Текст книги "Вооруженные силы на Юге России"

Э. Гиацинтов¹²⁴
Записки белого офицера¹²⁵

В Екатеринодаре я, с отросшей бородой, из-за слабости еле-еле сошел с вагона и пошел по платформе. К моему удивлению, увидел своего брата Юрия¹²⁶, который тоже служил в Добровольческой армии, но не помню, в какой части. Приехав домой, я нашел дома и мать и отца, а сестра моя была около Екатеринодара, в селе Горячий Ключ. Я, конечно, принужден был лежать в постели, так как был очень слаб от перенесенной только что болезни. Но как будто стал поправляться… Потом через несколько дней вдруг у меня снова подскочила температура выше 40 градусов. В это время в Екатеринодаре находился в должности, кажется, инспектора санитарной части наш родственник Юревич Дмитрий Александрович, он был доктор медицины и профессор Военно-медицинской академии. Он был брат жены дяди Эраста. Юревич явился, осмотрел меня, взял кровь на анализ и в тот же вечер объявил, что у меня возвратный тиф и что необходимо ввиду моей чрезвычайной слабости принять срочные меры. Срочные меры были приняты, и мне вспрыснули сальварсан, который сейчас же вызвал очень сильный кризис. В ту же ночь у меня появилась страшная испарина и температура упала сразу до 35 градусов. Так что я лежал совершенно как беспомощный ребенок. Но это вспрыскивание предотвратило повторение припадков возвратного тифа, которые часто кончаются смертельным исходом.

Я поправился, и, когда уже мог немножко двигаться, меня отправили к Кате в Горячий Ключ, это приблизительно верстах в шестидесяти на юг от Екатеринодара. Там я застал Катю с ее дочкой Ксенией и нашу няню Елену Васильевну Воронову. Прописали мне ванны, потому что там было много минеральных вод, которые вытекали из земли в горячем виде, откуда и название Горячий Ключ. Я довольно быстро поправился и в общем к февралю месяцу 1919 года уже почувствовал настолько в себе сил, что решил опять возвращаться в действующую армию, хотя ноги у меня еще были беспомощны. Я провел там еще некоторое время и продолжал принимать ванны, а когда уже совсем окреп, то вернулся в Екатеринодар и явился в штаб Артиллерийского управления.

Там встретил заведующего этим управлением нашего полубатарейного командира из Константиновского артиллерийского училища уже в чине генерал-майора, Невадовского Николая Дмитриевича¹²⁷. Он потом в очень скором времени погиб в бою. Мы очень радостно с ним встретились, и я попросил его, потому что из-за слабости ног не мог еще ездить верхом, назначить меня на бронепоезд. Это мое желание он удовлетворил, и я был назначен на бронепоезд «Генерал Корнилов», который в это время находился на направлении к городу Харькову. Через несколько дней (движение поездов и вообще движение по дорогам было чрезвычайно затруднено ввиду обилия войск и малого количества свободных поездов и даже свободных подвод, запряженных лошадьми) я покинул Екатеринодар.

Я с удовольствием оставил тыл, так как Екатеринодар на меня произвел отвратительное впечатление: масса офицеров, шляющихся без всякого дела по улицам (которые числятся в каких-то штабах, в каких-то управлениях). Одним словом, впечатление ужасное!

Добрался я через несколько дней до своего бронепоезда, явился к командиру, капитану артиллерии, фамилии я не помню, знаю только, что впоследствии он тоже погиб. Наш бронепоезд участвовал во взятии города Харькова, и база наша была в самом Харькове, на станции. База – это поездной состав из нескольких вагонов, в которых размещалась вся команда бронепоезда. Я получил назначение командовать площадкой, вооруженной одним трехдюймовым орудием, но не нашего полевого типа, а морской дальнобойной пушкой. Мы стали выезжать из Харькова, главным образом в направлении города Богодухова, который был в это время занят красными. Выезжали мы через день: один день боевой выезд, другой день проводили на базе, могли ходить в город и вообще чувствовать себя в более-менее мирной обстановке.

