Текст книги "«Роман-газета». Век великой литературы"

К сожалению, многие писатели старшего поколения вскоре уйдут из жизни. Претерпит серьезные изменение и так называемое «единое литературное пространство» страны. Областные писательские организации, расколотые по «интересам» и принадлежности к различным Союзам писателей, окажутся в полной зависимости от местных властей, выделяющих им по своему усмотрению финансирование и «лимиты» на издание книг. В большинстве своем тиражи этих книг будут не более одной тысячи экземпляров. Небольшая часть тиража будет попадать в местные книжные магазины, остальная же – передаваться автору, который должен распространять книги самостоятельно. Областное начальство станет относиться к писателю не как к «властителю дум», «лидеру общественного мнения», а как к докучливому просителю средств на издание своих никому не нужных произведений.

Союз писателей России – крупнейший творческий союз страны – так и не организовал к этому времени ни крупного издательства, ни федеральной литературной газеты. Правда, некоторым подспорьем для писателей стали многочисленные, учрежденные при содействии руководства Союза писателей в каждом регионе литературные премии – имени Грина, Островского, Гончарова и так далее. Однако в масштабах страны эти премии остались практически неизвестными. Те же премии, которые были «на слуху» – «Букер», «Антибукер», «Национальный бестселлер» и другие стали получать авторы, не имеющие отношения к Союзу писателей России. Именно эти авторы начали заседать во всевозможных президентских и правительственных советах по литературе, комитетах по премиям и так далее.

Российская литература окончательно разделилась на «народную», влачащую жалкое существование в провинции, и «элитарную» – заполнившую полки книжных магазинов и страницы «гламурных» изданий.

Для журналов, ориентирующихся на «народную» литературу, для «Роман-газеты», «Нашего современника», «Москвы», для чудом сохранившихся местных литературных журналов и альманахов наступили трудные времена.

В эти годы были заложены основы так называемой «стабилизации», которую «всем сердцем» одобрил уставший от ельцинских шараханий народ. Стабилизация и видимость порядка в стране позволили В. Путину находиться у власти неограниченно долгое время. Народ (особенно в крупных городах) стал получать относительно приемлемые зарплаты. У многих появилась возможность отдыхать за границей. Практически в каждой семье появился автомобиль…

Путинская «стабилизация» совпала с началом беспрецедентного роста цен на энергоносители (нефть и газ) – главные предметы российского экспорта в другие страны. Большую часть бюджета страны и по сию пору составляют доходы от продажи полезных ископаемых.

В начале «нулевых» на страницах «Роман-газеты» были опубликованы такие яркие произведения, как «Господин Гексоген» А. Проханова, «Миледи Ротман» В. Личутина, «Гражданин тьмы» и «На службе у олигарха» А. Афанасьева, «Небо падших» и «Демгородок» Ю. Полякова, «Брызги шампанского» и «Ворошиловский стрелок» В. Пронина.

К этому времени окончательно сформировалась принципиальная позиция журнала: публиковать лучшие произведения российских авторов, учитывая самый широкий круг интересов читателей.

«Историческая» тема была представлена в «Роман-газете» романами «Бальтазар Косса» Д. Балашова, «Вьюга» И. Лукаша, «Утаенный царь» В. Бахревского, «Иудей» И. Наживина, «Царевич Димитрий» А. Галкина, «Жизнь» Н. Федоровой. Можно говорить о некоем «триединстве» подхода редакции к произведениям исторической тематики. Публикуются как современные авторы, так и эмигранты «первой волны», а также «вычеркнутые» из жизни и литературы писатели. Это относится к расстрелянному в 1937 году автору романа «Царевич Димитрий» А. Галкину, книга которого пришла к читателю уже в XXI веке.

Огромной популярностью у читателей пользуются биографические очерки из издательского наследия Флорентия Павленкова – «Богдан Хмельницкий», «Григорий Потемкин-Таврический», «Александр Суворов».

В журнале выходят произведения писателей, составляющих честь и гордость национальной русской литературы: «Затеси» и «Пролетный гусь» В. Астафьева, «Моздокская тетрадь» В. Белова, «Греческий хлеб» и «Сронилось колечко» Е. Носова, «Бесиво» Л. Бородина, «Дочь Ивана, мать Ивана» В. Распутина.

