Текст книги "Обреченный на скитания"

Графство Тургинова.
Замок графа. Граф Николай

Граф сидел в своем кабинете неимоверно довольный. Наконец, сбылась его давнишняя мечта. У него появились деньги! Нищета сопровождала Николая последние десятилетия. Она угнетала и делала жизнь совершенно ненужной. Но теперь! Старый граф предавался мечтам. Вот он в Светлояре, в собственном доме с различными магическими штучками. В молодости граф был драчуном и забиякой. Его не раз спасал от тюрьмы только графский титул да родительские деньги. Когда он повздорил с приближенным к престолу, то вынужден был принять «подарок» от Императора в виде этих земель на самой окраине. Его попросту сослали, удалили от столицы, от роскоши и простых человеческих условий жизни.

На новом месте все пошло наперекосяк. Женившись на местной баронессе, граф Николай надеялся укрепиться тут. Но из-за своего склочного характера быстро настроил всех соседей против себя. Да и сам он не очень-то нуждался в соседях, считая себя столичным жителем, а местных феодалов провинциалами.

Афера с походом за богатством в Долину смерти обернулась потерей сына, а после и невестки с женой. Было ли это дело рук графа Зибенского, Николай не знал, да и не верил в это. Зибенский был воином и не стал бы таким образом мстить. Стечение обстоятельств, так решил граф Николай для себя.

Конфликт с Зибенским начался, когда на спорных землях во время совместной охоты был найден человек, вышедший из Долины смерти. У него было два одинаковых артефакта. Он умер, а артефакты графы поделили. Что делать с артефактом, ни граф Тургинов, ни граф Зибенский не знали. Да и маги, которым отвалили кучу золота, ничего вразумительного не сказали. То, что это путь к богатству, было и так понятно. Но как этим воспользоваться, никто так и не сказал.

Когда сыну графа исполнилось двадцать лет, на магической карте неожиданно появился рисунок. Это произошло случайно. Наследник графа, в который раз взяв карту в руки, что-то сделал, и на ней засветилась схема. Так как выпито в тот вечер было немало, ни старый граф, ни его сын не смогли понять, что же произошло с картой-артефактом. Старый граф тут же собрал экспедицию в Долину смерти. Но… Сын убедил графа Николая остаться наверху и ждать условного сигнала на случай, если потребуется срочная помощь. И сигнал был. Старый граф спешил, как мог, но не успел. Куски обгоревшей одежды, запах горелой человеческой плоти да эта старая карта – вот все, что осталось от сына и его команды.

Зибенский, прознав про поход графа Николая в Долину смерти, обозлился на него. Он решил, что они неправильно разделили артефакты и ему, Зибенскому, достался испорченный. А вот граф Тургинов, слюнтяй и неудачник, не смог воспользоваться подарком судьбы, за что и поплатился.

После этого расстроилась помолвка с Марианной. Дела в графстве пошли под откос. Граф Николай запил, найдя утешение в вине и больше не интересуясь жизнью своих владений. И вот результат. С ним остался лишь барон Неркулов, его старый друг и собутыльник.

Но вот удача опять повернулась лицом к старому графу. Алекс! Дай Единый ему здоровья. По крайней мере пока граф не уберется с опостылевших за четверть века владений.

Вот отдаст Марианну в жены, заберет внучку и они уедут в Светлояр. Граф будет стареть, а Елизавета будет ему отрадой.

Зная свою дочь, старый граф не сомневался, что через год, максимум через два, Алекс либо прибьет Марианну за ее язык, либо спрячет в монастырь. Видеть эти передряги Елизавете ни к чему.

Так мечтал граф, сидя в своем кабинете и смакуя дорогое вино.

Графство Тургинова.
Замок графа. Алекс

Когда я вошел в кабинет графа, тот сидел в своем кресле с полузакрытыми глазами, держа в руках стеклянный фужер с вином. Перед мужчиной на столе лежали две стопки золотых монет. По пять штук в каждой. Граф явно медитировал на свою будущую жизнь. Можно понять старого человека. Преклонный возраст, а вокруг разруха и нищета…

– Не помешал?

– А? Алекс, заходи! – встрепенулся граф. – Давай выпьем за удачную сделку! Вино двадцатилетней выдержки! – не дожидаясь моего согласия, старик налил второй бокал. – Не откажи старику.

