Текст книги "Ставка на жизнь"

Мы вспоминали нашего белоруса, рабфаковца, с лысой головой и доброй улыбкой…

И я совсем упустил финал чемпионата мира по футболу. В этот день мне было совсем лихо, но игра очень сильно захватила. Мои эмоции от страданий потухли перед эмоциями любителя футбола. Мы с Кононовым Сергеем ждали такой финал – он в Москве, я в Томске. Оба, как и положено, болели за Аргентину, не болеть же за врага, Францию, тем более что Макрон прибыл на финал, лже-Наполеон современности. Не могли же мы радоваться за президента, который накачивает оружием Украину. И первый тайм оправдал наши надежды – Аргентина выиграла в блестящем стиле, забив два гола! Мы радовались, как бегству французов из Москвы. Второй тайм проходил до шестьдесят пятой минуты под полным контролем аргентинцев. Но французский тренер начинает убирать с поля мировых звёзд – Жиру, Гризманна, а вводить молодёжь – и чудо! – те забегали, стали биться за каждый мяч так, что к семидесятой минуте предчувствие нехорошего стало холодить сердце. И гол состоялся в ворота аргентинцев, а через несколько минут и второй. Макрон, язви его в душу, вскочил, радуясь возрождению Франции. И матч закончился вничью. Пошли два дополнительных тайма по пятнадцать минут. Я не выдержал и поставил на ничью «один – один» – слишком уж хороши стали на поле французы. Искромётный тайм принёс два гола в разные ворота – «один – один», а я выигрываю пятьдесят одну тысячу рублей!!! Но я бы не против был и проиграть свои деньги, если бы выиграли аргентинцы. Серия пенальти. Борьба нервов – и французы сломались, не забив три мяча! Макрон умылся слезами в душе, ходил по полю, старался поддержать игроков, но поезд с Аргентиной ушёл вперёд, а её машинист красавец Месси получил Кубок чемпионов. Мы с Сергеем радовались вместе с ними! Да, такие матчи в финале редко увидишь! И я вспоминаю, как попал на матч «Спартак» – «Реал Мадрид» в Лужниках. На трибунах были Лужков с Примаковым. И «Спартак» выиграл тот матч со счётом «два – один». Стотысячный стадион ревел, а Лужков с Примаковым вышли на поле, и все, подняв руки, стали скандировать: «Россия, Россия!»… Именно тогда и началось возрождение России, а потом был разворот самолёта Примакова, летевшего в США, из-за войны против Сербии. Может, тот матч и вдохнул уверенность в Примакова, что не всё ещё потеряно и пора бросать вызов?!

Я дома в пять часов, дорога забита машинами – предпраздничные дни, и все заняты подготовкой. Кое-как в машине поднимаюсь из положения лёжа, слабость неимоверная, и плетусь домой. Никакой радости я не испытываю, единственное – охота освободиться от больничного запаха, поэтому иду в ванную, промываю стому, зад и переодеваюсь в чистое, а Надежду прошу быстрее всё бросить в стиралку. Потом мы клеим мешок – предыдущие два отлетели в больнице – и я наклеил повязку, закрепив ее лейкопластырем.

Пробую есть. Начинаю со щей. Тарелка бульона прошла хорошо, но только она, гущу оставил. Стало чуточку веселее. Хотя всё болит – и спина, и шея, и грудь. Решил сходить на улицу, чтобы проветриться. Иду до «Пятёрочки». Мне везёт: мороз несильный, поэтому замёрзнуть не успеваю. Там кладу деньги в банкомат и возвращаюсь, но решаю зайти в «Ярче». В магазине разговариваю с парнями и Викторией, а сам смотрю на витрины. Никакой продукт не вызывает желания съесть его. Всё же купил ряженку, кефир, солёную рыбу и гранат – что-то же есть надо.

Дома пробую гранат, не идёт, похоже, по причине сладости. Тогда выпил ряженку, целый стакан. Прошла хорошо. Налил кефир, но пить не стал, а сварил с десяток пельменей от фермеров, сам не успел сделать. В тарелку налил бульон и положил два пельменя. Бульон шёл хорошо, в конце налил ещё, с усилием проглотил пару пельменей. Через два часа снова выпил бульон и съел пару пельменей, выпил полтора стакана кефира. «Этого, – решил я, – достаточно». Вес мой стоит в районе шестидесяти килограммов.

