал первым обладателем нового оружия.

– Одним из первых, – поправил Джексон. – первой, оказывается, была леди Селия.

Она бросила на него предупреждающий взгляд, которого Джексон словно не заметил.

– Мистер Пинтер имел в виду, – мягко сказала она, – что мистер Мэнтон, по-видимому, говорит это всем постоянным покупателям.

– Я вовсе не это имел в виду, – резко возразил Джексон, отчего-то почувствовав беспокойство. – Я имел в виду то, что сказал. И буду вам благодарен, если вы перестанете искать в моих словах другой смысл.

– А я буду благодарна, если вы не будете сердить м… – Селия осеклась, заметив, как внимательно слушают этот диалог ее поклонники. – Простите меня, сэр. Я вовсе не хотела искать в ваших словах другой смысл, – проговорила она, скромно опустив глаза.

– Нет, именно это вы и делали. – Ему хотелось, чтобы она ввязалась в спор и явила свое истинное лицо. – Вы говорили так, будто умеете читать мои мысли. Но мы оба знаем, что это не так. – Обладай она такой способностью, то знала бы, что сейчас ему больше всего на свете хочется увести ее от этих омерзительных типов и покрыть поцелуями ее прелестное тело.

– Послушайте, Пинтер, – вмешался Гейб, – вы сегодня очень раздражительны. Вас так и тянет на спор.

– Точнее сказать – «выпустил жало», – иронически проговорила Селия с воинственным блеском в глазах. – Мистеру Пинтеру не нравится, когда обычная женщина говорит за него.

Ее слова еще больше разозлили его.

– Мне не нравится, когда кто-либо – мужчина или женщина – говорит за меня. Не побоюсь утверждать, что и вам это было бы не по душе.

Она покраснела, но не отвела от него взгляда.

– Кстати, – вмешался Девонмонт, – а я и не слышал о капсюльных ружьях. Может быть, кто-нибудь просветит меня?

– Как вы могли о них не слышать? – Селия повернулась к Девонмонту. – Все только о них и говорят.

– В самом деле? – Девонмонт выглядел озадаченным. – Мне следует чаще бывать в обществе.

– Вы совершенно правы, – веско произнесла Селия. – Только на прошлой неделе у Найттонов лорд Темплмор сказал мне, что Мэнтон больше не будет делать ружей с кремневыми замками. Разве что по особому заказу. Это изумительное оружие.

– Действительно. – В словах Девонмонта звучала легкая ирония. – Так все-таки, что такое капсюльное ружье?

– О, вы безнадежны. – Селия сердито вздохнула. – Не могу поверить, что вы так слабо разбираетесь в оружии.

– А я не могу поверить, что вы так хорошо в нем разбираетесь, – возразил Девонмонт. – Никогда не встречал женщин, настолько искушенных в ружьях и пистолетах. Это пугает.

– Вы правы, – вмешался Джексон. – Смотрите внимательнее, Девонмонт. Ее светлость сначала стреляет, а лишь потом говорит, что ей в вас не понравилось.

– Учту ваши предостережения и благодарю вас за них, Пинтер, – отозвался Девонмонт, подмигивая Селии. – Но, с другой стороны, есть вещи, ради которых можно рисковать жизнью и целостью конечностей.

Селия выглядела обескураженной, но потом заметила, что Джексон довольно улыбается. Фыркнув, она отпила эля. Девонмонт явно уже начал раздражать его. И все остальные тоже.

– Итак, лорд Девонмонт, – сказала Селия, поворачиваясь спиной к Джексону. – Вы хотите, чтобы я объяснила вам разницу между капсюльным и кремневым ружьями?

– Совершенно верно, – обрадовался Девонмонт. – Правда, хочу сознаться, что могу впоследствии забыть многое из ваших объяснений.

Его просьба ее порадовала. Взяв новое ружье, Селия пустилась в объяснения, которые сделали бы честь профессиональному оружейнику.