Активно сотрудничают с «Роман-газетой» и молодые литераторы. Имена многих из них сегодня «на слуху». В 2002–2005 годах журнал опубликовал прозу З. Прилепина – «Патология», Р. Сенчина – «Нубук», Е. Шишкина – «Распятая душа» и «Закон сохранения любви», В. Дегтева – «Азбука выживания», В. Федорова – «Песни гипербореев», Е. Сазанович – «Нечаянная мелодия ночи».

Началась публикация двух произведений, пользующихся успехом у читателей журнала старшего поколения, – романов «Генералиссимус» В. Карпова и «Неизвестные солдаты» В. Успенского.

Читатели и подписчики «Роман-газеты», как и подавляющее большинство простых людей в России, стремились понять, что же все-таки произошло с их Родиной – СССР? Они пытались найти ответы на свои вопросы в произведениях, опубликованных в журнале, и авторы «Роман-газеты» делились своими размышлениями о прошлом, настоящем и будущем страны.

Уходили из жизни писатели старшего поколения: В. Астафьев, Е. Носов, В. Карпов. Трагически погиб Д. Балашов. Но суровая действительность не щадила и их относительно молодых коллег. Рано ушли из жизни такие блистательные авторы, как А. Афанасьев и В. Дегтев.

Тираж «Роман-газеты» по сравнению с советскими временами сократился во много раз, но журнал продолжал выполнять свою высокую миссию – публиковать произведения русских писателей о жизни страны и народа.

В 2007 году «Роман-газета» отметила свой восьмидесятилетний юбилей. Коллектив редакции был отмечен благодарностью министра культуры России. На состоявшемся в Москве торжественном вечере по случаю юбилея журнала добрые слова о «Роман-газете» сказали ведущие российские писатели: А. Проханов, Ю. Поляков, В. Крупин, В. Личутин, В. Пронин, С. Есин, В. Огрызко, Е. Шишкин и многие другие. Год открылся публикацией документального исследования П. Басинского о жизни и творчестве основателя журнала А. М. Горького «Страсти по Максиму». Вскоре этот труд известного критика и литературоведа был удостоен премии «Большая книга».

На страницах «Роман-газеты» в эти годы было опубликовано немало достойных произведений, как современных писателей, так и авторов прежних времен. Из «забытого», но актуального следует отметить биографическую прозу Ф. Шаляпина «Маска и душа», роман Н. Федоровой «Дети», биографические очерки из издательского наследия Флорентия Павленкова – «Державин», «Жуковский», «Крылов», «Фонвизин», «Воспоминания» легендарной А. Панаевой, а также впервые вышедший на русском языке очерк М. Алданова «Ленин» («Уроки без забвения»), написанный в 1918 году и содержащий множество интереснейших подробностей о личности «самого человечного человека». В этом же ряду – роман эмигранта «первой волны» Г. Газданова «Вечер у Клэр», историческое повествование М. Каратеева «Ярлык великого хана».

Современная проза была представлена в «Роман-газете» такими авторами, как А. Проханов – «Надпись», В. Личутин – «Беглец из рая», В. Крупин – «Прошли времена, остались сроки», Н. Шипилов – роман «Псаломщик», А. Салуцкий – «Из России, с любовью», С. Есин – «Твербуль», В. Пронин – «Высшая мера», «Человеческий фактор».

С огромным интересом были встречены читателями публицистика А. Солженицына – «Измельчание свободы» и роман В. Солоухина «Последняя ступень», рассказывающий о предыстории этого самого «измельчания» свободы.

Заслуживает внимания и такой проект журнала, как начало публикации многотомного художественного повествования о Великой Отечественной войне военного историка, писателяфронтовика Н. Ф. Наумова. Автор много лет преподавал в Академии Генштаба, лично знал крупных советских военачальников, имел доступ к архивным документам предвоенной и военной поры. Его роман – это поистине эпическое произведение о Второй мировой войне, восполняющее многие «белые пятна» ее истории. Эпопея Н. Ф. Наумова публиковалась в «Роман-газете» на протяжении нескольких лет. К ней проявили большой интерес не только читатели, но и многие, в том числе и зарубежные, библиотеки и исследовательские центры. В 2012 году Николая Федоровича не стало, но главный труд его жизни благодаря «Роман-газете» получил признание у читателей и общественности.

Журнал был и оставался «воротами» к всероссийскому читателю для писателей из провинции. В 2006–2009 годах на страницах журнала выступили такие авторы, как И. Евсеенко (Воронеж) – повесть «Отшельник», молодой литератор с Камчатки А. Дмитриев – повесть «Под Опалой, на Большой», муромский писатель Ю. Фанкин – повесть «Ястребиный князь», писатель из Санкт-Петербурга Д. Каралис – повесть «Чикагский блюз», признанный мастер русской прозы из Кургана В. Потанин – сборник повестей «Золотой ковчег».