Почти до двух лежал, иногда вставая, потом заснул и проспал до четырёх сорока пяти утра. На балконе шумел мусоровоз, Сашки ещё не было, покурил без удовольствия. Прополоскал горло настоем ромашки, попил воды. Потом решил сделать маленькую зарядку на балконе, минут на пять хватило сил, но за это время решил идти на улицу: во-первых, мне надо узнать, когда открывается отделение Сбербанка, чтобы поменять карту – моя «сдохла» перед химией, во-вторых, надо подвигаться. Сбербанк откроется только в девять тридцать. Иду назад не солоно хлебавши. От Сбербанка пошёл по бульвару в направлении политеха. Дошёл до первого перекрёстка – с улицей Красноармейской, мороз начал щипать нос, и пальцы занемели, но перекрёсток перешёл, добрёл до следующего, уже варежка не слезала с носа, губы мёрзли, но осилил и этот перекрёсток, повернул назад, только поравнявшись с кинотеатром «Октябрь». Дома сразу под горячую воду руки, лицо, потом мытьё своих отверстий, замена женских прокладок, в общем, привычная тягомотина.

Пью фолиевую кислоту, таблетку от рвоты и ставлю варить щи. Выпиваю полстакана кефира и хлебаю бульон, мясо положил, но есть не стал. Поздоровался и поговорил с Сашей. Живёт тяжеловато, странно, что жене, кандидату наук, платят всего двадцать пять тысяч, она преподаёт историю медицины в СибГМУ. И решаю печь калачи, чтобы не спать. В восемь тридцать калачи готовы, я же жду девяти тридцати, когда проснётся жена, чтобы приготовить ей завтрак. А вот и она, быстро ставлю манную кашу, которая готова ровно через пять минут. Схема приготовления следующая: наливаю молоко и включаю на «девятку», самую высокую температуру конфорки, кастрюлю использую высокую. Пока кладу соль, сахар, насыпаю крупу в стакан, молоко закипает через три минуты, засыпаю крупу, помешивая, а печку выключаю. Через полминуты закрываю, а через полторы – каша готова. Кофе варю в турке параллельно – его подольше, но он успевает свариться. В девять четырнадцать иду в Сбербанк, предварительно зайдя в магазин «Ярче». Там угощаю всех продавцов калачами, беру кефир и ряженку.

В Сбере просидел около часа. Потом сходил в овощной и взял брусники.

Теперь можно и прилечь, проснулся в одиночестве: жена убежала в парикмахерскую наводить марафет. Я собрался идти в фонд «Открытие»: вывели из-под санкций облигации России, и я решил их забрать. К моему счастью – а на улице мороз восемнадцать градусов – приехал Валера, сын, и довёз меня до фонда. Я сделал там свои делишки, домой пошёл пешком. Дважды заходил погреться, а в «Красном и Белом» купил итальянское шампанское, пару бутылок, одну из которых подарил сыну, он привёз мне лекарство – трамадол, отстояв за ним часа три в очереди.

В телефоне увидел сообщение, что мне пришли дивиденды, пошёл в Сбербанк. По пути купил семь эклеров, они понравились работникам Сбера в прошлый раз, а Лене, оператору банка, которая меня обслуживала, вручил свою книгу и пару калачей. Вторую мою книгу читала заведующая отделением. Поздравил с Новым годом, получил денежку. На обратной дороге зашёл в «Ярче», взял пару бутылок шампанского, одну из которых оставил продавцам, конфеты «Птичье молоко» подарил продавцам пекарни «Тесто», а ещё бутылку шампанского и коробку конфет с калачами и книгами приготовил хорошему мужику – Саше Елисееву, который приедет ко мне в пятницу и принесёт сало.

