Текст книги "Его младшая сестра"

Нисидзима. Вы сердитесь?

Сидзуко. Нет, но… мне грустно.

Нисидзима. Право, я не хотел вас обидеть. Умоляю вас, одно лишь слово – «прощаю». Моему поступку нет оправдания…

Сидзуко. Откройте окно.

Нисидзима. Да, да, конечно. (Открывает.)

Пауза.

Сидзуко. Приходите к нам завтра в два часа дня.

Нисидзима. Хорошо… Приду точно, как вы сказали.

Сидзуко. И пожалуйста, не надо ждать возле дома, ходить под окнами.

Нисидзима. Хорошо.

Сидзуко. До свидания.

Нисидзима. Возьмите это.

Сидзуко. Не надо.

Нисидзима. Значит, вы меня не простили?

Сидзуко молча берет деньги.

(Обрадованно.) Простили?

Сидзуко (сжимает руку Нисидзимы). Не гневайтесь на меня! Прошу вас! (Внезапно отворачивается, опускает голову.) Прощайте.

Нисидзима. До свидания.

Сидзуко (уходя). Помните, ровно в два!

Нисидзима. Да. (Выходит вслед за ней. Вскоре возвращается. Смотрит в окно, провожая взглядом Сидзуко. Садится, опускает голову на стол. Пауза.) Эй!

Входит горничная.

Нисидзима. Унесите это.

Горничная. Слушаюсь. (Уносит чашки.)

Нисидзима (сам с собой). О, болван! Идиот! Да я просто сошел с ума! (Ерошит волосы.) Прости меня, Сидзуко! Лишь бы ты была счастлива… (Некоторое время молчит, вцепившись в волосы. Вдруг поднимает голову.)

Входит Есико.

Есико. Вот и я.

Нисидзима. Как ты быстро!

Есико. По-моему, как раз вовремя.

Нисидзима. То есть?

Есико. Вернись я раньше, ты был бы, пожалуй, недоволен.

Нисидзима молчит.

Я знаю, кто у тебя сейчас был. Нисидзима. Ну и что?! Есико. Ведь надо же явиться именно когда меня дома нет! Так вот почему ты так уговаривал меня обязательно навестить сегодня родителей…

Нисидзима. Нам нужно было поговорить.

Есико. Непременно в мое отсутствие?

Нисидзима. Да. При тебе бы она стеснялась!

Есико. Странный ты все-таки человек.

Нисидзима. Почему?

Есико Сразу сердишься, стоит только завести речь о Сидзуко.

Нисидзима. Потому что ты не слишком подбираешь выражения.

Есико. Мои родители очень встревожены – до них дошли весьма неприятные слухи.

Нисидзима. Какие?

Есико. Не скажу. Опять ты рассердишься.

Нисидзима. Будто сестра Номуры моя любовница, да?

Есико. Ты знаешь?! Знаешь и так спокойно к этому относишься?!

Нисидзима. Это всего лишь сплетни.

Есико. Не думай, Сидзуко вовсе не такая, как тебе кажется, – она лгунья!

Нисидзима. С чего ты взяла?

Есико. Говорила, что ноги ее больше не будет в дядином доме…

Нисидзима. По-твоему, это ложь?

Есико. Ложь!

Нисидзима. Откуда ты знаешь?

Есико. Сама видела.

Нисидзима. Правда?

Есико. Зачем бы я стала врать?

Нисидзима. Когда?

Есико. Только что! Видела, как она входила к ним в дом. Голову даю на отсечение, что и до этого она не раз там бывала. Понял теперь?

Нисидзима. Замолчи! Она решила выйти за Айкаву, вот что!

Есико. Я тоже так думаю.

Нисидзима. Что ты понимаешь! Она только сейчас, сию минуту решилась на это! Из-за меня. Поняла, что я не в состоянии им больше помогать, и пошла. Случилось то, чего я боялся больше всего! А ты! Ты видела ее и не остановила!

Есико. Что же, я бежать должна была за ней туда? Можешь сам идти… «останавливать»… (Подходит к книжному шкафу.) Ты опять продал книги?

Нисидзима. Да.

Есико. За сколько?

Нисидзима. Двадцать пять иен.

Есико. А деньги?

Нисидзима. Отдал ей.

Есико. Все?! А мы на что жить будем?