Где она, черт возьми, набралась этой премудрости? И как может женщина, которая подозревает, что мать застрелила ее отца, не только учиться стрельбе, но и полюбить это занятие? Видела ли она когда-нибудь убитого выстрелом человека? Или ее привлекает сам процесс прицеливания и нажатия на спусковой крючок?

Он не понимал эту сторону ее личности. Но чувствовал: если разгадает головоломку, то найдет ключ к пониманию ее натуры.

Тут его взгляд случайно упал на виконта, и кровь у него закипела. Виконт ловил каждое ее движение, а пальцем он поглаживал стакан, словно это была частичка желанного тела.

Джексон сжал зубы. Ни под каким видом он не позволит этому грязному иностранцу, равно как Девонмонту и самому герцогу, тронуть ее.

– Мы что, проведем здесь весь день, обсуждая достоинства ружей? – осведомился он. – Или все же займемся охотой?

– Ты права. – Гейб бросил озорной взгляд на сестру. – Выражение «выпустил жало» к нему как раз подходит.

– Мистеру Пинтеру, видимо, очень хочется выиграть поцелуй, – вставил Стоунвилл. – И учитывая, сколько дичи он настрелял, он может легко его добиться.

Все повернулись в сторону его светлости.

– Девонмонт, – хмыкнул Стоунвилл, – добыл жалких восемь куропаток; Гейб, вполне заслуживая наше уважение, – пятнадцать; у Басто впечатляющие результаты – семнадцать, у Лайонела еще более впечатляющие – девятнадцать, а у Пинтера просто изумительные – двадцать. У моей сестры – столько же.

– Великолепно, Пинтер! – дружелюбно воскликнул Гейб. – Вы должны победить ее, чтобы нам не пришлось платить за это чертово ружье.

– Не торопитесь, Гейб, – раздраженно заметил герцог. – У меня почти не меньше шансов на победу. Я отстаю всего на одну куропатку.

– Мне все равно, кто ее победит, – не унимался Гейб. – Главное, чтобы это был кто-нибудь из вас, мне-то вас уже не догнать. Если выиграет она, то выберет самое дорогое ружье в лавке Мэнтона.

– Ну и скряга же ты, Гейб, – пожурила брата Селия, когда все двинулись по полю к его восточному краю.

– Это потому, что мне придется считать каждую гинею, если ты вовремя не выйдешь замуж.

Возможно, он просто шутил, но Селия восприняла его слова всерьез. Кровь отхлынула от ее лица. Джексон посочувствовал девушке. Он понимал, почему она хочет доказать семье, что может найти себе достойного мужа. Но какой смысл заключается в слове «достойный»?

– Не побоюсь сказать, что леди Селия выйдет замуж раньше, чем вы думаете, – заметил герцог, бросив на Селию многозначительный взгляд. Та ответила легкой улыбкой, отчего у Джексона оборвалось сердце.

У герцога, видимо, были серьезные намерения в отношении нее, и она это знала.

Будь оно все проклято!

Все остановились, и Джексон быстрыми энергичными движениями принялся заряжать ружье. Этот гнусный герцог может думать что угодно, но он не женится на Селии.

Не будет у него и возможности еще раз поцеловать ее.

Селия подстрелила еще одну птицу. Она без особого энтузиазма относилась к охоте, но пострелять по движущимся целям – для нее это был вызов. К сожалению, сейчас этот вызов не слишком воодушевлял ее. Она должна позволить одному из джентльменов выиграть и получить в награду ее поцелуй. Это принесет ей больше пользы, чем победа над ними.

А вдруг победит мистер Пинтер? И поцелует ее, как целовал вчера вечером? Этим он покажет ее поклонникам, что не только они интересуются ею. Может быть, она интересует кого-то еще.

«Может быть, и так».

Она хмыкнула. Для него важно одно – разрушить ее жизнь. Он до сих пор ничего не сообщил ей о ее поклонниках. Он явился сюда, чтобы расстроить ее планы, хотя должен был бы исполнять свои обязанности перед семьей.

