Текст книги "Архив еврейской истории. Том 12"

Из донесений агента «Канта»

1.

СТРОГО СЕКРЕТНО

IV отдел НКВД УССР Четвертое отделение

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

ИСТОЧНИК «КАНТ»

Принял 16 апреля 1939 года.

ЗАМЕСТИТЕЛЬ] НАЧ[АЛЬНИКА] 4 ОТДЕЛЕНИЯ 2 ОТДЕЛА УГБ НКВД УССР – ПРОХОРЕНКО

О поездке в Москву

Согласно Ваших указаний 1/IV с [его] г [ода] я выехал в Москву.

2 апреля в 12 час[ов] дня я посетил ВИНЕРА[219]219
  Речь идет о литературоведе и писателе Меере Винере (1893–1941), в 1926 году эмигрировавшем из Австрии в СССР и до 1932 года (когда он переехал в Москву) жившем в Киеве. Подробнее о М. Винере см.: Krutikov М. From Kabbalah to Class Struggle. Expressionism, Marxism, and Yiddish Literature in the Life and Work of Meir Wiener. Stanford, CaL, 2011.


[Закрыть] у него же на квартире. Он еще спал. Я разбудил и сказал свое имя. Он вспомнил, что три года тому назад он мельком видел в Укргоснацмениздате в Киеве[220]220
  Укргоснацмениздат (по-украински – ‘Укрдержнацменвидав’) – функционировавшее сначала в Харькове, а затем в Киеве государственное издательство для выпуска литературы национальных меньшинств, сначала в качестве украинского филиала Центрального государственного издательства национальных меньшинств народов СССР (Госнацмениздата), а с 1932 года – как самостоятельное издательство. Выпуском еврейской литературы в Укргоснацмениздате ведал специальный еврейский сектор, выпускавший также газету «Дер Штерн» (‘Звезда’).


[Закрыть].

Пока ВИНЕР одевался и умывался в ванной комнате, я успел посмотреть его квартиру и послушать его болтливую домработницу, которая приняла меня за близкого друга ее хозяина (факт, что бесцеремонно разбудила его…) и жаловалась мне, «что ребенок ВИНЕРА очень капризен, и это, наверно, потому, что ребенок растет без матери, и что я, наверно, знаю, что мать ребенка – писаная красавица – года три назад ушла с кем-то[221]221
  Жена М. Винера Тамара Лурье (1911–1990), переводчица, дочь еврейского писателя Нояха Гершелевича Лурье (см. о нем в сноске 8), их брак был заключен в 1929 году. Новым избранником Тамары стал московский литературовед В. Р. Гриб (1908–1940).


[Закрыть], и т. д. Живет ВИНЕР в 2-х комнатах: одна – очень маленькая и очень бедно обставленная – служит ему рабочим кабинетом, тут же на диване он спит; вторая комната больше и светлее, там живет его ребенок – девочка 37₂ лет[222]222
  Юлия Винер (1935) впоследствии окончила сценарный факультет ВГИКа, с 1971 года живет в Израиле, сценаристка, писательница и переводчица.


[Закрыть] со своей няней. Обстановка и в этой комнате очень убогая. Сам ВИНЕР производит впечатление измученного, болезненного человека с опухолями под глазами, но несмотря на свои 48 лет, вид у него все-таки моложавый.

Мы вместе с ВИНЕРОМ завтракали и заговорили. Я указал ему на свой портфель и объяснил, что приехал в Москву вообще повидаться с некоторыми моими знакомыми, у которых я должен черпать материал для третьей книги моего исторического романа «Без дома»[223]223
  Роман «Без дома» (на идише – «On a heym»), принадлежит еврейскому поэту, прозаику и публицисту Григорию (Гиршу) Блоштейну (1895–1978).


[Закрыть], я привез сюда часть своей рукописи, льщу себя надеждой, что он, ВИНЕР, не откажется давать мне некоторые консультации и как критик, и как автор исторического рассказа «Колев АШКЕНАЗИ»[224]224
  «Колев Ашкеназ» именуют также повестью и романом. Последнее определение в большей степени соответствует действительности.


[Закрыть], который мне очень понравился.

В первой половине нашего разговора (длившегося 3 часа) он рассказал мне о том, как он работал над своим рассказом, и давал мне указания литературного порядка. Видно было, что он очень польщен моей высокой оценкой его литературной работы: разговор протекал в очень дружественной обстановке. Я, между прочим, коснулся такого момента: у меня в книге затрагивается работа разных партий за границей. И вот меня интересовали детали о работе социал-демократов и сионистов. Интересовало это меня потому, что где-то я слыхал, что ВИНЕР когда-то был сионистом… Но он охотно говорил о социал-демократах и ни слова – о сионистах, работу которых он, по его словам, совсем не знает. И я решил, что он или что-то скрывает, или это подтверждает другой вариант: что ВИНЕР до вступления в компартию был только в социал-демократической партии, а сионистом не был[225]225
  На допросе 28 августа 1938 года арестованный по обвинению в принадлежности к мифическому «Украинскому бундовскому центру» бывший тесть Винера и человек ему близкий еврейский писатель Ноях Гершелевич Лурье (1886–1960) заявил, что тот «в прошлом состоял членом поалей-сионистов» (то есть партии «Поалей-Цион»). Правда, впоследствии на судебном заседании Лурье от своих показаний отказался и был при этом оправдан (Центральний державний архів громадських об’єднань України (далее ЦДАГОУ). Ф. 263. Оп. 1. Спр. 42742. Т. 2. Арк. 87; Т. 3. Арк. 263). С другой стороны, автор монографии о Винере Михаил Крутиков приводит разнообразные свидетельства о том, что тот испытывал симпатии к идеям сионизма, особенно в его «духовной» и «культурной» разновидности, но меньше интересовался политическими аспектами строительства национального государства (Krutikov М. From Kabbalah to Class Struggle. Expressionism, Marxism, and Yiddish Literature in the Life and Work of Meir Wiener. P. 20, 30, 56–57, passim).


[Закрыть].

Другая половина разговора была посвящена разным киевским общим нашим знакомым. Он выразил свое удовлетворение по поводу того, что вовремя уехал из Киева, а то бы ему, наверное, несдобровать, потому что он в Киеве, в бывш[ем] еврейском институте, где он работал[226]226
  В Киеве Винер работал заведующим секцией литературы (позже – этнографии и фольклора) Института еврейской культуры (с 1932 года – еврейской пролетарской культуры), закрытого в мае 1936 года в контексте борьбы с троцкизмом и еврейским национализмом. Подробнее об этом учреждении см.: Меламед Е. И. Ликвидация киевского Института еврейской пролетарской культуры и репрессии против его сотрудников. По материалам архивноследственных дел 1930-х гг. // Архив еврейской культуры. Т. 10. М., 2018. С. 171–195.