Эти боевые выезды обходились нам довольно дорого, и почти каждый день привозили один или два трупа из команды нашего бронепоезда. Нужно сказать, что бронепоезд этот был очень далек от своего названия. Брони никакой не было, а были мешки с песком, которые окружали поставленные на товарную площадку вагона орудия. Вот и вся «броня» была! Посередине поезда был пулеметный вагон, который был более-менее защищен какими-то кусками железа. С нами ездил вспомогательный поезд, задача которого была в случае нужды поправлять разрушенный железнодорожный путь. Часто мы выезжали далеко вперед наших пехотных цепей на разведку и там встречались с красными разъездами или с самими красными передовыми цепями, с которыми и вступали в бой…

В Харькове у меня случилось два больших удара. Во-первых, как только мы въехали на станцию города Харькова, я увидел афиши, что в городе дает спектакли Московский Художественный театр. Я, конечно, окрылился надеждой, что Софочка среди этих актеров, которые находятся в Харькове. В один из свободных дней я разыскал одного из актеров Художественного театра Подгорного и, к сожалению, узнал, что Софочка осталась в Москве, так как она теперь уже главным образом играет в 1-й студии Московского Художественного театра, одной из основательниц которой она и является. Вот это было для меня первым ударом. А второй был более трагичным.

На бронепоезде «Генерал Корнилов» служил брат моего друга, Петра Алексеевича Корбутовского¹²⁸, с которым я бежал из Москвы. Он был кадет, звали его Владимиром. Он был номером около трехдюймового орудия. К нам в Харьков приехал его брат Петр Алексеевич, и мы несколько дней провели вместе. В один прекрасный день я должен был выехать на боевую позицию, но вместо этого, проснувшись утром, увидел приколотую к одеялу записку: другой офицер, который командовал тоже трехдюймовой площадкой, самовольно, без моего разрешения заместил меня и поехал вместо меня на боевой выезд, так как ему завтра необходимо быть в Харькове…

Завтра для него никогда не наступило, так как в тот боевой выезд он был убит прямым попаданием артиллерийского снаряда, разорван на куски. Фамилию этого офицера я не помню. Но тем же снарядом был ранен в голову очень тяжело Володя Корбутовский. Его брат, Петр Алексеевич, был ранен в губу. Он, собственно говоря, не должен был ехать, потому что он не состоял в нашем бронепоезде, но он поехал так, «любителем» посмотреть. Приехали вечером, вернулся наш бронепоезд, и мы поместили Володю Корбутовского, который был без сознания, в госпиталь. Ему сделали операцию, но из этого ничего не вышло, и в ту же ночь он умер.

Хочу сказать несколько слов о структуре Добровольческой армии. Собственно говоря, ядро армии состояло из четырех дивизий: Корниловская, Марковская, Алексеевская и Дроздовская. Было два конных полка: 1-й Алексеевский и 2-й Дроздовский. В эти полки входило много эскадронов и даже взводов, которые символизировали собой старую русскую конницу. Вот это было ядро Добровольческой армии, впоследствии получившей название Вооруженных сил Юга России, а потом, при Врангеле уже, Русской Армии.

Было еще несколько соединений, которые часто менялись. Помню главным образом Самурский пехотный полк, который очень долго существовал и воевал вместе с нами. Остальные части были более-менее преходящие. Старых добровольцев, то есть офицеров, которые исполняли солдатские должности, почти не осталось, почти все были выбиты. И эти офицеры уже занимали командные должности.

Наши дивизии получили название «цветные войска», и большевики довольно-таки побаивались нас, когда знали, что против них стоит какой-нибудь «цветной» полк. Цветные погоны носили только старые добровольцы, то есть те, которые участвовали в очищении Кавказа. Все остальные офицеры, которые переходили к нам из Красной армии или просто оставались в тех местах, которые занимала наша армия, носили обыкновенные офицерские погоны и только потом, уже по прошествии довольно долгого времени, они удостаивались чести носить цветные погоны.

