Текст книги "Искупление Путника"

– Видно, по воздуху. Раз у них крылья, значит, они умеют летать.

– Похоже, эти существа с ледяными суставами в армии неприятеля играют роль командиров, – добавил сдержанно Борнхелд. На его лице не осталось никаких следов возбуждения. – Продвигаются первыми, а уже за ними следуют духи. Я и сам видел их, правда, издали, когда принимал участие в патрулировании.

Йорг отвел глаза в сторону и покачал головой. Борнхелду в храбрости не откажешь. Действительно, не раз принимал участие в патрулировании. Да только разве это дело главнокомандующего? Главнокомандующий должен решать стратегические задачи, разработать детальный план борьбы с неприятелем. Однако до сих пор ничего не сделано. И вряд ли что-то предвидится. У Борнхелда нет стратегического мышления. Назначен главнокомандующим лишь потому, что престолонаследник.

Размышления Йорга прервал Велиар.

– А что сообщают рейвенсбандцы? – спросил он.

Ему ответил лорд Магариз:

– Они говорят, что скрелинги – так они называют духов – продолжают продвигаться на юг, держась подножия Ледяных Альп. На юго-запад скрелинги не суются. Им преграждает путь Андакилса. Рейвенсбандцы подметили, что духи боятся воды.

Борнхелд кивнул. Он знал об этой слабости неприятеля. Ров с водой – вот что могло бы защитить форт и город. Главнокомандующего останавливало одно: где взять воду? Река далеко.

– К сожалению, – продолжил Магариз, – эти сведения недельной давности. Поток беженцев с севера прекратился. Видно, духи перерезали рейвенсбандцам все дороги на юг.

– Если только их всех не съели, – буркнул Йорг. Сделав это мрачное допущение, он перевел взгляд на Аксиса и продолжил: – У скрелингов есть и другая слабость. Если их немного, они боятся огня. Поэтому теперь каждый патруль берет с собой факелы. Правда, это не помогает, если скрелингов – полчище.

– И это все, к чему вы пришли? – спросил Аксис.

– Тебе этого мало? – вознегодовал Борнхелд. – Ты бы добился большего? Если ты такой проворный и наблюдательный, отправляйся хоть завтра на патрулирование. Посмотрим, чего ты добьешься. Только не потеряй патруль, как ты потерял двести топороносцев, а с ними Тимозела и Фарадей во время какого-то жалкого урагана.

Аксис вскочил со стула со сжатыми кулаками.

– Не тебе оценивать мои действия, Борнхелд! А что касается патрулирования, то я не собираюсь увиливать. Выеду завтра утром.

– Вряд ли это необходимо, Аксис, – заметил Роланд. – Подумай сам…

Герцога прервал женский голос.

– Борнхелд, зачем тебе понадобилось скрывать, что мы с Тимозелом остались живы?

Все подняли головы. В зал вошла Фарадей. Она неторопливо пересекла помещение и подошла к Борнхелду. Герцог обнял ее за талию.

Аксис не верил своим глазам. Фарадей! Жива! Мо как оказалась здесь? Неужели вышла замуж за Борнхелда?

Мучительную догадку подтвердил торжествующий голос герцога:

– Позволь представить тебе, Боевой Топор, мою жену, герцогиню Ихтарскую, – Борнхелд прижал к себе Фарадей и ехидно добавил: – Впрочем, ты, кажется, с ней знаком?

Фарадей подняла глаза и холодно – как наставляла ее блюстительница пророчества – посмотрела на Аксиса.

У Аксиса перехватило дыхание. Он был ошеломлен, подавлен, глубоко потрясен – Фарадей вышла замуж за Борнхелда!

– Но как ты могла, Фарадей?.. – наконец вскричал он, но, почувствовав, что может проговориться, сделал судорожное глотательное движение и нашел новое продолжение: – Как ты могла, Фарадей, отправиться в Горкен-форт, не дав знать о себе? Да я чуть с ума не сошел, когда ты провалилась в расщелину.

– И сам виноват, – наставительно сказал Борнхелд. – Во время того ненастья, о котором мы только что говорили, ты проявил непростительную халатность. Не смог обезопасить людей. Впрочем, ты получил урок, а уроки идут на пользу. Теперь, когда ты перешел ко мне в подчинение, тебе есть у кого учиться.

