Текст книги "Остров Пантеры"

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

Виктория проснулась внезапно, без того неприятного чувства, когда не понимаешь, где находишься, – обычное явление, если просыпаешься в незнакомом месте. В комнате было темно, но молодая женщина точно знала, где она.

Что же разбудило ее? Сон. Да. Что-то… что-то, связанное с ее ребенком.

Она вздохнула и повернулась на бок. Голова еще немного болела, но в общем-то она легко отделалась. Виктория содрогнулась, все могло оказаться гораздо хуже. Но что ей оставалось делать? Ведь она должна была найти своего ребенка…

А должна ли?

Она беспокойно заворочалась. Почему она не задала себе этого вопроса раньше? Может быть, потому, что ответ казался очевидным. Но сейчас это было не так. Поиски, которые она затеяла, с точки зрения здравого смысла трудно было оправдать. Часы, потраченные на слежку, инцидент, который стоил двух разбитых машин, и сотрясение мозга – такова была цена за потворство своим желаниям.

Но нет. Это не было простой прихотью. Она имела право увидеть свое дитя – разве не так?

Она закусила нижнюю губу, сдержав навернувшиеся слезы. Но хорошо ли она все продумала, пускаясь на поиски? И кто знает, не принесет ли она только страдания, не внесет ли одно лишь смятение в жизнь своей дочери и в жизнь тех людей, которые любят ее, как свое собственное дитя. Могла ли она всем этим рисковать? Могла ли быть столь эгоистичной?

Внезапно все то, чем она жила в течение этих последних месяцев, предстало перед ней в новом свете. У нее словно бы раскрылись глаза. Она думала только о себе, когда приняла это решение, о себе одной.

Она должна прекратить поиски. Боже мой, все так просто! Неужели она об этом не догадывалась? Жгучие слезы наполнили глаза. В этом нет ничего страшного, старалась уверить себя она: у ее девочки счастливая жизнь, она даже не подозревает, что у нее есть другая мать, так стоит ли нарушать ее покой?

Виктория не смогла удержать слез и, зарывшись головой в подушку, горько разрыдалась.

Успокоившись наконец, она впервые за последние несколько месяцев уснула по-настоящему крепким сном, без тревожных сновидений.

Когда Виктория проснулась, комната была залита солнечным светом. В висках немного стучало, но чувствовала она себя отдохнувшей и знала, что обязана этим тому решению, которое приняла ночью.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, она оторвала голову от подушки. Ах, как хочется принять освежающий душ! Она взглянула на колокольчик на ночном столике: позвонить или все-таки не стоит никого звать? Ведь ванная была рядом. Неужели она не одолеет это расстояние на своих двоих?

Она отбросила простыню, свесила ноги на пол и сосчитала до десяти. Потом решительно встала.

– Так… хорошо… – сказала она вслух, но вдруг свет в комнате замерцал, стены заколебались, и Виктория судорожно вцепилась руками в столбик кровати, чтобы не упасть. Лоб ее покрылся испариной. Она снова взглянула на колокольчик. Если позвонить, кто ей ответит, кто придет? Констанция? Или, может быть, Рорк?

Она вспомнила его грубоватое лицо, склонявшееся над ней, когда она стонала от боли; его руки, поддерживающие ее, в то время как она в изнеможении склонялась над тазиком; эти же руки, кладущие на ее горячий лоб прохладное влажное полотенце, помогающие надеть слишком большую для нее хлопчатобумажную рубашку…

Она быстро оглядела себя. На ней была та самая мужская рубашка. Она знала, что это его рубашка, это его запах исходил от мягкой ткани. И сразу в памяти всплыло, как его руки легко касаются ее шеи, застегивают пуговицы на рубашке, легко скользят по ее груди…

– Ну же, шагай, – сказала она себе и с суровой решимостью начала свое трудное путешествие. Пошатываясь, она все-таки преодолела расстояние от кровати до ванной, но когда наконец добралась туда, то едва стояла на ногах от усталости. Она схватилась за край раковины и постояла немного, наклонив голову, пока не вернулись силы. Потом подняла голову и взглянула в зеркало.

– О Боже! – прошептала она.

У нее был такой вид, словно накануне она выходила на ринг против боксера-тяжеловеса, мягко говоря. Лицо бледное, одутловатое, волосы растрепаны, а на виске шишка размером чуть меньше, чем куриное яйцо. И в довершение всего ужасные синяки под глазами. Никакая пудра и никакие тени для век тут не помогут.

