Текст книги "Я стираю свою тень. Книга 7"

Глава 13

У меня не возникло никаких сомнений, что пограничники явились по мою душу. Были сомнения, говорить об их появлении Шекспиру или нет. Я решил пока промолчать, чтобы не добавлять нашей работе ненужной суеты. Ещё неизвестно, каким способом они ищут людей на огромной планете. Если оптически, то замучаешься вглядываться в каждое лицо. Если через контакт с местными преступниками, то им скоро станет известно, что мой корабль был уничтожен ракетой по таким-то координатам. Они полетят убедиться в том, что я мёртв, и обнаружат воронку, в которую стекает огромная река. Вывод будет напрашиваться сам собой – человек сгинул. На всякий случай я старался больше не поднимать голову в небо, чтобы не дать себя сфотографировать.

– Шекспир, та звезда, которая слоняется по небу целый день, не может быть предвестником начала катастрофы? – намекнул я напарнику на хороший предлог попугать соплеменников.

Он посмотрел в небо.

– Бывает, что таких звёзд у нас тут штук по пять за раз летает, и ничего страшного не происходит. Было бы здорово, если бы где-нибудь взорвалось или полыхнуло, – размечтался он. – Знамение нужно. Вера твоим словам, подкреплённая чудом, сотворила бы настоящие чудеса. Моави ринулись бы в лес, не помня себя от суеверного страха.

– О чудесах надо было заботиться заранее. Обычно служители культов сами придумывают разные ухищрения, чтобы оставить паству при себе. На бога, как говорится, надейся, а сам не плошай.

– А что я могу сделать? – удивился Шекспир.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Война план покажет.

– Идти надо, скоро стемнеет, – поторопил меня напарник.

– Идём. Может, нас всё-таки покормят ужином? – Мой желудок требовательно заурчал.

– Не стоит на это рассчитывать, а там как получится.

Мы вышли на тропинку, ведущую к заводу. Темнело быстро. Пока мы дошли, долину накрыла ночь. Я всё же не удержался и стал рассматривать звёздное небо. Теперь летающие по орбите яркие точки сильно не выделялись. Их было несколько штук. Я проверил их в бинокль и узнал, что пограничный корабль никуда не делся. Кроме него на орбите вращались два грузовика, приписанные к конкретным портам, и множество челноков, снующих между планетой и судами. Пограничный корабль не подавал никаких признаков активности. Вероятно, просто сканировал поверхность планеты в поисках меня. Или же сидел в засаде на более крупную добычу, которая должна была явиться за мной. Например, Ольгу или одного из её помощников.

– Что ты так интересуешься этим небом? – спросил меня Шекспир с некоторой долей раздражения.

– Да так, простое любопытство.

– Кто много смотрит в небо, тот не видит, что происходит у него под ногами, – выдал напарник туземную мудрость.

– Кто много смотрит под ноги, у того спина делается колесом и мозг размером с горошину, – парировал я его слова своим экспромтом. – Откуда тебе знать, что мне нужно на самом деле?

– Значит, ты кого-то ждёшь, – догадался он. – Того, кто должен тебя спасти или, наоборот, поймать? – Шекспир хитро посмотрел на меня.

– Тебе лучше этого не знать. Меньше знаешь – дольше проживёшь. – Я вспомнил урок, которому меня учили помощники Ольги.

– Поэтому я и смотрю под ноги, – подловил меня Шекспир.

– Вот и смотри. Я помогаю тебе и был бы благодарен, если бы ты не лез ко мне со своими советами, – немного грубо сказал ему я.

Он ничего не ответил. Мне показалось, что Шекспир пытался справиться с эмоциями, чтобы не выдать своего раздражения. Не пристало вождю племени вести себя подобно взбалмошной бабе.

Мы подошли к первому бараку. На улице под фонарём уже собрались несколько десятков представителей моави. От других бараков тоже тянулись любопытные. Я думал, что народу соберётся намного больше. Наверное, наше утреннее внушение не сработало. Сомнения победили, и народ выбрал привычное существование вместо бредовых предостережений беглеца и его ручного пришельца.

