Текст книги "Белые лилии"

Что угодно.

Глава 12

Не помню, как добралась до комнаты ожидания. Я вся оцепенела. Не могу поверить, что с одним человеком может произойти столько плохого. С одним прекрасным человеком. В голове не укладывается. Может, Бога все-таки нет? Как мог Он допустить, чтобы Эрин заболела раком, потеряла возможность иметь детей, потом нашла способ завести ребенка – а потом просто отнять это у нее?

Очевидно, Бэйлор и все наши друзья уже все знают. Повсюду слышны приглушенные рыдания, у всех опухшие глаза, повсюду взгляды, в которых сквозит непонимание. Родители и четыре сестры Эрин утешают ее друзей и Гриффина. Как и у Эрин, у них было время, чтобы смириться с происходящим. Интересно, они приложили все усилия, чтобы попытаться заставить ее согласиться на лечение, которое могло бы продлить ей жизнь? Не могу себе представить, что существует болезнь, которая может унести человека так быстро. Еще утром она была в порядке. Даже сейчас казалось, что она в порядке. В ее теле действительно растет опухоль, способная убить ее всего за несколько месяцев?

Надо бы не забыть почитать про опухоли мозга, когда вернусь домой. После того как поговорю с Гриффином. Потому что Эрин попросила меня это сделать. А я сделаю все, что она попросит. Я буду идеальной подругой, сколько бы времени ей ни осталось.

У меня разрывается сердце, когда я вижу Гриффина и его лучшего друга Мейсона. Эти два больших, сильных альфа-самца превратились в дрожащих плачущих малышей. Мейсон подружился с Гриффином четыре года назад, когда Гриффин снимал разворот для журнала Sports Illustrated о многообещающих университетских спортсменах, в числе которых был и Мейсон. Несмотря на почти пятилетнюю разницу в возрасте, Гриффин и Мейсон быстро подружились. Если знаешь, где находится один, то можно даже не спрашивать, где находится другой. Мейсон и Эрин тоже подружились: Мейсон стал для Эрин братом, которого у нее никогда не было.

Если не считать рака, то можно сказать, что Эрин повезло. Может, у нее и не много друзей, зато те, которые у нее есть, жизнь готовы за нее отдать. Думаю, любой из нас поменялся бы с ней местами, если бы мог. Этому миру нужно больше таких людей, как Эрин. В этом мире слишком много таких людей, как я. Я снова обещаю себе измениться и стать тем человеком, которым Эрин меня считает. Человеком, который заслуживает иметь такую подругу, как Эрин.

Гриффин замечает, что я стою, прислонившись к стене, и наблюдаю за ним. Он кивает мне и что-то говорит Мейсону. Потом встает и идет ко мне. Я никогда не видела его таким. Он сутулится. Шаркает ногами по полу. Глаза опущены вниз. Он столько раз проигрывал в битве с раком, что я не уверена, что ему хватит сил помочь Эрин.

Он должен быть сильным. Мы оба должны.

Гриффин подходит ко мне.

– Пойдем пройдемся? – Его голос звучит хрипло и неуверенно.

– Давай.

Я иду за ним через главный вестибюль, и мы выходим из здания во внутренний дворик. Первое, что я замечаю, когда мы выходим на улицу, – это запах цветов. Я оглядываюсь по сторонам: здесь очень красиво. Скамейки окружены очаровательными цветами, сочными кустами и яркими деревьями. Жизнь. Это место напоминает о жизни. Думаю, в этом и заключается его цель – дать надежду людям, у которых ее могло уже не остаться.

Гриффин подходит к скамейке и делает мне знак, чтобы я села. Я сажусь, и он садится рядом со мной, его голова все еще поникла, а руки все еще дрожат.

– Эрин хотела, чтобы мы поговорили.

– Да, – киваю я.

Мы молча сидим. Каждый раз, когда я пытаюсь что-нибудь сказать, в горле у меня словно встает комок. Наверное, то же самое происходит и с Гриффином. Он заламывает пальцы и снова и снова прокашливается. Нам обоим нужно время. Так что мы просто сидим.

Повторяющиеся движения его рук завораживают. Несмотря на то что здесь прохладно, он в футболке с короткими рукавами, и я могу разглядеть татуировку у него на плече. Это розовая ленточка – символ информированности о раке груди. На татуировке еще что-то написано, но я не могу прочитать, что именно. Может, после вопроса про татуировку нам будет легче перейти к разговору про Эрин?

