Текст книги "Особо опасный опер"

Глава 29

– Товарищ генерал, старший лейтенант Рагозин по вашему приказанию прибыл! – Отчеканил Рагозин, вытянувшись по стойке смирно. Бурый, войдя в кабинет, вытянулся рядом с молодым Рагозиным, но промолчал, глядя на генерал-майора с солидным «иконостасом» из орденских планок на кителе. Поднявшийся из-за стола генерал – мужчина среднего возраста, среднего роста, со средним неброским лицом с умным цепким взглядом, сделав к ним навстречу пару шагов, остановился и спросил, глядя на Бурого:

– Ну а ты что молчишь?

– Не знаю, как представиться, товарищ генерал. Сказать – осуждённый Буров, – это было неправда. Сказать – Рагозин. – он покосился на молодого, – тоже не совсем так. Вы уже наверняка в курсе ситуации.

– Да уж, я ознакомился с этой фантастикой, – генерал показал рукой на лежащую на столе знакомую тетрадь, – задали вы, братцы, задачу. Одно могу сказать точно, – осуждённый Бурдаков просто физически не мог знать слова «ваучер». Я недавно случайно узнал это слово, и по смыслу оно действительно подходит к тому, что здесь написано. Да и многое другое. Ни один из современных фантастов до такого не додумался бы. Но это не значит, что мы должны всему этому безоговорочно поверить.

Генерал прошёлся по кабинету, заложив руки за спину и о чём-то раздумывая.

– Значит так, – он уселся в кресло и указал жестом остальным на стулья у приставного стола, – присаживайтесь поближе. Конечно, мы будем в обязательном порядке проверять факт, так сказать, переселения души. Нужно для начала убедиться, что ты, – он кивнул на Бурого, – это действительно он, то есть Рагозин. Вас сейчас отвезут в одно уютное место, сегодня будете отдыхать. Я распоряжусь, чтобы тебя, Бурдаков переодели поприличней. Ну а я постараюсь сегодня пробиться на самый верх. Дальнейшие действия зависят от решения там, – он указал на потолок. Все понимающе кивнули.

– Я думаю, – генерал усмехнулся, – долго вам скучать не дадут. Да, ты говоришь, – он посмотрел на Бурого, – последний президент России – выходец из КГБ и, вроде бы, толковым оказался, начал поднимать страну с колен, так сказать.

– Если выражаться образно, товарищ генерал, то Россия уже не на коленях стояла, а лежала в грязи, и об неё вытирали ноги все, кому не лень. А он заставил всех с ней считаться, восстановил статус мировой державы.

– Молодец! – генерал довольно крякнул, – знай наших! Надо будет присмотреться к кадру. Верещагин, я тебя пока освобождаю от всех других дел, раз уж ты раскопал эту тему, то и будешь ей заниматься. Сам понимаешь, – круг допущенных должен быть максимально ограничен.

Резко зазвонил один из стоящих на столе телефонов. Генерал снял трубку:

– Да… я… понял… – посмотрел на часы, – …успею, – положил трубку.

– Ну вот. В два часа совещание у Федорчука. Ну братцы… в стране и так всё вверх тормашками, а тут ещё и вы. А может оно и к лучшему, – он задумался, пристально глядя на Бурого, – а как там у вас, с расцветом гласности и информации… что-нибудь о похожих случаях переселения душ было слышно?

– В основном такие случаи описывались в так называемой «жёлтой прессе». Есть такие издания – газеты, журналы, передачи на телевидении, где собирают всякую чертовщину, мистику, случаи встреч с инопланетянами, НЛО, случаи реинкарнации. В общем – всё, что не может объяснить официальная наука. Там не поймёшь, где правда, а где вымысел. Некоторые случаи описываются до того правдиво, что хочется верить.

Например, я читал, как после смерти очередного воплощения Далай-ламы, монахи из его окружения какими-то своими методами вычислили, где в какой семье растёт ребёнок, в которого уже вселилась его душа. Они поехали в указанное место, нашли эту деревню, семью, попросили привести мальчика, показали ему вещи предыдущего, он признал их своими. Его привезли во дворец, и сейчас он считается очередным воплощением Далай-ламы. Было это где-то в тридцатых годах, он и в моё время ещё был жив и здоров, так что можно навести справки.