[Закрыть], был окружен темными и плохими людьми, которые копали на него… А «копали» они на него, по его словам, что он был человеком глубокой принципиальности, и к тому же не могли простить ему то, что он когда-то был в «Бое»[227]227
  «Бой» – еврейское литературное объединение, действовавшее в Киеве с 1927 по 1929 год и противостоявшее поддерживаемому властями ВУСПу (Всеукраїнська спілка пролетарських письменників —‘Всеукраинский союз пролетарских писателей’). Подробнее о «Бое» см.: Эстрайх Г. Осколок «Культур-Лиги». Киевская литературная группа «Бой» // Народ Книги в мире книг. 2019. Август. № 141. С. 1–9.


[Закрыть], хотя как только он узнал, что один из лидеров «Боя», Фельдман, троцкист, он сразу ликвидировал эту организацию…[228]228
  Речь идет о малоизвестном харьковском литераторе (прозаике, критике и переводчике) Давиде Абрамовиче Фельдмане (?-1937), одном из инициаторов создания «Боя». После того как «Бой» самораспустился, он, как и Винер, подал заявление о приеме в ВУСП и в покаянном письме, адресованном в евсекцию ВУСПа, опубликованном в журнале «Пролит» (1931, № 4–5), заявил, что в прошлом, в момент создания «Боя», был троцкистом.


[Закрыть]С гневом он отзывался теперь о писателях БЕНДАС, БАЛЯСНОЙ и ШТУРМАНЕ, которые работали вместе с ним в институте[229]229
  Упомянуты ассистент секции литературы и критики ИЕПК, писатель и литературовед Давид Моисеевич Бендас (1896–1953) и аспиранты той же секции – поэтесса Рива Наумовна Балясная (1910–1980) и поэт Матвей (Мотл) Моисеевич Штурман (1908-?).


[Закрыть]. Они, мол, ни разу тогда против него не выступали; а как только его исключили из партии и партком послал в Киев человека по его, ВИНЕРА, делу[230]230
  В чем состояло «дело Винера», в точности не известно. Об одной из возможных причин см. сноску 22.


[Закрыть], эти же писатели «наклеветали» на него и изобразили его как политического негодяя…

С досадой и некоторым разочарованием говорил он о бывшем научном секретаре быш[его] евр [ейского] института – о Л. ШЕХТЕРЕ[231]231
  Шехтер Лев Самойлович (1891-?) был ученым секретарем ИЕПК в 1931–1933 годах.


[Закрыть]. «С ним, он говорит, был я в хороших товарищеских отношениях. ШЕХТЕР дал мне даже рекомендацию куда-то; а недавно я узнал, что этот самый ШЕХТЕР, который дружески помог мне уйти из института, теперь пишет заявления на меня»… По ходу разговора мне стало ясно, что ВИНЕР и теперь, хотя изредка, переписывается с ШЕХТЕРОМ. От него же, между прочим, я узнал, что ШЕХТЕР когда-то, в дореволюционные время, был еврейским религиозным оратором и выступал в синагогах…

Прощаясь с ВИНЕРОМ, я лишний раз извинился за то, что разбудил его, и поинтересовался, почему он так поздно спит. Он грустно вздохнул и сказал, что засыпает только на рассвете и что он страдает от бессонницы и – что ему вообще трудно, так как он должен заменить ребенку своему отца и мать. Я почувствовал, что человек этот очень тяготится своим одиночеством. Он попросил обязательно зайти к нему еще раз. Я воспользовался его гостеприимством и 5/IV вторично навестил его.

Опять пришел к нему в 12 ч[асов], опять разбудил, опять завтракал с ним, – и опять 3-х часовой разговор…

На этот раз я принес ему в подарок одну мою книжку, с надписью. Он пожал мне руку и, кстати, вспомнил, что он на днях получил от меня письмо с хорошим отзывом о его «Колев АШКЕНАЗИ». Он сказал мне, что письмо это его тронуло, потому что «в последнее время его хорошим словом редко кто балует, и что по моему письму видно, что не перевелись еще честные люди в писательской среде»…

На этот раз разговор шел исключительно на тему о взаимоотношениях между писателями. Я рассказывал ему о киевских писателях и их работе; а он в свою очередь говорил о московских. Все-таки я старался меньше говорить, а больше слушать его… Вот его мнение о некоторых писателях:

О ФЕФЕРЕ[232]232
  Фефер Ицик (Исаак) Соломонович (1900–1952) – еврейский поэт и общественный деятель, один из руководителей еврейских писательских организаций Украины и СССР и редколлегий ряда периодических изданий.


[Закрыть]: Не плохой поэт, но очень много вреда приносит евр [ейской] литературе своим политиканством, отравляет атмосферу насаждением лести, подхалимства и групповщины.

О РЕЗНИКЕ[233]233
  Имеется в виду Резник Липа Борухович (1890–1944), еврейский поэт и драматург.


[Закрыть]: Самый интересный евр [ейский] поэт. Сугубо советский человек. Несмотря на то, что РЕЗНИК был в Бунде («без году неделя»…) он все-таки более советский, чем ПОЛЯНКЕР, который теперь заворачивает всеми делами еврейской литературы, благодаря ФЕФЕРУ[234]234
  Полянкер Гершл (Григорий) Исаакович (1911–1998) – еврейский писатель, был близок к Феферу и входил в бюро еврейской секции Союза советских писателей Украины (ССПУ). Репрессирован.


[Закрыть].

В таком же восторженном тоне ВИНЕР говорит и о ВОЛКЕНШТЕЙНЕ[235]235
  Волкенштейн Давид Исаакович (1891–1960) – еврейский писатель, переводчик и литературный критик.


[Закрыть], и о Нистере-КАГАНОВИЧЕ (Харьков)[236]236
  Нистер (Дер Нистер) – псевдоним Кагановича Пинхаса Менделевича (1894–1950) – еврейский писатель. Репрессирован и умер в лагере.


[Закрыть]. Он просит меня обязательно передать этим писателям сердечнейший привет.

(Тут, кстати, надо заметить, что РЕЗНИК и ВОЛКЕНШТЕЙН являются «соратниками» ВИНЕРА по организации «Бой»; а НИСТЕР – самый ближайший к ним человек, основоположник еврейского реакционного символизма.)

Просил он меня также передать киевскому евр [ейскому] критику ДУБИЛЕТУ (бывш[ий] сионист)[237]237
  Дубилет Моисей Иосифович (1897–1941) – еврейский критик и литературовед, сотрудник ИЕПК.


[Закрыть], что он негодяй, чтоб он больше не крал у него, у ВИНЕРА, статей и не выдавал их за свои…

Этот, последний, «привет» (ДУБИЛЕТУ) я по приезде в Киев не передал; зато я сразу же по приезде передал привет РЕЗНИКУ… Был при этом А. КАГАН[238]238
  Каган Абрам (Авром) Яковлевич (1901–1965) – еврейский писатель, поэт, драматург. Репрессирован.


