Текст книги "Тот, кто всегда рядом"

Глава 4
Кассандра & Джейн

Через несколько дней после того, как Аманда прыгнула под поезд, Джейн получает срочный звонок: кто-то кроме матери Аманды появился у ее дома.

Джейн спешит в соседний кабинет, к Кассандре, сжимая в руках телефон. В «Мур Паблик Рилейшнз», их небольшой фирме на Салливан-стрит, оживленное утро. До этого момента рабочий день протекал как обычно – они встретились с многообещающим дизайнером сумок, уточнили детали открытия выставки художницы, которую они представляют, и составили список лидеров мнений, которые должны будут распространить информацию о новом ресторане азиатской кухни в стиле фьюжен.

Но все это время они оставались настороже и держали под рукой телефоны.

Стейси – самая молодая в группе, ей двадцать девять – на другом конце провода. Она бросила школу после одиннадцатого класса, но позднее получила-таки аттестат и сама приобрела так много знаний в сфере технологий, что теперь является востребованным консультантом по кибербезопасности. Стейси часто недооценивают из-за миниатюрного телосложения, создающего обманчивое впечатление о ее физической форме, и грубоватой, слегка безграмотной речи, которая отвлекает от ее острого как бритва ума.

Сестры считают ее одним из своих ценнейших кадров.

Это Стейси взломала ноутбук Аманды. И даже смогла установить камеру наблюдения на фонаре у входа в ее дом и издалека отслеживать видеотрансляцию в режиме реального времени. Сидя в кофейне через квартал оттуда, Стейси одновременно работала и наблюдала.

Пока Стейси сообщает подробности – «она пробыла недолго, ни с кем не разговаривала», – Джейн врывается в открытую дверь кабинета Кассандры.

Длинные, изящные пальцы Кассандры, парящие над клавиатурой, замирают, когда она видит выражение лица Джейн. Сидя на кресле, Кассандра наклоняется вперед, волосы рассыпаются по ее узким плечам.

Джейн захлопывает дверь и включает Стейси на громкую связь.

– Я с Кассандрой, – говорит Джейн. – Расскажи все с самого начала.

Сестры Мур узнают, что в 11:05 утра какая-то девушка – лет тридцати, в очках в черепаховой оправе и с каштановыми волосами, высокая и спортивная на вид – поднялась по лестнице многоквартирного дома Аманды. Пока посетительница стояла и смотрела на старое здание из песчаника, разделенное на маленькие квартиры, камера Стейси фиксировала ее действия. Стейси не узнала ее и поэтому подняла тревогу.

Посетительница не позвонила ни в один звонок. Примерно через девяносто секунд она положила одну желтую циннию на угол верхней ступени, неподалеку от ламинированного объявления о поминках, повешенного сестрами.

Потом она развернулась и ушла. Стейси – которая уже собирала вещи, надеясь добежать до места и проследить за незнакомкой, – оказалась слишком далеко, чтобы ее поймать.

– Пожалуйста, пришли поскорее видео, – дает указания Кассандра. – Если она вернется…

– Поняла, – перебивает Стейси. – Больше я ее не упущу.

Как только запись приходит, ее пристально изучают.

Кассандра останавливает видео на том моменте, когда девушку видно четче всего. Ее изображение заполняет экран компьютера, как недавно его заполняло фото Аманды.

– У них разный цветотип, но она высокая, как и Аманда, – замечает Кассандра. – Может, родственница, о которой мы прежде не слышали?

Джейн пожимает плечами.

– У Аманды были секреты. Может, эта девушка – один из них.

Вглядываясь в широко расставленные голубые глаза таинственной посетительницы и небольшую ямочку на ее подбородке, Кассандра наклоняется ближе. Протягивает руку и проводит пальцем по щеке девушки.

Она говорит мягким шепотом, но смотрит немигающим, пристальным взглядом.

– Кто ты?