– С удовольствием, – улыбнулся я и уселся с бокалом вина в кресло около окна, – что такое купля-продажа? Это встреча двух дураков. Один радуется, что наконец-то продал, а другой, что удачно купил!

– Ха-ха-ха, – граф рассмеялся, – хорошо сказал. Так оно и есть. Вот, держи – твоя доля, – граф подвинул ко мне одну стопку денег, – жулик он, этот Горол. Наверняка наживется на наших драгоценностях. Нужно было триста тысяч просить. Как пить дать, в два раза цену занизил. Знаю я этих торгашей!

– Дело сделано, отец. Чего уж теперь, – попытался я его урезонить, пряча монеты в карман.

– Это да. Но все равно жулик!

– Ты хотел меня чем-то удивить? Какой-то магической штуковиной? – перевел я разговор, пробуя вино. – Отличное вино. Терпкое и душистое.

– Да-а уж, – старик хлебнул из своего бокала, – когда сын родился, упокой Единый его душу, лето солнечное выдалось. Виноград особенный вышел. Это уже остатки. Для особых случаев.

– Давно сын погиб?

– Четвертый год пошел, – проговорил граф, – сейчас, погоди…

Старый граф подошел к стене и, отодвинув картину, открыл маленький шкафчик:

– Тайник тут был, с магической защитой, – вздохнув, добавил, – испортился давно. Вот.

Старый граф положил передо мной старый пергамент серого цвета размером чуть больше ладони взрослого человека. Края пергамента были немного опалены. Никаких изображений на нем не было.

– Что это? – недоуменно спросил я.

– Карта это. К сокровищам в Долине смерти. Ты руку-то приложи. Не бойся, – улыбнулся граф.

Я взял в руки пергамент и с удивлением обнаружил, что это вовсе не то, что видят глаза. На ощупь это был гибкий пластик. В истинном зрении я видел, как к моей руке от карты потянулись энергонити. Прошло немного времени, и с одной стороны поверхность слабо засветилась. Может это смартфон древних? Точно!

Довольный граф сказал:

– Видишь? Сейчас карта появится!

– Подожди-ка, подожди, – я отмахнулся от старого графа, – кажется, он не только карту умеет показывать.

Между тем на экране этого подобия смартфона высветилась надпись. Только вот незадача, по центру была черная полоса, и фактически видно было только первые предлоги и окончания слов.

– Да он же испорчен! – возмущенно сказал я, – ты что дед? Тут же ничего не видно!

– Ну почему же не видно? Ну-ка, дай сюда, – я отдал графу устройство, – это сейчас не видно, а раньше все было нормально. Сын сгинул из-за этой штуки. А ты говоришь, не видно. Смотреть нужно уметь. Вот тут мы, а вот тут Долина смерти, – водил старик по черной полосе, – что-то великовата стала, полоска-то. Может на свету его подержать? Отсырел он тут…

– Ну, ты даешь, – я рассмеялся, понимая, что старик просто «развел» меня, – ладно отец. Рассказывай, что это, где взял и почему на ней полоса появилась. Давай-давай. Без утайки.

– Ох, Алекс. Много лет прошло, а мне кажется, что вчера все было, – начал свой рассказ старый граф, отодвинув от себя «смартфон» древних. – Из долины человек вышел вот с этим артефактом. Не говорил он уже ничего, да и, видимо, и не соображал, где он, что с ним. Мы с графом Зибенским на охоте его нашли. А к вечеру путник помер, так и не сказав нам ничего. И карта эта, ни дать, ни взять – серый листок. Вот только материал чудной. Бумаги такой не бывает. И к магам возил, все бесполезно. Лет десять он у меня пролежала, а потом мой покойный сын взял эту штуку в руки и, как у тебя сейчас, одна сторона засветилась и карту показала. Он-то одаренный у меня был. Совсем чуть-чуть. Ну так вот. Собрались мы – и в Долину. Сынок мой в разведку пошел. А мы с основными силами сзади остались, на случай беды… – старый граф тяжело вздохнул, —не успели мы. Только и слышали хлопки да крики. А когда нашли место битвы, никого там уже не было. Ни врагов, ни своих. Ошметки обгоревшей одежды да вот эта старая карта. Вот и весь сказ.

