Текст книги "Обреченный на скитания"

Светлый лес.
Анариэль

Анариэль была в отличном настроении. Охота удалась. В одну из ловушек расставленных вчера вечером попался молодой герувин. Про него недалеко от Нерицианда ей сообщил знакомый рейнджер. Девушка давно мечтала о собственном герувине. Конечно, можно было его просто купить, но это не для нее. Вот самой добыть и потом привязать к себе магически – вот это достойное занятие для настоящей принцессы и магини. И пусть теперь обзавидуются все! В охрану она взяла десять рейнджеров, кого ей тут боятся? Она дома, в своем лесу.

Получив сигналку от самой дальней ловушки, вся команда охотников помчалась к желанной добыче. Они чуть было не опоздали. Какой-то человечишка и друидка хотели отнять ее добычу. До чего же наглы стали эти люди, а друидов давно пора уничтожить как расу.

Анариэль была так рада, что попался герувин, что готова была отпустить, верней выдворить, эту парочку из Светлого леса. Но парень настолько бесцеремонно рассматривал ее, что ей стало не по себе. Это был не наглый взгляд похотливого самца. Нет. Это был взгляд уверенного в себе мужчины – цепкий, подмечающий детали, не столько оценивающий, сколько фиксирующий изъяны. Его ответ был груб, при этом он разговаривал с ней как с ровней. Эльфийская принцесса поежилась внутри и попыталась спрятать свое замешательство властностью:

– Они еще и шепчутся! Взять их! – громко сказала она. К парочке подбежали рейнджеры и быстро связали им руки. У парня отобрали меч, заплечный мешок. Удивительно, но ни человек, ни друидка не выказывали не малейшего беспокойства. Это начинало напрягать Анариэль. Где мольбы о помиловании, просьбы отпустить или сопротивление?

– Принцесса, посмотрите! – к ней подошел старший рейнджер и протянул меч человека. – Интересно, где он его взял?

– Ух, ты! – вырвалось у принцессы. Она любила оружие и разбиралась в нем. Этобыл меч Древних. – Придется с ним побеседовать.

Светлый лес.
Милёна

Милёне было страшно. Не нужно было ходить сюда. Эльфов она воспринимала как личных врагов, и от встречи с ними не ждала ничего хорошего. Она боялась еще и за любимого мужчину, ну зачем он стал им грубить? Нужно было попытаться миром уйти. Когда им связывали руки, Милёна с удивлением почувствовала безмятежное спокойствие Алекса. Как будто не ему туго связывают руки, обещая самую медленную и мучительную смерть за оскорбление принцессы. У него отобрали оружие, и он даже не попытался воспротивиться? Почему. Удивление стало вытеснять страх из души девушки. Не может быть, чтобы он сдался. Нет! Он не такой!

И тут стало происходить что-то странное. Эльфы, уже практически не обращавшие на них внимания и направившиеся к пойманному герувину, вдруг стали падать как желуди с дуба. От Алекса вверх ударил желтый луч. На ногах осталась только Принцесса, удивлено озираясь по сторонам. Что происходит? Милёна вопросительно глянула на Алекса:

– Не дрейфь, прорвемся, – весело сказал он, стряхивая с рук остатки веревки.

Светлый лес.
Алекс

Прицепить каналы к эльфам – дело нескольких секунд. Я почувствовал их всех и каждого. Отобрать у стольких людей энергию, но так, чтобы не убить, а только ввести в бессознательное состояние – дело достаточно сложное. Я, конечно, сильно рисковал. Но если кто и помрет, я не очень-то расстроюсь. Устраивать же тут бой с применением молний – совсем не вариант. Лучники хоть и расслабились, после того как нас связали, но что им стоит наложить стрелу? Сам бы я дал бой, но с Милёной это проблематично. Проверять скорость стрельбы из лука эльфами мне не хотелось.

Если пропускать вытянутую энергию в землю, может получиться взрыв местного значения. Народу—то вон сколько, и энергии может собраться ого-го! Решил сбросить ее в толстый естественный канал над головой. Если я могу из него черпать, логично предположить, что могу и сбрасывать в него.

Пока я настраивал каналы, определялся с силой импульса, нас связали, забрали мой меч. Ничего, все вернем. Позже.