[Закрыть]. РЕЗНИК очень обрадовался привету и сказал, что ВИНЕРА вообще исключили из партии по вздорным причинам, и сказал в шутку, что одной из этих причин было то, что ВИНЕР не сказал в парткоме, что его бывшего тестя Н. ЛУРЬЕ арестуют в июне…[239]239
  О Нояхе Лурье, арестованном летом 1938 года (см. в сноске 8). Полагают (и на это намекал Резник), что арест бывшего тестя, которого о Винере подробно расспрашивали на допросах, явился одной из причин исключения последнего из партии.


[Закрыть]

О московских евр [ейских] писателях ВИНЕР сказал приблизительно следующие:

«Против меня работает здесь, скажу прямо, “трест”, состоящий из поэта ФИНИНБЕРГА, критика ОЙСЛЕНДЕРА и поэтессы МИРРЫ ХЕНКЕН (жена ОЙСЛЕНДЕРА)[240]240
  Упомянуты: Фининберг Эзра Иосифович (1899–1946) – еврейский поэт, прозаик и драматург; Ойслендер Наум (Нахум) Евсеевич (1893–1962) – еврейский литературовед, прозаик и драматург, и его жена Хенкина Мирра Соломоновна (1900–1960) – еврейская поэтесса.


[Закрыть]. Они выступают против меня и сыплют градом клеветнических заявлений на меня».

Причины к этому, по словам ВИНЕРА, таковы: Он, ВИНЕР, на одном собрании писателей дал не особенно высокую оценку творчеству ФИНИНБЕРГА за последние годы. Он же, ВИНЕР, выступил на одном собрании против Ойслендера за то, что последний не пишет о советской литературе. Он же, ВИНЕР, плохо отозвался о книжке стихов Мирры ХЕНКИН, которую (книжку) издательство ему дало на рецензию[241]241
  Склочность Мирры Хенкиной и ее недовольство тем, как оценивались издательствами и критиками ее произведения, стали притчей во языцех. Подробнее см.: Эстрайх Г. Еврейская литературная жизнь Москвы. 1917–1991. СПб., 2015. С. 185–186.


[Закрыть].

О БЕРГЕЛЬСОНЕ[242]242
  Бергельсон Давид Рафаилович (1884–1952) – еврейский писатель и драматург.


[Закрыть] Винер сказал, что он, конечно, хороший писатель, но в то же время не принципиальный человек; что он по личным выгодам очень легко меняет свои мнения о писателях…

Как о своих защитниках перед партией и как о самых лучших людях Винер говорит о московских еврейских писателях – коммунистах И. РИВЕС и Б. ОРШАНСКОМ[243]243
  Возможно, инициал ошибочен и речь идет о жившем в Москве Якове Юдовиче Ривесе (1886–1975), писателе и участнике революционного движения в Белоруссии, а также о писателе и литературном критике Бере Михайловиче Оршанском (1884–1945).


[Закрыть]. Они голосовали против исключения его из партии.

Расстались мы с ВИНЕРОМ очень тепло. Я лишний раз благодарил за консультации и гостеприимство, обещал прислать ему мои книги и вообще меняться творческим опытом, а также предложил ему, если он случайно будет в Киеве, заехать прямо ко мне.

В из[дательст]ве «Дер Эмее» я увиделся с некоторыми писателями (ОЛЕВСКИЙ, КАЗАКЕВИЧ, ГОРДОН, ОЙСЛЕНДЕР)[244]244
  Упомянуты: Олевский Бузи (Борис) Абрамович (1908–1941) – поэт и прозаик; Казакевич Эммануил Генрихович (1913–1962) – поэт и прозаик, писавший на идише и (в послевоенные годы) на русском языке; Гордон Илья Зиновьевич (1907–1989) – прозаик. О Н. Е. Ойслендере см. в сноске 23.


[Закрыть]. Говорил с ними мало, потому что они были заняты сдачей своих рукописей. Но с ОЙСЛЕНДЕРОМ я условился встретиться у него на дому.

К сожалению, я заболел и эта встреча не состоялась. Обещал также написать ему письмо и прислать свои книги.

6. IV я был у Б. М. ОРШАНСКОГО. Кратенький отчет моего разговора с ним при сем прилагается[245]245
  О Б. М. Оршанском см. в сноске 26. Донесение о нем в архивном деле отсутствует.


[Закрыть].

ВЕРНО: ЗАМЕСТИТЕЛЬ] НАЧ[АЧАЛЬНИКА] 4 ОТДЕЛЕНИЯ 2 ОТДЕЛА МЛ[АДШИЙ] ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

(ПРОХОРЕНКО).

[Машинописное примечание]: Агент направлялся в рейд в Москву по специальному заданию II Отдела ГУГБ [и рукописное примечание к нему]: «И весьма неудачно. А. Кобулов».

ГДА СБУ Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 4. Ч. II. Арк. 238–246.

Оригинал. Машинопись (1-я страница на бланке).

Рукописное примечание – автограф.

2.

[IV отдел НКВД УССР] Четвертое [отделение]

[СТРОГО СЕКРЕТНО]

[Агентурное донесение]

Источник: «Кант»

[Принял: ] 17 апреля [193]9 [года].

Заместитель] нач[ачальника] 4 Отделения II Отдела У ГБ НКВД УССР – ПРОХОРЕНКО

О лит [ературно]-критических установках ВИНЕРА

В разговорах с ВИНЕРОМ 2 и 5 апреля, меняясь опытом и методом работы, мне стали ясны некоторые его литературно-критические установки.

Он указал мне, например, что, работая над историческим романом или повестью, «не обязательно рыться в архивах, а можно всегда материал “обыграть” так, обойти, так сказать, ногой с тылу, чтобы получилась видимость исторической правдивости». Так он мне признался, что в его исторической повести «Колев Ашкенази», хотя и факты, в ней изложенные, может, имели где-нибудь место в истории, но все персонажи (в том числе и главный – Колев) выдуманы автором и только подогнаны под историческую правдоподобность.

А ведь читатель уверен, что персонажи на самом деле исторические! <…>

Что касается критики, ВИНЕР того мнения, что для критика необязательно следить за всеми явлениями литературы и на все отзываться. Тут ВИНЕР ставит все точки на субъективные вкусы критики и на его положительное и отрицательное отношение не только к произведению, но и к писателю, как человеку.

Ясно, что в этих установках чувствуется привкус пресловутой групповщины, где главную роль играет круговая порука…

Об этом же свидетельствует, между прочим, и его восхваление НИСТЕРА, РЕЗНИКА и ВОЛКЕНШТЕЙНА, творчество которых до самого последнего времени было еще далеко от объективного социалистического реализма, не признавалось марксисткой критикой и только «боевский» критик НУСИНОВ[246]246
  Нусинов Исаак Маркович (1899–1949) – еврейский литературовед и критик. Об объединении «Бой» см. в сноске 10.