Должен сказать теперь о своем друге, Петре Алексеевиче Корбутовском, он не так давно умер в Париже. Мы с ним сдружились, как я говорил уже, находясь в 3-й гренадерской артиллерийской бригаде. Потом вместе проводили время в Москве, потом в его имении, потом вместе бежали и вместе начали сражаться. Впоследствии нас разделили. Когда я вернулся с бронепоезда опять в пешую артиллерию, Корбутовский попал в Корниловскую артиллерийскую бригаду, а я был в Марковской артиллерийской бригаде.

Петр Алексеевич был необыкновенно скромный человек, очень религиозный. Тогда мы мало еще думали о религии и вообще о высших материях, а он неизменно, если только имел возможность, посещал церковь. Потом, уже в эмиграции, он поступил в Духовную академию, которую и окончил. Помню его как очень скромного и малозаметного офицера. Роста был маленького, наружность у него была не очень блистательная, но он отличался совершенно необычайной храбростью.

Опишу только один из его подвигов. Это было еще на Кавказе, когда мы защищали после взятия город Александровск в Ставропольской губернии. Он расстрелял все свои снаряды (он командовал орудием), и осталась только одна граната. И вот когда красные цепи уже подходили к орудию, чтобы захватить его, он опустил дуло орудия и выстрелил гранатой в ноги наступающим цепям. Конечно, те остолбенели, отступили, и ему удалось вывезти орудие к главным силам, которые уже отступали от Александровска.

Впоследствии он был в Корниловской бригаде и с этой бригадой попал в Болгарию. Кончил там Духовную академию, был преподавателем и остался в Болгарии во время Второй мировой войны. Когда Болгарию захватили советские войска, он был ими арестован и провел 10 лет в концентрационном лагере где-то на Севере России. Потом его вернули как иностранного подданного (он принял, очевидно, болгарское подданство). И поехал из Болгарии во Францию, откуда собирался перебраться в наш Свято-Троицкий монастырь. Он был большой приятель архиепископа Аверкия, с которым вместе был в Духовной академии в Болгарии. Но не доехал до Америки, скончался в Париже, где и погребен.

А.И. Деникин

Э.Н. Гиацинтов

М.Н. Левитов

В.А. Ларионов

В.М. Кравченко

П.Н Шатилов

Барон П.Н. Врангель

А.В. Туркул

А.Г. Шкуро

Похороны генерала М.Г. Дроздовского в Екатеринодаре

Вступление Добровольческой армии в Харьков

Белая кавалерия на улицах Харькова

Генерал А.П. Кутепов на смотре войск в Харькове

Чествование генерала Кутепова в Харькове

Генерал В.З. Май-Маевский на панихиде по павшим воинам

Генерал А.Г. Шкуро прикладывается к кресту

Здание Харьковской ЧК

Генерал барон П.Н. Врангель на параде в Царицыне

Командование ВСЮР в Царицыне

В. Кравченко¹²⁹
Дроздовцы в боях зимой и весной 1919 года¹³⁰

К концу января Донской фронт на севере представлял из себя прерывчатую линию, каждый день менявшуюся, шедшую от Луганска через Миллерово в направлении на Царицын. Уже на многих участках фронта донцы оказывали достойное сопротивление красным. Возле Миллерова части генерала Фицхелаурова¹³¹ медленно отходили на юг вдоль железной дороги. Обозначился, вследствие измены донских частей и переходящих на сторону красных станиц, прорыв фронта на расстоянии до 150 верст. Создалась угроза тылу частей генерала Мамонтова, находящихся под самым Царицыном. В помощь Донской армии стали перебрасываться из района Ставрополя части Добровольческой армии под командой генерала Май-Маевского. В первую очередь отправлялась 3-я дивизия в составе 2-го офицерского стрелкового полка, Самурского пехотного и 2-го конного полков при легкой и гаубичных батареях. Туда же отправлялся и 3-й бронеавтомобильный отряд капитана Нилова¹³² в составе «Верного», «Добровольца» и «Кубанца». 6-й эскадрон и 7-я черкесская сотня 2-го офицерского конного полка двинулись из Ставрополя 14 декабря и разгрузились на станции Волноваха 19 декабря. Штаб дивизии расположился в эшелонах на станции Криничная. Части 2-го офицерского стрелкового полка были расположены на север в сторону города Бахмута, а в районе Юзовки были расположены: в самом местечке Юзовке командир Самурского полка со своим штабом, 1-я легкая батарея капитана Туцевича¹³³ и 3-й бронеавтомобильный отряд капитана Нилова. Самурский полк получил задачу наблюдать и оборонять район к западу от линии железной дороги Авдеевка – Рутченково – Волноваха.

