Текст книги "Иного не желаю"

13. Мост смерти

Натоптанная туристами горная тропа петляла по крутому каменистому склону, то ныряя в заросли кустарников и под сень высоких деревьев, то приближаясь к шуму реки.

– По этому маршруту мы постоянно группы водим, – объяснял Заколову инструктор Виктор Углов. – Сейчас отдыхающих мало, сезон заканчивается, а летом большие группы собираются, за всеми не уследишь, некоторые могут отстать и потеряться. Кто-то по глупости, а кто-то сознательно, чтобы в кустах порезвиться. Для инструктора так и так нервотрепка.

– В 81-м мои родители тоже потерялись? – с вызовом спросил Тихон.

Он договорился, что Виктор Углов отведет его к месту гибели родителей. Три года назад, весной, оборвался подвесной мост над горной расщелиной. Отец и мать Заколова отдыхали на турбазе «Горный приют», где Виктор Углов работал инструктором по туризму. Он помнил их и мог рассказать о последнем дне.

– Ну что ты, они люди серьезные, непьющие. Жалко, что так произошло.

Тропа в очередной раз вынырнула из лесной чащи на широкий каменный выступ, под которым слышалось клокотание потоков воды.

– Вот и пришли. – Углов указал на узкий подвесной канатный мостик, перекинутый через ущелье. – Это самый короткий путь на южную сторону, там красивые пещеры.

Тихон сбросил рюкзак со спальным мешком и подошел к краю обрыва. Внизу в тридцати метрах бурные потоки воды перекатывались через серые отполированные валуны. Спасительной заводи под мостом не наблюдалось. Падение с такой высоты не оставляло шансов на благополучный исход.

Тихон подавил ком в горле и спросил:

– Почему они здесь оказались вдвоем, без группы?

– В тот день по плану был сплав по реке на надувных лодках. Твои родители не захотели, пошли гулять самостоятельно. Они уже знали эту дорогу. Вроде бы их пригласил в гости кто-то из местных.

– Кто именно?

– А может, они гуляли сами по себе, я точно не знаю.

Заколов потрогал нижние тросы подвесного мостика, перекинутые через бревно и закрепленные вокруг ствола кряжистого дуба. Три года назад после настойчивых телефонных звонков в Абхазию он получил официальное заключение, подписанное капитаном милиции Лакобой. Трагическое происшествие признали несчастным случаем.

– Как могли лопнуть стальные тросы, если на мосту находились только двое?

– Раньше мост держался на веревочных канатах, а вместо бревна лежал камень с неровными краями. Установили, что канаты перетерлись от времени, сначала лопнул один, а затем не выдержал оставшийся. Когда по мосту переходишь, он раскачивается. Его так и называли – качающийся мост. А после того случая – мост смерти.

Повисло молчание. Заколов внимательно разглядывал крепление подвесного моста. Инструктор пояснил:

– Мост хотели вообще закрыть, но туристы этот маршрут любят. Поэтому нижние канаты заменили тросом, только поручни оставили из веревки.

– Следить за состоянием моста обязана турбаза?

– Понимаешь, обычно осмотр проводят накануне майских праздников перед массовыми заездами. А тогда была середина апреля. – Углов вздохнул и потупил взгляд. – Не повезло.

«Повезло не повезло» – это были не те слова, которыми привык оперировать мозг Заколова, привыкший к строгой логике.

– Канаты на экспертизу отдавали? – поинтересовался Тихон.

– Я не знаю. Расследование проводила милиция.

– Кто обнаружил их первым?

– Милиционер. Если бы не он, скорее всего на тела натолкнулись бы туристы. Наши сплавлялись, как раз, по этой реке. Когда они приплыли, милиционер уже был на месте.

– Капитан Лакоба?

– Да, местный начальник. Обычно их не дождешься, а в тот день Лакоба подвез своего родственника, который собирался открыть шашлычную. Видишь, справа под скалой навес? Там летнее кафе организуют для туристов – шашлыки, лаваш, местное вино. К кафе ведет объездная дорога, но по тропе от турбазы ближе.

Летнее кафе находилось метрах в ста выше по течению реки на сравнительно ровной площадке у скалы. Между кафе и мостом смерти лежали крупные одиночные камни и торчали редкие кустарники.

Заколов прикинул:

– Значит, из кафе мог кто-нибудь видеть, как все случилось?