Наступила тишина. Граф уставился неподвижным взглядом в одну точку. От него шли волнами разочарование, обида, злость… Странно. Вот тоски по умершему сыну я почему-то не почувствовал. Странно.

– Граф, – мужчина не пошевелился, – эу! Ваше сиятельство!

– А? Что? – взгляд графа приобрел осмысленное выражение, – ты что-то сказал?

– Ты говоришь, на охоте был с Зибенским?

– Да, мы тогда дружно с ним жили. Да и после того, как сын погиб, нет-нет да и наведывались друг к другу. Марианна все испортила. Я обещал Карлу отдать ее в жены, а она уперлась и ни в какую. Из дому убегала. Ну я, понятное дело, приказал ей. Так она, когда Карл приехал свататься, такого ему наговорила, чтоб язык ее отсох! Обозлила человека. Теперь и не враги, и не друзья.

– Понятно. Получается, Зибенский про карту эту, волшебную, знал?

– Конечно, знал. У него такая же есть. Даже чуть-чуть больше размером. Только она ничего вообще не показывала. Давняя история. Не стоит вспоминать.

Вот значит как. «Смартфонов» было два, и, судя по тому, что граф Зибенский ускакал в Долину смерти, его карта тоже что-то показала.

– Ну что ж, отец. Эта вещица действительно интересная. Считай, что мы в расчете, – я встал.

– Я ж тебе говорил, – довольно улыбался граф, – сейчас куда? Может, еще по бокальчику?

– Поеду, проведаю Неркулова, обещал вчера. Вечерком обязательно посидим. Хочу до вечера все-таки графство осмотреть.

– Верно, сынок. Дело – прежде всего! Передавай поклон Федору. Хороший он мужик. Душевный.

– Передам. Ты на вино не налегай.

– Не переживай, у меня еще бочонок припрятан, – засмеялся граф.

– Вообще-то, я не это имел в виду, – проговорил я вполголоса, выходя из кабинета.

Зула и Милёна в походной одежде сидели около коновязи и о чем-то разговаривали. Увидев меня, Милёна помахала рукой.

– Старый, за графом присмотри. Мы проедемся, хочу осмотреться, – сказал я, увидев старого кота, – да и вообще за порядком тут следи. Пусть арвенды по одному подходят. Двуногие уже обвыклись. Только не нужно сразу всех звать. Еще три-четыре кота или кошки, и на сегодня хватит.

– Сделаю, – рыкнул кот.

«Первый со мной», – толкнул я по связи.

«Иду», – пришел ответ.

– Ну что, девчата, готовы? – спросил я.

– А на чем мы поедем? – спросила Зула, – там только две лошади.

– Когда мы уже лошадей купим, – с досадой проговорил я, – Зула со мной на Зубатике, а тебе, Милён, придется с Идаром. Ты полегче будешь.

Подошел Енай:

– Владыка, кони готовы.

– Идар, с тобой Милёнка, Енай в головном охранении. Я сзади. Едем к барону Неркулову. Дорогу знаете?

– Тут не ошибешься, – усмехнулся Енай, – не так уж и много этих дорог.

– Выходим. Хотелось бы засветло вернуться. Дела еще есть, – подойдя к Зубатику, потрепал его по холке, – ну что, поработаешь тяжеловозом?

Герувин вздохнул, как бы говоря: «Ну, что с тобой сделаешь, хозяин».

Итак, открылось новое обстоятельство. Этот смартфон – что-то новенькое для меня. Каково его предназначение? Показывать карту? – Не смешите мои тапочки. Почему их два? Возможно, тот путник нашел в долине такое же хранилище, как в КУЦе и взял пару штучек. Очень может быть. Тогда маловато он взял, либо граф не все рассказал. Скорей всего. Не будет же он мне все выкладывать. С другой стороны, будь у него что-нибудь ценное, не жил бы граф в такой нищете. Значит, нужно проведать графа Зибенского и попросить показать имеющийся у него смартфон. Ах, да. Он же в Долине. Ну, ничего, вернется, тогда и навещу его. И, похоже, с этим самым «смартфоном» придется к ИРМЕ смотаться, вопросы позадавать. И ремонтно-строительные комплексы от ХОМПА нужно доставить. Желательно ночью, меньше народа будет знать, лучше будет. Нужно бы инструкцию к ним почитать, а то притащу железяки, и что с ними потом делать? У меня в архивах раздел есть – оборудование для индивидуального жилища. Тут же перед глазами всплыла надпись: «Раздел найден. Извлечь?». Я дал отбой, с пригорка уже виднелось имение барона.

