Текст книги "Путешествие из Неопределенности в Неизвестность"

В ресторан вошел средних лет коренастый господин в черном дорогом костюме с папкой бумаг в руке. Неспеша он шел твердой походкой к столикам депутатов.

Было сразу видно, что незнакомец привык и любит командовать. Я заметил его властный взгляд, недовольно наморщенный лоб, выпяченную презрительно нижнюю губу, полностью бритую круглую голову. Маленькие голубые глазки напряженно смотрели в сторону депутатов.

Такой господин с короткой бычьей шеей вряд ли будет когда-либо сдаваться или пытаться просить у кого-то прощения.

Такой господин сам кому угодно первым нанесет удар кулаком, не извиняясь потом и не раскаиваясь за содеянное.

Такой господин будет идти только вперед и вперед, не раздумывая и не обрашая никакого внимания на что-либо или кого-либо на своем пути, ведущем к цели!

Подойдя к депутатам, он произнес басом:

– Ну?.. Чего нового?

Негожа с Любовольским привстали, протягивая руки для приветствия.

Вошедший господин снисходительно протянул им руку, быстро здороваясь для формальности. Остальные депутаты громко поздоровались с ним с мест, но он даже не обратил на них внимания.

Присев рядом с Любовольским, вошедший господин повторил вопрос:

– Чего нового?

– Нового, господин Бредовский, всегда у нас много, – начал Любовольский, после чего его перебил Негожа:

– А вы в курсе, уважаемый Бредовский, что случилось недавно в Думе? Хулиганская выходка с обезьяной?

Бредовский кивнул.

– И что теперь нам скажет Евсей Горыныч? – испуганно спросили почти одновременно Пыжников и Напыжников.

– Ничего не скажет, – коротко ответил Бредовский, – всех вас гнать надо!

– Как это… гнать?! – недоуменно молвил Негожа, вскидывая от удивления брови вверх.

– Мы… депутаты… нельзя так…

– Чего там нельзя? – грубо перебил депутата Бредовский. – Всех вас сечь надобно! Хватит тут вам сопли жевать!

71-80 км

После шокирующего депутатов грубого ответа Бредовского наступила весьма длительная пауза.

Пыжников с Напыжниковым сидели, потупив взорыи часто вздыхая. Любовольский с Негожей пожимали плечами, стараясь не смотреть на Бредовского. А остальные депутаты также молчали, не двигаясь.

– Всех вас высечь нужно! И всех демократов тоже! – повторил немногословный Бредовский.

Грозное заявление Бредовского испугало всех депутатов, они совсем сникли и сидели тихо.

Как я понял, спорить с Бредовским никто не хотел и все его побаивались. Он оглядывал с видом единоличного хозяина всех молчащих депутатов, стуча указательным пальцем по столу.

– Знаю я про обезьяну! Позор какой! – ледяным тоном произнес Бредовский, после чего опять замолчал.

– Но мы тут ни при чем… – попытался оправдаться Негожа.

– Конечно, мы сидели, а потом… – Любовольский тоже попытался вставить свое слово, но его перебил Бредовский:

– Молчать! Позор! Всё это как раз на руку либералам! Евсей Горыныч в курсе!

– А что насчет социологического опроса населения? – попытался осторожно перевести тему разговора Негожа.

– Опрос нужно проводить, – сухо ответил Бредовский, не глядя на депутата, – ясно? Мы постараемся побыстрее его провести без всяких этих демократических закидонов, без демагогии! Быстро, задавать людям вопросы только по делу, без сюсюканья!

После паузы он продолжал:

– А что насчет розовых очков думаете? Ничего хорошего, как я понял… Это позор, дали какому-то журналюге пройти в Думу, заснять всё на видеокамеру, чтобы потом все смеялись бы над нами!

– А тот с обезьяной ведь не журналюга, он депутат… – вставил слово Любовольский, но его быстро перебил Бредовский:

– Молчать! Журналюга, депутат… Факт, что провел кто-то обезьяну и потом посмеялся над нами…. Потом увидите все себя в эфире!

Послышался голос Негожи, который спросил, не поднимая головы:

– А можно… можно ли запретить показ этой кассеты с обезьяной по телевизору?

– Уже запрещен этот показ! – быстро ответил Бредовский, стукнув кулаком по столу. – Позор какой!.. Во всё мне вмешиваться приходится!.. А если бы меня не было? Но до некоторых дошел слух о розовых очках, вот это плохо… Плохо!

– И что теперь делать?

– Я пытаюсь в своей телевизионной программе объяснить зрителям, что был только детский розыгрыш, ничего серьезного не произошло в нашей Заумной Думе, но мне не все верят, судя по письмам в Интернете!