– Нет. Шашлычная работает с мая по сентябрь. Тогда она еще не открылась, а сейчас, как видишь, уже съехала. Не сезон. Кстати, раньше в кафе подрабатывал младший брат Лакобы. Он утонул здесь в реке, спьяну. Спускался за водой и… Горы пьянства не прощают.

Заколов припомнил, что в телефонном разговоре капитан Лакоба упомянул о личной трагедии, связанной с горной рекой. Сказал, что хорошо понимает его горе.

– Виктор, ты говорил, что видел оборванный мост своими глазами. Как ты здесь оказался? В какой момент?

– Наверное, часа через два. У меня в тот день велосипед украли. Горный, на толстых шинах, производства ГДР – мой брат там служит, в подарок привез. Жалко было… След от турбазы вел в этом направлении. Я и пошел искать.

– Удалось найти?

– Повезло. Наверное, мальчишка взял покататься и спрятал здесь неподалеку. Можно было устроить засаду и поймать воришку, но, когда такая трагедия…

– Где именно ты обнаружил велосипед?

– Около шашлычной в кустах.

Заколов прошел к месту, которое указал инструктор, забрался в кусты.

– Здесь?

Углов кивнул. Тихон раздвинул ветки и посмотрел в сторону подвесного моста. Кусты располагались чуть выше по склону, нижние разлапистые ветви дуба, прикрывали вход на мост, но подножие дуба, к которому были прикреплены тросы, просматривалось хорошо.

– Велосипед был цел, только фару сняли, – припомнил Углов. – Отличная квадратная фара на батарейке «крона», у нас такие не продаются. С ней можно было и в темноте кататься.

Легкий шорох листвы заставил Тихона напрячься. Он обернулся на подозрительный звук и увидел высунувшуюся из кустов звериную морду.

– Волк, – выдохнул Тихон и потянулся к кармашку рюкзака за охотничьим ножом.

– Не бойся, это Рейган, – успокоил Углов.

– Кто? – Заколов знал единственного Рейгана: президента США, назвавшего СССР империей зла.

– Умный пес, немецкая овчарка, – пояснил инструктор. – Рейгана тренировал сын хозяина шашлычной. Парень хотел пойти в армию пограничником вместе с собакой. Но его взяли в стройбат, как большинство местных. Рядом с шашлычной он и обучал Рейгана командам, и с мясом тут проблем не было. Рейган скучает без хозяина, вот и приходит сюда по старой памяти.

На поляну вышел красивый молодой кобель. Пес с настороженностью следил за рукой Тихона, засунутой в рюкзак. Заколов поступил благоразумно и вместо ножа извлек карамель «Взлетную», которой угощали в самолете. Он тогда взял целую горсть. Тихон развернул фантик и протянул леденец собаке. Рейган подошел, принюхался и слизнул конфету.

– Ты лучший Рейган в мире, – похвалил Тихон.

Инструктор посмотрел на небо:

– В горах быстро темнеет, пора возвращаться.

– Спасибо за помощь, Виктор. Ты иди, а я останусь, не зря же спальный мешок с собой тащил. Хочу утром спуститься к реке, взять камень на память.

– Понимаю… Только веревку к дубу привяжи, тут спуск крутой. А переночевать лучше в кафе. Там и навес есть, и костер можно развести, дрова еще остались, – посоветовал инструктор.

– Так и сделаю. Назад дорогу найду сам.

– Чтобы туристы не заблудились, во время похода я ставлю метки – обвязываю деревья белой лентой и оставляю узел. Если узел справа от тебя – тропинка ведет от турбазы, если слева – к турбазе.

Заколов и Углов попрощались. Пес Рейган получил еще один леденец от Заколова, с сомнением повертел мордой от одного к другому – к кому примкнуть – но все-таки засеменил за инструктором.

Оставшись один, Тихон бросил рюкзак под навесом кафе около старого пластикового прилавка и направился к подвесному мосту, который вот уже три года все в округе называли мостом смерти. Он шел по раскачивающимся дощечкам, держась за веревочные поручни и представлял, как делали здесь последние шаги папа и мама. Что же произошло в тот день? Почему канаты лопнули под тяжестью всего двух человек, хотя мост регулярно пересекали большие группы?