Потом сел за смартфон и стал перечислять деньги, поздравляя сестёр, некоторых знакомых, двадцать тысяч положил внуку Григорию. Продумав, что подарю жене, дочери и внучке Кате, прилетевшей в Томск, успокоился. Снова попил ряженку и бульон с двумя пельменями, подташнивало. Внучка собралась ко мне готовить сырный суп, но немного задержалась, а у меня впервые появилась рвота. Но её суп я съел с удовольствием – готовить Катя умеет…

Получаю письмо от Олега Болдырева, он присылает отзыв его хорошей знакомой из Читы, которой он подарил мои книги: «Читаю рассказы твоего Сергея. Очень славно! Простенько, а отрываешься от чтения с трудом… Всё родное, узнаваемое… Чувствуется: наш человек!» – «Послал тебе отзыв моей старой приятельницы, филолога, кандидата наук, читинки». Меня это радует, будто мама погладила в детстве. Звонят люди по поводу того, что книги часто заканчиваются то на одном ресурсе, то на другом. Видимо, издательство посылает маленькими партиями. Книга стоит недёшево – восемьсот пятьдесят девять рублей, а электронная версия около двухсот пятидесяти. Посылаю Мерунко двадцать тысяч за разработку прибора, но отец с сыном против. Ну что ж, жду их предложений…

А мы разговариваем с Катей о её планах, Москве, театрах, достопримечательностях, которые нужно посетить, о видах на работу. Я прошу её писать девчонкам сына, всё же она в семье одна, а хорошие родственники всегда нужны. Она уходит около десяти вечера, а я засыпаю. Просыпаюсь в первом часу, неожиданно во втором часу ночи получаю с телефона невестки фото красивого макраме и письмо: «Смотри, чем я занимаюсь», а я знаю, что она, как и девчонки, увлекается этим. Хвалю за красоту, называя Леной, но это оказалась Агнешка, младшая внучка. Прошу её ложиться спать, время-то позднее. Она исчезает.

Состояние моё почти нормальное, если не считать выделений, но нечастых, и постоянной боли в области стомы… Ночью меня никто не тревожит, никто не напоминает о таблетках, полоскании или питье воды. В это время я пишу, а сейчас ещё готовлю фарш для пирожков, морковь и лук. Завтра буду сам ставить тесто и пробовать весь цикл, потому что в субботу пост, но можно рыбу. У меня же вместо рыбы будет красная икра. Спрашиваю патентоведа, можно ли защитить моё изобретение.

Но пока специалист спит, чищу, режу, потом тушу, через час основная работа сделана.

А я вспоминаю Вову Суторихина, с которым знаком ещё со студенческой скамьи, когда они вместе с Витей Гюнтером работали на кафедре. В этом году он обратился ко мне с просьбой посмотреть его прибор по контролю любого металла. Я решил взять с собой Сашу Келуса, с которым договорились встретиться возле Томска-I. Но Володя предложил довезти нас до Вити. Когда мы подошли, то увидели, что Володина машина стоит на противоположной стороне улицы, поэтому двинулись к переходу, дабы перейти улицу. Но неожиданно Вова сорвался из переулка, пересекая дорогу, и в это время в него врезалась машина. Оказалось, что вина Володи. Пока водители разбирались, Володя попросил денег, чтобы расплатиться за аварию, и я отдал пять тысяч, которые у меня были. Потом он ещё заплатил за ремонт приличную сумму, и меня постоянно мучило чувство вины, наконец, отбросив все сомнения, я перечислил на счёт Натальи Суторихиной двадцать тысяч рублей, и с души свалился ком…

Я вышел на улицу, где погулял двадцать пять минут, вернувшись по причине мороза. Потом поел сырного супчика, сварил жене кофе, кашу и упал спать. Встал в одиннадцатом часу, немного перекусил с женой, съев манную кашу. Чувство тошноты не проходило, поэтому Надежда двинулась в аптеку, чтобы купить противорвотное и тотему для поднятия гемоглобина. В обед решил попробовать противорвотное. Но до этого выпил тотему. И как только заглотил таблетку церукала, меня стошнило. Нельзя два лекарства пить одновременно. Буду умнее.

Дмитриев Саша приезжает и привозит на холодец мясо лося, что передал ему Саша Келус для меня. А посему надо идти за лыткой свинины. Вот набор весь готов, и я начинаю заводить тесто на пирожки. Интересно, получится у меня или нет?

