Текст книги "Остров Пантеры"

Глава ШЕСТАЯ

Предзакатный солнечный свет проникал в кухню, бросая золотистый отблеск на стол, стоящий в центре. Тишину нарушало лишь негромкое жужжание пчел, которые кружили над цветами, растущими в буйном изобилии прямо у открытой двери.

Констанция, закончив лущить горох в глиняную чашу, поднялась из-за стола и пошла к раковине. Она включила воду и ополоснула руки, негромко напевая низким голосом какую-то испанскую песенку.

Виктория, оторвавшись от составления букета из сорванных в саду цветов, взглянула на нее и улыбнулась.

– Какой приятный мотив, Констанция, – сказала она. – Что это за песенка?

Экономка засмеялась, вытирая руки льняным полотенцем.

– Приятная, но не тогда, когда пою ее я. У меня совсем нет слуха. Малышка – единственная в этом доме, кому нравится мое пение.

– Сюзанна, вы хотите сказать? – Виктория закончила составлять букет и повернулась лицом к Констанции. – Сюзанна очаровательный ребенок.

Констанция кивнула.

– Да, конечно.

– Констанция… – Виктория колебалась, прежде чем продолжить разговор. – Когда вы говорили, что один из ее родителей холодный и бессердечный, вы имели в виду ее мать, жену сеньора Кемпбелла, не так ли?

– Да. Конечно. О ком еще я могла бы сказать подобное? – Экономка открыла холодильник, извлекая из него недавно выловленного омара.

Виктория решила продолжить расспросы.

– Я заметила, – сказала она осторожно, – что Сюзанна никогда не вспоминает о своей матери.

– Да ведь мать оставила ее, когда она была еще совсем крошкой.

Неужели такое возможно? – подумала Виктория. Ее собственное сердце безутешно болело за ребенка, которого она никогда не видела, а жена Рорка ушла и покинула своего. Как могла она не привязаться к нему?

– Она когда-нибудь приезжала проведать Сьюзи?

– Да, она возвращалась сюда, но не любовь к ребенку побуждала ее к этому. – Констанция вытерла руки о передник. – То, что происходит между сеньором и сеньорой, никогда, наверное, не закончится.

Наступило молчание. Экономка поглядела на Викторию через плечо и усмехнулась.

– Вы так любите Сьюзи. Вы много времени проводите с ней в последние дни.

Виктория улыбнулась.

– Я… я люблю детей. А Сюзанна – просто чудо.

– Да, это так. И вы нравитесь ей, сеньорита. Она прямо расцветает от вашей ласки.

– Мне приятно, если так.

– Я-то знаю. – Экономка улыбнулась лукаво. – Не одна Сюзанна расцветает, ведь так?

Виктория удивленно подняла глаза.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я хочу сказать, что сеньор Кемпбелл тоже очень счастлив. – Констанция взяла нож с подставки и принялась точить его на бруске. – Я давно не видела его таким.

Виктория невольно покраснела от удовольствия, услышав это.

– В самом деле?

Экономка кивнула.

– Он улыбается, стал чаще смеяться, а теперь рано возвращается домой каждый вечер.

– Ну, я думаю, что он… он просто вежлив и обходителен.

Констанция усмехнулась.

– Вы так думаете? Нет, он не тот человек, который слишком заботится о том, чтобы быть вежливым, сеньорита. Если бы сам губернатор явился сюда, а сеньору Кемпбеллу не захотелось его видеть, он бы даже и не вышел к нему.

Виктория мягко улыбнулась.

– Да, пожалуй, вы правы.

– Конечно, права. Видеть его каждый день сидящим напротив вас за обеденным столом, видеть, как он разговаривает и смеется, вместо того чтобы есть в одиночестве, уткнувшись носом в газету… – Женщина вздохнула. – Я что-то не видела этого раньше.

Виктория облизнула пересохшие губы.

– Со времени… со времени его развода, вы хотите сказать?

– И даже до этого. Его жена не любила проводить вечера дома. – Констанция поставила кастрюлю на плиту. – Она его не заслуживала, это уж точно.

– Почему она ушла от него?

Экономка нахмурилась.

– Из-за другого мужчины.

Виктория непонимающе уставилась на нее.

