Текст книги "Вооруженные силы на Юге России"

Красные в дни нашего наступления, кроме бомб с аэропланов, разбрасывали прокламации с обращениями к офицерам, в которых они указывали на безнадежность нашего положения, что, дескать, мы приперты к морю и окружены со всех сторон. Тогда мы все смеялись, читая эти прокламации, продолжая наступать и гнать красных. Заканчивались же прокламации словами: «Всякому честному офицеру найдется достойное место в Красной армии и что, если вы не потеряли способность, то вы должны понять, что вас обманывают…» и т. п.

Наступая в направлении Бахмута, к вечеру 15 мая мы заняли станцию Майорское, а 18-го уже прошли и Бахмут. 20 мая красные попытались наступать на Константиновку, но были отбиты. После этого наши части, перейдя в наступление на этом участке, заняли Новоселовку и Кондратьевку. В наступлении с нашей стороны участвовали также пластунские батальоны и при них орудия Дроздовских батарей.

23 мая занята была станция Краматорская, где находилась бронебаза красных, а на Краматорском заводе изготовлялись бронепоезда красных, в том числе и уже захваченные добровольцами бронепоезда «Карл Либкнехт», «Роза Люксембург».

* * *

Части, находящиеся на Керченском полуострове в Крыму, были пополнены и переформированы. Образовался 3-й армейский корпус во главе с генералом Добровольским. В состав 3-го корпуса вошли 5-я пехотная дивизия и Сводная конная дивизия. Последняя состояла из сводно-Кирасирского полка, 2-го офицерского конного генерала Дроздовского полка, 2-го Таманского казачьего полка, Гвардейского Сводно-кавалерийского дивизиона, Гвардейской конно-артиллерийской батареи и Сводного полка Кавказской кавалерийской дивизии в пешем строю. Тыловые части корпуса находились на Таманском полуострове в станице Старо-Титоровской. Части 3-го армейского корпуса вели весьма упорные бои с красными, защищая Ак-Манайские позиции. Там фронт имел вид почти ровной прямой линии длиною в 75 верст. Он начинался у Арабатской стрелки на севере и спускался почти перпендикулярно к югу на побережье Черного моря. Все снабжение наших частей шло через порт в Керчи. Этот район Крыма очень пересечен многими оврагами, балками и ярами, а сама степь очень бедна хорошей питьевой водой. Всюду много соленых, железистых и серных источников. Оба фланга позиции наших частей упирались в море (Азовское и Черное), где все время находились суда англо-французской эскадры с приданными к ней нашими небольшими военными кораблями. Все эти суда своим огнем имели подавляющее значение при отбитии бесконечных попыток красных выбить наши части из Керченского полуострова. Позиции занимала наша окопавшаяся пехота, а конные части были резервом корпуса.

14 апреля 2-й офицерский конный полк, под командой полковника Барбовича, участвовал в рейде конницы 3-го армейского корпуса. Было сосредоточено 1500 шашек, и в рейде участвовали, кроме 2-го конного полка, Сводно-Кирасирский полк, Свод но-Гвардейский полк и дивизион Таманского полка. Под прикрытием могучей судовой артиллерии английского дредноута наша конница, имея в авангарде 2-й конный генерала Дроздовского полк, двинулась вдоль берега Черного моря в тыл красных. Боевые заставы все время вели перестрелку с разъездами красных. Лихой атакой 3-й эскадрон 2-го конного полка занимает село Дальние Камыши и, не задерживаясь, доходит до предместья города Феодосии. В городе у красных сильная паника. В то же самое время 4-я Донская сотня атакует охвативший наш фланг батальон красной пехоты, изрубив свыше 100 красноармейцев. Одновременно громоподобный орудийный гул морских гигантов потрясает воздух и эскадроны 2-го полка, развернувшись в боевой порядок, стремительно ведут наступление на станцию Владиславовка, сметая на своем пути красных, тщетно старавшихся прикрыть собой станцию. Наша пехота атакует красных в лоб и занимает станцию. В этом бою был тяжело ранен начальник 5-й пехотной дивизии генерал Шиллинг. Согласно полученному приказанию отойти за проволоку наша конница прекращает преследование противника, собирается на шоссе Феодосия – Керчь и под прикрытием 1-го эскадрона 2-го конного полка отходит за проволоку. Результатом этого рейда было уничтожение трех полков красных и полнейший разгром всех их сил, сосредоточенных против наших войск, занимавших Ак-Манайские позиции.