– Немного пришло, – произнёс Шекспир, подтвердив мои выводы.

– Мы были неубедительны, – озвучил я свой вывод.

– Надо узнать, кто у них сейчас за главного, и побеседовать с ним с глазу на глаз.

– Скорее всего, он сейчас в этой толпе. Непременно даст о себе знать, чтобы не позволить людям поверить нам.

– Ты прав, – согласился напарник. – Любой нормальный вождь не пустит на самотёк явления, подобные нашим призывам, при условии, что он здесь есть. При мне никаких вождей не было, люди не хотели, чтобы мы имели самостоятельное общество.

– Если он появился, то только с их позволения, а это значит, что новый вождь займёт позицию прямо противоположную нашей. И будет осведомителем для людей обо всём происходящем среди моави, – решил я.

– Да, я предполагал, что люди вскоре узнают, как мы пытаемся лишить их дешёвого обслуживающего персонала. Но ты мне дан и для другого.

– Для какого? – Я не понял, к чему он клонит.

– Убеди своих поверить нам и покинуть планету до начала цикла. Ты что, собирался спасать только моави, оставив людей умирать? Когда начнётся катастрофа, ни один аппарат не сможет взлететь.

– Откуда тебе это известно? – Мне стало любопытно, откуда дикарь узнал такие подробности.

– Это тоже часть легенды, оставленной нам предками. В прошлый раз на планете тоже жили пришельцы, и они все погибли. Едва успев взлететь, рухнули на землю и сгорели в большом огне. Признайся, Гордей, тебе было всё равно, что будет с людьми? – Шекспира явно волновал этот вопрос.

– Я не могу однозначно ответить тебе на этот вопрос. Восприятие людей, построивших завод, у тебя и у меня разное. Для тебя они пришельцы, учителя, новаторы, прогрессоры и прочее, а для меня преступники, занимающиеся нелегальным производством орудий убийства. Конечно, я не желаю им смерти, но и заниматься их спасением не собираюсь. Судьба не любит, когда в её планы вмешиваются сердобольные люди, не понимающие, что она в этот момент воспитывает человека, и накажет его за ненужную самостоятельность. Я скажу им один раз о предстоящей катастрофе, а они пусть сами решают, как поступить с полученной информацией.

Шекспир посмотрел на меня внимательно, но ничего не сказал. Мы подошли к толпе туземцев. В воздухе стоял отчётливый запах мокрой шерсти. Наверное, многие из них уже успели принять душ, переняв гигиенические правила людей. Шекспир заговорил с ними. Я вертел головой по сторонам, чтобы не прозевать какую-нибудь подлость со стороны туземцев или заводской администрации. Пока всё было тихо. Мои модифицированные глаза быстро адаптировались к хорошо освещённой звёздами тьме и видели почти как днём.

– Расскажи им про гравитационную аномалию, – попросил меня Шекспир. – У них появился электронный переводчик, который они создали вместе с людьми. Он будет переводить твою речь для всех через громкоговорящее устройство.

– Хорошо, расскажу, что знаю. – согласился я нехотя.

Я решил, что переводчик может оказаться одновременно записывающим и транслирующим устройством, и наши призывы станут известны людям. Однако я уже начал уставать от этой игры в спасителя, хотелось изменения ситуации, начала каких-то действий, и лучше всего было спровоцировать людей на принятие мер. Я рассказал всё, что знал про гравитационные аномалии, сгустил краски, пугая неминуемой смертью в случае игнорирования угроз. Динамики надрывались трескучим голосом, переводя мою речь.

– …в жизни моей цивилизации циклы определяются периодичностью глобальных войн, забирающих миллионы жизней. В вашей природа сама взяла на себя такую обязанность, позволяя сохранить жизнь тем, кто умнее, – закончил я свою лекцию.