Нисидзима. Как-нибудь обойдемся.

Есико. Мы-то как-нибудь обойдемся! На меня наплевать! Пусть я даже умру от горя, тебе все равно! Все эти слухи про вас с Сидзуко – правда!! (Плачет.)

Нисидзима. Нет, не правда. И завтра сама в этом убедишься. Ты должна быть ей благодарна! Все кончено!

Есико (истерично, показывая на портрет Сидзуко). Убери это!

Нисидзима. Хорошо, уберу… (Снимает картину со стены.) Пойду пройдусь немного! (Выходит.)

Занавес

Действие пятое

Комната Хиродзи – та же, что в третьем действии. Хиродзи с нетерпением ждет Сидзуко. Тускло горит лампа. Слышатся шаги.

Хиродзи. Сидзуко, ты?

Сидзуко (входя, кланяется). Я.

Хиродзи. Почему так долго? Знаешь же, что я без тебя совершенно беспомощен, а сама не торопишься.

Сидзуко. Я спешила.

Хиродзи. Зачем ты говоришь неправду? Я хоть и слеп, но уши у меня еще остались – могу отличить дыхание спешившего человека от дыхания того, кто шел медленно. И потом, отчего ты ступаешь сегодня как-то особенно тихо? Идешь прямо словно какой-то воришка, крадучись.

Сидзуко. Вовсе нет!

Хиродзи. Ты получила деньги?

Сидзуко. Да, двадцать пять иен.

Хиродзи. Так много?! Тогда заплати все, что мы должны.

Сидзуко. Хорошо.

Хиродзи. Все-таки надо больше ценить мое время. Я мог, наконец, захотеть поработать. Так что впредь – кончила дела, сразу домой.

Сидзуко. Хорошо.

Хиродзи. Я понимаю, тебе хочется иногда отдохнуть, развлечься… Но мы с тобой пока еще не имеем на это права. А может, тебе и возвращаться домой не хочется? Не так уж приятно все время видеть мою физиономию.

Сидзуко. Не надо, Хиродзи!

Хиродзи. Тогда почему тебя так долго не было? Ты не представляешь себе, как я нервничал. Мне показалось, что даже ты обо мне забыла.

Сидзуко. Зачем ты так говоришь!

Хиродзи. Я правду говорю.

Сидзуко. Какая же это правда?! Разве я когда-нибудь пренебрегала тобой?

Хиродзи. Да, пренебрегала! Оттого и скрыла от меня, что мою повесть ругали. Боялась, я приду в отчаяние? Жалела меня!

Сидзуко. Можешь оскорблять сколько угодно!

Хиродзи. Я тебя не оскорбляю. Я не имею права быть чем-то недовольным. Это меня может презирать каждый – ведь я не могу существовать без посторонней помощи.

Сидзуко. Ты слишком не доверяешь людям.

Хиродзи. По чьей вине? (Хватает со стола чернильницу и швыряет в сестру.)

Чернильница разбивается.

Сидзуко (плачущим голосом). Что ты делаешь?

Хиродзи. Потому что ты издеваешься надо мной! Пусть я ослеп, но остался самим собой. Если тебе это не нравится – уходи!

Сидзуко (подбирает осколки, вытирает чернила). Как ты не хочешь понять меня!

Хиродзи. Плачь, плачь! Меня этим не разжалобишь! Думаешь, что тебе все позволено, а я не смею даже сердиться? Может, ты и права, однако у меня тоже есть самолюбие! Уходи, если хочешь!

Сидзуко задыхается от слез.

(Испуганно подходит к ней.) Ну, перестань! Прости! Я понимаю тебя… Но я бог весть что тут без тебя передумал. Вдруг что-нибудь случилось на улице, или какие-нибудь негодяи напали на тебя, или сама с горя что-нибудь с собой сотворила. А ты как ни в чем не бывало входишь в комнату. У меня отлегло от сердца, но я невольно вспылил… Потом, мне ведь действительно хотелось поработать. Ну, успокойся! Я прекрасно знаю, как ты обо мне заботишься! Прости, я был не прав…

Сидзуко (наконец перестает плакать). Ты хотел диктовать?

Хиродзи. Да, но это не важно…

Сидзуко. Нет, давай…

Хиродзи. Можно и после…

Сидзуко. Еще только половина пятого. Лучше сейчас. (Садится перед столиком, берет карандаш.) Начинай!