Она горестно усмехнулась, снимая рубашку и бросая ее на пол. Возвращаться в таком виде в Сан-Хуан было просто немыслимо. Ее темные очки остались там же, где и шляпа, – в разбитой машине, брошенной на морском берегу. Под рукой не было ничего, чтобы как-то спрятать лицо. Нужно поправить дело, и как можно скорей. Здесь поблизости наверняка есть аптека или супермаркет, где она сможет купить себе новые очки, еще темнее и больше прежних. А потом сядет на паром или что тут у них еще ходит с острова Пантеры в Сан-Хуан, и это ужасное путешествие останется позади.

Она пустила горячую воду, подождала, пока пар заполнил душевую кабину и начал вздыматься клубами, как туман над озером Мичиган, а потом вошла внутрь и закрыла дверь. Она буквально застонала от удовольствия, когда вступила под душ. Мышцы расслабились, боль в висках отпустила. Виктория вымыла голову и вздохнула с облегчением.

Но в следующую секунду пронзительно завизжала, когда увидела, что закрытая дверь вдруг с шумом распахнулась и чьи-то руки, схватив ее за локти, вытащили из-под душа.

– Что вы делаете? – закричал Рорк. – Вы соображаете, что делаете?

– Что… что… – вырывалась она. – Что вы себе позволяете?

Широкий махровый халат упал ей на плечи и окутал всю с головы до ног.

– Наденьте это, – сказал Рорк.

– Черт вас побери! Как вы осмелились…

– Оденьтесь. – Его голос был холоден. – О том, что я «осмелился», мы поговорим потом.

Виктория быстро просунула руки в рукава, запахнула халат и завязала пояс. Кровь стучала у нее в ушах, и она повернулась лицом к нему, не думая о том, как в этот момент выглядит.

– Как вы осмелились? – резко повторила она. – Как…

Н-да, повернуться с такими шишками и синяками лицом к нему было не самой удачной мыслью, поняла она в следующий момент. Но тут колени подкосились, и, если бы Рорк не успел подхватить ее на руки, она бы рухнула на пол.

– Вы всегда делаете первое, что взбредет вам в голову? – яростно набросился он. – Когда вы, наконец, подумаете, прежде чем делать что бы то ни было?

– Отпустите меня, пожалуйста, – сказала она слегка дрожащим голосом.

– Зачем? Чтобы вы снова полезли в душ? – Его голос стал еще суровее. – Возможно, вы не прочь пойти прогуляться? Или побегать. Или поиграть в теннис, может быть…

– Не будете ли вы так добры отпустить меня?

– С удовольствием, – сказал он, подхватывая ее на руки и унося в спальню.

Виктория слышала быстрое биение его сердца. Скажите пожалуйста, он рассержен, подумала она иронически, он, видите ли, сердится!

– Ради всего святого, чем вы там занимались? – спросил он сквозь зубы.

Глаза Виктории сверкнули, когда она взглянула на него.

– Вам в самом деле нужен ответ? Я полагаю, вы и сами все прекрасно видели.

Его челюсть угрожающе выдвинулась вперед.

– Подглядывать – не мое хобби.

– Тогда что же вы делали в моей ванной?

Он холодно усмехнулся, положив ее на постель.

– Это моя ванная. И я бы очень хотел не видеть в ней теряющих сознание больных.

– Это же смешно! – Она повысила голос, видя, что он направляется назад в ванную. – Все было прекрасно, пока вы не ворвались и не напугали меня до смерти.

Рорк снова появился с банным полотенцем в руках.

– Говорил я или нет, чтобы вы позвонили, если понадобится помощь?

– Мне не нужна была помощь. Я только… – Дальше не последовало ни звука, поскольку Рорк закутал ее голову банным полотенцем. Виктория выпуталась, обернула волосы полотенцем и продолжила: – Я просто принимала душ, вот и все. А вы говорите так, будто я…

– Это была глупая идея.

Виктория почувствовала, что от негодования ее щеки заливает румянец.

– Видите ли, я знаю, что вы привезли меня в свой дом…

– Только потому, что у меня не было другого выбора.

– Можете вы быть хоть чуточку полюбезнее?

– Всегда любил прямоту. – Он подошел к окну и открыл его, впустив теплый, пахнущий морем воздух. – Если бы я мог сделать что-то другое, я бы это сделал.

Она вздернула подбородок.

– Если так, то почему вы не отвезли меня в больницу?

Он усмехнулся.

– На этом острове нет больницы.