Тихон остановился на середине моста и посмотрел вниз. Солнце зашло, и темнота, в течение дня таившаяся в ущельях, стремительно распространялась вверх к звездному небосводу. Река уже практически не просматривалась, только отчетливый шум воды и легкое покачивание ног напоминало ему, что он завис над бездной, принесшей смерть его родителям.

Шум горной реки заглушал остальные звуки, и Тихон не услышал, как к основанию моста подкатил велосипед. И только когда свет яркой фары нащупал его спину, он вздрогнул и обернулся, с трудом сохранив равновесие. Луч фонаря пробежался от середины моста к началу и уткнулся в канаты, обмотанные вокруг дуба.

– Кто тут? Что вам надо? – громко спросил Тихон.

Ответом послужило гробовое молчание. Тихон увидел, как в свете фары мелькнуло, что-то плоское, отбросив угрожающую тень на канаты, словно темный клинок упал на беззащитную веревку. Мелькнула мысль: если поручни обрежут, то удержаться на качающемся мосту будет весьма проблематично.

– Не прикасайтесь к веревкам! – крикнул Заколов и шагнул навстречу незнакомцу.

Человек на берегу продолжал молчать. Его фигуру и лицо скрывала темнота, лишь резкий взмах руки попал в свет фары. Вооруженный неизвестным предметом противник вознес руку над тонкими канатами.

И Тихон побежал, цепляясь за поручень, чтобы успеть на спасительный берег, пока веревки не обрубили.

14. Фара “made in DDR”

Однако бежать не получилось. Канатный мостик с шаткими дощечками был предназначен для осторожного перехода, но никак не для бега. Уже на пятом шагу Тихон оступился, потерял равновесие и ухнул бы в черную пасть ущелья, если бы в последнее мгновение судорожным движением не вцепился руками в канат. Он повис над клокочущей рекой, ожидая, что вот-вот веревки поручня перережут, и его ждет печальная участь родителей. Но жажда жизни подталкивала к борьбе.

Тихон закинул ногу на мостик, взобрался на качающиеся дощечки и упрямо побрел на свет фонарика. Таинственный незнакомец продолжал молчать. Это бесило.

– Что, струсил? – крикнул Заколов, подбадривая себя. – Еще посмотрим, кто кого!

В трех метрах от берега Тихон различил темную фигуру рядом с опорой моста и прислоненный к дереву велосипед с зажженной фарой. Человек продолжал размахивать руками, и угрожающие тени безмолвно били в лицо Заколова.

Шагнув на землю, Тихон отчаянно прыгнул вперед, сбил противника с ног и прижал к земле. Тот сразу перестал сопротивляться. В свете фары стало видно лицо велосипедиста – черноглазый абхазский парень лет семнадцати с едва пробивающимися усиками.

– Ты кто такой? Что тебе надо? – возмутился Тихон.

Вместо ответа парень угрожающе дернул рукой, и Заколову пришлось скрутить противника.

– Зачем ты хотел перерезать веревки?

Тихон поискал глазами выпавший нож. Судя по тени, он видел в руках парня что-то острое и плоское. На глаза попался почтовый конверт, валявшийся около дуба. Парень активно косил глазами в ту же сторону и безмолвно шевелил губами.

Обескураженный Заколов догадался:

– У тебя в руке был конверт? Почему ты сразу не сказал! – Он подхватил письмо и увидел на нем единственную надпись: Тихону Заколову. Удивлению не было предела. – Ты привез мне письмо?

Парень радостно закивал. Заколов отпустил его руки и только сейчас понял:

– Ты не можешь говорить. Ты немой?

Освобожденный велосипедист активно жестикулировал руками, пытаясь что-то объяснить. Три минуты назад, стоя на шатком мосту, подобные движения Тихон воспринял как угрозу.

Заколов достал страницу из незапечатанного конверта, поднес ее к свету фары и прочел: «Тихон, возвращайся скорее. Мне страшно. Здесь происходит что-то непонятное. Ты мне очень нужен. Лариса Трушина». Тревожные мысли понеслись вскачь сразу в двух направлениях. Чего боится Лариса? Как ее просьба попала к нему?

На второй вопрос ответить было проще. Лариса позвонила на турбазу, продиктовала записку, а немой велосипедист, вызвался отвезти ее. Заколов не скрывал, куда он пойдет.

– Твоя мама работает на турбазе? – предположил Тихон.

