Текст книги "Любовь сама выбирает"

– Пустые мечты, – тихо пробормотал он.

Джоанна налила кофе с преувеличенной заботой и поставила чашку перед ним, потом взяла свою чашку и села у камина. Наступила тишина. Через некоторое время Габриель резко сказал:

– Спасибо, что разобралась в комнате Лайонела. Это было нелегкой задачей.

– Да уж.

Он бросил на нее иронический взгляд.

– Ты что-нибудь решила по поводу коттеджа Ларкспар?

Джоанна почувствовала, как сжалось ее горло.

– Я последовала твоему совету, и все улажено. Синтия переезжает туда. – Она заколебалась. – Генри Фортескью, кажется, озабочен арендной платой. Я не знала, что ему сказать.

Я поговорю с ним. – Габриель сделал пометку в блокноте. – Объясню ситуацию.

– Так будет лучше, – согласилась Джоанна деревянным голосом и опять заколебалась. – Синтия хочет взять некоторые предметы обстановки отсюда. У тебя есть какие-нибудь возражения?

Он пожал плечами.

– Нет. Пусть берет, что хочет.

Другими словами, дай ей возможность очистить весь дом, подумала Джоанна горько. Но почему я должна беспокоиться?

– Может быть, ты сообщишь мне о графике своих передвижений на следующие несколько недель, чтобы я могла поговорить с Грейс по поводу меню, – предложила она с холодной вежливостью.

– В обозримом будущем я буду жить здесь.

Ее чашка с грохотом упала на блюдце.

– То есть ты не собираешься опять за границу?

– Я никуда не поеду. – Габриель сердечно ей улыбнулся. – Я передал управление компанией менеджерам и сказал им, чтобы они связывались со мной только в крайнем случае. Сейчас у меня достаточно дел здесь, в поместье.

Джоанна прикусила губу.

– Это… довольно необычно для тебя.

– Может быть, давно надо было так сделать. – Темно-желтые глаза задумчиво на нее посмотрели. – Если катастрофа нашего брака и научила меня чему-нибудь, так это тому, что не стоит жертвовать личными отношениями ради работы. Опять ту же ошибку я не совершу.

Джоанна допила кофе, поставила чашку и поднялась.

– Уверена, что твоя будущая жена будет рада это услышать, – сказала она тихо.

– Я надеюсь. – Он слабо улыбнулся и посмотрел на часы. – Договоримся на полчетвертого?

– О чем?

– О нашем визите к Чарльзу и Сильвии, – сказал он терпеливо. – Возьмем мою машину.

Она хотела закричать на него: возьми лучше с собой свою будущую жену, но с усилием проглотила эти слова.

– У меня есть некоторые дела в Вестроу сегодня днем, – легко сымпровизировала она. – Будет лучше, если мы встретимся там.

– Пожалуй. – Он тоже поднялся и, обойдя стол, подошел к ней. – Надеюсь, ты не забудешь или тебя не задержат какие-нибудь непредвиденные обстоятельства. Потому что, Джо, мне будет очень неприятно.

– Если я нарушу твои правила? – Она продолжала говорить ровным тоном. – Тебе придется дать мне список, Габриель, чтобы я не делала промахов.

Он сверкнул глазами.

– Ты… моя маленькая гипсовая святая.

– Гипсовая святая? – воскликнула она, уязвленная. – Глупо так кого-нибудь называть.

– Разве ты не ею хотела быть? – теперь в темно-желтых глазах не было веселья. – В безопасности в своей маленькой нише, невосприимчивая к грехам плоти, недосягаемая и нетронутая? Потому что ты никогда не хотела быть женщиной, Джоанна. – Он сделал паузу. – Или просто тебе так отвратительно быть моей женщиной?

Его слова впились в нее как ножи, но она непринужденно пожала плечами.

– А нельзя ли просто согласиться с тем, что мы несовместимы, и забыть об этом?

Он медленно покачал головой.

– Ты один из моих провалов в жизни, Джо. А я не люблю терять.