Это был обыкновенный бревенчатый дом огромных размеров. Большущий двор огорожен частоколом. Сам дом располагался на пригорке около реки. Причем река омывала усадьбу с трех сторон. Вдалеке чернел Проклятый лес. На другом берегу реки напротив усадьбы виднелся охотничий домик. И небо! Оно было синее и необъятное.

– Красота! – восхищенно проговорил я.

– Умеет барон место жительства выбирать, – отозвалась Милёна. – Лес, речка, небо, облака. Чувствуете, как тут свободно дышится? Не то что в развалившемся замке.

– Красота есть везде. Не все ее умеют увидеть, – сказал я, дав шенкеля Зубатику.

– Не сердись на Милёну, – прошептала мне в ухо Зула, – она ведь друидка. Дитя леса.

– Я стараюсь, – хмыкнул я.

Когда въехали во двор, навстречу вышла дородная женщина.

– Вы граф Андер? – спросила она.

– Чего? – не понял я, спрыгнув с Зубатика и ссаживая Зулу.

– Барон наш приболел. Он в окно вас увидел, послал меня. Сказал: «Вон граф Алекс Андер с женами едет. Пойди встреть и проводи». Вы, ваше сиятельство, проходите, я провожу вас.

– Погоди. Как звать тебя?

– Глафира, ваше сиятельство. По дому да по хозяйству заправляю.

– Что с бароном-то приключилось? Вчера вечером здоров был.

– Лихорадка у него. Как приехал вчера от вас, занемог, и вот с утра в постели лежит.

– Милён, пойдем, барон приболел, – позвал я девушку, – Идар, осмотритесь, мы скоро.

Тетка Глафира проводила нас в дом. Внутри было аккуратно и чисто, чувствовалась женская рука. По сравнению с замком графа тут была идеальная чистота.

Поднялись на второй этаж, домоправительница проводила нас в спальню барона. Дед Федор попытался сесть, но был настолько слаб, что ему это не удалось. Глафира подскочила к нему со скоростью, не характерной для столь тучной женщины:

– Да что же вы сами-то? Я вот подушечку поправлю, – она ловко усадила барона, подложив под спину несколько подушек. От мужчины шли смущение и радость. Дедок-то, действительно рад нас видеть.

– Что случилось, дед Федор? – участливо спросил я. – Вчера бодрячком был. По пути домой что-то произошло?

– Нет, сынок, нет, – откашлявшись, тихо проговорил барон, – вчера приехал, все вроде нормально было. А ночью скрутило, до сих пор бок болит и сил нету… Прям хоть ложись и помирай.

Мы с Милёной переглянулись. Аура барона выглядела очень бледно, но не фатально.

– А что, целителей у вас нету? – спросил я, подходя к кровати.

– Как нету? Есть, – отозвалась Глафира, – не хочет барин Ведану звать, – женщина смахнула слезу, – я уж сколько раз предлагала.

– Шарлатанка она, ведьма твоя. Сам справлюсь, – тетка Глафира покачала головой.

– А что так? – обратился я к барону, – не оправдала?

– Э-а-а, – промычал дед и махнул слабой рукой.

– После того, как умерла наша барыня, Ведану выгнали. Она теперь на Выселках, около леса живет, – пояснила Глафира.

– Круто ты с ней. В целительстве разные случаи бывают. Давай-ка, посмотрю. Я, конечно, не ведун, по этой части вон Милёна у нас, но кое-что умею, – наклонившись к деду, распростер над ним руки, ладонями к нему и дал сам себе команду: «Диагностика». Поводил медленно руками вдоль тела. Перед глазами проплыло сообщение: «Обнаружены множественные повреждения поджелудочной железы, затруднен отток желчи ввиду скопления камней в желчевыводящих путях. Требуется применение лечебного комплекса номер 14…».

– Так, господин барон, – я встряхнул руками и встал, – про вино забудь, про жареное мясо и острое тоже…

– Что же мне есть? – прошелестел слабый голос деда Федора.