– Ну, тогда вы могли бы отвезти меня в гостиницу. Или в отель. Или…

Рорк сунул руки в карманы.

– Я бы с удовольствием сделал это, если б таковые здесь имелись.

Виктория нахмурилась.

– Не понимаю. Что же это за остров в таком случае?

Он широко улыбнулся.

– Это частный остров.

– Ну, а другие домовладельцы… – Она запнулась растерянно. – Что тут забавного, черт побери? Над чем вы смеетесь?

– Остров Пантеры мой, – сказал он насмешливо. Она с изумлением уставилась на него.

– Ваш? Вы хотите сказать, что владеете им?

– Вот именно. – Он засмеялся. – Весь, целиком и полностью, он мой.

– Понятно. – Она перевела дух. – Ну, тогда, – сказала она неохотно, – я должна быть благодарна вам за то, что вы приютили меня прошлой ночью. Но…

– Вы приехали сюда две ночи назад, Виктория.

Она широко раскрыла глаза.

– О чем вы говорите?

Рорк переступил с ноги на ногу и скрестил руки на груди.

– Разве вы не помните?

– Нет, – сказала она едва слышно. – Не помню. Вы говорите, что я… я проспала целых… целых…

– Вы были без сознания, или спали, – назовите как хотите, – но вы пробыли в забытьи почти тридцать два часа.

Эта новость ошеломила ее. Разве можно пропустить ночь, день и еще ночь и даже не заметить этого?

– А что со мной случилось? – спросила она с опаской.

Рорк вздохнул.

– Я уже объяснял вам.

– Я не помню. Я не помню совсем, о чем говорила с вами, кроме той первой ночи. – Сердце колотилось у нее в груди. – А я… я не сказала чего-то… чего-то?..

– Неосторожного? – Он прищурился. – Вы это имеете в виду?

– Нет, – сказала она быстро. Слава Богу, она ничем себя не выдала, поняла Виктория. Она не лежала бы сейчас здесь, если бы проговорилась о том, как выслеживала и преследовала Л. Р. Кемпбелла. И хоть в конце концов поиски привели ее совсем не к тому человеку, Рорк бы не обрадовался, узнав, что за ним наблюдали. – Нет, – снова сказала она. – Но… но просто чувствуешь себя как-то неприятно если не знаешь, что говорила и делала почти два дня.

– Вы потеряете еще больше времени, если не перестанете делать глупости. У вас сотрясение мозга, а это не шутки.

– Я помню, вы говорили мне это. Но вы сказали, что оно легкое.

– Да, если сравнивать с тем, что могло бы с вами быть. И вы поправитесь только в том случае, если будете лежать спокойно неделю или полторы.

– Неделю? Но это невозможно! – воскликнула она, думая о том, что в понедельник ей надо бы улететь в Штаты.

– Увы. – Его голос был суров. – Как это ни печально, Мендоса говорит, что дело обстоит именно так, и я смирился с этим.

Виктория вспыхнула.

– Вам не придется мириться с этим, мистер Кемпбелл, – сказала она холодно, снимая полотенце с волос. – После того как я оденусь, будьте добры, организуйте мне катер, чтобы я могла вернуться в Сан-Хуан…

Рорк холодно рассмеялся.

– О да, – саркастически сказал он. – Только об этом и мечтаю. Позволить вам сначала трястись в машине, потом полчаса на катере, так что, когда вы доберетесь до берега, у вас разовьются симптомы, которых раньше и не было. А потом вы и какой-нибудь пройдоха адвокат…

Она с изумлением посмотрела на него.

– Я никогда не сделаю…

– Разумеется, не сделаете, потому что я не дам вам такой возможности. – Он пересек комнату, схватил ее одежду со спинки стула и бросил на постель. – А теперь одевайтесь: Констанция приготовила вам завтрак.

– Я оденусь, когда сама того пожелаю, – сказала Виктория. – И я не хочу завтракать. – Голос ее слегка задрожал. – Я не хочу от вас ничего.

Она вскрикнула, когда Рорк наклонился и схватил ее за плечи. Хватка у него была железная, взгляд решительный.

– Не спорьте со мной, – сказал он предостерегающе.

– Или? – спросила она с вызовом, глядя на него в упор.

Он сжал плечи Виктории еще сильнее.

– Или… – сказал он очень тихо, почти что шепотом, – или я сниму с вас этот халат и одену вас сам.

Сердце Виктории бешено заколотилось.

– Никогда, – сказала она с поразительным спокойствием.

