Текст книги "Ставка на жизнь"

Женя говорит с домашними по часу, а сейчас лежит и мечтает о тушёном свежем налиме, который уже появился на рынке. Сезон добычи налима начался. Новый сосед из Шегарки с осложнением в области органов дыхания после ковида, этот уже второй на моей памяти. Кстати, и у нас у всех проблемы пришли в разгар ковида. И мы почему-то связываем свои проблемы с ним.

Так вот, этот человек, который задыхается, медленно передвигаясь, ездил на охоту в последний раз на предыдущей неделе. Надел на чуни большущие валенки, тулуп с двумя кофтами и добыл лося!!! Спросил его про свежую печень лося – он тоже употребляет её мёрзлую, посему выпрашивать не стал.

Наступил второй день. Когда пришёл Василий Михайлович, я ему сообщил только радостные известия – у меня всё хорошо: ни слизи, ни боли… Я говорю врачу, что заказал его образ для того, чтобы по утрам молиться на того, который вчера, появившись чудесным образом, вылечил меня… Он тихо улыбается, дескать, ладно, радуйся.

Но в выписке направил на КТ нижнего таза с контрастом. В этот раз мой врач был на высоте. Впрочем, он и так хороший врач, раньше был заведующим отделением, но после трагедии с сыном, видимо, сорвался, и его понизили. Мужик он хороший, душевный, одна улыбка тихая чего стоит. А я в этот раз и калача ему не оставил, все раздал девчонкам.

Нашу компанию иногда осаживают, когда у нас разгорается спор. У Юры голос молодой, сильный, а у Кати, пухлой дамы на посту, отменный слух. Вот мы в очередной раз сцепились насчёт того, что население города отличается от населения агломерации, что численность города и определяет его население. Юра же уверял, что население Томска более семисот тысяч согласно ответу «Алисы». Тогда я начал читать про население каждого города и население агломерации, и везде была разница. И почти час мне пришлось доказывать, что население Томска немногим больше пятисот тысяч, а в агломерацию входят и Северск, и ряд других населённых пунктов. К концу разговора Юра успокоился, но не признал, что был неправ. Володя же согласился, обидевшись, что я его Женей зову… Ещё большие споры шли вокруг записи беседы профессора МГУ Короткевича, которая сухо и чётко, без резких шараханий в сторону описывала ситуацию в стране. Не захотели слушать в итоге.

На третий день появился новый сосед с проблемами в лёгких. Многие из таких больных связывают болезнь с ковидом, а этому дяденьке к тому же местный врач не сообщил вовремя про пятна, год мурыжил, нет чтобы в область послать. Да, если мы не решим проблемы по профилактике в поликлиниках, то так и будем плодить больных людей и потом тратить бешеные средства на их лечение. Вот и последние часы проходят, мои корешки уже умчались домой. Приходит и моё время, и мы с дочерью и женой мчимся домой есть борщ.

На следующий день, в пятницу, я проснулся рано, около семи. Приготовил тыквенную кашу, хотя так назвать её нельзя, ибо тыквы там тридцать процентов, не более. Лук, помидоры, рис вместе с тыквой образуют что-то наподобие сложного гарнира, но мне понравилось, и я съел полторы тарелки. Ел и опасался последствий такого обжорства, ибо утром собрались на дачу. Но съел, о расплате не думал. На даче нас встретила зима, что невеста в белом накрахмаленном одеянии из снега, под ногами раздавался скрип, а она улыбалась лучами яркого, почти ослепительного солнца и дышала свежим, ароматным, пьянящим воздухом чистой природы. Прогулка далась с трудом. Немного тревожили стома и выделения, мешали двигаться. Мороз сразу схватил нос, губы и пальцы, но я шёл, правда, без палок, ибо приходилось часто греть нос. Надежда ушла вперёд, а я плёлся сзади. Но два с половиной километра прошёл и был доволен собой. Потом отдохнул на диване, в домике было даже жарко, Поля натопила, вернее, включила конвекторы. Потом поели, мою кишку крутило, но я ещё смог убрать снег, а потом отдыхал и ждал, когда женщинам надоест, наконец, сгребать снег, в итоге почти всё очистили вместе. Прибыли в город почти в пять, день прошёл на природе…