– Мне у тебя учиться? – взорвался Аксис, и он бы, несомненно, дал достойную отповедь Борнхелду, если бы его глаза неожиданно не нашли другой объект раздражения: в зал вошел Тимозел.

– А, и ты здесь? – прошипел Аксис. – Надеюсь, ты сообщил леди Тэар, что жив и здоров?

– Нет, – промямлил топороносец.

– Ах нет? А ты не подумал о том, что твоя мать убивается, получив страшную весть о гибели сына? – Аксис перевел дыхание и продолжил более сдержанно: – Ладно, возвращайся в свою когорту. Она остановилась на постой в городе. Я поговорю с тобой завтра, когда вернусь с патрулирования.

– Мне не о чем с тобой разговаривать, – буркнул топороносец.

– Что ты сказал? – вскричал Боевой Топор и угрожающе поднял руку.

– Остановись, Аксис! – воскликнула Фарадей. – Не суди Тимозела строго: он много пережил. Потом, он показал себя молодцом: вывел меня из страшного подземелья и помог добраться до Горкен-форта. Кроме того, он по собственной воле стал моим официальным защитником и поклялся служить мне до конца своих дней.

– Твоим защитником? Этот молокосос?

– Ты не умеешь ценить людей, Боевой Топор, – сказал Борнхелд. – Тимозел – настоящий воин. А говорить с ним тебе действительно не о чем. Тимозел теперь служит мне.

– Служит тебе? Ну что же, теперь все ясно. И у Фарадей, и у этого идиота, – Аксис смерил топороносца пренебрежительным взглядом, – были веские основания отправиться в Горкен-форт.

– Ты правильно понял, Аксис, – холодно ответила Фарадей. – Я отправилась в Горкен-форт, чтобы поскорее выйти замуж за Борнхелда. Разлука с любимым оказалась невыносимой. А что касается твоего беспокойства, мне и в голову не пришло, что ты станешь переживать. – Говоря все это, Фарадей сама удивлялась, как ворочается у нее язык. Справившись с собой, она мысленно воззвала: «О всемогущая Мать, сделай так, чтобы Аксис понял, что я грешу против истины для его же преуспевания! О всемогущая Мать, дай понять Аксису, что я люблю его одного!»

Но откуда Аксису было знать, что Фарадей связана обязательством с блюстителями пророчества? Откуда Аксису было знать, что Фарадей вышла замуж, руководствуясь чувством долга? Разве он мог хотя бы предположить, что она любит его по-прежнему? Увы, нет. Ошеломленный ее ответом, Аксис резко повернулся на каблуке и, сбив с ног подвернувшегося под руку Тимозела, бросился вон из зала.

Вслед ему прогремел торжествующий смех герцога Борнхелда.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Разговор со скрелингом-храбрецом

Пустив коня мелкой рысью, Аксис неторопливо скакал по едва приметной обледенелой дороге, угрюмо взирая на заснеженную равнину, известную как Горкен-проход, соединяющий Ихтар с Рейвенсбандом. Слева, где-то на западе, текла Андакилса, впадающая в Андейское море, по словам Магариза, полноводная и величественная река, однако в зимнее время несудоходная. Справа, занимая всю линию горизонта, высились Ледяные Альпы.

– Дикие, необитаемые места, – раздался за спиной Аксиса голос лорда Магариза. Боевой Топор придержал коня. – Летом здесь еще можно повстречать пастухов со своими стадами, довольствующимися чахлой растительностью, а зимой местность безлюдна, – продолжил Магариз, подъехав к Аксису. – Неудивительно, что здесь расплодились скрелинги.

Аксис кивнул. Он был благодарен Магаризу, который, несмотря на ранения, отправился вместе с ним, решительно заявив, что первое патрулирование в незнакомой пустынной местности возможно только с проводником. Впрочем, покалеченная нога, видно, всаднику не мешала, и только шрам – что неудивительно на морозе – явно напоминал о себе, ибо Магариз то и дело потирал щеку рукой.

