Текст книги "Душитель из Бангкока"

Глава пятнадцатая
Колдун-агхори. На волосок от смерти. Спасительный выстрел. Исчезновение агхори. Природное успокоительное. На Энфилде по вечному городу. Посланник Кали и сахиб в белых одеждах

Паша свернул в один из тысяч переулочков старого города, а я продолжил свой путь к нашему месту встречи. К тому самому ресторанчику можно было пройти несколькими путями, но самый короткий был через Мир Гхат, где днем я повстречал Пашу. Ночью он был практически пуст. Только в одном месте у костра сидел садху, похоже из той же «организации», что и Паша. Или не исключено даже, что из «конкурирующей фирмы». Атрибуты присутствовали практически те же, и посох, увенчанный маленьким черепом и ритуальная чаша, сделанная из черепа, и кожа, покрытая пеплом от сожженных тел, и безумно сверкающие глаза, встречаться с которыми было, ну, никак нельзя, что я понял, увы, с запозданием.

Я сам могу своим взглядом кого угодно подавить, но тут я был бессилен. Что со мной происходило, описать довольно трудно. Я оставался в сознании и мог адекватно оценивать обстановку, а вот мое тело – нет. Оно отказывалось меня слушаться. Им управлял кукловод-агхори* (а рассмотрев его ближе, я понял, что это именно агхори).

Мои ноги, больше мне не принадлежащие, вели меня к Гангу. Я сразу же понял, что задумал тантрик. Завести меня в реку и продержать там, пока жизнь не покинет мое тело. Утром найдут утопленника без всяких признаков насильственной смерти. Все это я понимал, как и то, что не в силах что-либо сделать. Мое сознание заполнялось жутким чувством безнадежности, страх смерти, который, мне казалось, был уже побежден мною, выполз откуда-то из самых удаленных уголков подсознания и заполнял мой мозг. Параллельным потоком в моем мыслительном процессе шло горьчайшее сожаление о том, что не успел сделать в жизни. Столько планов, столько грандиозных задумок… и что? Всё рушится? Всё откладывается до следующей жизни? Но что там еще будет в этой следующей жизни (если, конечно, она сама еще будет)? Кто знает? Нет, я не хочу умирать, я хочу жить…

Я был уже по колено в воде, когда раздался выстрел. Мое тело вдруг стало подвластно мне самому, и от неожиданности я, наверное, упал бы со ступенек в воду, если бы меня не подхватили крепкие руки молодого черного как смоль индуса, одетого совершенно непривычно для Варанаси, и тем более для гхатов, в строгий деловой костюм.

– Спасибо, что спасли мне жизнь. Я ваш должник, – сказал ему я и убедился, что могу уже говорить.

– Не стоит благодарности. Это моя работа. Капитан Дешпанд попросил меня присмотреть за вами, и оказалось, не зря. Меня зовут Бадшах, – ответил мой спаситель, внимательно оглядываясь по сторонам.

Я тоже осмотрелся вокруг. Того, кто чуть было не утопил меня нигде не было.

– Куда же он подевался? – спросил я Бадшаха.

– Даже не знаю. Похоже, исчез. – ответил мой спаситель.

Когда он увидел, что я по воле колдуна начинаю заходить в реку, Бадшах понял, что задумал агхори и не мешкая выстрелил. Но не в самого тантрика, а в костер. После чего поспешил мне на помощь. За это время агхори исчез будто и не было его совсем. Искать его в полуночном Варанаси было бесполезно – это мы прекрасно понимали.

Еще раз поблагодарив Бадшаха за спасение, я отправился в ресторан, в котором мне нужно было ждать Пашу. Меня буквально трясло от пережитого. Не помог и джинджер лемон хани ти. И только после того, как пришел Паша и, увидев мое состояние, молча без всяких разговоров сунул мне в рот дымящийся чилом, и я сделал несколько затяжек, меня немного попустило.

Паша внимательно смотрел на меня.

– Да, я вижу, оставлять тебя одного нельзя ни на секунду. В этот раз опасность была действительно серьезная, – сказал он и забрал у меня чилом, затянулся и продолжил, – пойдем, я покажу тебе еще кое-что, что тебя успокоит окончательно.

Я расплатился за чай, и мы вышли на улицу, где предо мной предстали два красавца-мотоцикла «Роял Энфилд». Теперь понятно как мы будем добираться в Шимлу*.