Ее сердце колотилось как бешеное. Его глаза, цвета расплавленного золота, обжигали ее тело. Она подняла подбородок.

– Не провал, Габриель. Просто ошибка, из которой мы оба можем сделать выводы.

– Или вернуться к исходной точке и действовать без ошибок.

Одна рука обвилась вокруг нее, и Джоанна оказалась притянутой к Габриелю. Другая поднялась, чтобы освободить ее волосы от эластичной ленты. Она услышала его хриплый голос:

– Отбрось свое ханжество, Джо. Хоть раз в жизни поцелуй меня так, как будто ты хочешь этого. Как будто ты хочешь меня.

Его рот был так близко – на расстоянии крылышка бабочки, – а его рука гладила шею под водопадом волос мягко, дразняще, вызывая глубокую пульсирующую дрожь по всему телу… Он прошептал:

– Поцелуй меня…

Это было бы так легко, подумала она с тоской, – уступить его напору. Позволить нахлынувшему желанию унести ее. Прижав губы к его губам, смягчить боль и беду прошедших несчастливых лет. И пусть будет что будет. О Господи, как губительно, фатально легко.

Она вырвалась и отступила на шаг назад. От греха подальше. И сказала сквозь зубы:

– Это не игра, Габриель, и я не пешка. Ты не любишь проигрывать. Я не люблю, когда меня используют. Шах и мат.

Она повернулась и вышла из комнаты, потом проследовала через холл и вверх по лестнице, не оглядываясь и не колеблясь, несмотря на обжигающие слезы, которые наполовину ослепили ее. Слезы, которые она не осмеливалась показать ему. Слезы, которые она не может выплакать, потому что это признак непозволительной слабости.

И она признала с болезненной решительностью, что ей понадобится вся ее сила – чтобы выжить.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Моя дорогая, какой кошмар! – Объятие Сильвии было теплым, взгляд, который она устремила на Джоанну, – проницательным. – Я с трудом могу поверить в это.

– Я тоже, – ответила Джоанна сдавленным голосом. – Я все еще оглядываюсь, ожидая, что он вот-вот войдет…

Конечно. – Сильвия подвела ее к удобному дивану, обитому ситцем, и села рядом, сжав ее руки в своих, – Если бы только мы были здесь! Хотя что мы могли сделать? – Она помолчала. – Теперь Габриель вернулся. – Ее слова замерли в тишине.

Джоанна прикусила губу.

– Да. Ты слышала об условиях завещания Лайонела?

Сильвия кивнула.

– Габриель рассказал мне, когда мы утром говорили по телефону. В это нельзя поверить.

Джоанна сглотнула.

– Он… он очень сердится, правда?

– Неудивительно, – сказала Сильвия саркастически. – Сначала его силой заставили вступить в этот нелепый брак, хотя каждому было понятно, что из него ничего не получится. Можно было надеяться, что это отучит Лайонела от привычки вмешиваться в чужую жизнь. И вот им опять манипулируют.

– Но это не обязательно, – возразила Джоанна решительно. – Я сказала ему, что откажусь от завещания. Уеду куда-нибудь, начну новую жизнь. Но он не позволяет.

– Конечно, нет. Чем бы ни руководствовался Лайонел, он все же обеспечил твое будущее, и Габриель не позволит тебе отказаться от всего. – Она покачала головой. – Эти Верны – мужчины до мозга костей, дорогая. В них чрезмерны гордость, упрямство и чувство чести, особенно если дело касается людей, зависящих от них.

– У меня нет ни малейшего желания зависеть от Габриеля, – сказала Джоанна чересчур громко.

– Несомненно, у него такое же мнение. – Сильвия сделала паузу. – Я думала, он приедет с тобой. Что ты с ним сделала? Убила и выбросила его тело из машины?

В первый раз за много дней Джоанна расхохоталась.

– Ну почему я не подумала об этом? – Она покачала головой. – Он скоро к нам присоединится. Мне надо было кое-что купить, и мы решили приехать сюда отдельно.

