Текст книги "Военный прогресс: социально-философский анализ"

Согласно диалектической версии цивилизационного исследовательского подхода диалектическое противоречие выступает как одно из проявлений и одно из оформлений совершенства. Это такое оформление совершенства, которое раскрывает совершенство в качестве источника движения и развития»106106
  Городищева А.Н. Цивилизационный исследовательский подход // Теория и история. 2002. № 1. С. 145–147.


[Закрыть].

В ХХ веке на Западе была разработана теория социальной энтропии, – одна из самых влиятельных в настоящее время макросоциологических моделей социальной организации. Она ведет свое происхождение от неравновесной социальной организации. Она ведет свое происхождение от неравновесной термодинамики и информационной теории Шеннона, в рамках которых ключевым понятием является понятие негэнтропии.

Теория социальной энтропии, согласно данным авторам вырастает из критики классической социологии Г. Спенсер, Т. Парсонса и В. Парето, концепции которых строятся на модели равновесия в его механическом понимании. Если в классической социологии порядок отождествляется с равновесием (гомеостазом), устойчивостью, неслучайностью, а беспорядок – с дифференциацией, неравновесностью, конфликтом, случайностью, то в теории социальной энтропии дело обстоит прямо противоположным образом. Нэгэнтропия правит упорядоченным (противостоящим хаосу) миром сложных развивающихся систем, в первую очередь потому, что такие системы открыты окружающему миру, они находятся с ним в постоянном, активном энергетическом взаимодействии.

Характерное состояние социальной системы, по мнению авторов теории социальной энтропии, – это неравновесность, нестабильность, вызванная беспрестанным колебанием между порядком и хаосом. Организацией и дезорганизацией, тенденцией к смерти и тенденций к выживанию. Состояние максимума энтропии в социальной системе определяется как максимальная неупорядоченность (случайность) или наиболее вероятное состояние системы. Напротив, минимум энтропии всегда есть минимум неупорядоченности (максимальное отклонение от случайности). При этом состояние равновесия рассматривается как частный случай, как ситуация, когда уровни энтропии остаются постоянными во времени.

Ключевыми параметрами социального порядка являются величины, которые характеризуют состояние неравновесности, дифференциации, неустойчивости, разнородности. Отсюда – особый интерес к таким явлениям, как экономическое и социальное неравенство, конфликты, социальные противоречия.

Социальный порядок – это мир социального неравенства: в способностях, возможностях, экономическом положении и т.д. Такая дифференциация и рождает социальную динамику, движение вперед. В свою очередь, утопические идеи уничтожения социального неравенства рассматриваются в этом контексте как путь к хаосу и энтропийной смерти. Энтропийная модель социума, где все равны, а материальные блага и социальные возможности равномерно распределены между индивидами, рассматриваются как аналог состояния дезорганизации в тепловом хаосе (однородность и разупорядоченность). Это более примитивное состояние системы, в которое она впадает самопроизвольно, переставая сопротивляться энтропии.

Подвергая энтропийному анализу общую социальную эволюцию и состояние современного общества, авторы теории социальной энтропии считают, что главная опасность для развития общества заключается не в усложнении конфликтов, а в энтропийной тяге к инертности, усреднении и гомогенности. И если в начале ХХ века общество боролось с такой угрозой преимущественно экономическим способом (инфляция, безработица), то с наступлением эры «массового потребления» критерии социального различия все больше выступают как характеристика образа жизни, культуры, нормы, поскольку сама система ценностей стала объектом персонального выбора.

Отсюда можно сделать вывод, что «порядок и беспорядок не противостоят один другому, т.е. энтропийный хаос не обязательно является хаосом в общем смысле слова, так как имеет место «стабильная иерархия» (М. Форес). Другими словами, требование стабильности ведет к структурным неравенствам. Следовательно, неравенство (негэнтропийный порядок) неизбежно в обществе, стремящемся к однородности и устойчивости (энтропийный хаос).

