Текст книги "Страсть по завещанию"

Глава 9

Прошло всего около часа, но для Джексона время тянулось бесконечно. Они еще раз поели, выпили, мужчины обменивались шутками. Селия была молчалива, чем раззадорила своих поклонников, принявшихся наперебой ухаживать за ней. Неужели они не видят, что она не в настроении? Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заметить это.

Он чувствовал, что она злится на него, но не понимал почему. Должно быть, потому, что он одержал победу над ней. Видимо, она очень не любит проигрывать.

Если он обращался к ней, она отвечала холодно, для других же у нее была готова улыбка. Он полагал, что после вчерашнего она будет относиться к нему теплее, но ошибся. В конце концов это начало его раздражать. Ведь она сама настояла на дополнительном выстреле, и значит, сама виновата в том, что он выиграл.

Неужели его поцелуй так рассердил ее? Не может быть, ведь он был сама вежливость.

Когда все, усталые, направились обратно к усадьбе, настроение у него было хуже некуда. Ему было наплевать на его выигрыш, наплевать на то, что Гейб в восторге хлопал его по плечу или Стоунвилл спрашивал совета по делам имения. Все его внимание сосредоточилось на поклонниках, которые преследовали Селию, как стая голодных волков.

И на женщину, которая рвала его сердце каждой улыбкой, подаренной кому-то, но не ему. Они не заслуживают ее благосклонности, и он пытался убедить себя, что она это понимает.

Скоро, раньше, чем он ожидал, у него появилась возможность удостовериться в этом. Они как раз подходили к восточному крылу здания. Герцог и виконт шли впереди, обсуждая политику Португалии, а Гейб и Девонмонт следовали за ними, увлеченные беседой о скачках. Неожиданно Селия замедлила шаг, и на лице ее появилось выражение ужаса. Она остановилась. Джексон и Стоунвилл тоже остановились, с недоумением глядя на нее. Остальные тем временем уже исчезли из виду.

– О Господи, похоже, я не разрядила ружье! Меня так потряс успех мистера Пинтера, что я обо всем забыла. Нужно немедленно сказать об этом слугам.

– Ты уверена? – с сомнением посмотрел на нее Оливер. – Не могу поверить, что ты совершила такую оплошность.

– Это из-за нового капсюльного ружья. Ведь в нем другие патроны. Думаю, слуги не знают, как с ними обращаться. – Она перевела взгляд на Джексона. – Вы не поможете мне, мистер Пинтер? Вы, наверное, хорошо знаете, как разряжать такие ружья.

Она вызывающе посмотрела на него, явно намекая на его вчерашний поступок.

– Разумеется, миледи. С удовольствием помогу вам.

Стоунвилл перевел взгляд с Селии на Джексона, потом снова посмотрел на нее.

– Ты уверена, что он справится?

– Конечно. Мистер Пинтер постоянно сталкивается с такими недоразумениями, поскольку каждый день тренирует новичков на Боу-стрит. Ему и карты в руки.

В обязанности Джексона не входило тренировать кого-либо на Боу-стрит – для этого там были специалисты не столь высокой должности, но, поскольку он сразу понял, что «недоразумение» было лишь поводом поговорить с ним без свидетелей, он подыграл ей.

– Это обычный случай. – Он предложил Селии руку. – Я без труда все устраню.

– Спасибо, мистер Пинтер, – поблагодарила она, просовывая руку под его согнутый локоть.

Они направились в помещение для слуг, находившееся в другом крыле.

Джексон чувствовал на себе взгляд его светлости, но, во всяком случае, ее брат не решился ей препятствовать.

Когда маркиз скрылся из виду, Селия повела его в неосвещенный проход.

– Идите сюда. Здесь нам не помешают, и мы сможем поговорить наедине.

Действительно, запах плесени и замки на дверях свидетельствовали, что в помещение никто давно не заглядывал. Она отомкнула одну из дверей ключом, висевшим у нее на шее, и вошла внутрь.