Кишочки мои крутили мной, но щадяще, много времени я провёл лёжа на диване, впрочем, успел сделать партию калачей для работников «Симако». Сегодня слушал передачу Бабаяна, мне нравится, как он ведёт её. Чётко, давая высказаться другим, вовремя вставляет своё слово, не забивает неугодное мнение. Так же хорошо ведёт Вячеслав Никонов, внук Молотова. Помню, в далёком 1998 году мы с ним и другими политологами давали прогнозы относительно нового президента, и тогда, как я уже упоминал, я оказался наиболее правым в прогнозах, заявив, что им станет человек не из столицы, новое лицо, правда, добавил «может, из Сибири». Не нравится мне Соловьёв, который выступает как тупой пропагандист, напоминающий Троцкого. И неизвестно, приносит он больше пользы для власти или вреда, но слушать его неприятно, особенно когда мнение других не совпадает с его личным. Так и думаешь: «Как хорошо, что френч его без кобуры с наганом». Меня же весь вечер мучает анус своими жидкими выделениями, потом ещё ночь и утро. Опять не угодил кишечнику с пищей, поэтому сегодня не ем, жду, когда освободится стома. Другого выхода не вижу. До двух часов с перерывами пролежал на диване. Смотрю: жена переживает больше меня, просит поехать к врачу, звонит сыну, но мне даже вставать тяжело, больно просто передвигаться и ехать куда-то неохота, но видя, как она переживает, даю добро сыну подъехать, тем более, как оказалось, сегодня дежурит моя Олеся (я так её называю, нравится мне эта женщина).

Собрался за двадцать минут, и вот, мы в ОКБ. Нас пропускает самый строгий вахтёр – тот, который не пустил сына. На посту нет никого, сон-час. Я иду в ординаторскую, где нахожу сидящую в одиночестве блондинку. Она даже обрадовалась моему посещению. Я рассказал ей о проблемах, хотя боль стала стихать, как только я перед поездкой принял ложку своего лекарства (я его начинаю пить на третий день между химиями). Олеся Анатольевна уже знала мои результаты МРТ и порадовалась им. Всё идёт по плану, осложнения мы ждали, то, что идёт снизу, конечно, больно, но это признак выздоровления, тем более что предполагаемые метастазы исчезли. И мы в понедельник будем разговаривать с Харитонкиным (это мой лечащий врач от онкоцентра) об удалении всей опухоли. Потому что боль истязает организм, но результаты МРТ вдохновляют на операцию. Я не говорю, что пил капли между химиями, не хочу вносить диссонанс, пусть верит – весь эффект от химии. Каждый врач тоже должен быть уверен в своих методах лечения. Сетую, что Олеся Анатольевна меня лишила части смысла жизни, отказавшись от моих калачей. Она улыбается и говорит, что могу приносить только для девчонок. Тогда я, улыбаясь, отвечаю, что понимаю её хитрый намёк, продовольственные подарки ей не нужны и теперь ищу достойные товары для неё. Она смеется, дескать, её главная задача меня вылечить, а подарки – это не для неё…

Мы расстаёмся, и я еду домой. Охота кушать, решаю поесть немного супа с щукой. Ем и смотрю на реакцию. Сразу пошли выделения снизу. Тогда я решаю, что через час съем рисовую кашу с тыквой, что сварил вчера. Съел граммов сто, немного пошёл стул из стомы. Решил пока исключить мясо и хлебобулочные. В это время позвонил племянник Антон, хотел зайти. Я приглашаю его с Татьяной, подругой, которая приехала к нему в Томск и прижилась здесь. Они приходят с эклерами. У меня возникает желание их попробовать, так как перед этим пара блюд прошла нормально, боли нет, а мозг забывает недавние мучения и готов на эксперименты. Съедаю половинку шоколадного эклера, но больше мне не хочется сладкого – организм не принимает, а я слушаю его. Но чай с молоком и густой заваркой пью, около шестисот миллилитров. Никаких выделений нет. Уже почти в двадцать четыре часа мешаю творог, но опять не доедаю – исчезает желание. Сплю нормально, просыпаюсь в седьмом часу.