«Да», – жестом ответил парень.

Взгляд Заколова упал на велосипедную фару – квадратная, необычная и довольно яркая. Он вспомнил рассказ инструктора Углова про украденный в день гибели родителей немецкий велосипед. Тихон отвинтил фару и рассмотрел ее. Снизу была надпись: made in DDR. Фара работала от квадратной батарейки типа «крона».

– Откуда у тебя эта фара? Где ты ее взял?

Немой парень испугался и даже не пошевелил руками. На этот раз он действительно «молчал». Тихон достал из рюкзака красную банку кока-колы, взятую на вчерашнем банкете у испанцев. Он потянул за кольцо, крышка чпокнула, напиток зашипел. Тихон протянул вскрытую банку абхазцу:

– Пей. Это кока-кола. Из заграницы.

Парень с опаской попробовал редкий напиток из необычной тары, улыбнулся. Ему понравилось.

Тихон сел рядом и продолжил расспрос:

– Три года назад в апреле здесь погибли два человека: мужчина и женщина. В тот день ты украл велосипед у инструктора Виктора Углова. – Парень испуганно замотал головой. – Ну, хорошо, взял покататься. Ты приехал сюда и спрятал велосипед в кустах около шашлычной. Тебе очень понравилась яркая фара – вот эта – и ты забрал ее себе. Так?

Велосипедист прикусил нижнюю губу и кивнул.

– Меня не интересует история с велосипедом. Я хочу знать, что ты увидел в тот день здесь. Почему подвесной мост оборвался?

Парень еще ниже склонил голову, однако продолжал косить глазами, наблюдая за движением губ собеседника. Заколов стиснул его за предплечье.

– Послушай, я не отстану! Здесь погибли мои родители. Я приехал, чтобы узнать правду.

Взгляд паренька вспыхнул. Он немного подумал и начла жестикулировать пальцами, а Тихон пытался его понять.

– Ты что-то видел, да? Видел… На берегу был человек?.. Здесь? Около дерева?.. Понятно. Что он делал?

Парень наклонился и рубанул ребром ладони по тросу.

– Он перерезал канат? – ужаснулся Тихон. – В тот момент, когда мои родители шли по мосту?

Парень коснулся ушей и широко открыл рот.

– Ты услышал их крик? О черт! – Тихон стиснул кулаки, живо представив трагедию. Чуть успокоившись, он обратился к немому: – Понимаешь, ты важный свидетель. Расскажи, как выглядел тот человек с ножом? Кто он? Ты его знаешь?

Немой велосипедист показал на нижнюю ветку дуба и жестами объяснил, что не видел лица человека. Листья скрывали верхнюю часть тела. Тихон вспомнил, как смотрел из кустов, где был найден велосипед, в сторону моста. Так и есть, оттуда видно лишь подножие дуба.

– Что ты делал потом? Сразу убежал? – предположил он.

Парень кивнул.

Заколов старался говорить отчетливо, глядя в лицо юноше и невольно сам жестикулировал руками:

– Подожди. Давай разберемся. Ты видел, как кто-то перерезал веревку. Значит, ты видел его руки и нож. Начнем с ножа. Как он выглядел? Что ты можешь вспомнить?

Немой задумался. Он посмотрел на листок в руках Заколова и черканул пальцем по ладони, будто пишет.

– Ты можешь написать? Ну конечно! – Тихон похлопал себя по карманам и с досадой убедился: – А ручки-то нет. Вот что мы сделаем. Пойдем к кафе и там что-нибудь придумаем.

В мангале нашлись старые угли. Потрескавшийся пластиковый прилавок послужил чертежной доской. Заколов узнал, что парня зовут Хасик. В день трагедии Хасик испугался, что его накажут за угнанный велосипед, поэтому никому не сказал, что видел убийцу. Хасик вспомнил, что канат надрезали кинжалом, но не обычным, а изогнутым. Он подробно изобразил кинжал углем на столе и подписал рядом «бебут».

– Бебут – это название изогнутого кинжала, – понял Тихон.

Хасик кивнул и указал на форму ручки. С обеих сторон рукоять кинжала была ограничена выступами, напоминающими букву «Т» с опущенными кончиками верхней перекладины.

– Форма ручки – особая примета кинжала? – уточнил Заколов.