[Закрыть] провозглашал их чуть ли не основоположниками реализма в еврейской литературе. Это отрыжки (если не больше) установок первого, так называемого «Киевского» периода в евр [ейской] литературе (1918–1920), когда в Киеве издавались известные националистические сборники под названием «Эйгенс» («Наше») при участии БЕРГЕЛЬСОНА, ОЙСЛЕНДЕРА, ГОФШТЕЙНА, НИСТЕРА, ДОБРУШИНА и др[247]247
  Имеются в виду два выпуска альманаха «Эйгенс» («Eygns»), вышедшие в 1918–1920 годах под эгидой общества «Культур-Лига» и явившиеся представительным форумом так называемой киевской группы писателей, куда входили и все перечисленные «Кантом» авторы. Альманах этот, который содержал преимущественно произведения символистской направленности, либо написанные до революции, либо никак не связанные с ней, подвергся нападкам в советской печати на идише.


[Закрыть].

Верно:

Источник: ГДА СБУ Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 5. Арк. 5–6. Машинописная копия.

3.

СТРОГО СЕКРЕТНО

IV отдел НКВД УССР Четвертое отделение

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

ИСТОЧНИК «КАНТ»

Принял: 12 мая 1939 года.

Заместитель] нач[ачальника] Отделения II Отдела У ГБ НКВД УССР – т. ПРОХОРЕНКО

О БЕЛОРУССКОМ ПИСАТЕЛЕ ЗЕЛИКЕ АКСЕЛЬРОДЕ

Зелик Аксельрод пришел в литературу лет 15 тому назад. Считается хорошим поэтом. В настоящее время – виднейший евр [ейский] писатель в БССР[248]248
  Аксельрод Зелик Моисеевич (1904–1941) – поэт, занимал видное место в послереволюционной еврейской литературе. Репрессирован и расстрелян при отступлении Красной армии из Минска.


[Закрыть]. Лет десять, как он состоит ответ [ственным] секретарем журнала «Штерн» в Минске[249]249
  «Дер Штерн» (‘Звезда’) – еврейский (идиш) литературно-публицистический журнал, издававшийся в Минске в 1925–1941 годах.


[Закрыть]. Со дня ареста отв[ветственного] редактора этого журнала (И. ХАРИКА) АКСЕЛЬРОД является фактическим редактором журнала[250]250
  Белорусский еврейский поэт Изи (Ицхак) Харик (1898–1937) был арестован в июне 1937 года.


[Закрыть].

9. V-39 г. я встретился с АКСЕЛЬРОДОМ на просмотре новой оратории «Евоканс»[251]251
  «Евоканс» (сокращенно от Еврейский ВОКальный АНСамбль), известный также как «Идвоканс». Создан в 1929 году известным дирижером и композитором Иегошуа Шейниным (1890–1948). В 1931 году преобразован в Государственную всеукраинскую еврейскую капеллу, которая в 1934 году получила звание «заслуженной», а ее руководитель стал заслуженным артистом УССР. Однако в 1939 году Шейнину уже ставили в вину формализм и «синагогальщину», а «Евоканс» был назван «очагом националистических извращений в области искусства». В июне того же года этот единственный в своем роде музыкальный коллектив был закрыт. Подробнее о «Евокансе» см.: Хирге Е. Рацвет и закат «Евоканса». Капелла, помешавшая сталинско-гитлеровской любви // Секрет. 2010. № 6 (721). URL: http://russian-bazaar.com/ ru/content/16505.htm (дата обращения: 17.10.2019).


[Закрыть]. Было еще рано, и мы прохаживались по улице около здания «Евоканса». На мой вопрос: «Как, все-таки, Вам живется?» он ответил прямо: «Плохо. Мало сказать плохо. Горько. Одиноко. Скучно. Невыносимо». Позже он объяснил: «Вы, в Киеве, все-таки, того не чувствовали и не переживали, что мы в Минске. Ведь у нас забрали почти всех лучших евр [ейских] писателей и культурных деятелей. Если я остался на свободе, так это просто дело случая, или <…> моя очередь еще не дошла. Ведь было достаточно одного заявления, чтобы забрать человека. А в то смутное время в клеветниках и карьеристах недостатка не было. Я жил в постоянном страхе, и до сих пор еще не пришел в себя».

При дальнейшем разговоре уже присутствовали сначала НОВАК (режиссер евр [ейского] отделения Киевского театрального института)[252]252
  Речь идет о педагоге-режиссере еврейского отделения театрального факультета Киевского музыкально-драматического института им. Н. В. Лысенко Самуиле Григорьевиче Новаке (1898–1964). Подробнее о нем см.: Лоев М. Самуил Новак, еврейский режиссер // Мы здесь [интернет-газета]. URL: http://www.newswe.com/index.php?go=Pages&in=view&id=l 138 (дата обращения: 18.07.2020).


[Закрыть], а потом и писатели ЗАБАРА и ВОЛКЕНШТЕЙН[253]253
  Забара Натан Ильич (1908–1975) – еврейский писатель и драматург. О Волкентейне см. в сноске 18.


[Закрыть]. Я заговорил о том, что вчера на ужине-встрече в клубе писателей Фефер сказал о том, что надо бороться против разных ликвидаторов евр [ейских] культурных учреждений[254]254
  «Узкий ужин-встреча», о котором идет речь, состоялся 8 мая 1939 года, после заключительного заседания VI пленума правления Союза советских писателей СССР в Киеве, приуроченного к 125-летию со дня рождения Т. Г. Шевченко. В нем приняли участие киевские еврейские писатели и еврейские писатели – делегаты пленума. Как информировал НКВД СССР начальник 2-го отдела УГБ НКВД УССР капитан Л. Павлычев, выступавший на ужине И. Фефер сказал: «За последние годы мы, еврейская интеллигенция, потеряли много культурных позиций. Закрыли еврейские институты, газеты, школы» (ГДА СБУ Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 5. Арк. 89). Об этом в тексте на с. 56.


[Закрыть]. Аксельрод грустно махнул рукой и сказал: «А где он был раньше? Я по крайней мере сделал все, что можно было. Когда стало нам известно о закрытии всех школ в БССР[255]255
  Закрытие еврейских школ, то есть школ с преподаванием на идише, в Белоруссии (формально это было обставлено как их реорганизация в белорусские школы по просьбе еврейских трудящихся) состоялось на основании резолюции заседания Бюро ЦК КП(б)Б от 3 июля 1938 года. Заодно были закрыты также и другие еврейские образовательные учреждения. Подробнее см.: The Liquidation of Yiddish Schools in Belorussia and Jewish reaction / Introduced and annotated by V. Selimenev and A. Zeltser // Jews in Eastern Europe. 2000. № 1 (41). P. 74–111. To же в сноске 108 на с. 58.


[Закрыть], я пошел в ЦК КПбУ [правильно: КП(б)Б. – Е. М.]. Я изложил свое мнение по этому вопросу. Но секретарь только выругал меня…[256]256
  Речь идет о первом секретаре ЦК КП(б)Б П. К. Пономаренко (1902–1984).


[Закрыть] Я потом написал письмо СТАЛИНУ, но ответа не получил».