Хиродзи. Это будет диалог – говорят двое.

Сидзуко. Понятно.

Хиродзи. «На что живешь?» – «Мне помогает один человек». – «Родственник?» – «Друг». – «А почему он решил тебе помогать?» – «Он мне сочувствует». – «Сочувствует? Почему?» Написала?

Сидзуко. Да.

Хиродзи. «Потому что мою сестру хотели выдать замуж за негодяя, и, чтобы расстроить этот брак, нам пришлось покинуть дом, где мы жили на содержании у дяди». – «Кому же тогда сочувствует твой друг – тебе или твоей сестре?» Написала?

Сидзуко. Да.

Хиродзи. «Обоим». – «Обоим? Сомневаюсь. Наверное, твоя сестра красавица?» – «Да».

Сидзуко. Послушай, мне это неприятно…

Хиродзи. Пиши! Пиши, здесь же все правда. А уж там посмотрим, отсылать рукопись в журнал или нет… Ты записывай, что я говорю, – и все. «Ну, если она красавица, тогда вряд ли твой друг имеет в виду вас обоих…» – «Этот человек верит в мою работу. К тому же он женат». – «Он богат?» – «Да нет». – «Это С?» – «Да». – «Говорят, будто твоя сестра его любовница».

Сидзуко. Ведь это может скомпрометировать господина Нисидзиму!..

Хиродзи. Пиши и молчи! Я как раз подошел к самому главному. До сих пор я старался не касаться этой проблемы, но теперь больше не могу. Я должен сам для себя все выяснить. Не обязательно кому-то показывать… Ты не хочешь писать?

Сидзуко. Нет. Я пишу.

Хиродзи. «Твоя сестра его любовница». – «Пусть болтают что угодно – я не боюсь сплетен». – «М-да. А помолвка твоей сестры не расстроится из-за этого?» – «Дай бог, чтоб расстроилась!» – «Но что хорошего, если выгодный брак вдруг не состоится?…» – «Плохо тому, кто боится людской молвы». – «Однако такие сплетни никому не понравятся, тем более что они вполне правдоподобны. Неприлично женатому человеку заводить дружбу с молодой девушкой». – «С. не такой…» – «Ты слишком ему доверяешь». Написала?

Сидзуко. Да.

Хиродзи. «Да и моя сестра не такая…» – «И ей не стоит чересчур доверять! Сейчас, правда, еще можно, но кто знает, что будет через некоторое время… Как бы ты сам поступил на месте С? Не исключено, что его семья из-за этого разрушится… Молчишь?»

Сидзуко. Брат, у меня голова разболелась.

Хиродзи. Еще немного. Сейчас мы подошли к самому главному… «Молчишь? Не можешь ответить? То-то. В семье С. безусловно из-за вас нарушен покой. Ты ведь знаешь, подозрение проникает в любую щель, а человек – это такое создание, которому свойственно тревожиться о своем будущем!» – «Что же мне делать?» – «А ты можешь сам себя прокормить?» – «Не могу – я слепой». – «И ты не знаешь, как быть?» – «Не знаю». – «Выдать сестру за богача, вот что!» – «Болван!» – «Что же, так и будешь жить за счет С? Ждать манны небесной? А ты не боишься, что тем временем что-нибудь случится?» – «Да, мне тяжело. Но я стремлюсь лишь к одному – хочу добиться, и как можно скорее, чего-либо определенного в своей работе».

Сидзуко. Я не успеваю… (Плачет.)

Хиродзи. Ты плачешь? Нам с тобой нельзя плакать! Не время: не плачут же на войне, когда тебя окружил противник. Можно диктовать дальше?

Сидзуко. Да.

Хиродзи. «Мне трудно. Но я хочу только одного – кормиться своим трудом. Самому нести на плечах груз нашей судьбы». – «А сможешь ли?» – «Думаю, что смогу». – «В самом деле?» – «В конце концов, я мужчина! И у меня есть сестренка. Я готов бороться до конца. Нет, я не упаду, когда нужно будет сделать решающий шаг. Конечно, больно выслушивать оскорбления… Критика встретила мою книгу жестокой бранью. Писали, что я абсолютно бездарен. Но я не из тех, кто из-за этого падает духом, я доведу задуманное до конца». – «А твоя сестра?» – «Она моя сестра! Она не способна ради денег продать себя негодяю».