– А можно… можно ли этот Интернет запретить у нас? – поинтересовался Любовольский.

– Какой бред вы здесь говорите! – зашипел Бредовский, зло взглянув на депутата, который тоже старался не смотреть в сторону Бредовского. – Вы же депутаты, а не разные интеллигентные недоумки, которые могут только на кухнях дома философствовать! Как его запретишь, если этот Интернет есть во всем мире? Если бы меня спросили, лично мое мнение спросили, как быть с Интернетом, я бы ответил так: «У нас его нужно запретить! Временно запретить!» Я понимаю, что он нужен, но сейчас разные экстремисты там размещают всякий бред! Зачем нам это? Но как тогда эти западные страны отреагируют?!

– А что тогда дела… – попытался спросить Пыжников, но Бредовский вновь грубо перебил очередного депутата: – Молчать! Снова шум, снова статьи в газетах о железном занавесе, о свертывании демократии в России! Нет, хочется очень запретить его, но нельзя этого делать… Мы же в демократию играем! Да, к сожалению большому, нельзя запретить, а очень и очень хочется. Ведь мы строим свою суверенную демократию, а нас остальные… нет, некоторые страны обвиняют в отсутствии демократии!

Я издали приглядывался к депутатам и продолжающему говорить Бредовскому, прислушивался к его псевдоискренней фразеологии, наблюдал за его агрессивной манерой держаться в обществе и мне стало внезапно скучно слушать такого грубого и подавляющего всех оратора и вообще стало противно сидеть в зале ресторана в обществе подобного субъекта; омерзение (иначе и не скажешь) возникло у меня уже при первом взгляде на этого Бредовского, когда он бодро входил в ресторан. Читатели могут мне возразить, что я мог бы встать и выйти из ресторана, а чиновники всегда в большинстве своем грубые и властные, удивляться здесь ни к чему… Но мне хотелось дослушать их разговор, вернее, почти монолог Бредовского, который изредка прерывался короткими вопросами депутатов. Депутаты сидели притихшие, не двигаясь, лишь изредка осмеливаясь задать тот или иной вопрос Бредовскому.

Я пересел за другой столик поближе к депутатам.

Заказал себе еще стакан апельсинового сока.

Внезапно поезд резко остановился, послышались крики, стоны из соседних вагонов.

В ресторане кто-то упал со стула, кто-то просто не удержался, падая на пол.

– В чем дело? – испуганно спросил Негожа, будто кто-то рядом мог ответить ему.

– Машинист пьяный едет, что еще может быть, – высказал свое предположение Пыжников, усмехаясь.

Короткая пауза.

После резкой остановки поезда он вновь начал двигаться, но теперь поезд ехал как-то странно: немного поедет, потом короткая остановка, далее снова немного поедет, после чего короткая остановка.

Депутаты вместе с Бредовским больше всех стали кричать и возмущаться таким нелепым движением поезда.

– В чем дело?! – кричал Любовольский, стуча кулаком по столу. – Вызвать сюда машиниста!

– Да, срочно сюда вызвать машиниста! – машинально повторил запрос депутата Любовольского депутат Напыжников.

– А вы в своем уме, депутат Пыжников, или нет? – рявкнул Бредовский. – Как это машинист к нам сюда придет?.. А вместо него кто будет работать и вести поезд, вести всех нас?!.. Вы что, совсем уж забылись? Вы не в Заумной Думе заседаете!

– А вы не путайте мою фамилию! – обиделся Напыжников. – Моя фамилия не Пыжников, а Напыжников!

Бредовский махнул рукой, соглашаясь:

– Ладно, Пыж… Напыжников… шут с ним… не до этого нам сейчас, – холодно ответил Бредовский, даже не смотря на депутата и вставая.

Бредовский подошел к окну, глядя на движение поезда. Несколько минут он стоял молча у окна, мрачный и задумчивый.

Через минут пять к нему подошли Пыжников с Напыжниковым.

– Что-то не так? – спросил Пыжников.

– Вы чем-то обеспокоены? – спросил Напыжников.

– Да, – кивнул головой Бредовский, – вы что, слепые? Не видите, как наш поезд едет?

– А… а как он едет?

– Он едет по кругу! – скрипнул зубами Бредовский. – Смотрите сами, если мне не верите.

Оба депутата посмотрели в окно, минуту помолчали, потом схватились за головы, вопя:

– Ужас какой!.. Поезд едет по кругу!

– Как это по кругу? – не понял Негожа, подходя к двум депутатам и Бредовскому и тоже глядя в окно.