Он рассказал потом, что евр [ейские] писатели в Минске живут в подавленном настроении. Это, по его словам, результат заката евр [ейской] культуры в БССР.

Вечером того же дня у меня ужинал харьковский поэт КОТЛЯР и Е. Б. КАГАН (жена киевского писателя А. КАГАНА)[257]257
  Котляр Иосиф Соломонович (1908–1962) и Каган Елена Борисовна (1889-?). О А. Я. Кагане см. в сноске 21.


[Закрыть]. Котляр рассказал нам, что его последний сборник стихов очень понравился АКСЕЛЬРОДУ Зашел разговор о БССР и, конечно, о закрытии школ. Я сказал им, что АКСЕЛЬРОД написал по этому поводу СТАЛИНУ. Тут сразу и КОТЛЯР и Е. КАГАН горько улыбнулись.

«Конечно, СТАЛИН не ответит, – сказала Е. КАГАН, – потому что письма к нему не доходят. В его канцелярии ведь тоже, наверное, сидели и враги и бюрократы, и они к нему не допускают писем народа. Ведь в последние два года десятки тысяч граждан писали ему письма, полные тоской и жалобами. А положительного ответа никакого. Значит, письма не доходят к адресату».

______________________

Проектировавшееся общее собрание киевских евр [ейских] писателей с гостями – евр [ейскими] писателями Москвы, Харькова, Одессы, Минска для ликвидации остатков групповщины не состоялось[258]258
  Речь идет об общем собрании делегатов VI пленума правления Союза советских писателей СССР. См. о нем выше в сноске 37.


[Закрыть]. Дело в том, что у многих писателей не было уверенности в том, что собрание принесет пользу, и они назавтра же 9/V-1939 г. после первой встречи разъехались.

Верно: [подпись Прохоренко]

[Рукописное примечание]: «Копию сводки в НКВД Белоруссии. А. Кобулов. 10.VI»

[Пометы красным карандашом слева сверху]: «В дело Фе

фера» [справа сверху]: «Арестован в июне 1941»

Источник: ГДА СБУ Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 5. Арк. 12–15.

Оригинал. Машинопись (1-я страница на бланке).

Примечания, пометы и подпись заверяющего лица – автографы.

4.

[СТРОГО СЕКРЕТНО]

[IV отдел НКВД УССР] Четвертое [отделение]

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

[Источник: ] «КАНТ»

[Принял: ] 1 июня [193]9 [года]

Нач [альник] 7 Отделения II Отдела У ГБ НКВД УССР – т. Прохоренко

Весь день 29.V я проводил с НИСТЕРОМ[259]259
  О Нистере (Дер Нистере) см. выше, в сноске 19.


[Закрыть] в Ирпене[260]260
  Дачный поселок (с 1956 года – город районного значения) под Киевом.
  В 1936 году в нем, на базе дачи предпринимателя И. Чоколова, был устроен Дом творчества украинских писателей.


[Закрыть]. Беседовали очень много и задушевно. Он делился со мной своими литературными планами. Он рассказывал мне, что, несмотря на свое скверное физическое состояние (невралгия и симптомы туберкулеза), он много работает и много читает. Досуг он свой проводит с Нояхом ЛУРЬЕ[261]261
  О нем см. выше, в сноске 8.


[Закрыть], который тоже в настоящее время отдыхает в Ирпене.

НИСТЕР живо интересовался новостями из киевской еврейской литературной среды. Я вкратце рассказал ему о последних собраниях евр [ейских] писателей, на которых обсуждалось творчество критиков. Рассказывал ему мимоходом и о слухах, что к новому учебному году будто бы закроются десятки еврейских школ на Украине. Он покачал головой и заявил мне, что подобного рода известия его уже теперь не убивают; что он уже ужился с мыслью, что евр [ейская] культура в СССР обречена; что он предвидел это еще 20 лет тому назад. Но все-таки он тогда не думал, что этот закат будет таким молниеносным, что в течение каких-нибудь 20 лет целая нация останется без языка и без национального будущего. Он почти дословно повторил мне все то, что он сказал мне в Харькове и о чем я писал в своих предыдущих донесениях, что виноваты сами евр [ейские] культработники и писатели; что они трусы, боятся поставить вопрос о евр [ейской] культуре в ЦК партии и указать на большое общеполитическое значение этого вопроса. Он повторил и всю историю, как он предложил БЕРГЕЛЬСОНУ, МАРКИШУ и КВИТКО совместно с ним написать письмо в ЦК по этому вопросу, и что если придется за это пойти на Соловки – он и на это готов. Но они наотрез отказались. Теперь он лишь добавил приблизительно такое: «Я думаю, что за такие вещи не наказывают. Наоборот, я уверен, что СТАЛИН бы отнесся сочувственно к мерам, могущим поднять евр [ейскую] культуру. А впрочем, если и пришлось бы пойти на Соловки, то и это стоило бы… Потомки все равно нас оправдали бы и сказали, что мы боролись за правое дело». При этих словах он как будто ожил, и глаза его засверкали. Но потом он опять потух, махнул рукой и сказал: «Эх, давайте уж лучше не говорить об этом: дело погибшее. Мы с вами стоим у изголовья мертвеца (евр[ейской] культуры), которому уже ничего не поможет. А на всех наших руководителей – писателей и редакторов – я смотрю, как на наших равнодушных гробовщиков, которые заботятся только о своих личных шкурнических интересах, а до мертвеца им никакого дела нет… За погребение они получают сорочку или шапку от мертвого – и это их вполне удовлетворяет». <…>

Все-таки при наших дальнейших беседах он еще и еще раз возвращался к вопросам будущего евр [ейской] культуры в СССР, не внося, однако, ничего существенного в ранее высказанные мнения. Он добавил еще, что дело с Биробиджаном не клеится и клеиться не может потому, что слишком поздно. Спохватились дать евреям свою государственную единицу. Будь это на десять лет раньше, нашлось бы много охотников ехать туда; а теперь советская власть уже неплохо устроила евреев во всех местах Союза и незачем тащиться за 10 000 километров в тайгу, тем более, что люди, поставленные во главе Евр [ейской] Автономной] Области сами не являются энтузиастами этого дела.

Я как-то упомянул об инициативе ТИЛЬДИНА[262]262
  Гильдин Хаим Мордухович (1884–1944) – еврейский поэт и прозаик. Репрессирован, умер в лагере.


[Закрыть] пойти в ЦК или в Наркомпрос «спасать» евр [ейские] школы (кстати, эта инициатива совсем заглохла, наверное, потому что писатели уже разъезжаются на лето). НИСТЕР относится скептически, т. к., по его мнению, не ТИЛЬДИНУ заниматься такими делами: он-де авторитетом не пользуется. К тому же не в Наркомпрос УССР надо идти, а в ЦК ВКП(б). Вот если бы СТАЛИНА заинтересовать этим вопросом! Сталин не только самый умный человек, но и самый чуткий. Как пример сталинской чуткости НИСТЕР привел мне факт и из его, НИСТЕРА, личной жизни: 2 года подряд его дочка-аспирантка мучилась с пропиской в Ленинграде[263]263
  Речь идет о дочери писателя от первого брака Ольге Каганович (1913–1942).