30 апреля красные в свою очередь повели наступление под покровом сильного тумана. Выбив нашу пехоту из окопов, красные было уже заняли в нашем тылу деревни Ак-Манай и Огуз-Тобэ, но вызванная из резерва конница, при поддержке судовой артиллерии, быстро погнала их обратно, и положение на фронте было восстановлено. 1 мая красные вновь пытались наступать и, захватив с налета наши окопы севернее железной дороги на Керчь, пытались проникнуть в наш тыл. Опять конные части, при поддержке судовой артиллерии, восстановили положение, нанеся противнику сильные потери. Это была последняя попытка красных выбить наши части на Ак-Манайских позициях. Красные успокоились, и только изредка их разведка появлялась в незанятой деревне Джантори, куда также часто ходила и наша разведка. Жителей в деревне не было, но было много домашней птицы, которую ловили разведчики.

До 14 мая 2-й конный полк стоял в деревне Арма-Эли, высылая в глубокую рекогносцировку свои эскадроны впереди нашей укрепленной линии.

В районе Керченского полуострова сохранилось еще с древних времен множество каменоломен и они протягивались под землей на много десятков верст. Выходы в то время из каменоломен имелись у старой турецкой крепости Ени-Кале, возле Ак-Маная, возле Хаджи-Мушкая, возле Нового Карантина, возле Брянского завода и даже в самом городе Керчи. Во время Гражданской войны эти каменоломни служили притоном для местных большевиков и для всяких бандитских шаек. В то самое время, когда наши части героически защищали позиции у Ак-Маная, в каменоломнях засели большевистские банды, возглавляемые матросом Денисенко, терроризировали город и частыми вылазками и набегами грабили обозы, прерывая сообщение. Несмотря на все меры, принятые и комендантом города Керчи, генералом Ходаковским, и стараниями воинских частей, находящихся как в тылу, так и на фронте, положение в тылу наших Ак-Манайских позиций не улучшалось, а, наоборот, ухудшалось. Тогда командование решило снять с фронта 2-й конный полк и поручить ему ликвидацию этой постоянной угрозы тылу, фронту и городу.

14 мая полк был погружен на станции Семь Колодезей и тремя эшелонами отправился в Керчь. Прибыв в Керчь, полк расположился на Карантинной улице. Вся операция по ликвидации банд матроса Денисенко, засевших в каменоломнях, была поручена полковнику Барбовичу. До 18 мая велась разведка и подготовка к штурму засевших в каменоломнях красных. К рассвету 18 мая полк занял исходное положение, охватив широким кольцом Хаджи-Мушкай вместе со сводным полком Кавказской Кавалерийской дивизии. В 6 часов утра раздались первые залпы судовой артиллерии и спешенные всадники бодро двинулись вперед. Под градом пуль невидимого врага, засевшего в каменоломнях в их подземных ходах, наши цепи продвигались вперед, и к 12 часам штурмующее кольцо сузилось до 2 верст. Много входов было занято и тут же взорвано доблестными чинами конно-саперной команды полка. К вечеру оставался незанятым главный вход в каменоломни и несколько малых выходов, близко к нему расположенных. На ночь в оцеплении остались 1-й, 3-й и 6-й эскадроны полка, а остальные части расположились в Карантинской слободке. Красные делали вылазки, но бдительные эскадроны каждый раз заставляли их прятаться в свои норы. Всю ночь гремели залпы морских орудий и шла перестрелка. За этот день полк потерял 71 человека убитыми и ранеными.

