Текст книги "Усть-Илимские истории. В честь 100-летия ВЛКСМ"

На Кубу и в Югославию документы оформлялись как для капиталистических стран с некоторыми послаблениями. Поскольку по политическим соображениям маршрутов в капстраны было немного, эти направления пользовались особым вниманием. Потенциальные туристы были обязаны проходить в установленном порядке собеседования в своих территориальных комсомольских органах. А претенденты на поездку в капиталистический мир проходили еще и собеседования в территориальных партийных органах. Для этого были специальные комиссии. Людей проверяли на предмет политической грамотности и благонадежности. Время такое было. Спецслужбы наших идеологических противников не дремали. В их задачи входила вербовка граждан, подданных СССР. Наше система и КГБ работали на противодействие таким угрозам. Работали в основном скрыто и эффективно. Например, мы практически никогда не знали, кто из выезжающих за границу в составе группы являлся сотрудником нашей спецслужбы.

– У читателя может сложиться впечатление, что за каждым нашим туристом, выезжающим за рубеж, был закреплен соглядатай, а в капстране их было несколько! Я-то знаю, как это было на самом деле, а ты, Марина, что скажешь?

– Нет, никакого пресса и гнета не ощущалось, но ты знал, что не посмеешь упасть в грязь лицом, и ощущал себя представителем Великой Державы – Советского Союза.

Во-первых, в выездных комиссиях никогда не было никакой жути. Задавались простые вопросы. Например, выезжающих в ГДР могли спросить о том, кто там руководитель коммунистического движения, информацию об истории страны. На эти вопросы любопытному туристу надо знать вопросы при любом раскладе. Надо знать и обычаи страны, в которую ты собрался поехать. Это элементарные вопросы.

Во-вторых, для спекулянтов, фарцовщиков и других темных личностей такие комиссии были надежным фильтром. Они не могли пройти даже первичный отбор в своей комсомольской организации и получить соответствующую рекомендацию.

В-третьих, я вспоминаю только один курьезный случай, когда молодых людей, туристов, сильно застращали всевидящим КГБ. Конечно, генетическая память о репрессиях тридцатых годов двадцатого столетия еще долго будет жить. Дело было так. Поезд Дружбы в ГДР ехал через Брест. Здесь обычно в течение двух часов производится замена колесных пар под европейскую колею. Всех пассажиров просят выйти и погулять по перрону или спокойно сидеть в своих вагонах. Наша бурятская делегация, по-моему, из Баяндая, забаррикадировалась в своем вагоне и никого: ни пограничников, ни таможенников к себе не впускает. Назревает конфликтная ситуация. Мне удалось найти их руководителя. Звали его Володя. Он мирно посапывал на верхней полке. Меня он понял сразу. Потом мы все с восторгом и умилением смотрели, как все члены его делегации один за другим выходили на перрон. Выглядело это так, словно ватага птенцов устремилась за мамой-уткой. Это был единственный такого рода случай в моей практике с 1979 по 1987 годы работы в БММТ «Спутник»!

– А другие курьезные или смешные случаи были?

– Был один смешной случай в Индии. Он к вопросу о причудливой толерантности. Заселили наших ребят в гостиницу в Калькутте. Или Дели. Заходит в номер наш турист, секретарь одного из комитетов комсомола. Включает свет. А на столе рядом с его портфелем-дипломатом сидит огромная крыса. Что бы сделал наш человек в подобной ситуации? Снял бы башмак, да и кинул бы в крысу. Но не тут-то было, наш любитель живой природы подошел к этой отвратительной твари и давай сюсюкать. Крыса, не долго думая, укусила его за палец. Поднялся шум и вой. Парень испуганно кричал, что он скоро умрет. Руководителем группы был Валерий Петровский. Помогали ему Нина Шишкина, переводчиком был наш Сергей Рогозин. Серега был четко проинструктирован. Он немедленно вызвал врача. Тот, с не очень чистым чемоданом и такими же руками, все же поставил пострадавшему необходимую инъекцию. Турист был спасен, угроза миновала! Ребята начали вразумлять нашего бедолагу. Но он был непреклонен. Разве можно жестоко обращаться с крысой? Она же иностранная подданная! Что тут скажешь…

– А как насчет аморального поведения? Руссо туристо облико морале, ферштейн? – смеюсь я, глядя в голубые глаза Марины.