[Закрыть]. Ничего не помогало. В порыве отчаяния он, НИСТЕР, наконец, пару недель назад написал письмо СТАЛИНУ И вот сегодня таки (29.V) утром получилась телеграмма от дочери, что по указанию из Москвы она уже прописана и на постоянно.

Прощаясь со мной, НИСТЕР сказал мне, что на днях, как только больная нога разрешит ему свободно передвигаться, он будет у врачей в Киеве. Он остановился бы у меня, но так как я живу в одной только комнате, он будет жить у своей матери или у Л. Резника[264]264
  О Л. Б. Резнике см. выше, в сноске 16.


[Закрыть], с которым он очень дружит.

Верно:

ГДА СБУ Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 5. Арк. 7-10. Машинописная копия.

5.

СТРОГО СЕКРЕТНО

IV отдел НКВД УССР 6 отделение

Агентурное донесение

ИСТОЧНИК «КАНТ»

Принял: 18 декабря 1940 года.

Оперуполномоченный 6 Отделения 2 Отдела УГБ – СМОЛКИН

И. КИПНИС и МАЙЗЕЛЬ

За последние две недели мне удалось значительно сблизиться с писателем И. КИПНИСОМ[265]265
  Кипнис Ицик (Исаак) Нохумович (1896–1974) – еврейский писатель, репрессирован.


[Закрыть]. 12 с [его] м [месяца] он был у меня в гостях, принес мне свою новую книгу с очень сердечной надписью.

16 с [его] м [месяца] я нанес ему ответный визит и завтракал у него.

После рюмочки водки он дал мне для ознакомления 8 номеров журнала «Икуф»[266]266
  Аббревиатура от «ИДИШЕР КУЛТУР-ФАРБАНД» (‘Союз еврейской культуры’). Общество прокоммунистической ориентации под этим названием было учреждено в Нью-Йорке в 1937 году с целью сохранения и развития еврейской культуры и, помимо еврейской литературы, издавало с 1938 года ежемесячный журнал «Идише култур», который, очевидно, именовали «Икуф» по названию самого общества.


[Закрыть], который он регулярно получает. А потом он показал мне последнее письмо Н. МАЙЗЕЛЯ[267]267
  Мазель Нахман (1887–1966) – еврейский литературовед, журналист, редактор и издатель. Писал на иврите и идише. Основал и возглавлял в разных странах (СССР, Польша и США) ряд еврейских издательств и периодических изданий, в том числе киевские издательства «Кунст Фарлаг», «Киевер фарлаг», варшавский еженедельник «Литерарише блетер» и нью-йоркский ежемесячник «Идише культур».


[Закрыть] к нему, к КИПНИСУ Письмо помечено апрелем, и оно очень долго странствовало, пока дошло к нему (пару недель тому назад). В письме говорится о том, что одной из главных целей МАЙЗЕЛЯ и журнала является сближение с еврейскими советскими писателями и что ФЕФЕР[268]268
  См. о нем выше, в сноске 15.


[Закрыть]и ГОФШТЕЙН[269]269
  Гофштейн Давид Наумович (1889–1952) – еврейский поэт и переводчик, член EAK. Репрессирован и расстрелян.


[Закрыть] (которых КИПНИС обещал заинтересовать журналом) до сих пор еще ничего для журнала не присылают.

Далее говорится о том, что он, МАЙЗЕЛЬ, получил очень теплое письмо из Москвы от еврейского писателя-орденоносца – И. ДОБРУШИНА[270]270
  Добрушин Иехескель Моисеевич (1883–1953) – литературовед, прозаик и драматург. Находясь с 1920 года в Москве, активно участвовал в создании новой еврейской литературы. В 1939 году за заслуги в области драматургии награжден орденом «Знак почета». Будучи одним из членов EAK, в 1949 году репрессирован и умер в лагере.


[Закрыть] и что отрывки из этого письма будут напечатаны в журнале «ИКУФ». В конце письма МАЙЗЕЛЬ благодарит КИПНИСА за последнюю книжку КИПНИСА, присланную ему, МАЙЗЕЛЮ.

КИПНИС сказал мне также, что он недавно хотел послать одну из своих книжек американскому] писателю ОПАТОШУ[271]271
  Опатошу Иосиф Давидович (настоящие имя и фамилия Иосиф-Меер Опатовский; 1866–1954) – еврейский писатель. В США с 1907 года.


[Закрыть], но на почте книжку не приняли. Кстати, ОПАТОШУ – один из тех 6-ти евр [ейских] американских писателей, которые в сентябре 1939 года вышли из «ИКУФ’а» потому, что «ИКУФ» не хотел протестовать против СССР за его договор с Германией[272]272
  Имеется в виду договор между СССР и Германией о ненападении, известный также как пакт Молотова – Риббентропа, подписанный 23 августа 1939 года.


[Закрыть].

СПРАВКА: КИПНИС разрабатывается по д/ф [то есть по делу-формуляру. – Е. М.] как еврейск[ий] националист.

(см. на об[ороте])[273]273
  Заверяющая текст донесения подпись на обороте листа отсутствует.


[Закрыть].

[Резолюция на полях]: «т. Смолкин. Как идет дальнейшее сближение с Кипнисом? Надо “Канту” форсировать сближение». [Подпись Я. Герсонский].

ГДА СБУ Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 11. Арк. 38.

Оригинал. Машинопись (на бланке).

Резолюция: автограф.

6.

СТРОГО СЕКРЕТНО

III-е Управление НКГБ УССР

II-й отдел третье отделение

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

Источник «КАНТ»

Принял 6 мая 1941 г.

Начальник отделения ПЕНКИН и оперуполномоченный СМОЛКИН

2 мая с [его] г [ода] вечером у меня собралась на «чашку чая» группа еврейских писателей и критиков. Приглашая их, я задался целью в интимной обстановке наблюдать за взаимоотношениями этих людей. Пришли Э. ШЕХТМАН, И. КИПНИС, Ш. БИЛОВ, М. АРОНСКИЙ, М. МИЖИРИЦКИЙ, М. ШАДУР[274]274
  Шехтман Эли (Элиягу) Меерович (1908–1996) – еврейский писатель; Билов Шлойме (Соломон) Хаймович (1888–1949) – критик и литературовед, историк еврейской литературы и театра; Аронский (настоящая фамилия – Зак) Моисей Аронович (1896–1944) – еврейский писатель; Мижирицкий Моисей Ефимович (Хаим-Берович; 1892–1951) – литературовед и критик, сотрудник киевского Кабинета еврейской культуры. О Кипнисе см. выше в сноске 47. М. Шадур, согласно донесению другого агента, был студентом пединститута и одновременно работал литредактором киевской еврейской газеты «Дер Штерн» (ГДА СБУ. Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 10. Арк. 105). Как литератор он оставил след только в виде переводов на идиш, в том числе рассказа украинского писателя Николая (Миколы) Трублаини (Трублаевского; 1907–1941) «Волки гонятся за оленями». См.: Trublaini М. Velf yogn zikh nokh hirshn: dertseylungen / Iberzetst fun ukr. M. Shadur. Kharkov; Odes, 1936.