– Отдельно, но не с таким промежутком времени. – Сильвия посмотрела в окно за спиной Джоанны. – Оказывается, Габриель уже здесь, вон они с Чарльзом смотрят, насколько сад пострадал от мороза. – Она похлопала Джоанну по руке. – Помоги мне с чаем. Я всегда замечала, что в неловких ситуациях это помогает казаться при деле.

Сильвия любила готовить и создала в кухне уютную обстановку. Кастрюли и другая утварь висели на крючках, а огромный встроенный шкаф стонал под тяжестью любимого Сильвией бело-синего фарфора.

– Я испекла пирог. – Сильвия передала его Джоанне. – Габриель его очень любит.

– Да, – медленно сказала Джоанна. – Я… я забыла.

– А почему ты должна помнить? – грубовато спросила Сильвия. – В конце концов, ты же никогда не готовила для него и не могла узнать, что он любит, а что нет. Как только закончился медовый месяц, вы сразу вернулись обратно в поместье к status quo. Это не такое начало семейной жизни, с которым сталкиваются большинство молодых жен, – добавила она сухо. – Возможно, было бы лучше, если бы у вас был свой дом, где вы могли бы вдвоем решить ваши проблемы.

– Этот вопрос никогда не поднимался. – Джоанна осторожно поставила чашки и блюдца на поднос. Потому что Габриель никогда не хотел быть связанным, подумала она. Для него было удобнее оставлять меня в Вестроу, пока он жил своей жизнью. – А с другой стороны, когда все было действительно плохо, по крайней мере, я не оставалась одна.

– Да уж, – отрывисто сказала Сильвия. – С тобой всегда была твоя мачеха. Большое утешение. – Она сурово посмотрела на Джоанну. – Похоже, она прилепилась к поместью как пиявка?

– Не совсем. – Рука Джоанны дрожала, когда она наливала молоко в серебряный кувшинчик. – Она переезжает в коттедж Ларкспар примерно на год. Это… это идея Габриеля.

– А, понимаю, – протянула неопределенно Сильвия, насыпала заварку в чайник и налила кипятка. – То есть вы с Габриелем будете наконец наедине, – произнесла она задумчиво.

– Только чтобы выполнить условия завещания. – Джоанна положила кусочки сахара в сахарницу и поставила ее на поднос. – Уж поверь мне, не потому, что я этого хочу.

– Ты винишь Габриеля за все, не так ли? – насмешливо спросила Сильвия. – Не поможет ли делу, если я скажу, что он знал о завещании Лайонела и делал все возможное и невозможное, чтобы отговорить его от этого?

– Несомненно, у него были причины, – ответила Джоанна напряженно.

– Только ради тебя. Габриель хотел, чтобы ты была свободна в своем выборе. Он думал, что все-таки убедил Лайонела.

Какой-то момент они стояли и смотрели друг на друга, потом Джоанна отвернулась.

– Извини, – сказала она устало. – Я все время забываю, что он твой крестник и, конечно, ты всегда будешь на его стороне.

– Ничего подобного, – живо возразила Сильвия. – Я не одобряла его поведение, и он знает об этом. Габриель действительно вел себя как дурак, хотя он и не такой. Хотелось бы, чтобы он применял свою деловую хватку в личной жизни.

Она вздохнула и огляделась.

– Ну, если все готово, давай отнесем чай.

Сильвия была права, поняла Джоанна. За нежным, жизнерадостным приветствием Чарльза и возней с чашками и тарелками холодная вежливость Габриеля прошла почти незамеченной.

– Ты знаешь, что мы, наконец, сдали охотничий домик? – обратился Чарльз к Габриелю. – Мы почти потеряли надежду, но агенты нашли кого-то, пока нас не было, и он уже въехал.

– Жаль, мы не знали, что Синтия Элкотт ищет жилье. – Сильвия занялась чайником. – Не то чтобы мы хотели иметь ее в качестве соседки, но лучше знакомый дьявол…

Джоанна уставилась в тарелку, не решаясь посмотреть, какое впечатление произвела на Габриеля критика его новой невесты. Однако его, казалось, это развеселило.