Итак, все готово. Потянул понемногу энергию от эльфов, направляя ее в естественный канал над головой. Когда потоки стабилизировались – резко увеличил канал. Ого! По глазам резанула вспышка. Энергия тонкими ручьями приходящая ко мне, объединилась в световой луч, ударивший в естественный канал. Канал качнулся, издал характерный гул. Ну вот и все. Вся команда эльфов лежала по всей поляне. На ногах осталась только девушка, а вот с ней я хотел бы поговорить. Раз она тут за главную.

Сбросить веревки – секундное дело. Почувствовав их, я просто попросил отпустить меня. Веревки стали рыхлыми, и я легко освободился. Спасибо тебе, Лес! Хорошо, что не металлическим тросом связали – тогда была бы проблема.

– Не дрейфь, прорвемся! – весело подмигнул я удивленной Милёне, освобождая ее от пут. Ну что ж, госпожа принцесса на королевской охоте, давай поговорим!

– Как тебя зовут, красавица? – спросил я, подойдя в ошеломленной эльфийке.

– Анариэль, – глухо и как—то безжизненно отозвалась она.

– Красиво. По-нашему значит Анна. Меня Алекс. Послушай, Анюта, верни меч.

– Меня зовут Анариэль, человечишка. И не смей со мной так разговаривать! – у девочки проснулось самомнение? Наложил небольшую руну страха. В глазах эльфийки мелькнула тревога.

– Верни меч, – с этими словами я подошел и отобрал свое оружие, – это не игрушка, еще порежешься.

Девушка не сопротивлялась, всем своим видом показывая отвращение и презрение. От нее шли волнами страх, удивление, гадливость. Я передернул плечами от такой какофонии чувств.

– Ты вор! Это ты разорил развалины древнего храма у наших гор! Это эльфийские земли и все что на них и в них, принадлежит эльфам! – презрительно сказала девушка.

Я повернулся к девице и стараясь говорить четко и раздельно, произнес:

– Слушай меня, Анюта, внимательно! Я не по своей воле попал в ваши развалины, это во-первых. Во-вторых, я не брал там ничего, что принадлежало бы эльфам. Все, что у меня есть, я получил по факту рождения. И в-третьих, даже не думайте меня преследовать. И еще. Я сейчас отпущу герувина, и не смей мне мешать. Не доводи до греха. Я понятно объяснил? – я наложил на девушку слабую руну страха, чтоб не зазнавалась, девушка вздрогнула, но быстро справилась со своими чувствами.

– Да, – коротко отозвалась она и с ухмылкой добавила: – Освобождай, если сумеешь.

Подошла Милёна:

– Пойдем отсюда.

– Сейчас, только отпущу коня, а то пока очнутся эти охотнички, животинка сдохнет.

– Может, не надо, – вяло произнесла Милёна.

– Ты только не мешай. Хорошо? Просто стой и молчи, что бы ни произошло! Помни, что и меня не так-то просто убить!

Милёна обреченно опустила руки и отступила на шаг:

– Только осторожней, хорошо?

– Все будет тип-топ! – ответил я, повернулся к коню-оборотню и стал медленно приближаться, издавая приглушенное ржание, на манер коня-вожака.

– Герувин обратил на меня свой затуманенный взор.

– – Вот так… Я – друг… Я помогу тебе, не надо меня бояться! – говорил я по-русски.

– Я старался излучать миролюбие, всем своим существом показывая, какой я ему друг и опора! Конь устало прогыгыкал чтото в ответ.

– Ну, вот и хорошо! – я уже смелее пошел к нему, но в любой момент готов был отскочить, как от строптивого скакуна! – Эка тебя скрутили. Потерпи, милый, щас легче станет.

Кроме боли и безысходности исходившей от герувина, я ничего не чувствовал!

– Ты потерпи, потерпи. Сейчас я тебя освобожу, – я присел около ящера и стал рассматривать сетку, обхватившую и нещадно сдавившую его. Конь посмотрел на меня большими грустными глазами, оскалившись в немом ржании. Я внутренне отпрянул.

– Хорошие у тебя зубки! —клыки-то были величиной в мой палец. – Терпи, Зубатик. Будешь Зубатиком. Ну, вот и ладно. Имя тебе придумали. Сейчас освободишься.

Я попытался наложить на него руну безразличия. Структура расплылась от соприкосновения с пузырем вокруг его тела. Понятно, к магии не чувствителен.