Глава 5
Шэй

552 случая суицида были зафиксированы в Нью-Йорке в прошлом году; примерно треть составляют женщины. 48 процентов из них были одиноки. Среди женщин большая часть самоубийств приходится на долю белых. А среди пяти округов чаще всего самоубийства совершают жители Манхэттена.

Книга Данных, страница 6

Через несколько дней после провального собеседования я сижу на кухне в квартире Мел в Бруклине и откручиваю крышку у бутылки минеральной воды «Перье», которую я принесла.

К груди Мел привязана ее дочка, Лила, которая мучается от колик, и подруга осторожно покачивает ее, чтобы успокоить, пока я наполняю наши стаканы и достаю из пакета сыр и крекеры.

У нее дома бардак, но веселый – розово-желтая подушка для кормления на диване и стопка пеленок для срыгивания на кухонной столешнице. Возле маленького круглого обеденного стола стоит электрическое кресло-качалка. На заднем плане на проигрывателе, купленном в прошлом году мужем Мел, играет «Желтая субмарина» Битлз.

Мне совершенно не хочется говорить здесь об ужасном самоубийстве Аманды, но Мел чувствует, что что-то не так. Мне никогда не удавалось скрывать свои эмоции.

– Шэй, я даже представить не могу, как это было ужасно, – говорит она с содроганием, когда я заканчиваю историю. И крепче прижимает к себе Лилу.

Я не признаюсь, что добиралась сюда сперва на автобусе, а затем на «Убере» за двадцать пять долларов, вместо того чтобы сесть в метро. Сегодня меня снова охватила паника, как в понедельник, когда я попыталась доехать на метро на собеседование, и вчера, когда я добиралась до подработки. Когда я подошла к зеленому столбу, у меня бешено заколотилось сердце и ноги отказались двигаться дальше.

Если подумать логически, я понимаю, что вряд ли стану свидетелем еще одного самоубийства в метро – статистика подтверждает, насколько редко они случаются. Но тот случай, который мне довелось увидеть, никак не выходит из головы.

– Сегодня утром я ходила к ее дому, – сообщаю я. – Дому Аманды.

Лила выплевывает соску, и Мел вставляет ее обратно, покачиваясь еще быстрее.

– Что? Зачем?

Мел выглядит уставшей, и я уверена, что я тоже. Вчера ночью я проснулась из-за дурного сна. Весь кошмар пронизывал нарастающий грохот колес. Я ввела имя Аманды на сайте «Белых страниц» – заснуть не получалось – и так нашла ее адрес.

– Я хотела узнать о ней побольше. Убить себя подобным образом так жестоко… Так отчаянно. Думаю, я просто пытаюсь понять причины.

Мел кивает, но, судя по выражению ее лица, мое поведение кажется ей странным.

– Узнала что-нибудь?

Кручу шагомер «Фитбит» на своем запястье. В последние несколько дней число моих шагов почти удвоилось, ведь привычное средство передвижения больше мне недоступно.

– Завтра вечером состоятся поминки, – сообщаю я, не давая прямого ответа на вопрос. – Подумываю пойти.

Мел хмурится.

– Считаешь, это хорошая мысль?

Я понимаю, почему это кажется ей странным – здесь, в уютной квартирке с чили из трех сортов бобов на плите и открыткой с йоги для мам и младенцев на холодильнике.

Мел бы не зациклилась на Аманде; между ними нет ничего общего.

Борюсь с желанием снова прикоснуться к «Фитбиту». Раньше эти устройства были везде; теперь же, похоже, их мало кто носит. Но на фотографии, которая висит у входа в подъезд Аманды, у нее на запястье тоже такой браслет.

Когда я это заметила, внутри все сжалось. Еще один связующий нас элемент.