Стараюсь соблюдать все требования, при замешивании хвалю тесто. И поднимается оно хорошо. Через пару часов пирожки готовы, получились хорошо, ибо Надежда съела две штуки, а это уже хороший признак. Ещё и спасибо получил. Поэтому пишу Лене, чтобы забрали. Они благодарят и обещают исполнить моё желание. Потом я уснул до часу, а в два часа поставил холодец, чтобы утром уже приготовить.

Ночью пишу, отправляю деньги мужикам банным на подарок к Новому году – Келусу, Радченко, Дмитриеву, пусть порадуются… Вечером ещё отправляю пять тысяч Фадееву Владимиру Николаевичу, моему конструктору, который сейчас болеет, но постоянно поздравляет со всеми праздниками. У него положение не очень, может, эта капля чем-то поможет. От него получаю большую благодарность. Сколько мы с ним изобретали, многое сделали хотя бы для своих работ. А то, что он вместе с Даниилом Воробьёвым, сейчас директором института биологии, очистил в Заполярье Щучье озеро от донных отложений, где уже пошли морфологические изменения в организме рыб, – это стоит отдельной темы. Тогда ЛУКОЙЛ выделил всего двести пятьдесят шесть тысяч, и мне пришлось добавить не меньше своих, чтобы выполнить эту работу, впервые за полярным кругом, Даниил защитил по этой работе докторскую диссертацию, все приспособления делал Володя Фадеев… А мне звонит Наталья, удивляется переводу, едва говоря через кашель, – оба с Володей сильно болеют. Дай-то Бог, этот подарок поднимет настроение, и они выздоровеют быстрее…

Мои деньги заканчиваются, когда я отдаю на подарок к Новому году жене, дочери и Кате. Отдаю заранее, когда они приходят к нам на обед, чтобы смогли до Нового года положить в банк хотя бы. Раньше клали деньги, пусть небольшие, в инвестиционные инструменты, но последние пять лет одни пролёты, банк надёжней. На чёрный день всё же надо иметь хотя бы миллион, два – лучше. У меня же деньги никогда не задерживаются, приходят легко с улыбкой, незаметно, по-английски и уходят… Но лично меня это никогда не волновало, а вот за домочадцев стал беспокоиться…

Ночью перед 31 декабря не сплю, чтобы хоть чем-нибудь занять себя, варю холодец. Как-то привыкли, что на новогоднем столе должны быть пельмени, холодец, селёдка под шубой и бутеры с красной икрой. Патентовед спрашивает про состав фарша моих пирожков, говорит, что если поиск не найдёт ничего в Интернете, то можно запатентовать. А что? Пирожки я ещё не патентовал. Взвешиваю ингредиенты на одну порцию и посылаю рецептуру Ольге, моему давнему другу и соратнику. Много мы с ней перелопатили и оформили изобретений. А познакомил нас Гартман, бывший до меня директором МСС Жилкомхоза, его посадили в тюрьму по заявлению работниц, которые вместе с ним же и гуляли на премии, выплаченные незаконно. Получаю письмо от Олега Болдырева: «…В Москве тоже красиво! Но безлюдно, сегодня проехал на машине из конца в конец за тридцать минут! Раньше в это время часа два точно заняло бы! Поражают магазины своим изобилием и разнообразием по сравнению с Европой!» Несколько удивлён – я бывал в предновогодние дни в Европе. А что, наши быстро учатся, всё же самостоятельность, свобода предпринимательства должна быть.

У меня процессы питания идут почти хорошо, но постоянно болит стома, будто кол туда вогнали, трудно ходить и подниматься, но приходится, хотя лежу много. Сегодня съел сырые яйца, бульон, сырный суп, кисель, пюре картофельное и тушёную капусту, каждое блюдо не более ста граммов. Мясо, креветки не идут… Прилетел наш «банный человек» из Подмосковья, да с самым дорогим подарком – с сыном Андрюхой, который воюет на Украине… Решаю подарить ему книгу «Пятёрка по рисованию» – он обещал зайти. Может, и почитают на досуге – какая-то моя лепта в Победу будет. А сам вспоминаю свою командировку в Харьков на танковый завод. Ехал с девчонкой, студенткой из Москвы, в одном купе. Поезд приходил поздно, в полночь. Её встречали родители. Было лето, я в пиджаке. Она предложила мне взять для чтива детектив, но я отказался. Тогда девушка буквально всунула мне книжку во внутренний карман пиджака и укатила домой. Я посидел на вокзале, но уснуть не мог, поэтому решил дипломат оставить в камере хранения и немного прогуляться… Прошёл метров пятьсот, завернул на какую-то улицу, вдруг почувствовал удар в область сердца и тепло жидкости, разливающей по телу. Смотрю: два парня передо мной, а в моей груди, то есть в книжке, нож… На той стороне улицы закричали, парни исчезли, а мне врач железнодорожной больницы зашивал сосок, говоря, что обычно оперирует маститы, кои бывают у женщин. Книга девчонки спасла меня!!!