Сетка-ловушка содержала какую-то энергоструктуру. Работа очень тонкая и искусная. Не в пример той, которую использовал при нападении на нас разбойный маг. Все, что я мог понять – конструкт тянет энергию из окружающего пространства. Хитро. Думал, обесточу и все дела. Не выйдет. Подойдем с другой стороны. Носитель сделан из растения, если его убрать, возможно, и энергоструктура распадется. В любом случае коню она не навредит. Попробуем договориться с этой сеткой, у меня это стало неплохо получаться.

Прикоснулся к веревкам ловушки и попытался почувствовать всю сетку. Встретил активное сопротивление. Было чувство, как будто мыло ешь. Немного усилий – и вот я ощущаю вибрации всего плетеного устройства. Прямо как живая. А может, она и есть живая? С эльфов станется вырастить такую мерзость.

«Отпусти, это друг. Он такой же, как ты. Ему больно. Отпусти», – направил я мысли в эту вибрирующую субстанцию. Некоторое время ничего не происходило, а потом пришла волна облегчения. Сетка-ловушка стала размягчаться и расширяться. Герувин воспрял духом, стал медленно подниматься.

– Молодчина! Вот так, не спеша. Умничка, – приговаривал я, распутывая Зубатика. Еще немного и я, взяв герувина за гриву, аккуратно отвел в сторонку.

– Ну, вот и все! – я потрепал ящера по лошадиной морде, а он благодарно лизнул меня шершавым языком…

– Вонючка, – рассмеялся я, отталкивая морду Зубатика. Повернувшись, увидел расширенные глаза эльфийки, в которых плескалось удивление и неверие. Чему это она так удивилась?

– Милён, уходим, – сказал я, заметив, что некоторые воины стали подавать признаки жизни. Второй раз просить девушку не было необходимости.

Легкой трусцой я побежал, как мне казалось, на восток. За мной бежала Милёна, следом за которой семенил Зубатик. Ну вот, еще один спутник появился у нас. Минут через двадцать девушка догнала меня и с придыханием проговорила:

– Саш, мы не в ту сторону бежим, намнужно левее.

– Откуда ты знаешь?

– Саш, я тебе уже устала объяснять. Мы на восток бежим, а нам нужно на север.

– Почему на север? – спосил я, глядя как Милёна оперевшись о колени, пыталась восстановить дыхание.

– Потому что на востоке Измененный лес…

– Понял. Извини. Давай шагом, ты совсем запыхалась, – предложил я, на что девушка благодарно посмотрела на меня. Мы шли быстрым шагом, Зубатик плелся за нами.

– Как ты думаешь, они за нами погонятся? – выровняв дыхание, спросила девушка.

– Вряд ли, – отозвался я, перепрыгивая через поваленный ствол, – пока очухаются, пока посовещаются. А вот отправить кого-нибудь посильнее да поопытнее следить за нами могут.

– Ну и что толку, что он за нами будет следить? – удивилась Милёна. – Что он сможет один?

– Много чего. Например ставить метки, по которым нас найдетотряд магов-боевиков.

Некоторое время шли молча.

– Нужно что-нибудь придумать, – выдвинула идею девушка.

– Верно, нужно. Но пока ничего в голову не идет… Хотя…

Я остановился, Милёна вопросительно посмотрела на меня.

– Милён, тут такое дело… Даже не знаю, как тебе объяснить…

– Что-то случилось? – встревоженно спросила девушка, непроизвольно озираясь по сторонам.

– Ну в общем, давай прыгай мне на спину, я тебя немного прокачу.

– Саш, ты что? Серьезно, – девушка улыбалась, – нашел время шутить.

– Я не шучу. Постой тут.

Я подошел к Зубатику, герувин внимательно смотрел на меня своими умными глазами. Я взял морду животного в свои руки, и глядя в глаза сказал:

– Я сейчас убегу. Ты найди меня. Ты понял? Ищи меня! – конь дернул головой, освобождаясь от моих рук и потряс ею. Будем считать, что он меня понял.

– Саша, может попробовать на Зубатике поехать?

– Ты умеешь объезжать герувинов? – поинтересовался я.

– Нет. Но ты же…

– Я тоже не умею. Все, давай запрыгивай, —прекратил я пререкания, поворачиваясь спиной к девушке.

