Текст книги "Путешествие из Неопределенности в Неизвестность"

И не надо здесь никому говорить, что любви нет…

НЕТ, ОНА ЕСТЬ, ЭТА ЛЮБОВЬ!! ОНА ЕСТЬ!

И ОНА БУДЕТ ВЕЧНО, ПОКА БУДУТ ЖИТЬ НА СВЕТЕ ХОТЬ ДВА ЛЮБЯЩИХ ЧЕЛОВЕКА – МУЖЧИНА И ЖЕНЩИНА!!..

И любовь будет вечна, как вечен этот мир!..

И если кто-то говорит, что любви нет, а остался только один грубый секс ничего более, плюньте этому выродку в его физиономию, так как любовь – это и секс, и чувство привязанности к любимому и дорогому человеку, и чувство совершенно платоническое, это всё вместе, и потребность видеть любимого каждый день и желание постоянно заботиться о нем, и желание его ласкать, целовать!..

Я вздохнул и открыл глаза…

Мой попугай сидел молча, смотря на меня.

– Что, Маэстро? – спросил ласково я попугая. – Скучно так сидеть без слушателей?

Да?..

Попугай не отвечал мне.

– Никого, кроме меня, нет? И говорить не хочется поэтому?

Я поднялся, посмотрел в окно. Хорошо, что свет появился в вагоне, а то там за окном уже темная ночь… И сейчас мне почему-то вспомнилась картина с изображением черного квадрата… Ничего не видно на картине, только один черный квадрат нарисован на ней, а люди стоят и смотрят. Причем, каждый из посетителей музея, где была выставлена эта картина думал о совершенно разном… Некоторые проходили мимо, а единицы останавливались, задумывались, как я думал… Потом, как я припоминаю свое посещение одного музея, я отошел от этой удивительной картины, но подошел снова к ней через полчаса. Надо сказать, что народу возле картины прибавилось и намного!.. Некоторые стояли молча, а некоторые шепотом переговаривались между собой. Отдельные обрывки из фраз я запомнил. Кто-то говорил о том, что сначала нужно увидеть свет, чтобы узнать темноту… Другие совсем наоборот: чтобы познать темноту, надо увидеть свет. Кто-то шептал на ухо своему спутнику: «Бойся темноты, это время разных гадов, это время ЧК, это время погромов, это время самого худшего…» Совершенно были различные мнения по поводу картины «Черный квадрат» Казимира Малевича.

«Нужно долго смотреть в темноту, чтобы надеяться на свет! – услышал я тогда в толпе зрителей и разных знатоков художества. – Посмотри, как почти раньше у нас было за окном, когда в темноте приходили арестовывать и потом убивать невинных людей… И их, этих невинных, несчастных людей, убивали и мучили разные так называемые революционеры и разные военные…»

«Нет, здесь дело в другом, – услышал я за спиной тогда, как я вспоминаю сейчас, – надо постоянно смотреть в эту темноту и не пугаться ее… Тогда, может, не будет нам так страшно жить на свете!»

«Смотрите на этот черный квадрат, смотрите на мерзкую и тошнотворную темноту, – услышал я слева от себя женский голос, – и вспоминайте свои светлые и счастливые дни. Тогда вам будет весело и не так страшно жить на свете! То есть нужно знать как светлые, так и темные стороны нашей жизни!»

«Черный квадрат – это наша неустроенная жизнь, это наше поганое болото!» – выкрикнул некий подросток.

Кто-то, как я вспоминаю тогда, рассмеялся, отошел от подростка, а я подошел к нему, сказав тихо только одно слово одобрения: «Молодец!»

И зачем я вдруг вспомнил об этой картине, смотря в темноту из окна вагона?

Сложно сказать, как и сложно объяснить саму эту картину…

– Инфляция!.. Имитация! Кастрация! Мумификация! Девальвация! Экзальтация!!.. Прострация!! Монетизация! Дебилизация! Кастрация! Имитация!! Модерация! Ваучеризация!! Сатисфакция!.. Фильтрация! Имитация! – вдруг услышал я попугайские возгласы.