Однако не только Магариз настоял на своем участии в патрулировании. После шумных препирательств с Боевым Топором в состав патруля вошли Велиар и Арн. Эти препирательства, происходившие на глазах Борнхелда, доставили главнокомандующему несколько приятных минут, ибо он рассудил, что по стопам Тимозела пошли и другие топороносцы, решив не считаться более с Аксисом и действовать по своему усмотрению вопреки его воле. На самом деле все обстояло иначе. Велиару было известно, что Аксис не спал всю ночь, простояв в одиночестве на крепостной стене форта, как видно, о чем-то мучительно размышляя. Посчитав, что Аксис пал духом после тягостной сцены у Борнхелда, Велиар счел, что друга не стоит оставлять без присмотра. К тому же он рассудил, что лучше принять участие в патрулировании, чем остаться в форте и, не находя себе места, терзаться гнетущей мыслью, вернется ли Аксис целым и невредимым.

У Арна тоже были причины сопровождать Аксиса. Со времени посещения башни Безмолвной Женщины им овладело смутное беспокойство, что в окружении Аксиса может найтись предатель, готовый на самое ужасное преступление, и потому Арн с той поры старался при малейшей возможности находиться рядом со своим командиром.

Велиар и Арн ехали следом за Магаризом, а за ними – по трое в ряд – скакали пятнадцать всадников: десять топороносцев и пять солдат из армии Борнхелда, последние – с зажженными факелами в руках.

– О скрелингах лучше послушать всем, – продолжил лорд Магариз. – Топороносцы, да и кое-кто из солдат, с ними еще не сталкивались.

Аксис развернулся лицом к отряду и поднял руку.

– Послушайте, что скажет вам лорд Магариз, – произнес Боевой Топор, окинув отряд строгим взглядом.

Магариз потер рукой щеку и приступил к наставлениям:

– Принято думать, что духи или, как их еще называют, скрелинги, – бесплотные существа. Это не совсем так. Кое-какая плоть имеется и у скрелингов. Если мы повстречаемся с этими существами, то вы увидите их глаза и широко открытые рты, из которых обычно капает омерзительная слюна. Ошибочно и мнение, что духи неуязвимы. Они, как и люди, смертны. Поразить скрелинга можно ударом в глаз. Держите меч наготове, и если вы изловчитесь и нанесете меткий удар, то из глазницы духа тут же польется кровь. При схватке с духами защищайте, лицо и горло. У духов такие же острые зубы, как и у рыб-людоедов, которыми кишит Андейское море, и если эти мерзкие существа доберутся до вашей плоти, вас уже ничто не спасет. Но главное, помните: скрелинги поначалу питаются страхом, исходящим от человека, и только потом человеческой плотью. Поэтому укрепите свои сердца, и если доведется встретиться с духами, не пугайтесь. Если запаникуете, то расстанетесь с жизнью. Но мы можем столкнуться не только с духами, оно и с более страшными существами, сродни тем, что в месяце Опавших Листьев напали на обитель и форт. Эти существа хорошо различимы, и ежели доведется, вы их сами увидите.

– Помните, главное – не струсить, не оробеть, – подчеркнул Боевой Топор, выслушав Магариза. Развернув коня, он воскликнул: – Вперед!

Всадники поехали крупной рысью. Все молчали. Временами, оборачиваясь назад, Аксис видел, что спокоен один Магариз, остальные встревожены: то и дело опасливо озираются, держатся за мечи.

Неожиданно встревожился и Магариз.

– Боевой Топор, на нас надвигается туман, – обеспокоенно сказал он. – А с ним могут появиться и духи.

Впереди – откуда только взялась? – висела беловатая мгла. Но вот эта мгла внезапно стала клубиться, а клубы – стремительно приближаться. Воздух наполнился едва различимым шепотом – неразборчивым, непонятным, но, без сомнения, угрожающим.

– Скрелинги! – определил Магариз. – Их целое полчище.

Аксис остановился, схватился рукой за меч.

– Появились духи! – гаркнул он во все горло. – Занять круговую оборону!

Убедившись, что его команда исполнена, Аксис обратился к Магаризу:

– Что лучше: отступить или ввязаться в неравный бой?

– Отступление не поможет. Нас настигнут, и мы умрем.

– Тогда будем драться. Приготовиться к бою!

Всадники обнажили мечи.