К сожалению, за эти относительно спокойные годы «стабильности» так и не сформировалась продуманная государственная политика в отношении литературы и искусства. Дискуссии о необходимости государственной поддержки литературных журналов не привели к сколь-нибудь видимым результатам. Не была решена проблема распространения тиражей некоммерческих литературных изданий. Им так и не нашлось места в многочисленных газетных киосках. Большинство редакций журналов, включая «Роман-газету», уже не требовали от государства каких-либо дотаций. Речь шла лишь об оказании государством помощи библиотекам в подписке на ведущие литературно-художественные издания. В России в то время насчитывалось до пятидесяти тысяч библиотек, и если хотя бы треть из них получила возможность выписывать ведущие «толстые» журналы, то проблема выживания этих журналов была бы в значительной степени решена. Но благие пожелания так и остались благими пожеланиями. Тиражи журналов продолжили падение. Многие редакции оказались не в состоянии платить за аренду занимаемых помещений, оплачивать типографские расходы. Некоторые из них, как, например, «Дружба народов», стали «заложниками» в спорах «хозяйствующих субъектов» и лишились занимаемых площадей.

Сегодня только тот, кто профессионально интересуется литературным процессом и современными авторами, знает, где можно приобрести «свежие» номера литературно-художественных журналов.

Не менее жалкое существование влачат и общественные профессиональные организации литераторов – союзы писателей и раздираемые склоками литфонды.

Наметившийся в последние годы передел книжного рынка, банкротство крупных издательских фирм, программа приватизации полиграфических предприятий не обещают в ближайшее время легкой жизни писателям, «толстым» журналам и литературному процессу в целом.

2010–2017

В 2010–2012 годах на страницах «Роман-газеты» публиковались авторы, представляющие практически все направления современной российской литературы.

«Историческая» тематика была представлена произведениями С. Рыбаса – «Сталин. Судьба и стратегия», М. Каратеева – «Карач-мурза», С. Маркова – «Юконский ворон», В. Муромцевой-Буниной – «Беседы с памятью», Е. Карновича – «Пагуба», З. Гиппиус – «Живые лица», Г. Чулкова – «Императоры», Н. Раевского – «Добровольцы», В. Куницына – «Была бы жизнь…».

О сегодняшних реалиях российской жизни читателям поведали такие известные писатели, как В. Личутин – «Река любви», Р. Сенчин – «Елтышевы», А. Трапезников – «Гостиный двор», В. Карпец – «Любовь и кровь», Е. Богданов – «Уйти и не вернуться», В. Карпов – «Ферамон», Е. Шишкин – «Правда и блаженство».

Большой интерес у читающей общественности вызвали роман А. Проханова «Виртуоз» и документальная повесть И. Миронова «Замурованные», где автор поделился личным опытом пребывания в российской тюрьме. Иван Миронов был привлечен к уголовной ответственности по делу о покушении на А. Чубайса, однако вина его так и не была доказана…

Немало номеров журнала было посвящено истории русской литературы, знаменитым писателям: А. Чехову (Памяти Чехова), «Хранители России» – в этом сборнике известный критик и литературовед В. Бондаренко проанализировал творчество самых популярных писателей современной России, большинство из которых являются авторами «Роман-газеты», «У нас была великая литература» (автор – В. Огрызко).

В юбилейный год редакция журнала провела ряд встреч с читателями и авторами в Москве, Санкт-Петербурге, Минске, Новгороде, Коломне, Вологде, Кимрах и других городах страны.

На этих встречах много говорилось о судьбе книги в современной России. Увы, часто высказывалось мнение, что книга – натура уходящая. Цифра теснит букву. Электронный текст идет на смену «живой» книге. Образ книги или журнала – уникальное единство шрифта, обложки, иллюстраций, предисловия и послесловия, то есть все то, что делает книгу или журнал произведением искусства, – исчезает на наших глазах, как некогда исчезли телевизоры с линзами, катушечные магнитофоны, кассетные видеоплееры.

Глобализация изменила саму сущность книги. Логика глобализации такова, что если люди во всем мире едят одинаковые продукты, смотрят одинаковые новости и рекламу, они должны читать одни и те же книги. Национальные литературы сегодня в глубоком кризисе. А если не развивается национальная литература – теряет динамику, аромат и живость национальный язык. В двадцатые годы прошлого века великий русский ученый А. Л. Чижевский писал, что «русский язык объят пожаром».