Я сознательно использовал манипуляцию, чтобы облегчить себе работу. Показал кивком Шекспиру, что закончил свою миссию.

– Хороший приём, возьму на заметку, – похвалил он меня.

Я снова отошёл в сторону. Пока длилась пауза, моави начали обсуждать между собой мои слова. Вот тут-то и появился тот, чьё существование мы только предполагали. Громче всех начал говорить крепкий туземец, на полголовы выше всех остальных и даже повыше меня. Толпа притихла и стала прислушиваться.

– Переводи, что он бубнит, – попросил я напарника.

– Говорит, нет никаких циклов, а мы сюда приехали, потому что наши тёмные лесные собратья, безумные фанатики старых идей, пытаются насильно обратить нас в их веру, чтобы не дать свету знания озарить нам путь.

– А как им моя лекция?

– Твоих родственников держат в заложниках, потому ты и вынужден врать им, – пояснил Шекспир.

– А он-то откуда об этом знает? – усмехнулся я.

Шекспир, кажется, задал ему этот вопрос. Здоровяк смело вышел из толпы и встал напротив нас. Мы увидели, что он подпоясан ремнём с кобурой, в которой лежит оружие. Лидер моави был уверен в себе и смотрел на меня, как на муху, которую он мог прибить, если та станет ему сильно докучать. Меня подмывало спровоцировать высокого на поединок, чтобы уронить его авторитет вместе с телом на землю. Здоровяк что-то протрещал, бесстрашно глядя мне прямо в глаза.

– Что он сказал? – попросил я перевести его фразу.

– Говорит, что человек, которым управляют дикари, не заслуживает внимания.

– Можно я ему втащу? – У меня внутри заклокотало от негодования.

– Так мы ничего не добьёмся. По крайней мере, пока, – остановил мои агрессивные поползновения Шекспир.

Он обратился напрямую к здоровяку. Они общались вначале тихо, потом лидер долинных моави начал терять терпение. Я внимательно следил за его рукой, которая непроизвольно порывалась выхватить оружие. Я уже сжимал сигнальный пистолет, который собирался применить не по назначению, если возникнет опасность жизни напарника. Лазерная винтовка висела за спиной Шекспира. В случае дуэли он вряд ли бы опередил своего оппонента, доставая её.

Накал общения повышался. Казалось, произойди нечаянная случайность, типа покашливания, и они сорвутся убивать друг друга. И она произошла. Из-за горной гряды в небо взмыли два огненных шара и понеслись в небо. Здоровяк не видел этого, и когда Шекспир посмотрел ему за спину, решил, что это способ отвлечения перед нанесением удара. Он ухватился за рукоятку оружия, но я был к этому готов и метнул в его грудь свой сигнальный пистолет. Удар был такой силы, что местный предводитель сразу упал, выпучил и без того огромные глаза ещё сильнее и стал беззвучно хватать ртом воздух. Кажется, я отбил ему лёгкие.

Мне стало жутко неловко за то, что я не рассчитал силы. Вынул аппарат для лечения, разогнал толпу, окружившую здоровяка, и приложил лечащей поверхностью к груди. Через несколько секунд он уже спокойно дышал. Аппарат произвёл ему восстановление тканей и обезболивание.

– Скажи, что я сделал это, чтобы не произошло непоправимого, – попросил я напарника.

– Спасибо, что спас, ты среагировал намного быстрее меня, – поблагодарил Шекспир.

– Живи ещё, – усмехнулся я.

Шекспир помог подняться оппоненту.

А в это время в небе разыгрывалась непонятное представление. Шары, взмывшие ввысь, превратились в светящиеся точки, двигающиеся в сторону пролетающей по орбите «звезды». Я оценил ситуацию и, решив, что сейчас нам ничего не угрожает, вынул бинокль. Он сразу пояснил мне примерный сценарий происходящего. Светящиеся точки оказались ракетами неизвестного типа. Высота их полёта составляла больше сотни километров и продолжала расти. Среди звёзд бинокль различил боевой корабль пограничников, который, судя по траектории точек, мог являться их целью. Вспышки со стороны корабля вызвали детонацию ракет задолго до подлёта. В небе зажглись два ярких пятна, словно боевая часть в них оказалась ядерной.