Оригинальный методологический подход к исследованию глобальных явлений предлагает М.О. Мнацаканян. Он, в частности, считает, что субъектами глобального развития являются общности социокультурного мира. Проблема актуализируется, если осознать, что глобализация призвана не уничтожить многообразие мира, национальные и государственные различия, а создать новую интегральную основу для раскрытия всех потенциальных возможностей такого многообразия. Проблема глобализации, пишет М.О. Мнакацанян, это проблема взаимоотношений между нациями (национальными культурами и государствами)107107
  См.: Мнакацанян М.О. Национализм и глобализм. Национальная жизнь в современном мире. М., 2008. С. 25–26.


[Закрыть].

На взгляд В. Васильковой, в теории социальной энтропии существуют внутренние ограничения методологического и мировоззренческого характера, не позволяющие ей претендовать на роль универсальной теории социальных изменений108108
  Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. СПб.: Лань, 1999.


[Закрыть]. В первую очередь концепция социальной энтропии фиксирует внимание на неравновесных моментах развития, явно недооценивая важнейшие для самосохранения системы состояния стабильности и устойчивости. В своем стремлении «обезвредить хаос» теория социальной энтропии не видит конструктивной роли хаоса как носителя информационных новаций и даже как проводника внешних воздействий, что и обеспечивает системе стабильный характер.

Это приводит к логическому парадоксу, неразрешимому «внутренними силами» теории социальной энтропии: последовательная борьба со случайностями (флуктуациями) неизбежно ведет к закрытию, изоляции системы, т.е. росту устойчивости и равновесия. Чем более успешна борьба с энтропией, тем быстрее система приближается к энтропийному финалу, чем жестче порядок, чем ближе хаос, распад системы. Тем не менее следует признать, по мнению С.Б.Переслегина, что использование энтропии для изучения социальных процессов дает свой результат, и данная теория, создавая своеобразную модель социальных переходов от хаоса к порядку и от порядка к хаоса, внесла свой вклад в построение образа социального упорядочения.

В отечественной научной литературе, к сожалению, не сложилось единого направления энтропийного анализа социальных явлений. Так, в работе «Социальная термодинамика и проблема идентичности» авторами С.Б. Перелегиным, Е.Б. Перелегиной, С.Е. Боровиковым развивается «термодинамический» подход к социальным явлениям109109
  Переслегин С.Б., Переслегина Е.Б., Боровиков С.Е. Социальная термодинамика и проблема идентичности. URL: //http://www igstab. ru/materials/black/Per-Soc Termo. htm


[Закрыть]. Согласно негэнтропийному принципу информационной реальности, разработанному Н.М. Чуриновым, антиэнтропийный процесс при рассмотрении социальных явлений определяется как процесс внесения отрицательного вклада в социальную энтропию. Отрицательный вклад в энтропию показывает, что онтологическая модальность информационной реальности задает векториальные свойства процессу разрешения диалектических противоречий. При этом социальная энтропия обладает собственной онтологической модальностью, заключающейся в том, что она (энтропия) может вносить отрицательный вклад в содержание негэтропии.

Историческая имагология – относительно новая междисциплинарная область, превращающаяся в самостоятельную научную дисциплину – имеет особое методологическое значение для исследования взаимовосприятия стран, народов и государств в условиях их конфликтного взаимодействия. Основные понятия – имагема или национальный образ, национальные стереотипы.

В основе концепции лежит предположение, что любая культура делится на свою и чужую, причем своя воспринимается как «естественная», само собой разумеющаяся, а чужая – нет. Соприкосновение с другой культурой, взаимодействие с ней вызывает ощущение и понимание относительности ценностей, культур и самой социальной реальности. «Национальные магемы определяются их Янусовой амбивалентностью и противоречивой природой. Результат такой амбивалентной полярности – различные их проявления (национальные образы в таком виде, как мы фактически с ними сталкиваемся), невосприимчивые к собственному устареванию»110110
  Leerssen J. The Rhetoric of National Character: A Programmatic Survey // Poetics Today. 2000. Vol. 21. P. 279


[Закрыть].