Следующие два дня в состоянии преобладали качели, виной этих колебаний был я сам. В воскресенье съездили на дачу, прошёлся хорошо, немного почистил снег, а вечером взял в магазине «Ярче» мандаринов и съел немного, фрукты просто покорили меня, я купил снова килограмм и почти всё съел. Эксперимент закончился нестерпимой болью и выделениями. Но в понедельник пришлось идти к фермерам, которые привезли для меня печень, лёгкие и сердце на пирожки. Двести пятьдесят шесть метров прошёл за одиннадцать минут, слишком болел зад, но дошёл, купил. А днём сделал в перерыве между лежанием калачи, решил угостить административный персонал «Симако» – машиностроительного завода. Для этого попросил юриста Виталия приехать ко мне домой, так как руководителям всё некогда, работы невпроворот – попёрли военные заказы.

Юрист, душевный парень, не отказал, обещал во вторник приехать. Узнав, что у него четверо детей, решил ему лично испечь ещё. В результате пришлось печь трижды. Но в понедельник все калачи были готовы и замерзали на балконе, ожидая своей отправки в последний путь. В понедельник получил вторую книгу и стал готовить посылки Володе Сенотоусову, Мише Болдыреву и сестре Ольге, подписывая каждую книгу по-разному.

Слушаю о проблемах поставки нефти танкерами. Она заключается в том, что основные страховые компании, страхующие такой груз, являются английскими или американскими. А нашу страховую не признают даже китайцы. Я вот сижу и думаю: «А почему бы трём странам – России, Индии и Китаю – не нанести удар по англичанам? Тем более, что у каждой есть свои мечты о Туманном Альбионе. Почему бы не организовать свою страховую компанию, у которой капитал и возможность сопровождения, охраны будет побольше, чем у англичан? Я бы пошёл на любые условия при создании такой страховой, тем более что потребители нашей нефти – две из этих стран. Создание такой страховой нанесло бы такой удар по Англии, что, думаю, стало бы закатом всей страны… А главное, помогло бы без проблем торговать нам своей нефтью. Всё идёт к разрушению монополии западных стран в разных сферах экономической деятельности. Как справятся с этими вызовами западные страны, не очень понятно. Или смирятся, и Европа уйдёт под Китай и станет исполнять роль его сателлита, у неё уже есть такой опыт с США. Или развяжут войну, всё же захотят свалить нас окончательно и взять ресурсы силой? Закат монополии США зависит во многом от решения Европы, а ей принять решение, противоположное США, практически невозможно. А пока Штаты решают свои экономические проблемы за счёт неё, старой и немощной…» Вот я и думаю: неужели патологическая ненависть Европы к России важнее своего существования?

Боль только усиливалась, мешая мыслям, кои утрачивали иногда логику и разбегались в разные стороны, посмеиваясь друг над другом. Лёг на диван, ибо время было около трёх ночи. Кое-как заснул, выпив таблетку трамадола. Помогают или нет эти обезболивающие, до сих пор не пойму, хотя психотерапевт утверждает, что у них накопительный эффект, поэтому пью три таблетки в день, хотя можно увеличить и до шести, но привыкать неохота, организм должен испытать всё, что ему предписано…