Сидзуко громко плачет.

Почему ты плачешь?! Зачем же плакать? Тебе жаль меня? Но я не хочу, чтобы меня жалели. Пиши дальше!

Сидзуко. Хо… хорошо.

Хиродзи. «Она моя сестра! Она не способна ради денег продать себя негодяю. Ведь это так низко! Проститутка продает себя лишь на миг, а жена – на всю жизнь. Что может быть постыднее! Моя сестра не такая!..» Почему ты так плачешь?., Почему ты молчишь, отвечай же! Ты, видно, и впрямь задумала то, чего я боялся! И теперь тебе стыдно!.. Или… неужели ты ходила к дяде?!

Пауза.

Почему ты не отвечаешь? Ходила?!

Сидзуко. Нет.

Хиродзи. Слава богу! Я ждал твоего возвращения, ты запаздывала, и мне вдруг представилось, будто ты идешь понурившись, как человек, которого ведут на казнь… Я очень боюсь, что ты когда-нибудь отважишься выйти за Айкаву. Да, порою я не владею собой, довожу тебя до слез из-за пустяков. И у меня бывают минуты, когда не знаешь, как быть дальше… Одни, без Нисидзимы, мы ничего не добьемся. Он хорошо понимает наши с тобой заботы. Помнишь, мы читали какую-то его работу, где он писал, что Домье хотя и зависел от Коро,[5]5
  Домье (1808–1879) – известный французский художник-карикатурист. Коро (1796–1875) – французский художник, прославившийся в особенности как пейзажист.


[Закрыть] но это его не особенно угнетало, поскольку помогал-то ему не кто-нибудь другой, а именно Коро. Вот и я спокоен, раз мне помогает Нисидзима. Пусть ползут грязные сплетни – Нисидзима не испугается их. А там, глядишь, и я войду в силу… так что не огорчайся!

Сидзуко. Хиродзи!

Хиродзи. Что?

Сидзуко. Нисидзима не такой уж богач…

Хиродзи. Разумеется, но двадцать иен в месяц он все же может нам выделить.

Сидзуко. Нет, не может. Он продает по частям свою библиотеку, чтобы давать нам деньги.

Хиродзи. Как, неужели?

Сидзуко. Да.

Хиродзи. Вот оно что…

Сидзуко. Не представляю, что мне теперь делать.

Старушка (входит). К вам господин Нисидзима.

Хиродзи. Но ты же только что у него была…

Сидзуко. Да. Ему незачем приходить. Вы не ошиблись?

Старушка. Нет, это Нисидзима-сан.

Хиродзи. Позовите его, пожалуйста.

Старушка выходит.

Зачем он пришел?…

Сидзуко. Действительно, странно…

Появляется Нисидзима.

Хиродзи. Добро пожаловать.

Нисидзима. Я прогуливался и зашел на минутку.

Хиродзи. Сестра к вам ходила, спасибо…

Нисидзима. Не за что. (К Сидзуко.) Вы простите меня.

Сидзуко отворачивается.

Мне нужно поговорить с вами наедине.

Хиродзи. Сидзу-сян, ступай вниз.

Сидзуко. Хорошо. (Направляется к выходу.)

Нисидзима (тихо). Вы сердитесь на меня?

Сидзуко (тихо). Почему вы нарушили обещание?

Нисидзима (тихо). Я не собирался, но потом подумал, что вас еще нет дома.

Сидзуко. А почему меня не должно быть дома?

Нисидзима. Ведь вы, наверное, куда-нибудь заходили, да?

Сидзуко (пытаясь скрыть испуг). Не-ет. Никуда…

Нисидзима. Правда?! Значит, моя жена обозналась…

Хиродзи. О чем это вы?

Сидзуко. Ни о чем.

Хиродзи. Ступай же вниз, быстро!

Сидзуко. Не пойду.

Хиродзи. Что значит – не пойду?!

Сидзуко. Потому что я хочу знать, о чем Нисидзима-сан собирается говорить с тобой!

Хиродзи. Иди вниз!

Сидзуко (тихо). Я никогда не прощу вам, если вы это скажете!

Нисидзима (тихо). Значит, это правда!