– Не понял тебя, Маэстро? – удивился я поведению попугая. – Сидел ты тихо и вдруг кричать стал? С чего это? Может, зрителей себе нашел? Но не вижу я никого пока…

Чего ты кричишь?

– Абсурд!! Царство абсурда!! Поззз-оор!! У нас всё всегда хорошо!! У нас хорошо! Абсурд!! Шумим, братцы, шумим!

– Та-ак, – протянул кто-то за моей спиной, – это что за разговорчики здесь я слышу?

Мне совсем не хотелось оборачиваться и снова в который раз перед кем-то оправдываться. Совсем этого не хотелось делать…

Но требовательный тон говорившего заставил меня повернуться.

– Попрошу предъявить ваши документы!

Передо мной стоял один офицер в синей форме и в сапогах. В руках он держал пистолет, дуло которого было направлено почему-то в мою сторону.

Рядом с ним стояли еще трое солдат в такой же синей форме с винтовками. Причем, на концах винтовок были приделаны штыки.

Все военные весьма подозрительно смотрели на меня и попугая Маэстро, будто думали, что я вместе с попугаем ограбили Кремль, совершили гражданский переворот и вдобавок агитировали по всему миру за буржуазные партии всего мира.

– И что на этот раз я услышу? – устало спросил я, даже не порываясь встать с места.

– Черт, документы! – зло рявкнул офицер, топнув ногой.

Я не двигался, стараясь смотреть мимо сквозь офицера, будто его даже не было рядом со мной. Я так могу смотреть как бы сквозь тело человека, он не понимает, что я так смотрю, а я сижу себе спокойно и смотрю, будто он стеклянный…

Офицер успел за время моего молчания выругаться, употребив известную всем комбинацию из трех нецензурных слов. Но я продолжал сидеть молча.

– Документы, черт тебя! – Далее снова я у слышал язык улицы и коммунальных квартир.

– Какие документы? – наконец, спросил я офицера как можно спокойней.

– Попрошу предъявить документы!

– Чьи документы?

– Как это: чьи? Ваши документы!

– Ах, мои документы? – переспросил я, начиная рыться в карманах и доставая оттуда свой новый только полученный и свежий паспорт. – Вот, смотрите и знакомьтесь со мной…

– Что это за паспорт? Откуда ты приехал с таким липовым паспортом?! – закричал офицер, снова топая ногой.

– Не понял… Вам мой паспорт не понравился?

– Да.

– Тогда отдайте мне его и идите себе дальше!

– Что-о?! Ты, контра поганая, будешь мне тут замечания делать?! – офицер заскрежетал зубами, бросил мой паспорт на пол и стал топтать его ногами.

– Зачем же так топтать мой паспорт? – возразил я, пытаясь вытащить свой паспорт из-под его ног. – Отдайте его мне… отдайте…

Взяв паспорт в руки, я быстро спрятал его в карман брюк.

– Абсурд!! – закричал снова Маэстро, встряхивая своими разноцветными перьями. – Царство абсурда!!.. Бред один!! Где наш Ленин? Где Березовский?! Где Мавзолей наш?! Миллион курьеров их ищут! Абсурд!!..

– Что… что за разговорчики здесь о нашем вожде Ленине?! – воскликнул офицер, махая своим пистолетом. – Молчать всем!! Молчать, контра!!..

– А я молчу, – спокойно ответил я, – это попугай орет.

– Так…. Откуда едем? – продолжал офицер, почти тыкая пистолетом мне в лицо.

– А это что… допрос? – спросил я.

– Пока не допрос, но что-то рядом, – усмехнулся офицер. – Ну, контра, откуда едешь и по какому заданию? Чей ты шпион будешь?

– Я не шпион, я просто еду в поезде, как и все пассажиры, я отдыхать хочу просто, можно это понять или нет? И ни в какие там революции и ни в какие там перевороты я не играю…

– Абсурд, царство абсурда!! – завопил вдруг мой Маэстро, встряхивая своими разноцветными перьями. – Наш дедушка Ленин опять всех расстрелять готов!!

ЖКХ! Ха-ха-ха!!.. Перезагрузка!!.. Системный блок полетел!! Шумим, братцы, шумим!! Где наш Ленин?! В Смольном бегает?!