Последние два дня перед химией стало немного легче, и вот, 12 декабря начало шестой процедуры. Пациенты моей палаты номер три уже сидели на диване, ожидая врачей, Вова энергичный, весёлый, а Юра как бы уставший, слегка пожелтевший. Оказалось, что у него плохие показатели по печени. Как обычно, нам измеряют давление, а потом принимает врач. Я сегодня приготовил контейнер блинов с красной икрой, который с удовольствием растворился в желудках медсестёр и врачей. Вову и Юру угощаю калачами уже в палате. Я успеваю пару раз сбегать покурить, и нам приносят первые бутылки с лекарством. Начинается наше лечение. Мы обмениваемся новостями, а в это время к нам заселяют новенького – Андрюшу, парня лет сорока пяти, высокого и худого как жердь, одетого во всё чёрное и даже с чёрными очками. Несколько часов слушали его искренний рассказ о своей жизни. Он бывший наркоман, отсидел в тюрьме за хранение наркотиков несколько лет, хотя, как он говорит, по справедливости надо было бы посадить за воровство. Деньги на наркотики превратили его не только в домашнего вора, но и в общественного, но на воровстве его не поймали. Я спросил про тяжесть ломки, на что он сказал, что это мелочь, по крайней мере, ему пары недель в тюрьме хватило про неё забыть. А если с помощью врачей, то и раньше можно выйти. «Проблема в том, чтобы снова не подсесть на иглу», – резюмировал наш новый товарищ. Сейчас у него проблемы с печенью – результат употребления наркотиков. «Сразу после тюрьмы завязал с этим делом и стал поваром», – так он сказал. Работал в разных ресторанах, по его словам. Но когда я спросил, как приготовить соус и про его зарплату, то выяснилось, что работал он всё же на разделке, а не поваром, поэтому и не знал о соусах, и зарплата его не превышала тридцать тысяч рублей.

В техникуме он женился, а подруге жизни сразу рассказал о своём прошлом. Та поверила и не ошиблась, в итоге в браке растёт прекрасная дочь девятнадцати лет. Я рад за него, но жалко, что болеет, это расплата, как говорит сам Андрей, за всё «доброе» в прошлом.

Мы смотрим, чтобы в бутылках не закончились капли, и всё равно с Юрой по разу пропускаем сей момент. Я вспоминаю про моих разработчиков, они что-то замолчали. Думаю позвонить попозже, выйдя из больницы. Все три дня я не ем больничную пищу, да не съел и то, что взял с собой, только три яйца, баночку солёных огурцов, одну рыбную котлету, две бутылки воды, немного гранатового сока и несколько галет от Вовы. В принципе, и есть не хотелось, зато чувствовал себя хорошо. После установки сорокашестичасовой капельницы большую часть времени провёл лёжа, читая, отвечая на письма и разговаривая с мужиками.

Ещё в начале лечения выяснилось, что у меня возникли проблемы, из-за которых могли не делать химию, – вылез с одной стороны наружу порт: кожа не выдержала или плохо зашили при операции. Мой лечащий врач решил всё же делать химию, а после сеанса нужно было срочно идти к хирургу Олесе. Поэтому, выйдя после обеда 15-го, немного отдохнув дома, утром следующего дня я был в больнице, но Олеси там не было – проходила в Москве переподготовку. Я сидел, ожидая решения, а из ануса шли выделения, хорошо, что в плавки набил туалетной бумаги. Оперировать решила начмед Екатерина Михайловна Перфильева. На посту предложили полностью раздеться и лечь на каталку. Кое-как подтёрся снизу и, голый, взобрался на кушетку, моля Бога, чтобы выделения не пошли во время операции, больно уж неудобно себя чувствуешь. Операция длилась полтора часа под местным наркозом. Вталкивали порт назад достаточно тяжело, потом долго обшивали. Уже в конце операции пошли выделения, я с силой сжимал ноги, а врач просила потерпеть, подумала – от боли.

Когда закончилась операция, я попросил медсестру дать марлю.

На улицу вышел и вдохнул полной грудью, мороз вернул немного в реальную жизнь. Большие сосны, покрытые снегом, строго смотрели, не сгибаясь, на меня, словно показывали пример… Перед операцией я ещё сделал КТ лёгких – последний анализ, промежуточный. Два предыдущих показали хорошую динамику уменьшения опухоли и почти чистую печень с почками. А потом начались дикие дни, их было много, пять. Выделения снизу шли каждые пять минут, если встаёшь, и пятнадцать минут, если лежишь. За это время я выкурил всего две пачки сигарет при норме одна пачка в день. А курение – это сигнал здоровья всего организма, он стал сдавать. Слабость, тошнота, боли забирали последние силы и растаскивали их, как вороны тухлое мясо…