Я чувствовал, что мне чтобы прийти в себя, нужно хоть немного поездить по городу. Это действительно могло помочь

– Прокатимся? – спросил я Пашу.

– Конечно, – ответил он и кинул мне ключи от мотоцикла.

Взревели моторы. Мотоциклы заговорили каждый на своем языке и мы понеслись по вечному городу, распугивая немногочисленных прохожих.

После нашего отъезда, в Варанаси еще долго ходили слухи о том, как по ночному городу на бешенной скорости носились два мотоциклиста. Одним из них был двухметровый сахиб* (ну, добавили двадцать сантиметров роста, подумаешь) в белых одеждах и на белом мотоцикле (мой Энфилд был вообще-то сероватым). Вторым – двухметровый аскет в черных одеждах и на черном мотоцикле, увешанный черепами и обвитый ядовитыми змеями – Ангел Смерти или Посланник Кали. Слуга грозной богини пытался догнать сахиба и увезти его в подземные чертоги. Получилось у него или нет, история умалчивает…

Примечания к главе пятнадцатой

Агхора – наиболее радикальное направление Тантры левой руки. Ему свойственны крайние проявления работы над самоизменением себя, такие как, например, сексуальные практики на кладбищах или поедания плоти умерших.

Шимла – столица штата Химачал Прадеш.

Сахиб – уважительное обращение к белому человеку.

Глава шестнадцатая (лирическое отступление)
Индийские дороги. Правила и законы. Самый страшный зверь индийских дорог. Рев автомобильных гудков. Хаос как проявление Порядка

О, эти индийские дороги! Это отдельный мир с чрезвычайно богатой и разнообразной жизнью. У иностранцев создается впечатление, что все население Индии постоянно куда-то едет. Конечно же, это не так. Но поскольку индийцев уж очень много (более миллиарда), железнодорожное сообщение налажено далеко не идеально, а авиаперелеты слишком дороги для большинства жителей Индии, то автомобильные дороги используются на полную мощь.

Правила дорожного движения в Индии, наверное, все-таки есть. Но они сугубо виртуальные, потому как каждый водитель придерживается своих собственных в зависимости от того, на какой машине он едет. Чем машина престижней или больше по размерам, тем больше у ее хозяина прав и меньше обязанностей.

Взаимоотношения водителей и их машин на дорогах очень напоминают жизнь животных в джунглях, где главное – размеры и сила. Самый страшный зверь индийских дорог – это трактор с прицепом (в них едут женщины на омовение, дети в школу и просто индийцы по разным важным неотложным делам). Их (тракторов) довольно-таки много и они не боятся никого, кроме машин полиции и государственных чиновников (от полицейских, не сходя с трактора, можно и бамбуковой палкой по голове получить). Все остальные им глубоко «по барабану». Поэтому, например, выезжая на главную дорогу, водитель трактора и не подумает пропускать того, кто по ней едет, если это, конечно, не более крупный трактор.

К страшным зверям индийских дорог можно отнести и грузовые автомобили «ТАТА» местного производства. Чтобы хоть что-то заработать водителям индийских грузовиков приходится работать на износ, и ездят они в основном во второй половине дня и по ночам. Чтобы не заснуть за рулем, многие (если не все) индийские шоферы постоянно жуют бетель, отчего находятся в состоянии легкого наркотического кайфа. А в этом состоянии на остальных участников дорожного движения внимание обращаешь в последнюю очередь. А потому картина, когда перегруженный (со всех сторон свисают тюки и т.п.) грузовик едет себе ночью посреди дороги, подвигаясь только, когда навстречу едет такой же его собрат, довольно-таки типичны для индийских дорог. И только лишь после многочисленных и противно громких сигналов всякой мелкой шушеры (легковых машин) драйвер «ТАТЫ» может соблаговолить немного принять в сторону.

О клаксонах стоит упомянуть отдельно. Над индийскими дорогами с утра и до глубокой ночи, а на оживленных трассах и ночью, стоит непрерывный рев автомобильных гудков. Часто только с помощью сигнала можно сообщить едущему впереди водителю, что вы хотите его обогнать, так как зеркала заднего вида на большинстве машин либо отсутствуют совсем, либо находятся в таком положении, что в них ничего не увидеть (по причине узких дорог, особенно в городах). Но, думаю, дело также и в том, что гудки используются не только в целях сугубо практических, а еще и потому, что индийцам уж очень нравится издавать разного рода громкие звуки.