– Что-о?! Этот поганый попугай самого Ленина оскорбляет?!.. – закричал офицер, стреляя из пистолета.

– Да, опять стрельба началась, – устало вымолвил я, вздыхая и ложась на койку. – Вы там постреляйте, ковбои, поиграйте в свои революции, а я спать хочу…

– Что-о?!

– Я говорю: что-то спать хочется, а вы там играйте в войнушки, в ковбоев, бандитов и контру, а я только поспать хочу…

– Как ты, гад, разговариваешь?!

– Обычно я разговариваю, – невозмутимо ответил я, – поиграйте в неуловимых мстителей и поищите еще золото партии… До сих пор его не найдут!

Мое поведение вывело офицера из себя. Он стал кричать, топать, дергать меня, заставляя встать, но я упрямо продолжал лежать на койке. Конечно, офицер мог заставить меня встать, начав стрелять в меня или приказав своим солдатам поднять меня. Но он поступил совсем по-другому: он вышел вместе с солдатами из купе, заперев меня и поставив возле двери караул из двух солдат. А сам, как я услышал, пошел за подмогой.

– Абсурд!! – Маэстро снова подал голос. – Царство идиотов, царство абсурда!..

– Я согласен с тобой, дружище, – сказал попугаю, лаская его по спине и голове, – помолчи немного… Я поспать хочу…

Но поспать мне не дали.

С шумом дверь открылась, вошел снова тот же бесноватый офицер с пистолетом и еще двое товарищей в штатском. Я продолжал лежать на койке, делая вид, что не слышу и не вижу их.

– Встать!! Живо, контра, встать!!..

Я лежал, не двигаясь.

– Черт поганый, контра, встать! – Требовательный голос вопил возле моего уха, а дуло пистолета смотрело мне грозно в лицо.

– Да-а-а, что вы за люди непонятные, чего надо от туриста? – вздыхая, произнес вяло я, медленно поднимаясь.

– Документы!

– Я показывал свой паспорт.

– Где он? Быстро его предъявить нам!

– А знаете, что сейчас в Англии, если полицейский останавливает прохожего и требует документы, он должен обосновать свой приказ, обязан написать протокол в двух экземплярах. Один экземпляр он отдает прохожему, которого он остановил.

И этот прохожий имеет право пожаловаться на полицейского его начальству, подать на полицейского в суд, получить материальную компенсацию. Ясно?.. Поэтому в Англии пытаются просто так из любопытства не останавливать прохожих, куда-то спешащих…

– Не знаем, в Англии не было, – ответил один из штатских товарищей, нервно начиная закуривать папиросу. – Вас попросили предъявить документы, где паспорт?

Я отдал снова свой паспорт товарищу с папиросой.

– Только его пачкать никотином не надо, – попросил я, улыбаясь.

– Что-о?

– Это так… шутка, – ответил я.

– Гм, шутить так в твоем положении? – вскинул брови штатский, изучая мой паспорт и продолжая курить.

– Ты кто? – спросил другой штатский, мрачно смотря на меня.

– Не понял…

– Откуда будешь? Куда едешь? Чем занимаешься? С каким заданием едешь и куда едешь? Кто такой? Кто твои родители? Где учился? Женат? Есть дети? Где работаешь? И кем? Когда родился? Когда…

– А может пока хватит вопросов, – перебил я штатского, – я не успею ответить сразу, может тогда мне анкетку дадите, а я ее при вас заполню, отвечу на все пункты.

– Он над нами издевается! – недовольно произнес офицер с пистолетом, махая снова пистолетом прямо перед моим носом.

– Неизвестно еще кто над кем здесь издевается, – моментально ответил я, пытаясь забрать из рук штатского свой паспорт. – Прошу отдать мой паспорт, как известно, у нас без его никуда, как куда ни войдешь, везде надо показывать паспорт.

– Конечно, везде потому что одни контры ходят, – мрачно изрек штатский, подозрительно смотря на меня.

– Только не надо меня буравить своим проницательным взором, – вежливо попросил я штатского. – Пожалуйста, прошу вас, прошу не смотреть так зло на меня! Что хотите от меня? Я уже устал от всяких проверок на улицах и в дороге, устал я от такой жизни, от такой полицейщины…

– Хорошо, что он начинает признаваться! – обрадовался офицер с пистолетом.