Чтобы выйти на балкон покурить, нужно было преодолеть боль, надеть шарф, куртку, шапку и тёплые варежки. На балконе одну рукавицу снимал, закуривал и менял руку, которая держит сигарету, ибо пальцы быстро немели, мёрз нос, при этом часто возникали приступы боли при выделениях, но движение всё равно – жизнь. Это лучше, чем лежать по четыре часа и чувствовать, что время для тебя остановилось. Я заставлял себя идти в ванную время от времени и там мыться. Хотя через пять минут всё возвращалось снова на круги своя. Два дня я почти не ел, и даже не хотелось, просто заставлял пойти, чтобы ела хотя бы жена, которая ждала, когда я начну есть.

В эти дни я получил от внучки Маши письмо:

«Да, начнём же. Сказ мой будет долго глаголаться… Но ничего, всё равно прочитают-то быстро. Итак. Тема – время. Сразу отмечу, в Интернете почти ничего не искала, основываюсь на разговорах с людьми и собственными размышлениями. Но… прежде чем начать говорить про наше интересное время, хочется рассказать, как вообще я заинтересовалась данной темой. Всё началось с простого урока физики, а точнее, с фразы нашей уважаемой Нины Алексеевны: „На свете нет ничего быстрее скорости света!“ – „Да ну“, – подумала я тогда. После урока, подойдя к учительнице, я высказала свои сомнения. А после… Вспомнила детский мультик. А точнее, одну серию из этого мультфильма, где рассказывали про так называемые теоретические космические струны. Но не получив ответа от Нины Алексеевны, я решила поискать информацию в Интернете. И узнала много чего нового и весьма необычного. Оказывается, космическая струна – это невидимая нить длиною во множество километров, очень тонкая, но в то же время очень плотная. Сами нити опоясывают некие лоскуты космоса. Когда эти нити рвутся, то они сразу же восстанавливаются. Но самое интересное то, что учёные предполагают: по ним можно передвигаться почти со скоростью света! Правда, невероятно?! Они обнаружили их вследствие отражённого от лоскутков света. Но опять же, повторюсь, это только гипотеза. Так вот. К чему я вела. Время. Учёные считают, что для человека, движущегося со скоростью света, время будет идти медленнее, чем для человека, который просто стоит.

Ну вот мы и подобрались к самому интересному. К моей собственной идее. О существовании двух пространств времён. Личное. И общее. Общее течёт одинаково для всех людей на Земле, личное же для всех по-разному. Все же замечали, что когда-то день проходит незаметно, а когда-то тянется со скоростью улитки. Почему? Им кто-то управляет? Не знаю. Может, Бог, может, неосознанно им управляет человек. Но вы только подумайте, как наша жизнь зависит от времени. Несомненно, поймут это все. Но не только жизнь строится на нём, а вся наука… Даты. Градусы. Часовые пояса. Время реакции.

Скорость. Вся наука стоит на нём. Но тогда появляется вопрос: а когда придумали время? Я считаю, придумали его ещё во времена Древней Вавилонии. Многие знают знаменитую Вавилонскую башню, где у народов перемешались языки. Но единица времени-то сейчас у всех одна. В минуте шестьдесят секунд. А в круге триста шестьдесят градусов. Не случайно ведь? Но опять же, это относительная величина. Кто сказал, что это так?

Устоялось, значит… Давным-давно. А теперь смотрите. Множество современных вещей основаны на физике…

Верно? А сколько формул основаны на времени? Скорости… И расстоянии? Бесчисленное множество. Все эти величины относительны относительно времени.