Так же где-то читал о случаях реинкарнации. Маленький мальчик в Индии начал доказывать родителям, что ему больше сорока лет, что у него есть жена и дети, которые живут в определённом месте (называет населённый пункт). В конце концов так допёк, что отец не выдержал и отвёз его в эту деревню. Там ребёнок уверенно указал на «жену» и «детей». Те подтвердили, что у них был такой муж и отец, погиб в возрасте около сорока лет, показали его могилу. Ещё этот ребёнок напомнил «жене» некоторые моменты из прошлой жизни, о которых знала только она и муж.

Ещё читал о случаях попадания людей в прошлое и будущее. Но верить или не верить описанным случаям, – не знаю. Такие люди по логике рано или поздно окажутся в психушке или в каком-нибудь засекреченном исследовательском центре.

Могу много рассказать о случаях необъяснимых современной наукой, но которые вы сможете увидеть своими глазами и пощупать руками. Это, например, следы гигантской пилы циркулярки на каменных блоках у основания египетских пирамид, а так же следы сверла там же. Таких пил даже в моё время не придумали, а этим следам больше десяти тысяч лет. Согласно нашей истории, люди в то время ещё пользовались каменными топорами.

– Ты что, это сам видел? – Генерал недоверчиво посмотрел на Бурого.

– Нет, зачем? Есть же телевидение, Интернет. Там целые циклы документальных фильмов на эту тему. И не только в Египте. В Латинской Америке есть город Мачу – Пикчу. Там сохранились стены от зданий построенных из каменных глыб, выпиленных из скал в соседних горах, тщательно подогнанных друг к другу так, что лезвие ножа не просунешь. Причём, эти здания построены высоко в горах, а многотонные глыбы вырезались в соседних и доставлялись туда через ущелья без всяких дорог. Каким способом? Даже с современной мне техникой это невозможно. Можете съездить туда посмотреть или отправить кого-нибудь. Это в Перу, если я не путаю.

– Это всё очень интересно, но мне надо бежать. Через час совещание у Федорчука. Кстати, ты не помнишь, как долго он будет Председателем КГБ?

– Как раз помню. С декабря этого года Федорчук станет министром МВД вместо Щёлокова, а КГБ возглавит…, по-моему – Чебриков.

– Ага, учтём, – генерал встал из-за стола. Тут же вскочили и остальные, – Верещагин, доставишь их куда я говорил. А эту тетрадочку я прихвачу с собой. Чебриков, говоришь… Всё! Все свободны!

Поездка на той же самой «Волге» с тем же водителем на этот раз показалась более долгой и утомительной. Сначала долго петляли по центральным улицам, Вадим даже рассмотрел мелькнувший силуэт части кремлёвской стены. Потом пошли какие-то второстепенные улицы, названия которых, когда их удавалось прочитать, ни о чём Вадиму не говорили. Потом вообще пошли сплошные деревья. Наконец, вившаяся по лесу узкая асфальтированная дорога уткнулась в железные ворота, которые сразу же распахнулись перед «Волгой». Въехав на территорию какой-то усадьбы, машина остановилась возле двухэтажного дома с колоннами, похожего на дворец какого-нибудь графа или князя.

– Бывшая усадьба графа Шереметева? – Пошутил Бурый, вылезая из машины.

– Почти угадал. – лицо Верещагина оставалось серьёзным, – графа, но не Шереметева, другого какого-то, фамилию не помню.

Глава 30

– Здравствуйте, ваши комнаты на втором этаже.

На женщине, которая их встретила, был надет синий рабочий халат, из-под которого выглядывала розовая кофточка и чёрная юбка. Прямые русые волосы до плеч обрамляли довольно-таки приятное лицо. Но взгляды всех вошедших непроизвольно уткнулись в пышную грудь, которая, казалось, разрывала и без того смелый вырез у кофточки.