– Она ушла от Рорка к другому? Но как она могла? Как можно желать кого-то другого… – Она замолкла, щеки ее покраснели, и она тут же быстро вскочила на ноги. – Я… я думаю прогуляться перед ужином. Если сеньор вернется рано и захочет…

Она обернулась: Рорк улыбался ей, стоя в дверях.

– Рорк. – Виктория с трудом перевела дух. – Я не слышала, как вы вошли. И долго вы здесь стоите?

– Только пару секунд. – Он снова улыбнулся. – Я сожалею, что нарушил вашу идиллию. Надеюсь, Констанция не позволила вам перетрудиться?

– Нет-нет. Она не позволяет мне даже пошевелить пальцем.

О Боже! Голос не слушался ее! Виктория никак не могла справиться с собой. Слышал ли он этот ее глупый вопрос? Дай Бог, чтобы нет, но почему же тогда он смотрит на нее с этой легкой усмешечкой? Что же такое она, черт побери, говорит! Это все из-за сотрясения. У нее все еще временами побаливает голова…

– …слегка опухшие.

Виктория вздрогнула.

– Что?

– Я сказал, что вы пока не должны садиться за руль автомобиля. Вы все еще страдаете от последствий сотрясения. – Он нахмурился, когда она приблизилась к нему. – У вас веки все еще слегка опухшие.

– Да, немного. Доктор Мендоса говорит…

– Поверните голову к свету. – Рорк обхватил руками ее лицо и приподнял его. Его руки были такими прохладными, а ее щеки – непривычно разгоряченными. Виктория передернула плечами. Рорк еще больше нахмурился. – В чем дело?

– Ни в чем, – быстро сказала она.

– Вам больно?

Он легко погладил ее по щеке, а Виктория приложила все силы, чтобы не вздрогнуть.

– Нет, – сказала она торопливо. – Я только… я только… – Она беспомощно взглянула на него. – Дело в том… дело в том, что это солнце. Оно мне светит в глаза.

Рорк улыбнулся, отпуская ее.

– Наверное, оно хочет сказать вам что-то.

Его улыбка была такой заразительной. Она почувствовала, как в ответ ее собственные губы растягиваются в улыбке.

– Правда?

Он кивнул.

– Да, – сказал он, взяв ее за руку. – Констанция! Сколько времени осталось до обеда?

– Двадцать минут, не больше.

Рорк усмехнулся.

– Ага, – сказал он. – Будем считать, что час.

Экономка всплеснула руками.

– Всего двадцать минут, сеньор!

– Констанция! Как я могу показать сеньорите Гамильтон самый прекрасный на свете закат за такое короткое время?

Виктория взглянула на него с изумлением.

– Час? Чтобы наблюдать закат солнца?

Рорк разочарованно покачал головой.

– Вы видите, Констанция, как мало эта женщина знает о солнечном закате? – Он повернулся к экономке. – Так что вы говорите об обеде?

Констанция вздохнула и развела руками.

– Ну хорошо, час. – Она бросила отчаянный взгляд на кипящие на плите кастрюли. – Но только знайте, если что случится с моим бедным омаром, это будет на вашей совести.

Уже с самого начала Виктории стало ясно, почему наблюдения за закатом на острове Пантеры должны занять столько времени. Рорк выстроил все это словно какой-то торжественный древний обряд. Хотя, в общем-то, нетрудно было заметить, что многие элементы этого обряда были сымпровизированы прямо на ходу.

Сначала они зашли в библиотеку, где Рорк с явным облегчением снял пиджак и галстук и повесил их на спинку стула.

– Порядок, – сказал он, открывая секретер из красного дерева, в котором был устроен бар. – Нам нужно подкрепить силы для нашего путешествия.

Виктория засмеялась.

– О чем вы говорите? Что за путешествие?

– Что вы предпочитаете? – спросил он, игнорируя ее вопросы. – «Ром-коллинз» или «Пинья коллада»? Итак, Тория?

Ему явно понравилось это усеченное имя, которое с детской непосредственностью дала Виктории его дочь.

– Я никогда не пробовала этой, как ее, «пиньи»…

– «Коллады»? – Он улыбнулся, вынимая графинчик с ромом и открывая маленький холодильник, вделанный в основание секретера. – Ананасовый сок, лед – все это для особого кемпбелловского магического действа.