Этого я Мел тоже не рассказываю. Раньше Мел знала меня лучше, чем кто-либо; мы жили в одной комнате, когда учились в Бостонском университете, и вместе снимали квартиру, когда только переехали в Нью-Йорк. Но наши миры больше не пересекаются, и дело не только в географии.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – предлагаю я. – Что ты чувствуешь по поводу возвращения на работу? Уже нашла ясли?

– Да, нашла прекрасный вариант всего в одном квартале от офиса. Смогу приходить к Лиле каждый день во время обеда.

– Идеально! Только пообещай, что будешь питаться не только протертой морковкой.

Она смеется, и мы болтаем еще какое-то время, но потом недовольство Лилы становится громче. И Мел явно непросто сосредоточиться, когда малышка расстроена.

– Кажется, пора оставить тебя в покое. – Я опускаю пустой стакан.

Мел берет маленького плюшевого слоника, которого я принесла Лиле, и машет им на прощание.

– Ты знаешь, что можешь позвонить мне в любое время.

– Взаимно.

Я целую Мел в щеку и затем наклоняюсь поцеловать сладко пахнущую головку Лилы.

Я иду пешком в сторону Манхэттена, пока не начинает темнеть, и тогда вызываю «Убер». В машине есть кондиционер, чему я несказанно рада.

Пока я была с Мел, мама оставила мне сообщение, поэтому я набираю ее номер.

Она сразу же берет трубку.

– Привет, милая. Жаль, ты не с нами! У нас мексиканский вечер. Мы с Барри приготовили гуакамоле и «тощую» маргариту.

– Здорово! – пытаюсь я поддержать ее энтузиазм.

Представляю ее в обрезанных джинсах и майке, с банданой на волнистых каштановых волосах, сидящей в кирпичном патио, которое Барри построил несколько лет назад. Моя мама миниатюрная, с оливковой кожей. Я же унаследовала широкие плечи и спортивную фигуру отца. Взрослея, я иногда задавалась вопросом, понимали ли люди, которые видели нас вместе, что мы мать и дочь – не только из-за разной внешности, но и потому, что она была гораздо моложе остальных мам в моей школе.

Она родила меня, когда ей было всего девятнадцать. Она работала секретарем в Трентоне, а моему отцу был двадцать один год, и он изучал экономику в Принстоне. Они расстались еще до моего рождения. Он из богатой семьи и всегда платил алименты. Но видела я его всего несколько раз в жизни, потому что потом он уехал изучать бизнес в Стэнфорд и так и остался жить в Калифорнии.

Мамина судьба сложилась совсем иначе: она устроилась в строительную компанию и вышла замуж за Барри, который работал прорабом, когда мне было одиннадцать.

– Как дела? – спрашивает мама. – Мы не общались всю неделю.

– Видимо, она была слишком занята – спала на своей ерундовой подработке, – слышится голос Барри на заднем фоне.

Барри – основная причина, по которой я приезжаю в гости к маме недостаточно часто.

Делаю вид, что меня смешит его замечание. Минуту спустя Барри зовет маму есть кесадилью, и я рада поводу закончить разговор.

Снимаю очки и потираю переносицу, потом снова надеваю их и откидываюсь на сиденье, разглядывая панораму Манхэттена, пока мы пересекаем Бруклинский мост. Никогда не устаю от этого зрелища, но в сумерках, с сияющими зданиями на фоне пурпурно-оранжевого неба, оно особенно прекрасно.

Каждый год люди приходят на этот мост полюбоваться прекрасными видами или насладиться прогулкой.

Или прыгнуть вниз и убить себя.

Мысль пронзает меня, как электрический ток.

Отвожу взгляд от стальных балок и сверкающей внизу темной глади пролива Ист-Ривер.

Я упорно смотрю вниз на резиновый коврик под ногами, пока мост не остается далеко позади.

Глава 6
Кассандра & Джейн

За час до начала мемориальной службы по Аманде пять девушек собираются в частном зале в «Роузвуд-Клаб», чтобы помянуть медсестру экстренной помощи с искрометным характером, которая считала шаги с помощью «Фитбита», таким образом возмещая ущерб от своих любимых конфет.