Именно этот случай и повлиял на то, что я не отдал на завод наши расчёты по резкому увеличению точности попадания снарядов танка… Пять долгих лет мы втроём продвигали свой патент с Приставкой из Мелитополя и Белкиным из Москвы. Провели более пяти тысяч выстрелов из ружья, обкатывая точность и кучность, вышли на Тулу, на самого Стечкина, главного конструктора. Он посмеялся сначала, но мы уговорили за пятьдесят миллионов рублей старыми деньгами провести испытание. Результаты его поразили, и он начал готовить программу разных испытаний, но через полгода умер, а потом с формулами и расчётами умирает сам Приставка. Так и рухнул наш проект, хотя идея, заложенная в нём, до сих пор востребована…

До Нового года остаются считаные часы, к нам подтягивается внучка – помогать, а потом и дочь с зимним салатом и селёдкой под шубой. Первый тост – в двадцать два часа за Новый год в Забайкалье, второй – за Новый год на малой родине! Я поел селёдку под шубой и зимний салат, на большее не хватило… Через полчаса прилёг и заснул, проспав томский Новый год! Мои не разбудили. Встал, выпил за тех, кто на передовой, за их жизнь… Смотрю: на почте письмо от Надежды Келус, деньги Саше я посылал на её карту. Она на все деньги купила себе серёжки и восхищалась мною. Я усмехнулся и написал, что теперь Саше придётся другой подарок делать, но что она правильно поступила, порадовав себя!

Начинаю писать, и время движется быстрее… Ложусь спать в семь, когда по улице уже прогромыхал трамвай, кстати, с народом. Видимо, люди возвращались домой после праздника. В одиннадцать часов встаю. Как раз приехал сын за пирожками, и вскоре я получил восторженные отзывы и благодарность. Феликс, сосед, пришёл поздравил коробкой конфет, а взамен получил калачи. Ему сейчас несладко: жена после инсульта не встаёт и не хочет делать зарядку. Потом приезжает Толя Бугай, получает книгу для сына и калачи. Сын, как командир разведроты, набрал пополнение из числа мобилизованных, доволен. У него полетели зубы. В армии со снабжением стало получше, появились тепловизоры, дроны (частные пожертвования), новые танки Т-90. Он с самого начала войны был в Херсонской области. Сейчас не знает, в какую сторону бросят, но движуха идёт. Панкратов, директор завода «Сима-ко», поздравляет с Новым годом! Завод много продукции гонит на фронт, особенно лебёдки, углы поворота на разные вращающиеся механизмы. Поэтому и строят новый корпус, получив кредит под два процента годовых! Когда такое было возможно?! Состояние моё стабилизируется, стома работает хорошо, только болит, но завтра выдвигаемся на дачу. И там будет баня. Внучка приходит, и они с бабушкой смотрят корейский боевик, где играют прилично и сюжет интересный. Корейцы стали производить неплохие фильмы. Интересно, что корейцев американцы не трогают по поводу ЛГБТ-движения, к которому в Корее отношение отрицательное. За последние восемь дней выкурил четыре пачки сигарет – уменьшил норму в два раза. Начинаю пить свои капли. Чувствую, что выпавшая кишка в заднем проходе уменьшилась почти в два раза. К двадцати четырём часам глаза начинают слипаться, и я падаю спать.