[Закрыть]. Все пришли со своими супругами, и всячески старался, чтобы они чувствовали себя «как дома». Для этого я не пожалел ни вина, ни закусок, ни теплых слов. <…> Я хотел, главным образом, чтобы эти люди и в будущем приходили ко мне и чтобы они почаще и меня приглашали к себе. Не пришли из-за плохой погоды (проливной дождь) болезненные Ш. ШКАРОВСКИЙ, Д. ВОЛКЕНШТЕЙН и А. ВЕЛЕДНИЦКИЙ[275]275
  Шкаровский Шая (Исай) Исаакович (1891–1945) – еврейский писатель; Веледницкий Авром (Абрам) Маркович (1894–1959) – еврейский поэт и литературовед. О Д. Волкенштейне см. выше в сноске 18.


[Закрыть].

Собравшиеся просидели у меня до полуночи, чувствовали себя прекрасно и бурно благодарили меня за радушный прием. Я убежден, что завоевал доверие этих людей и в будущем между нами установятся тесные взаимоотношения, которые не премину использовать для дальнейшей работы.

Из моих наблюдений я могу записать пока следующее:

Самые теплые взаимоотношения существуют между КИПНИСОМ, БИЛОВЫМ и ШЕХТМАНОМ. Эта группка все время держалась вместе, делала комплименты друг другу и выпивала друг за друга. Остальные держались почти особо, так что могу с уверенностью сказать, что АРОНСКИЙ, МИЖИРИЦКИЙ и ШАДУР очень мило дружат между собой и с другими, мною приглашенными. Дружба вышеупомянутых людей подтверждается и тем, что, приглашая меня к себе, БИЛОВ, например, приглашал и КИПНИСА и ШЕХТМАНА, а КИПНИС – ШЕХТМАНА и БИЛОВА и т. д. В то же время АРОНСКИЙ, например, пригласил только меня.

О чем говорили? О бедственном положении евреев в капиталистических странах и будущности еврейского народа. Все почти высказывания были выдержаны в националистическом тоне, хотя присутствие АРОНСКОГО и МИЖИРИЦКОГО, как видно, немножко стесняло и ШЕХТМАНА, и БИЛОВА, и КИПНИСА.

КИПНИС говорил, между прочим, о том, что в газетах и журналах Украины есть определенное недоброжелательное отношение к евреям и еврейским писателям, которых не хотят печатать и на которых смотрят как на чужеродное тело на Украине…

БИЛОВ говорил, что на Украине – он подозревает, в руководящих органах вообще сидят не коммунисты, а люди, подмоченные антисемитизмом, и если теперь открывают новые еврейские газеты, так это не Киев «виноват», а Москва… А ШАДУР добавил, что это только временно, что еврейская культура в СССР обречена на гибель, но открывают новые газеты только потому, что «в Америке ведется большая кампания против антисемитизма в СССР». А ШЕХТМАН оказался более «оптимистическим»: он заявил, что если даже по всему миру останется не больше 300 евреев, то все равно еврейский народ опять размножится потому, что история так нарекла. Еврейский народ бессмертен и переживет все другие народы…

Я считаю, что результаты, достигнутые мною этой «вечеринкой», очень скудны, но вместе с тем она хороша и была целесообразной как начало. Она показала мне, что следует побольше развивать мои отношения с КИПНИСОМ, БИЛОВЫМ, ШЕХТМАНОМ и почаще встречаться с ними тремя вместе, привлекая к этому и ШКАРОВСКОГО И ВОЛКЕНШТЕЙНА. Почему именно я остановился на этой группе? Потому что все они имеют в своем прошлом националистические вылазки. ШКАРОВСКИЙ – бывший ярый бундовец; КИПНИС – некоторые его книги были изъяты за шовинизм; БИЛОВ – в 1919 году был исключен из партии за национализм (впрочем, это дело еще недостаточно исследовано мною); ШЕХТМАН – его одна книга («На перепутье») была изъята за национализм; ВОЛКЕНШТЕЙН – один из вождей бывшей троцкистской литературной] организации «Бой»[276]276
  См. о ней выше, в сноске 9.


[Закрыть]; АРОНСКИЙ – его книга «Габул» была изъята как пасквиль на советскую школу.

СПРАВКА: Проходящие по донесению: КИПНИС И ВОЛКЕНШТЕЙН разрабатываются как фигуранты агентурного дела «БОЕВЦЫ».

На остальных упомянутых лиц имеется первичный материал.

ЗАДАНИЕ: Использовать приглашение Кипниса и Билова для установления с ними более близких взаимоотношений.

ПРИМЕЧАНИЕ [на полях]: «Тов. Пенкин. Теперь необходимо, чтобы эти взаимоотношения регулярно поддерживать между ними».

[подпись Я. Герсонский]. 8.V/41

Верно: [подпись Смолкин]

ГДА СБУ Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 5. Арк. 260–262.

Оригинал. Машинопись (1-я страница на бланке).

Примечания и подпись заверяющего лица – автографы.

7.

Народный комиссариат государственной безопасности КССР

2-й отдел

гор. Алма-Ата СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

АГЕНТУРНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

3-е отделение Ист[точник] «КАНТ»

2-й отдел НКГБ КССР Принят на квартире

6 июня 1944 г. Принял: ДОЛИНИН

31 мая жена писателя Пинчевского[277]277
  Пинчевский Михаил (Моисей) Яковлевич (1894–1955) – еврейский поэт, прозаик и драматург. Репрессирован.


[Закрыть], Бронислава Львовна[278]278
  Русифицированное имя Фрумы-Брайны Лейбовны Пинчевской (1908-?).


[Закрыть], рассказала мне, что вернулся из поездки в Москву, Днепропетровск и Киев главный инженер по кожевенной промышленности Казнаркомлегпрома [то есть Наркомата легкой промышленности Казахской ССР. – Е. М.] СИРОКИЙ[279]279
  Фамилия искажена. Речь идет о Сироко Симоне Львовиче (ГДА СБУ. Ф. 6. On. l.Cnp. 55309).


[Закрыть], что он приехал в Алма-Ата разочарованный и озлобленный и полон жгучей ненависти к украинцам вообще и украинской интеллигенции в частности; ПИНЧЕВСКАЯ рассказала и очень часто вставляла: «передаю в точности слова СИРОКОГО».