Комната представляла собой заброшенный кабинет. В нем стояли только кушетка и письменный стол с пачками книг, прикрытых от пыли белой тканью. Кушетка и стол были придвинуты к камину, в котором осталась зола, – значит, его не так давно разжигали. Завершали интерьер помещения, очевидно, предназначенного для уединенного времяпрепровождения, небольшой веник и шерстяное покрывало.

Это была ее комната.

– Почему вам не предоставили более просторную и… уютную гостиную, миледи? – спросил он, нагнувшись, чтобы подбросить в камин немного угля. Потом с помощью кремня и нескольких лучин развел огонь пожарче.

Она смотрела на него из-под опущенных ресниц.

– Вы понятия не имеете, что значит жить в семье, подобной моей. У нас достаточно места, чтобы принять сотню гостей, но каждому кажется, что он не выходит за пределы одних и тех же десяти комнат. Нашей семье неведомо такое понятие, как «личная жизнь». – Она взглянула на него и продолжила: – Иногда мне не хочется видеть никого из них. Особенно после того, как бабушка заладила о замужестве. Временами я хожу пострелять, а временами… – Она передернула плечами.

– Вы приходите сюда, чтобы спрятаться.

– Укрыться. Это не одно и то же. – Она блеснула на него глазами.

Джексон подошел к столу, взял одну из книг и улыбнулся, взглянув на заголовок: «Боеприпасы: наглядное пособие». Потом просмотрел другие: «Указания молодому спортсмену по всем аспектам оружия и стрельбы», «Товарищ стрелка» и совершенно неожиданно увидел том с названием «Эмма».

Взяв в руки книгу, он хотел было пошутить – оказывается, ее интересует и художественная литература! – но, подняв на нее глаза, заметил, что она покраснела.

– Не говорите об этом Минерве. Ей не понравится, что я читаю роман писательницы, которую она считает своей соперницей, хотя та уже умерла.

– И не думал упоминать об этом. Хотя, не скрою, удивлен, что вы читаете романы.

– Видите ли, кроме стрельбы у меня есть в жизни и другие интересы.

– Я в этом не сомневался.

– Но все же держали меня за девчонку-сорванца.

– Я считаю вас женщиной, – он тщательно подбирал слова, – с несколько необычными увлечениями, которые скорее были бы свойственны мужчинам. Но эти увлечения, разумеется, не превращают вас в сорванца.

Ни одна девчонка-сорванец не смогла бы заставить кипеть его кровь, как она, в своем элегантном рединготе с черными следами пороха на рукавах и ошметками грязи на полах. И ни одна девчонка-сорванец не вызвала бы в его голове мысли о том, что было бы, если бы он задрал ее юбки и провел рукой по гладким прохладным бедрам над повязками чулок.

– И еще, – продолжала она, – вы поцеловали меня как ребенка, не стоящего вашего мужского внимания. Почему перед лицом моих поклонников вы обращались со мной как с женщиной, неспособной внушать желание? Какое впечатление ваш поступок может произвести на них?

Он уставился на нее словно громом пораженный. Она злится на него за то, что он проявил ту степень уважения к ней, которую она, несомненно, заслуживает.

– Простите, миледи, – ядовито произнес он. – Я полагал, что вы не хотели бы, чтобы я повалил вас на траву и изнасиловал. Видимо, я ошибался.

По лицу у нее пошли красные пятна.

– Есть большая разница между публичным изнасилованием и отношением к взрослой женщине как к младенцу. Все ждали, что вы поцелуете меня в губы, как это сделал бы каждый из них. В конце концов, вы выиграли этот поцелуй. Когда вы этого не сделали, я уверена, они подумали, что я чем-то… неприятна вам. И это только ухудшило дело.

Дело, которое закончилось бы принесением клятвы верности одному из этих наглецов. Его обуяла злость.

– Скажите мне, правильно ли я вас понял? Вам хотелось бы, чтобы я во время поцелуя продемонстрировал страсть, дабы убедить ваших поклонников в том, что вы желанны как женщина?

Она бросила на него недовольный взгляд, но согласно кивнула.