Национальные образы обычно принимают характер стереотипов – т.е. упрощенных, весьма жестких, устойчивых представлений, возникающих у человека – как социального существа – под влиянием культурного окружения. Именно так человек воспринимает окружающий мир: через «картину в голове», через призму искусственных образов, которые возникли до того, как человек столкнулся и стал непосредственно наблюдать конкретное явление.

Методология военных исследований оформляется в особый тип теоретического знания, осуществляющий рефлексию над самой этой исследовательской деятельностью. Она выявляет рациональные основания и принципы познавательной деятельности историка, исследовательские процедуры, приемы, методики, в том числе их специфику, вытекающую из особенностей конструирования объекта, а также анализирует структуру произведенного знания и оценивает его, исходя из существующих критериев научности. Методологической основой комплексного прогнозирования управления являются системный и прогностический подходы, позволяющие руководителям разного уровня четко выделять цели и задачи своей прогностической деятельности и планомерно их выполнять111111
  Калаков Н.И. Методология прогностического исследования в глобалистике (на материале анализа прогнозирования социально-образовательных процессов). М.: Академический Проект; Культура, 2010. С. 22–23.


[Закрыть].

Целесообразно при разработке системных принципов развития универсального сообщества в государственной системе учитывать их диалектическое единство и противоположность, переход количества в качество и при этом руководствоваться законами, закономерностями глобалистической науки (гуманитарной, естественной и технической сфер). Закономерность развития цивилизованного интегрированного универсального общества в измерениях времени, пространства и на разных уровнях глобальны и специфичны.

Адекватная методология для исследования военного прогресса предполагает учет того факта, что социальная жизнь стран западной цивилизации характеризуется, на наш взгляд, двумя основными отличительными особенностями. Во-первых, эта жизнь обрела характер свободного, неупорядоченного социального течения, где в силу имманентных импульсов образуются и распадаются различные общности, складываются и распадаются различные линии общественных отношений. Эта жизнь вырвалась из-под политико-регламентирующего воздействия, потеряла свой политико-легитимный характер. Во-вторых, в самом социальном фундаменте этой жизни находится лично независимый человек. Все социальные связи и отношения носят на себе печать именно этой черты человека – его личной независимости, его развившейся индивидуальности.

Исследуя военный прогресс, мы, естественно, исходит из того постулата, что между различными особенностями социального развития общества имеется внутренняя связь, взаимозависимость. Ибо как неуправляемо-имманентное и не скованное политико-идеологической регламентацией развитие социальных процессов предполагает социально вычленившегося, лично независимого индивида, точно так и существование и развитие этого индивида предполагает такую нерегламентированную социальную среду. В целом же именно такой характер социальной жизни, подчиняющейся своим собственным закономерностям с прозрачными и весьма динамичными социальными перегородками, опирающейся на независимого активного индивида, представляют собой не что иное, как гражданское общество112112
  См.: Резник Ю.М. Гражданское общество как феномен цивилизации. Ч. II.: Теоретико-методологические аспекты исследования. М., 1998.


[Закрыть].

При исследовании специфики военного прогресса важно учитывать, что до рубежа второго и третьего тысячелетий проблемы развития и обеспечения безопасности, как правило, были распределены в их теоретическом осмыслении и практической реализации. Однако сейчас, в начале XXI века, формируется понимание их неразрывной взаимосвязи, причем вначале на уровне научных исследований этих проблем. В последние годы заметно усилился интерес к взаимосвязи концепций безопасности, о чем свидетельствует появление ряда новых публикаций. Можно считать, что уже происходит становление нового научного направления на стыке теории развития и формирующейся общей теории безопасности.

При исследовании военного прогресса важно базироваться не только на формационном базисе, но и с учетом культурно-цивилизационных подходов. Понятие «цивилизация» определяется как «совокупность функциональных и корреляционных связей между социально-экономическими, политическо-правовыми и культурологическими факторами, образующими тенденции, традиции, институты, отношения в определенном, достаточно длительном, пространственно-временном диапазоне113113
  Хвостова К.В. Особенности византийской цивилизации. М.: Наука, 2005. С. 7.


[Закрыть].

Военный прогресс является определенностью общества в сфере общественной жизни и в зависимости от типа общества, его социальности, либо высшего смысла существования всего многообразия культур (Н.Я. Данилевский) раскрывается в различных определениях.