Она наблюдала, смеясь, как он вливает напитки в блендер и смешивает их, сбивая пену.

– Ну, вот и все, – сказал он, разливая коктейль в высокие бокалы. – За удачное путешествие! Вы готовы, мисс Гамильтон?

– Полагаю, что да. Но куда мы собираемся? Рорк таинственно улыбнулся, передавая ей бокал с охлажденным напитком.

– На поиск, – сказал он и легко чокнулся с ней. – Мы будем искать сегодня совершенный закат. И кто знает, возможно, мы и найдем его.

Держась за руки и смеясь, они сошли вниз на террасу и спустились в сад. Гигантское пальмовое дерево росло в середине сада. Когда они приблизились к нему, на его огромных белых соцветиях горели розовые отблески заката.

– Первая остановка на маршруте Кемпбелла, – сказал Рорк, кивая на возвышающееся дерево. – Что вы обо всем этом думаете?

Виктория подняла глаза.

– Я думаю, это прекрасно, – тихо сказала она. Их глаза встретились. Рорк мягко улыбнулся и погладил ее по руке.

– Пошли, – сказал он. – Нам нужно сделать еще две остановки.

Виктория засмеялась.

– Еще две?

– Да, и если мы опоздаем, представление состоится без нас. Поднимите свой бокал к этой величественной пальме. Вот так. Сделайте глоток напитка. Хорошо. – Его пальцы сплелись с ее пальцами. – О'кей. Следующая остановка – гора Пантеры.

В действительности это была не гора, а скорее отлогий холм, который возвышался в центре острова Пантеры. К вершине его вела узкая тропинка, заросшая травой. К тому времени, когда они достигли того, что Рорк в шутку называл вершиной, солнце спустилось уже низко над морем, окрашивая в ярко-красные и золотистые цвета высокие пышные облака, которые проплывали над островом.

– О, Рорк! – выдохнула Виктория. – Какая красота!

Его рука обвилась вокруг ее плеч.

– Да, я мог бы жить здесь тысячу лет и никогда бы не устал любоваться этим видом. – Он обвел свободной рукой свои владения. – Осенью, если вам посчастливится, вы можете увидеть ураганы, бушующие на Карибах. Они похожи на черных демонов, летающих над водой.

– Я никогда не видела ничего подобного, – медленно проговорила Виктория. – Мне кажется, я могла бы смотреть на это вечно.

Рорк кивнул.

– Здесь есть только один вид еще лучше этого, – Он потянул ее за собой. – Пошли.

Несколько минут спустя они стояли босиком на теплом песке на берегу. И Виктория поняла, что он прав. Картина, которая открылась перед ними – солнце, лежащее на едва колышущейся глади моря, – была потрясающей.

– Здесь всегда такие великолепные закаты? – прошептала она.

Рорк улыбнулся и поднял свой бокал к небу в шутливом приветствии.

– Нет, не всегда. Иногда они бывают еще великолепнее.

Виктория улыбнулась в ответ.

– Теперь я понимаю, почему вы купили остров Пантеры.

– Из-за закатов? – Он негромко рассмеялся. – В действительности тут было две причины.

– Какая же вторая?

Он слегка сжал ее плечо.

– Рассветы. Виктория улыбнулась.

– Почему я не чувствую, когда вы шутите, а когда говорите серьезно?

Рорк взял ее пустой бокал и поставил вместе со своим на песок. Они медленно пошли вдоль берега, босиком по теплому прибою.

– По правде говоря, причины, по которым я купил этот остров, носили коммерческий характер, – сказал он. – Я видел в этой части света много островов, раскупленных и загубленных при этом. Все, что хотел я, – это развить здесь туристический бизнес, не нанося при этом вреда окружающей среде и сохраняя красоту природы в первозданном виде.

– Задача почти нереальная.

– И тем не менее я думаю над ней. Недавно я поручил одному парню сделать для меня аэрофотосъемку значительной части «Исла де ла Пантера».

Виктория вскинула брови, и он кивнул.

– Это если по-испански.

– Я поняла.

– Кто бы мог подумать!

Она засмеялась и покачала головой.

– Я спросила у Констанции, что это значит. Она сказала, что «пантера» переводится не как «пантера», а как какой-то таинственный «ягуар».