– Вам недостаточно, что они и так крутятся вокруг вас, как свора похотливых собак? – Он шагнул к ней, не в силах сдерживать кипевшую в нем ярость. – Что они сжимают вашу руку во время завтрака и приглашают вас одну потренироваться в своем поместье?

– Что из того, что каждый их жест вы трактуете как недостойный? Какая мне от этого польза? Вы уговорили меня на это состязание в стрельбе, потому что хотели, чтобы их покоробило мое увлечение оружием. Признайтесь.

Да, это так, но у него были на то веские причины.

– Я хотел, чтобы они увидели вас такой, какова вы на самом деле, а не такой, какой хотите представить себя в их глазах.

– Представить себя? – задохнулась она. – И какой же я себя представляю? Женщиной, достойной замужества. А вы хотите, чтобы я выглядела какой-то… авантюристкой, или мужчиной в женском платье, или… уж и не знаю кем.

– Вовсе нет! – запротестовал он, чувствуя, что у него по спине побежали струйки пота.

– Знаете что, мистер Пинтер? С момента заключения нашего соглашения вы только усложняете положение дел, подчиняясь каким-то своим, непонятным мне мотивам. – Она бросила на него взгляд, в котором без труда можно было прочесть открытый вызов. – Поэтому я расторгаю наш договор. Мне больше не нужны ваши услуги. – Гордо вскинув голову, она направилась к выходу.

Во имя всех святых, он не должен позволить ей уйти. Теперь, когда он знал весь расклад.

– Вы не хотите познакомиться с моим отчетом? – крикнул он ей вслед.

– Я не верю, что он вообще существует, – бросила она, уже находясь у дверей.

– Он существует, и очень подробный. Я жду лишь, когда моя тетка переведет мои каракули в читаемую форму. Дайте мне день, и я сообщу вам все имена, адреса и даты, которые вам нужны.

– День? Еще один предлог, чтобы затянуть дело и продолжить свою разрушительную деятельность. – Она стояла уже на пороге. Ему ничто не оставалось, как броситься вслед, схватить ее за руку и повернуть лицом к себе.

– Виконт на двадцать два года старше вас, – резко бросил он, не обращая внимания на ее негодующий взгляд.

– Выдумываете. – У нее от удивления округлились глаза.

– Он пожилой человек, это совершенно точно. Он вдвое старше вас. Как многие тщеславные люди на континенте, он красит волосы и поэтому выглядит моложе, чем есть на самом деле.

Это, похоже, стало для нее неприятным сюрпризом. Но она быстро взяла себя в руки.

– Хорошо, ему много лет. Но это не значит, что он не сможет быть хорошим мужем.

– Он стареющий распутник, к тому же имеющий больную сестру. От вашего брака выиграет только он. В конце концов вам придется взять на себя заботу об обоих. Возможно, именно поэтому он стремится заполучить вас в жены.

– Вы не можете знать этого наверняка.

– Неужели? Он ведь даже не ночует здесь, чтобы не оставлять сестру одну. Значит, он не может положиться на слуг.

– Потому что он не смог найти никого, кто умел бы говорить по-португальски. – Она смотрела на него взглядом, полным негодования.

– Я получил эти сведения, – с усмешкой произнес он, – от его португальских слуг. Кроме того, они сообщили мне, что его щедрость показная. У него совсем не так много средств. Почему, как вы думаете, слуги распускают о нем такие слухи? Да потому, что он перестал платить им жалованье. Так что он определенно заинтересован в вашем приданом.

– Может, и так, – помрачнев, проговорила Селия. – Но у двух других такого интереса нет. И не пытайтесь переубедить меня.

– Не буду. Их хорошее финансовое положение не вызывает сомнений. Но Девонмонт рассорился с матерью, и никто не знает почему. Мне нужно еще время, чтобы выяснить причину их охлаждения, хотя ваша невестка сможет назвать ее, если вы соблаговолите спросить ее об этом.

– Во многих семьях люди не ладят друг с другом, – убежденно заметила она.

– Кроме того, у него есть давняя любовница.