Боевой Топор огляделся. Куда ни глянь – скрелинги. Но странное дело: вопреки описанию Магариза, помимо сверкающих глаз и хищных ртов скрелингов, были, хотя и смутно, но все же различимы их головы, напоминающие череп, но только с шапкой редких, длинных волос. Видны были и лапы, беспрестанно шевелящие костлявыми пальцами с острыми изогнутыми когтями, но лапы эти, казалось, функционируют автономно, ибо, кроме них и омерзительной головы, других частей тела или не было вовсе, или они были неразличимы.

– Вы готовы, друзья? – спросил Боевой Топор.

– Мы готовы, Аксис, сын Ривки! – возгласил Велиар.

– Мы готовы! – подхватил дружный хор голосов.

– Тогда за мной! В атаку! Вперед!

Аксис пришпорил коня и, врезавшись в самую гущу скрелингов, пронзил глаз одному из духов. Из глазницы потекла кровь. Аксис вытащил меч, и почти в тот же миг что-то упало в снег и откатилось немного в сторону. Аксис вгляделся: то была голова скрелинга, щелкающая омерзительными зубами в предсмертной агонии.

– Духи смертны! – воскликнул Аксис и снова устремился вперед.

– За Аксиса, сына Ривки! – крикнул какой-то топороносец, пронзая мечом голову духа.

– За Аксиса, сына Ривки! – подхватил дружный хор голосов.

В воздухе замелькали мечи.

Скрелинги заметались из стороны в сторону. Они сами привыкли атаковать, привыкли, что их боятся. Получилось наоборот. Они сами подверглись внезапному нападению, а в рядах неприятеля – откуда только он взялся? – оказался сам Аксис, сын Ривки.

– Здесь Аксис, сын Ривки… сын Ривки… сын Ривки, – раздался тревожный шепот, который постепенно стал нарастать, превратившись в гул испуганных голосов. Но вот этот гул стал стихать, удаляться и наконец оборвался.

– Боевой Топор, скрелинги отступили, – сказал Велиар, осадив рядом коня. – Да и туман рассеялся, посмотри.

Аксис огляделся по сторонам. Воздух чист и прозрачен. Снег сверкает под косыми солнечными лучами поднявшегося над Ледяными Альпами солнца, но только на снегу этом там и сям валяются безобразные головы скрелингов.

– А что у тебя в руке? – спросил Велиар. В левой руке оказалась голова скрелинга, которую Аксис держал за волосы.

– Прекрасный подарок для Борнхелда, – сказал, усмехнувшись, Аксис, разглядывая голову поверженного врага. Одна глазница была пуста, зато в другой сверкал глаз, а отвалившаяся нижняя челюсть обнажала мерзкие изогнутые клыки.

Его внимание отвлек Арн.

– Боевой Топор, оглянись! – вскричал он.

Аксис оглянулся, затем развернул коня.

К всадникам не спеша приближалось страшное существо ростом со взрослого человека. Голова существа была похожа на птичью, но только помимо клюва с обеих его сторон торчали чудовищные клыки. Тело монстра было покрыто белой клочковатой шерстью, из-под которой проступали желтые кости с ледяными суставами. Кроме когтистых лап, у существа были крылья, верхушки которых высились над плечами.

Аксис нашел глазами Магариза.

– Не такие ли существа напали на тебя в форте? – спросил Боевой Топор.

– Точно такие же. Только это страшилище немного повыше ростом.

Аксис пристально посмотрел на пришельца, и ему показалось, что это страшное существо походит на Горгрила, чье изображение явилось ему во время смертоносного урагана.

Пристальным взглядом ответило и страшилище. Раздался скрипучий голос:

– Это ты Аксис, сын Ривки?

Аксис кивнул и, чуть тронув коня, приблизился к страшному существу.

– А ты кто? Что тебе надо?

Монстр коротко хохотнул.

– Кто я? Я – один из пятерых братьев, скрелингов-храбрецов. Сначала мы были бестелесными существами, но наш великий вождь Горгрил, воспользовавшись плотью и кровью убитых нами людей, поставил нас на ноги, одарил величественной фигурой с сильными, цепкими руками и крыльями для полета. Но главное, он вдохнул в нас беспримерное мужество, великую дерзость, неслыханное бесстрашие. Мы с братьями – самые дерзкие, самые сильные, самые смелые. Мы – скрелинги-храбрецы. Ты спрашиваешь, чего мы хотим? Мы хотим завладеть Тенсендором, захватить ваши пашни, леса и горы, а тех из вас, кому Горгрил подарит жизнь, превратить в рабов.