Через минуту все посетители ресторана, в том числе и я, стояли у окон ресторана, наблюдая за странным движением поезда.

– Но почему он едет по кругу?

– Почему так изменился маршрут движения?

– Машинист пьяный?

– Кто-то рельсы изменил, что ли?!

– Вызвать сюда срочно машиниста и начальника состава! – крикнул, думая, что он сидит в Думе, депутат Негожа.

– А ты бы потише себя вел, – холодно заметил Бредовский.

Поезд резко остановился, депутаты покачнулись, чертыхаясь и хватаясь за что попало.

Через минуту поезд поехал, делая снова короткие остановки после движения.

– Скажите, – тихо спросил депутат Негожа Бредовского, когда все уселись снова за столики, – а зачем мы здесь собрались? Нельзя было собраться в зале для заседаний?

– Что за бред ты несешь?! – вскричал Бредовский, вдруг переходя на «ты».

– Почему… почему вы так грубо…

– Молчать! – таким же тоном ответил Бредовский. – Мы здесь сидим, здесь же поезд, а не ваша Заумная очень Дума!.. Не в спецвагоне для чиновников с вами встречаться, у них там места очень мало, а самих чиновников много.

– Да-а, – вырвалось у Любовольского, – скоро еще больше будет этих чиновников! А кто тогда работать будет?

Кто-то из депутатов засмеялся.

– Отставить смех! – почти по – военному заорал Бредовский, стуча кулаком по столу. – Молчать, когда я с вами вынужден говорить, только слушать меня!.. Если спрошу, отвечайте.

Пауза.

Насупленные депутаты.

– Недавно услышал одно выражение, – продолжал, улыбаясь, Бредовский, сменив неожиданный свой гнев на милость, – один журналюга где-то там написал примерно так: «Сейчас все руководящие посты заняты. Принимаем только специалистов!»

Сказав, он громко засмеялся.

– Вам это понравилось? – осторожно спросил Негожа, пытаясь не смотреть в сторону Бредовского.

– Это смешно! – коротко ответил тот, после чего, перестав смеяться и надев мрачную и недовольную маску на свое лицо, продолжал говорить, чеканя каждое слово, словно вдалбливал слова в головы депутатов:

– У нас должна быть своя идеология! Своя!.. Идеология!.. Своя!.. А ее нет! Пока!.. А она нам нужна!.. Очень!! Очень нужна!.. Понятно?!

После короткого молчания Бредовский продолжал:

– Идеология! Своя!.. Раньше она была!.. Жить при коммунизме!.. Дожить до коммунизма!.. Теперь что? Купить машину?.. купить дом?!.. Квартиру?! Взять ипотеку?! Бред!..

Подобными отрывистыми и чеканными фразами он словно забивал гвозди в головы притихших депутатов.

– Обезьяна в этой Заумной Думе!.. Позор!!.. Бред!.. А эти розовые очки?.. Бред!.. Виртуальных дел мастера мы!.. Бред!.. Но жизнь сложнее!..

– А что насчет соцопроса? Вопросы готовы для ответов Евсея Горыныча? – спросил Негожа, почему-то неожиданно вставая и наклоняясь вперед.

– Нет!.. Не мешать! – отрезал Бредовский. – Сядь и слушай!.. Вопросы задают люди!.. Их я не пишу, эти вопросы!.. Ясно? Мы будем подавать вопросы Евсею Горынычу!.. Но их должны задавать сами люди, потом вопросы отнесем Горынычу!.. Обезьян и подобных тварей быть не должно!.. Уволю всех к свиньям, если я что увижу!..

Бредовский замолчал.

Полная тишина в ресторане, как на кладбище.

– Есть вопросы мне? – спросил далее Бредовский, наливая себе рюмку водки.

Напыжников встал, подходя к нему и тихо спрашивая:

– Скажите, пожалуйста, а что насчет пиар-компании слышно?

– Ты сядь, не маячь перед глазами! – зашипел Бредовский, почти отталкивая депутата. – Работа идет! Создана бригада аналитиков и полевиков!.. Ясно?.. Работа тяжелая! Очень!.. Ясно?!.. Аналитики сейчас на телевидении «Останки» работают. А мы должны здесь в поезде уже мнение людей узнавать, знакомиться с нашим народом! Ясно?!..

– А мы его… его не знаем, что ли? – засомневался один из депутатов.

– Прекрати нести всякий бред! – огрызнулся Бредовский.

«У него слово „бред“ – любимое слово, что ли? – подумал я, усмехаясь. – Конечно, плохо сидеть рядом и слушать чужой разговор, но где еще услышишь такое откровение?»