Впрочем, стрелок он очень неплохой. Нужно отдать ему должное – он умеет обращаться с оружием.

– Дорогая, – обратился к ней герцог, который сейчас оказался в цепи по соседству с ней, – похоже, вы хорошо освоили капсюльное ружье.

Пока они двигались вперед, она обдумывала ответ. Не задеть мужскую гордость оказалось более трудной задачей, чем она предполагала.

– Не так хорошо, как хотелось бы. У него небольшая задержка перед выстрелом, и это надо учитывать при прицеливании. А я иногда об этом забываю. А как вы?

– То же самое. Но с капсюльным ружьем я бы не добился сегодня таких результатов. Мне пора сделать окончательный выбор между капсюльным и кремневым ружьями и перестать сомневаться. Правда, прежде чем я окончательно перейду на капсюльное ружье, мне нужно попрактиковаться в стрельбе из него.

– Мне тоже нужна практика, – поддержала его Селия.

– Может быть, как-нибудь вместе постреляем в Марсбери-Хаусе?

– С удовольствием. – Ей не следовало бы так откровенно принимать ухаживания герцога, пока она окончательно не решила выйти за него.

– Да, леди Селия всегда с удовольствием показывает мужчине, как ему обращаться с его ружьем, – вступил в беседу мистер Пинтер. – Вам не найти лучшего наставника, ваша светлость.

Герцог в недоумении остановился. Селия укоризненно посмотрела на Джексона.

– Его светлости не нужен наставник. Он прекрасно стреляет. И при этом остается хорошо воспитанным человеком, чего я не могу сказать о вас, сэр.

Почему мистер Пинтер так несносен? Мало того, что он втянул ее в это нелепое соревнование, так он еще делает все, чтобы поссорить ее с поклонниками, он постоянно их провоцирует.

Когда охотники остановились, чтобы перезарядить ружья, Пинтер хмуро заметил:

– Воспитанность – удел аристократов. Мы, простые смертные, об этом представления не имеем.

– Тогда вряд ли кто-либо поручит вам важную работу, – резко ответила она. – Воспитанность – основа приличного общества, какое бы положение человек в нем ни занимал.

– А я думал, основа приличного общества – это деньги, – возразил Пинтер. – Иначе бы почему ультиматум вашей бабушки заставил вас всех срочно искать супругов?

Говорить так было неприлично, и Джексон это знал, поэтому, произнеся эти слова, он вызывающе взглянул на Селию.

– Не понимаю, почему вы печалитесь об этом, – насмешливо бросила она. – Наши трудности дают вам возможность пополнить свой карман.

– Селия, – тихо проговорил Оливер, – прекрати.

– Почему, если он грубит?

Загонщики подняли очередную стаю. Пинтер снова подстрелил куропатку. Когда прозвучал залп, на его щеке дернулась мышца.

– Прошу прощения, миледи. Подчас мой язык работает без участия разума.

– Я это заметила. – Она увидела, что мужчины с интересом следят за ними, и через силу улыбнулась. – Но раз вы извинились, забудем об этом, хорошо?

Коротким кивком он принял ее предложение о мире.

После примирения они сосредоточились на стрельбе. Она делала все, чтобы оставить его позади, а он, в свою очередь, делал все, чтобы опередить всех мужчин. Она честно старалась выиграть соревнование, но возможность получить от него еще один поцелуй нервировала и волновала.

К концу второго часа у нее вспотели руки. Пока она вместе с остальными продолжала стрелять, Оливер попросил егеря подсчитать тушки. Селия и мистер Пинтер шли голова к голове, а герцог отстал еще на одну тушку.

Она услышала, как мистер Пинтер тихонько выругался, и взглянула в его сторону:

– Что случилось?

– Просто осечка, миледи, – коротко ответил он. – Боюсь, мне нужно сменить ружье.