– Очень таинственный. – Он снова улыбнулся. – Учитывая, что ни ягуаров, ни пантер на этих островах нет и никогда не было.

– Почему же тогда такое название?

Рорк обхватил рукой ее плечи.

– Никто точно не знает, но, возможно, это связано с местными поверьями, с колдовством.

– Колдовством? Вы шутите?

– Клянусь вам! Многие жители Карибов отправляют языческие обряды – включая и тех, кто живет на этом острове. У них есть что-то вроде легенды о необычном создании – получеловеке-полуягуаре, – которое бродит по тем холмам. – Рорк указал на низкие холмы, погруженные во мрак, в глубине острова. – Оно живет здесь, одно, говорит легенда, потому что больше нигде не может найти покоя.

Виктория посмотрела на его нахмуренное лицо. Черты лица его казались еще более резкими в предзакатной полутьме.

– Как грустно, – сказала она.

Рорк кивнул.

– Да. Я знал это. Но я прилетел взглянуть на остров – и решил, что должен купить его.

– И так просто купили?

– Не так просто. Правительство не хотело продавать его мне – они уже планировали устроить здесь казино и гостиницы. Были там и другие, которые считали, что, став моей собственностью, остров придет в запустение.

– Но они оказались не правы. Он тихо рассмеялся.

– Кто знает, что правильно и что неправильно в этой жизни, Виктория? Я думаю, остров этот бесценен. – Его улыбка медленно угасла. – Но кое-кто был с этим не согласен и считал, что жить здесь, в такой глуши, вдали от всего…

Он замолчал, как раз тогда, когда солнце опустилось за горизонт. Виктория заметила горькую усмешку на его крепко сжатых губах и поняла, что он говорил о жене.

– Рорк… – Она глубоко вздохнула. – Когда вы купили этот остров, вы знали, что ваша жена думает по этому поводу?

Рорк остановился так неожиданно резко, что Виктория едва не налетела на него.

– К чему этот вопрос?

Резкость его тона поразила ее. Теперь, когда солнце почти скрылось, она не могла ясно видеть его лицо, но знала, как оно должно выглядеть: холодное, неприступное, суровое.

– Я только… Я спросила… Просто Констанция говорила…

Она осеклась, ругая себя за то, что вообще заговорила об этом.

– Констанция превратилась в старую сплетницу. Что она рассказала вам?

– Ничего. Только то, что ваша жена не любила этот остров.

Рорк невесело рассмеялся.

– Мягко сказано – она презирала его.

– И поэтому вы и она… поэтому вы развелись?

– Да, поэтому. Мы были женаты чуть больше двух лет. – Он резко выдохнул, потом сказал холодным тоном: – Есть что-нибудь еще, что вам хотелось бы знать?

– Извините, – быстро проговорила Виктория. – Я… я не собиралась совать нос в чужие дела…

Рорк пожал плечами.

– У меня нет желания говорить об Александре, – хмуро сказал он. – Я ясно выразился?

Виктория кивнула.

– Да, – тихо сказала она.

О да, подумала она, когда они шли назад к саду, он выразился очень ясно. Констанция была права: те нити, что связывали Рорка и его жену, еще не оборвались. Александра. Красивое, гордое имя. Была ли эта женщина такой же красивой и гордой?.. А он все еще скучает по ней. Да, наверняка. Вот почему он не может говорить о ней, вот почему…

– Тория? – Рука Рорка обняла ее за талию. – Что с вами?

– Ничего. Просто… я немного замерзла, вот и все.

– Наверное, я завел вас слишком далеко. Хотите, я вернусь и возьму джип?

– Нет, – быстро сказала она. – Нет, я в порядке. Я только… Я все думаю об этом таинственном ягуаре. – Она посмотрела на него и улыбнулась. – Расскажите мне побольше о местных обычаях. Островитяне все еще занимаются колдовством?

– Да. Тут есть плато на западном берегу, выходящее к морю, несколько раз я видел там зарево костров. Они приглашали меня посмотреть на их обряды.

– А вы ходили?

– Нет еще. – Он улыбнулся. – Зачем? А вам бы хотелось посмотреть?

Она подняла голову и взглянула на него.

– Я не знаю, – нерешительно сказала она. – Впрочем – да. Я думаю, это было бы чудесно.