– Мы же депутаты, которые избраны народом…

– Молчать! – снова перебил депутата Бредовский. – Эту чушь ты будешь в своей Заумной Думе говорить или на предвыборном собрании для быдл-класса… Ясно?! Вы все не знаете, как народ ваш живет, так что поэтому едем мы все сейчас в поезде, с народом нашим нужно хоть сейчас знакомиться и собирать вопросы для соцопроса. Ясно?!

– А что такое «полевики»? – задал вопрос Пыжников.

– Позор! – возмутился Бредовский. – Депутат, а таких слов не знает… Это должен знать каждый депутат, если он хочет разбираться в пиар-компаниях и политтехнологиях. Итак, полевик (на жаргоне «ноги») – это человек, который занимается вербовкой местных активистов для выборов; он бегает по квартирам, раздавая рекламки и агитируя за своего кандидата. Сами понимаете, что полевик что-то вроде мальчика на побегушках… А аналитики – это журналисты, статистики, психологи, пиарщики…

– Очень сложно всё, – осторожно промямлил Напыжников, стараясь не смотреть на Бредовского. – Нам сложно здесь работать, мнения людей узнавать…

– Что-о?! Сложно?

– Да, сложно, нет компьютеров, факсов, наших помощников…

– Молчать!.. – перебил депутата Бредовский. – А зачем тогда депутатами стали?.. Вы все знаете свой народ?! Вы, его слуги?..

Бредовский орал, стуча кулаком по столу.

Молчание.

Притихшие депутаты.

– Люди добрые! – послышалось издали. – Подайте мне на опох… на операцию!

Я обернулся и увидел шатающегося пожилого человека в поношенном сером костюмчике и в грязных ботинках на босу ногу. Он шел по залу ресторана вдоль столиков, вытянув дрожащую правую руку для милостыни.

– Вот вы с таким народом знакомы?! – Бредовский показал пальцем на вошедшего нищего. – Его жизнь вам известна?..

– Да гнать такого нужно отсюда, а не о нем думать… – подал голос депутат Любовольский, но его грубо перебил Бредовский:

– Молчать!.. Вы всё на свете знаете, а жизнь своего электората не знаете!.. Молчать!.. Как надеетесь тогда попасть в Думу?

Нищего быстро вывели из ресторана.

– Мы многого не знаем, – робко пробормотал Пыжников.

– Не знаем… – подтвердил Негожа.

Короткая пауза.

Бредовский вскинул голову и рассвирепел:

– Чего?!.. Чего не знаете?

– Что мы строим… какой у нас строй… – попытался ответить Негожа, но его снова перебил Бредовский:

– Что вы хотите узнать?

– Что мы строим… какой у нас сейчас строй? Не коммунизм, не капитализм, а что…

– Говорят, что постиндустриальное общество… – попытался ответить Напыжников, но Бредовский заорал:

– Молчать!.. Хватит тут нести всякий бред!.. Какое еще постиндустриальное общество?! Я ничего такого не говорил нигде!.. Бред какой!.. Нам идеология нужна! А ее нет!

Он помолчал, потом добавил, вновь почти чеканя свои короткие и хлесткие фразы, будто забивая гвозди в головы депутатов:

– Пока нет! Нет!.. Но будет!.. Скоро!.. Скоро будет!..

– А эти оппозиционеры утверждают, что их якобы не допускают к эфиру?

– Бред! – снова повторил свою любимую фразу Бредовский. – Какой бред!.. А что они сделали, чтобы о них в «Останках» говорить?!.. Что?.. Что хорошего или плохого?.. У столба на городской площади пусть выступают! У нас полная демократия, своя суверенная демократия именно для нас! Какое это затасканное слово «демократия»!

– Сувенирная демократия!! Абсурд!! – завопил мой Маэстро.

Бредовский недовольно оглянулся, рявкнув:

– Молчать!.. Кто здесь над нами потешается?

– Может, создать что-то вроде Гайд-парка, как в Англии? – предложил Негожа.

– Зачем?

– Чтобы им рты заткнуть, – ответил Негожа.

– Бред!.. Создавать условия для оппозиции?.. Свой Гайд-парк? У нас?!.. Зачем?.. Еще вопросы есть?

– Некоторые журналисты негодуют, якобы им не разрешают печатать что-то… Якобы у нас нет свободы слова! – то ли спросил, то ли утверждающе сказал Пыжников.

– Бред! – опять повторил негодующий Бредовский, наливая себе стакан водки и сразу залпом его выпивая. – Не устраивает кого один журнал, можно перейти в другой. Ведь полная демократия у нас!.. Не нравится – уходи, никого не держим. Хочешь уехать из страны – уезжай. Куда хочешь езжай, ведь полная демократия!