– У вас ничего не получится, – подал голос лорд Магариз. – Мы разобьем вас.

Скрелинг-храбрец подбоченился и громко расхохотался.

– Войско Горгрила непобедимо. Наши ряды растут с каждым днем, и в скором времени вы почувствуете силу, нашего сокрушительного удара, и ты, Аксис, сын Ривки, – монстр пронзил его испепеляющим взглядом, – станешь на коленях просить Горгрила о пощаде.

Аксис усмехнулся и, подавшись вперед, сказал:

– Вот что, скрелинг-храбрец, когда ты увидишь Горгрила, передай ему, что мой отец любит меня, а заодно спроси у этого выродка, знакома ли ему отеческая любовь.

– Ты зря оскорбляешь Горгрила: теперь тебя возмездие не минует. А на твой вопрос я отвечу и сам. Мы, скрелинги-храбрецы, присутствовали при рождении Горгрила и заменили ему отца. Мы взрастили его, полюбили, а когда он подрос, стали поклоняться ему. Мы не ошиблись. Горгрил стал великим вождем и теперь ведет нас к победе. Трепещите! – скрелинг-храбрец снова громко расхохотался и исчез, словно его и не было.

– Этот самовлюбленный хват вместе со своим вождем Горгрилом лелеет несбыточные надежды, – сказал Боевой Топор. – Сегодня мы нанесли поражение Горгрилу. Но это только начало. А пока нам пора возвращаться в форт.

В то утро Борнхелд упражнялся во дворе форта с мечом, весьма довольный, что к многочисленным зрителям примкнула и Фарадей. Когда отряд Аксиса въехал во двор, герцогу хватило одного взгляда, чтобы понять, что патруль вернулся в полном составе. Борнхелд ухмыльнулся. Как он и предполагал, Аксис струсил. Видно, крутился вместе с патрульными невдалеке от стен форта, в Горкен-проход даже не сунулся. Если бы проехал хотя бы лигу на север, то потерь бы не избежал.

– Я вижу, Боевой Топор, ты проявил осторожность, не потерял ни одного человека, да и сам выглядишь молодцом, – сказал насмешливо Борнхелд, окинув Аксиса презрительным взглядом. – Только с твоей осторожностью духов не победить. Впрочем, не огорчайся, я и сам справлюсь с ними. А ты, когда опять решишь отличиться, захвати свой топор и отправляйся на кухню разделывать мясо, – Борнхелд хохотнул, довольный собственным остроумием.

– Я нашел своему оружию лучшее применение, – усмехнувшись, ответил Аксис. Он запустил руку под плащ и вытащил оттуда голову скрелинга. – Я, как и ты, забочусь о брате и потому приготовил тебе подарок, – и не дав опомниться Борнхелду, Боевой Топор размахнулся и кинул голову духа в сторону окаменевшего от изумления герцога. Однако голова эта, подскочив несколько раз на булыжниках, откатилась под ноги Фарадей и, лязгнув зубами, остановилась, уставившись на нее единственным глазом.

Фарадей вздрогнула, побледнела, отступила на шаг, но, быстро взяв себя в руки, сухо произнесла:

– Благодарю тебя, Боевой Топор, за подарок. Лучшего и придумать нельзя.

Ее слова потонули в восторженном гуле толпы.

– Наша берет, – сказал Веремунд, обратившись к своему компаньону, стоявшему вместе с ним на крепостной стене форта.

– Но до победы над Разрушителем еще далеко, – вздохнул Огден.

ГЛАВА СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ
Свидание

Пять дней спустя Аксис вышел из ворот форта и, накинув на голову капюшон непромокаемого плаща, быстрой походкой направился в Горкентаун. Хотя уже давно рассвело, улицы города были почти пустынны. Дул сильный холодный ветер, с неба сыпала колющая крупа, и солдаты, квартировавшие в городе, видно, не спешили похвалиться своей закалкой без крайней необходимости.

Аксис шел, не оглядываясь, погруженный в мрачные мысли, и потому не заметил, что позади него неотступно, на расстоянии двадцати-двадцати пяти шагов друг от друга идут еще трое, и тоже упрятав лица в капюшоны плащей.