– Конечно, облико морале! Были некоторые инциденты, связанные с пьянкой. Но это мелочи.

– Что это значит? А любовь с иностранцами?

– Да ну тебя, Сергей, с такими шуточками. Наверное, всякое бывало, но до уровня скандала такие проявления не доходили. Наши девчонки, например, знакомились там, за кордоном, с парнями, завязывалась переписка. Потом кто-то выезжал за границу, там играли свадьбы. Многие семьи потом распадались. Но это жизнь. Не каждый брак может оказаться счастливым и удачным. Кстати, я знаю семью, где немец приехал в Иркутск, чтобы жениться и остаться здесь навсегда. Его звали, по-моему, Мартин. У них с женой Анной была туристическая фирма «Ама», что на улице Карла Маркса, 30.

– Марина, а что ты скажешь об атмосфере в вашем коллективе? О дружбе и взаимопомощи среди работников?

– БММТ «Спутник» я всегда вспоминаю с чувством гордости. Наши дружественные отношения настолько крепки, что спустя многие годы мы продолжаем общаться. Руководители бюро с самого его основания были замечательными людьми: Тамара Шукевич, Борис Азаров, Валерий Петровский, Валерий Кислов. А еще у нас работали: Владимир Литвинов, Виктор Иванов, Людмила Бабкина, Нина Шишкина, Галина Зубкова, Игорь Суровенков, Виктор Шмай̆лов, Вера Мазанько, Лидия Протопопова, Лилия Мельникова, Мурман Тебидзе, Геннадий Попов, Владимир Бережных, Наталья Труфанова, Светлана Судар, Лариса Рублева, Нина Половникова, Ирина Попова, Людмила Аполь и другие. О взаимовыручке и поддержке могу привести такие примеры. Катастрофическая ситуация. Группа туристов выехала на поезде в Монголию. А руководитель, не буду называть ее имя, забыла все загранпаспорта в Иркутске в БММТ «Спутник». Валерий Францевич Петровский не стал дискутировать, он просто сел в старенький служебный автомобиль «Нива» и помчался в город Улан-Удэ. Обогнав поезд, он вручил документы незадачливому руководителю. Поездка была спасена! Другой пример. Группе туристов надо выезжать в ГДР, а руководитель группы, рыдая и заливаясь слезами, сообщила, что загранпаспорта на всех туристов куда-то пропали. Весь день перед выездом отдел ОВИР УВД Иркутской области и его руководитель Александр Ойнац вместе с нашими работниками «Спутника» оформляли новые выездные документы. Благо, что у нас было установлено предоставлять фотографии туристов в количестве трех штук. Этот запас и помог нам выкрутиться. Поездка не была сорвана. Конечно, потом виновники несли ответственность за разгильдяйство. Кстати, паспорта последней группы обнаружились вскоре после приезда домой. Муж руководителя группы случайно положил сверток с документами в белье на гладильную доску. Такое недоразумение вышло, могли пострадать люди.

Подводя итог нашего разговора, могу сказать твердо, работа в комсомоле – это незабываемое время. Время свершений, закалки и побед. Время любви и дружбы. Такое не забывается никогда! С этим положительным зарядом я и живу сейчас!