– В чем признаваться? – не понял я. – Я ничего уголовного не совершал, признаваться мне не в чем…

– Абсурд!! Где наш Ленин? На баррикадах или на расстрелах?! Абсурд!! Царство абсурда!! – завопил вновь мой Маэстро, поднимаясь со столика у окна и летая над головами моих недоброжелателей.

– Что этот негодяй сейчас кричал? – крикнул один штатский.

– Это не он, это его попугай! – ответил офицер, начиная стрелять из пистолета в попугая.

– Прекратите стрельбу, – попросил я, – это же не человек, он не понимает, что говорит, его кто-то научил просто…

– Мы понимаем, что его кто-то научил, – ласково, почти по-иезуитски добро сказал один штатский, пристально глядя на меня. – И мы знаем, что это сделал его хозяин, хозяин этого поганого попугая, то есть ты его научил! И ты сейчас нам во всем сознаешься, понял, гад?! Понял?

– Да, – подтвердил другой штатский с папиросой в руках, продолжая пускать дым мне в лицо, – да, ты сейчас во всех своих пакостях и грехах нам сознаешься, а не только в обучении попугая…

– Я ничего не делал и я ничего не знаю, – как можно спокойнее ответил я, отворачиваясь от моих недругов, если можно так их назвать.

– Последний раз мы тебе говорим, что лучше по-хорошему сейчас сознаться, что ты научил своего попугая издеваться над нашими революционными ценностями и над нашим светлым образом вождя мирового пролетариата Ленине, – ласково, почти по-иезуитски продолжать говорить штатский, вытаскивая из сумки какие-то бумаги и показывая их мне. – Прочитай быстро!

– Что это? – не понял я, не беря бумаги в руки.

– Ты не понял, контра?! – закричал офицер с пистолетом. – Быстро бери бумаги и читай, а то я сейчас тебе шлепну!!..

– Абсурд!! Перезагрузка!! – кричал Маэстро в воздухе, не садясь предусмотрительно на столик у окна. – Царство абсурда!!..

– Черт, да схватите этого поганого попугая! – потребовал один штатский, пытаясь подскочить и поймать Маэстро.

– Как эту гадину схватишь, она парит в воздухе! Это птица же! – ответил зло офицер, начиная снова палить.

– У тебя есть пистолет, стреляй по попугаю, – приказал штатский с папиросой.

– Я так и делаю, – ответил офицер, стреляя в попугая.

В суматохе я быстро взял из рук штатского свой паспорт, спрятав его в кармане.

– Абсурд!! Перезагрузка!! Шумим, братцы, шумим! – вопил Маэстро, порхая в воздухе и встряхивая своими разноцветными перьями.

– Черт, контра, стреляй в него! – кричал один штатский, махая руками.

– Схватить его и голову скрутить ему! – кричал другой штатский, пытаясь подскочить в меру своих сил и поймать попугая.

– Нет, не сможете его поймать, – констатировал я спокойно, смотря, как трое моих грозных гостей пытаются схватить и убить одного маленького, намного меньше их, попугая.

Что и говорить, а ситуация была очень смешная, пойми, мой дорогой читатель, я пишу так, как это было наяву и ничего не приукрашиваю, отнюдь, я не люблю всякие россказни или какие-то небылицы – пишу, как есть…

– Где дедушка Ленин? Где Березовский?! Абсурд! Всё смешалось у нас! Модерация, перезарузка!! Абсурд! ЖКХ!! Ха-ха-ха!! – храбрый Маэстро вопил и порхал в воздухе, а мои угрюмые гости пытались его схватить и убить.

После долгих попыток схватить и убить попугая мои гости устали, усаживаясь на противоположную полку в купе.

– Устали малость? – сочувственно спросил я, вздыхая.

– Гм, молчи, контра! – заорал офицер, далее снова вспомнив известные непечатные слова из трех букв.

– Попрошу тебя без колкостей, – строго произнес один штатский, протягивая мне бумаги, – прочитай их и там внизу распишись.

– Что это?

– А ты почитай, потом уразумеешь, – коротко ответил штатский, пристально смотря на меня.