Прежде чем я приступлю к изложению некоторых впечатлений и мнений СИРОКОГО (в передаче ПИНЧЕВСКОЙ), нахожу нужным заметить, что интимная дружба между семьей ПИНЧЕВСКИХ и семьей СИРОКИХ началась еще в 1938 г. в Киеве, когда писатель ПИНЧЕВСКИЙ и бывший главный инженер Укрнаркомлегпрома СИРОКИЙ долгие месяцы сидели в одной камере в тюрьме[280]280
  М. Я. Пинчевский был арестован в Киеве по подозрению в шпионаже 3 октября 1938 года и находился в тюремном заключении до 2 ноября 1939 года (ГДА СБУ. Ф. 65. Оп. 1. Спр. 6974. Т. 7. Ч. II. Арк. 30, 57–58).


[Закрыть].

Сирокий будто бы еще в Москве, по дороге на Украину, убедился в том, что в УССР проводилась в жизнь установка (одобренная Москвой) правительственного антисемитизма: не допускают евреев на большую руководящую работу, не прописывают еврейской интеллигенции в Киеве, не берут их даже на партучет и т. д.

По этому поводу как будто бы СТАЛИНА посетила еврейская делегация в составе Ильи ЭРЕНБУРГА, МИХОЭЛСА и ЗЕМЛЯЧКИ[281]281
  Эренбург Илья Григорьевич (1891–1967) – писатель, публицист и общественный деятель; Михоэлс (настоящая фамилия Вовси) Соломон Михайлович (1890–1948) – актер и режиссер, художественный руководитель Московского государственного еврейского тетра (ГОСЕТа), председатель ЕАК. Убит сотрудниками МГБ по приказу Сталина, что было замаскировано под дорожно-транспортное происшествие; Землячка Розалия Самойловна (урожденная Залкинд; по первому мужу Берлин; по второму мужу Самойлова; 1876–1947) – российская революционерка, советский государственный деятель, заместитель главы правительства СССР (1939–1943). О посещении Сталина делегацией в таком составе ничего не известно.


[Закрыть]. СТАЛИН будто бы, выслушав их, и сказал: «Надо выждать. Сейчас иначе нельзя».

В Киеве СИРОКИЙ увидел одни ужасы: антиеврейские эксцессы, выбрасывание евреев из очередей за хлебом, боязнь и страх у евреев показаться на улице после работы, чтобы не быть избитыми – в общем, картину, напоминающую гитлеровскую Германию, после введения в жизнь «Нюренбергских антиеврейских законов»…[282]282
  Два антиеврейских законодательных акта – Закон о гражданстве рейха и Закон об охране германской крови и германской чести, провозглашенные по инициативе А. Гитлера 15 сентября 1935 года на съезде Национал-социалистической партии в Нюрнберге и затем принятые рейхстагом на специально созванной по этому поводу сессии в том же Нюрнберге. Позднее, в 1935–1943 годах, в дополнение к ним были приняты еще 13 указов.


[Закрыть]

Когда СИРОКИЙ обо всех этих мнимых «ужасах» говорил с Ароном Моисеевичем КАГАНОВИЧЕМ (сейчас Наркомлегпром Украины)[283]283
  Один из пяти братьев ближайшего соратника Сталина, члена Политбюро ЦК ВКП(б) и заместителя председателя Совнаркома СССР Л. М. Кагановича (1893–1991); А. М. Каганович (?-?) возглавлял не Наркомат легкой промышленности УССР, а подведомственное ему Главное управление кожевенно-обувной промышленности; таким образом, Сирокий (Сироко) был его сослуживцем.


[Закрыть], тот будто бы улыбнулся и сказал: «Ничего не поделаешь! Нас не любят! Мы прекрасная, замечательная, чрезвычайно способная нация – и поэтому нас не любят». Тут у СИРОКОГО зародилась мысль, что не надо возвращаться туда, где «нас не любят». С этой идеей он и возвратился в Алма-Ата.

Тут он решил стать «архитектором своей идеи», даже ходить по домам и «проповедовать» невозвращение туда, где не любят… Он уже частично «обработал» здесь в этом направлении директора хлопкопрядильной фабрики НАРОДИЦКОГО, его заместителя ЛЕРНЕРА, главного инженера ГОЛЬДБЕРГА и др. СИРОКИЙ за то, что еврейской интеллигенции вообще надо сорганизоваться и сговориться о дальнейших своих судьбах. Но, по словам ПИНЧЕВСКОЙ, СИРОКИЙ ждет со своей этой акцией до прихода ПИНЧЕВСКОГО, которого он прочит в организаторы…

1-го июня с[его] г[ода] вечером писатель зав. [правильно: ЗАК. – Е. М.] — АРОНСКИЙ[284]284
  О М. А. Зак-Аронском см. в сноске 57.


[Закрыть] (кстати, друг детства СИРОКОГО) рассказывал мне, что СИРОКИЙ виделся с директором (я забыл название), где АРОНСКИЙ работает лектором. Директор собирается в Киев, а СИРОКИЙ ему патетически сказал: «Если тебе не жалко, ни тебя, ни твоей жены, ни твоих детей; если хочешь, чтобы тебе наплевали в лицо, если тебе приятно размазать плевок по всему лицу и этим щеголять, тогда езжай в Киев», – и ко всем ужасам, уже слышанным мною от Брониславы Пинчевский, АРОНСКИЙ добавил и другие «потрясающие» вещи, рассказанные его директору СИРОКИМ: так, например, в Киеве евреям плюют в лицо, в самом прямом смысле это слова, и если еврей показывается в театре, десятки и сотни людей встают и свистом, и плевками гонят его вон…

Улучив удобный момент, я попросил ПИНЧЕВСКУЮ познакомить меня с инженером СИРОКИМ. Это было утром, часов в 7,2 июля. Мы сговорились, что пойдем к нему на квартиру, в тот же день вечером. Но визит этот вышел неудачным. Мы встретили СИРОКОГО на улице Горького, между Абая и Фурманова, он куда-то очень спешил. Он извинился, дружески выругав Пинчевскую, что она его раньше не предупредила о нашем визите, и из вежливости задержался с нами на несколько минут. Это красивый, крупный мужчина лет 45–48, в очках, закрывающих дефект одного из его глаз, который у него искусственный или слепой вообще.

ПИНЧЕВСКАЯ отрекомендовала меня как «настоящего еврея» и как друга ПИНЧЕВСКОГО. Она также сказала, что как киевлянин очень интересуюсь его – СИРОКОГО впечатлением и мнением[285]285
  [Рукописное примечание]: Он сказал ПИНЧЕВСКОЙ: «Вы же, наверное, товарищу рассказали».


[Закрыть] (Это подтвердило, так сказать, авторизованность Брониславы ПИНЧЕВСКОЙ), а перед уходом он сказал нам так: «Я думаю, когда ПИНЧЕВСКИЙ приедет, надо будет устроить встречу еврейской интеллигенции за чашкой чаю или стаканчиком вина. Я сделаю доклад о моих впечатлениях и встречах на Украине, а ПИНЧЕВСКИЙ расскажет о Биробиджане. Может, там нас любят»…