Разгрузившись на ст. Волноваха, эскадроны 2-го конного полка 23-го перешли в немецкую колонию Грунаум и до 29 декабря вели разведку скопившихся в этом районе банд Махно. 29 декабря полк с пехотой участвовал в наступлении на ст. Пологи. 6-й эскадрон полка с ротой пехоты двинулся южнее железной дороги для нанесения удара со стороны Токмака. 4-я Донская сотня с отрядом немецких колонистов 30 декабря после короткого удара занимает село Гайчур севернее железной дороги, а остальные наступающие части, после упорного сопротивления, занимают станцию Царево-Константиновка. 1 января нашей пехотой и 1-м Литовским эскадроном была занята деревня Гусарка. 3 января, без 6-го эскадрона, весь 2-й конный полк переходит в село Гайчур и 5 января ведет наступление на село Федоровка, занятое значительными силами красных. Под командой полковника Шумова¹³⁴ 3-й эскадрон повел наступление спешенным, а остальные эскадроны атаковали красных в конном строю. Несмотря на упорное сопротивление, противник был выбит из села и поспешно отступил, частично на Пологи, а частично на Гуляй-Поле. Полк потерял выбывшими из строя трех офицеров и свыше десяти всадников. 6 января полк перешел на Чернышевские хутора и в ночь на 7 января был атакован значительными силами красных, но своей контратакой, нанеся противнику тяжелые потери, обратил красных в паническое бегство в сторону Полог. На рассвете 7 января 6-й эскадрон ротмистра Малиновского двинулся на Пологи с юга. Ударом пехоты и 2-го конного полка станция и поселок Пологи были взяты, а разбитый противник бежал на Гуляй-Поле. Трофеями были восемь орудий, десятки пулеметов, паровозы и железнодорожные составы на станции, а также были взяты пленные.

8 января батальон пехоты и 6-й эскадрон повели наступление на Гуляй-Поле вдоль железной дороги и, подходя к хутору Минцева, были встречены артиллерийским огнем красных бронепоездов. Оставив свою наступающую пехоту, эскадрон разворачивается и в конном строю атакует красных. Изрубив свыше 100 красноармейцев, эскадрон врывается на станцию, несмотря на усиленный огонь бронепоездов красных. Бывшие же там эшелоны и вслед за ними бронепоезда оставляют станцию и улетучиваются на север. Заняв станцию, эскадрон расположился возле нее и около полудня, когда заметил приближающуюся из Гуляй-Поля колонну красной пехоты, атаковал ее. Изрубив свыше 160 человек, захватил остальных в плен с несколькими пулеметами. Подошедший батальон 2-го офицерского стрелкового полка занял станцию, а эскадрон перешел в экономию Яйцева, где и заночевал. На другой день, поведя большими силами наступление, красные выбили нашу пехоту со станции, а также заставили отступить с экономии Яйцева 6-й эскадрон.

В это самое время разъезды полка подошли к самому Гуляй-Полю и разъезд от 3-го эскадрона под командой поручика Подушкина¹³⁵ вскочил в село. Встретив сильное сопротивление и понеся потери, выскочил из села. Полк отошел к железнодорожной будке в 6 верстах от Полог. Следующий день наши части пытались вновь наступать на Гуляй-Поле. 7-й эскадрон и 4-я Донская сотня, атаковав красных, выбили было их из окопов, но в дальнейшем, встретив упорное сопротивление, отошли назад, понеся также потери. В полку осталось в строю только 78 шашек, и полк был отведен на пополнение в еврейскую колонию Меднеречь, all января перешел в село Воскресенка, в котором командира полка, полковника Шумова, заменил ротмистр Поспелов¹³⁶.