Поднявшись на ступеньку, молодой Рагозин усилием воли отвёл взгляд от выреза и с сожалением вздохнул, – женщина была на пол головы его выше.

А та, не обращая внимания на произведённый эффект, стаскивая с рук резиновые перчатки, окинула оценивающим взглядом богатырскую фигуру Бурого, улыбнулась и. безошибочно определив старшего, спросила у Верещагина:

– Мне сказали приготовить комнаты для двоих.

– Нет, нет, всё правильно, я здесь жить не буду. У меня квартира в Москве, жена, дети, Соскучились уже, наверное. Я сейчас уеду. Так парни, из этого здания вам пока выходить запрещается, до особого распоряжения. Всё. что нужно для жизни, здесь есть. Располагайтесь. Я думаю, до завтрашнего утра вас никто не побеспокоит. Отдыхайте. А я, с вашего разрешения, сваливаю.

Когда за Верещагиным закрылась входная дверь, Бурый, наконец, вышел из ступора. Честно стараясь смотреть женщине в лицо, он спросил:

– Извините, вы сказали – «комнаты», – мы что, в разных комнатах жить будем?

– Да. Такое было распоряжение. Пойдёмте, я вам покажу.

Она повернулась, и покачивая полными бёдрами, стала подниматься по широкой лестнице. Сглотнув слюну, Бурый переглянулся с ухмыляющимся Рагозиным и, не отрывая взгляда от соблазнительно покачивающихся женских округлостей, двинулся следом. «Пятьдесят шесть лет дураку, – подумал он, – а рефлексы как у молодого. Ну что ты там нового для себя можешь увидеть? Или это Бурого рефлексы? Конечно! Если годами женщины не видеть даже по телевизору… молодому здоровому мужику! Так и с ума сойти можно!»

– Это ваша комната, – женщина посмотрела на Бурого и распахнула дверь, – она немного просторнее, чем у товарища старшего лейтенанта, – её рука указала на соседний номер, – вам придётся почаще гостей принимать, если я правильно поняла. Столовая, спортзал, бассейн на первом этаже. Обедать сейчас будете или сначала душ примете?

– Желательно бы душ сначала, – Бурый замялся, – только вот с бельём проблема.

– Это я сейчас принесу, вы располагайтесь пока. Верхнюю одежду повесьте в этот шкаф. – Она выскользнула за дверь.

Бурый снимая бушлат, осматривал комнату. Круглый стол, четыре стула вокруг, книжный шкаф-секретер, телевизор (цветной!) «Витязь» первых поколений, ещё без пульта дистанционного управления. Двуспальная кровать с двумя махровыми полотенцами. За дверью в левой от входа стене оказался санузел – ванна и туалет. «Ванна маловата», – прикинул Вадим свою новую комплекцию. – « но ничего, душем обойдёмся».

Вернувшаяся женщина принесла стопкой бельё: майку, трусы, носки и махровый халат.

– Если что-нибудь не подойдёт, – скажете, потом заменим, но я думаю, размеры ваши. Обед через тридцать минут, в столовую можете ходить в халате, – и она упорхнула с такой же стопкой белья для Рагозина.

В ванной Вадим обнаружил на полочке кусок мыла в бумажной упаковке, новую мочалку и шампунь в стеклянном флаконе с широким горлышком. Этот шампунь напомнил Вадиму эпизод из фильма «Джентльмены удачи», где Косой лихо опрокидывает себе в рот шампунь из такого же флакона, приняв его за одеколон. Настроение сразу улучшилось. Распевая во весь голос «Ах какая женщина, мне б такую», Вадим плескался под душем, с удовольствием смывая с себя ненавистный тюремный запах. Выйдя из душа и одев свежее бельё – всё оказалось впору – он с неприязнью покосился на зековскую одежду, видневшуюся из распахнутого шкафа, и решил, что ни за что её больше не оденет. Словно прочитав его мысли, в комнату, постучав, вошла пожилая женщина с ярко выраженной еврейской внешностью и измерила его богатырскую фигуру «сантиметром». Когда она, что-то бормоча себе под нос, выходила, в дверь заглянул Рагозин, одетый в махровый халат:

– Пошли на обед. Или ты ещё не готов? – Он вошёл в комнату, огляделся, – у тебя немного просторней будет. Хотя, почти то же самое. Ну-ка, а книги? – Он подошёл к книжному шкафу, – Джек Лондон, Майн Рид, «Три мушкетёра» Дюма, «Момент истины» Богомолов. У меня не хуже. Слушай, мне здесь нравится. Как думаешь, надолго мы здесь зависнем?