Следующие три дня кольцо все суживалось, входы взрывались и засыпались. В ночь на 22 мая бандиты под командой матроса Денисенко по известным только им одним ходам вылезли из Хаджи-Мушкайской каменоломни сзади нашего оцепления и, проникнув в город, с налета заняли железнодорожный вокзал, почтамт и Центральную гостиницу, в которой помещался штаб корпуса, чины которого едва успели спастись, отойдя на Митридатский холм, где и стали обороняться. Туда же сбежались и все чины Добровольческой армии, бывшие в городе. Бандиты Денисенко напали и на обоз 2-го полка. Захваченный врасплох, обоз все же сумел отбить красных, взяв у них два пулемета. Проникнув в город, бандиты подняли восстание. Целый день в городе гремели выстрелы. Красные старались захватить Митридатский холм. Стоящие в Карантинской слободке эскадроны полка были двинуты в город. Смяв и отбросив восставших к горе Митридат, эскадроны в пешем строю стремительной атакой отбрасывают их от горы, окружают и уничтожают, покрыв их трупами все ее склоны к Керченскому проливу. Душа бандитов матрос Денисенко был захвачен в плен и ликвидирован. Вскоре были захвачены и каменоломни на Хаджи-Мушкае. После этой попытки красных захватить город все обнаруженные выходы из каменоломен были забиты, предварительно закуренные серой. 28 мая 2-й конный полк возвратился на станцию Семь Колодезей и стал готовиться к решительному наступлению корпуса, которое и началось 5 июня 1919 года.

4 июня 2-й конный полк стоял в резерве в селе в 5 верстах юго-восточнее станции Алибой. В окопах находились части пехотной дивизии. В 2 часа ночи полк выступает и переходит на правый фланг укрепленной Ак-Манайской позиции. Конная дивизия полковника Миклашевского¹⁴⁷ получила задание сбить противника у ст. Ак-Манай, прорвать фронт, действовать во фланг и тыл красных, чем способствовать общему наступлению.

На рассвете загремела судовая артиллерия, и после часового массивного артиллерийского обстрела позиций красных конная дивизия, имея в авангарде 2-й конный полк, пошла вперед. Пройдя незанятую деревню Джантори, бывшие в передовой линии 4-й и 6-й эскадроны 2-го полка лихой атакой прорывают фронт красных у станции Ак-Манай и, изрубив массу их, преследуя отступающих, занимают села Арбат и Тулунчак. Красные, отбив атаку нашей пехотной дивизии, переходят в контратаку, атакуя 2-й конный полк, теснят его к Сивашу. Лихая конная атака 2-го полка спасает положение и решает исход боя на этом участке. Красные отходят, оказывая упорное сопротивление. В сумерках стремительной атакой, при раскатах грома приближавшейся грозы, 2-й полк занимает станцию Ислам-Терек. В тот же день Сводно-Кирасирский полк и полк Кавказской кавалерийской дивизии выбивают красных из колонии Барак, а Сводно-Гвардейский дивизион занимает село Киет. 2-й Таманский полк, наступающий на левом фланге конной дивизии совместно с пехотной дивизией в направлении Феодосии, также имел успех. Красные оставляют Феодосию.

В бою 5 июня из строя полка выбыло убитыми и ранеными 87 человек. Начальник конной дивизии, полковник Миклашевский, был ранен, и в командование вступил полковник Барбович, а 2-й конный полк принял временно полковник Гаевский¹⁴⁸.

На другой день, 6 июня, красные значительными силами перешли в контрнаступление и конные полки в течение дня отбивали в пешем и конном строю атакующих красных. К вечеру порыв красных выветрился и под натиском наших частей они стали отступать и занимать для обороны укрепленную позицию у ст. Граматиково. В этот день был ранен командир 3-го эскадрона ротмистр Хабаров¹⁴⁹.