Я указываю на ленточку:

– Ты сделал эту татуировку в память о своей матери?

Гриффин смотрит на нее так, словно забыл, что она там есть. Потом кивает:

– Ага. – Он вытягивает руку так, чтобы мне было лучше видно. На одной стороне ленточки написано имя его матери, на другой стороне – скорее всего, дата ее смерти. – Кажется, теперь придется сделать еще одну, – произносит он, с трудом подбирая слова.

– Гриффин, мне так жаль. Эрин рассказывала мне о твоей маме. Мне так жаль, что тебе придется снова через это пройти. – Я смотрю на него и вижу, как по его щеке скатывается еще одна слезинка. – Я тоже сделаю себе такую татуировку. Можем пойти вместе.

– Тебе нельзя делать татуировки, Скайлар. Ты беременна.

Словно только что вспомнив о ребенке, он смотрит на мой незаметный живот и качает головой.

– Откуда ты знаешь, что мне нельзя делать татуировки?

– Потому что я читаю книги, которые Эрин нам купила. В отличие от некоторых, как выясняется.

Я смотрю на свой живот: мне очень больно оттого, что эта маленькая жизнь уже омрачена трагедией.

– Что же нам делать?

С Эрин. С ребенком. Со всем. Все эти вопросы требуют ответов, которые мы пока не готовы дать.

– Не знаю. Сейчас я могу думать только об Эрин.

Я киваю в знак согласия. У нас еще будет время, чтобы разобраться со всем остальным. Нам нужно помочь Эрин. Это самое важное. Все остальное может подождать.

Мы снова молчим. Через минуту я осознаю, что мы топчемся на месте, хотя нам нельзя терять ни минуты.

– Нужно спланировать то время, которое у нее осталось.

Гриффин кивает. Он уперся локтями в колени, опустил голову, и я вижу, что у него по щеке катится слеза. Я слежу за ней затуманенным взглядом, пока она не разбивается о бетонный пол внутреннего дворика.

– Я хочу сделать ее последние месяцы осо… особенными, – запинаюсь я, в горле у меня стоит ком. – Чего бы это ни стоило.

Гриффин снова кивает. Интересно, он еще что-нибудь скажет? После минутной паузы он наконец начинает говорить:

– Я тоже. Чего бы это ни стоило. Деньги не проблема. – У него срывается голос, когда он продолжает: – Но я не смогу сделать это один. Мне понадобится твоя помощь. Как думаешь, ты сможешь взять отпуск или работать по полдня? Я оплачу твою замену. Я знаю, что Эрин хочет, чтобы ты была с ней.

– Я знаю, что она хочет, чтобы ты был с ней, – говорю я. – Да, я смогу взять отпуск. И тебе не придется за него платить. Я не хочу, чтобы в такой момент ты волновался о деньгах.

Гриффин издает отчаянный смешок.

– Нет, я заплачу. Деньги – это единственное, что у меня есть, Скайлар. Много денег. Мне ужасно не везет. Моя жена умирает. Но деньги у меня есть. И я намерен использовать их, чтобы сделать ее жизнь как можно более полной, пока… – Его грудь высоко поднимается от едва сдерживаемых рыданий.

– А ты? – спрашиваю я. – Ты сможешь взять отпуск? – Я знаю, что он независимый фотограф, то есть он сам устанавливает свой график и выбирает, что снимать, но это ведь не означает, что у него нет никаких обязательств.

– Я уже это сделал. Я очистил свой календарь на неопределенный срок. Я буду с ней круглосуточно. Правда, нам придется уговорить Эрин позволить нам ее баловать. Она это ненавидит. И она не хотела, чтобы я тратил на нее деньги. Но это единственное, в чем я не готов пойти на компромисс. Я собираюсь баловать ее, как только смогу. Ты мне поможешь?

Я пихаю его локтем и смеюсь, чтобы разрядить обстановку.

– Помогу ли я потратить хренову тучу денег, чтобы порадовать очень хорошего человека? И ты еще спрашиваешь!

Гриффин выдавливает из себя подобие улыбки, потом снова сникает.

– Черт! – Он делает глубокий вдох и разглядывает свою татуировку. – Не могу поверить, что это опять происходит.