– Думаю, что назад в Пуксинку ты уже не вернёшься, – Бурый крутился перед зеркалом, висевшим на стене у входа в ванную, пытаясь разглядеть свою фигуру в махровом халате, – слишком много знаешь.

– А как же жена, ребёнок, – Рагозин озадаченно присел на стул возле круглого стола.

– Ну, если не решат нас с тобой ликвидировать после того, как всё выжмут, что я знаю, – глядя, как у молодого вытягивается лицо, Вадим рассмеялся, – шутка. Я думаю, до этого дело не дойдёт. Меня не тронут, потому что ни кому не известно, всё ли я рассказал, что знаю, или что-то ещё могу вспомнить полезное. А твои знания, полученные от меня, скоро станут неактуальными. Если начнут принимать меры по этой информации, что я выложил, то история пойдёт по-другому. И если ты будешь кому-то рассказывать о будущем, а это не сбудется, то тебя никто всерьёз и воспринимать не будет. Но это будет понятно не сразу, может через полгода или год. Чтобы убедиться, что я это – ты, много времени не нужно. День – два, максимум неделя. Потом ты становишься не нужен. Отпускать тебя в Пуксинку рано, а здесь кормить за государственный счёт целый год – бессмысленно. Я думаю, тебе найдут какую-нибудь работу здесь, чтобы был на глазах. Постарайся закрепиться, стать нужным, а там, глядишь, и семью сюда перетянешь. Главное – не унывай. Пошли обедать.

– Пошли, а то Марина уже заждалась, наверное.

– Марина? Это которая… – Бурый изобразил огромную грудь, – ты уже познакомиться успел?

– А что тут такого? Просто спросил, как зовут. Она дежурит до завтрашнего утра, а потом её сменит Наташа. Должность у них вроде дежурного администратора, горничной и уборщицы в одном лице.

– Понятно, – Бурый вдыхал аппетитные запахи, усиливавшиеся по мере приближения к пищеблоку, – ещё, наверное, обязанности поварихи и официантки.

– Нет. Поварихи точно нет. Готовят где-то в другом месте, сюда привозят. Чёрт! А пахнет то как! О! Насчёт официантки ты угадал.

Сменившая синий халат на белый, Марина выставляла на сервированный стол тарелки с салатами.

– Присаживайтесь, ребята, – она скользнула взглядом по фигуре Бурого, – я сейчас первое принесу.

Засмотревшись на удаляющуюся женщину, Бурый едва не сел мимо стула, что вызвало гомерический смех единственного зрителя.

– Сам такой, – беззлобно проворчал Бурый и накинулся на салат.

Обед обоим понравился. Не хуже, чем в ресторане. Особенно – официантка. Меняя блюда, она нечаянно или умышленно наклонялась так, чтобы Бурый мог досконально разглядеть вырез в кофточке. Рагозину приходилось довольствоваться видом сбоку. Это обстоятельство разжигало и без того хороший аппетит Бурого. Умолотив двойные порции первого, второго и третьего, он нехотя выбрался из-за стола и заявил, что сейчас он хочет только добраться до кровати и хорошенько выспаться. Рагозин его в этом полностью поддержал. Так и сделали.

– Вставай, соня, а то ужин проспишь, – Рагозин стоял посреди комнаты и, ухмыляясь, смотрел на Бурого.

– Да мы только что обедали, – Бурый, зевая спросонья, протёр кулаками глаза.

– Ты на время посмотри. Марина уже предупреждала, кстати, она тут тебе костюм спортивный принесла и кеды, померь.