Его рука скользнула вдоль ее плеча, обвилась вокруг шеи и поднялась к затылку. Пальцы погрузились в ее волосы, и Рорк повернул Викторию лицом к себе.

– Но я уже одевал вас однажды, – сказал он вкрадчиво. – Будет нетрудно сделать это еще раз. Особенно теперь, когда вы окончательно проснулись.

Теперь она отчетливо все вспомнила. Она проснулась среди ночи оттого, что ее начало трясти…

Рорк снял свою рубашку, откинул простыню, надел свою рубашку на нее. Его руки легко касались ее тела…

Волна жаркого румянца залила ее щеки.

– Отвернитесь, – сказала она.

Рорк посмотрел на нее еще секунду, потом сделал, как она просила. Высокомерно сложив на груди руки, он усмехнулся.

– Как пожелаете.

Руки Виктории дрожали, когда она снимала халат, а затем быстро натягивала свою одежду, так быстро, как только могла. Как бы я хотела, подумала она, убраться подальше с этого острова. Это было как раз то, что она собиралась сделать в ближайшее время, – и если Рорк Кемпбелл об этом не позаботится, то ей на него наплевать.

Когда Виктория оделась, Рорк помог ей спуститься в столовую и усадил за стол. Констанция торопливо вошла и приветствовала ее широкой улыбкой.

– Добрый день, сеньорита. Как хорошо, что вы проснулись. Что бы вы хотели на завтрак?

– Я совсем не голодна, Констанция.

– Она будет тосты и вареные яйца, – вмешался Рорк. – А потом фрукты.

– Но я не хочу…

– Пока вы на моем попечении, будете делать то, что я сочту нужным.

– Ладно. Чем скорее это кончится, тем лучше.

Рорк налил две чашки кофе из кофейника на буфете.

– Если будете следовать всем предписаниям, то проведете здесь не больше недели.

Виктория сложила руки на коленях, крепко сцепила пальцы и ядовито улыбнулась.

– В самом деле, я все же не вправе так долго навязывать вам свое общество, – сладким голоском сказала она.

Но это на него не подействовало.

– Вы уже и так навязались, – грубо ответил он. – Несколько лишних дней ничего не изменят.

– Ну, это еще как сказать.

– То есть?

– Я лечу домой в понедельник. И…

– В понедельник? – вкрадчиво проговорил он. – Тогда зачем вы явились в офис несколько дней тому назад и сказали, что ищете работу?

Надо же сболтнуть такое! Думай, что говоришь, Виктория, думай!

– Потому что… потому что решила остаться в Пуэрто-Рико на несколько месяцев, если удастся.

Рорк оперся спиной о буфет и поднес чашку с хофе ко рту.

– Только поэтому?

– Да, – она пожала плечами. – Только поэтому.

– А как же ваша семья? Ваша работа? – Он остановился. – Вероятно, вас кто-то ждет в Штатах?

– Только Берни. – Это было сущей правдой. Вспомнив об этом, она улыбнулась. – Но он легко может найти мне замену.

– Как низко вы себя оцениваете, – проговорил Рорк, ставя чашку и скрещивая руки на груди. В голосе его прозвучала легкая ирония.

Виктория вперила в него холодный взгляд.

– Мне жаль разочаровывать вас, но Берни – мой босс. А я официантка. Ему будет не так уж трудно найти мне замену.

Рорк ничего не ответил. Он шагнул от буфета, отвернулся и прошел в дальний конец комнаты.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда ваше пребывание никому неудобств не причинит.

– Кроме вас.

Он повернулся к ней.

– Но у меня действительно нет выбора, не так ли?

– Нет. Есть. – Она подняла голову. – Велите своему адвокату составить своего рода соглашение, и я подпишу его.

Его брови сдвинулись к переносице.

– О чем это вы?

– Я говорю о правовой стороне дела, которая вас так беспокоит, мистер Кемпбелл. Я готова подписать все что угодно, где говорилось бы, что инцидент произошел полностью по моей вине.

– И никаких претензий, – добавил он, усмехнувшись.

Она кивнула.

– Вот именно. Как только я сделаю это…

– Вы либо очень наивны, либо очень умны, Виктория. Написать, что вы не имеете ко мне никаких претензий! Ха! Да любой юрист может признать это заявление недействительным, возразить, что вы все еще страдали от последствий сотрясения мозга, когда подписывали его. Или что я, возможно, запугивал вас. – Его губы растянулись в холодной улыбке. – Я помню, как вы набросились на меня в момент нашей первой встречи.