Кроме вышеупомянутых «страшных зверей» (к ним следует добавить и местные автобусы), на дорогах встречаются многочисленные представители колесной фауны не столь пугающие: легковые автомобили, моторикши, мотоциклы, мотороллеры, мопеды, велорикши и велосипеды. Но и это еще не все. Постоянным участниками дорожного движения в Индии являются и представители фауны обычной: гуляющие повсюду коровы, буйволы, перевозящие груз, стада буйволов перегоняемые по дорогам, лошадки разных размеров, верблюды, ослики и изредка слоны. На горных же дорогах часто встречаются козы, бараны и обезьяны. Последние ведут себя самым наглым образом.

Надо сказать, что западному человеку с неустойчивой психикой ездить не то что на мотоциклах, но даже и в легковых автомобилях по индийским дорогам нежелательно. Если на Западе люди попадают в аварийные ситуации довольно редко, то в Индии на дорогах неаварийных ситуаций (с точки зрения западного человека), похоже, просто не бывает, и особенно это относится к улицам больших городов. И что самое удивительное, при всем этом аварий не так много, как можно было бы подумать. Мастерство ли водителей тому причина, или покровительство индийских богов (а у каждого водителя в машине обязательно имеется небольшой алтарь, на котором зачастую уживаются разные боги), сказать сложно, скорее всего и то, и другое.

Техническое состояние большого количества передвигающихся по индийским дорогам транспортных средств вызывает, по меньшей мере, недоумение по поводу того, как ЭТО вообще может еще ездить. Недоумение, переходящее в восхищение или в ужас, в зависимости от ситуации, вызывает и способность индийцев набиваться, извините за банальность, как шпроты в консервную банку, в автобусы, легковые машины, «тук-туки», кузова грузовиков и тракторов. Когда-то советские газеты писали о том, как в обыкновенный «Запорожец» забралось с десяток человек. И это преподносилось как рекорд. В Индии таких рекордсменов пруд пруди. Даже на обычном мотоцикле, который по определению больше двух человек вместить не может, индийцы умудряются ездить вшестером: посредине отец семейства, перед ним два маленьких ребенка, за ним один ребенок постарше, за которым сидит мать, а у нее на руках еще один совсем маленький ребенок.

Человеку впервые попавшему в Индию первое время кажется, что на дорогах страны и особенно на улицах городов царит Хаос. Но со временем начинаешь понимать, что и в нем есть некая упорядоченность и возникает иррациональное чувство, что этот Хаос не что иное, как некое из возможных проявлений Порядка. Индийского порядка, конечно…

Мы с Пашей в свое время объездили всю Индию на мотоциклах. Вначале сложно было привыкнуть к творящемуся на дорогах Бхарата беспределу. Потом мы сформулировали для себя несколько законов езды по индийским дорогам и стало полегче. Вот эти законы:

1. Полное неуважение всех ко всем – главный принцип индийского движения. Водители не уважают других водителей и пешеходов. Пешеходы не уважают водителей. А велосипедистам и коровам вообще на всех начхать.

2. Наглость – главный метод не плестись сзади всех. Вежливость хороша для тех, у кого много времени. Вежливый мотоциклист вполне может застрять на нерегулируемом перекрестке на пару часов. Или даже заночевать на нем.

3. Ругаться на пешеходов и других водителей бесполезно. Даже великий русский мат не помогает. Май пен рай…*

4. Дудеть в клаксон – не баловство, а способ сообщить о себе. Правда, не всегда от этого есть толк, но если это не делать, то будет еще хуже.

5. Если вы находитесь в местах, где белые бывают не так уж часто, будьте готовы к тому, что аборигены будут воспринимать вас так, как они бы воспринимали за рулем обезьяну. Ну, или почти так. В любом случае всеобщее, часто назойливое, внимание вам гарантировано. Это нужно принять и относиться к подобным вещам спокойно.

Примечания к главе шестнадцатой.

Бетель – уже много столетий, а может быть и тысячелетий в Индии и других странах Южной и Юго-Восточной Азии листья бетеля традиционно используются как тонизирующее средство. Их жуют вместе с гашеной известью и кусочками семян пальмы катеху.