Они полукругом рассаживаются на диваны и кресла и тихо переговариваются. Одна плачет, и ее плечи трясутся, пока другая гладит ее по спине, пытаясь успокоить.

Это те же девушки, что были рядом с Амандой на фотографиях Кассандры.

Не хватает только одной: она не придет на поминки, потому что сегодня у нее более важная задача.

Кассандра и Джейн осматривают помещение. Все на своих местах. Бар в углу забит алкоголем – это развяжет языки. В буфете – сырная тарелка и мини-сэндвичи. На подставке стоит увеличенная фотография Аманды с трехцветной кошкой на руках. Рядом с ней на маленьком столике лежит раскрытая гостевая книга.

Кассандра закрывает дверь, выходит на середину комнаты и несколько мгновений стоит молча. Шелковое платье цвета эбенового дерева облегает ее высокое, гибкое тело. Единственный цветовой акцент – красная помада.

Напряжение и сложности последних дней не приглушили ее разительной, необычной красоты. Ее черты кажутся даже еще более точеными, а янтарные глаза завораживают.

– Я знаю, что гибель Аманды далась каждой из вас так же тяжело, как нам с Джейн, – начинает Кассандра. И быстро кивает головой. – Аманда была одной из нас.

Девушки переговариваются между собой, выражая согласие. Кассандра поднимает голову и смотрит на каждую по отдельности.

Стейси, такая миниатюрная, порывистая и умная, обладательница как минимум дюжины футболок «Марвел», с взрывным темпераментом и, кажется, бездонным запасом преданности.

Дафна, которая в тридцать два года владеет роскошным бутиком в Вест-Виллидж и обладает особой внутренней изысканностью, благодаря которой с легкостью создает очаровательную одежду и подбирает наряды для клиентов. Дафна всегда выглядит так, будто сошла с обложки журнала: светлые локоны профессионально укладывают дважды в неделю, а макияж всегда безупречен.

И, наконец, Бет из Бостона, государственный адвокат защиты тридцати четырех лет, которая часто кажется загруженной и немного растерянной – ее сумка наполнена мятыми чеками, недоеденными зерновыми батончиками, резинками для волос и мелочью, – но которая обладает острой, безошибочной интуицией насчет людей.

Кассандра глубоко восхищается этими людьми. Они умны и преданны. Между ними есть и еще кое-что общее: всем пришлось преодолеть тяжелые жизненные обстоятельства – от потери работы до изнасилования и рака.

– Просто не могу поверить, – твердит Бет. Несмотря на напряженную профессию, Бет очень смешлива. Но сегодня на ее щеках блестят слезы. – Последний раз, когда я к ней ходила, она испекла такой изумительный ирисковый чизкейк… Ну вы сами знаете, Аманда и сладкое… И мы планировали вместе посмотреть новый фильм с Джулией Робертс. Я все еще в шоке. Постоянно думаю, что должна была повести себя как-то иначе – сильнее пытаться ее разговорить.

– Послушай, я знаю, все вышло из-под контроля, – говорит Джейн. – Все знали, как Аманду расстроил наш… Опыт.

– Мы все хотели бы, чтобы она обратилась к нам, а не закрывалась. – Кассандра прочищает горло. Пора привлечь всеобщее внимание. – Мы не хотим вас пугать. Но следует учитывать вероятность, что Аманда могла говорить с кем-то о нашей группе.

Сестры не рассказали остальным, что кулон Аманды – спроектированный и созданный Кассандрой – не исчез под колесами поезда, когда Аманда умерла.

В подвески в форме солнца, подаренные сестрами всем девушкам, были встроены GPS-датчики. Мера предосторожности, чтобы защитить их во время выполнения порой опасных задач, – но еще, возможно, это было следствием некоего предчувствия. Кроме сестер, никто из девушек не знает, что их кулоны – не просто украшения.