Вадим с удивлением оглядел висевший на спинке стула шерстяной спортивный костюм синего цвета с полосками на воротнике и рукавах. Резко вскочив с кровати, он надел костюм и кеды. Всё оказалось по размеру. Вадим даже несколько раз присел, помахал руками, – нормально. Только потом он заметил, что Рагозин тоже одет в спортивный костюм.

– Тебе тоже выдали?

– Нет, это мой, с собой привёз.

После ужина они устроили прогулку по первому этажу. В одной просторной комнате стояли велотренажёр, перекладина, прикреплённая к полу растяжками; в углу были гири и штанга с комплектом «блинов», висел канат и боксёрская груша. Бурый не удержался, провёл серию ударов по груше, а Рагозина заинтересовала перекладина. Сделав подъём переворотом, выход силой, ещё пару упражнений, он довольный спрыгнул на мат.

– Есть ещё порох в пороховницах!

– Пороха надолго хватит. Я когда на пенсию уходил в сорок лет, ещё подъём переворотом мог делать. А если бы я не пил…

В другом зале оказался небольшой квадратный бассейн без воды. Заглянув в одну из дверей за бассейном, Рагозин воскликнул:

– Да здесь парилка! Сауна! Только остывшая. Интересно, когда она здесь функционирует? По субботам? Или по заказу?

– Выясним, – Бурый исследовал комнату за соседней дверью, – тут лежанка какая-то, для массажа, наверное. По ходу, тут обычно всякие генералы зависают. С девочками. Сейчас им, бедолагам, не до того. – портфели делят. Это же какое сегодня число? – Он задумался, – двенадцатое только. Брежнева будут хоронить числа пятнадцатого.

– А что так поздно?

– Надо же чтобы гости всякие подъехали. Президенты и другие правители. Индира Ганди, например, точно будет. Кстати, её потом застрелят, там, у себя, в Индии.

– Надо предупредить.

– Надо. Но смысла я не вижу. Она, по-моему, и так знает, что её хотят убить. А где, когда точно и кто, – я всё равно не помню. Кстати, когда гроб с Брежневым будут опускать в могилу ударит залп салюта из пушек, такое впечатлении, что гроб упал с характерным стуком и, хотя это не так, в народе долго будут говорить, что его уронили. Пойдём, посмотрим, что тут по телеку кажут.

По телевизору шёл балет «Лебединое озеро». По обоим каналам. Больше программ Бурый не нашёл. Он разочарованно вздохнул:

– Тоска! То ли дело у нас. Больше сотни программ. Всегда что-нибудь по душе найдёшь, в смысле – под настроение.

– Это какой же ПТК должен быть на телевизоре, – недоверчиво протянул Рагозин.

– Нет никакого ПТК. Вот смотри, даже здесь уже его нет. Видишь восемь кнопок. А там и этого не будет. Держишь в руке пульт, на нём кнопки с цифрами от нуля до девяти. Нажимаешь, например, два и пять, – смотри двадцать пятый канал; или семь и три, – семьдесят третий. Там же кнопки – вперёд-назад. С семьдесят третьего вперёд – семьдесят четвёртый, ещё раз – семьдесят пятый и так далее.

– Фантастика, – мечтательно протянул Рагозин, – и как скоро это будет?

– Так… в девяносто шестом, когда я на пенсию ушёл, такой телек уже у меня был. Значит, появились немного раньше. То есть лет через десять появятся. Успеешь ещё привыкнуть.

– А что ты эту муть не выключаешь?

– Ты знаешь, я как-то соскучился по такой вот музыке. Пусть играет себе. Может потом какие новости скажут.

– Что тебе новости. Ты сам всё наперёд можешь рассказать.

– Ну, какие-то детали всё равно забылись. А так, глядишь, что-то напомнят, может ещё что полезное вспомню.