Но и время тоже относительно. Вы только посмотрите, как удобно! День и ночь! Но. Мы немножко свернули от темы. Давайте вернёмся к идее. Общее и личное время. Итак, личное время бывает не только у человека. Но и у семьи, и даже у страны? К примеру, Отечественная война. Как долго длится время для бедных людей? Но для других оно длится, как и длилось… Что это за игры с сознанием? Только представьте… Сижу я на уроке биологии и… Ну очень хочется, чтобы урок поскорее закончился. И ты такой: „Ну что ж, время, ускоряйся!“ И время такое: „Вжик!“» И урок проходит очень быстро. Но только для тебя. Для остальных он будет длиться так же – сорок минут. То есть ускорится только твоё личное время, а общее время останется прежним! Здорово, правда?! Однако это невозможно…

Но можно, конечно, придумать какие-нибудь фишечки, чтобы себя заинтересовывать, так, глядишь, и урок быстрее пройдёт. Другой вариант – расписывать график своего дня. Но тут нельзя перестараться. Мне как-то рассказывали про человека, который все дела расписывал по минутам. И по ним же жил. И так прожил свою жизнь… Ну и что? А зачем? Поставить рекорд Гиннесса? Что ж ты важного успел сделать в жизни? Хотя насчёт важного… Многие – да! – замечали, что если, к примеру, вечером они очень хотят почитать книгу, а потом посмотреть ещё фильм, то книгу они почитать успеют, а вот фильм посмотреть – не факт. То есть время ещё и от желаний наших зависит… А теперь ещё один крышесносный факт. Хотя несильно… Время ускоряется. Медленно, медленно. Очень медленно. Но ускоряется. Знаете, песню «Рыжий конь» Боярского? Точные слова не помню, но суть такова: я не успеваю сделать все свои дела на машине силой восемьдесят лошадиных сил, в то время как мой прадед успевал всё на одном коне… Вот так как-то… Время идёт быстрее, но ведь приборы показывают всё то же самое? Выходит, вместе со временем ускоряются и все земные законы? Это и восхищает… И пугает… Но давайте смотреть с позитивной стороны. Пока время есть! И мы можем им распоряжаться! Так что давайте задумаемся, может, мы делаем что-то не так? К примеру, моя проблема в полном неумении планировать и выполнять запланированное. А время-то моё идёт. Время у каждого ограничено, но каждый может им пользоваться на своё усмотрение. И правда, время – штука занятная, да?»

Ответил Маше так:

«Очень интересные суждения, и во многом они верны. Я этим вопросом занимался с одним философом из Томска, который опубликовал недавно серьёзную статью в философском журнале…»

На большее у меня времени не хватило. 19 декабря мы с сыном поехали на проверку после операции по вставлению порта. Приехали к десяти утра, но приняла меня Олеся Анатольевна только в два часа. Всё это время я валялся на кушетке возле поста номер два со своими болями, выделениями, но уже с некоторыми изобретениями в штанах. Меня надоумила жена надеть женские прокладки на плавки, и теперь это отчасти спасало, по крайней мере, остальная одежда, к примеру шорты, уже не пачкалась.

Олеся Анатольевна осмотрела порт и осталась довольна работой её начальника, я – тем более, но смотреть стому отказалась, сославшись на невозможность техническую, какую именно, я так и не понял. Поэтому решили с сыном съездить к Коробейникову, специалисту по стоме, чтобы тот глянул, а может быть, и посоветовал, чем в моей ситуации можно облегчить существование. Народ шёл по талонам, и врач предупредил, что принимать без талонов не будет, но сын как-то его уговорил, хотя я бы уехал от этих мук быстрее домой. Два часа я лежал на трёх стульях, которые составил рядом, в рёбра впивались поручни, но всё же было легче, чем сидеть. Врач осмотрел стому и остался ей доволен, а вот на вопрос, как облегчить мои страдания, развёл руками.