– Ну, тогда в следующий раз, как меня пригласят, я возьму вас с собой. Что скажете?

Восторженная улыбка расцвела на ее лице.

– Это замечательно! А вы уверены, что они не будут возражать, если я… Впрочем, – ее лицо вдруг вытянулось, – спасибо за приглашение. Но я ведь уезжаю послезавтра.

Рорк отвел в сторону тяжелые ветви рододендронов, когда они вошли в сад.

– Послезавтра, – пробормотал он. – И правда. Я почти забыл об этом.

Послезавтра. Как это могло быть? Трудно представить себе снова Сан-Хуан с его запруженными людьми улицами и бесконечными отелями, а представить Чикаго, холодный, погребенный под снегом город, и вовсе невозможно.

Она улетит туда, за миллион миль от этого острова. А Рорк… Рорк останется здесь, и она никогда больше его не увидит. Никогда…

– Констанция говорит, что вы учите испанский.

– Да, – ответила она. – Во всяком случае, пытаюсь. Констанция хорошая учительница, но я боюсь, что все еще говорю как приезжая со Среднего Запада.

В вечерних сумерках разлилось благоухание экзотических цветов, тысячи крошечных светлячков, спрятанных в ветвях деревьев, словно иллюминация освещали сад. Из-за деревьев поднималась луна. Рорк замедлил шаги.

– А вы сами, кем вы ощущаете себя теперь? – спросил он. – Приезжей?

Виктория покачала головой.

– Нет, совсем нет. Все были так добры ко мне.

Он остановился, придержал ее за плечи и повернул к себе.

– Значит, вы не считаете, что остров Пантеры – тюрьма?

– Тюрьма? Нет. Почему вам так… – Щеки ее вдруг зарделись густым румянцем. – Хуан рассказал вам, что я говорила о попугаях, – медленно произнесла она. И так как Рорк ничего не ответил, она печально улыбнулась. – Я была сердита в тот день и подумала…

– Что вот, живет богач, который развлекается тем, что, подобно Господу Богу, хочет создать на острове рай. И, что ни говори, вы были правы.

– Рорк…

– Эти птицы, которых вы видели, принадлежат к виду, обитающему в тропических лесах на границе с Бразилией. Один мой друг – я еще ходил с ним вместе в школу – написал докторскую диссертацию насчет этих птичек. Установил, что они обречены на вымирание. В результате сведения лесов и вторжения людей их популяция упала с…

– И вы привезли их сюда, чтобы спасти? Рорк улыбнулся.

– Ну, не такой уж я бескорыстный, Виктория. Я привез их сюда потому, что это было хорошо для всех: и для птиц, и для меня. Их это спасло, а мне доставило удовольствие. Понимаете?

Да, она понимала. Он из тех, кто всегда поступает так, как ему хочется, но, делая это, стремится к тому, чтобы не повредить окружающим.

Сложность его характера поначалу пугала, держала ее в напряжении. Он мог быть то мрачным и холодным, то в один момент его настроение менялось, и он уже был ласковым и обаятельным. Он бывал требовательным, даже жестким в своей целеустремленности, но всегда полным жизни, деятельным.

– Тория, вам здесь действительно нравится?

Она кивнула.

– Да. Очень. Особенно с тех пор, как кое-кто перестал обращаться со мной как с инвалидом.

Он улыбнулся.

– Я заметил, что вам удалось неплохо поладить с Констанцией. А это не такая уж простая задача.

Виктория рассмеялась.

– Она не настолько сердитая, как ей кажется. С ней вполне можно поладить.

– Эмилия говорит, что вы подружились и с Сюзанной.

– Это вообще не потребовало никаких усилий. Она чудесная девчушка.

Рорк кивнул.

– Я рад этому. – Его взгляд скользнул по ее лицу. – Вы любите детей, Виктория?

Она почувствовала, как сердце ее болезненно сжалось.

– Да, конечно, – тихо сказала она. Ночной ветерок, напоенный ароматом жасмина, разбросал шелковистые пряди ее волос по щекам. Рорк протянул руку и отвел их назад, легко коснувшись пальцами виска.

– Почему никто не ждет вашего возвращения там… Как называется это место?

– Бродвелл. А… – У нее перехватило дыхание, когда он взял в руки ее лицо и провел большими пальцами по щекам. – А откуда вы знаете об этом?