– Неженатые мужчины часто держат любовниц, – возразила Селия, хотя на лице у нее появилось выражение озабоченности. – Это не значит, что он не бросит ее после свадьбы.

– Неужели вы одобряете поведение мужчины, который имеет любовницу и одновременно пытается ухаживать за другой женщиной? – бросив на нее жесткий взгляд, произнес Джексон.

Вздох, вырвавшийся из ее груди, стал ответом, который и был ему нужен.

– Я вообще полагаю, что брак его не интересует. – Она вздернула подбородок. – Но еще остается герцог.

– С его семьей психически больных.

– Знаю. Он мне рассказывал о своем отце, о котором я и так знала.

– Ага, а знаете ли вы о брате его деда? Он закончил свои дни в приюте для умалишенных в Бельгии.

– Об этом он не рассказывал. – У нее задрожала нижняя губа. – Но мы общались совсем недолго. Уверена, он не будет этого скрывать, если я спрошу его. Он был очень откровенен, рассказывая о душевнобольных в его семье, когда предложил…

– Предложил – что? – У Джексона при ее последних словах упало сердце.

Она чуть поколебалась, а потом пожала плечами:

– Выйти за него замуж, вы же понимаете.

Проклятие! Джексон не смел выразить свое возмущение, но тут же мысленно увидел ее в объятиях Лайонела, и ему захотелось крепко ударить по чему-нибудь кулаком, чтобы излить свою ярость.

– И конечно, вы приняли его предложение, – с горечью сказал он. – Не устояли перед перспективой стать герцогиней.

– Только вы, – блеснула она глазами, – не видите всех преимуществ такого союза.

– Потому что я не верю в прочность брака по расчету. Зная историю вашей семьи, я убежден, что и вы в это не верите.

– А почему, – залившись краской, сказала она, – вы считаете, что этот брак будет неудачен? Неужели так трудно поверить, что мужчина хочет жениться на мне ради меня самой? – В ее голосе звучала боль, и на мгновение он потерял дар речи. – Почему кто-либо, решившись взять в жены безрассудную леди Селию, – продолжала она, – делает это только из-за ее приданого или для поддержания своей репутации?

– Я ничего подобного не имел в виду.

– Нет, вы говорили именно об этом, – дала она волю своему раздражению. – Вчера вы поцеловали меня, чтобы преподать мне урок, а сегодня вы и на это не решились…

– Тогда слушайте, – вспыхнул он и схватил ее за плечи. – Я не решился на это только потому, что боялся, мне не хватит сил остановиться.

Она оторопела.

– Ч-что?

Боже праведный, он не должен был этого говорить, но не может же он позволить, чтобы она считала себя чем-то вроде парии в мужском обществе.

– Я понимал, что приблизившись к вам и коснувшись ваших губ…

Но сейчас он стоял совсем близко от нее. И она смотрела на него каким-то непонятным взглядом, в котором было и недоумение и оскорбленная гордость, так что он не мог больше сдерживаться. Уже не мог.

Джексон заключил ее в объятия и поцеловал, доказывая то, чему она не верила. Доказывая, что желает ее, даже понимая, что никогда не сможет быть с ней.

Селия оторвалась от его губ.

– Мистер Пинтер… – прошептала она.

– Джексон, – прохрипел он. – Я хочу услышать, как вы называете меня по имени.

Отстранившись от него, она с болью посмотрела ему в лицо:

– В-вам нет нужды притворяться.

– Проклятие! Я вовсе не притворяюсь.

Он снова притянул ее к себе и поцеловал еще более страстно. Как же она не видит, что он жаждет ее? Как она не понимает, насколько она соблазнительна? Ее губы кружили ему голову, лишали его рассудка. Поцелуи его были столь горячими, что любая женщина ее круга почувствовала бы себя шокированной.

Когда она снова отстранилась, он ждал пощечины, ждал, что она возмутится, может быть, ударит его, но услышал лишь робкий протест:

– Пожалуйста, мистер Пинтер…

– Джексон, – поправил он ее тихим, неверным голосом, подкрепляя просьбу умоляющим взглядом. – Зовите меня по имени.