– В вашем арендаторе есть что-то демоническое?

– Ну, он не совсем соответствует нашим требованиям, – сказал Чарльз. – Мы бы скорее предпочли семейную пару, чем одинокого мужчину, но, по крайней мере, арендная плата гарантирована, а все, что хочешь, получить нельзя.

Боже мой, подумала Джоанна безучастно. Должно быть, они говорят о Поле Гордоне, которого я встретила сегодня утром. Значит, он действительно живет рядом. Она почувствовала, что неожиданно покраснела, и, подняв глаза, поняла, что Габриель тоже заметил это и смотрит на нее прищурившись. Она торопливо откусила от бутерброда.

Когда выпили чай, Чарльз попросил у Габриеля совета по поводу полученного от брокера письма, и они вдвоем вышли. Джоанна предложила помощь в мытье посуды, но почувствовала облегчение, когда хозяйка подняла на смех ее предложение и проводила ее к машине.

– Не чувствуй себя здесь посторонней, – сказала она, усмехаясь. – Если жизнь в поместье будет тебя угнетать, здесь ты всегда найдешь убежище.

Джоанна сердечно обняла ее и уехала. На пути к Сильвии она не обратила внимания на охотничий домик, но сейчас увидела идущий из трубы дым. Когда она притормозила, чтобы открыть ворота, из двери вышел Пол Гордон и помахал ей. Она съехала на бордюр.

– Привет еще раз. – Он наклонился к окну машины. – Кажется, я видел вас мельком недавно. Очевидно, вы знаете моих хозяев.

– Да, мы старые друзья. Я приезжала на чай.

Он выглядел разочарованным.

– Тогда я не могу предложить вам чашечку.

– Нет, спасибо. – Она напряженно ему улыбнулась. – В любом случае мне надо поскорее вернуться домой.

– Но вы приедете как-нибудь в другой раз? – Он состроил сальную гримасу. – Если честно, я чувствую себя одиноко. Хозяева были за границей, когда я въехал, и, вернувшись, не стали искать моего общества.

– Может быть, они считают, что лучше сохранять деловые отношения, – холодно проговорила Джоанна. Ей не понравилась скрытая критика в его голосе.

Он простонал:

– Черт возьми, не обижайтесь. Уверен, что Осборны очень милые люди.

– Так и есть. – Джоанна заколебалась. – Наверное, здесь, за городом, мы не спешим с оценками.

– Тогда я, должно быть, закоренелый городской житель, – сказал он быстро. – Потому что вы понравились мне с первого момента, как я вас увидел.

Она почувствовала предательский румянец.

– Это как раз говорит об опасности быстрых суждений.

– Я не боюсь рисковать, и это роднит нас, миссис Джоанна Верн.

– Наоборот, я предельно осторожна. – Джоанна завела машину, собираясь уехать.

– Нет, если вы собираетесь постоянно ездить на том гнедом.

В зеркало Джоанна увидела, что из-за поворота к ним выехала машина Габриеля, и, выругавшись про себя, торопливо сказала:

– Это лошадь моего мужа, так что я вряд ли смогу еще раз ее взять. Теперь мне действительно пора ехать.

– Конечно. – Он отошел от машины и тепло ей улыбнулся. – С нетерпением жду новой встречи с вами.

Он вернулся обратно в дом и закрыл за собой дверь. Джоанна постояла на обочине, пока Габриель не обогнал ее. Она ожидала от него каких-то комментариев, но тот проехал мимо. Как будто ее здесь и нет, подумала Джоанна сердито.

Но она знала, что он видел ее. Видел их. Джоанна ехала за ним на безопасном расстоянии, пока они не добрались до перекрестка, где он повернул не к поместью, а в сторону Вестроу. Без сомнения, в коттедж Ларкспар, решила Джоанна, слишком быстро поворачивая за угол.