Он ласково, снисходительно рассмеялся.

– Вы сами сказали, помните? Во всяком случае, если бы там у вас кто-нибудь был, вы бы не явились сюда искать работу.

Сначала она не поняла, что он имел в виду.

– О чем вы говорите?

Рорк отстранился немного и взглянул на нее.

– Вы же сказали, что ищете работу. В тот день, когда пришли ко мне в офис.

– А-а… – Она выдавила слабый смешок. – Действительно… Но это была спонтанно пришедшая мысль. Я… я приехала сюда на несколько дней. Но только взглянула на это солнце, на это море, как подумала: зачем мне возвращаться в иллинойсскую зиму?

Она подождала, сдерживая дыхание, пока он не кивнул в ответ.

– Мда, мои впечатления о северных зимах еще живы, вполне могу вас понять. – Он улыбнулся. – Вы сказали мне правду о себе?

Ее сердце перевернулось.

– Правду?..

– Да. Вы действительно работаете официанткой?

Виктория гордо вздернула подбородок. Да-да, вот и Крейг говорил то же самое, с тем же выражением лица.

– Да, – ледяным тоном ответила она. – В этом есть что-то неприличное, постыдное – быть официанткой?

– Нет, конечно. – Он примирительно улыбнулся. – Я только подумал, что прислуживать в ресторане – работа очень тяжелая.

– Ну и что? – немного резковато возразила она.

– Ничего. – Его улыбка сделалась еще добродушнее и шире. – На первом курсе университета я сам одно лето работал официантом.

Виктория удивленно подняла брови.

– Трудно поверить.

Рорк весело расхохотался.

– Две яичницы с беконом!.. – выкрикнул он, точно запыхавшийся официант. – Бифштекс и пару пива!.. Обслужи завсегдатая и того датчанина в углу. Давай, пошевеливайся!

Она невольно засмеялась, ощутив, как возникшая было отчужденность исчезла.

– Ого! Вы и в самом деле работали официантом, – сказала она шутливо. – Только не рассказывайте мне, что вы из семьи бедняков.

Он едва заметно усмехнулся.

– Я не из бедняков, но что такое бедность, узнал на собственной шкуре в молодости, благодаря своему отцу, который не слушал дельных советов, что давали ему люди. Но это совсем другая история. И хватит об этом. – Он мягко обнял ее. – Вам нравится остров Пантеры?

– Да, – сказала она несколько озадаченно. – Конечно, нравится. Я ведь уже говорила.

– А вы не будете жалеть, если бросите свою прежнюю карьеру? – Он сказал это с таким добрым юмором, что она не могла не засмеяться.

– Пожалуй, что нет.

– И вы не считаете больше, что я невежа и грубый мужлан?

– Конечно, нет. – Сердце ее заколотилось. – И это я вам уже говорила.

– А как насчет вашей семьи?

– У меня ее просто нет, – сказала она. Ее голос дрогнул, и она судорожно глотнула воздух. – Совсем нет.

Выражение его лица внезапно стало серьезным.

– Ну, тогда…

Его улыбка медленно угасла. Он смотрел на нее с какой-то напряженной нерешительностью, и неожиданно для себя Виктория вдруг похолодела.

– Что – тогда?.. – спросила она осторожно.

– Я хочу задать вам один вопрос, Виктория. И я хочу, чтобы вы хорошенько подумали, прежде чем дать мне ответ.

Сердце бешено колотилось в груди, и Виктория отчего-то запаниковала. Что такое он хотел узнать у нее, глядя с таким странным выражением лица? А вдруг… А вдруг по какому-то ужасному стечению обстоятельств он выяснил, что она лгала и воровским образом пробралась в его жизнь, что она… она отдала своего ребенка?..

– Что же вы хотите узнать?

Рорк снова кашлянул, прочистив горло.

– Вы бы согласились остаться здесь, на острове Пантеры?

Чтобы осмыслить его слова, потребовалось время.

– Что?

– Я имел в виду, не согласились бы вы стать воспитательницей Сюзанны? – И поскольку она все еще не отвечала, он улыбнулся, глядя ей в глаза. – Я бы очень хотел, чтобы вы здесь остались, Виктория. Я прошу вас об этом.