Ее густые темные ресницы опустились, а на щеках выступил румянец.

– Джексон…

От звука ее голоса он задохнулся, а в мозгу вспыхнуло пламя. Она не оттолкнула его, поэтому нечего строить из себя джентльмена.

На этот раз, ощущая, как кипит его кровь, он с дикой силой впился в ее губы, впитывая их шелковую теплоту. От нее исходил аромат красного вина и лимона, терпкий и сладкий одновременно. Он хотел вдохнуть, впитать его в себя. И еще ему хотелось овладеть ею, немедленно, прямо в этой комнате.

Поэтому, когда она вырвалась из его объятий, он устремился за ней.

Селия не подпускала его ближе, но и не собиралась бежать.

– Вчера вы сказали, что подобное не повторится.

– Помню. Но повторяется. – Так, вероятно, жаждут получить свою дозу отравы завсегдатаи опиумной курильни. Он много месяцев болезненно желал ее. И теперь, когда он вдруг получил желаемое, ему нестерпимо захотелось большего.

Когда она остановилась у письменного стола, он схватил ее за талию, но она отвернула голову и он уткнулся губами в шею, ощутив запах, который столько времени мерещился ему.

Дрожа, он провел руками по ее груди.

– Что вы делаете?

– Я хочу вас, – признался он, проклиная себя. – Я всегда хотел вас.

И он снова приник к ее губам.

Глава 10

У Селии кружилась голова. Он хочет ее? Мистер Пинтер хочет ее?

Не мистер Пинтер – Джексон. Джексон.

Она судорожно вздохнула, когда он оторвался от ее губ и начал целовать ее ухо, тяжело дыша, с сильно бьющимся под ее рукой сердцем.

Он действительно хочет ее. Он словно готов был выпить ее, когда жадно впивался губами в ее шею. От него все еще исходил запах пороха и дыма. И этот запах, и царапающие прикосновения его бакенбард в ее представлении были истинно мужскими. Когда он тронул языком ямочку у основания шеи, ее накрыла горячая волна желания.

Никогда прежде ее не целовали и не ласкали так нежно и обжигающе. Она чувствовала, что тонет в этих ласках.

– Джексон… – прошептала Селия.

– Как мне нравится мое имя в твоих устах, – хрипло произнес он. – Повтори его еще раз.

– Джексон… это ведь не очередной урок… правда? – Ей нужно было это знать. Она должна быть в этом уверена.

– Это именно повторение. Ты не усвоила первый, иначе мы не оказались бы здесь вдвоем.

– Мне всегда плохо давались любые уроки, – задыхаясь, пролепетала она, когда он поднял ее и осторожно опустил на стол, столкнув на пол несколько книг.

– Наверное, у тебя были плохие учителя. – Он снова впился в ее губы. – Или вас неправильно учили, миледи.

– Селия, – поправила она, запуская пальцы в его густые черные волосы. У него были изумительные волосы, мягкие на ощупь, волнистые, послушные ее рукам.

– Если ты велел звать тебя Джексоном, то и ты должен звать меня Селией.

– Селия, – выдохнул он и начал расстегивать пуговицы на лифе ее редингота.

– Ч-что вы делаете? – запинаясь, пролепетала Селия.

– Продолжаю уроки. – Он распахнул редингот, открыв нижнее белье. – Мне хочется попробовать тебя на вкус. Ты позволишь, милая?

Милая? Одно это слово сломило ее волю к сопротивлению – ведь до сих пор никто не называл ее так. Но сам факт, что он спросил у нее разрешения на то, что Нед пытался сделать силой, растрогал ее.

– Я готова повторять этот урок, пока не выучу его назубок, – отозвалась она, поражаясь собственной смелости.

В ответ он начал расстегивать корсет, освобождая нижнюю сорочку. Она шумно вздохнула, когда прохладный воздух комнаты заставил соски грудей затвердеть. Жар, бросившийся ей в лицо, спустился вниз.