В декабре 1918 года и в январе 1919 года зима была очень суровая. Морозы часто доходили до 20 градусов по Реомюру. Теплых вещей не было. Солдаты и офицеры очень страдали от морозов.

Для борьбы с бандами Махно, орудовавшими в Бердянском, Мелитопольском и Александровском уездах Екатеринославской губернии, в десятых числах января 1919 года был выдвинут отряд под командой полковника Витковского на ст. Пологи. Отряд состоял из батальона 2-го офицерского полка полковника Черткова с приданным к нему взводом от 3-й батареи под командой капитана Самуэлова¹³⁷, 2-го офицерского конного полка, в строю которого было около 80 шашек (полк не успел пополниться), и бронепоезда. Всего в этом отряде было около 400 штыков и сабель.

Между Волновахой и Пологами добровольческих частей не было. Связь поддерживалась «оказией» в виде редких поездов, которые всегда приходилось отправлять с усиленной охраной, состоящей из пехоты с пулеметами, так как дорога была под угрозой махновцев. Ее также часто портили и местные крестьяне.

После ухода с Украины немцев и падения власти гетмана на местах вообще, можно сказать, отсутствовала власть. Большевистские части еще не подошли, и многочисленные банды вроде банд «батьки Махно» бродили по Украине, грабя направо и налево население.

Штаб полковника Витковского расположился, вместе со 2-м конным полком, в селении Пологи, а в хутор, на полпути между Пологами и «столицей» Махно Гуляй-Полем, был выдвинут 2-й батальон 2-го офицерского полка со взводом артиллерии. Бронепоезд базировался на Пологи. В этом районе махновские банды насчитывали в своем составе несколько тысяч человек и имели даже бронепоезд. Почти ежедневно они пытались наступать на хутор, занятый 2-м батальоном 2-го офицерского полка, но каждый раз их отбрасывали назад в Гуляй-Поле. 17 января в Пологи из Юзовки прибыл броневик «Верный», а 19 января махновцы большими силами повели наступление на хутор, занятый 2-м батальоном, и стали сильно нажимать в этом районе. Для защиты Полог с северо-востока утром в этот день в село Федоровка был направлен 2-й конный полк с броневиком «Верный».

2-й конный полк остался в районе села Федоровка, а броневик «Верный» продолжил путь на северо-запад и, не имея при себе карты местности, неожиданно для себя вкатил в большое село, занятое махновцами и оказавшееся их «столицей» Гуляй-Полем. Махновцы не знали и не предполагали, что это броневик противника. Команда броневика «Верный» стала мирно с ними беседовать и от них узнала последние новости: махновцы сообщили им, что «наши здорово зажали кадет». Из Гуляй-Поля броневик «Верный», не задерживаясь там долго, двинулся на юг к хутору, занятому 2-м батальоном, действительно окруженному, почти со всех сторон, махновцами. Выйдя махновцам в тыл, «Верный» почти в упор открыл огонь из всех своих пулеметов, и таким образом теперь «здорово зажатыми» оказались уже не «кадеты», а махновцы, которые, неся громадные потери от пулеметного огня броневика и перешедшего в контратаку батальона подполковника Черткова, бросились в беспорядке бежать назад в Гуляй-Поле.

В конце января 2-й батальон 2-го офицерского полка и взвод 3-й батареи сменили гвардейцы отряда генерала Тилло¹³⁸. Отряд генерала Тилло при начальнике штаба, полковнике Зайцеве¹³⁹, состоял из четырех сводных гвардейских батальонов большого состава, при двух легких 4-орудийных и одной гаубичной батареях, то есть почти в 10 раз по численности был больше 2-го батальона подполковника Черткова¹⁴⁰. Гвардейские солдаты прекрасно были обмундированы. В ротах только по три-четыре офицера, остальные держатся в тылу. Дисциплина внешняя, показная. Спайки никакой, и солдаты оказались ненадежными.