Через пятнадцать минут Аксис подошел к воротам обители, в которой еще недавно жили монахи, приверженцы аскетизма и созерцательного образа жизни, стремившиеся к религиозному совершенству. После нападения скрелингов монастырь обезлюдел: большинство монахов погибло, а те двое, кому удалось спастись, перебрались в форт. С одним из них, братом Фрэнсисом, у Аксиса была назначена встреча, на которую монах согласился, несмотря на пережитый им ужас во время бойни в обители.

Аксис пересек двор и подошел к двери, когда-то внушительной и добротной, а теперь сиротливо качавшейся на ветру, держась на одной петле. За дверью оказалась прихожая, сохранившая следы невиданного погрома: скамьи были изломаны в щепы, стол перевернут, а весь пол завален рваной одеждой, пустыми искореженными коробками, битой посудой и другими предметами нехитрого быта приверженцев аскетизма, потерявшими, как и все в помещении, свою первоначальную форму.

Брата Фрэнсиса Аксис нашел на кухне. Поздоровавшись с Аксисом, Фрэнсис развел руками и глухо проговорил:

– В ту страшную ночь многие наши братья встретили смерть на кухне. Они попытались обороняться, но кочерга, ухваты и сковородки не то оружие, которым можно отразить внезапное нападение разъяренных страшилищ с отточенными клыками и когтистыми лапами.

– И все-таки тебе удалось спастись.

Монах потупился, словно почувствовал себя виноватым.

– Благодаря брату Мартину, – неохотно пояснил старец. – Он затащил меня в кладовую и припер дверь изнутри. Да, мы остались живы, но, поверь, чуть не лишились рассудка, слушая, как с плотоядным урчанием поедают наших несчастных братьев. Да убережет тебя Артор от подобного испытания.

Аксис молча кивнул и присоединился к монаху, продолжившему прерванное занятие: собирать с пола разбросанные кастрюли и расставлять их на полке. Наконец Аксис сказал:

– Брат Фрэнсис, ты, наверное, догадываешься о том, зачем я попросил тебя прийти в монастырь.

– Ты хочешь поговорить со мной о принцессе Ривке.

– Она умерла здесь?

Монах вскинул брови, покачал головой.

– Ривка рожала здесь, а умерла в другом месте. То было давно, около тридцати лет назад. Все эти годы мы с братьями держали язык за зубами и никому не рассказывали о том, чему стали невольными очевидцами. Мы все боялись и Карела, прежнего короля, и герцога Сиэрласа, властвовавшего в Ихтаре. Да и после их смерти, распусти мы язык, нам бы не поздоровилось. За прошедшие тридцать лет многие братья перешли в мир иной, а после бойни в обители я остался единственным, кто помнит о последних днях твоей матери. Мартин молод, родился позже, – скрытое рыдание перехватило голос монаха, остановив его речь. Справившись со своим волнением, он продолжил: – Я уже стар, Аксис, и ничего не теряю, а после пережитого ужаса люди мне не страшны. Спрашивай, о чем ты хочешь узнать.

– Тебе лучше и дальше держать язык за зубами. Опасность не миновала. Теперь она исходит от Борнхелда.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Покажи мне комнату, где я родился.

– И это все? Ну, что же, пойдем.

Поднявшись по винтовой лестнице, Аксис и его провожатый очутились в начале длинного коридора. Фрэнсис остановился, тяжело отдуваясь.

– Ривку привезли сюда из Сигхолта в конце Волчьего месяца, – сказал монах, отдышавшись. – Привезли в разбитой повозке. Мы прямо диву дались, что для жены герцога Сиэрласа не нашлось лучшего экипажа. Тогда мы еще не знали о сложившихся обстоятельствах. Так вот, принцессу, видно, в дороге порастрясло, потому что еще в пути у нее начались родовые схватки. Как только ее привезли, один из монахов побежал за повивальными бабками, а мне довелось отнести Ривку сюда, наверх, в комнату, обычно отводившуюся гостям. Эта комната в конце коридора.

Подойдя к двери в комнату, монах потянулся к ручке.

– Подожди, Фрэнсис, – остановил его Аксис. – Благодарю тебя. Дальше я сам.