Переночевав в селе Баяджи, 7 июня 2-й полк, в составе конной дивизии, выступил в рейд, целью которого было, зайдя в тыл противника, занявшего укрепленную позицию у ст. Граматиково, взорвать в его тылу железнодорожное полотно у ст. Сейтлер и отрезать пути отступления красным. Двигаясь через села Ислам-Терек, Ахтобек, Мингерман, Каранки, Дорже, 2-й конный полк прибыл в село Новый (или Нижний) Чембрай, откуда были высланы 1-й и 6-й эскадроны со взводом конной батареи, под общим командованием ротмистра Двойченко¹⁵⁰, с задачей взорвать железную дорогу у станции Сейтлер.

Посланные эскадроны отлично выполнили поставленную им задачу: путь был взорван. Когда подошли эшелоны красных, их обстреляли артиллерийским огнем. Красные, бросив эшелоны, стали отступать. Обозначился поспешный уход их с укрепленной позиции у ст. Граматиково. В бою, преследуя отступающих красных, 10 июня был ранен командир 2-го эскадрона штабс-ротмистр Войцеховский.

Большевики, бросая обозы, оставляя в наших руках пленных, орудия и пулеметы, бросились в панике к перешейкам. 11 июня 2-й конный полк, переночевав у села Саучи, оставив нашу пехоту, стремительно преследует красных. Сильный дождь, после которого почва и дороги превратились в сплошное болото и настолько утомили лошадей, что полку пришлось остановиться и заночевать в поселке Чембай. На другой день, 13 июня, 2-й конный полк продолжает, в составе дивизии, преследование отступающих красных, занимая без боя села Адарган, Мишень и Джанкой немецкий. Тогда красные из городов и селений Крыма в панике устремились к Чонгарскому мосту, но вскоре путь отступления здесь был им отрезан нашей конницей. После этого они бросились к Перекопу. Туда же отступали и их главные части.

Пройдя Богемку, 15 июня 2-й конный полк занимает Юшунь. Пройдя селение, он был встречен разъездами красных с броневиком. Наступление велось таким темпом, что наша пехота не могла успеть за конницей и отстала. Конная дивизия 16 июня, имея в голове 2-й конный полк, уже атакует красных, занявших укрепленную позицию между озерами Старое, Красное, Киятское и Сивашем. За проволокой в окопах находились части 3-й советской интернациональной дивизии. 6-й эскадрон, атакуя красных в окопах между Сивашем и озером, занимает окопы, захватив свыше 250 пленных и семь пулеметов. В образовавшийся прорыв позиций красных бросается весь 2-й конный полк, а за ним и остальные части конной дивизии. Пройдя Карпову Балку, головной 2-й конный полк на плечах бегущих красных врывается в Армянский Базар. Отступающих в панике к Армянскому Базару красных наша конница после короткого сопротивления забрала в плен. В этом бою 2-й полк целиком изрубил интернациональный еврейский батальон, захватил 2 орудия, 16 пулеметов, санитарный обоз и много пленных.

18 июня закончилось очищение от банд красных Крыма. За свои лихие дела полк получил от главнокомандующего армией генерала Деникина две благодарности, и несколько раз благодарил полк командир корпуса генерал Добровольский.

Переночевав в Армянском Базаре, 2-й конный полк 18 июня, пройдя занятый уже Перекоп, занимает Чаплинку и 19-го хутор Черная Долина, откуда два эскадрона полка высылаются для связи с частями генерала Виноградова, а 6-й эскадрон для разведки в сторону села Малая Каховка и поселка Каховка. Внезапной атакой 6-го эскадрона оставленный красными заслон у поселка (города) Каховка был сбит, и красные бежали по мосту через Днепр в Большую Каховку. Подошедший полк окончательно очистил район Каховки от красных. Часть их попала в плен, а другие ушли за Днепр. 25 июня полк сменяет подошедшая пехота, после чего он переходит через село Любимовка в село Константиновка, а 27 июня размещается в селе Рубановка, получив задачу охранять Днепр от Каховки до Аепетихи. В это время прибыли и соединились с полком 3-й и 7-й эскадроны, посылаемые для восстановления связи с частями генерала Виноградова. 4 июля согласно полученному приказу полк выступил на ст. Пришиб для погрузки в эшелоны и отправки под Харьков.