Моави, раскрыв рты и позабыв о нас, следили за фантастическим шоу. Ночь стала намного светлее из-за ярких взрывов.

– Они атакуют тех, кто прилетел за тобой? – спросил Шекспир.

– Да, – не стал я врать. – Только вряд ли у них получится противостоять боевому кораблю.

– Не надо недооценивать здешних людей. Они наверняка готовились к подобным нападениям, – посоветовал Шекспир.

– Посмотрим. Ты лучше следи за их боссом, а я буду приглядывать за небом.

Напарник согласился. Не стоило терять бдительности, зная подлый нрав лидера здешних моави. Он сидел на земле, прижав руку к груди, словно ему до сих пор было больно. Шекспир снял винтовку и присел рядом, спрятав ноги в мех, как это делали туземцы.

В небо из-за гор взмыли ещё три ракеты и понеслись в сторону корабля пограничников. Я был уверен, что их ждёт судьба первой двойки. Осмотрел в бинокль участок неба, в котором должен находиться корабль и увидел, что после взрыва в небе появилось серебристое облако, увеличивающееся в размерах. Мой умный оптический прибор больше не мог определить корабль, закрытый этим облаком.

Ракеты превратились в точки. Следом из-за гор вылетели ещё три и понеслись в небо. Первая тройка достигла серебристого облака. Участок космоса озарился кратковременной синей вспышкой, вызвавшей в первый раз детонацию заряда ракет, но на сей раз этого не случилось. Яркие точки продолжили полёт, и только вырвавшись из облака и получив второй заряд синей вспышки, взорвались одновременно, слившись в одну огромную яркую вспышку. Я решил, что тактика обстреливающих корабль заключается в затруднении поражения атакующих ракет благодаря серебристой субстанции, вплоть до того момента, пока она не поглотит корабль пограничников, после чего его синие вспышки станут бесполезными.

Неужели я был так дорог пограничникам, чтобы рисковать жизнью экипажа и дорогостоящей техникой? Подставное лицо, актёр, которому нет никакого дела до прогнившей службы коррумпированных законников. Видимо, они до сих пор не взяли Ольгу и понятия не имели о том, кем я являюсь на самом деле. С одной стороны, это было плохо, потому что меня могли скоро убить, но с другой – я был спокоен за свою семью и мог надеяться, что вышестоящая служба пограничников явится сюда, чтобы разобраться со своими подчинёнными, творящими космический беспредел.

– Я должен использовать это для нашего дела, – сообщил мне Шекспир, зачарованно глядя на затухающую вспышку.

– Каким образом?

– Скажу, что люди затеяли войну между собой, и в случае проигрыша тех, с кем дружат моави, нас всех ждёт погибель. Самое время спасаться в лесу.

– Хорошая мысль, – одобрил я его идею. – Только поспеши, пока сюда не налетели десятки кораблей пограничников.

– Это возможно? – удивился напарник.

– Не знаю, но мне не нравится эта перестрелка.

Я как в воду глядел. Сквозь остывающее облако ядерной плазмы пролетела яркая бело-голубая точка, похожая на звезду, и стремительно понеслась к земле. Полёт занял не более трёх секунд с того момента, как я её обнаружил. Траектория полёта была похожа на прямой росчерк молнии. Она вонзилась в землю за горами, в том месте, откуда вылетали ракеты, атакующие судно законников. Яркая вспышка озарила горизонт, выделив на нём чёрной тенью зубчатую горную гряду. Мы стояли и ждали, когда до нас дойдёт взрывная волна.

– Тут до ближайшего поселения людей около сотни километров, – пояснил Шекспир.