– Не буду мешать тебе. Да не оставит Артор тебя своим покровительством.

Аксис улыбнулся и погладил Фрэнсиса по плечу. В Сигхолт-форте ему показали место, где встречались его родители, а теперь другой старец, не побоявшийся, как и Рейнольд, навлечь на себя беду, привел его к комнате, где он родился.

– Да не оставит Артор своим покровительством и тебя, – сказал Аксис.

Фрэнсис кивнул и оставил Аксиса одного. На лестнице монах вздрогнул от неожиданности. Навстречу медленно подымался невесть откуда взявшийся человек, прятавший лицо в капюшоне плаща. Монах на секунду остановился, а затем склонил голову и прошел мимо, ни слова не говоря. Он прожил долгую жизнь и по-настоящему удивлялся только тому, что до сих пор жив.

Оставшись один, Аксис замер у двери, не решаясь войти. Его душило волнение. За дверью комната, в которой он появился на свет, за дверью комната, в которой его несчастная мать провела один из последних дней жизни. Наконец, немного придя в себя, Аксис нажал на ручку.

Комната оказалась почти пустой. Всю ее обстановку составляли кровать с рваным матрасом, из которого торчали заржавленные пружины, да стол со стулом. На столе стояли кувшин и таз, явно предназначенные для умывания, а теперь сами запачканные и пыльные. Слабый свет хмурого ненастного утра едва пробивался сквозь узкие окна. Камин, разумеется, не топился. В комнате было темно, сыро и неуютно.

Неуютная обстановка навела на невеселые размышления. Аксис снова вспомнил о матери, представив себе ее предсмертные муки, ее душевную боль, ее одиночество…

Внезапно за спиной стукнула дверь. Аксис обернулся и не поверил своим глазам: в комнату вошла Фарадей. Она откинула капюшон и остановилась, прижав руки к груди. Аксис изменился в лице. Сердце его тревожно забилось и замерло. Он стоял неподвижно, уставившись на внезапно вошедшую Фарадей и чувствуя, что голос у него отнялся, что он не может произнести ни слова, лишь кивнул в знак приветствия. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга. Затем она пошла ему навстречу и, запинаясь, сказала срывающимся голосом:

– Я… я… пришла объясниться.

– Объясниться? – Аксис горестно рассмеялся. – Да как можно объяснить твой поступок, когда ты, не дав знать о себе, отправилась в Горкен-форт? И зачем? Чтобы стать женой Борнхелда, а заодно и унизить меня, имевшего глупость поверить в твою любовь и чуть не рехнувшегося с отчаяния и горя, когда посчитал, что, провалившись в расщелину, ты погибла.

– И все же я хочу объясниться, – произнесла Фарадей, на этот раз с твердостью в голосе.

– Ну, хорошо, раз пришла, говори, – Аксис хотел сказать это спокойно, но именно поэтому его голос прозвучал хрипло и неестественно громко. Заметив, как она вздрогнула, он продолжил более мягко: – Ты говорила, что любишь меня, а вышла за Борнхелда.

– Тому есть объяснение. Но сначала… – голос Фарадей снова дрогнул, – …сначала я хочу снова сказать тебе, что люблю лишь тебя, тебя одного.

Аксис недоверчиво взглянул на нее.

– Но тогда почему…

– Не потому, что была помолвлена с Борнхелдом, а потому что опасалась за твою жизнь. Борнхелд мог убить тебя.

– Я не боюсь Борнхелда.

– Я знаю, Аксис, знаю. Но я не могла подвергнуть тебя даже малейшему риску. Я думала о твоем великом предназначении.

– О каком предназначении ты говоришь?

– О предназначении Звездного Человека. Я верю, Звездный Человек – это ты. В это верят и блюстители предсказания. Они сказали мне, что если я порву с Борнхелдом, то отыскать счастливого соперника герцогу труда не составит, а, сойдясь с тобой в поединке, он, несомненно, одолеет тебя, ибо вооружится чувством собственной правоты.

– Мудреное суждение, – пробормотал Аксис.

– Но это так, поверь мне! – воскликнула Фарадей. – А разве ты не считаешь себя Звездным Человеком?