Она выровняла машину, притормозила и остановилась у края дороги. В конце концов, самоубийство ничего не решит.

Джоанне пришло в голову, что в первый раз в жизни ею восхищается мужчина ее возраста. Кроме Габриеля, почти все, кого она знала, были ровесниками Лайонела. Теперь она встретила мужчину, который, кажется, смотрит на нее как на женщину – и желанную.

Надо признать, Пол Гордон тоже привлекателен. И в какое-нибудь другое время она могла бы поддаться искушению и уступить его шарму.

Вместо этого она поймана в ловушку своей любви к Габриелю, думала Джоанна горько, смотря невидящими глазами в ветровое стекло. Горло болело от непролитых слез, а мысли крутились по одному и тому же бесконечному кругу.

Она просидела так очень долго, потом опять завела машину и поехала в поместье. Обратно в свою клетку, подумала она.

Ее встретила взволнованная Грейс Эшби.

– Персидский ковер из маленькой столовой, мадам, миссис Элкотт забрала в свой коттедж. И фарфоровые подсвечники, и набор тарелок из дельфтского фаянса. Пока вас не было, приехал фургон и увез это все. Забрали также два кресла из маленькой гостиной и всю мебель из спальни миссис Элкотт. Все исчезло, вплоть до занавесок. И еще она взяла обеденный фарфоровый сервиз и полный ящик белья, не говоря уже об украшениях и коллекции табакерок мистера Лайонела…

Джоанна простонала про себя, но спокойно сказала:

– У миссис Элкотт есть разрешение забрать эти вещи, Грейс. Мистер Габриель сказал, что она может взять все, что хочет. Я… я говорила с ним об этом.

Хотя и не ожидала, что она будет действовать так стремительно. И что заберет так много.

– Я думаю, что эти вещи взяты взаймы. Все вернется обратно в поместье в свое время. – Вместе с новой хозяйкой, добавила она про себя.

– Если вы так говорите – конечно, мадам. – В голосе миссис Эшби звучало сомнение. Она сделала паузу. – Как я понимаю, ни миссис Элкотт, ни мистер Верн не будут сегодня ужинать дома. Хотите что-нибудь особенное?

На мгновение Джоанне показалось, что Грейс Эшби догадывается о том, что происходит, но быстрый взгляд на озадаченное лицо женщины убедил ее в обратном. Она с усилием улыбнулась:

– Пожалуй, немного бульона и жареной рыбы.

Она приняла ванну и переоделась в простое серое шерстяное платье с длинными рукавами и пышной юбкой. Подумав, решила, что строгий вырез требует какого-нибудь украшения, и надела жемчужное ожерелье, которое ей когда-то подарил Лайонел. Поужинав в одиночестве, она выпила кофе в гостиной и включила телевизор, но обнаружила, что не может сосредоточиться ни на какой передаче.

Лучше включу музыку, подумала она.

Лайонел не любил то, что он называл «техническими новинками», но купил высококачественную систему с CD-плеером, и они провели много дружеских вечеров, слушая любимые произведения.

Джоанна выбрала один из дисков, и через мгновение волнующие аккорды «Cello Concerto» Элгара наполнили комнату. Свернувшись с закрытыми глазами в углу дивана, Джоанна отдалась волнующему течению музыки. В какой-то момент инстинкт подсказал, что за ней наблюдают. Ее сердце глухо забилось, она медленно открыла глаза, повернула голову и увидела Габриеля, который стоял, прислонившись к двери.

Джоанна торопливо села, думая, что бы сказать, но Габриель приложил палец к губам, показывая: не нужно ничего говорить, пока не закончится музыка. Когда в комнате опять наступила тишина, он подошел к ней, слабо улыбаясь и слегка хмуря брови.

– Ты всегда слушаешь такую печальную музыку, когда находишься в одиночестве?

– Я не знаю, – ответила она чопорно. – Одинокие вечера для меня еще в новинку. – Она сделала паузу. – И музыка мне совсем не кажется печальной. Я нахожу ее яркой и освежающей.