Он начинает дрожать, из его глаз катятся слезы.

Я пододвигаюсь ближе и обнимаю его. Потом крепко прижимаю его к себе. Я даю ему понять, что ему не придется проходить через это в одиночку. Наконец он тоже обнимает меня. Мы держим друг друга в объятиях, кажется, несколько часов, пока ни у одного у нас больше не осталось слез. И тогда я понимаю, что смогу это выдержать. Наше объятие не было интимным. Не было возбуждающим. Не было соблазнительным. Я не почувствовала ничего, кроме безудержного желания объединиться с ним, чтобы помочь подруге. Кажется, я только что преодолела первое препятствие для выполнения своего обещания стать лучше.

Солнце давно уже село, и мои часы – а также мой желудок – говорят, что уже поздно.

– Сейчас мы уже ничего не сможем сделать. Нам надо поспать, а потом снова встретиться. Сможешь встретиться со мной завтра?

– Сегодня я останусь здесь. Мне поставят раскладушку в ее палате. Я ее не оставлю.

Гриффин расправляет футболку и вытирает потные ладони о штаны. Он пытается взять себя в руки.

– Завтра днем у нее будет еще несколько обследований, а потом ее выпишут. Это может занять несколько часов. Можем встретиться в это время?

– Когда тебе удобно. Утром я буду искать себе замену, а потом вернусь в больницу. Тогда и поговорим. Давай я принесу еду из ресторана, когда приду? Незачем мучить себя больничной едой.

Гриффин грустно улыбается мне.

– Было бы здорово, Скайлар. Спасибо!

Мы возвращаемся внутрь; друзья и родные Эрин едят сэндвичи, которые Минди прислала из ресторана. Никто не ушел. Ни один из них. Они все провели здесь весь день, поддерживая друг друга. Поддерживая Эрин. Я смотрю на семью Эрин – теперь они и моя семья тоже. Я смотрю на своих друзей – теперь они и друзья Эрин. Внезапно я чувствую признательность за то, что являюсь частью всего этого. Звучит странно, но для меня действительно большая честь быть одной из тех, с кем Эрин проведет последние минуты в этом мире. Эрин окружают самые лучшие люди. Ну за исключением меня. Но я стараюсь. И я обязательно стану лучше. Клянусь Богом.

У меня уже болят глаза от того, что я так долго смотрела в монитор. Но везде написано одно и то же. Эрин была права. Она умрет. Скоро.

Я пытаюсь подготовиться к тому, что может произойти с развитием ее болезни. Я посмотрела список тех ужасных вещей, которые произойдут с ее телом. Единственное утешение – это то, что все произойдет относительно быстро. К тому времени, когда она окажется прикована к постели, жить ей останется всего несколько дней. Но больше всего меня расстраивает то, что она может не сохранить свои умственные способности. Мы можем потерять ее прежде, чем окончательно потеряем ее, и я знаю, что смотреть на это будет невыносимо. Правда, есть вероятность, что этого не произойдет. Судя по тому, что я прочитала, у всех это происходит по-разному. Общее только одно. Смерть.

Я закрываю глаза и свертываюсь калачиком на диване. Я плачу об Эрин. Я плачу о Гриффине. Я плачу о малыше, который никогда не познакомится со своей мамой. Я плачу о себе. Когда у меня высыхают слезы и я осознаю, как эгоистично я себя веду, я решаю перестать быть плачущей идиоткой каждый раз, когда думаю об Эрин. Слезами ей не поможешь. Плач не продлит ей жизнь. У меня будет много времени, чтобы поплакать. Когда она уйдет. Я буду оплакивать ее уход тогда, а не сейчас. Сейчас мне надо сосредоточиться на ее жизни, а не на ее смерти.

Я беру телефон и звоню Бэйлор. Мне нужна ее помощь.

Она берет трубку даже до первого гудка.

– Скайлар, как ты?

– Я в порядке. Я читала в Интернете все, что смогла найти про ее рак. – Я вздыхаю, пытаясь не заплакать. – Это ужасно, Бэйлор. Ей осталось всего несколько месяцев. Причем возможно, что из них она только часть времени будет с нами.

Бэйлор утешает меня, говоря, что я хорошая подруга для Эрин, но она не знает всей правды. Правды, которая пожирает меня, как высасывающая кровь пиявка.