Следующие два дня были шикарными во всех отношениях: с понедельника исчезло чувство тошноты, появился аппетит, который, скажу я, вызывал у меня некоторые опасения, ибо теперь соблазн съесть более вкусные продукты мог привести к запорам в будущем, но об этом думал с неохотой. Оба дня, понедельник и вторник, прошли как под копирку – никаких болей особых, прогулки до Кисловки, куда давно не доходил, была и баня на даче. Красота! После походов на природе я поглощал пельмени, немного, штук по пять, шубу с селёдкой, тортики, холодец… Душа пела и радовалась, но в среду всё резко изменилось. Два дня у меня не было туалета, ни из стомы, ни из ануса, а здесь с ночи пошло из всех щелей, в общем, со среды на четверг я поспал всего час, беспрерывные боли и выделения, что не очень интересно. Мерунко вернул деньги, что я послал за прибор, они решили всё оформить официально, с чем пришлось согласиться, а вернувшиеся деньги я проиграл бездарно, мучаясь от боли, что не оправдывает меня. Хорошо, что остальные деньжата раздал…

Четверг начался так же, но я решил ехать на дачу на прогулку. В машину шёл медленно, словно мне лет сто пятьдесят, кое-как влез, и поехали. Лежу на заднем сиденье и думаю: «Вот если бы вчера не договорился, то сегодня с утра, скорее всего, отказался бы», хотя другой голос уверял в обратном. Мои внутренние голоса чуть не рассорились, но мы вовремя успели доехать. Перед походом курить не тянуло. Первые сто пятьдесят метров мне напомнили последние сто пятьдесят метров моего восхождения на вершину в три тысячи шестьсот метров недалеко от вулкана Ринджани, что находится на острове Ломбок, напротив Бали…

В то восхождение я попал случайно, без всякой подготовки и представления, что такое подниматься почти тринадцать часов в горы. А дело было так: в кафе я познакомился с молодой компанией парней и девчонок из Москвы. Уже около одиннадцати вечера кто-то из них вспомнил, что завтра они идут в поход в горы и выход утром в пять. И предложили мне пойти с ними – кто-то из этой компании заболел, пропадал оплаченный билет. «Я за любой кипеж, – думаю, – если уж две девчонки идут, а я, столько побегавший по сопкам Забайкалья, не дойду?!» Короче, с удовольствием принял приглашение, и за мной в гостиницу в пять часов прибыл микроавтобус. Нашу уже не слишком весёлую компанию после хорошей гулянки привели в кромешной темноте в хижину, где познакомили с двумя проводниками, молодыми худыми жилистыми парнями, и накормили блинами с бананами, интересными на вкус и толстыми, как лепёшки. И мы пошли сразу в горку, небольшую на вид, но достаточно крутую, через сто пятьдесят метров одна из девчонок не захотела лишать себя жизни. «Я, – говорит, – ещё пожить хочу». Молодёжь начала совещаться, смотрю: половина из них совсем не против закончить восхождение. В итоге они плюют на оплату и остаются, но я так не мог и пошёл один с проводниками в чёрную неизвестность…

Это восхождение (а мне было пятьдесят семь лет) оказалось в пять раз сложнее, чем штурм Малого купола на Алтае уже в шестьдесят лет на ту же высоту, за которую я получил звание альпиниста России. Дело в том, что восхождение на Алтае начиналось с высоты более двух километров, а здесь с нулевой отметки, поэтому на Купол мы шли часа три, а здесь тринадцать часов только вперёд, сначала при невыносимой жаре, потом ближе к плюс десяти, а за сто пятьдесят метров до вершины и плюс три. Так вот, последние сто пятьдесят метров я шёл так: пять шагов, потом наклоняюсь вперёд и держу себя за бока, тяжело дыша, тридцать секунд, потом снова пять шагов вялыми, истёртыми в кровь ногами, и снова отдых. Шёл я эти метры двадцать пять минут!!!

Но дошёл: с быстрыми проводниками, которые – один впереди, а другой сзади – вели меня по своему темпу, сбивали с ритма, а восстановиться не давали времени, а языка их я не знал. Но дошёл тогда, почему же сейчас не пройду? Преодолевая эти метры сегодня, я не ставил себе какой-то цели. Хотя бы пройтись.