Сегодня литературный русский язык «догорает» в «массовой» литературе.

Но книга или журнал – это не только товар. Это – термометр, с помощью которого определяется здоровье общества. Что он сегодня показывает?

Во-первых, что книжная продукция стала в России предметом роскоши. Причем цена книг запредельна именно для тех, кто их читает, – молодежи, интеллигенции, пенсионеров. Во-вторых, что книга не кормит писателя. Авторские гонорары, за исключением тех, которые выплачиваются под специальные «издательские проекты» типа детективных серий или приключений Гарри Поттера, ничтожны.

Дороговизна качественных, но лишенных рекламной раскрутки книг, съеживающиеся подобно шагреневой коже тиражи «толстых» журналов ставят под вопрос само существование профессии писателя.

Рынок «опустил» книгу на дно человеческих страстей. «Рейтинг продаж» – зеркало, в которое смотрится общество. Рейтинг оставленных без рекламы, а потому прозябающих в «неликвидах» талантливых книг – отложенная добродетель общества, которому сегодня не нужна книга, над страницами которой надо думать.

Но это не может длиться долго.

Литература, живое слово писателя существуют до тех пор, пока у них есть читатели и ценители.

Роман человека и книги будет длиться вечно!

Юрий КОЗЛОВ, писатель, главный редактор журнала «Роман-газета»

Роман-газета
1927–1938

Алексей Новиков-Прибой
Цусима
Фрагмент

Сентябрь укорачивал дни и удлинял ночи. По утрам чувствовалась приятная прохлада. Прозрачнее становились дали, яснее вырисовывались берега, омываемые водами Финского залива. Вчера учебно-артиллерийский отряд вернулся из плавания в Кронштадт и, отсалютовав семью выстрелами крепости, бросил якорь на большом рейде. Отряд возглавлял флагманский крейсер 1-го ранга «Минин», на котором я проплавал в качестве баталера летнюю кампанию 1904 года. Кончалась наша кампания. Ожидали приказа главного командира Балтийского флота втянуться в гавань и разоружиться. И наши корабли останутся там на всю зиму, скованные льдами до следующей весны. А мы переселимся во флотский экипаж, в огромнейший трехэтажный кирпичный корпус, что стоит на Павловской улице.

Был полный штиль. Безоблачная высь по-летнему обдавала теплом. На востоке смутно обозначался Петербург, подернутый сизой дымкой. А если посмотреть в обратную сторону, то перед взором, постепенно расширяясь, все просторнее развертывался водный путь. Он вел к Балтийскому морю, исчезая в безбрежности и отливая свинцовым блеском. Там, в солнечных лучах, мерещился Толбухин маяк, как одинокий перст, показывающий курс морякам.

Из Кронштадта, из Петровского парка, оттуда, где стоит памятник первому создателю русского флота, докатился до нас выстрел пушки, возвестивший полдень. На кораблях, отбивая склянки, зазвонили в колокола. Вместо послеобеденного отдыха я ушел на бак уселся на палубу и, привалившись к чугунному кнехту, занялся чтением газет. Вокруг меня, слушая чтение, расположилось десятка три матросов, все в парусиновой одежде, все босые. Одни сидели в различных позах. Другие лежали, подложив кулаки под голову. Война с Японией возбудила особый интерес к газетам.

Несмотря на строгость цензуры, мы хорошо знали, что дела наши на Дальнем Востоке идут плохо. Наши руководители, ослепленные прежней славой, думали, победоносно сокрушив врага, подписать мир не иначе как в японской столице Токио. Но вышло по-иному Русские сухопутные войска, не выдерживая натиска противника, отступали из Кореи в Маньчжурию. Порт-Артур был осажден. 1-я Тихоокеанская эскадра, заблокированная в этом порту неприятельским флотом, бездействовала.