Хасик активно закивал. Еще он вспомнил характерный жест убийцы и несколько раз показал его с палкой в руке. Кинжал злоумышленник вытащил из ножен рукоятью вверх, а потом резким движением руки ловко перехватил его так, чтобы лезвие торчало вперед, как держат столовый нож – так удобнее разрезать веревку.

– Спасибо, Хасик, ты мне очень помог. – Тихон поблагодарил паренька и заверил: – Все, о чем ты поведал, останется только между нами.

Хасик показал на отсоединенную фару, которой Заколов подсвечивал рисунок.

– Забирай. Она твоя, – ответил на немой вопрос Тихон.

Хасик прикрепил фару к велосипеду и укатил на турбазу. Тихон приготовился к ночевке. Теперь он знал, что смерть родителей не была случайной. Его мучили вопросы. За что их убили? Кто это сделал?

Ужасные детали трагедии отодвинули на второй план просьбу Ларисы. «До утра с ней ничего не случится, – успокаивал себя Тихон. – Я все равно не смогу вернуться ночью в пансионат. А завтра рано утром, как только достану камень из реки на память о родителях, сразу отправлюсь в обратный путь».

15. Человек в дождевике

Заколов открыл глаза со странным ощущением, будто только что умылся и забыл вытереть лицо. Холодный рассветный туман поднимался от реки, пьяно клубился, пытаясь расширится, упирался в лесную чащу, натыкался на скалы и оседал липкой влагой на черных камнях, словно камни потели. Тихон выбрался из теплого спального мешка, покрутил шеей, размял плечи, сделал несколько наклонов, приседаний и отжиманий, чтобы вернуть телу активный тонус.

Ночью он долго не мог уснуть. Шум горной реки напоминал об ужасной смерти родителей. Их расчетливо убили, замаскировав гибель под несчастный случай. Тихон корил себя за то, что слепо поверил официальной версии, не приехал сюда сразу, ограничился телефонным разговором с начальником милиции.

Кто их убил? За что? Прошло три года, много воды унесла горная река с тех пор. Удастся ли ответить на эти вопросы?

Взгляд Заколова упал на прилавок летней шашлычной. На пластиковой поверхности остался угольный рисунок, изображающий изогнутый кинжал с особой Т-образной рукоятью. Можно ли по форме кинжала найти убийцу? Говорят, кинжалы индивидуальны. Немой Хасик показал характерный жест, каким убийца доставал кинжал из ножен. Это тоже зацепка. Сведения скудные, но их в тысячу раз больше, чем сутки назад.

Волновался Заколов и за Ларису Трушину. Он вновь прочел ее записку. «Тихон, возвращайся скорее. Мне страшно…» Что заставило Ларису написать такие слова?

– Надо спешить, – поторопил себя Тихон и достал из рюкзака длинную веревку.

Он закрепил один конец веревки вокруг дуба у подвесного моста, а другой сбросил в ущелье, где слышался шум реки. Самой реки в густом тумане не было видно. Тихон дернул веревку, проверяя надежность крепления, и стал спускаться, упираясь ногами в крутой каменистый склон. По мере продвижения вниз крона дуба над головой постепенно исчезала в белой мгле, а валуны в русле реки приобретали отчетливые очертания.

Тихон спустился, бросил веревку и, ступая по влажным камням, торчащим из воды, пробрался насколько мог к центру реки. Где-то здесь нашли свою смерть его родители. Он должен оставить осязаемую память в виде камня, свидетеля их гибели. После того, что он узнал накануне, эта цель приобретала и иной смысл. Камень будет служить ему немым укором до тех пор, пока он не найдет убийцу.

Тихон опустил руку в ледяную воду и нашел плоский окатыш, удобно ложащийся в ладонь. Камень был красив и холоден, хотелось любоваться им и выбросить одновременно. Тихон сунул камень в боковой карман походных штанов и пошел обратно. У самого берега он оступился и обеими ногами по колено угодил в воду.

– Черт! – громко выругался Заколов, выбираясь на берег.

Шум реки отрезал его слух от любых иных звуков. Он не мог слышать осторожные шаги наверху.