– Преклоняюсь перед твоей высшей мудростью. – Габриель снял пиджак и, сев напротив, спокойно встретил ее испуганный взгляд. – Что-нибудь случилось?

– Я… я не думала, что ты так рано вернешься.

Он нахмурился сильнее.

– Разве я говорил, что буду поздно? Не помню. В любом случае это значит, что мы вместе сможем немного насладиться семейным счастьем. Почему ты не поставишь еще музыку?

– В общем-то я собиралась ложиться спать, – сказала она натянуто.

– Да? – Он скептически поднял брови. – А у меня создалось впечатление, что ты полностью расслабилась, потерялась в своем собственном мире.

– Внешность может быть обманчивой.

– Это правда, – тихо произнес он. – Но, пожалуйста, не старайся улизнуть. Вдруг музыка окажется общей темой, которую мы сможем спокойно обсуждать.

– Сомневаюсь, что такая существует.

– Можно проверить. А для начала расслабься. – Он внимательно оглядел ее и мягко сказал: – Ты похожа на привидение, маленькое серое привидение. Но жемчуг моей матери хорошо смотрится на тебе.

– Твоей матери? – Рука Джоанны взметнулась к гладкой нитке. – Я… я не знала… Лайонел не сказал мне.

Он пожал плечами.

– А зачем? Он подарил его матери, когда я родился. При обычных обстоятельствах он все равно перешел бы к тебе, возможно, чтобы отметить рождение нашего первенца, – добавил он без улыбки.

Она покраснела еще больше.

– Тогда я ношу его не по праву. Ты можешь забрать его. – Она подняла руки вверх, нащупывая застежку.

– Оставь, – приказал он коротко. – Жемчуг стоит носить, иначе он потеряет свой блеск.

– Моя… преемница может не согласиться с тобой. – Джоанна знала, что Синтия всегда мечтала получить это ожерелье.

– Пусть это будет моей проблемой, а не твоей, – ответил Габриель не терпящим возражений тоном. – Если хочешь, считай, что взяла его взаймы. – Он поднялся и подошел к стоящему в углу антикварному буфету. – Я собираюсь выпить стаканчик на ночь. Хочешь ко мне присоединиться?

Благоразумие подсказывало ей отказаться и уйти. С другой стороны, не хотелось показаться невежливой.

– Спасибо. Я выпью бренди. Он кивнул.

– Тогда поставь какую-нибудь музыку.

Джоанна неохотно пошла к CD-плееру. Если он воображает, что она позволит их посиделкам превратиться в уютный тет-а-тет, ему не стоит обольщаться. Только оттого, что его свидание с Синтией, судя по всему, не получилось так, как планировалось…

Большинство произведений были, честно говоря, слишком романтичными для такого случая. Мне нужна скорее драма, чем страсть, подумала Джоанна и выбрала «Шахерезаду» Римского-Корсакова.

– Хороший выбор, – одобрил Габриель, когда принес бренди. – Одна из моих любимых вещей.

– Я… я не знала.

Он хмыкнул.

– Музыка – одна из многих вещей, которые мы не знаем друг о друге.

Он подложил еще одно полено в огонь и встал, отряхивая руки.

– Я понял, что ты сегодня днем болтала с новым арендатором Чарльза и Сильвии. Давно его знаешь?

Она покачала головой.

– Мы познакомились сегодня утром.

– Ты меня удивляешь, – сказал он ров но. – Я принял его за старого дорогого друга.

Джоанна пожала плечами.

– С одними людьми сходишься легче, с другими труднее.

– И как же вы с ним… сошлись?

– Сомневаюсь, что это представляет какой-нибудь интерес, – сказала Джоанна холодно, стараясь не замечать его сарказма.

– Ошибаешься. Пока мы женаты, все твои знакомства… вызывают у меня глубокий интерес.

Она заколебалась.

– Я встретила его сегодня утром, когда каталась верхом. В этом есть что-нибудь плохое? Или, – с вызовом продолжала она, – мне вообще запрещено знакомиться с новыми людьми?