– Это тебе Милёна скажет. Поджелудочная у тебя дала обострение, так что выполняй все и будет тебе счастье, – улыбнулся я.

– Под… чего? – не понял барон.

– Бок болит? – дед кивнул, – вот там орган есть. Поджелудочная железа называется.

– Нет, ну что ты, – отмахнулся дед Федор, – нет там железа, никогда туда не было ранения. Отколь ему взяться?

– Ладно, не забивай себе голову. Милёну вон слушайся и все будет нормально.

Милёна между тем подсела к больному и, взяв его запястье, слушала пульс, потом приподняла веки, заставила повращать глазами, стала нажимать на живот. Короче, доктор пришел!

– Теть Глаш, поставьте водичку греться, мне отвары нужно будет сделать, – проговорила девушка певучим голосом.

– Сейчас, милая, все сделаем, – запричитала Глафира и удалилась. Вошел Идар, коротко поклонился:

– Разреши сказать.

– Говори, – отозвался я.

– Пришел зов. Клан ждет тебя. Здесь недалеко, – Идар еще раз поклонился.

– Поезжай, – кивнула мне Милёна, – мы тут справимся. Зула, попроси еще таз, нужно процедуры будет сделать. Зула, кивнув, вышла из комнаты.

Империя. Графство Алекса (бывшее Тургинова).
Алекс

До деревни Каменищи мы добрались минут за двадцать. Енай и Идар молча ехали сзади, Первый семенил сбоку, по обочине. Все было по протоколу. Я чувствовал, что пластуны немного волнуются. С чего бы это? На них совсем не похоже.

Нас заметили издалека. Еще спускаясь по дороге к деревеньке, я заметил небольшую суету между домами, и опять тишина. Когда подъехали к столбам, видимо, это были деревенские ворота, там уже стоял отряд из семи человек.

Причем стояли они явно в боевом порядке. В центре коренастый, седовласый мужчина с властным и суровым лицом. По сторонам воины в черных, свободных одеждах. Все практически одного роста и возраста, с правильными чертами лица, окладистыми бородами.

– Зубатик, погуляй пока, у меня тут мероприятие. И не мешайся! – я хлопнул герувина по морде и отправил в сторонку. Тот недовольно отошел.

«Не нравятся они мне», – донеслось от Первого, стоящего чуть в стороне. У арвенда на загривке вздыбилась шерсть.

«Они не самки, чтобы нравиться. Прекрати шипеть. Вмешаешься, если меня будут убивать. Ты понял?».

«Понял», – недовольно отозвался кот.

– Седовласый – это Хранитель? – негромко спросил я Идара.

– Да, – коротко отозвался воин.

Я неторопливо пошел навстречу делегации, Идар и Енай шли рядом. На расстоянии примерно десятка шагов остановился.

Посмотрел на Идара. Что такое? Рядом со мной стоял Витек. Откуда он тут взялся? Не понял! А где Идар?

– Витек, ты как тут оказался?

– Что значит, как оказался? Алекс, у тебя что, опять с головой нелады?

– Подожди—подожди, – я повернулся к Витьке всем телом, внимательно рассматривая его. Это он, определенно он. Вон и родинка на щеке, и небольшой шрам на носу, – а где Идар? Вас что, пластуны нашли?

– Алекс, ты опять бредишь? – озабоченно проговорил Виктор. – Ты успокойся, сейчас Иришка успокоительного даст.

Ирина подошла откуда-то сзади меня. Взяв меня за запястье, ласково проговорила:

– Ментальное вмешательство восьмого уровня, подтверди продолжение лечебного воздействия.

– Ага, а теперь Ирина бредит, да?! – радостно обратился я к Виктору, вырывая руку.

– Привет, Алекс, – навстречу мне шел Шурик, – это хорошо, что ты сам можешь идти. Мы задолбались тянуть тебя на горбу. Тебе никто не говорил, что ты тяжелый, как дохлая лошадь?

– Нет! – рассмеялся я. – Ребята, как я рад вас видеть. Блин офигеть… Мне такое привиделось. Расскажу, не поверите!

– Поверим, – отозвался Шурик, – ну раз ты уже в состоянии адекватно мыслить, держи! – парень протянул мне нож. Мой нож! Я же его Флоре подарил. Блин, какой, к черту, Флоре! Видимо я бузил, и друзья отобрали у меня нож.