Именно поэтому О. Шпенглер вынес приговор европейской цивилизации («Закат Европы»114114
  Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. В 2-х т. Т. 2. Всемирно-исторические перспективы. М., 1998.


[Закрыть]). В центре внимания О. Шпенглера – превращение западноевропейской культуры в цивилизацию в начале ХХ века. К этому времени процессы капиталистической интеграции давали о себе знать в полной мере, что и побудило Шпенглера по-своему зафиксировать их, совместив с более ранним своим представлением об истории как об общей биографии восьми разнородных культур. В результате даже у такого откровенного противника идеи единства истории, каким был Шпенглер, получилось, что единая всемирная история в качестве некоего упорядоченного представления все-таки складывается при переходе западноевропейской культуры в цивилизацию.

Гораздо последовательнее мысли о прогрессе у К. Ясперса. С его точки зрения, действительная всемирная история складывается после так называемого осевого времени, в которое были заложены основы всемирности, причем ее становление он отнес к нашему времени, хотя подготовительным этапом всемирной истории считал эпоху великих географических открытий, существенно расширившую возможности человеческого общения. Здесь же достаточно отметить правоту Ясперса в том, что интеграционные процессы предполагают расширение форм человеческого общения. По мнению Т. Панфиловой, К. Ясперс не ограничился положениями о становлении реального единства истории, он допустил существование идеального пласта, на котором единство истории присутствует как ее цель и смысл. В определенных исторических условиях, полагал Ясперс, единство проявляется, что и произошло в наше время в связи с расширением возможностей общений. «Не располагая познавательными инструментами для достижения идеального смысла истории, мы, утверждал Ясперс, можем лишь догадываться о нем по тем проявлениям, благодаря которым история превращается в целостную систему. Действительное единство истории оказывается намеком на его идеальную подоплеку»115115
  Панфилова Т.В. Проблема смысла истории // Вопросы философии. 2006. № 12. С. 17–18


[Закрыть]

Можно констатировать, что сторонники цивилизационной версии общественного прогресса вынужденно признают общность многих его составляющих, возражая против того, чтобы связывать становление всемирно-исторического процесса с великими географическими открытиями, следует все-таки подчеркнуть превращение отдельных исторических связей в устойчивую систему международного разделения труда на основе капиталистического производства.

Методология исследования военного прогресса в отечественной традиции проявляется в том, что определяющие политику современной России западники не смогли избежать искушения перед разработанными на Западе теоретическими стандартами жизни общества, в системе которых нет места главному православному стандарту «возлюбите друг друга», стандарта единства светской и духовной властей. В Западной Европе борьба светской и духовной власти были и остаются нормой, а регуляторами здесь выступают проекты «толерантности», «поликультуризма» и т. д., которые произвольно конструируются в зависимости от политики той или иной господствующей элиты и изменяющейся обстановки. Как в своё время писал Н.А. Бердяев: «Западники оставались азиатами, их сознание было детское, они относились к европейской культуре так, как могли относиться только люди, совершенно чуждые ей, для которых европейская культура есть мечта о далеком, а не внутренняя их сущность»116116
  Бердяев Н.А. Судьба России. URL: http://www.golden-ship.ru/_ld/10/1032___.htm


[Закрыть].

В результате определённого «отставания» в разработке отечественного диалектического теоретизирования при идеологической экспансии со стороны теоретиков, придерживающихся либеральных или консервативных принципов познания, исследование военного прогресса все чаще приобретало искаженный характер, где не было места доблести, а учитывались интересы ангажированных элит, озабоченных «правами человека» во всех частях света. Закономерным следствием пренебрежительного отношения отечественных мыслителей к военному опыту и военному прогрессу, а именно на разработанный ими стандарт единства духовной и светской властей, предстают события ХХ века.