Сидзуко (тихо). Не ваше дело! Ведь вы же обещали, что придете сюда завтра не раньше двух часов?

Нисидзима. Да, но…

Сидзуко (тихо). Вы пришли меня мучить?… Попробуйте только рассказать – я возненавижу вас на всю жизнь!

Хиродзи. Ну, что же ты?…

Сидзуко (умоляюще складывает руки). Хорошо?…

Хиродзи. Ступай же!

Приложив палец к губам, Сидзуко выходит. Пауза. Хиродзи сидит неподвижно. Нисидзима стоит, задумавшись. Оба готовы заплакать.

Нисидзима-сан, неужели это правда?

Нисидзима. Что?

Хиродзи. Что сестра ходила к дяде…

Нисидзима. Хорошенько не знаю.

Хиродзи. Когда она ушла от вас?

Нисидзима. Около трех часов. Может быть, чуть пораньше. Она и часу не пробыла.

Хиродзи. Вот как? А я думал, что Сидзуко опять у вас засиделась…

Нисидзима. Даже если сегодня ваша сестра не заходила к дяде, все равно, я уверен, она решилась. Я почувствовал это во время нашего разговора. Я твердил: «Пусть все останется, как есть. Пусть все останется, как есть», – но, похоже, она считает ваше положение слишком уж неопределенным, тревожным…

Хиродзи. Да-да, вы абсолютно правы. Как раз этого я больше всего и боялся. Моя единственная сестра, которую я люблю всем сердцем, идет на такую жертву, а я бессилен ей помешать – представляете, что это значит для меня! Неужели я настолько презренное существо, что не могу прожить на свете иначе, чем ценой такой подлости? Неужели я не могу работать иначе, чем ценой подобной несправедливости? Неужели мое творчество не только не принесло Сидзуко счастья, но, напротив, толкает ее на путь позора?! Это невыносимо!.. Сколько ни бейся, а сделать ничего не в силах. Ничего! Доводить до слез собственную сестру – вот единственное, на что я способен… Кричать, раздражаться – все, что я умею! Иногда я думаю: имею ли я вообще право жить? Иногда самому странно, как я еще не сошел с ума!

Нисидзима. Сидзуко как раз очень беспокоилась из-за этих ваших мыслей.

Хиродзи. Наверное… Я ее понимаю. И потому так жалею… Чем вознаградить ее за все муки, которые она перенесла ради меня? Нет в мире такой награды! И вот теперь я вынужден «отблагодарить» ее таким образом?! Я готов умереть, если б это помогло Сидзуко найти свое счастье… Но я ничего не могу!

Нисидзима. Позвольте мне сделать то, что вы не в силах.

Хиродзи. Этого не захочет сестра.

Нисидзима смущен.

Иногда мне кажется – будь что будет!.. Я должен покорно сносить удары судьбы. (Пауза.) Мне кажется, она плачет, нет?

Нисидзима. Я не слышу.

Хиродзи. Может быть, померещилось… Я сегодня уже довел ее до слез. Бедная, ей так тяжело со мной.

Входит Сидзуко. Печально улыбается Нисидзиме.

Это ты, Сидзуко?

Сидзуко. Я.

Хиродзи. Зачем ты пришла?

Сидзуко. Мне грустно внизу. Ты сердишься, но разреши я побуду здесь!

Хиродзи. Ты ходила к дяде?

Сидзуко. Нет. Кто это тебе сказал?

Хиродзи. Но ведь от Нисидзимы-сан ты ушла гораздо раньше трех часов, верно?

Сидзуко. Не знаю… может быть…

Хиродзи. А вернулась домой в половине пятого. Где же ты была целых полтора часа?

Сидзуко. Я… просто гуляла по улицам.

Хиродзи. В самом деле?

Сидзуко. Не трогайте меня до завтра! Нисидзима-сан! Я этого вам никогда не прощу! Зачем вы пришли?

Хиродзи. Что ты говоришь? Так значит, это правда? Сидзуко. Не буду отвечать! Кто задумал самоубийство, тот должен совершить его молча, а не кричать на каждом углу, что собирается покончить с собой. А Нисидзима-сан хоть и не способен меня спасти, а пришел с таким видом, будто может это сделать!

Нисидзима. Простите меня.

Хиродзи. Сидзуко! Кому ты это говоришь?! Человеку, которому мы всем обязаны!