– Спасибо, Санек. Он мне действительно дорог.

– Ну, давай, режь, – потребовал Шурик.

– В смысле?

– Мы же побрататься хотели. Витек, ты что, не рассказал ему?

– Нет, – я удивленно посмотрел на Виктора.

Тот помотал головой:

– Не успел.

– Мы из-за тебя столько пережили, так что теперь грех не побрататься. Давай, не дрейфь, – подбодрил меня Шурик. Я приставил лезвие к пальцу и собралсяуже пустить себе кровь.

– Алекс, ты что, анализы собрался сдавать? Пальчик он режет! Вены режь.– Виктор и Шурик рассмеялись, – что, поджилки затряслись от страха? Наверное, со здоровьем опять проблемы?

– Ничего я не испугался, – сердито сказал я, прикладывая нож к венам на левой руке, – и здоров я, это у вас проблемы с головой!

На лезвие ножа опустилась рука Ирины и сжала мне запястье, я посмотрел на нее. Какие у нее красивые глаза, темные-темные.

– Подтверждение на продолжение воздействия внешнего источника не получено. Включаю защиту. Режим безусловной активации, – мягко проговорила она, не отпуская мою руку.

– Ируль, вечно ты со своими приколами, – я освободил руку, приложив лезвие к венам – не вмешивайся в мужские дела!

– Ага, – кивнул Шурик, – отойди, женщина, и не мешай.

В голове прошла волна тошнотворной боли. Быстрой и острой. В глазах на миг потемнело. Я посмотрел на Шурика и увидел жесткое, властное лицо, со свисающими прядями седых волос. Взгляд колючий, цепкий.

– Режь вены, режь. Режь вены, – шептали тонкие губы.

Мое сознание с трудом выдернуло меня из какой—то чужой мне реальности. Я почувствовал резкую боль на своем запястье. Под лезвием ножа появилась маленькая бусинка крови.

На лбу выступил холодный пот. Это что же получается, я только что чуть сам себя не прикончил? Ну, козлиная твоя рожа, ты за это заплатишь! Меня захлестнула слепая ярость, в которой утонула здравая мысль: «Тебе же ничего не будет, с твоей-то регенерацией!». В голову ударила кровь, в висках зашумело:

– Сдохни, тварь! – выплюнул я слова в лицо мужчине, вложив в посыл все свое возмущение и злость. Мужчина отшатнулся, в глазах возникло удивление, непонимание и страх, переходящий в ужас. Я сделал шаг назад, и тут в голове взорвалась сверхновая. Я упал на колени, сжав голову руками.

Тук-тук, тук-тук… Сердце переместилась в виски.

Тук-тук, тук-тук…

Боль медленно отступила. Еще некоторое время я стоял, склонив голову, усмиряя сердцебиение. Вроде легче стало. Опустив руки, я осмотрелся.

Передо мной лежал умирающий хранитель, его аура медленно угасала. Идар и Енай стояли шагах пяти от меня, переводя взгляд то на меня, то на хранителя.

Первый присев, готовясь к прыжку, и шипел на группу пластунов. Кончик хвоста арвенда нервно бился из стороны в сторону. Воины застыли с обнаженными мечами.

– Первый, отставить, – громко сказал я, – все в порядке.

Кот перестал шипеть и, приняв обычный вид, повернулся ко мне.

– Напугал ты меня, – недовольно прорычал арвенд, – говорил, пластуны из твоего клана… а тут встретили, как врага. И к тебе не подойдешь, под куполом ты был, и чувствовать я тебя перестал…

– Сам не ожидал такого приема, – я встал, отряхивая колени. Все пластуны, практически синхронно, встали на одно колено, положив мечи перед собой и замерли, склонив голову.

– Владыка, судьба клана в твоих руках, – громко сказал Идар. Наступила звенящая тишина. Я молчал, рассматривая взрослых дядек, заигравшихся в какую-то свою сумасбродную игру.

– Встаньте, – скомандовал я, – оружие в ножны!

Воины дружно встали и ловко спрятали мечи. «Все двуручники» – отметил я. Пластуны выжидающе смотрели на меня, я молчал, соображая, что мне делать дальше.