– А чему я учусь на этом уроке? – еле вымолвила она.

– Тому, – сказал он, глядя ей в глаза, – что даже ублюдок может забыть о своем ничтожестве, когда рядом такая соблазнительная дама, как вы.

– Дама? А разве не девчонка-сорванец?

– Мне бы хотелось, чтобы здесь оказалась девчонка-сорванец, – с горечью произнес он. – Тогда вас не домогались бы виконты, графы и герцоги.

Неужели он ревнует? Будь это так, до чего было бы славно!

– И клерки с Боу-стрит? – пошутила она.

Он бросил на нее сумрачный взгляд, который мог бы служить ей ответом, и приник губами к едва прикрытой тканью груди.

Боже. Небеса. Каким сладким было ощущение, которое она испытывала. Однако она не должна позволять ему так обращаться с ней. Но что делать, если мужчина, который еще несколько месяцев назад пленил ее, ведет себя так, словно она действительно может вызвать ответное горячее чувство, и потому ей вовсе не хотелось, чтобы он прекратил свои ласки.

Она прижимала к себе его голову, и ей казалось, что, подчиняясь кипевшему в ней жару, ее кости тают, а кровь закипает.

Он касался ее груди зубами и языком, отчего ее сосок затвердел еще больше, но уже не от холода. Ее сердце билось так часто, что она боялась потерять сознание.

– Джексон… О-о-о, Джексон… Я думала, ты… презираешь меня.

– Разве так презирают? – пробормотал он, не отрываясь от ее груди.

– Нет. – Чувственная дрожь пробежала по ее телу. Как же она была глупа, что так вела себя с мужчинами. Она просто не понимала, что им было нужно, когда дело доходило до этого. – Если ты меня желал все это время, то почему… ничего не говорил?

– А что бы я мог сказать? «Миледи, я наяву брежу, представляя вас обнаженной в моей постели?» – Он провел рукой по ее бедру. – Я пока не такой идиот, чтобы рисковать быть застреленным за непристойное поведение.

Что она должна была испытывать, услышав, что он представлял ее в своей постели? Ужас? Растерянность? Она не смела и ожидать таких слов, но ей и этого было мало.

– А почему вы решили, что я не застрелю вас сейчас? – спросила она, впиваясь пальцами ему в плечи.

– Вы оставили свой пистолет на столе в столовой, – невнятно произнес он, не отрываясь от ее груди.

Ее охватило странное волнение. Оно действительно было странным – ведь она хорошо помнила, что однажды предпринял мужчина, застав ее в одиночестве, лишенной возможности сопротивляться.

– А может быть, у меня здесь спрятан еще один?

Он поднял глаза и внимательно посмотрел на нее.

– Тогда я постараюсь так занять вас, чтобы вы не смогли им воспользоваться.

Внезапно он снова принялся целовать ее, страстно, жадно… И каждый следующий поцелуй пьянил сильнее, чем предыдущий. Он чувствовал под своими ладонями ее груди и, не испытывая никакого стыда, гладил и ласкал их, так что она не могла ни о чем думать – просто наслаждалась его ласками.

Стон вырвался из ее груди, и он оторвался от ее губ.

– Вы не должны были позволять мне трогать вас так… интимно.

– А я все же позволяю, – задыхаясь, прошептала она, прижимаясь лицом к его щеке. – И продолжайте… продолжайте…

Вместо ответа он поднял ее юбки и теперь ласкал ее бедра.

– Это безумие. Мы оба сошли с ума.

– Неужели? – спросила она, едва понимая, что говорит.

В его руках ей было так хорошо, словно она ждала этих ласк всю жизнь, а ее сердце… Никому и никогда оно не открывалось так, как ему.

– Никогда еще не пользовался такой возможностью: ласкать сестер моих клиентов, – хрипло пробормотал он, сжимая ее бедра. – Оказывается, это так приятно.

– Я тоже ваша клиентка. Но разве я недовольна? – поддержала она его шутку.