Если это так, то вспышка, виденная нами с такого расстояния, могла означать очень мощный взрыв. Напарник начал вещать соплеменникам, показывая руками то в небо, то в сторону гор, то на меня. Что он там сочинял, оставалось только догадываться. Всё-таки второе имя ему дали не просто так.

Спустя несколько минут взрывная волна дошла до нас. Разумеется, она здорово потеряла в силе с расстоянием и после встречи с горной грядой, но исходя из того, что мы ощутили, можно было понять, что взрыв там был солидный. Наверняка сравнимый с ядерным немалой мощности.

Неожиданно завод и все бараки погрузились во тьму. Летающий транспорт, перевозящий руду и отходы, разом сел на землю. Народ моави взволновано зароптал.

– Что это значит, Гордей? – шёпотом спросил Шекспир.

– Или нам отрезали электричество, или завод решил использовать режим светомаскировки, что маловероятно.

– Зачем? По нам что, могут ударить? – заволновался Шекспир.

– Конечно. Это же незаконная, даже преступная деятельность. Почему бы не разнести его в щепки и не получить за это медаль? Миллионы людей по всему космосу гибнут от оружия, которое производятся на подобных заводах, спрятанных в гравитационных аномалиях. Это работа законников, борьба с преступным бизнесом. Жаль только, что некоторые перед тем, как его уничтожить, пытаются на нём заработать.

– Но мы же… но тут же мы, – искренне удивился Шекспир. – Мы ни в чём не участвуем.

– Вы будете считаться сопутствующими потерями, потому что оружие, которое они применяют, неизбирательного действия. Да про вас никто и не знает, так что можно вообще не упоминать, что заодно с персоналом завода погибли какие-то туземцы. Чем не аргумент поскорее сбежать отсюда в лес? Доводи до своих соплеменников, – посоветовал я.

Шекспир выглядел растерянным и напуганным. Моя информация сбила его с толку. Непонятно почему. Вроде бы всё шло как надо, даже лучше, чем мы хотели изначально. Я посмотрел через бинокль в небо. Корабль законников начал маневрирование, избегая попадания в облако, оставленное ядерными взрывами. Его явно интересовал участок космоса, откуда они могли наблюдать за нами.

– Гордей, причина появления этих самых законников связана с тобой? – неожиданно спросил Шекспир.

– Это очень вероятно, а что?

– Да так, просто хотел убедиться. Пойду узнаю, как себя чувствует здешний босс.

– Хорошо. Попроси у него прощения от моего лица. Скажи, что я сделал это, чтобы избежать ненужных жертв, – попросил я.

Мне всегда было неудобно после драки перед теми, кто страдал от моих совершенных модификаций.

– Конечно. Спасибо, ты спас меня и разрешил конфликт.

– Не за что. – Я снова уставился в небо, пытаясь понять замысел пограничников.

То, что они огрызнулись, было простым уроком для тех, кто вёл себя агрессивно. Законники дали понять, что не станут вести себя как мальчики для битья. Однако их долготерпение говорило о том, что прилетели они вовсе не за тем, чтобы бороться с незаконным производством. Моя интуиция и встроенная аналитическая программа говорили мне, что их визит был вызван моим появлением на этой планете.

Шекспир вернулся и встал рядом со мной.

– Что увидел? – спросил он.

– Корабль маневрирует, чтобы не попасть в облако. Оно мешает им наблюдать за поверхностью планеты.

– Сколько живу с людьми, а такого ещё не видал, – признался Шекспир. – Мы были уверены, что вы достигли такого уровня развития, когда войны невозможны.

– Ещё как возможны. Для кого же производилось столько оружия на этом заводе? – усмехнулся я. – Все пороки, которым мы были подвержены на своей планете, нашли своё место и в космосе. Увы. Как там босс? Не обижается?

– Есть немного. Его же публично унизили. Хорошо, что это был ты, а не я. Иначе он ни за что не успокоился бы. Ничего, теперь его ослабший авторитет нам на руку.

– Кстати, сейчас хороший шанс, чтобы сбежать, захватив какой-нибудь большой транспорт, – предложил я. – Пока все люди смотрят в небо.