Следующая встреча у меня произошла с Татьяной Ильяшенко (в девичестве она носила фамилию Мешкова). Встреча происходила в кабинете регионального Совета ветеранов комсомола на улице Франк-Каменецкого. Там бурлила работа. Приближался праздник 29 апреля – это очередной день рождения Иркутского комсомола. Татьяна проработала в обкоме с 1976 года по 1992 год, до последнего дня ОК ВЛКСМ. В отношении Тани единственно правильным термином может быть: бурлила и клокотала работа! Такой неугомонной космической энергией обладала раньше и наполнена сейчас наша Таня! Вот уж про кого никак нельзя сказать: «Наша Таня громко плачет». Скорее, наоборот, эта стройная девушка тогда, и статная женщина сейчас, порвет и разнесет в клочья любую трудность, стоящую на пути достижения благой цели. Такой у нее характер.

– Таня, расскажи, пожалуйста, откуда ты родом и как попала на освобожденную комсомольскую работу? – спрашиваю я коллегу по ветеранской организации.

– Родом я из Воронежа. На комсомольскую работу попала неожиданно для себя. После школы я пошла работать на Воронежский завод пластмасс. В июле началась моя трудовая деятельность, а уже 15 сентября меня избрали секретарем комсомольской организации этого предприятия. На учете тогда стояло 75 комсомольцев. Через полгода численность членов ВЛКСМ возросла до 340 человек. Я стала освобожденным секретарем комитета комсомола завода.

– Ничего себе! – подумал я, – За такой короткий промежуток времени комсомольская жизнь на заводе закипела. Ребятам стало интересно. Молодые души были всегда чувствительны к свету и добру. А Татьяна смогла зажечь огонь в сердцах заводской молодежи. Парни и девчата потянулись к своему комсоргу. Встали на учет, начали принимать активное участие в общественной жизни своих цехов, раскрасив этим порывом и свою жизнь в переливы разных цветов радуги! Это здорово! Это всплеск живых энергий чистого родника сквозь мох и плесень застойного равнодушия. Молодец, Татьяна! Хороший старт!

– Энергии было много, энтузиазма тоже, – продолжала Татьяна, – вскоре меня избрали кандидатом в члены партии, ввели в состав бюро райкома комсомола. Так и продолжилась моя бурная комсомольская работа. В 1972 году меня направили в Москву на учебу в Высшую комсомольскую школу. В 1976 году я успешно ее закончила. В тот период начала греметь Всесоюзная ударная комсомольская стройка – Байкало-Амурская магистраль. Мне очень тогда захотелось попасть на БАМ. Но ЦК ВЛКСМ набор женщин уже приостановил. Мне сказали, что есть Всесоюзная ударная комсомольская стройка, Усть-Илимский ЛПК, и предложили попробовать свои силы на этой сибирской площадке. Из ЦК ВЛКСМ меня направили в Уст-Илимский горком комсомола, чтобы там смогли определиться с моим дальнейшим трудоустройством. Приехала я в Иркутский обком. Временно была оформлена инструктором.

Потом мы поехали знакомиться с Усть-Илимском. Первый секретарь горкома партии Николай Иванович в довольно резкой форме сказал первому секретарю ОК ВЛКСМ Анатолию Орлову, что, типа, нам бабы не нужны на предстоящую вакансию должности второго секретаря горкома комсомола. Я в сердцах выбежала в приемную его кабинета и горько зарыдала. Конечно же, я была сильно расстроена. Я плакала тогда, немного сожалея, что не родилась парнем.

Когда Орлов вышел из кабинета, он сказал мне: «Не волнуйся, будешь работать со мной!» Я и работала потом много лет в обкоме. Хотя были предложения переехать в Усолье-Сибирское, но я в тот период уже встретила своего мужа. А он все варианты другой моей работы отверг. Вернусь к своему усть-илимскому рассказу. Итак, после общения с Мальцевым мы направились на встречу прибывающего из Венгрии молодежного отряда строителей в составе трехсот человек. В составе нашей делегации были, кроме Орлова и меня, Вася Ковалевский и Игорь Гордеев.

– А Игорь Гордеев тогда в обкоме работал?

– Да, он был заведующим отделом науки. Первым секретарем горкома комсомола тогда был Леонид Шагин, вторым – Валерий Кондратьев. Валера уже собирался переходить на партийную работу. Меня-то и хотел Орлов устроить на это, освобождающееся место. Сергей Шапочка – мой однокурсник по Высшей комсомольской школе уже был в Усть-Илимске. Его взяли в Управление строительства ГЭС или города, точно не помню.