Доказательством необходимости тщательного изучения военного прогресса на адекватной методологической основе является теоретическая война, которая позиционируется, прежде всего, несовместимость идеологий и попытки нейтрализовать альтернативную методологию. Именно поэтому победа в теоретической войне над противником возможна лишь при использовании в качестве оружия отечественную философскую методологию. Каждая методология реализуется в соответствующих теориях. Задача философов – опрокинуть альтернативные теории и навязать обществу чуждые теории, как передовые, блокировать самостоятельность мышления противника.

В частности, в методологическом плане важно учитывать, что схемы периодизации, основанные на опыте Западной или любой другой отдельной цивилизации, оказывают плохую услугу при объяснении траекторий других обществ117117
  Бентли Д. Межкультурные взаимодействия и периодизация всемирной истории // Время мира. Альманах. Вып. 2. Структуры истории. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001. С. 171–172.


[Закрыть]. Дело в том, что именно на этой основе делаются выводы о «нецивилизованности» того или иного общества, что может быть поводом для нагнетания военной истерии и стимулирования военного прогресса.

Методология исследования военного прогресса тесно связана с проблемой безопасности в жизнедеятельности современной цивилизации, которая приобрела не менее важную роль, чем проблема развития и оказалась тесно связанной с перспективами выживания человечества в условиях глобализации и обострения глобальных проблем. Это нашло свое отражение в научных дисциплинах и направлениях исследовательской деятельности, привело к тому, что понятие «безопасность» (и связанный с ним «куст» понятий) превратилось в междисциплинарно-интегративное, а в обозримой перспективе – даже в общенаучное (а, может быть, и в философское понятие) понятие. И хотя дисциплинарное утверждение безопасности как категории, выражающей способ относительно «спокойного» бытия того или иного объекта, существенно отстает от проблемно-поисковых разработок, тем не менее может быть поставлен вопрос о становлении уже в ближайшее время общенаучной дисциплины, предметом изучения которой окажется проблема обеспечения безопасности в ракурсе устойчивого развития, о чем уже высказывалось определенные соображения118118
  См.: Урсул А.Д. Безопасность и устойчивое развитие: От концепций к научным дисциплинам // Безопасность России. Экономическая безопасность: вопросы реализации государственной стратегии. М., 1998.


[Закрыть].

При исследовании военного прогресса методологически верным является особенности ведения информационной войны. Запад эффективно применил информационное оружие в идеолого-психологической «холодной войне». «Главным оружием в «холодной войне» были средства идеологии, пропаганды и психологии»119119
  Зиновьев А.А. Запад. М.: Алгоритм, 2007. С. 381.


[Закрыть]. Важным в этом отношении выглядит высказывание А.С. Богомолова, который пишет: «Взгляд на «процесс» как «постоянное разрушение» – несомненное выражение мировоззрения того класса, которому будущее несет потерю господства над миром, власти, собственности…»120120
  Богомолов А.С. Буржуазная философия США ХХ века. М.: Мысль, 1974. С. 177.


[Закрыть]

В данной связи важно подчеркнуть, что с методологической позиции мирное сосуществование – это тоже вид теоретической войны. Н.А. Сигида справедливо пишет «Мирное сосуществование, «разрядка», «новое мышление», перезагрузка отношений – «эти ложные ориентиры позволили замаскировать ведущуюся против СССР и затем России теоретическую войну, внедряющую стандарты естественности общества индивидуалистического типа, общества потребления. Новизна и неочевидность на первоначальном этапе результатов войны нового поколения проявляется на заключительном этапе войны и приводит к контролю над страной противника»121121
  Сигида Н.А. Теоретическая война // Теория и история. 2011. № 2. С. 170.


[Закрыть]. Это подтверждает и военный ученый В.В. Круглов: «Запад сделал немало для того, чтобы в российской социальной практике были искажены русская (евразийская) онтология бытия и фундаментальные законы природы»122122
  Круглов В.В. О скрытых угрозах национальной безопасности РФ и методах их выявления // Военная мысль. 2010. № 3. С. 5.


[Закрыть].

Методологические проблемы теоретической войны во многом связаны с тем, что некоторые философы, приняв западное формально-логическое понимание диалектики, в дальнейшем отказались от него, поскольку поняли ошибочность понимания диалектики как науки логики. Диалектическая логика, от которой часто отрекались отечественные исследователи, выступает как содержательная логика, отличная от формальной логики. И она в рамках универсалистской модели мира реализована быть не может.