А сегодня с большим опозданием напечатана статья, в которой более или менее подробно сообщалось о двух сражениях на море. Сущность статьи была такова:

28 июля 1-я Тихоокеанская эскадра сделала попытку прорваться во Владивосток, но кончилось это полной неудачей. С рассветом наша эскадра стала вытягиваться на рейд, а к двенадцати часам в сорока милях от Артура она встретилась с японцами. Произошла первая перестрелка на дальней дистанции. С нашей стороны участвовали в бою шесть броненосцев, которые вел «Цесаревич» под флагом адмирала Витгефта. Против них адмирал Того, держа свой флаг на броненосце «Микаса», выставил четыре броненосца и три бронебойных крейсера. Мелкие суда с той и другой стороны на ход событий почти не влияли. Вскоре обе эскадры разошлись контргалсами, не причинив друг другу существенных повреждений. И только в четыре часа снова возобновился бой, уже на параллельных курсах. Сражение продолжалось до самой ночи. Ни та, ни другая сторона не уступали. Но в шесть часов вечера японский снаряд большого калибра разорвался на «Цесаревиче» около боевой рубки. Адмирал Витгефт был убит, штабные чины и командир судна оказались тяжело раненными. Броненосец с поврежденным рулевым приводом выкатился из строя и стал описывать циркуляцию. Тогда броненосец «Ретвизан» намереваясь прикрыть собою флагманский корабль, бросился вперед, в сторону неприятеля. Японцы, испугавшись решительных действий «Ретвизана», отступили, надвигалась ночь. Перед нашей эскадрой открылся свободный путь на Владивосток. Но в ней самой произошло замешательство. Часть судов направилась в нейтральные порты, а остальные, избитые, руководимые нерешительным адмиралом Ухтомским, вернулись обратно в Порт-Артур. Не лучше обстояло дело и с владивостокским отрядом, состоявшим из трех крейсеров: «Россия», «Громобой» и «Рюрик». Они вышли было на соединение с Артурской эскадрой, но 1 августа встретились с кораблями адмирала Камимура. Произошел бой. В результате «Рюрик» погиб на месте, а два других крейсера вынуждены были отступить в свой прежний порт.

– Теперь могила им, – вздохнув, сказал машинист самостоятельного управления Сычев.

К нему повернулось несколько голов.

– Кому могила?

Сычев лежал навзничь, прикрыв ресницами глаза от солнца. Лицо у него было бледное. Выдержав короткую паузу, он утомленно ответил:

– Кораблям первой эскадры. Не вырваться больше им из Порт-Артура. Наши морские силы там убавились, а японцы ничего не потеряли. Впрочем, большим воротилам нашим это будет наука. Только людей жалко.

Артиллерийский унтер-офицер Бобков, резвый краснощекий парень, слабо возразил:

– Скоро отправится вторая тихоокеанская эскадра: она выручит их.

Сычев приподнялся на локоть и, открыв черные проницательные глаза, посмотрел на артиллериста в упор.

– Голова у тебя, как у вола, а соображения на грош. Пойми: пока твоя вторая эскадра собирается, пока тронется в путь да пока доползет туда, Порт-Артур к тому времени, как спелое яблочко, попадет в руки японцев, а все тамошние суда будут лежать на дне морском.

Раньше, когда 2-я Тихоокеанская эскадра только спешно вооружалась, многие еще не верили, будет ли на самом деле послана она на Дальний Восток. Но теперь никаких сомнений не было. Дней девять тому назад большая часть судов этой эскадры пришла из Кронштадта в Ревель. Мы видели их собственными глазами. На рейде были построены в ряды броненосцы: «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино», «Ослябя», «Сисой Великий» и «Наварин»; крейсеры 1-го ранга: «Аврора», «Адмирал Нахимов», «Дмитрий Донской» и «Светлана»; крейсер 2-го ранга «Алмаз»; миноносцы: «Бедовый», «Безупречный», «Блестящий», «Бодрый», «Буйный», «Быстрый» и «Бравый». Командовал эскадрой адмирал Рожественский, держа свой флаг на «Суворове». Позднее должны были присоединиться к эскадре броненосец «Орел» и два крейсера – «Олег» и «Изумруд». Эти корабли пока достраивались в Кронштадте.

В газетах я прочел вслух бодрую статью. Автор, размышляя о 2-й Тихоокеанской эскадре, возлагал теперь на нее все надежды. Она, соединившись с остатками 1-й Тихоокеанской эскадры, разобьет японский флот и завладеет морем. А тогда и сухопутные неприятельские войска, отрезанные водным пространством от родины, вынуждены будут сдаться. Словом, победа за нами обеспечена.

Кто-то из матросов промолвил:

– Говорят, наш флот в три раза сильнее японского. А вот, поди ж ты, колошматят нас.

– Дураков и в алтаре бьют, – вставил опять Сычев. Он закурил папиросу и снова заговорил: – Ни черта из этой затеи не выйдет. Первая эскадра была сильнее второй, имела боевой опыт, была знакома с местными условиями плавания. И что же получилось? Запертая оказалась в Порт-Артуре, как в западне. А с этой – куда уж лезть нам?!