Когда сестры проверяли месторасположение датчика Аманды через несколько дней после ее самоубийства, они ожидали ничего не увидеть: разумеется, кулон был уничтожен.

Но серая точка на экране телефона Джейн показала, что датчик находится в нескольких кварталах от станции «33-я улица», где было совершено самоубийство, в маленьком многоквартирном доме на Марри-Хилл.

Кассандра побледнела, когда Джейн сообщила ей новости. Она схватила сестру за руку.

– Кому? – прошептала Кассандра. – Кому Аманда могла его отдать?

В том здании живут две дюжины человек. Кулон может быть у любого.

Теперь Джейн раздает распечатки фотографии девушки в очках в черепаховой оправе, которая положила к двери Аманды цветок.

Стейси смотрит на снимок. Затем резко поднимает голову.

– Эй, так это же с видео, которое я записала, – вырывается у нее. Потом она складывает руки на груди и умолкает. Теперь в ее светлых волосах виднеется пурпурная прядь – она меняет цвет каждые несколько месяцев, – а рот превратился в тонкую, жесткую линию.

Обычно Стейси не слишком много говорит, а если учесть ее прошлое и недавние события личной истории, неудивительно, что она чувствует себя некомфортно в такой роскошной обстановке.

– Кто-нибудь видел раньше эту девушку? – спрашивает Джейн. Остальные поочередно качают головой, рассматривая фотографию.

– Снимок сделан возле квартиры Аманды? – спрашивает Бет. – Я узнаю вход.

Кассандра награждает ее одобрительным кивком.

– Да, вчера эта женщина приходила к дому Аманды и оставила у входной двери желтую циннию.

Джейн переводит взгляд на букеты на столе и каминной полке, составленные из дюжин и дюжин желтых цинний. Это была идея Кассандры. Если цветы имеют какое-то значение и появится та девушка, они могут спровоцировать реакцию.

Дафна – член «Роузвуд-Клаба», которая зарезервировала зал для мероприятия, – поднимает руку, и браслет от «Эрмес» соскакивает у нее с запястья. До недавнего времени Дафна любила шарфы этой же фирмы, но теперь не может носить на шее ничего, кроме легких кулонов.

– Думаешь, Аманда рассказала все этой девушке? – с тревогой в голосе спрашивает Дафна.

– Мы пока не знаем, рассказала ли она что-нибудь кому-либо вообще, – отвечает Кассандра. – Но нам надо выяснить, что именно связывает эту девушку с Амандой.

Стейси снова берет голос.

– Странно, что она принялась разнюхивать сразу после смерти Аманды.

Ее нога начинает стучать по деревянному полу.

– Согласна, – вставляет Бет.

Джейн кивает.

– Мы ожидаем сегодня определенных людей – разумеется, мать Аманды и ее тетю. Вероятно, нескольких коллег. Возможно, и эту загадочную посетительницу. А может, Аманда общалась вообще с кем-то другим. – Джейн замолкает. – И тут наступает ваше время.

– Растворитесь в толпе, – инструктирует Кассандра. – Заводите беседы с вопросами вроде: «Откуда вы знали Аманду?», «Когда вы виделись с ней последний раз?», «Она не показалась вам странной?». Если что-то привлечет ваше внимание – не обязательно ответ, возможно, вы услышите что-либо другое, – сразу же разыщите меня или Джейн.

Кассандра окидывает взглядом комнату, снова останавливаясь поочередно на каждой девушке. Джейн наблюдает за тем, какой эффект на них оказывает ее сестра – словно ее взгляд наполняет их чистой, яркой энергией. Они выпрямляются или начинают кивать.

– А если кто-нибудь спросит, откуда знали Аманду мы? – задает вопрос Дафна.

– Хороший вопрос, – замечает Джейн.