Диалектическая логика может быть реализована только в той модели мира, в которой могут иметь отношения, способные становится более совершенными или менее совершенными. И данная динамика отношений получает вою законченность в диалектической логике123123
  Чуринов Н.М. Совершенство слова и совершенство отношения // Теория и история. 2010. № 2. С. 29.


[Закрыть].

Сущность диалектической методологии предполагает разнообразие подходов. Как отмечает Л. Н. Гумилев, чтобы анализ удался, приходится «…применять панорамную и стереоскопическую методику, заполнять темные места изолиниями, рассматривать объект с разными степенями приближения, и таким сложным путем можно получить канву достоверных фактов и синтезировать процесс этно-культурного становления, руководствуясь логикой событий. Но и этот результат мы считаем полуфабрикатом. Он нужен лишь для того, чтобы, наложив его на закономерности природы, уяснить себе мировую причинно-следственную связь124124
  Гумилев, Л. Н. Поиски вымышленного царства. М.: ДИ-ДИК, 1994. С. 423.


[Закрыть]. В свою очередь, Франк полагает, что между предметом знания, которым является всеединство, и содержанием знания, которое оформляется в системе понятий и суждений, не существует качественного различия, или различия по составу. Эти различия лежат в области модальности, т.е. определяются характером данного предмета знания. Соответственно Франк развивает положение о двух формах «наличности познаваемого», одна из которых обозначается понятием «данное»125125
  Назарова, О. А. Онтологическая гносеология С. Франка как основа самооправдания метафизики // Философские науки. 2006. № 3. С. 47–48.


[Закрыть].

Л.Н. Гумилев обогатил историю, а также понимание сущности прогресса тем, что стал рассматривать ее в целом. Космистские идеи, сформулированные замечательной плеядой русских философов и ученых-естествоиспытателей, составляют стройную систему принципов, которые могут успешно использоваться в процессе общенаучного исследования, приводя к новым результатам и доказывая тем самым свою эвристическую значимость. Принципы философского космизма выступают главными теоретическими систематизаторами и интерпретаторами современной научной картины мира (включая и ее исторический аспект). При этом систему самих космистских принципов важно использовать в процессе общенаучного познания в такой последовательности и таким образом, чтобы они ориентировали разрабатываемую теорию и ее концептуальный аппарат на приведение в точное соответствие с закономерностями, связями и отношениями отображаемой действительности. Методологическая культура предполагает требовательное отношение к любым вновь вводимым принципам (в том числе и к заимствуемым из арсенала естественно-математических и технических наук) и, кроме того, выявление их мировоззренческой ориентации126126
  Демин В.Н. Лев Гумилев. М.: Молодая гвардия, 2007. С. 285–286.


[Закрыть].

Методология исследования военного прогресса предполагает учет духовной составляющей, в частности, отличие православия от всех остальных религий мира заключается (помимо догматической стороны этого вопроса) в признании личной духовной свободы человека, дарованной Искуплением, и личной духовной связи человека с Творцом. Это есть принципиальный отказ от автоматизма и насилия, а также принципиальное признание свободы человеческого духа, долженствующего сделать свой свободный выбор между добром и злом127127
  Солоневич И. Л. Политические тезисы // Наш современник. 1992. № 12. С. 158–159.


[Закрыть].