«Ладно, будем терпеть», – решил я и вспомнил, что 19 декабря – день сочетания браком с женой. Зашёл в магазин, где купил торт, варежки для жены, жареные крылышки с картошкой фри, которые она обожает, и фрукты, а потом взял девять белых роз и прибыл домой. Надежда, вся заплаканная, встречала нас. Но потихоньку успокоилась, узнав, что всё хорошо…

А вечером я открыл крымское вино 2016 года, что привезла мне Надежда Келус, жена моего ценного сотрудника и «банного человека». Вино оказалось шикарным, несмотря на боль, выделения и неудобства сидения за столом. Я пил за жену, благодарил её, мою вечную Надежду на будущее. Дочь тоже пригубила вина. Немного посидев за столом, я рухнул на диван, где написал тёще сына сообщение с просьбой прийти завтра, чтобы сделать тесто для пирожков у нас дома и выпить бокал вина. Заснул быстро и проснулся, когда дочь уже уходила. Вставать провожать я не стал, попрощавшись с дивана. Лежал ещё два часа. Заставил себя подняться, чтобы достать с балкона мешок с лёгкими, печенью и сердцем на пирожки. Заодно и покурил, вдыхая свежий воздух уличной свободы. «Нет, завтра надо выйти на улицу», – созрела неплохая мысль. Надежда, увидев меня с мешком, начала возмущаться: «Ты что надумал? Тебе отдыхать надо!» – «Нет, пора что-то делать. Я пригласил Людмилу, будет тесто учить ставить», – я уже всё решил.

На следующий день я начал принимать капли Палласа. Вышел на улицу, зашёл в бар «Строганина» и взял сорок граммов текилы с малосольной нельмой и картошкой с луком, растягивая понемногу, выпил и кое-как доел рыбу, казалась уж очень несолёной…

Потом стал делать фарш на пирожки, но надо отметить, что нарезала мне морковь и лук жена – она включилась в процесс. Когда пришла Люда, то сначала мы выпили по бокалу вина и по кружке кофе. Тесто делали они вдвоём. А через два часа оно поднялось до небес и пошёл процесс изготовления и печения пирогов. Правда, меня хватило на половину, я пошёл отдохнуть на диван и заснул. Проснулся, когда всё было готово.

Но пироги получились красивые и вкусные, один я даже съел. Мы с Надеждой остались довольны этими произведениями искусства. По телеку показывали встречу Путина с Лукашенко, комментировали итоги визита. Батька был доволен, его радость выпирала наружу. Я улыбнулся, вспоминая, как меня чуть не арестовали в Белоруссии. Я был в гостях у Володи Зюзина, генерального директора Могилёвводстроя, и мы поехали по памятным местам в Белоруссии. И вот, заехали на стройку деревушки президента, недалеко, возле ручья. Я достал видеокамеру и начал съёмку. Вдруг появились человечки, строго спросившие, с какой целью я снимаю, и попросившие мой паспорт.

Узнав, что я из России, хотели увезти с собой, но мои спутники стали защищать. В итоге пришлось стереть запись и убраться на всякий случай восвояси. Через несколько лет Зюзина осудили за взятку в сто тысяч рублей на пять лет. Уже в камере предложили пойти вместо тюрьмы председателем убыточного колхоза, что и было принято моим товарищем. Непростой батька мужик, разные фортеля может выкинуть…

Часть пирогов мы сделали для членов семьи сына, у которых идёт пост. Пироги такие делал впервые: морковь, лук, икра трески. Рыбный день будет в субботу, поэтому я с нетерпением ждал отзыва. Хотя получил его уже утром от дворника Саши Пестерева – тому понравился мой пирожок с морковью!

В двенадцать дочь привезла меня на кардиограмму. Я приехал с пирожками для врача и медсестры, а также угостил Коробейникова четырьмя пирожками. Как его не поблагодарить за приём без талона?! Назавтра пирожки полетели к медсёстрам, берущим кровь, дочери, сыну, в итоге остался один пирожок. После обеда я выхожу на улицу, медленно обхожу квартал, зайдя в Сбербанк за картой, в магазины, заполняя свой рюкзачок. У меня появляется аппетит, и я съедаю семь штук пельменей с бульоном, капусту, полпирожка, а потом ещё, присаживаясь несколько раз. В итоге мой вес, упав до пятидесяти семи килограммов, повышается до шестидесяти. Я не знаю, радоваться этому или нет, но пока я сыт, этому и рад. Наконец-то мне звонит Толя Мерунко и говорит, что прибор готов, и он приедет на испытание в понедельник, 26 декабря, когда у меня начнётся химия. Известие очень радостное, желание сделать прибор дикое…