– Меня обуревают сомнения. Очевидно одно: у меня изменились взгляды, мировоззрение. Я больше не считаю аваров и икарийцев врагами и больше не верю в учение Сенешаля. Ты говоришь, что я Звездный Человек? Не знаю. Может, я им и стану. Если возвышу дух, обрету необходимые знания. Ведь Звездный Человек – это, верно, не только имя, но и состояние духа. Огден и Веремунд, ссылаясь на предсказание, тоже твердят мне о моем высоком предназначении. Но только это пророчество непонятно, туманно. Блюстители предсказания и сами в нем толком не разбираются. А мне ясна лишь первая строфа предсказания. Вторая – полна загадок, туманных предостережений, а в третьей говорится о каком-то предателе.

– Я никогда не слышала третьей строфы.

– Третья сфера пророчества известна лишь мне, – сказал Аксис и погрузился в задумчивость. Он вспомнил, что в этой строфе упоминается и о любви Звездного Человека, которая может отвлечь его от борьбы с Разрушителем и привести к неминуемой гибели. Неужели в пророчестве говорится о его любви к Фарадей?

Раздумье Аксиса прервал участливый голос:

– О чем ты задумался?

– Размышлял над одной из загадок пророчества, – мрачно ответил Аксис. – Впрочем, как я уже говорил, в этом таинственном предсказании немало загадок, иносказаний. Понять их сейчас мне не по силам. Надеюсь, мне поможет отец. Вот, посмотри, – Аксис вытянул руку, на которой сверкало золотое кольцо, инкрустированное крошечными алмазами. – Это кольцо моего отца. Он подарил его Ривке.

Фарадей взяла Аксиса за руку.

– Странное кольцо, – задумчиво сказала она. – Алмазы на ободке похожи на звезды, но стоит чуть шевельнуть кольцо, они меняют рисунок. Кто твой отец, Аксис?

– Икарийский чародей. Его зовут Повелитель Звезд. Придет время, и я найду его.

– Ты сын икарийского чародея? – удивленно воскликнула Фарадей и шутливо добавила: – Тогда неудивительно, что ты очаровал меня с первого взгляда.

Аксис обнял ее, притянул к себе, собираясь поцеловать.

– Нет, Аксис, нет! – с отчаянием в голосе воскликнула Фарадей. Она оттолкнула Аксиса от себя и твердо произнесла: – Я жена Борнхелда, и поклялась быть верной ему.

– А как же наша любовь?

– Не знаю, Аксис. Но зато я знаю другое: если я изменю Борнхелду или вовсе оставлю его, ты умрешь, а я не хочу твоей смерти, потому что люблю тебя. Если ты умрешь, то умру и я.

Аксис опешил. Фарадей была рядом, в ее глазах светилась любовь, а он не мог ее даже поцеловать.

– А как к тебе относится Борнхелд? – спросил он. Фарадей пожала плечами.

– Он старается доставить мне удовольствия. Говорит, что любит меня, но мне оттого не легче. Он утомителен, нуден. Порой я еле терплю его, но на его невнимательность или грубость пожаловаться не могу.

Аксис нахмурился. Если бы Борнхелд третировал Фарадей, то его можно было бы вызвать на поединок, а так – никакого повода. Фарадей сказала, что Борнхелд любит ее, но… – на сердце Аксиса заскребли кошки, – любовь – это, прежде всего, интимные отношения…

– Не ревнуй меня, Аксис, – произнесла Фарадей, словно прочитав его мысли. – Я не испытываю к Борнхелду никаких чувств. Я люблю тебя, а Борнхелд – просто муж.

– Так почему же ты хочешь остаться верной нелюбимому человеку?

– Я дала клятву и не могу нарушить ее.

– Тогда послушай меня. Мы с братом ненавидим друг друга. Придет время, и я вызову Борнхелда на поединок и, можешь не сомневаться, он расстанется с жизнью. Скажи, когда это произойдет, ты станешь моей женой?

Фарадей в ужасе отшатнулась. Она вспомнила ночное видение, закончившееся гибелью Аксиса.

– Нет, Аксис, нет! Если ты вызовешь Борнхелда на поединок, то погибнешь ты, а не он.

– С чего ты взяла? Ты убеждена, что Звездный Человек – это я. Но разве во второй строфе предсказания не говорится о победе Звездного Человека?