– Ни в коем случае. – Он с задумчивым видом сделал глоток бренди. – Как его зовут?

– Гордон, – сказала она с преувеличенной четкостью. – Пол Гордон, если это что-нибудь тебе говорит.

– Ничего. И я бы хотел, чтобы так и оставалось.

Она уставилась на него.

– То есть?

– То есть я уверен, что могу рассчитывать на твое благоразумие, – сказал он шелковым голосом.

Джоанна поставила бренди на стол у дивана с силой, от которой хрупкий хрусталь едва не разлетелся.

– Боже мой! – Ее голос дрожал. – Мои поздравления, Габриель. Ты только что провозгласил себя королем двойного стандарта.

– То есть? – Он обернул ее собственный вопрос против нее.

– То есть список твоих «неблагоразумных» побед не поддается изучению.

– Это вульгарно, дорогая. На чем основаны твои домыслы?

– Твои похождения распутника были хорошо задокументированы, – сказала Джоанна презрительно.

– Колонки светских сплетен не самый надежный источник.

– Ты говоришь, что провел последние два года в безбрачии?

Его рот сжался.

– Нет. Когда ты голоден, Джоанна, то подбираешь те крохи, которые можешь.

– И, естественно, у тебя был замечательный аппетит, – предположила она дрожащим голосом.

Габриель задумчиво на нее посмотрел.

– Я уверен, что ты так всегда считала. – Он коротко вздохнул. – Да, я сбивался с пути истинного, но не серьезно и не часто. Ты это хотела узнать?

– Твоя любовная жизнь меня не касается. – Она чувствовала, как пульс бьется в саднящем горле. – Но у леди, которая последует за мной, может быть другое мнение.

– Я надеюсь на это, – протянул Габриель. – Я не выдержу больше безразличия со стороны жены.

Оскорбленная до глубины души, Джоанна вскочила на ноги.

– Ты… ты – лицемер, – сказала она, запинаясь.

Это именно ты был безразличен, подумала она. Тебе было все равно… ты оставил меня здесь истекать кровью.

Он тоже поднялся.

– Еще грубости? – спросил он язвительным голосом и, подойдя к CD-плееру, выключил его. – Может быть, мне стоит научить тебя манерам.

– Сам возьми несколько уроков – верности, – съязвила она в ответ.

– Я уже научился этому, любовь моя. – От его улыбки ее бросило в дрожь. – Моей будущей невесте не на что будет жаловаться, обещаю. – Он резко засмеялся. – Разве не удивительно, что может сделать любовь?

Снедавшая ее боль удвоилась. Сила, которую она не предполагала в себе, помогла ей поднять голову и даже улыбнуться.

– Мне кажется, я не могу судить об этом. Но, возвращаясь к Полу Гордону, я буду благоразумной, если и ты будешь, Габриель. Это все, что могу обещать. Так что решать тебе. Спокойной ночи.

Она повернулась и пошла к двери. Он догнал ее в два шага и как клещами впился в плечо пальцами.

– Джоанна, послушай меня…

– Иди к черту. – Она бросила на него свирепый взгляд. – И убери от меня свои руки.

Позади них тихо открылась дверь гостиной.

– Боже мой, – промурлыкала Синтия, ее прищуренные глаза перебегали с одного на другого. – Это частная ссора или можно присоединиться?

Джоанна послала ей ослепительную улыбку.

– Это конец первого раунда. – Ее голос звучал раздраженно. – И я впереди по очкам.

С высоко поднятой головой она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь и оставив их вместе. Когда она пересекала холл, до нее донеслись негромкие голоса и звенящий смех Синтии. Неожиданно бравада покинула ее, и она прислонилась к перилам, уставившись невидящими глазами в пространство перед собой. Какова цена бесплодной победы? – спросила она себя. Когда война проиграна и ты знаешь об этом?

И с побежденным видом она медленно начала подниматься по лестнице в свою одинокую спальню.