– Что ты задумал? Ты шутишь?

– Давай прыгай. Ну! – девушка забралась мне на спину, я ухватил ее за бедра. – Держись крепко. Побежали.

– Это потому, что я медленно бегу? Да?

– Все молчи. Все объясню потом. Тренировка у меня такая.

– Так бы и сказал. Я бы с утра тебе на спину забралась бы и тренируйся на здоровье, – рассмеялась Милёна.

Я наложил на себя руну скрыта, влив туда максимум энергии, и припустился бегом. Выбирал звериные тропы и свободные от кустарника и упавших стволов места. Наконец, мне удалось войти в режим ускоренного бега. Милёна пискнула и вцепилась в меня. Я поднажал еще. Девушка была нетяжелая, сидела крепко, так что бежать было вполне комфортно. Видимо, она что-то кричала, я же слышал низкочастотное гудение. Воздух был вязкий, и мне казалось, что все силы я трачу именно на преодоление сопротивления воздуха. Стало тяжело дышать. Сосредоточился на дыхании и выборе дороги.

Вдох-выдох… Вдох-выдох… Справа заметил тень, перевел взгляд туда. Ёма—ё! Зубатик бежал практически рядом, лишь иногда огибая труднопроходимые для него места. Ай да молодец! Вот так зверь!

Продержавшись в таком темпе минут пятнадцать, постепенно перешел на обычный бег.

– Все, гонки окончены, – проговорил я, ссаживая Милёну. Пока я делал несколько упражнений на дыхание, она неподвижно сидела, там где слезла. Я уж забеспокоился:

– С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо, – отозвалась девушка подняв на меня глаза. От нее волнами шел восторг, непонимание, удивление и еще что—то, – здорово! Неожиданно, но так здорово. Покатаешь меня еще?

– Ага, щас, только шнурки поглажу, – ответил я.

– Саша, ну зачем ты так?

– Это была вынужденная мера. Про это никому не слово. Понятно?

– Про что именно? Про то, как ты бегаешь?

– И про это тоже. – Зубатик ходил кругами вокруг нас. – Представляешь, Зубатик не отстал! Я уж думал все, не найдет он нас. А он как припустился…

Герувин почувствовав, что говорят про него, и, мотая головой, подошел ко мне. Я потрепал его по холке:

– Молодчина! Умница! Хороший конь, – и обращаясь к Милёне, – ну что пошли?

Она чмокнула меня:

– А может все-таки, еще разок??

– Перебьешься, – попытался я дать ей подзатыльник. Девушка ловко увернулась.

Мы двинулись по звериной тропе.

– На каком языке ты разговариваешь с Зубатиком? Ты знаешь язык герувинов?

– Вроде не знаю, – почесал я затылок, – на русском. Это мой родной язык.

– Красивый, научишь меня?

– Можно попробовать, – сказал я, – только в другой раз…

– Знаешь, когда ты просто так ходишь, у тебя аура обычного человека. Даже дара в тебе почти не видно. А когда ты начал освобождать ящера, твоя аура расцвела, как весенняя радуга, увеличилась и туманом разлилась вокруг. Я глаз не могла оторвать. По-моему, даже в обычном зрении было видно. Никогда про такое не слышала. Способности либо есть, либо их нет… А тут…

– Ну, и что? Это что-то меняет?

– Да! – ответила Милёна. – Тебе нельзя этого показывать никому. Я хоть и мало еще прожила, но наслышана про людских и эльфийских магов.

– Ну, одной эльфийке мы это уже показали, – усмехнулся я.

– Это и плохо. У нее сильный Дар. Ты видел, какими глазами она нас провожала? Как будто самого Единого узрела. Я думала у нее глаза выскочат, – хохотнула девушка.

– Ох уж эта Анюта, чую я, хлебнем мы с ней еще…

– Ты так легко раздаешь имена!

– Ну не ломать же язык эльфийским именем, – на что Милёна звонко рассмеялась. Что смешного сказал?

– Я никак не пойму, что ты сделал с эльфами? Я даже испугалась, они нас связывают, а ты стоишь и не сопротивляешься…

– Я попросил их уснуть, – прервал я рассуждения девушки.

– Да!?

– Забудь, случайно получилось.

– Обманываешь, да? —спросила Милёна.