– Ё-мое, это я в ноябре 1977 года занял, Таня, твое место второго секретаря Усть-Илимского горкома комсомола. Сергей Шапочка проработал в этой должности совсем немного времени?

– Нет, – Татьяна смеется, – моим местом тогда оказался на долгие шестнадцать лет Иркутский обком комсомола!

– Тань, а курьзеные воспоминания у тебя остались?

– Конечно! Слушай, я продолжу свой рассказ о том визите в Усть-Илимск. Мы встречали 300 человек венгров, отряд прибывал из Москвы в аэропорт города Братска. Самолет задерживался на неопределенное время. Нас разместили в гостинице для партийных работников в поселке Падун. Меня разместили в комнате, где когда-то бывал Никита Сергеевич Хрущев – руководитель СССР (1956—1964 гг.).

Комсомольская конференция, Братск. В первом ряду слева Геннадий Козарез, первый секретарь Братского ГК ВЛКСМ, в третьем ряду слева Александр Корольков

– Ничего себе, ты спала с хрущевским духом в одной постели, – весело смеюсь я.

– Нет, никакого духа там не чувствовалось. Было тепло и светло, – в ответ смеется Татьяна, – я продолжу, Сергей, свой рассказ. Мы уже укладывались спать. Было около трех часов ночи. В шесть утра меня расталкивает дежурная гостиницы и говорит, что самолет уже идет на посадку. Что она не может разбудить нашего первого секретаря. Я бегу к Орлову. Тормошу его, а Анатолий Иванович никак не может проснуться. Потом сквозь богатырский сон слышу его четкую команду: «Самолет задержать!»

Кто-то из обслуживающего персонала гостиницы позвонил куда следует – и самолет, и высадку пассажиров действительно задержали на некоторое время. Мужчины успели побриться, привести себя в порядок. Встреча прошла на должном уровне.

Когда уставших венгров привезли на автобусах в Усть-Илимск и разместили в общежитии, выяснилось, что одному парню, у которого рост был более двух метров не могут подобрать кровать. Нашу принимающую сторону никто о таком нестандартном бойце не предупреждал. Администрация общежития к этому была не готова. А парень позвал почему-то именно меня, и показал, что лечь на кровать он может лишь с горем пополам. Ноги удавалось просунуть сквозь спинку кровати. Но как накрыться одеялом? Это было проблемой. Я побежала к руководителю общежития. Говорила требовательно, но спокойно. Кто-то посчитал, что был устроен разнос. В течение недели была изготовлена специально для этого великана особенная кровать и сшито большое одеяло. Благо виртуозов-сварщиков на усть-илимской стройплощадке было немало. Потом мне этот парень прислал записку с благодарностью за проявленную заботу и огненный напор. Заведующий общежитием не хотел повторно встречаться по этому вопросу с представителями обкома комсомола.

– Наверное, Таня, твой темперамент и напор комендант общежития воспринял как сокрушительный ураганный ветер торнадо, – улыбаюсь я.

– А еще этот день приема иностранной делегации по иронии судьбы совпал с днем рождения Анатолия Орлова. Не мне тебе, Сергей, рассказывать, как принимали гостей устьилимцы. Радушно, щедро, гостеприимно… Я не выдержала этого своего первого в жизни испытания крепкими спиртными напитками. Мне было плохо. Я думала, что помру. Кроме сухого вина мне не доводилось ранее принимать ничего другого. Этот опыт с «Зубровкой» у меня был первым и последним. Анатолия Ивановича поздравляли венгры, горком комсомола, «Братскгэсстрой», потом забрали к себе болгары. Командир их отряда Стефан Станев не отпускал Орлова из застолья до самого утра. А в восемь утра в горкоме уже было назначено совещание по подведению предварительных итогов по приему венгерских друзей. Я преклоняюсь перед Орловым. Не знаю, удалось ли ему поспать. Но выглядел он свежим, как огурчик! Оказалось, что он очень внимательно следил за всеми происходящими событиями. Он замечал и подмечал все – от крупного до мелочей. Леонид Шагин при «разборе полетов» стоял по стойке смирно. Он, опытнейший, солидный комсомольский работник, воспринимал все, сказанное Орловым, как критические замечания, необходимые к устранению в дальнейшем. Способность во всех ситуациях прежде всего думать о работе, о людях, о тех, кого пригласили на наши стройки – это и было яркой отличительной чертой того нашего комсомольского времени!