– Идар, – наконец, вымолвил я, – поясни, что тут происходит. Только коротко.

Все так же дружно посмотрели на Идара. Тот растерянно смотрел то на меня, то на своих соплеменников.

– Позволь мне, – раздалось сбоку. Я повернулся. От крайней избы ко мне скорым шагом двигался старец в свободной замусоленной одежде серого цвета. Подойдя ближе, коротко кивнул и повторил, – позволь мне пояснить.

Длинные, нечесаные, совершенно белые борода и волосы на голове скрывали черты его лица. Живые и цепкие глаза, в руках посох – отполированная годами палка. Еще один Гендальф на мою голову?

– Ты кто?

– Я – Хисий, старейшина… Единственный, оставшийся в живых.

– Даже так? – удивился я. – Хорошо. Говори.

– Асиферт неправильно использовал способности, данные ему богом. Теперь он мертв, и я могу сказать.

– А до этого, почему молчал? – ухмыльнувшись, поинтересовался я.

– Хотел выжить, – лаконично ответил старый воин. – Я многое могу рассказать тебе о нашем клане, если тебе это интересно. Но сейчас не о том речь. Сейчас тебе нужно принять решение!

– Мне? И что за решение?

– Судьба клана в твоих руках, – старик пожевал губами. – Ты можешь принять пластунов в свой клан и дать им возможность выполнить свое предназначение, а можешь заняться своими делами и оставить их, пусть решают свои проблемы сами…

– Знаешь, дед Хисий, давай-ка пройдем в тенек, посидим да поговорим. Насколько я знаю, все не так просто, как ты сказал.

– Ты прав, – удовлетворенно кивнул старик, – такие решения с наскоку не принимаются.

Мы неторопливо двинулись к ближайшей избе.

– Я хочу, чтобы наш разговор слышали все члены клана.

– Твое право, – тут же ответил старейшина.

– Идар, – я повернулся к пластунам, – весь клан сюда. Живо.

– Да, владыка, – отозвался воин, и гаркнул: – Юдай, Нифан, ведите баб, быстро! Остальные – сюда.

Два пластуна бросились к ближайшим избам. Через некоторое время оттуда вышла толпа женщин и несколько ребятишек.

Женщины, воины и несколько подростков встали полукругом метрах в пяти от меня. Женщины опасливо поглядывали на Первого, сидевшего около моей ноги, тихонько перешептывались. Непривычно было сидеть, когда другие стоят, но все же я не стал вставать.

– Меня зовут Алекс, – начал я, – я родом из России, это очень и очень далеко. Сюда попал через портал древних во время осмотра развалин. Вот такая случайность. Не буду пересказывать то, что вам рассказал Галаш, – при этих словах, Галаш, стоявший справа, кивнул, – сообщу только последние новости. Графство Тургинова принадлежит мне. Так что теперь это графство Алекса Андера. У меня две жены… Нет, уже почти три, – я улыбнулся, помолчав, – Зула, полуорка. Милёна, друидка. Марианна, графская дочка. Кроме того, в моем клане пара десятков арвендов. Сюда я шел, чтобы встретиться с Хранителем вашего клана, но подвергся нападению с его стороны. Он мертв. А теперь, уважаемый Хисий, расскажи про Хранителя и про то, что сейчас, по-твоему, тут было, – обратился я к старейшине.

– У Асиферта был редкий дар, он умел управлять людьми, – неторопливо начал рассказывать старейшина. – Только благодаря нашей славе в миру и нашим жизненным принципам наш клан не принадлежит никакому государству. Фактически Асиферт был хозяином клана и нас, старейшин, ни во что не ставил. Потихоньку он избавился от всех неугодных ему…

– И много вас было?

– В клане было почти полсотни человек. А сейчас… Ты видишь. Это все. Остальные либо погибли при странных обстоятельствах, либо пропали без вести. – Хисий вздохнул. – Я во всем виню Асиферта. Он должен был хранить и приумножать клан, а он заботился только о своей безграничной власти.

– Не сходится, уважаемый, – покачал я головой, – если он заботился о своей власти, почему ограничился только кланом? Мог бы и к Императору подход найти и властвовать всей Империей? А?

– В чем-то ты прав. Но ты не знаешь устоев клана. Как бы он ни влиял на разум пластунов, есть вещи, через которые невозможно переступить. И потом, веками мы воспитывались на морали службы Истинному и никому другому. Пойми это.