– Не-е. Честно. Сам не знаю, как вышло, – врал я, так как был уверен, если рассказать как я откачал энергию у эльфов, Милёне это не понравиться. Зачем мне лишний скандал и подозрения?

На ночлег остановились на небольшой полянке. Уютной и красивой. Собрали костер, над которым сразу же стала хозяйничать Милёна. Убедившись, что вокруг нас нет крупных особей, как человекообразных, так и любых других, я подошел к Зубатику, который спокойно стоял под деревом на краю полянки. Вблизи он действительно мало чем напоминал лошадь. Все его тело было покрыто чешуйками, сантиметра три диаметром. Они очень плотно прилегали друг к другу и издалека выглядели, как шерсть у животных. Погладив их, обнаружил, что они еще и теплые. Приятно так теплые. Зубатик повернул голову и посмотрел мне в глаза. От такого взгляда у меня пробежал мороз по коже. Да, непростой зверюга… Потрепав его по загривку вернулся к Милёне.

– Что готовишь?

– Кашку варю… И компот хотела… тут… ягоды нашла…

– Отлично.

Присел к костерку и обратился к девушке:

– Расскажи о герувинах.

– Да рассказывать особо нечего. Они очень ценятся как боевые и верховые животные. Очень хорошо чувствуют эмоции. Только когда вылупятся, их можно привязать к хозяину. После этого они служат верно. Не дай Бог, если погибнет хозяин, герувина придется убить, его не перепривяжешь. А убить его очень сложно. Магия на него не действует совсем, чешую не пробить ни из лука, ни копьем. Вообще странно, что он за нами пошел, они очень независимые животные. Это он сейчас, как конь, а в бою – вылитый ящер. Даже на хвосте шипы появляются. Я раза два видела их в брачный период, жуткое зрелище! – рассказывала Милёна, хлопоча около котелка.

– Откуда вылупятся? Что-то я не понял? – переспросил я.

– Ясно откуда, из яйца. Я же говорю, это ящеры, они откладывают яйца, – пояснила девушка.

– Если они такие супер-пупер бойцы, как этот в ловушку угодил?

– Не знаю, – пожала плечами Милёна. – Ловушка, видимо, необычная. Да и молодой он еще совсем, может, потому и попал? Ты же ловушку убирал, тебе лучше знать. Кстати, как ты это сделал?

– Как учили… Попросил отпустить, она и открылась, – задумчиво проговорил я.

– Ты иногда говоришь странные слова, я не всегда тебя понимаю, – проговорила девушка, – что такое сьюпьер-пюпир?

– Это по-русски, значит, очень сильный, самый лучший и так далее.

– Ты должен научить меня русскому. Ты обещал!

– Да не вопрос. Как только, так сразу! – выдал я.

Милёна вздохнула и продолжила свою готовку. Я пошел опять к Зубатику, тот смотрел на меня грустными глазами.

– Ну что, дружок? Как ты? – я окинул его в истинном зрении. Не очень! Аура была тусклая и на ней остался характерный отпечаток от сети-ловушки. Стал гладить его рукой, пытаясь поддать ему энергии. Сначала не получалось, но тут Зубатик приоткрылся, и энергия потекла тоненькой струйкой.

«Диагностика проведена. Повреждения не носят фатального характера. Рекомендуется белковая пища», – прозвучало в голове и продублировалось надписью перед глазами. От неожиданности я чуть не сел на пятую точку. Вот те раз! Что за фигня? Я помотал головой, надпись пропала! Глюк? Или мозги мои совсем плохи? Очень уж напрягают меня эти всякие девайсы. Сначала только время показывали, теперь это. И психиатра поблизости нету! Когда был ЧИП, все было понятно, а сейчас что? Испортил мне башку долбаный Модуль! Заманил, мозг испортил, превратил в киборга. Я думал, если ЧИПа нет, то все нормализуется! Ан нет! Видно, в мозг что-то попало. Остается выяснить, насколько это может помешать мне в жизни и можно ли управлять этим.

Я сосредоточил внимание на центре ладошки. «Диагностика!» – скомандовал я сам себе и медленно провел над крупом Зубатика. «Диагностика проведена. Повреждения не носят фатального характера. Для ускорения регенерации рекомендуется белковая пища», – опять прозвучало в голове. Значит, нагадил идиотский ЧИП. Какие сюрпризы еще у меня в голове? Ну и пожалуйста, все равно ничего уже не изменишь, значит, нужно научиться с этим жить.