От его слов у Виктории по спине пробежал холодок. Она подняла голову и взглянула на него.

– Кем вы себя воображаете, Рорк Кемпбелл? – Ее голос дрожал от негодования. – Вы можете владеть этой землей, но это еще не значит, что здесь, на этом острове, вы Господь Бог!

Холодная улыбка пробежала по его губам.

– В каком-то смысле так оно и есть. Он провоцирует тебя, Виктория, шепнул слабый внутренний голос. Отступи, ты не можешь играть с ним в эту игру, не можешь состязаться с ним. Но, увидев его высокомерную улыбку, его темные холодные глаза, молодая женщина решила, что не даст ему победить себя так легко.

– А я знаю, – сказала она спокойно, – что на территории Пуэрто-Рико действуют законы Соединенных Штатов, это…

В одно мгновение Рорк оказался рядом с ней, прежде чем она успела договорить. Он схватил ее за плечи и рывком поднял на ноги.

– На острове Пантеры нет иных законов, кроме тех, что устанавливаю я, – резко сказал он. Его хватка усилилась, когда она попыталась высвободиться. – Вы меня поняли?..

От страха мороз пробежал у нее по коже. Рорк был человеком, которому не стоило перечить – она это чувствовала с самого начала. Но как могла она позволить ему так обращаться с ней? Она сама себе хозяйка. Никак не его собственность.

По тому, как еще больше потемнели его глаза, Виктория поняла, что произнесла последние слова вслух.

– На этом острове все моя собственность, – сказал он.

– Но не я, – быстро возразила она. – Не…

– Все, – повторил он, и его губы приблизились к ее губам. А руки скользнули вверх от шеи к лицу, сжав его так, что она не могла избежать поцелуя.

У нее не было сил, но, впрочем, не было и желания бороться с ним. Она не станет сопротивляться, не доставит ему такого удовольствия. Однажды она попыталась противостоять Крейгу, и что из этого вышло?

– Со мной вы совладать не сможете, – прошептал он, слегка отклоняясь назад, так чтобы она могла видеть его потемневшие глаза. – Вам это ясно?

– Да, – сказала она, и голос ее задрожал. – О да, я понимаю, вы куда сильнее меня. Он засмеялся.

– Вот именно. И еще изворотливее. – Он окинул пристальным взглядом ее лицо. – Не создавайте нам обоим лишних трудностей, Виктория. Эту неделю нам придется прожить вместе.

Злые слезы жгли ее глаза.

– Я ненавижу вас, – прошипела она.

Он засмеялся снова, на этот раз более мягко.

– В самом деле? – сказал он, потом склонился к ней и поцеловал. Его губы были соблазнительно мягкими, заставляющими ответить на поцелуй. У Виктории закружилась голова. Она невольно вздрогнула, почувствовав, что вот-вот потеряет контроль над собой. Руки Рорка скользнули по ее плечам, спине… – Ну же, расслабься, – прошептал он, и внезапно ей захотелось сдаться на милость охватившего ее чувства, ощутить его руки на своей обнаженной коже.

Виктория тихонько застонала, еще крепче прижалась к нему и почувствовала, насколько он возбужден.

– Да, – выдохнула она и вскинула руки к его груди, ощущая ладонями, как сильно бьется его сердце.

Но вот он сжал руками ее плечи и резко оторвал от себя.

– Рорк? – удивленно прошептала она, пытливо вглядываясь в его лицо.

Его взгляд мигом остудил ее пыл. Он словно окатил Викторию холодной водой. Пристальный, немигающий взгляд, ни капли нежности или даже страсти, он просто холодно рассматривал ее.

У нее сжалось сердце. Рорк сделал это умышленно, желая показать свое превосходство. Он дал ей понять самым недвусмысленным образом, что сила на его стороне, что здесь, в его маленьком королевстве, все и вся принадлежит и подчиняется ему.

– Подлец! – прошипела она, ударив его по лицу так сильно, как только могла. Удар зацепил губы, его голова качнулась, и в углу рта показалась тонкая ниточка крови.

В следующий миг Рорк схватил ее за запястье и сжал так, что она едва удержалась от того, чтобы не застонать. Но она не собиралась сдаваться и, гордо вскинув голову, ждала, как он отреагирует. Медленно, не ослабляя хватки, свободной рукой он вынул из кармана носовой платок и провел им по губам. На белоснежной ткани расплылось красное пятно.

– И всегда вы доходите до крайностей? – спросил он спокойно-примирительно.