7 июля полк прибыл в село Михайловка, где с грустью расстался со своим беззаветно храбрым командиром полка полковником Барбовичем, который уезжал на место нового служения, получив высшее назначение.

* * *

Вернемся теперь к частям 3-й дивизии, которую мы оставили после взятия Краматорской. Вскоре после этого был занят и город Славянск. Красные порой, особенно когда чувствовали, что у них будет неустойка, боя не принимали и, не дожидаясь подхода добровольческих частей, отступали, погрузившись в эшелоны. Наверно, есть еще живые свидетели следующего эпизода из времен нашего наступления в 1919 году.

3-я Дроздовская батарея была придана пластунскому батальону. Отряд подошел к местечку Барвенково, занятому довольно крупными силами красных. Уже темнело, и ночью пластуны не хотели наступать, не выяснив полностью обстановку. Командир батареи, капитан Слесаревский¹⁵¹, рассыпал батарейных разведчиков в цепь, а первому взводу батареи приказал открыть беглый огонь по железнодорожной станции, на которой стояло несколько эшелонов красных. На станции поднялась страшная паника, усиленная, как потом выяснилось, попаданием одной гранаты в эшелон красных. Красные в панике бежали из Барвенкова. Цепь разведчиков батареи, а за нею и пластуны, вошла в местечко. Везде были следы панического бегства красных. В помещении чрезвычайки было все перевернуто, валялось много прокламаций и бумаг. Там же были обнаружены, оставленные красными, отравленные трупным ядом и бациллами консервы.

Охрабренные неожиданным успехом, батарейцы решили попробовать продвинуться еще дальше, чтобы подловить бронепоезд красных, и батарея выдвинулась на 7 верст вперед пластунов, заняв разъезд Языкове. Ночью заставой был задержан один железнодорожник, шедший домой со стороны красных, который сообщил батарейцам, что красные собираются наступать большими силами при поддержке двух бронепоездов. Действительно, с утра 30 мая на всех буграх впереди разъезда Языкове появились густые цепи красных и показались бронепоезда. Видя их, батарея открыла и по цепям, и по бронепоездам интенсивный огонь, но потом отошла к цепям пластунов. К вечеру под нажимом красных, во много раз превышающих наши силы, пришлось оставить Барвенково, и на другой день на этом участке шел упорный бой. Оказалось потом, что со стороны красных принимал участие 12-й Московский полк, а также были и курсанты. После боя был подобран командир 12-го Московского полка, раненный пятью шрапнельными пулями, бывший поручик по фамилии князь Кикодзе.

Наши перешли в наступление. 3-я батарея вела настолько интенсивный огонь, что до накалившихся орудий нельзя было дотронуться. 31 мая и 1 июня красные понесли под Барвенковом громадные потери. Вышла им боком их попытка наступать. По словам жителей Барвенкова и по показаниям пленных, у красных было свыше 1000 только раненых бойцов, которых они успели тремя эшелонами отправить в тыл. После боя всюду валялись в большом количестве неубранные трупы красных. Как рассказывали пленные, перед наступлением в Лозовой был сам Троцкий, который приказал во что бы то ни стало вновь занять Барвенково и Славянск. Захватив Барвенково 31 мая, красные надменно говорили, что они 1 июня будут обедать в Славянске, но получилась иная картина: 1 июня они не увидели Славянска: пришлось бежать из Барвенкова и предоставить белым поужинать в нем. Стремительно бежав, красные задержались лишь возле Гавриловки, не успев даже взорвать железнодорожные мосты и подорвать полотно дороги. Благодаря этому наш бронепоезд смог выдвинуться далеко вперед. Заняв вновь Барвенково, наши части, в том числе и рота Дроздовского стрелкового полка, пластуны, две Дроздовские батареи, три танка и бронепоезд, обходной колонной двинулись на ст. Панютино, находящуюся севернее узловой станции Лозовая на железнодорожной ветке в город Харьков. Часть Дроздовского стрелкового полка от ст. Лиман продолжала наступление на город Изюм, а полковник Туркул со своим батальоном двинулся маршем в обход на ст. Лозовая.