В методологическом плане важно, что о своей готовности осуществить новый «поворот к Востоку» не раз заявляли современные российские политические деятели. Свидетельством этому являются создание и деятельность Шанхайской организации сотрудничества, участие России в работе Организации исламских государств, проведение совместных военных маневров с крупнейшими странами Азиатско-Тихоокеанского региона и т.п. Сформулированный Савицким принцип «обращенности» к Востоку и Западу также находит своеобразное отражение в современной политике России. В частности, это хорошо видно на примере поставок российских энергоресурсов. Как только на Западе заговорил о том, что Россия ставит Европу под контроль российским газом, из Москвы прозвучала альтернатива о готовности ориентировать свои поставки «голубого топлива» динамично развивающемуся Китаю. В этом случае на Западе взяла верх разумная целесообразность. Уникальность геостратегического положения России вкупе с наличием огромных запасов природных ресурсов дает России шанс на новом витке истории обеспечить себе достойное место в геополитическом раскладе XXI столетия. Весьма примечательно, что идеологи евразийства ставили перед «pax rossica» прежде всего «задачи культурного творчества», а не силовой экспансии. Их позиция значительно отличается от современной концепции «рах America», насаждаемой в Европе и Азии посредством бомб и крылатых ракет, лжи и дезинформации мирового сообщества. В этом плане становится понятной притягательная сила геософского наследия Савицкого в наши дни128128
  Макаров В.Г., Матвеева А.М. Геософия П.Н.Савицкого: между идеологией и наукой // Вопросы философии. 2007. № 2. С. 133.


[Закрыть].

Сложность методологического анализа военного прогресса связана также с тем, что политика разрушает историческое время, прорастая в нем изнутри и сохраняя нетронутой его форму, но наполняя эту форму собственным содержанием. Она намеренно искажает масштабы происходящего. Под воздействием ее пропагандистской машины события ничтожного порядка зачастую гипертрофируются в события мирового значения, события же мирового значения при необходимости ставятся по важности в один ряд с прогнозом погоды. «Так политика, являясь хоть и важной, но всего лишь составной частью исторического процесса, начинает подменять собой целое, претендуя на то, чтобы представлять самое историю. В результате ее сверхконцентрация в современных средствах массовой информации происходит неизбежное выхолащивание исторического сознания политизированным»129129
  Блюменкранц М. В поисках имени и лица. Феноменология современного ландшафта // Вопросы философии. 2007. № 1. С. 56.


[Закрыть].

Методология исследования военного прогресса предполагает учет того факта, что любой положительный эффект, проявляющийся в новых возможностях освоения и преобразования социального пространства, сопровождается также мощным негативным эффектом, способным нанести серьезный ущерб гуманистическому развитию общества. К числу негативных эффектов может быть отнесен бурный рост сетевых ресурсов экстремистской направленности, трансформация представлений об информационной безопасности и т.д.130130
  Текутьева И.И. Некоторые аспекты управления глобальными тенденциями общественного развития // Россия в глобальном мире: сб. науч. тр. 7-й Всероссийской науч.-теорет. конф. Ч. 1. СПб.: Изд-во Политехн. ун-та, 2009. С. 86–87.


[Закрыть]

Исследование военного прогресса предполагает учет того факта, что расширившееся социальное пространство человеческого бытия с проистекающими из него угрозами и опасностями подавляет человека. В частности, коллективный труда «История методологии социального познания. Конец XIX−XX век»131131
  История методологии социального познания. Конец XIX−XX век. М., 2001


[Закрыть] − сборник статей, связанных единой исследовательской целью выстроить логико-историческую последовательность парадигмальных сдвигов в области методологии социального знания, особенно в тех дисциплинах, которые либо вовсе не были проанализированы с этой точки зрения, либо рассматривались в рамках устаревших истматов-ских трактовок.

Для выработки методологической основы исследования военного прогресса важно учитывать, что на протяжении нескольких столетий главным содержанием развития страны был процесс европеизации, преодоления последствий того величайшего исторического бедствия, каким стало для Восточной Европы татаро-монгольское нашествие. В историософском смысле это было трудное возвращение России в Европу, ее вторичное утверждение как неотъемлемой части единой европейской христианской цивилизации»132132
  Чуринов Н.М. Идеология государственного мышления // Теория и история. 2007. № 2. С. 9.


[Закрыть].

Имеют место два основных направления реализации необходимого военного прогресса – это военный прогресс сил наступательного характера и военный прогресс сил оборонительного характера.

Военный прогресс сил наступательного характера подразумевает достижение всяческих степеней свободы для разрешения необходимых военных задач.

Военный прогресс сил оборонительного характера предполагает установление необходимых общественных отношений, военная составляющая которых имеет системнообразующие качества.