– Да уж, было время. А про жизнь в обкоме, Таня, вспомнишь? Она ведь была насыщенной и кипучей?

– В обкоме было огромное множество запоминающихся моментов. Вспоминаю, как ребята из отдела пропаганды встречали Дина Рида – известного борца за мир. Они возили его на Байкал. «Холодно!» – кричал Дин, но купался вместе с нашими ребятами в кристальных водах священного озера. Он кричал со сцены: «Потом меня отпаивали… Я думал, что не выдержу. Но вот я перед вами. Я выстоял! Я выжил! Я буду петь для вас!»

– Потом был монгольский и американские фестивали… Мы всегда выкладывались по полной. Работали, не считаясь с личным временем. Ночь или день, ты должен работать, и ты работал! Никаких финансовых целей мы никогда не преследовали! Это совсем не то, что сейчас культивируется у молодых людей. У них деньги, прибыль впереди паровоза…

– Татьяна, ты заведовала общим отделом. А это масса рутинной работы: печатание текстов, размножение документации и т. д. и т. п. А технические возможности были более чем скромные. Не было тогда ни компьютеров, ни ксероксов. Как ты оцениваешь труд людей, занятых тогда в этой сфере? Мне кажется, что они были героями!

– В 1982 году я была на учебе по повышению квалификации в Центральном комитете комсомола. Прихожу в свое машбюро в обкоме, а там только-только начали появляться компьютеры. Я своей знаменитой машинистке Нине Синицыной начала рассказывать о преимуществе компьютерного набора текста. «Смотри, тут можно набрать текст на мягкой клавиатуре, на экране монитора проверить ошибки, потом их исправить. Все получается гораздо быстрее и качественнее», – поясняю я. А она в ответ смеется: «Если дело горит, и шефша поставит „ведерную клизму“, я печатаю пятьсот знаков в минуту!» Нина печатала на простой механической машинке. Но ее пальцы бегали, нет, они просто летали! Она была виртуозом своего дела! Печатала вслепую, грамотно, хорошо. Если кому-то хотела насолить, – Татьяна смеется, – то делала ошибки.

– Я хорошо помню Нину Андриановну Синицыну. Она такая высокая, светловолосая. А еще я помню, что для размножения документов использовались ротаторы. Набивался текст на специальном носителе, потом…

– Да, сначала набивался текст при помощи пишущей машинки на восковке. Потом ее на ротатор… Грязь от типографской краски… У нас была специальная ротаторщица Ольга Ковалева. Как я только тогда работала?! Сейчас ткнул пальчиком и все готово. Технический прогресс! Наш отдел был хоть и рутинный, но мимо нас не мог пройти никто! Всем всегда что-то нужно было от нас! Первые секретари тоже не обходили нас. Например, было много бланков грамот обкома, а грамот горкома не хватало. А поощрять передовиков нужно. Вот и ходили, и требовали эти бланки у меня. «Дай грамоты!» – требовали первые секретари горкомов и райкомов. «Ну где ж я их возьму?» – слезно стонала я. Тогда был какой-то временный технический сбой с централизованной типографской поставкой такой продукции. На одном из совещаний я в запарке оговорилась и произнесла: «Ребята, ну не трясите меня. Не хватайте за грудь. Нету у меня этих бланков!» Совещание вел Павел Уханов. В зале установился хохот. А Павел говорит: «Ты скажи, Таня, кто хватал, сейчас мы ему морду набьем!» В зале уже все катались от смеха!