А мы с дочерью сдаём документы на пенсию с маленькими приключениями. Сидит очередь, мы вторые, приём документов с десяти утра, но врач уже там. Я без пяти десять захожу и спрашиваю о начале приёма. Мне врач отвечает: «Ровно в десять начну, не волнуйтесь». Подходит десять, все сверяем часы и посылаем первого по очереди на приём. Но тот возвращается не солоно хлебавши, говорит: «Сказала – позовёт». Я возмущён, обещала же в десять. Очередь тоже, уже пятнадцать минут прошло. Не выдерживаю, иду к главному врачу и в приёмной прошу узнать, в чём причина задержки. Через минуту выскакивает наш врач и, пробегая мимо, бросает:

– Сказала же – приму, а сейчас у меня тяжёлый случай.

Очередь в недоумении, что, дескать, никто не жаловался. Я им признаюсь, что это я, и прошу, чтобы не боялись.

Вдруг один дяденька давай мне зло выговаривать:

– Зачем жаловался, видишь, у человека проблемы?!

Я ему:

– Она мне обещала начать в десять. Не можешь – выйди и скажи. Мы поймём, а ждать у моря погоды не привык.

В итоге очередь разделилась во мнениях. Документы приняли достаточно быстро.

Состояние моё становится получше, выделения пореже, но всё равно есть, из стомы опять идёт маловато, снова начинается запор, боль в районе стомы ноющая, иногда усиливающаяся, но ненадолго. А вечером на связь вышли Валерины дети, на этот раз Маша с Гришей, я поговорил с ними, получив несколько ярких улыбок, потом он присел к Маше на колени, а я начал петь ему колыбельную:

– Спи, Гришуленька, усни, крепко сон к себе мани. Наш Гришуля будет спать, крепко глазки закрывать…

В таком духе минут пять пропел, и наш малыш улетел в царство Пана!

Нет, колыбельные песни – сила, недаром же в советских фильмах было их изобилие. Колыбельная песня рождает у ребёнка чувство защищённости, спокойствия. Он понимает, что за его спиной родные люди!

Чуть не забыл об одной важной встрече. Мы с сыном после КТ лёгких съездили к Василию Михайловичу Рыжакову, моему лечащему врачу по химиотерапии. Кое-как доковылял до корпуса. Благо вышел он быстро. Я ему рассказываю про мои пятьдесят семь килограммов, истощение организма и прошу поговорить со всеми действующими лицами по поводу операции. Все анализы сигнализируют об этом, везде положительная динамика. Может, решиться на операцию, тем более что хирурги на словах согласны? Дело не в том, что мне терпеть своё состояние становится труднее и труднее, а в том, что организм истощается, а ему нужно выдержать серьёзную операцию. Василий Михайлович задумчиво качает головой, в итоге во второй раз обещает поговорить с Харитонкиным, Неделей и мне позвонить. Неделя прошла, и звонка я так и не услышал… Конечно, с точки зрения химиотерапии, чем больше, тем лучше для уменьшения опухоли. Это я понимаю, но есть ещё здравый смысл и граница, где надо бы остановиться. Ладно, теперь буду ждать понедельника. Интересно, что скажет.

Получаю письмо от Олега Болдырева:

«Привет! Пришла информация, что Боря Либстер умер. Информация от его одногруппника из 43–2. Может, ты тоже что-то знаешь о Боре?»

Отвечаю: «Эх, ты так часто его вспоминал… Как жаль! Я ничего о нём не знал, и он не выходил, видимо, на наших. Я помню, как он пришёл к нам в комнату и попросил лёд продолбить, он моржевал на нашем озере. Бросили пить и прямо из-за стола пошли долбить. А я как раз мучился с грудным радикулитом – простудился на лыжах. Выдолбили, и у кого-то возникла мысль тоже нырнуть. И нырнули все, а на следующий день я забыл про радикулит!!! Навсегда. Потом ещё полтора года плавали… Улыбку его ангельскую помню».