– Нужны старые лодки, без автоматического управления. Здесь такого транспорта нет, а весь остальной управляется с завода.

– И что теперь делать?

– На дальнем заводе имеется всё необходимое. Они там и лодки делают с вооружением на борту. Нам же надо ещё и тех моави убедить отправиться в лес.

– Ясно, – согласился я со вздохом. Хотелось каким-то счастливым образом обратить всех туземцев в традиционную веру и отправиться в лес, спрятавшись там от всевидящего ока пограничного корабля. Я чувствовал, что время играет против меня. Чувство тревоги усилилось, словно участь моя уже была предрешена, и мне оставалось только дождаться момента, чтобы принять её.

– Шекспир, мне надо спрятаться в барак, чтобы не узнали в лицо, – сказал я напарнику. – Это реально?

– Конечно, ты можешь зайти внутрь, но спать придётся на полу.

– Я не усну, пока этот корабль мотается по орбите. К тому же мы хорошо выспались днём.

– Иди. Тебе никто не помешает.

– А ты? – Меня удивило, что он решил остаться без моего сопровождения. – Думаешь, они тебя приняли?

– Да. Теперь они пойдут за мной.

– Здорово. Рад слышать.

Я положил бинокль в рюкзак. Вынул оттуда осветительный патрон и вставил его в пистолет, на всякий случай. Туземцы расступились передо мной. Вошёл в барак, дошёл до противоположной от входа стороны коридора, бросил рюкзак к стене и сел, опёршись на него. Приятно было находиться в таком положении. Оказывается, я успел набегаться за день и ноги уже молили об отдыхе. За стенами барака началось общение, будто я для них являлся сдерживающим фактором. Смысл разговора понять мне не удавалось, только фразы, которые сложно было вставить в какой-нибудь приемлемый контекст. Чаще всего я слышал слово, которое означало «человек» или «пришелец». Значит, говорили обо мне. Как же не говорить, когда почти бог встал на сторону моави.

Свет так и не включили. Я начал сонно моргать и, решив, что сопротивляться сну не стоит, задремал. Проснулся от чувства опасности, которое прокралось в мой сон. Открыл глаза и увидел идущего ко мне туземца. Кажется, это был Шекспир. У него в руках находился массивный предмет.

– Ты чего крадёшься, как ночной тать? – спросил я у него.

Они ничего не ответил, что мне показалось подозрительным. Я потянулся к пистолету, но не успел. Устройство в руках Шекспира загудело, и меня сразу же парализовало заклинившими силовыми модификациями. Попытался дёрнуться, чтобы уклониться в сторону от направленного действия парализующего устройства. Мне хватило бы доли секунды, чтобы дотянуться до напарника и выбить устройство у него из рук. Не удалось. Тело совсем не слушалось меня.

– Прости, Гордей, ты поломал мне все планы, – произнёс Шекспир.

– Ты не собирался отправлять моави в лес? – спросил я сквозь зубы.

– Ещё как собирался. Только это был не тот план, на который рассчитывал вождь. Пришло время других моави, современных, обладающих знаниями, данными нам людьми. А он не допустил бы этого. Я хотел вооружить долинных моави и устранить вождя вместе с его соплеменниками. А люди пускай тонут. В следующие после начала цикла годы у нас всё равно не получится общаться. А потом прилетят другие, и мы пойдём на контакт с ними.

– А я-то тебе чем помешал?

– Ты источник опасности для всех нас. Будет лучше, если мы отдадим тебя тем, кому ты нужнее. Ты – плата за наше спокойствие. – Шекспир повысил голос: – Заходите, он не опасен.

Я услышал топот ног, не принадлежащий туземцам. В коридоре появились двое мужчин, вооружённых винтовками, направленными на меня. Один из них посветил мне в лицо фонарём.

– Точно, это он. Добегался?

– Пошёл ты, – фыркнул я. – Предатель. – Это предназначалось Шекспиру.