Человек в дождевике с накинутым на голову капюшоном вышел из кустов, приблизился к месту ночлежки и увидел рисунок на пластиковом прилавке. Он откинул полу дождевика, посмотрел на искривленные ножны своего кинжала, сравнил их с изображением и тихо выругался. Нервным движением руки он стер угольный рисунок. Немного подумал и направился к дубу, от которого вниз спускалась к реке страховочная веревка. Прячась, он посмотрел вниз, заметил карабкающегося человека и выдернул кинжал из ножен. Ловкий перехват рукояти – и изогнутый кинжал подобно сабле приготовился перерубить веревку.

Заколов вцепился в страховочную веревку, чтобы быстрее подняться. Туман терял свою силу, уже через несколько метров подъема стала видна кромка обрыва и ветви дуба. Тихону показалось, что на миг ствол дерева загородило нечто темное и тут же исчезло. Словно кто-то высунулся и сразу спрятался.

Может снова приехал Хасик, подумал Тихон и позвал:

– Хасик, я здесь!

Крикнул и сам себе усмехнулся: как же немой парень ему ответит. Но ничего, скоро он выберется и узнает, кто к нему пожаловал. Тихон сосредоточился, выбирая, куда упереться ногой, и тут же почувствовал, что вверху что-то изменилось. Снова на крае обрыва показалось нечто черное, придвинулось и…

Крупный булыжник полетел вниз по склону, увлекая за собой другие камни.

С этого момента телом Заколова управлял не разум, а инстинкт. Выбор был невелик: гарантировано покалечиться под камнепадом или попытаться спастись в горной реке. Инстинкт самосохранения послал импульс рукам разжаться, а ногам оттолкнуться. Глаза успели выбрать свободное от камней место в бурном потоке, и тело, сгруппировав усилия всех мышц, нашло единственно верную траекторию, чтобы угодить в спасительную заводь.

Холодная вода сработала как впрыск адреналина в кровь. Инстинкт посчитал свою миссию выполненной и передал управление разуму. Тихон понял, что в следующую секунду булыжники посыпятся в реку. Укрыться на дне невозможно – воды по пояс. Он бросил тело вперед, перекатился через валун, и его понесло вниз по течению бурным потоком. Сзади с гулким перестуком бомбардировали реку тяжелые камни.

Ему удалось выбраться на берег метров через двести. Потом еще долго он искал место, чтобы подняться на обрывистый склон. К подвесному мосту Заколов вернулся мокрый, грязный и окоченевший. Вокруг не было ни души. Тихон потрогал свою страховочную веревку – цела. Осмотрел неровный склон и пришел к выводу, что теоретически он мог сам спровоцировать камнепад, сдвинув натянутой веревкой небольшой камень на кромке обрыва. Возможно, тень от злодея ему нарисовала больная фантазия. Здесь никого не было. Камнепад – результат его неосторожности.

И только вернувшись под навес шашлычной Тихон увидел размазанное по прилавку угольное пятно. Когда он уходил на этом месте было четкое изображение изогнутого кинжала с Т-образной ручкой.

Заколов поднял рюкзак и проверил его содержимое. Деньги и документы не тронуты, вещи на месте за исключением одного существенного предмета. Исчез средневековый артефакт, связанный с Орденом Золотого Руна – тот самый, который доверил Заколову профессор Мартынов из Института истории.

Странный выбор. Кому понадобилась непонятная безделушка? Случайный воришка в первую очередь поживился бы деньгами. Значит кто-то явился сюда специально за историческим артефактом. Но единственный, кто видел у него черно-белый цилиндр – это Лариса! И только она знала, куда и зачем он направляется. Правда, ее звонок на турбазу и переданная записка указали путь к нему.

Кто им воспользовался?

На подъезде к пансионату «Буковая роща» синяя киносъемочная «нива» съехала в лес и остановилась так, чтобы ее не было видно с основной дороги. Рука водителя в эластичной тканевой перчатке потянулась к рюкзаку на соседнем сиденье и извлекла из него черно-белый цилиндр, запертый посередине замком из трех кодовых колец. На черном кольце по кругу располагались латинские буквы, на золотом единственный символ замка, а на третьем, стальном – римские цифры.

Пальцы рук уверенными движениями набрали буквенно-числовой код так, чтобы получилась фраза: Non Aliud. Как только черное и стальное кольцо завершили комбинацию, послышался едва слышный щелчок. Среднее золотое кольцо легко расстегнулось на две половины. Водитель в нетерпении раскрыл футляр и замер в недоумении.

Древний артефакт с символикой Ордена Золотого Руна был пуст.