– Что-нибудь придумаем, – пообещал я герувину и вернулся к костру.

– Каша готова! – доложила моя спутница.

– Давай, – улыбнулся кухарочке, принимая тарелку, – странно, почему Зубатик не идет охотиться? Стоит и посматривает на нас.

– Может, боится, что мы опять убежим? – предположила девушка.

– Точно! Он боится. Перенервничал, и теперь боится от нас уйти. Мы же его спасли. Мы теперь его табун. Сейчас погрызу твою кашку и пойду с ним на охоту.

– У тебя же нет лука!

– Ничего, придумаю что-нибудь, – отозвался я, вспоминая своего первого глухаря, из которого я вытянул энергию.

Подкрепившись, я отправился на охоту. Зубатик послушно побрел за мной. Отойдя метров на триста, осмотрелся в истинном зрении. Никого! Тут можно до скончания века ходить и никого не поймать.

В поисках живности мы бродили по лесу почти два часа. Собирали все, до чего я смог дотянуться. Пичужки, вороны, белки, один заяц. Я бы и тараканов собрал, но Зубатик не стал их есть.

И тут мне пришла мысль попытаться позвать дождь. Мы, конечно, оторвались от преследователей, если они были, но вот дождик не помешал бы. Смыл бы все следы. Тогда точно нас не найдут.

Конструкты, которыми Милёна пыталась вызвать дождь, я запомнил. Вначале потренировался в быстром создании их. Это было просто, почти как руны. Можно сказать, что это еще одна руна. Теперь нужно сделать так, чтобы они создавались в большом количестве. А вот тут засада. Сколько не пытался, у меня не получалось создать фейерверк из этих конструктов, как это было у Милёны. Решил пойти силой. Поднял руки и с них сорвалось несколько десятков ярких, насыщенных рун «Дождя». Это я так для себя их окрестил. Потом еще десяток, и еще, и еще. Так… Не получается.

– Жаль, – вздохнул я, – пошли, Зубатик. Эксперимент не удался.

Когда вернулись на поляну, Герувин опять остался под березой, я подошел к костерку.

– Жаль, воды поблизости нету, – сказал я Милёне, – всю округу прошел, ничего подходящего.

– Да… С водою здесь не очень… —ответила ведунья. – И запаса у нас почти никакого…

– Нужно скотинку напоить… – задумчиво ответил я.

Походив по полянке, нашел небольшую ложбинку, уходящую в лес небольшой складкой. Я решил попробовать в этом месте достать воду. Присел, сложил ладони и поднес их к земле. Сосредоточился и представил, что из земли бьет родник. Несколько секунд, и я действительно почувствовал, что рядом подо мной есть вода. Потянул воду к себе.

Через несколько мгновений, в мои ладони бил ключ. Холодная, прозрачная вода небольшим фонтанчиком пробивалась из земли!

– Милёна! – закричал я, – беги скорей сюда. Смотри, что я нашел!

Девушка пулей примчалась ко мне.

– Ой, родничок! Вот здорово! – захлопала в ладоши Милёна, потом резко остановилась. – Алекс! Тут не было ничего. Я же все просмотрела, пока ты с Зубатиком гулял! Это твоя работа? – сощурила глаза ведунья.

– Ну, вообще-то да! – не мог сдержать я улыбку, – Представляешь! Вода откликнулась и пришла!

– Какой же ты молодчина! – восхищенно проговорила девушка, – Видишь, ничего сложного!

– Да я и сам не ожидал!

– Сейчас я за посудой сбегаю! – и тут же убежала.

Напоив Зубатика, мы все вместе гуляли по лесу и собирали ягоды. Милёна учила меня, какая ягода съедобная, а какая – нет. Показывала, как не заблудиться в лесу, как чувствовать направления, не видя Ясмина и звезд, и где спрятаться от дождя.