Следующие пятьсот метров сопровождались двумя выделениями, приступами боли, я останавливался, опираясь на палки и видя, как моя Надюша убегает вперёд…

Кто бы мог подумать, что я, который всегда подгонял её к быстрой ходьбе, иногда бросавший её на прогулках и убегавший вперёд, теперь буду плестись сзади и радоваться, что просто иду… А она останавливается, оборачивается, и я машу ей палкой, чтобы шла вперёд…

Я её никогда не ждал, однажды вообще бросил, уйдя с парнями вперёд, и она ночью в лесу одна шла пять километров! Может, мне сейчас эта Божья кара за тот поступок? Я вздыхаю и иду вперёд, всё твёрже и твёрже втыкая палки в снег. Вот и водоохранная зона, первый указатель, решаю идти дальше. Второй указатель – и здесь приступ, останавливаюсь и смотрю: моя жена уже дошла до цели, а это в четырёхстах метрах, и двинулась мне навстречу. Я стою, жду и чувствую, что струйка бежит из носа. Вытираю её варежкой, тем более что и нос подмёрз, и обращаю внимание, что варежка вся в крови. Решаю идти назад, и здесь становится полегче, я иду уже быстрее, так и пришёл один, Надежда не смогла догнать. Жадно покурил и упал на диван, перед этим замазав платок в крови. Внезапно уснул и проспал почти полтора часа. После этого поехали домой. Весь день и вечер было плохо, но мне было некогда об этом думать. Накормил жену и дочь холодцом собственного производства, супом и бутерами с икрой. Одну чашку холодца и горчицу, что вчера сделал, презентовал дочери, которая 6 января собирала большую компанию, она, как и я, любит принимать гостей. Потом пришёл внук Ваня, потом внучка Маша, мы разговаривали, кормили их, а Ваня сбегал за домашней сметаной для меня: был план сделать калачи и запечь сига с картошкой, луком, в сметанном соусе, а потом напечь калачей, ведь завтра надо идти сдавать кровь, ибо 9-го снова химиотерапия, медсёстры ждут калачей, приучил уже… Когда уходят внуки, разделываю рыбу: слой лука внизу, слой картошки сверху, потом рыба, снова картошка и лук, заливаю водой с домашней сметаной, накрываю фольгой высокую сковородку – и в духовку. И сразу делаю тесто для калачей, пока готовится рыба. И вот уже первая партия калачей летит в духовку. А мы едим чудо-рыбу с картошкой, луком и сметаной-подливкой. Я останавливаюсь на половине тарелки, а вот моя Надюша уминает две тарелки, а ведь она всегда против речной рыбы, но сиг-то из Амура, и поймал его Ваня Ушаков, товарищ из Хабаровска, который сдавал оборонный заказ – лебёдки на подводную лодку.

Они были вчера в гостях у нас, мы даже выпили немного моей настойки. Не успел закончить возиться с калачами, как позвонил Саша Елисеев с песчаного карьера: обещает через час привезти свинину на сало. Я быстро готовлю ему пару своих книг, бутылку шампанского, калачи и шоколад для детей. Мы передаём друг другу подарки. Вообще, я люблю делать подарки хорошим людям, а Саша не просто хороший человек – настоящий – и специалист, и директор, и мужик со словом и делом! Редкие люди, они часто на моём пути встречаются, нет, мне точно везёт…

Только отхожу от него, как приступ. Я останавливаюсь и вспоминаю Карбышева, легендарного генерала инженерных войск Советской России, которого немцы умертвили, поливая холодной водой. Карбышев сделал настолько много оригинальных оборонительных и других сооружений, передал свои знания людям, что мало кто в то время мог сравниться с ним, и не только у нас. А ведь я связан с Карбышевым по жизни, хотя он погиб во время Великой Отечественной войны. Дело в том, что генерал в районе Владивостока в бухтах Чумакова и Десантной на холмах сделал подземные хранилища мазута для заправки кораблей – несколько ям, закрытых сверху, размером почти в половину футбольного поля, причём мазут шёл самотёком к морю. Так вот, в перестройку эти ямы оказались бесхозными, настилы рухнули в остатки мазута, и он начал загрязнять море. Наша организация без взяток выиграла конкурс на ликвидацию этих ям. Сумма нам досталась смехотворная, но наша команда из Жени Фомина, Ивана Гутника, мужа моей сестры Ольги, толкового и рукастого парня, Эльвиры Бек сделала это немыслимое дело.