После прочтения всех бумаг я изумленно глянул на штатского.

– Да вы чего?.. – вырвалось у меня. – Вы что… хотите представить меня шпионом?!

Я – шпион, как вы здесь в этих поганых протоколах пытаетесь указывать обо мне, когда только что меня увидели?!

– Был бы человек, а преступление всегда для него найдется! – угрюмо ответил штатский с папиросой.

– Это верно вами подмечено, – согласился я, отдавая протоколы штатскому, – нет, я ничего в них подписывать не буду…

– Не будешь?!

– Да, не буду…

– Быстро ты подпишешь, а то я тебя убью, контру поганую, – заорал офицер, махая снова пистолетом перед моим невинным носом.

– Нет, не подпишу я ничего, – упорствовал я, пытаясь не смотреть в сторону офицера и обоих штатских, – не подпишу я ничего! Я ничего противозаконного не совершал, ни в чем я не раскаиваюсь, ничего я плохого не делал и делать не хочу… И всё, что здесь, в этих протоколах изложено, это настоящий бред!

– Абсурд!! – вновь подал голос мой Маэстро.

– Правильно, Маэстро, – усмехнулся я, глядя на попугая, – настоящий абсурд, когда пытаются требовать подписать признание в собственном преступлении, которого я не совершал.

– Как это не совершал? – удивился офицер. – Здесь четко написано, что ты шпион!

– Я – шпион?

– Да, ты шпион! – ответил штатский с папиросой.

– Шпион, непонятно, что ли? Только распишись и всё! – потребовал другой штатский, протягивая мне ручку для подписи.

– Перезарузка! Абсурд!!..

Я отклонился назад, пытаясь не смотреть в сторону штатского:

– Признавайся!

– В чем? – обомлел я.

И далее он убил меня лаконичной фразой:

– В шпионаже на Антарктиду!

– В чем, чем?!

Короткая пауза.

Офицер стоял возле меня, направив дуло пистолета прямо мне в лицо.

Оба штатских весьма строго глядели на меня, выжидающе, как мне показалось.

– Ну, чего там тянуть? – нетерпеливо спросил штатский, протягивая мне ручку для подписи. – Расписался и будь спокоен потом…

– Спокоен в вечности? – усмехнулся я, принципиально не беря ручку и нигде не подписываясь. – Я нигде подписываться не буду! Ясно?

Что?

– Да, не буду, ни в какой Антарктиде я не был, – ответил я.

– Это тебе виднее, где ты был и где не был, – ответил штатский, держа ручку в руках, – подпишись, возьми ручку…

– Нет!

– Абсурд!! Перезагрузка!!

– Черт, схватите же этого мерзавца, – разозлился один штатский.

– Да, быстро его схватить! – скомандовал другой штатский, грозно смотря на офицера. – Чего ты стоишь, как пень?..

Офицер стал неистово стрелять вверх, пытаясь попасть в Маэстро, но все его попытки были крайне безуспешными. Попугай кричал, встряхивая разноцветными перьями.

– Ну, признавайся в шпионаже на Антарктиду!

– Я там никогда не был…

– Раз есть отдельная страна, то возможен и шпионаж для нее! Признавайся живо, – потребовал один штатский.

– Да, сколько можно ждать? Признавайся! – потребовал другой штатский, заканчивая курить папиросу.

– Чего? Какая еще Антарктида? Там одни медведи белые…

– Это тебе виднее… Признавайся быстро!

– И быстро подпишись под своим признанием!

Я понимал всю фантасмагоричность и нелепость обвинения, но мне стало неожиданно страшно: схватят тебя эти агенты и военные, расстреляют!

И что мне теперь делать?..

– Ну, контра, признавайся! – грубо сказал один штатский.

– П-риз-на-вай-ся! – прошипел другой штатский, буравя меня своим пристальным взглядом.

– Признавайся, а то я тебе сейчас, контру поганую, расстреляю! – орал бесноватый офицер, махая пистолетом.

– Если меня сейчас застрелят, как я тогда вам признаюсь? – усмехнулся я. – И тогда все ваши показатели о прекрасной работе полетят к чертям!

– Абсурд!! Перезагрузка!!