А вот последнее совсем даже не лишнее. Вдали начало громыхать, небо быстро затягивало тучами. Это что, я позвал? Ну уж нет, просто совпадение, но червячок сомнения остался…

Быстро вернувшись к месту нашей стоянки, стали готовиться к дождю, прятать посуду, немного сухих дров на утро…

Лежа в палатке, я пытался систематизировать то, что мне показывала друидка. Вывод очевиден – вся магия друидов построена на умении тонко чувствовать энергетику окружающей природы растительного происхождения. Нужно очень хорошо владеть эмоциями и иметь повышенную чувствительность к колебаниям энергий разного состава и качества. Тоже вариант, но мне он не очень нравится. Я все-таки привык к визуализации и четкой последовательности действий.

– О чем задумался? – промурчала Милёна, прижимаясь ко мне.

– Да вот думаю, успею до дождя или нет…

– А ты дольше думай, так и до утра не успеешь…

А потом была ночь. НОЧЬ – именно так, большими буквами. Мне все больше нравилась эта непосредственная и чувствительная девушка. Ее эмоциональность придавала нашим отношениям особую окраску. Либо моя чувствительность вышла на новый уровень, и я желаемое начинаю принимать за действительное? Но как бы там ни было, заснуть мне удалось только поздней ночью, под шум хлынувшего дождя…

Проснулся, как всегда, рано. Ненавижу в себе эту вновь приобретенную способность. Вроде бы все нормально: сыт, тепло, женщина под боком, ну чего не спать-то? Опасности никакой. Спи себе. «Время – 04:10». Ну, что за наказание! Ведь и не спал почти. Полежав и послушав сопение Милёны под боком, решил все же вылезти из палатки. Осторожно, как уж, выполз на улицу. Начинало сереть. В лесу утро приходит не сразу. Потянулся и направился к нашему зверю.

Зубатик стоял под тем же деревом и дремал.

– Нус-с-с, как ваши дела, милейший?..

Зверюга все норовила лизнуть меня, когда я, как настоящий профессор медицины, осматривал его.

– Перестань! – отвернул я морду Зубатика, – я тоже рад тебя видеть!

Тут мне пришла в голову идея попробовать объездить Зубатика. Из-за Милёны мы идем прогулочным шагом, а от него я устаю гораздо больше, чем от бега.

– Дружище! – обратился я к Герувину, – давай поиграем? Ты будешь верховой лошадью!

С этими словами, я взялся левой рукой за гриву и одним движением запрыгнул на спину оборотня. Не тут-то было! Зубатик посмотрел на меня, потом шевельнул всем телом, как собака, отряхивающаяся от воды после купания, и я полетел на землю, как осенний лист. Хорошо, что включился антигравитатор, а то ударился бы оземь. При этом герувин взбрыкнул и побежал легкой рысью по поляне. Я подскочил и кинулся за ним. Зубатик воспринял это как игру. Он отбегал по большому кругу, а потом срезал угол, и вихрем несся мне навстречу, резко поворачивая в метре от меня. Стоять на пути коня, несущегося на тебя во весь опор, удовольствие из сомнительных.

Так дело не пойдет. Так я Зубатика не объезжу. Что-то Милёна говорила о привязке герувинов. Интересно, как это делают и на чем основана эта привязка? Жаль узнать не у кого.

Пойдем с другой стороны. Почему лошади разрешают ездить на себе? Они тоже большие и сильные, сильней любого человека. Во-первых, они этого не знают, и говорить им об этом не нужно. А как можно что-то сказать лошади? Известно как – жестом, интонацией, поведением. Тогда я должен не просить и предлагать Зубатику, а приказывать. Я же главный!

У человека, и у лошади, одинаковая по структуре аура, даже лечение есть – иппотерапия. Следовательно, лошадь, как существо стадное, принимает человека за своего и так общается с наездником. Для лошади это жизненная необходимость, чувствовать, что она не одна. А то, что она везет человека, для нее это пустяк, учитывая разницу в размерах. А потом привыкает и уже не может без этого.

Значит, и мне нужно как-то убедить Зубатика, что я такой же, как он. Он, конечно, не конь и аура у него совсем не такая, как у меня, но попробовать можно.

При очередном наскоке на меня, я резко поднял руки вверх и смело пошел на герувина. Зубатик встал на свечку, но приземлился рядом, не причиняя мне вреда.

– Молодец, хороший! – я оглаживал герувина по гриве и морде. Присмотрелся к ауре оборотня. Цвет у нее был неоднородный. Были и синие, и зеленые, и красные тона. Причем аура была в постоянном движении. Пятна перемещались по всей поверхности, смешивались и разделялись.