– Давайте подумаем. Из-за матери она ходила в группу для родных алкоголиков «Ал-Анон», – говорит Кассандра. – Мы вполне могли познакомиться там… Хотя нет. Пойдем другим путем. Она любила ходить на утреннюю йогу по вторникам в свой зал на 42-й улице, так что… – Кассандра качает головой. – Нет. Тоже не годится. Сегодня может прийти кто-то из зала. Давайте выберем роль членов книжного клуба. Все согласны?

– Конечно, – соглашается Дафна.

Джейн продолжает:

– Мы знакомы не слишком давно, но уже стали близким подругами. Чем ближе к правде, тем лучше. Последняя книга, которую мы читали, – «Гордость и предубеждение».

Стейси прочищает горло.

– Эм, честно говоря, не уверена, что я похожа на члена книжного клуба.

– Не переживай, если ее не читала, – успокаивает ее Кассандра. – Многие ходят в книжный клуб просто поболтать и выпить вина.

Впервые с начала встречи комнату наполняет смех.

Бет спрашивает:

– Может, добавить какие-то детали? Например, лимонные пирожные, которые готовила Аманда… Сказать, что она приносила их на встречи?

– Конечно, отличное дополнение, – отвечает Кассандра. – Ведь мы пришли сюда и скорбеть. Наши чувства и боль от потери реальны. Вспоминая о личных качествах Аманды, которые делали ее особенной, мы отдадим им должное.

Кассандра смотрит на часы.

– У нас осталось еще немного времени. Давайте помянем ее в узком кругу.

Она опускается на пустой стул, скрестив ноги, и Джейн устраивается рядом.

Хрипловатый голос Кассандры звучит успокаивающе. Ее ладони слегка сомкнуты. Такая сдержанность – свидетельство ее самоконтроля.

– Потеря, с которой мы столкнулись, может спровоцировать разногласия, – начинает Кассандра. – Прямо здесь и сейчас давайте поклянемся, что мы этого не допустим. После потери Аманды важнее, чем когда-либо, оставаться сплоченными…

Кассандра берет за руки Джейн и Бет, которые сидят к ней ближе всех. Они, в свою очередь, тянутся к Дафне и Стейси и формируют круг, слушая речь Кассандры:

– Прежде всего, давайте вспомним, что нас объединяет. Насладимся нашим сестринством.

Глава 7
Аманда

Десять дней назад

Аманда лежала на кровати – ноги крепко прижаты к груди, глаза зажмурены.

В голове пульсировали свежие воспоминания: улыбающийся мужчина подносит бокал к ее бокалу. Горький вкус виски покалывает язык. Они идут, держась за руки и слегка покачиваясь – они ушли из бара и теперь направлялись в Центральный парк. Легкий ветерок прорезает ночной летний воздух, вызывая мурашки на ее голых руках.

Видение прервало громкое жужжание дверного звонка. Она подняла голову. Кто-то в холле упорно жал на кнопку.

Аманда напряглась, почти затаив дыхание.

Потом зажала руками уши, но неумолимый звонок все равно доносился до ее сознания.

«Они не остановятся», – подумала она.

Затем жужжание резко умолкло.

Она осмотрела темную квартиру. Шторы задернуты, окна закрыты, дверь заперта на цепочку. Весь свет выключен. Она не выходила из дома несколько дней; любому наблюдателю ее квартира могла показаться пустой.

Она еще могла успеть спастись.

Ее разум был затуманен нехваткой сна и еды, но она пыталась продумать план: звонок, который необходимо сделать; припасы, которые она возьмет с собой; самый безопасный маршрут добраться туда.

Она почти убедила себя, что это сработает, когда раздался мягкий, леденящий душу стук.

Костяшки пальцев ритмично стучали по ее двери. Потом в замке заскрежетал ключ.

Послышался голос, чуть громче шепота:

– Аманда, мы знаем, что ты там.