– Скайлар? – Бэйлор ждет, когда я что-нибудь скажу. Но в горле у меня снова застрял ком, и я могу только хлюпать носом. – Скайлар, поговори со мной.

Я закрываю глаза.

– Ты веришь в судьбу?

– В судьбу? М-м-м… да, думаю, в каком-то смысле верю. Я верю, что нам с Гэвином суждено было встретиться в Чикаго после того, как мы разъехались по разным концам страны. Я верю, что нам суждено было быть вместе, даже несмотря на то, что нам потребовалось для этого столько времени.

Я киваю, хотя Бэйлор меня не видит.

– Как ты думаешь, люди могут изменить судьбу?

Какое-то время Бэйлор молчит. Потом спрашивает:

– Скайлар, ты о чем? Что ты имеешь в виду? Не волнуйся, ты можешь все мне рассказать. Мне все сейчас испытываем горе. О чем бы ты сейчас ни думала, это совершенно нормально.

Я делаю глубокий выдох:

– Эрин верит в судьбу. Она верит, что судьба свела нас, чтобы я родила им ребенка и попутно улучшила свою жизнь.

– Да, она мне рассказывала.

– Но я все испортила, Бэйлор. Я вмешалась в судьбу, и теперь Эрин умирает!

– Что именно ты имеешь в виду? – спрашивает Бэйлор.

Я молчу, и Бэйлор продолжает:

– Ты же не хочешь сказать, что это произошло из-за того, что ты считаешь Гриффина сексуальным, и из-за того, что ты о нем фантазировала?

– Если бы! – восклицаю я. – Все гораздо хуже.

Я слышу в трубке резкий вздох. Потом я слышу звук закрывающейся двери.

– Боже, Скайлар, только, пожалуйста, не говори мне, что ты с ним переспала, – шепчет Бэйлор.

– Нет! – Я открываю глаза, но тут же опускаю их вниз. – Конечно, нет! Я же сказала, что никогда не причинила бы Эрин такой боли. Но я думаю, что каким-то образом… Я старалась, чтобы этого не произошло, но в итоге я… м-м-м… я влюбилась в Гриффина. Я знаю, что это звучит дико, и я скорее всего ошибаюсь, и это просто страсть или что-то в этом роде, но я не могла этому противостоять, и это случилось. Бэйлор, я клянусь, что никогда ничего не сделала бы! И Гриффин не подавал никаких знаков, что я его хотя бы отдаленно привлекаю. Он любит Эрин. Я люблю Эрин. Я просто ничего не могла с собой поделать. – Меня охватывают рыдания; интересно, Бэйлор вообще понимает, о чем я говорю? – Я ничего не могла с собой поделать, Бэйлор! Я ужасная подруга, я влюбилась в мужа своей лучшей подруги. Ну кто так делает? Мне так жаль. О боже, Эрин никогда меня не простит. Она умрет и потом все узнает. Люди узнают всю правду, когда умирают, так ведь? Она меня возненавидит. Я пытаюсь. Я пытаюсь перестать, но не могу просто отключить свои чувства. Даже теперь, когда Эрин умирает. Даже когда я знаю, что это неправильно. Мы с Гриффином сегодня обнялись, и все было в порядке, так что, может, все будет нормально. Может, я смогу. Бэйлор, что мне делать? Как избавиться от этих чувств?

Кажется, уже в сотый раз всего за несколько часов я разражаюсь рыданиями, нарушая свое обещание больше не плакать. Я плачу, издаю стоны и икаю в трубку, а Бэйлор ждет, когда я успокоюсь. Могу себе представить, что она обо мне думает. Я готовлюсь к тому, что она мне сейчас голову оторвет. Скажет, что я плохой человек. Ну и ладно. Я это выдержу. Бэйлор не скажет мне ничего, чего я и так не знаю.

– Скайлар, ты в порядке? Я могу теперь говорить? Ты можешь меня выслушать?

– Угу. – Я крепко зажмуриваюсь и готовлюсь к линчеванию.