В районе Горловки 2 июня шел только сильный артиллерийский бой. Пройдя по тылам, полковник Туркул со своим батальоном атаковал и с налета занял станцию Лозовая. На час позже была взята другой колонной и ст. Панютино. Из Лозовой только небольшая часть эшелонов успела под прикрытием огня бронепоезда, отходящего в их хвосте и которого подбили артиллерийским огнем, проскочить в Харьков. Часть эшелонов промчалась в направлении Полтавы. В Лозовой было захвачено до 700 вагонов с различными грузами, много паровозов под парами, один бронепоезд. В одном эшелоне была захвачена трехорудийная батарея с замками, панорамами, снарядами и в полной упряжке. В нескольких верстах от Лозовой, в направлении на Полтаву, красные в паническом бегстве бросили еще три орудия. Жители рассказывали, что неожиданный сильный обстрел станции вызвал невообразимую панику, а прошедшие перед тем из Барвенкова эшелоны с ранеными произвели на красных удручающее впечатление. Они стали спешно эвакуировать Лозовую, но, когда увидели атакующих их дроздовцев, бросая все, в паническом бегстве стали удирать из Лозовой на Полтаву и Харьков. Один из броневиков отряда «Кубанец», двигаясь правее полотна железной дороги на Барвенково, ворвался на станцию и захватил в плен целую роту красных. Легковая машина командира броневого отряда, в 10 верстах от Лозовой, на ветке на Харьков, взорвала полотно дороги и захватила санитарный поезд имени «товарища Троцкого», персонал которого сплошь состоял из евреев (бывший поезд ведомства Императрицы Марии Федоровны).

При взятии Лозовой дроздовцы имели тяжелую потерю. Случайным преждевременным разрывом нашего же снаряда был убит командир 1-й Дроздовской батареи полковник Туцевич. При выстреле снаряд задел телеграфный провод и разорвался над головой полковника Туцевича. Весь изрешеченный, обливаясь кровью, он упал и через несколько минут скончался.

Похороны состоялись в городе Екатеринодаре, и его гроб был спущен в склеп собора рядом с гробом генерала Дроздовского. Когда Добровольческая армия оставляла, при своем отступлении с Кавказа, город Екатеринодар, дроздовцы ворвались в уже оставленный город и вывезли гробы с останками генерала Дроздовского и полковника Туцевича, которые были погружены на транспорт в Новороссийске и перевезены в Крым. В Крыму оба гроба были тайно погребены на Малаховом кургане в Севастополе, но на крестах стояли чужие фамилии. Во время Второй мировой войны кладбище на Малаховом кургане, при осаде города Севастополя, было перерыто воронками от разрывов тяжелых снарядов.

Необходимо отметить тот факт, что в тех освобождаемых селах и городах, которые до прихода частей Добровольческой армии со дня революции постоянно были под властью красных, население их особенно сердечно встречало добровольцев и части их пополнялись настолько, что в скором времени роты становились батальонами и т. д.

В это время, когда был занят город Белгород, шли бои за овладение городом Харьковом. Там находился Сводно-стрелковый полк¹⁵² под командой полковника Гравицкого. При полку находилась 1-я Дроздовская артиллерийская батарея.

После Лозовой 1-й батальон офицерского генерала Дроздовского полка погрузился в эшелоны и двинулся на присоединение к полку, который к тому времени также значительно ушел вперед и находился в корпусном резерве в городе Изюме Харьковской губернии.