Не успел 2-й батальон 2-го офицерского полка, уже находившийся в пути, доехать до станции Цареконстантиновка, как гвардейцы, атакованные махновцами, сдали не только хутор к северу от Полог, но и самые Пологи. 2-й батальон с места был возвращен обратно и, выгрузившись из эшелона, немедленно контратаковав махновцев, вновь занял Пологи. После этого боя 2-й батальон 2-го офицерского полка со взводом 3-й батареи опять погрузился в эшелон и отбыл на присоединение к своему полку. 2-й конный полк и броневик «Верный» остались в районе, занятом гвардейским отрядом генерала Тилло.

В январе месяце в Донецкий Каменноугольный район стали прибывать части 1-й дивизии Добровольческой армии под командой генерала Станкевича. Прибыли: Корниловский ударный полк, Марковский пехотный полк, 1-й офицерский конный полк, Марковский артиллерийский дивизион и конно-горная батарея капитана Колзакова¹⁴¹. Все эти части, вместе с частями ранее прибывшей сюда 3-й стрелковой дивизии, образовали отряд под командованием начальника 3-й дивизии, генерала Май-Маевского. Когда же, значительно позже, в этот район прибыли кубанцы и пластуны и заняли позиции на левом фланге отряда, отряд был переименован в Добровольческую армию, а командующим был назначен генерал Врангель, но вследствие болезни его на этом посту заменил начальник штаба генерал Юзефович. На левом фланге Донской армии в это же время, в январе месяце, в районе ст. Дебальцево находился дивизион лейб-гвардии Атаманского полка. 19 января, сосредоточив большие силы, красные повели наступление на стык Добровольческой и Донской армий и имели успех. Донцами был оставлен район станции Дебальцево, а части 3-й дивизии отошли к станции Никитовка. Красные 20 января занимают станцию Дебальцево и перед Никитовкой станцию Доломит. Батальон корниловцев с 1-й Марковской батареей и атаманцами переходят в контрнаступление, поддержанные огнем бронепоезда «Ермак», и вновь занимают ст. Дебальцево. После этого атаманцы и бронепоезд «Ермак» уходят на присоединение к Донской армии, а на их место вводится 1-й офицерский генерала Алексеева конный полк с конно-горной батареей капитана Колзакова. После этой перегруппировки стык между добровольческими частями и Донской армией передвинулся к востоку, от станции Колпаково. В бой были введены прибывшие марковцы, и ст. Доломит вновь была занята. 21 и 22 января отряды полковника Булаткина (марковцы и корниловцы) с бронепоездом и четырьмя орудиями продолжили наступление и заняли ст. Роты и ст. Логвино, а уже ночью 22 января и станцию Попасная, где был захвачен не успевший там разгрузиться эшелон красных. Было взято в плен около 1000 красноармейцев, захвачены 32 пулемета и 2 орудия в полных упряжках. 23 января отрядом занимается ст. Викторовка, где были захвачены: поезд командующего группой красных «товарища» Кожевникова, два эшелона с продовольствием, снаряжением и обувью. В отряде состояла и принимала участие в бою и гаубичная батарея подполковника Медведева. 24 января отряд полковника Булаткина пересек Северо-Донецкую железную дорогу у ст. Нырково. В этом районе все время потом продолжались бои с переменным успехом. 27 января красным удалось занять ст. Попасная, а 28 января добровольцами занята ст. Логвиново. Здесь части полковника Булаткина были сменены частями 2-го офицерского стрелкового полка. В это приблизительно время красные вели наступление со стороны Славянска и от ст. Яма, а в районе Бахмута красным усиленно помогали действующие в тылу добровольцев отряды шахтеров. Бои разыгрались в районах станций Соль и Ступки. Станция Ступки несколько раз переходила из рук в руки, но все же осталась в руках красных. Но зато добровольцами был занят город Бахмут. В этих боях принимали участие части Корниловского, Марковского и 2-го офицерского стрелкового полков при поддержке бронепоезда «Генерал Корнилов». 28 января марковцы ушли в резерв и в Бахмуте остались дроздовцы.

Под ст. Ступки отходившие после неудачной атаки на город Бахмут красные всей своей массой обрушились на 2-ю роту Дроздовского полка, которая была окружена и с большими потерями все-таки пробилась к своему полку.