Она еще не успела ничего ответить, как внезапно услышала какой-то звук. Звонкий, он разнесся по дому серебряным колокольчиком. Это был голос ребенка, не понять этого было невозможно.

Виктория побледнела.

– Кто это? – прошептала она. Рорк сунул платок в карман.

– Констанция! – громко позвал он, оставив вопрос Виктории без внимания. – Констанция!

Экономка торопливо вошла в столовую с тяжелым подносом в руках.

– Я здесь, сеньор.

– Останься с мисс Гамильтон. – Он бросил на Викторию быстрый холодный взгляд. – Проследи, чтобы она съела что-нибудь.

Экономка кивнула.

– О да. Она должна есть, если хочет поправиться.

Они говорили о ней так, словно ее самой тут и не было. В другое время это бы ее задело, но сейчас не имело для нее ровным счетом никакого значения. Голос, этот детский голос! Почему он так поразил ее?..

Как только Рорк вышел из комнаты, она взглянула на Констанцию.

– Это был… это был ребенок, ведь правда?

– Да.

Ответ ничего не прояснял, а она была слишком расстроена, чтобы спросить как-то деликатнее.

– Здесь? – задала она дурацкий вопрос. – В этом доме?

– Конечно. – Констанция улыбнулась немного печально и поставила поднос. – Такое хорошенькое маленькое дитя. Разве сеньор не говорил вам о ней?

Виктория покачала головой.

– Нет. Не говорил. – Она колебалась. – А это… это его ребенок? Сеньора Кемпбелла, я имею в виду.

Женщина подняла брови.

– Конечно.

– Но… вы сказали, что он не женат.

– Я сказала, что у него нет жены, сеньорита.

– Я не понимаю.

Экономка вздохнула.

– Сеньор Рорк и его жена в разводе.

Виктория подалась вперед.

– А что произошло, Констанция?

Женщина бросила быстрый взгляд на дверь.

– Это, в общем-то, не мое дело, – сказала она, но выражение ее лица говорило о страстном желании все рассказать. Поколебавшись, она села на стул рядом с Викторией. – Как же мог существовать такой брак, – прошептала она, – когда один из супругов так холоден? Как лед. Ни чувств, ни любви в сердце.

Виктория с изумлением посмотрела на нее.

– Что вы имеете в виду?

Констанция выразительно повела плечами.

– Я имею в виду то, что говорю, сеньорита. Нет любви ни к кому – даже к этому невинному ребенку. Я никогда не видела такой – как бы это сказать? – такой пустоты в человеке. Секс, – сказала она, и ее лицо скривилось от отвращения, – это да. И умение обаять, когда нужно. Но все это фальшь, только средство для достижения своих целей. – Она вздохнула и прижала руку к груди. – Санта Мария, у меня сердце разрывается из-за этого бедного, несчастного ребенка…

– Констанция, – раздался холодный голос Рорка. Экономка побледнела, отодвинула стул и вскочила на ноги.

– Да, сеньор.

– Думаю, что у тебя есть занятия поважнее сплетен.

– Извините. Я только…

– Я знаю эти твои «только», – звенящим от гнева голосом проговорил он. – Ты «только» суешь нос в чужие дела и, похоже, делаешь это довольно часто.

– Это моя вина, – быстро сказала Виктория. – Я спросила ее.

– Если у вас есть вопросы, задавайте их мне. – Его голос был резок. – А не моей прислуге. Это ясно? – Она кивнула, и он направился к двери. Но на полпути остановился и обернулся. – Мендоса будет здесь после полудня. А до тех пор, полагаю, вам надо отдохнуть.

– Хорошо.

Он поднял брови.

– Нет возражений?

Она покачала головой.

– Никаких. Ведь выбора у меня все равно нет.

– Это первая умная вещь, которую вы сказали с тех пор, как открыли глаза сегодня утром. – Он устремил на нее холодный пристальный взгляд. – Моя прислуга в вашем распоряжении. Но я разъяснил им, что покидать этот остров вы не должны. Понятно?

Виктория кивнула и безвольно опустилась на стул, когда он вышел из комнаты. Рорк может больше не беспокоиться: она не покинет в ближайшие дни остров Пантеры.

Она должна еще выяснить, что это за ребенок, чей голос она только что слышала, не ее ли чадо. Если ее дочь живет здесь, в этом неуютном холодном доме, без матери, только с одним отцом, к тому же человеком черствым, без сердца, ничто ее не остановит.

Она заберет свою дочь с собой и уедет, и никто на свете не сможет помешать ей.