– Ну-ну. А я пойду лучше книгу почитаю. Тут такой выбор

Оставшись один, Вадим действительно наслаждался музыкой, лёжа на кровати в спортивном костюме, закинув руки за голову. Когда он уже начал дремать, музыка прервалась правительственным сообщением. Назначили дату похорон и председателя похоронной комиссии – товарища Андропова. Вадим знал, что потом это станет традицией – кто председатель похоронной комиссии, – тот и будущий генсек.

«А может Андропов в свете полученной информации эту традицию поломает в зародыше?» – подумал Вадим и опять задремал.

Проснулся он от щелчка выключенного телевизора. В полумраке комнаты угадывалась женская фигура в домашнем халате.

– Выключать надо телевизор, программа уже давно кончилась. Время – одиннадцать часов, – шёпотом сказала женщина. Вадим узнал Марину, – я зашла узнать, как бельё – впору? Угадала размер?

– Да вроде всё нормально, – Вадим вскочил с кровати.

– И постель не разобрана, – она сдёрнула покрывало и откинула одеяло. Повернувшись к Вадиму, она прошептала, – нормально говоришь… сейчас проверим, – она потянула вверх кофту от спортивного костюма Вадима, потом, присев, сдёрнула вниз штаны. После чего, выпрямившись, скинула с себя халат, оставшись в одной комбинации.

– Ну что ты такой напряжённый? – Она обняла его руками за шею и прижалась всем телом, – остальное сам снимешь или помочь?

Глава 31

Проснувшись утром, Вадим с удовольствием потянулся всем телом, прислушиваясь к своим ощущениям. Несмотря на бурную ночь, организм был свеж и полон сил. Вспомнилось высказывание Михаила Задорнова о трёх стадиях человеческого возраста. Получается, что несмотря на свой более чем полувековой жизненный опыт, он находится на первой стадии. Улыбнувшись своим мыслям, Вадим рывком спрыгнул с постели, сделал несколько наклонов и приседаний. Вспомнив о спортзале, хотел было уже направиться на первый этаж, но передумал и пошёл в душ.

После душа Вадим прилёг на кровать и задумался. Можно ли считать супружеской изменой то, что произошло ночью? С одной стороны – Бурый: молодой, холостой. Здоровый организм требует своего, а раз подвернулась возможность, зачем её упускать? Да и Марина его не поняла бы. Приняла бы, не дай бог, за какого-нибудь голубого или импотента.

А с другой стороны, – мозги пятидесятишестилетнего мужика, у которого есть любимая жена, дети. Только где они все! Дочь ещё даже не родилась. Как они там, – в будущем одни, без него? Антон совсем, поди, распустится и мать доведёт до очередного инфаркта. И ничего, ведь, не сделаешь.

Вадим силой воли прогнал мрачные мысли. И вообще, кто сказал, что ничего нельзя сделать. С тем же Антоном. Почему сын вырос таким слабовольным, эгоистичным, трусливым? Да потому что его воспитанием никто не занимался. Как говорится – утром уходишь на работу, дети ЕЩЁ спят, вечером приходишь – они УЖЕ спят. Воспитанием занимаются мамка и бабка. Вот и вырастает безотцовщина при живом отце. Вадим вспомнил, как на всесоюзном совещании оперсостава лесных колоний в Соликамске, где он когда-то присутствовал, ведущий совещание генерал спросил у зала:

– Поднимите руки, кого из вас в детстве отец ни разу не отстегал ремнём? – Ни одна рука не поднялась. – Вот потому вы здесь сидите, а не там – за решёткой.

Надо внушить молодому, чтобы не повторял его педагогических ошибок.

Словно прочитав его мысли, в дверь, постучав, заглянул молодой Рагозин:

– Можно к тебе? – Войдя в комнату, он настороженно стал осматриваться, – ты один?

– А с кем я должен быть? Тут, по-моему, во всём этом пансионате кроме нас с тобой никого нет.

– Ну, не совсем никого, кто то же у тебя всю ночь стонал женским голосом.

– Бли-и-и-н… что, хорошо слышно было?

– Сначала я думал – мне мерещится. Потом не выдержал, подошёл к двери, прислушался, узнал Маринин голос.