Май пен рай – в Таиланде есть специальный «предохранитель», помогающий избежать серьезных конфликтов – это фраза «Май пен рай» – «не стоит переживать», «ничего не поделаешь», «так уж получилось», «всё не так плохо»…

Глава семнадцатая
Священный Праяг. Шимла. Разговоры-разговоры. Ужин. Хельга. Азиатские женщины. Таинственная смерть политиков

Из Варанаси мы выехали как только рассвело, очень уж далекая дорога нам предстояла. По настоянию Паши, заехали в Праяг* (современное название этого города – Аллахабад) на точку слияния трех рек (Ганга, Ямуны и небесной реки Сарасвати*) – одно из самых священных мест во всей Индии, место, где один раз в двенадцать лет проходит самый большой религиозный праздник в мире – Маха кумбха мела*. Рано-рано утром здесь было еще относительно безлюдно.

Я здесь уже бывал. И мне тут нравилось. Не знаю, как на счет смывания всех грехов, к которому так стремятся многочисленные паломники, но силу это место дарило точно. Во всяком случае именно так я его ощущал.

Вода рано утром была довольно-таки прохладной. Я троекратно окунулся и стал одеваться. Паша же после совершения целого ритуала омовения (с чтением мантр* и выполнением разного рода загадочных движений) накинул на себя вполне приличную одежду в оранжевых тонах*, подмигнул мне и сказал:

– Ну что, вспомним молодость?

Отчего же не вспомнить? И мы вспомнили. Да так, что в Шимле были уже вечером (кто ездил по Индии, согласится, что это очень и очень быстро).

Дорога и скорость не только принесли мне удовольствие, но и самым лучшим образом повлияли на мои мыслительные процессы. Я вспомнил, что когда мы раньше ездили по штату Химачал Прадеш, то в некоторых районах, прилегающих к китайской границе, все в них въезжавшие обязаны были зарегистрироваться. То, в каких местах были совершены убийства, свидетельствовало, что душитель (или душители) въехал в высокогорную долину Спити* со стороны Кальпы и выехал через перевалы Кунзум Ла и Рохтанг в Манали. И, естественно, его данные должны были остаться в регистрационных книгах*. Думаю, список будет не таким уж и большим. А если сравнить его с тем списком прибывших в Таиланд индийцев, который для Супата должны были подготовить тайские иммиграционные власти, то, вполне вероятно, мы обнаружим там совпадения. И у нас будут полные данные (в том числе и фотографии*) на душителей.

Когда мы прогуливались по центру Шимлы в поисках места для поздней вечерней трапезы, я рассказал Паше о своих умозаключениях. Он согласился со мной, что это очень перспективно, и добавил:

– Если предположить, что в Таиланде события развиваются по индийскому сценарию, то логично предположить, что убийства могут быть не только в Бангкоке, но и в других районах страны. Позвони своему дружку, пусть проверят.

Я остался на улице звонить Супату, а Паша пошел занимать столик и заказывать нам еду в довольно-таки пафосном ресторане «Сноукеп» (другие нам как-то не приглянулись). Я поделился новостями с лейтенантом и рассказал, что душители могут убивать на территории всего Таиланда, а не только в Бангкоке. Логику их действий мы пока понять не можем, но она, безусловно, есть. Кроме того, я сказал Супату, что имеет смысл задуматься о высоких покровителях душителей, как в Таиланде, так и в Индии, а что они есть, уже ни у кого не было сомнений.

Затем я позвонил доктору Чидамбараму и Дешпанду и также поделился своими соображениями. С ними я договорился о встрече завтра в Кальпе – деревушке, в которой было совершено третье убийство. В Шимле нам делать было нечего, Ашмарам изучил материалы расследования убийств, совершенных здесь, и не нашел ничего заслуживающего внимания (а оснований не доверять ему у меня не было, он производил впечатление крепкого профессионала). Главным направлением нашего поиска сейчас было получение списков въезжавших в долину Спити и выезжавших из нее людей.

Я уже собирался идти вслед за Пашей, когда в голову пришла еще одна мысль. Пришлось еще раз звонить Дешпанду:

– Ашмарам, я вот о чем подумал. Если у наших душителей, с одной стороны, есть такие высокие покровители, а с другой стороны – все завязано на штате Химачал Прадеш, то, возможно, имеет смысл внимательно ознакомиться с тем, какие события происходили во время убийств или сразу после них в политической жизни этого штата. Если мы имеем дело с магическим ритуалом, то я не исключаю, что проведен он был по заказу кого-то из политиков.