В районе Полог, Волновахи и во всем Каменноугольном районе шли бои с переменным успехом. В районе Полог, вскоре после смены дроздовцев, гвардейцы 23 января сдали махновцам не только Пологи, Воскресенку, Конские Раздоры, но и село Кирилловка. 2-й конный полк отходит также и 29 января задерживается в селе Гусарка, где и остается до 3 февраля в отряде полковника Андерса¹⁴², участвуя в упорных боях с переменным успехом. Броневик «Верный» находился в конце января в Большом Токмаке и получил приказание двигаться в Юзовку на присоединение к 3-й дивизии. Прибыв на ст. Верхний Токмак, броневик «Верный» был задержан генералом Тилло, который добился от командира Крымско-Азовского корпуса генерала Боровского передачи броневика «Верный» в состав Гвардейского отряда. Броневик «Верный» участвовал в наступлении гвардейцев на Кирилловку. Когда «Верный» уже прошел Кирилловку и выдвинулся версты две на север от села, гвардейцы не только дальше не пошли, но неожиданно стали отходить назад. Наступление сорвалось.

10 февраля 2-й конный полк принял полковник Гаттенбергер¹⁴³, и полк через ст. Бельманка и село Черниговка отходит на ст. Стульнево, где должен был сосредоточиться весь отряд генерала Шиллинга для дальнейшего отхода в Крым. 16 февраля отряд генерала Шиллинга вечером отходит в колонию Гнабенфельд и 17-го двигается к Мелитополю. Уже наступила оттепель. Дороги страшно развезло, и, отходя с гвардейцами, броневик «Верный» завяз в грязи. Помощи, чтобы вытащить из грязи броневик, гвардейцы не оказали и оставили его на произвол судьбы. Медленно тащили его на лямках чины команды, но при таком способе передвижения он отстал от отходящих гвардейцев на несколько десятков верст. В арьергарде гвардейцев отходили эскадроны 2-го конного полка, уничтожая мосты. На ночлег полк остановился в селе Астраханка. Броневик «Верный» был спасен случайно на него ночью наткнувшимся 6-м эскадроном полка, под командой ротмистра Малиновского. Эскадрон помог команде «Верного» дотащить броневик до окраины города Мелитополя, занятого небольшим отрядом «батьки Махно». 6-й эскадрон и «Верный» выбивают махновцев из города и, погрузившись на станции, поставив «Верный» на платформу, изображая из себя бронепоезд, пробиваются к станции Сальково, где находятся части Гвардейского отряда.

Остальные эскадроны 2-го конного полка 28 февраля двигаются к переправе на реке Молочная южнее села Константиновка и к вечеру становятся на ночлег в селе Радионовка. В селе Радионовка был смотр Гвардейскому отряду командующим Крымско-Азовским корпусом генералом Боровским. 2 марта, будучи арьергардом гвардейского отряда, 2-й конный полк отходит в село Ново-Григорьевка и утром 4 марта переходит на хутора Люца и Айка, западнее станции Фрицино, где и задерживается до 6 марта, ведя разведку на села Петровское и Рождественское. Утром 6 марта два эскадрона были посланы на станцию Юскуп, где они выбивают из станции отряд повстанцев. Посланные на ст. Юскуп эскадроны располагаются на ночлег на хуторе Баклановском, а остальные части полка на станции Рыково. 7 марта дивизион из хутора Баклановского перешел в Геническ и 8-го был сменен 1-м эскадроном полка. 1-й эскадрон остается в Геническе, а 2-й конный полк сосредоточивается 9 марта у станции Ново-Алексеевка и 10 марта, прикрывая отход пехоты, под напором противника отходит за проволоку Сальковских позиций. Оставив 2-й эскадрон, конно-саперную команду и четыре пулемета в окопах на поддержку пехотных частей, полк занимает линию охранения по северному берегу Чангарского полуострова.