Сережа, а какими мы были дружными. Мы всегда все вместе отмечали праздники. Это было не простое застолье. Писались сценарии проведения мероприятия, и мы ему следовали. Например, 23 февраля Синицына выходила в военной форме, в офицерской фуражке, я приносила портупею. «Табе пакет», – объявляла красный комиссар Нина. Там были разные задания: отжаться от пола, или мы строили наших парней: они бегали с ружьем, или еще что-то. Было много различных конкурсов. В ответ от парней в женский день 8-го марта мы получали тоже веселое мероприятие с любовью, добротой, юмором и искрометными шутками. Такой была наша молодость! И повторюсь, и это самое главное, в ней никогда не было никакой финансовой подоплеки! Например, Валера Пашкин отправляет отряд молодежи на БАМ. Работает не только отдел рабочей и сельской молодежи. Бойцы идут на собеседование до десяти вечера, и мы работаем до десяти вечера. Работаем мы все без исключения. Современная молодежь, наверное, спросила бы: «А сколько мне за это заплатят?» Нас же такое не интересовало никогда! Мы были одной большой семьей! Это было лучшим временем в нашей жизни!

– Танюша, вот ты вспомнила Пашу Уханова. Он стал первым секретарем ОК ВЛКСМ после Анатолия Орлова. Потом был Вадим Ледяев. За ним Володя Матиенко. Завершал историю того комсомола Саша Попов. Что ты можешь сказать об этих ребятах?

– Об этих прекрасных ребятах можно писать отдельные книги. Каждый из них был замечателен по-своему!

1984 год. Слева направо, первый ряд: Александр Иванов, Петр Ильин, Сергей Кушнарв, Виктор Круглов, Павел Уханов, Анна Акулова, Вадим Ледяев, Александр Зеленский, Марина Масленникова, Илья Георгиевич Поздняков; второй ряд: Александр Иванов, Людмила Уразова, Ольга Ковалева, Елена Семенова, Ирина Некрасова, Вера Яковлева, Татьяна Бандурка, Валерий Островский, Ольга Горковенко, Людмила Иванченко, Ольга Смушкина, Людмила Дементьева, Елена Валиулина, Раиса Милославцева, …; третий ряд: Александр Ткачев, Александр Белов, Петр Воропаев, Петр Пуляевский, Алексей Баранов, Нина Троц, Александр Ойнац, Тамара Пензина, Нина Синицына, …, Людмила Апполь, Светлана Судор, Лидия Михайловна Крыжановская, Нина Половникова, Ирина Овсянникова; четвертый ряд: …, …, Александр Зуев, …, …, Николай Анучин, Александр Фартышев, Александр Михалковский, Виктор Коробейников, …, Елена Коломина, …, Нина Шишкина, Наталья Бурдонова, Александр Токарев, Валерий Кислов, Владимир Бережных; пятый ряд: Игорь Степанов, …, …, …, Алла Кукота, Наталья Труфанова, Виталий Рудых, …, Василий Грищенко, …, Елена Ильина, Марина Богуславская,…

Александр Ханхалаев и Владимир Матиенко

Борис Медведев, Владимир Решетников, Геннадий Шишлянников

Петр Ильин, Михаил Попов, Сергей Долгополов, Александр Попов

Александр Корольков, Павел Уханов, Анатолий Орлов, Борис Веденеев

Сергей Решетников, дочь Валерия Пашкина, Анатолий Орлов

Безусловно, история иркутского обкома ВЛКСМ всеобъемлюща. Я прикоснулся лишь чуть-чуть к некоторым ее граням. А сейчас наш седовласый комсомольский актив ветеранов встречается в рамках Иркутской региональной общественной организации-движения «Ветераны комсомола». Дружба продолжается, продолжаются и добрые дела, работа с молодым поколением.

Ветераны комсомола с представителями молодежи 29 апреля 2018 года