– Да, снарядили корабли на скорую руку, кое-как. Посадили на них запасных. Какой может быть дух у людей?

– Хоть было бы за что воевать, а то за дрова.

В разговорах вопреки официальным сообщениям, все чаще и чаще указывали как на причину войны на лесные концессии в Корее, на реке Ялу, где были замешаны адмиралы Абаза, Безобразов и высочайшие особы. Слух об этом давно уже начал проникать и на корабли. Даже среди отсталых матросов заколебался престиж власти, а война все больше и больше теряла свою популярность.

На палубе просвистала дудка, а вслед за ней раздался голос:

– Баталера Новикова – к командиру!

Что-нибудь важное случилось, раз требует к себе сам глава судна. Бросив газеты, я помчался в знакомую каюту, на бегу одергивая фланелевую рубаху. Перешагнул через порог раскрытой двери и, сдернув с головы свою бескозырку, заявил:

– Имею честь явиться, ваше высокоблагородие.

Капитан 1-го ранга, типичный немец, законник, рылся в это время в книжном шкафу. Услышав мой голос, он повернулся ко мне, высокий и широкоплечий. Я беспокойно уставился на него, стараясь догадаться, зачем он вызвал меня. Но ни в чертах его крупного лица, грубоватого, с короткой ежистой бородкой, ни в строгих серых глазах не было никаких признаков раздражения. Он мирно поздоровался со мной, а потом, подойдя к письменному столу, взял бумажку и хрипловато заговорил:

– Вот здесь пришло предписание штаба порта. Мне очень не хотелось бы тебя, как опытного баталера, отпускать со своего судна, но ничего не могу поделать. Ты переводишься на другое. Сейчас же сдай свои дела ревизору и отправишься по назначению.

Я широко раскрыл глаза.

– Осмелюсь спросить, ваше высокоблагородие, куда?

– На броненосец «Орел».

Он произнес эту фразу тихо, но у меня от нее зазвенело в ушах. У меня не было никакого желания воевать. Другие идеи бродили в моей голове. Я был весь в ожидании больших политических перемен внутри страны. Я готовился к работе, усиленно занимался самообразованием. Наметил себе программу для зимних занятий в неслужебные часы, собирался прикупить на берегу много новых книг. Но кто-то решил мою судьбу по-иному.

– Путешествие тебе предстоит весьма интересное. Многое увидишь. С японцами повоюешь. А главное, есть возможность искупить то преступление, в которое, как я полагаю, ты запутался по своей темноте.

Это был намек на то, что я находился под следствием как политический преступник.

Командир, выждав момент, добавил:

– Я полагаю, что ты должен быть доволен своим новым назначением.

В мозгу моем крутилась мысль, что я так же этим доволен, как бывает, вероятно, доволен бык, которого ведут на бойню, но вслух я сказал по-казенному:

– Очень рад, ваше высокоблагородие.

Я покрылся потом, губы подергивались, а командир все еще не отпускал меня.

– Я так и знал. В таком случае поздравляю тебя.

О, если бы можно было перемениться ролями! Как бы я мог великолепно поздравить его, сколько хороших слов наговорить! Казалось, что командир издевается надо мной, но он был серьезен и смотрел на меня строго, ожидая ответа. И я, еле ворочая языком, пробормотал заученные слова:

– Покорнейше благодарю, ваше высокоблагородие.

Я вышел из каюты, словно отравленный мутью. Оглядываясь, постоял немного на верхней палубе. Ничего не изменилось. Около нас жидко дымили в небо другие суда: «Европа», «Абрек», «Посадник», «Воевода». Вдали туманилась гавань с многочисленными кораблями. За ней, на острове Котлин, разбросался Кронштадт с его громадными военными складами, доками, каналами и корабельными мастерскими, с учебными заведениями и публичными домами. Пять лет я прослужил в этом городе, но теперь он стал для меня чужим и холодным. На блестящей поверхности Финского залива там и здесь, как бугристые зеленые заплаты, виднелись клочья земли, – то были грозные форты, защищающие подступы к столице с моря. Сияло солнце, плывя в небесной лазури золотым альбатросом, а мой мозг кипел безнадежными мыслями. Итак, отныне я буду непосредственным участником военных действий. Через несколько часов мне предстоит отправиться на новое место своего жительства – на броненосец «Орел». И я не могу поступить иначе, ибо моя воля захлестнута крепким арканом военной дисциплины.