– Нехорошо подслушивать, извращенец. Ты только Марине не говори, а то как-то неудобно.

– Само собой. Думаешь, если бы наоборот было, ты бы не подслушивал, чтобы убедиться?

Бурый задумался:

– Скорее всего тоже, наверное.

Оба рассмеялись.

– Ладно проехали, – лицо Бурого стало серьёзным, – тут мне одна мысль в голову пришла. Ты возьми себе на заметку. Я о воспитании детей. Дело в том, что Антон вырос с таким характером, что не приведи Господь! Полное отсутствие инициативы, какой-то боязливый, эгоистичный, полная моя противоположность. Ещё и бухать приучился. В армии с ним намучился. Несколько раз воинскую часть поменял. В общем вырос маменькин сынок.

Молодой, нахмурившись, сел за стол:

– И что ты предлагаешь?

– Постарайся больше уделять ему внимания. Приучай к мужской работе. Колешь дрова, – пусть помогает складывать; ремонтируешь теплицу, – пусть гвоздики выпрямляет, молоток подаёт: баню пошёл топить, – пусть учится печь разжигать, один раз покажешь, в следующий раз пусть сам всё делает под твоим контролем. Не забудь похвалить. В лес пойдёшь за грибами-ягодами, – его бери с собой. Далеко в лес не заходи в начале, хотя бы по опушке, пусть меньше наберёшь, но чтобы у него азарт появился, как у тебя самого в детстве – помнишь?

– Ещё бы! Мы с пацанами лет с четырёх-пяти уже по кустам бегали, подосиновики и обабки собирали.

– А какой азарт был! Антона в лес, если и удаётся затянуть, он как каторгу отбывает. С детства не привык потому что. Вот и приучай. Постарше станет – подольше в лес можно, пусть учится в лесу ориентироваться, в жизни всё пригодится. Всё, что сам делаешь, пусть и он делает. Хотя бы рядом сидит, смотрит, что-то подаст, поддержит, – всё вперёд.

И ещё о детях. Третьего июня 1986 года у меня родилась дочь Наташа. Вычисляй, рассчитывай, как хочешь, но она должна родиться именно в этот день. Не пожалеешь. А ещё между Антоном и Наташкой должен быть ещё ребёнок. Вырастите, никуда не денетесь. Тем более – родители рядом живут, корова, молоко – все условия. И никаких абортов. Вбей себе в голову, что аборт это убийство. Знаешь, как я сейчас жалею, что позволил убить собственных детей? Там, в моём времени, почти официально доказано, что душа у ребёнка появляется с момента зачатия. Представляешь, как ему обидно, что папа с мамой, которых он безмерно любит, на него даже взглянуть не захотели, – выбросили на помойку?!

– Что, прямо так вот наука доказала наличие души и всё остальное – загробную жизнь, наличие Бога?

– Наука, не наука… но я столько перечитал на эту тему, что лично я в это верю. По крайней мере – в то, что жизнь на нашей планете появилась под воздействием какого-то разума. Конкретное доказательство – молекула ДНК, которая входит в состав всего живого – людей, животных, растений. Эта молекула состоит из конкретных атомов, соединённых в определённом порядке. Если любой из них убрать или переставить в другом порядке, – жизнь бы не получилась. Якобы когда-то в океане эти атомы случайно между собой сцепились именно в этом порядке. Учёные просчитали возможность такой случайности и пришли к выводу, что она настолько ничтожна, что просто невозможна.

Это всё равно, что обезьяну посадить за пишущую машинку и научить её бить пальцем по буквам наугад. Рано или поздно какое-нибудь слово может и сложиться из случайных букв. А теперь представь, что она вот так случайно напечатала роман «Война и мир». Так и с этой молекулой, – такой же процент вероятности.

Молодой Рагозин смотрел с восхищением на Бурого:

– Откуда ты это всё знаешь?!

– Живу давно, много читаю, мне всё интересно. Да и возможности по получению информации там у нас намного больше. Здесь в СССР в газетах и журналах одни лозунги да советская пропаганда. Редко-редко что-нибудь такое проскочит в журналах типа «Вокруг света» или «Наука и жизнь», да и то потом могут редактора снять за то, что он такую антинаучную статью пропустил.