В ночь на 13 марта красные, воспользовавшись темнотой, подошли вплотную к проволоке и, не встретив сопротивления со стороны гвардейской пехоты, стремительно прорвав проволоку, занимают окопы и распространяются по всему нашему плацдарму. 2-й полк должен был также с боем отходить, потеряв убитыми трех офицеров, шесть ранеными и 18 всадников. Пехота едва успела занять 2-ю линию укрепленной позиции у ст. Джебулук. 2-й эскадрон и саперная команда сменяются 7-м и 3-м эскадронами. 16 марта утром красные повели наступление и прорвали 2-ю линию обороны. Наши части стали отходить в Крым двумя колоннами. 3-й и 7-й эскадроны прикрывали отход по деревянному мосту, а остальные части полка – отход колонны полковника Слащева¹⁴⁴ по Чангарскому мосту. Эта колонна задержалась у ст. Сиваш. Полк перешел в Крым по Чангарскому мосту и 16 марта сосредоточился в Таганаше. 17 марта перешел в немецкую колонию Тюб-Джанкой и 18 марта через Богемку – Юшунь двинулся на Армянский Базар, куда и прибыл 20 марта. 22 марта красные переправились через Сиваш правее Перекопа и против них был отправлен 2-й конный полк. Лихой атакой 2-й конный полк разбил 4-й советский пехотный полк, загнал его в Сиваш, захватив много пулеметов и оставшихся в живых красных. К вечеру полк отошел к Юшуни, так как наша пехота оставила и Перекоп, и Армянский Базар.

23 марта полк принял новый командир полка полковник Барбович¹⁴⁵. Полковник Барбович, как известно, прибыл в Добровольческую армию с отрядом, который в конце 1918 года выступил из города Чугуева и, пройдя с боями, прибыл в район колонии Нью-Йорк, где присоединился к Добровольческой армии. Отряд был расформирован, и позже полковник Барбович был назначен командиром 2-го конного полка. Днем 23 марта полк с приданной ему батареей выступает в район Красного озера. Весь день полк вел упорный бой с наступающей пехотой и конницей противника, и даже наступившая ночь не прекратила боя. В этом бою был ранен штыком в голову командир полка полковник Барбович. Утром 24 марта согласно полученному приказанию полк отходит по направлению Симферополя, прикрывая отступление нашей пехоты. Не доходя до станции Сарабуз, меняет направление и двигается на Карасу-Базар. Ночует в экономии Дика, где простоял целый день 28 марта и перешел 29 марта в село Катанка. 30 марта полк стоял в селе Карабай, ведя разведку в сторону железной дороги, а 1 апреля, после дневки 31 марта, стал отходить по шоссе на Феодосию, прикрывая отступающую пехоту. 2 апреля 2-й офицерский конный полк провел в болгарской колонии Есен-Эки, а утром вел бой с пехотой противника, наседавшей на нашу 4-ю пехотную дивизию. В этом бою захватил пленных и вечером отошел в немецкую колонию Пиринтель. 4 апреля вновь ведет бой с наседавшими красными и на ночлег отходит в село Карагез. 5 апреля полк в селе Настикой. Оттуда переходит 7 апреля в село Ново-Николаевка. Из последней уходит 8 апреля и располагается в Дальних Камышах, выставив сторожевое охранение в 4 верстах от станции Владиславовка.

Только 8 апреля к полку присоединился 1-й эскадрон, который отступил в Крым из Геническа по Арабатской стрелке. 9 апреля, наконец, полк смог отойти на отдых, расположился в селе Арма-Эли и до 14 апреля в боях не участвовал, находясь в тылу за проволокой и окопами Ак-Манайских позиций.

Оставим на время 2-й конный полк отдыхать и вернемся к нашим частям, оперирующим в Донецком бассейне. Малочисленному отряду генерала Май-Маевского все время приходилось, находясь в Донецком бассейне, вести бои и сдерживать во много раз превосходящие силы красных, и по численности, и по вооружению, стремящихся захватить бассейн. В составе частей красных, кроме обычных красноармейцев, было немало матросов, китайцев, латышей и даже бывших пленных немцев. Все части красных входили в состав 1-й советской армии при многочисленной артиллерии и большом числе бронепоездов.