– Молчи пока, Маэстро, – попросил я попугая, вздыхая. – послушайте, товарищи…

– Мы тебе, буржуазный агент и наймит, не товарищи! – ответил один штатский, продолжая весьма зло смотреть на меня. – Признавайся, а то еще припишем тебе убийство товарища Кирова, Троцкого, попытку организации троцкистских заговоров на Колыме, Курске, Ростове и в Аравийской пустыне.

– Признавайся! – орал офицер.

– Чепуха, – ответил я. – На каком основании?

– Признавайся, всего будет семь лет лагерей, – произнес один штатский.

– Только подпишись под своим признанием, – добавил другой штатский.

– А откуда вы знаете, что семь лет лагерей?

Мне показали составленные протоколы моих допросов, показания многочисленных свидетелей, чистосердечное мое признание и протокол судебного заседания.

– А свидетели откуда взялись?

– Свидетели?

– Да, они что, вместе со мной в Антарктиду ездили?!

– Нет, это честные проверенные люди, которые есть везде. Они – совесть и уши нашей нации. Они в Антарктиду не ездили, но они слушали твои пьяные и похабные речи.

– Когда это я пил и что-то не то говорил?

– А на 7 ноября ты был в гостях и там ругал наш советский строй, наш праздник седьмого ноября, говоря, что был просто бандитский переворот, а не октябрьская революция! Ясно?

– Признавайся!

Это слово «признавайся» било почти мне в голову, а двое штатских показывали, где нужно мне подписаться на своем раскаянии и признании.

– П-риз-на-вай-ся!!

То, что я сделал в ответ, как я думаю, поразило моих недругов. Это был просто шок для них…

Я сначала взял протокол и все остальные бумаги, поданные мне штатским, сложил их вместе, после чего быстро порвал на мелкие кусочки.

– Ты… ты чего это сделал, гад?! – закричал офицер, начиная стрелять возле меня.

Я молчал, бросая кусочки разорванных бумаг на пол.

Возникла короткая пауза. Думаю, что возникшая картина была достойна для зарисовки Репиным, Леонардо да Винчи, Пикассо или кем-то еще из великих художников мира.

Получив удар кулаком в лицо, я упал на койку.

– Чего он сотворил, контра?! – вне себя орал один штатский, пытаясь собрать все порванные мною листочки в одно целое, что было безуспешным занятием.

– Сгною его в Сибири!

– Нет, я его убью! – Офицер наставил дуло пистолета прямо мне в лицо, желая нажать на курок.

– Стой! – остановил его один штатский, хватая офицера за рукав.

– Чего останавливаете меня? Я убью эту контру!

– Стой тебе говорят, – молвил другой офицер, тоже вставая и хватая офицера за другой рукав. – Вся работа наша тогда впустую, если его убьешь, понял?

– Нет…

– А на кого тогда мы всё повесим? Кого тогда судить будем?

– Гм, еще найдем подлецов, – ответил упрямый офицер, продолжая держать свой пистолет возле моего лица.

Я старался не двигаться, пытаясь лихорадочно придумать избавление от всего этого кошмара, но пока ничего стоящего не нашел.

– Где ваш Ленин, где ваш Сталин?! – вновь подал голос мой Маэстро, встряхивая разноцветными перьями и кружась в воздухе. – Абсурд!! У нас царство абсурда!!

– Черт, опять этот попугай! – заорал, переходя почему-то на фальцет, офицер и начиная палить по попугаю.

– Абсурд!! Где твой Ленин?!

– Схватить подлеца, схватить этого попугая и убить! – завопил один штатский, переключаясь с меня на попугая и смотря вверх.

– А как его схватить? – спросил другой штатский, тоже забыв временно обо мне и поднимая голову вверх.

– Абсурд!! Перезагрузка!!

Я склонился книзу, пытаясь улизнуть. Они забыли обо мне, стараясь схватить надоевшего им попугая и убить. Оказавшись у двери купе, я открыл дверь, выйдя в коридор. После этого я закрыл дверь купе.

«Дальше что делать?» – подумал я.

Долго не стал я стоять возле закрытой двери купе.

Подобно марафонскому бегуну я побежал по коридору, желая побыстрее попасть в другой вагон…