Очень познавательную для Рагозина беседу прервал стук в дверь:

– Доброе утро, вы завтракать то будете?

Женщина, стоявшая в дверях, была полной противоположность Марины. Небольшого роста с пышными волнистыми волосами, большими голубыми глазами и стройной фигуркой.

– Здравствуйте, з-э-э… Наташа? – Рагозин не заметил, как оказался возле неё.

– Наташа. – Она удивлённо вскинула глаза на Рагозина, – а откуда вы… а-а-а, Маринка проболталась. Понятно. Так идёте на завтрак? Остынет же.

– Идём, идём, – оглянувшись на Бурого, Рагозин засуетился вокруг женщины.

– Я догоню, кровать немного заправлю, а то у меня тут бардак. – Бурому стало неудобно за скомканную постель. Быстро заправив кровать, туго натянув сверху покрывало по солдатской привычке, он спустился в столовую. Рагозин помогал накрывать стол, что-то рассказывал на ухо Наташе, и та заливисто и громко хохотала.

«Ну вот, – подумал Вадим, – похоже, тут уже контакт налажен».

После завтрака Рагозин остался помогать убирать со стола, а Вадим поднялся в номер и включил телевизор. Передавали какую-то оперу. Что-что, а оперу Вадим не любил ни в каком виде. Вздохнув, он выключил телевизор. В наступившей тишине стук в дверь показался оглушительно громким.

– Да-да, – повернувшись, Вадим увидел вчерашнюю еврейку, державшую в одной руке костюм на плечиках. В другой – сетку с двумя обувными коробками.

– Здравствуйте, молодой человек, примерьте обновку.

Вадим быстро скинул спортивный костюм, и оставшись в одних трусах и майке, не спеша, одел брюки, светло-синюю рубашку и потянулся за пиджаком.

– А галстук? Вы его завязывать умеете? – Женщина достала из кармана пиджака бумажный свёрток, в котором оказался тёмно-синий галстук в косую красную полоску. Точно такой же или похожий был у Вадима в той, прошлой жизни.

– Умел когда-то, но сейчас, наверное, не получится.

– Тогда давайте я вам завяжу, а вы его до конца не развязывайте.

– Понял, не дурак, – Вадим нагнулся, чтобы женщина смогла дотянуться до его шеи. Она подняла воротничок рубашки, ловко завязала галстук. Накинув пиджак, Вадим обул протянутые ему чёрные туфли, завязал на них шнурки и подошёл к зеркалу.

– Нигде не жмёт? – озабоченно спросила женщина.

– Нет, нормально, – Вадим застегнул все пуговицы, поднял-опустил руки, покрутил плечами, – всё отлично. Вы что же, за ночь костюм пошили?

– Почему пошили? Так, где-то ушили, где-то расширили. Подогнали таки немного. Туфли не жмут?

– Нет, нормально.

– Тут ещё зимние ботинки. Померьте, завтра принесу пальто и шапку. У вас головной убор обычно какого размера?

– Шестидеся… – Вадим прикусил язык. Хрен его знает, какой у Бурого размер головы. Подойдя к шкафу, он достал зековскую шапку, – вот такой размер.

– Понятно, – брезгливо взяв двумя пальцами шапку, женщина мельком взглянула на неё, и поморщившись, протянула обратно.

Когда за ней закрылась дверь, Вадим ещё какое-то время покрутился перед зеркалом, пытаясь рассмотреть нижнюю часть костюма, но ничего не получалось. Зато лицо явно преобразилось. Благодаря костюму лицо Бурого уже не выглядело типично уголовной рожей. Особенно глаза: выдавало наличие неслабого интеллекта их обладателя, что каким-то образом сочеталось с цепким прицеливающимся взглядом боксёра, как бы выбирающего, в какую точку нанести удар. Вадим пришёл к выводу, что в костюме он сильно смахивает на телохранителя какого-нибудь особо важного лица.