– Слушай меня внимательно, сестренка. Ты ни в чем не виновата. Ты не виновата в том, что случилось с Эрин. Ни капельки. Даже если бы у тебя был роман с ее мужем, это все равно не стало бы причиной ее рака. Перестань винить себя за это. Во-вторых, ты должна перестань винить себя за чувства, которые ты испытываешь к Гриффину. Я уже говорила тебе раньше, но повторю еще раз. Сердцу не прикажешь. Твое сердце любит Гриффина. Это совершенно нормально. Ты не сделала ничего плохого. Ты знала, что это было бы неправильно. Ты все сделала правильно. Ты хороший человек и хорошая подруга. Плохая подруга стала бы флиртовать с Гриффином. Но ты этого не сделала. Я считаю, что ты самая лучшая подруга из всех возможных. Подруга, которая может влюбиться в мужа своей лучшей подруги, но никогда ничего по этому поводу не сделает, потому что любит и уважает свою подругу. У каждого человека должна быть такая подруга, как ты, Скайлар. Ты добрая, верная и добродетельная. Ты не сделала ничего плохого. Ты все сделала правильно. Ты меня слышишь? Ты хороший человек и ты не сделала ничего плохого.

Я пытаюсь осознать ее слова. Жду, когда они проникнут мне в душу. Наверное, пройдет время, прежде чем я по-настоящему в это поверю. Откуда Бэйлор знает, что именно и когда именно надо мне сказать?

– Черт, я тебя люблю, Бэйлор. Тебе это известно?

Бэйлор смеется.

– Я тоже тебя люблю, Скайлар.

– Мне нужна твоя помощь.

– Проси что угодно, я все сделаю.

Весь следующий час мы обсуждаем, как сделать следующие несколько недель или месяцев лучшими за все двадцать семь лет жизни Эрин.

Глава 13

Уладив все дела в ресторане, после полудня я приезжаю в больницу с целой кучей еды. Я не знала, кто тут будет, поэтому попросила повара приготовить побольше. И хотя обычно я не рекомендую есть пиккату с цыпленком на бумажных тарелках, сегодня придется поесть на них. Если еда останется, угостим медсестер.

Я улыбаюсь, когда захожу в палату и вижу гигантский букет белых лилий, который я отправила сегодня утром. Когда я сказала флористу, что заказываю цветы для моей подруги, которая сейчас в больнице, он отругал меня за то, что я выбрала именно эти цветы. Цветы, которые посылают на похороны. Он решил, что это какая-то жестокая шутка с моей стороны. Я заверила его, что это любимые цветы моей подруги. Больше ему ничего не нужно знать. Ему не нужно знать про лилии и про Горошинку. Он не поймет. Никто этого не понимает.

Я внимательно смотрю на Эрин – сегодня она выглядит задумчивой. Может, она не все мне рассказала? Может, у нее уже появились симптомы, которые означают, что болезнь продвинулась дальше, чем мы думаем? Она переводит взгляд с Гриффина на меня, словно хочет что-то сказать. Может, она ждет подходящего момента. Может, она не хочет говорить сейчас, когда мы просматриваем список того, что она хочет сделать перед смертью, – Эрин составила его вчера вечером.

Мы посмеялись, когда я зашла в палату, и мы обменялись листочками бумаги со схожими планами. Вместить как можно больше развлечений в последние недели ее жизни. Ну ладно, список Эрин, пожалуй, чуть менее пафосный и безумный, чем список, который составили мы с Бэйлор.

Эрин включила в список пункты вроде пожертвовать деньги малоимущим, отправить анонимный подарок нуждающимся или устроить пикник в Центральном парке. Я просматриваю список и размышляю о том, как воплотить в жизнь некоторые пункты.

– Кто такой мистер Сигел? – уточняю я про пункт номер четыре в списке Эрин.

– Мистер Сигел был моим учителем по английскому в девятом классе, – рассказывая о нем, Эрин улыбается, и я понимаю, как он для нее важен. Я мысленно обещаю найти его хоть на краю света. – Это из-за него я стала учительницей. Он показал мне, что учить – это здорово. Он никогда не повышал голоса и никогда не сердился. Он просто находил способ достучаться до каждого ученика по отдельности, а не собирать нас всех в одну кучу, полагая, что мы все будем учиться одинаково. Я всегда хотела его поблагодарить.

Я киваю и продолжаю читать список.

– Прыгнуть с парашютом? – Я вопросительно приподнимаю бровь. Эрин никогда не была особо отважной девушкой, так что это желание меня удивляет.

– Я знаю, что мне нельзя. Доктор сказал, что мне не стоит летать и нельзя делать ничего, что связано с перепадами давления. Так что можно исключить прыжок с парашютом и следующий пункт списка – увидеть Эйфелеву башню. Но мне жаль, что я этого не сделала.