В то время когда происходили бои за овладение Харьковом, 3-я Дроздовская батарея участвовала с пластунами в наступлении на Константиноград. Недалеко от станции Кегичевка 14 июня красные пытались наступать, получив приказание от Троцкого во что бы то ни стало отбросить белых и занять Лозовую, но их попытка кончилась для них весьма плачевно. Они так бежали обратно, что на бегу бросали не только винтовки, но и шинели, сапоги, даже рубахи и фуражки, то есть все, что могло им мешать, и, сев на подводы, покатили полной рысью. Наши же пластуны, также на подводах, преследовали удирающих красных и за день продвинулись больше чем на 35 верст. Все коммуны из имений бежали в самый последний момент. В некоторых хуторах все же успели расстрелять целиком всех членов семей владельцев. Вечером большевики пытались взорвать железнодорожный мост, длиною около 50 саженей, но пострадал только один пролет. Подступы к Константинограду защищали силы красных свыше 15 тысяч, а с нашей стороны наступало всего лишь до 2 тысяч. 15 июня наши части подошли к городу и были всего лишь в 5–6 верстах от него. При своем бегстве возле Шахова красные, попав под пулеметный огонь, бросили два орудия и зарядный ящик с 168 снарядами, едва успев сесть на коней. Сейчас же из этих орудий был открыт огонь по большевикам. К 8 часам утра 15 июня город Константиноград уже был в руках белых. Первыми в город вошли разведчики 3-й Дроздовской батареи. На вокзале были найдены 11 трупов расстрелянных накануне большевиками заложников. Бежав из города, красные бросили еще одно орудие и зарядные ящики. Из Константинограда удалось поговорить по прямому проводу с Полтавой, занятой красными. Красные сильно ругались и пугали нас, говоря, что против нас пошлют курсантов и матросов, которые нам покажут, «где раки зимуют». Мы же им предложили быть поосторожнее со своими пушками, не бросать их так легко.

Население и здесь встретило своих освободителей очень радушно. Нередко раздавались такие фразы: «Наконец-то мы увидели свет», «Помоги вам Бог делать доброе дело», «Спасибо вам, что освободили нас» и т. д. Но что особенно было приятно услышать – это те заявления крестьян об их отношении к советской власти, на их порядки и бесконечные жалобы на коммуны.

В Харькове Дроздовские части простояли около двух недель и за это время шли усиленные занятия с новыми добровольцами. В конце второй недели стоянки в Харькове полковник Туркул с первым батальоном и батареей выступил на Золочев, где вели бой с красными стрелки сводного полка. Второй батальон с Якутским полком¹⁵³ выступил и повел бой под Богодуховом, а третий батальон под командой полковника Манштейна, наступая, вскоре занял Ахтырку. Так как помощь сводно-стрелковому полку не потребовалась и в районе Золочева он справился сам, полковнику Туркулу было приказано с его отрядом двинуться в район Богодухова, где задержалось наступление якутцев и второго батальона.

В этом районе бои шли в районе ст. Максимовка, и для поддержки якутцев туда, прямо с Дроздовского бала по случаю занятия Харькова, были спешно отправлены также и броневики «Дроздовец» (бывший «Товарищ Артем») и «Кубанец», которые ночью прибыли на ст. Максимовка и немедленно вступили в бои с красными, сбившими Якутский полк, наступавший на город Богодухов.

Только что сформированные из харьковской молодежи, но недостаточно обученные и необстрелянные якутцы не оказали достаточного сопротивления при контратаке красных и стали отступать. Броневики остановили наступление большевиков и удержали ст. Максимовка. Дня через два, когда с востока обозначилось наступление отряда полковника Туркула, якутцы перешли в наступление. Броневики, вырвавшиеся далеко вперед, влетели в Богодухов, где были захвачены штаб и знамя красного полка, а потом по дороге на Ахтырку обоз большевиков. Огнем броневиков полностью уничтожен китайский батальон красных.

Во время пребывания дроздовцев в Харькове жители и рабочие им рассказывали, что большевики постоянно пугали рабочих, говоря им, что если придут белые, то на всех фонарях города будут повешены рабочие. Оказалась же иного сорта картина. Фонари стоят, но нет на них повешенных, а рабочие стали говорить: «Вот Добровольческую армию видим, фонарные столбы тоже видим, но повешенных не видим». Нет и не могло быть тех карательных отрядов, которыми пугали рабочих красные и которые должны были прийти, по их заявлению, за строевыми частями вслед, из тыла армии. Про жизнь же при большевиках жители рассказывали много интересных моментов вроде того, например, что зимой дрова отпускались только со складов по рецепту врача и только для больных.