Дешпанд пообещал мне, что прямо сейчас отправится в местное отделение Центрального бюро расследований и все разузнает.

Паша в ресторане время зря не терял. За нашим столиком сидела приятного вида европейка, судя по светлым волосам, веснушкам и крепкому телосложению, – откуда-то из Скандинавии. Мой друг что-то увлеченно ей рассказывал, а она, не менее увлеченно, его слушала.

Я подошел к столику, и Паша представил меня девушке. Ее звали Хельга, и родом она была из Норвегии. Мой друг ей явно нравился. Что же, за Пашу можно было только порадоваться. Я же уже давно в силу разных субъективных причин интересовался только азиатками, и европейские женщины меня интересовали постольку-поскольку.

Нет, я, конечно, мог оценить красоту встречающихся мне за границей белых женщин. Но, во-первых, среди путешествующих европеек и тем более американок, очень редко можно встретить не то что красивую, а даже просто симпатичную (и чаще всего это оказываются славянки). И во-вторых, общение с ними мне не доставляло удовольствия. Мозги у них, пардон, захламлены гламуром, разными дискурсами и европонятиями, безумными идеями о равенстве, социальными и религиозными штампами и разным мусором, которым заполняет сознание обывателей главный наркотик современного общества – телевизор. В Азии процесс глобализации тоже делает свое черное дело, но азиаткам пока еще удается оставаться естественными и природными, что лично для меня гораздо важнее высшего образования и знания понятия «гендерные различия».

На самом деле сравнивать женщин разных рас и народов – занятие неблагодарное. В Интернете можно найти тысячи страниц дискуссий на тему «Чем тайки лучше европеек», и какой от них толк? Да никакой. «Каждый выбирает для себя, женщину, религию, дорогу…» – написал когда-то Юрий Левитанский, и добавить к этому мне нечего. Я люблю азиаток – прекрасно! Паше нравятся скандинавки – великолепно! Все счастливы, все довольны. А доказывать что-либо кому-либо, – нет уж, увольте. Прошли те времена, когда мне было это интересно.

Поужинав традиционным чикен-тандури с невероятно вкусным батер-чиз-наном*, я попрощался с Пашей и Хельгой (он рассказывал ей о проявлениях трансцендентности Атмана в обыденной жизни и собирался, по всей видимости, не только рассказывать, но и показывать) и отправился в нашу гостиницу. Когда я был уже в номере, раздался звонок телефона. Звонил Дешпанд:

– Вы были правы. Все убийства были совершены душителями в начале августа, а в середине этого месяца в Химачал-Прадеш выбирали представителя от штата в Раджья Сабха*. И в это время произошло то, что здесь считают удивительным совпадением: три наиболее вероятных кандидата на эту должность умерли один за другим и на выборах победил политик, у которого практически не было шансов, если бы не такое стечение обстоятельств. Расследование проводили самым тщательным образом и установили, что во всех трех случаях причины смерти естественные.

Примечания к главе семнадцатой

Праяг – древнее индуистское название современного города Аллахабад

Река Сарасвати – небесная космическая река, названная в честь богини Сарасвати. Иногда также говорят о подземной реке Сарасвати.

Маха-кумбха-мела: на последнюю Маха кумбха мелу в 2013 году по индийским данным собралось примерно 80 миллионов человек – цифра, представляющаяся просто нереальной.

Мантры – священные слоги.

Оранжевый цвет – цвет странствующих йогинов

Спити – высокогорную долину Спити, граничащую с тибетским нагорьем еще называют Малым Тибетом. Здесь испокон веков живут тибетцы, здесь тибетские пейзажи, тибетские традиции, тибетские монастыри. Здесь живет Традиция, которая не прерывалась веками.

Регистрационные книги – Долина Спити находится рядом с Китаем. Некоторые населенные пункты в 3 километрах от границы. В связи с этим в этом районе введен особый пропускной режим.

Фотографии — в аэропорту Бангкока на паспортном контроле фотографируют всех прибывающих в страну.

Баттер-чиз-наан: хлебная лепешка с сыром и маслом, приготовленная в печи-тандуре.

Раджья Сабха: верхняя палата индийского парламента.