Эрин смотрит мне прямо в глаза.

– Не жди подходящего момента, Скайлар. Обещай мне. Обещай, что не будешь откладывать свою жизнь на потом.

Я обнимаю ее, сминая бумажки, которые мы держим в руках.

– Обещаю. Но и твоя жизнь еще не кончена. Нам надо многое успеть, и пора бы перейти к делу, если ты действительно хочешь, – я смотрю на ее список, – покататься на слоне?

Гриффин хихикает в углу.

– Ты это видел? – спрашиваю я его.

Он кивает, ненадолго отрывая взгляд от ноутбука. Потом он незаметно мне подмигивает, и в эту секунду я понимаю, что он сейчас гуглит, где можно покататься на слоне в нескольких часах езды отсюда. Я улыбаюсь. Мы и правда это сделаем.

Следующий пункт ее списка удивляет меня до чертиков.

– Ты хочешь сделать татуировку и пирсинг?

Эрин хихикает:

– Ну да. А почему бы и нет? Все делают.

Я наклоняюсь к Эрин, чтобы Гриффин меня не услышал, потому что я не хочу его обидеть.

– Татуировки – это же очень страшно, Эрин. Кто знает, где успели побывать их грязные иглы.

Эрин ухмыляется.

– Думаю, это меня не убьет, Скайлар.

Кажется, я побледнела от этих слов.

Эрин накрывает мою руку ладонью.

– Еще слишком рано об этом шутить? – спрашивает она.

– Да, – киваю я. Эрин шутит о том, что умирает. Как можно шутить о смерти всего через полтора месяца после того, как узнал, что у тебя неизлечимая опухоль мозга?

– Извини, – Эрин грустно улыбается мне. – Ладно, что там дальше в моем списке?

– Попробовать новые, экзотические блюда, – читаю я вслух. Легко! С этим я могу помочь. Я беру на заметку, что надо позвонить Хорхе, нашему шеф-повару, и поручить ему этим заняться. – Выглядит разумно.

Я продолжаю читать список.

– Побыть брюнеткой? – Я удивленно приподнимаю брови.

Эрин энергично кивает.

– Я всегда хотела, но сестры мне не разрешали. Они утверждали, что у меня уникальный оттенок волос, так что я пойду против природы, если покрашусь. – Она берет пальцами прядь волос и изучает их. – К черту природу! Она-то меня не пощадила. Так что я все же это сделаю. Ты мне поможешь?

– В твоей книге что-нибудь написано про то, что беременным женщинам нельзя красить волосы? – спрашиваю я.

– Я не просила тебя красить мне волосы, Скайлар. Я имела в виду, сходишь ли ты со мной в салон красоты?

– Я поняла, что ты имела в виду. Я же не дура, – укоризненно смотрю на нее. – Я просто подумала, что, может, я тоже за компанию стану брюнеткой. Ну, если мне можно.

Лицо Эрин расплывается в улыбке до ушей.

– Да! – кричит она. – Будет очень весело! Ой, давай покрасимся завтра! Ты сможешь? – Потом она закатывает глаза. – Боже, я думаю только о себе. Ты же завтра работаешь. Давай тогда в твой следующий выходной?

Я сажусь на кровати и взглядом пригвождаю ее к подушке. Мне нужно, чтобы она меня выслушала и поняла, что я настроена серьезно.

– Эрин, я не пойду завтра на работу. Если говорить точнее, я какое-то время почти не буду работать. Я буду с тобой, когда бы и зачем бы я тебе ни понадобилась.

Эрин открывает рот:

– Но ты же не можешь просто…

– Могу и буду. Если точнее, я уже обо всем позаботилась, и ты ничего не можешь сказать или сделать, чтобы меня переубедить. Так что тебе придется вбить в свою белокурую голову – которая завтра перестанет быть белокурой, – что я тебя люблю и буду с тобой рядом.

Я бросаю взгляд на Гриффина, который все еще что-то печатает на ноутбуке, и вижу, что он улыбается моим словам. Он поднимает взгляд и кивает мне. Мы ненадолго встречаемся взглядами. В глазах Гриффина я читаю благодарность. Признательность. Надежду, что мы сможем сделать что-то приятное в этой ужасной ситуации.