Он вновь овладел ее губами. Поцелуй был долгим, их дыхание, биение сердец – они жили в унисон. Он проводил ладонью по гладкой коже на внутренней стороне ее бедер, там где уже не было подвязок. Его нежные прикосновения заставляли ее тянуться к нему, безмолвно требуя, чтобы он продолжал свои ласки…

– Селия! Где ты, моя девочка?

Рядом, за стеной комнаты, послышался чей-то голос. Они замерли. Это Ба! Селия в ужасе отпрянула от него.

– Беги! – оттолкнула она его. – Ба не должна застать тебя здесь. Не должна! – Селия быстро сообразила: Ба откажется от его услуг, еще не узнав, как она относится к нему. Как он относится к ней.

Джексон стоял в нерешительности, жадно глядя на нее. Он еще не отстранился от нее, а на лице его появилось растерянное выражение. Потом оно сменилось выражением отчужденности.

– Да, твоя бабушка не должна видеть тебя в объятиях такого человека, как я.

– Джексон… – начала она.

– Понимаю, мне нужно исчезнуть, – резко бросил он и метнулся к окну.

Она не успела ни окликнуть его, ни возразить, а он уже открыл окно, выскочил во двор и тут же затворил за собой окно.

– Селия, я знаю, ты где-то здесь, – раздался голос бабушки совсем рядом.

Селия отскочила от стола и лихорадочно стала застегивать пуговицы на платье. И почти сразу в комнате появилась бабушка. Она остановилась и своим острым взглядом оглядела помещение.

– Почему ты не отвечала?

– Я отвечала, – вымученно улыбаясь, солгала Селия. – Ты просто не слышала.

«Что, черт возьми, понадобилось Ба в этой части дома?» – пронеслось у нее в голове.

– Оливер сказал, что вы с мистером Пинтером отправились в это крыло, где находятся помещения для слуг, но слуги утверждают, что не видели вас. А также, что все ружья в порядке и уложены на место.

– Слава богу! – с чувством проговорила она. – Мы шли туда, но вдруг я вспомнила, что у меня есть книга, где подробно объясняется, как разряжать эти новые ружья. Я отпустила мистера Пинтера и пришла сюда – решила, прочитаю нужную страницу и сама все сделаю.

Объяснение выглядело нелепо, но это единственное, что она могла придумать, чтобы хоть что-нибудь сказать.

На лице бабушки было написано сомнение. Взгляд ее опустился вниз.

– Ты всегда читаешь книги, сидя на полу?

– Конечно, нет. Я не ожидала твоего прихода и от испуга уронила их. – Скрестив руки на груди, она продолжала: – А как, кстати, ты догадалась, где меня искать?

– Одна из служанок посоветовала мне поискать в этой части северного крыла. Она заметила, что кто-то время от времени разжигает тут камин. – Глаза бабушки сузились. – Раньше или позже, но я все равно выясню все, что происходит в этом доме. Даже не пытайся что-либо скрыть от меня.

Селия боялась сглотнуть набравшуюся во рту слюну, чтобы не выдать свое волнение. Ба напоминала акулу, почуявшую запах крови.

– И что же я могу скрывать от тебя?

– Ну, допустим, то, что известно вам с мистером Пинтером.

– Он расследует прошлое моих поклонников – ничего больше.

– Надеюсь, ты говоришь правду. – Ба еще раз внимательно оглядела комнату и добавила: – Он не должен позволять себе даже намека на непристойность.

– Непристойность? Не представляю, о чем ты говоришь.

– Не строй из себя дурочку. – Бабушка удивленно подняла бровь. – Ты уже не в первый раз остаешься с ним наедине и должна понимать, как это выглядит со стороны.

– И все же я не понимаю, о чем ты толкуешь.

– Он не должен допускать, чтобы люди сплетничали о тебе и о нем…

– Нет. Конечно, нет, – с горечью произнесла Селия. – Ты тут же прогнала бы его, даже после того, что он сделал для нашей семьи.

– Он не может допустить этого, потому что, вероятно, займет пост председателя суда, и шашни с сестрой его клиента поставят крест на его репутации, – назидательно сказала бабушка, не отрывая взгляда от лица Селии. – Если он, конечно, не женится. Богатая и знатная жена повысит его шансы.