– Это понятно, отец. Однако, что ему мешало выдать Императора за Истинного? Все бы поверили. Или не так?

– Не так. Его власть не была безграничной. Он ведь, как шакал, убивал исподтишка, чтобы не было прямых улик. Ведь ты сам себе чуть было вены не порезал ритуальным ножом. Все видели, что никто тебя к этому не принуждал.

– Ну, мне-то эти порезы вряд ли могли повредить, – улыбнулся я, – непонятно, на что он рассчитывал?

– Нож магический, раны, полученные от него, не заживают и не лечатся.

– Да-а?! – я взглянул на нож. Действительно, в истинном зрении была видна темная дымка вокруг лезвия. Ножик-то не простой. – Я понял, продолжай.

– Когда пришел зов, что Истинный найден, хранитель Асиферт запаниковал. Это означало конец его безграничной власти и темным делам. Вот он и напал на тебя, выдав все за очередное испытание.

– Возможно, это и было испытание, он мертв и опровергнуть твои слова не сможет, – не согласился я со старейшиной, – бой с Амосом тоже был, знаешь ли, не мед.

– Амос был достойнейший воин, да сократит Единый его небесный путь. Мои слова могут подтвердить все из присутствующих здесь. Спроси любого, – недовольно отозвался Хисий. Пластуны зашептались.

– Идар? – нашел взглядом я воина.

– В словах Хисия много правды, – Идар вышел чуть вперед. – Асиферт много раз призывал нас пойти на службу к какому-нибудь правителю. Но предки завещали нам искать Истинного, и мы его нашли…

– Хватит, – я поднял руку. Тяжелая форма полурелигиозного фанатизма, достигнутого магическим путем. Вот этого мне меньше всего нужно. – Хранитель был в чем-то прав. Вы вырождаетесь. Вас осталась жалкая горстка. А на службе государства у вас был шанс выжить. Его можно понять.

– А то, что он используя свою магию, молодых девок себе на ночь призывал… пользовал их там гнусно. Это тоже правильно и можно понять? Нас из-за этого горцы выгнали! – выкрикнул из толпы звонкий женский голосок. Упс! Лучше не ворошить старое. Видно к покойному Асиферту у каждого есть свой счет.

– Это мерзко, – покладисто сказал я. – Я не судья и не Господь Бог, выяснять кто в чем виноват. Хранитель мертв, и давайте обсудим нашу дальнейшую жизнь, не будем ворошить прошлое. Согласны?

Из толпы послышалось одобрительное шушуканье. В основном, женское. Воины молчали.

– Прошлое учит нас не делать ошибки в будущем, – многозначительно вставил Хисий.

– Верно, отец. Верно. Вот и давайте, помня о прошлом, решим, стоит ли жить ради мифического Истинного? Не будет ли это очередным обманом?

– Ты не миф, – веско сказал Идар, – я был с тобой много времени. Ты – Истинный, и я готов доказать это с мечом в руках любому!

– Идар! – строго одернул я пластуна. – Прекрати! Мечом не всегда и далеко не все можно доказать.

– Да, владыка. Ты прав.

Не будем заниматься демагогией, перейдем к делу. Я встал и громко сказал:

– Я предлагаю всем желающим вступить в мой клан Русичей. Тот, кто не видит в этом смысла, или по любым другим причинам не хочет, должен немедленно уйти. Никто не будет его преследовать и осуждать. Советуйтесь. Решайте. Я жду всех желающих вон там. Я сказал.

С этим я повернулся деревенским воротам. Передо мной расступились. Сзади шептались женщины. Вот только смысл их обсуждения, мне совсем не понравился: «…где три, там и четвертой место найдется… а вдруг он, как Асиферт, над девками будет издеваться… ты глаза его видела… я бы не отказалась от его издевательств…».

«Пошли, Первый, у нас еще куча дел», – сказал я своему коту.

«Мне кажется, они не совсем верно тебя принимают», – арвенд трусил рядом.

«Мне тоже».

Дойдя до останков ворот, повернулся и уперся взглядом в толпу народа. Они не разговаривали, не шептались. Они просто стояли и молча ждали.

– Единогласно, – буркнул я, – кто бы сомневался.