Я возвращаю взгляд на Эрин – она наблюдала за нами. Вдруг она неправильно истолковала наш молчаливый обмен взглядами? Клянусь, что сейчас у меня не было никаких непристойных мыслей. Я открываю рот, чтобы все ей объяснить, но она притягивает меня поближе и передает еще один листок бумаги. На нем только один пункт.

– Это только для тебя, – шепчет мне Эрин.

Я читаю: «Заставить Гриффина помириться с отцом».

Я встречаю взгляд Эрин. Я знаю об этой ссоре. Отец Гриффина оставил его мать умирать, а сам каждый вечер сидел на диване, пил и смотрел дурацкие передачи по телевизору. То, что сделал отец Гриффина, было ужасно. Сейчас Эрин проходит через то же самое, что и мать Гриффина, и тем не менее она хочет, чтобы Гриффин простил отца?

– Нужно начать работать над этим прямо сейчас, – шепчет она. Она переворачивает листок – на обратной стороне написано имя и номер телефона. – Позвони ему и все объясни. Спроси, захочет ли он встретиться. Я знаю, что он захочет. Он делал попытки связаться с Гриффином, но несколько лет назад перестал пытаться.

– О чем это вы там шепчетесь? – спрашивает Гриффин. – Ты же не поведешь мою жену в стриптиз-клуб, правда?

Мы с Эрин смеемся. Ну, может, и не в стриптиз-клуб, но мы с Бэйлор включили в список нечто не менее колоритное.

– Есть еще один пункт, – говорит Эрин. И кивает на изначальный список, который она мне дала.

Я опускаю глаза на последнюю строчку.

– Ты хочешь совершить чудо? – Я изумленно смотрю на нее.

– А что такого? – невинно пожимает плечами она. – С парашютом мне тоже нельзя прыгать, но я все равно включила это в список.

Она разглаживает мой список, который помялся, когда мы обнимались.

– Так, давай теперь посмотрим на твои предложения. – Эрин читает первый пункт, и глаза у нее тут же наполняются слезами. – Ты серьезно? Я бы никогда не попросила Бэйлор и Гэвина об этом.

Я качаю головой.

– Они сами предложили. Они хотят, чтобы ты смогла увидеть появление ребенка на свет. Они хотят, чтобы ты присутствовала при рождении их малыша. Подержала в руках младенца, который родился всего несколько минут назад. Я знаю, что это не заменит Горошинку, но…

– О боже! – Слезы стекают по ее теперь уже улыбающимся губам. – Да! Скажи им, что я согласна! И спасибо! Скажи им спасибо. Поверить не могу! Это такая честь для меня.

Она поворачивается к Гриффину, и я тоже обращаю свой взгляд на него.

– Грифф, ты слышал? Я увижу, как рождается ребенок. Представляешь?

– Это просто невероятно. – Губы Гриффина сжимаюся в тонкую линию. Его взгляд направлен на мой живот, где его ребенок растет целым и невредимым, пребывая в счастливом неведении о том, что его мир меняется еще до того, как он родился. Гриффин тоже переживает за судьбу мальчика, о которой мы позаботимся позднее?

До меня доходит, что я впервые назвала ребенка мальчиком. Да, думаю, это мальчик. Внезапно я чувствую острое желание это выяснить. Эрин должна узнать пол ребенка. Я мысленно делаю еще одну пометку: поговорить попозже с Гриффином.

Прочитав следующий пункт списка, Эрин краснеет.

– Посмотреть порнофильм? Серьезно? – шепчет она.

Гриффин громко смеется у нас за спиной. Очевидно, шепот Эрин оказался не таким тихим, как она думала. Интересно, то, что мы говорили про его отца, он тоже слышал?

– Да, совершенно серьезно. Но только если ты ни разу не смотрела.

Насколько я могу судить по реакции Эрин, с этим пунктом я попала в точку. Каждый должен в своей жизни посмотреть хотя бы один порнофильм.

Эрин не обращает внимания на мой вопрошающий взгляд и зачитывает следующий пункт:

– Провести ночь… где?! – Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами. – Разве это не самый дорогой отель в Нью-Йорке?

Я бросаю взгляд на Гриффина. Он тут же начинает что-то печатать на клавиатуре. Ага, он в деле. Вот и хорошо. Кажется, он говорил серьезно. Я возвращаю взгляд на Эрин и пожимаю плечами.