– Как вам ситуация с закрытой программой «Окно» на телевидении «Останки»? – спросил Любовольский.

– Ее никто не закрывал! Сами журналю… журналисты не дотягивают до уровня телеканала, на котором собираются работать. Они сами не соответствуют высоким требованиям канала, а потом еще пытаются роптать и возмущаться нашей демократией! – строгим голосом ответил Бредовский. – Как можно закрыть программу мне в условиях демократии? Ведь это очередной бред!.. Бред!.. Сами не могут работать, не подходит их программа каналу, рейтинг программы маленький, а потом еще возмущаются. И чего им надо всем о политике говорить, когда канал-то был развлекательный… Потом и акционеры могут возмутиться такими программами и самим всем телеканалом!

– А почему они могут возмутиться? Кто эти акционеры?

– Как кто? Акционеры телекомпании «Останки», которые есть во всем мире! – недовольным тоном ответил Бредовский. – И в Англии есть акционеры компании, там две старушки, еще на острове Зеленого Мыса есть пять семей, еще где-то там… Да, на Гавайских островах есть два господина… И иногда они спрашивают дирекацию компании: «А как у вас, ребята, дела? И как вертятся наши деньги? И чего у вас вместо развлечений программа о политике?»

– Реально ли какая-то старушка там будет звонить в Москву из Англии по поводу одной телепрограммы? – усомнился Негожа.

Бредовский бросил негодующий взгляд в сторону депутата, после чего ответил холодно:

– Много говорите!.. Не верите мне или кому повыше? Раз говорят, что только акционеры недовольны, то и верить нужно этому… Всё, эта тема закрыта!.. Еще вопросы есть?

– Тяжела работа политтехнолога, как я погляжу? – высказал свое мнение Любовольский.

Бредовский не ответил ему, недовольно только качнув головой.

– У политтехнолога адская работа, – молвил Пыжников.

Услышав эту мысль, Бредовский гордо вскинул голову, пристально глядя на Пыжникова и рассерженно говоря ему:

– Поясните свою мысль! Что вы имели в виду?

– Что я имел в виду? Адская у вас работа в прямом смысле этого слова… Политика сами знаете, что такое… Черный пиар еще…

– Бред! – рявкнул Бредовский. – Хватит болтать всякую ерунду! Всех вас высечь надо!

Тишина, как и ранее.

Насупленные депутаты.

– Еще вопросы есть? Может, хватит их задавать?

– Скажите, а что нового у министра по таблеткам? – спросил Напыжников.

– Что у него нового? – пожал плечами Бредовский. – Работает…

– Вы не поняли, – попытался пояснить свой вопрос Напыжников. – Цены на таблетки…

– Понятно, – перебил его Бредовский, – у министра по таблеткам с таблетками всё в порядке, но цены вновь на них возросли вследствие очередного спроса на нефть и газ за рубежом. Но это нашего министра не беспокоит. Его беспокоит грядущее повышение пенсий пенсионерам, зарплат бюджетникам на 10 процентов.

– Скажите, а министр по казне обеспокоен ростом цен на нашу нефть и газ за рубежом и в то же время нашей инфляцией у нас! – то ли спросил, то ли константировал Пыжников.

– А сколько нам жить еще на трубодоллары? – вдруг осмелел Напыжников, задавая этот вопрос Бредовскому.

Бредовский побагровел от злости, отвечая:

– Что за бред? И что за выражения я новые слышу?!.. Трубо… Бред!.. Еще вопросы есть?

Депутат Негожа вздохнул, потом осторожно спросил Бредовского:

– А вот министр по пропаганде настаивает на постройке помещения в одном из городов для всех желающих высказывать свои разные мнения…

– В чем вопрос? – перебил Бредовский.

– Вопрос вот в чем… Как утверждает министр по пропаганде, постройка такого дома поможет общению и обмену разными мнениями, там можно будет свободно высказываться… И как утверждает министр, это поможет людям ощутить нашу полную демократию!

– Бред! – усмехнулся Бредовский. – Я же ответил о предложении устроить у нас своего рода подобие Гайд-парка. Демократия демократией, но всё хорошо в меру! Хотят эти оппозиционеры болтать, пусть выходят на улицу и стоят у столба!

– Но тогда их милиция арестует, – заметил Негожа.

– Пускай арестовывает, – ответил Бредовский, – мне на это(нецензурщина)… Считаю данное предложение министра излишним и буду отстаивать свою позицию перед Евсеем Горынычем.