Селия изо всех сил старалась казаться беззаботной, хотя сердце бешено колотилось у нее в груди. Оказывается, Джексон собирается получить важное назначение. Почему он никогда не упоминал об этом?

«Потому что знал, как ты воспримешь его ухаживания. Потому что знал, что тебя насторожит его притворное проявление безумной страсти».

Нет, у нее не укладывалось в голове, что его поцелуи и ласки были тщательно рассчитаны. Слишком они были пылки и безрассудны. Неужели такие чувства можно подделать? Не в его характере создавать о себе ложное впечатление.

А так ли это?

Она напряженно улыбнулась, решив, что не стоит доверять бабушкиным словам – надо самой во всем разобраться. Ба всегда славилась своими «военными хитростями». Возможно, и сейчас она ловчит.

Но с какой целью?

– Не понимаю, почему ты решила, что мистер Пинтер станет ухаживать именно за мной. Он меня едва выносит.

– И тем не менее сегодня он победил твоих поклонников, чтобы получить право поцеловать тебя.

– Он просто не хотел вносить свою долю на покупку ружья, – хохотнула она, – которое они обещали мне в случае моей победы. Мистер Пинтер очень дорожит деньгами. Ты знаешь, как все происходило. Он поцеловал меня в лоб. Необычно для человека, добивающегося моей благосклонности.

Стараясь выглядеть равнодушной, Селия наклонилась и подобрала одну из книг.

– Даже если он и попытается за мной ухаживать, это не значит, что я попадусь на его уловки. Здесь находятся три моих избранника – так буду ли я обращать внимание на какого-то клерка с Боу-стрит?

– Значит, ты не испытываешь к этому человеку никаких чувств? – Ба внимательно наблюдала за Селией.

– Герцог почти у меня в кармане, – сказала она, справившись с волнением. – Зачем же мне мистер Пинтер?

Из-за которого кипела кровь и щемило сердце. Который впервые в жизни подарил ей надежду, что она способна найти человека, который ее полюбит. Человека, которого она сможет полюбить.

Полюбить? Но ведь он ни слова не сказал о любви или хотя бы симпатии к ней. Кстати, он не говорил и о женитьбе.

Далее. Если ему нужна богатая и влиятельная жена, то ему отнюдь не стоит спешить.

Гори оно все огнем! Ба смутила ее разум, играя на сердечных струнах. Но для чего? Хочет убедиться, что она не выйдет за человека низкого происхождения? В нынешних обстоятельствах это не очень честно, ведь он на них работает.

– Я нахожу странным, – продолжала Селия, – что тебя волнует, какие чувства испытывает ко мне мистер Пинтер. Я думала, ты всего лишь хотела, чтобы появился человек, готовый жениться на мне. Он не хуже других.

– Хуже, – нахмурилась Ба, – если он ищет твоего приданого. Так случилось с твоей матерью, и я жалею, что в тот день, когда отец просил ее руки, я не разглядела за довольной улыбкой на лице твоего отца его корыстные мотивы.

Селия проглотила ком в горле.

– Поскольку у мистера Пинтера нет титула и он едва ли умеет улыбаться, тебе не о чем беспокоиться. Если у него и есть меркантильный интерес, то он очень хорошо его скрывает. – Она переложила на столе книги и предложила: – Может, пойдем пить чай?

В последний раз обведя глазами комнату, Ба взяла предложенную внучкой руку, и они вместе направились к выходу. И пока они шли по коридору, в голове Селии непрерывно вертелось бабушкино откровение: «Богатая и знатная жена повысит его шансы».

Уже не первый раз мужчина притворяется, что находит ее привлекательной по каким-то своим, неизвестным ей соображениям. Но если бабушкины подозрения относительно мотивов Джексона окажутся правдой, то этот раз станет последним. Потому что она скорее без любви выйдет замуж за герцога Лайонела, чем станет пешкой в игре мистера Пинтера.