Что ей теперь делать? Следуя примеру остальных, продолжать стрелять? Но это не совсем честно, поскольку он оказался в неравном положении со всеми. Слуги поспешили дать ему другое кремневое ружье, но он уже отстал.

Когда несколько мгновений спустя Оливер объявил об окончании состязания, она оказалась впереди всех. У нее было на одну тушку больше, чем у мистера Пинтера.

– Сдается мне, что вы получите новое ружье, – любезно провозгласил герцог.

– Нет, – решительно заявила она, и все уставились на нее. – Нельзя назвать справедливой победу, одержанную только потому, что у одного из противников было неисправное оружие. Которое, кстати, мы же ему и дали.

– Не беспокойтесь, – медленно произнес Джексон. – Ни вы, ни ваши братья не виноваты, что ружье оказалось неисправным.

– Дело не в этом. Просто должна торжествовать справедливость.

– Тогда пойдемте вперед, – предложил Оливер, – и пусть слуги поднимут еще одну стаю. Пинтеру будет предоставлено право одного выстрела. Того, что отняла у него осечка. Если он промахнется, победа будет присуждена Селии, если попадет, будет ничья и перестрелка.

– Это справедливо. – Селия взглянула на мистера Пинтера. – Что скажете, сэр?

– Согласен на все, что пожелаете, миледи. – Он посмотрел Селии в глаза.

У нее появилось тревожное чувство, что он имел в виду не только дополнительный выстрел.

– Ну и хорошо, – весело отозвалась она. – На том и порешим.

Загонщиков послали поднимать стаю, но то ли из-за того, что птицы сели в другом месте, то ли из-за нерасторопности загонщиков, стая взлетела намного дальше обычного.

– Проклятие! – пробурчал Гейб. – Отсюда он не попадет.

– Вы можете не стрелять в эту стаю, – предложила Селия. – Мы поднимем другую.

Но мистер Пинтер уже вскинул ружье и вел дуло по ходу лета птиц. Вспышка, едкий запах горящего черного пороха – ружье выстрелило, и все вокруг окуталось белым дымом. Селия увидела падающую птицу.

Но упала не одна птица. Одним немыслимым выстрелом он уложил сразу двух куропаток.

У нее перехватило дыхание. Ей тоже несколько раз удавалось подбить одним выстрелом двух птиц, но тогда они шли плотной стаей, и был разброс дроби. Сделать же это с такого расстояния…

Пораженная, она посмотрела на мистера Пинтера. Никто до сих пор не обыгрывал ее, и уж тем более таким отменным выстрелом.

Передавая слуге ружье, он внимательно посмотрел на Селию.

– Получается, я выиграл, миледи.

– Получается так. – У нее пересохло в горле.

Гейб ликовал – теперь ему не придется тратиться на ружье. Герцог и виконт стояли мрачные, и лишь Девонмонт, как всегда, излучал добродушие.

Для Пинтера все исчезло вокруг, когда его взгляд остановился на ее губах.

– Отлично сработано, Пинтер, – похвалил Оливер, хлопнув победителя по плечу. – Вы более чем заслужили поцелуй.

На мгновение его взгляд стал тяжелым, давящим. Потом на его лицо словно упала пелена, и все черты как будто стерлись. Он подошел к ней, склонил голову…

И поцеловал ее в лоб.

Яркая краска стыда залила ее щеки. Как он посмел вчера целовать ее как женщину, а сегодня, перед поклонниками, обращаться как с ребенком! Даже хуже. Как с женщиной, его недостойной.

– Ну и слава богу, дело сделано, – холодно произнесла она, стараясь не выдать разочарования.

Мужчины рассмеялись. Только Пинтер смотрел на нее с непроницаемым лицом.

Все окружили его, стали поздравлять с отличным выстрелом, а он думал о том, что теперь она заставит его ответить за все его колкости, за все унижения, которым он подвергал ее сегодня.

Потому что ни один мужчина на свете не может не поплатиться за это.