Не знаю как и почему в ауре разные цвета, но с точки зрения энергетической картины мира, это просто энергии разные по структуре и свойствам. Логично. Попробовал подстроить цвет своей ауры, под цвет и подвижность ауры герувина. Получалось плохо. Но получалось! Создав вокруг себя некий второй слой, я двигал по нему цветные пятна, придавая им хаотичное движение.

С удивлением заметил, что моя аура стала перестраиваться. И вот уже не нужна внешняя оболочка. Как такое возможно? Ауру нельзя менять, это знают все. А тут изменилась. Мимикрия моей ауры? Это еще одно мое умение? Так-так-так. Нужно запомнить это состояние и то, как я его вызвал.

Все это время я оглаживал Зубатика, который внимательно ко мне принюхивался и прислушивался.

– Давай, Зубатик, еще раз! – хлопнул я его по морде, отворачиваясь от зловонного языка. Одним прыжком вскочил герувину на спину, ожидая, что тот сейчас начнет прыгать и брыкаться. Ничего подобного! Зубатик повернулся ко мне и попытался цапнуть за ногу.

– Не шали! – строго сказал я, – давай лучше кружок по поляне сделаем. И без фокусов.

Я ударил пятками по бокам Герувина, и он послушно пошел вдоль лесной опушки. Потом прошелся рысью и галопом. Ощущения от скачки на спине этого огромного теплого животного просто захлестывали меня. Я чувствовал целостность и единением с животным. Мне казалось у нас одни мысли, чувства, желания. Восторг! Вот то слово, которое наиболее точно подходит под мои ощущения.

На втором круге из палатки вылезла заспанная Милёна и уставилась на меня округлившимися глазами. Я эффектно подъехал к ней. Сделал свечку и лихо спрыгнул на землю:

– Классно! Просто нет слов! – восторженно проговорил я, подхватил и закружил девушку. Она слабо сопротивлялась.

– Саша, поставь. Ну, Саш! – я поставил ее и поцеловал в щеку. Девушка, все еще не проснувшаяся, спросила: – Как ты это сделал? Как он тебя пустил себе на спину? Я слышала, что это практически невозможно! Тем более со взрослым герувином.

– Глупости! Зубатик даже не сопротивлялся, – я оттолкнул морду Зубатика, тянувшеюся к моему рукаву: – Не смей кусаться! – и, повернувшись к девушке: – Так что, давай перекусим и в путь!

– Дай мне хотя бы умыться! – возмутилась Милёна. – Сам не спишь и другим не даешь! Еще рано совсем…

– Давай-давай! Соня! Я пока водички вскипячу! – шлепнул я девушку по упругой попке. Та ойкнула и пошла к роднику походкой манекенщицы. Все женщины одинаковые! По крайней мере, эта походка в них заложена от рождения!

Я увидел, что из моего солнечного сплетения идет канал к голове Зубатика, заканчиваясь у него между ушей. Видимо это и есть привязка. По крайней мере, я именно по этой связи чувствовал герувина. Почти как с котами. Принцип один и тот же, нужно это учесть.

Позавтракав и собравшись в дорогу, мы уселись на спину Зубатика и тронулись в путь. Ехать, это не пешком идти. Герувин шел мягко, практически не качая нас на рыси. Посмотрев в истинном зрении, я увидел, что он тянет энергию из окружающей среды, почти так же, как это делал я во время бега. Получается, что суточные переходы у нас не потребуют длительных остановок для отдыха. Мне это очень понравилось и, пустив Зубатика в галоп, я махал руками и радовался как ребенок. Все-таки герувин – не лошадь, он беспокоился не только о себе, но и о наездниках. Нам не пришлось ни разу сторониться низко свисающих ветвей. Дорогу он выбирал правильно.

Насладившись быстрой скачкой, перешли на шаг. Но и шаг у Зубатика был как мой легкий бег. Всю дорогу, до самого вечера, я давал уроки русского языка Милёне. Девушка была сообразительной, с хорошей памятью. Тем более, что язык, который был роднымдля Милёны, явно относился к славянской группе. После наложения на нее руны улучшения внимания и памяти дело двигалось семимильными шагами. Уже к концу дня, Милёна многое понимала по-русски.