Сидзуко. Вы же знаете, что творится в моей душе… и являетесь как ни в чем не бывало, якобы поговорить с братом.

Hисидзима. Я не мог ждать до завтра… Я все-таки не думал, что вы пойдете туда… К чему такие злые слова!

Сидзуко. Я приходила к вам сегодня. Я прекрасно знаю, что произойдет, если я не совершу того, что должна совершить… Да, я поступила бесстыдно… Мне казалось – я самая низкая женщина на свете! Но изменить уже ничего нельзя. Хиродзи! Можешь гневаться! Бей, если хочешь! Пинай! Но позволь по-прежнему быть для тебя сестрой! Мне невыносимо думать, что я оскорбила твою гордость. Я, я одна совершила недостойный поступок!.. Да, я продала себя человеку, которого не люблю, больше того – ненавижу. Но я не раскаиваюсь. Я буду жить и видеть, что ты работаешь… Как бы ты меня ни презирал, как бы ни ненавидел – я всегда буду молиться за тебя!

Хиродзи. Кто же будет со мной?

Сидзуко. Та самая тетина служанка, которую, помнишь, ты однажды взял за руку.

Хиродзи. Она согласна?

Сидзуко. Даже очень рада. И дядя рад, и тетя тоже. Все – рады. Идите домой, Нисидзима-сан! И завтра можете уже не приходить!

Нисидзима молча направляется к выходу.

Уходите? Так вы меня презираете? Вам уже неприятно мое общество?

Нисидзима. Что вы! Я пошел только потому, что вы приказали.

Сидзуко. Я не забуду вашу доброту! Оставайтесь по-прежнему другом моему Хиродзи. Хорошо, что вы пришли к нам именно сегодня. Завтра вы бы меня уже не застали. Я собиралась оставить брату письмо и уйти тайком. Может быть, вам бы я тоже написала…

Хиродзи. Неужели это правда?

Сидзуко. Почти наверняка – да. Сегодня вечером дядя пойдет к господину Айкаве.

Хиродзи. Ты даже это обещала?

Сидзуко. Они очень торопят.

Нисидзима. И вы уже знали об этом, когда приглашали меня на завтра в два часа?

Сидзуко. Что пойду к Айкавам – еще нет, но решиться – уже решилась. Завтра я приведу служанку. Она очень хорошая, милая девушка. К тому же умеет писать. Я успею ее всему научить.

Хиродзи. Я бессилен помешать тебе, Сидзуко! И ты должна простить меня за это.

Сидзуко. Брат! Умоляю, считай меня, как и прежде, своей сестрой.

Нисидзима. Я пойду.

Сидзуко. Вы сердитесь?

Нисидзима. Разве я смею? Я виноват перед вами обоими.

Сидзуко. Нисидзима-сан! Простите меня за то, что я сделала. Я с благодарностью буду вспоминать вашу доброту…

Нисидзима. Спасибо.

Хиродзи. Приходите ко мне.

Нисидзима. Приду. До свидания.

Хиродзи. До свидания.

Нисидзима (собирается идти, но вдруг берет Сидзуко за руку; тихо). Простите меня.

Сидзуко (шепотом). Мне нечего вам прощать.

Нисидзима (шепотом). Ничего не могу с собой поделать…

Сидзуко. Не принимайте это близко к сердцу! Я вас никогда не забуду.

Нисидзима. Прощайте, может быть, еще и встретимся когда-нибудь…

Сидзуко. Да… Привет вашей супруге.

Нисидзима идет к выходу. Сидзуко хочет его проводить.

Нисидзима. Не надо.

Оба выходят. Сидзуко вскоре возвращается. Молчание.

Сидзуко. Постарайся понять меня.

Хиродзи. Понимаю.

Сидзуко. Я поступила дурно?

Хиродзи. Не знаю. Что я могу сделать?… Береги себя. У меня, наверное, уже скоро что-нибудь выяснится с работой.

Сидзуко. Только не нервничай. А я радуюсь уже тому, что смогу увидеть плоды твоего труда.

Хиродзи. Я постараюсь.

Сидзуко. И не надо плакать.

Хиродзи. Я недостоин жить, раз позволил случиться такому…

О, как тяжело на душе! Где же взять силы?!

Занавес

1915