Это из воспоминаний Ивана Гутника, переданных мне его женой:

«Никогда не думал и не мечтал о работе в экологической компании, она сама нашла меня… Всё началось с просьбы Сергея, брата моей жены, помочь представителю его компании ООО НПО „Приборсервис“ Эльвире Бек в организационных вопросах. Она приехала во Владивосток для участия в тендере экологической службы ТОФ по очистке подземных хранилищ судового топочного мазута. Моя помощь состояла в организации размещения и передвижения по городу для связи с разными службами.

В тендере участвовало несколько экологических компаний. Выиграл „Приборсервис“, иначе и быть не могло. Как потом выяснилось из доверительной беседы с представителями экологической службы ТОФ, мы были самыми „скромными“ на фоне участвующих в конкурсе. За выделенную сумму готовы были взять под очистку четыре резервуара: два на текущий год и два на следующий. Для понимания „скромности“: Приморский экологический институт только за проект рекультивации взял практически ту же сумму. В ходе ознакомления с данным проектом сложилось мнение, что проект создавался, что называется, не отходя от компьютера. В нём содержалось много лишней общей информации о геологии территории, флоре, фауне, но только не о технической стороне вопроса. Отсутствовали параметры точной территории загрязнения, её глубины, наличия подземных полостей в разломах бетонного основания резервуаров и так далее, что потом негативно сказывалось в процессе работы, усложняя её. Зато выглядел этот труд очень даже презентабельно: толстый, в красивом переплёте… стоимостью в несколько миллионов рублей. Ребята заработали эти деньги, не снимая галстуки и белые манжеты, с минимумом затрат на канцелярию. Резонный вопрос: а зачем „Приборсервис“ пошёл на эту сделку, заранее зная, что какой-то серьёзной прибыли не будет? Да просто руководитель Лушников С. В. и его окружение – энтузиасты своего дела, не живущие одним днём, а смотрящие на перспективу. Поэтому упустить возможность войти в Приморский край было нельзя.

По гражданской линии это невозможно. Ни для кого не секрет, что весь бизнес в нашем регионе, в том числе и экологический, находится под контролем административно-криминальной структуры. А зайти через Министерство обороны, где на тот момент ещё оставались офицеры советской закалки, такие как Кожевников, руководящие экологической службой ТОФ, было ещё можно. Все были уверены, что оборонщики наконец прозрели и взялись за экологическую программу по зачистке подведомственных территорий от загрязнения нефтепродуктами. И эти планы только начнут нарастать, а заодно и финансирование будущих проектов. Немаловажным являлся и факт освоения, разработки и внедрения новых технологий. Ведь такую специфическую задачу ПРИХОДИЛОСЬ РЕШАТЬ ВПЕРВЫЕ. Подписав договор, Э. Бек уехала в Томск.

Работу запланировали начать при поступлении на расчётный счёт предоплаты и установлении тёплого времени года. Где-то недели за две до начала работы мне пришло уведомление, что на моё имя через транспортную компанию отправлены оборудование и материалы. Вместе с тем сообщалось о дате прилёта двух работников. Их задача состояла в организации с моей помощью базового лагеря на объекте и проведении подготовительных работ. На меня также возлагалась работа по материально-техническому снабжению и финансовая часть. От решения технических вопросов отвертеться полностью не удалось. Шеф сказал, что надо, пока больше некому: „Ребята приедут грамотные, помогут тебе. Они на этом не одну собаку съели. Один из них, Фомин, имеет степень кандидата технических наук“. Пришлось согласиться, как не помочь хорошему человеку?! Не откладывая в долгий ящик, поехал знакомиться с представителями заказчика экологической службы в лице Кожевникова. Встретили меня радушно, обменялись телефонами и познакомили с командиром воинской части, на территории которой будут производиться работы. Вежливо попросили его оказывать мне содействие по всем вопросам, а при возникновении каких-либо затруднений звонить в любое время. По их поведению явной была заинтересованность и нацеленность на конечный положительный результат. Было получено добро на нахождение на территории военного объекта. Можно приступать к работе!