– Выпить дорогого шампанского? – читает она. – О, это мы уже делали. У нас на свадьбе было отличное шампанское.

Я смотрю на Гриффина, а он закатывает глаза.

– Эрин, то шампанское стоило сорок долларов за бутылку. Мы можем найти что-нибудь гораздо лучше.

– Я не хочу, чтобы ты тратил на меня деньги, Грифф.

Потом смотрит на меня.

– И ты тоже, Скайлар.

– Ну, у тебя нет выбора, – говорю я ей. – Так что просто расслабься и получай удовольствие. Ты попросила нас принять твой выбор. Теперь ты должна принять наш. Мы сделаем все, что нужно, чтобы осуществить задуманное. – Я смотрю ей прямо в глаза. – Договорились?

Эрин размышляет, стоит ли со мной спорить по этому поводу. Потом она фыркает, но я думаю, что это показное раздражение, просто из принципа.

– Ладно, – соглашается она и продолжает зачитывать вслух мой список: – Научиться танцу живота… пострелять из пистолета… поучаствовать во флешмобе… пройтись по красной дорожке… угостить всех посетителей в баре. О-о-о, вот это мне нравится! Наверное, будет классно!

Когда мы доходим до конца обоих списков, в голове у меня полно идей, и мне не терпится пойти домой и начать воплощать их в жизнь. Для некоторых пунктов понадобится помощь множества людей. К счастью, у Гриффина есть деньги, а у нас обоих есть влиятельные друзья, так что, думаю, мы сможем осуществить некоторые из этих идей.

– Гриффин, я хочу попросить тебя об одолжении, – говорит Эрин.

– Что угодно, только скажи. – Он отрывает взгляд от ноутбука. Он готов принести своей жене все, что она захочет, а если она попросит, то еще и ленточкой перевяжет.

– Это очень глупо, но я всегда хотела поспать на водяной кровати. С самого детства, когда они были в моде. Было бы очень здорово, если бы ты смог нам такую купить. Сегодня. До того, как я вернусь домой. Я скоро пойду на УЗИ, и Скайлар может побыть со мной, пока тебя здесь не будет.

Гриффин закрывает ноутбук и засовывает его в сумку. Потом проходит через палату и целует Эрин в губы.

– Конечно, милая.

– Ты не против? – спрашивает он меня.

– Конечно, нет. Иди, – отвечаю я.

Одними губами он произносит:

– Встретимся позднее?

Ах да, мы же собирались поговорить, пока Эрин будет проходить обследования. Кажется, теперь не получится. Я так же беззвучно отвечаю ему:

– У меня?

И он кивает. И тут я бледнею при мысли о том, как все это выглядит со стороны. Я оборачиваюсь и вижу, что Эрин сдержанно улыбается. По мне прокатывается волна облегчения: Эрин не заметила наш обмен репликами и не решила, что у нас интрижка, а не встреча для обсуждения списков.

Я думаю о том, что мне сказала вчера Бэйлор. Ты хороший человек, Скайлар. Ты не виновата. Ты не сделала ничего плохого. Я снова и снова проигрываю ее слова у себя в голове. Я уже почти им верю. Почти.

Эрин хлопает по кровати рядом с собой.

– Присядь. Давай-ка теперь поговорим, пока Гриффин ушел.

Я удивленно приподнимаю брови, но все равно сажусь.

– В моем списке есть еще один пункт. На самом деле это единственное, что действительно важно. И ты единственный человек, который может помочь мне это осуществить.

– Все, что ты хочешь, Эрин. Я сделаю все, что ты попросишь. Только скажи.

Эрин улыбается:

– Я надеялась, что ты это скажешь. И я надеюсь, что ты говоришь серьезно, потому что то, о чем я хочу тебя попросить, – задача не из легких.

– Ты шутишь? Даже не переживай об этом! Давай выкладывай.

Эрин делает глубокий вдох и выдох. Потом закрывает глаза и откидывает голову назад. Потом внимательно смотрит на меня – я еще никогда не видела ее такой серьезной.

– Я хочу, чтобы у этого ребенка было двое родителей, Скайлар. У всех детей должен быть такой шанс. Я хочу, чтобы он рос в большой семье, чтобы его окружало множество людей. Я хочу, чтобы его любили и ценили. Я хочу, чтобы у него была замечательная жизнь.