Текст книги "Вооруженные силы на Юге России"

Сплошного фронта здесь не было, и велась в этом районе чисто маневренная война. Обе стороны действовали отдельными отрядами, а благодаря тому, что в Донецком бассейне очень густая железнодорожная сеть, она использовалась в полной мере. Как правило, большевистские части воевали только днем, а свои наступательные операции проводили тогда, когда их численно собиралось большое количество, и почти всегда при поддержке бронепоездов. С нашей же стороны силы были небольшие и, по словам полковника Петрова, представляли из себя «миф один», но наше положение спасали умелое руководство, способность частей маневрировать при всяких условиях, выдержка, стойкость и храбрость.

Действовали мы небольшими отрядами, а артиллерия очень часто даже поорудийно. На ночь батарейцы обычно снимались с позиций и уводили орудия в ближайший тыл. С рассветом, а иногда и немного раньше, орудие, взвод или батарея вновь появлялись на своем месте на позиции. Расход снарядов и патронов был ограничен. В то же самое время красные, имея громадные запасы снарядов и патронов, расходовали их в неограниченном количестве. Меткость их стрельбы была весьма слабая, что также спасало наше положение в Донецком бассейне.

Ввиду малочисленности наших войск были нередки случаи, когда для обороны отдельных пунктов оставались отряды всего лишь в 10–20 человек с пулеметом и, при наступлении на них красных, из резерва отправлялся отряд. Наши бронепоезда также принимали деятельное участие в обороне Каменноугольного района. Главная же тяжесть боев пала на так называемые цветные полки (Дроздовский, Корниловский, Марковский и Алексеевский), Самурский и Белозерский полки. В рядах цветных полков было много юных добровольцев: студентов, гимназистов, кадет и реалистов. В строю шли вместе в огонь офицеры, солдаты, бывшие красноармейцы, взятые ранее в плен, молодежь и даже дети-добровольцы.

В течение целого февраля шли с переменным успехом тяжелые бои в районе Дебальцево – Юзовка. Красные все время пытались наступать, сосредоточивая крупные силы. Кроме частей 3-й дивизии, в боях принимали участие корниловцы, марковцы, Алексеевский 1-й офицерский конный полк с приданной к нему конно-горной батареей капитана Колзакова, донцы и бронепоезда: «Иван Калита» и «Офицер». В одном бою бронепоездом «Офицер» лихим налетом был захвачен красный бронепоезд «Карл Маркс», имевший по две орудийных и пулеметных площадки. Появился в строю Добровольческой армии бронепоезд «Слава Офицеру». Части Добровольческой армии в боях несли большие потери, и ряды все время уменьшались. К довершению всего появилась эпидемия сыпного тифа, уносящая много жертв. От сыпного тифа умер начальник 1-й дивизии генерал Станкевич.

Дроздовские части базировались и вели бои в районе Никитовка, Харцызск и Юзовка. 24 февраля части Дроздовского стрелкового полка вели бои в районе станции Железная. На другой день красные стали нажимать крупными силами, но с подошедшими корниловцами наши части перешли в контрнаступление, и 25 февраля были заняты Нелеповка, Щербиновка, станция Кривой Торец и Плещевка. Ночь дроздовцы провели в Кривом Торце. На другой день коротким ударом наши части вновь заняли Константиновку, захватив там бронепоезд красных, носящий имя «Роза Люксембург», с бронированным паровозом от бронепоезда «Карл Либкнехт», изготовленного рабочими Краматорского завода, вооруженный четырьмя орудиями и пятнадцатью пулеметами.

В этот же день в дневнике капитана Н.Ф. Соловьева, офицера 1-й Дроздовской легкой батареи, описано торжество по случаю первой годовщины похода Яссы – Дон: «26-го февраля, в Юзовской церкви, в присутствии всех собравшихся поход ников, состоялось торжественное Богослужение и панихида по нашему шефу генералу Михаилу Гордеевичу Дроздовскому. После Богослужения в церковной ограде был скромный парад походников-Дроздовцев, принятый генералом Май-Маевским. В кафе-ресторане для солдат был приготовлен сытный обед с обильным возлиянием. В 3 часа дня в обширном зале гостиницы «Гранд Отель» для офицеров и гостей был устроен банкет, на котором присутствовал генерал Май-Маевский. Торжества затянулись далеко за полночь». Кадром 1-й батареи была группа офицеров 26-й артиллерийской бригады, прибывшая в Скинтею, когда там уже была сформирована Конно-горная батарея капитана Колзакова. В своем дневнике капитан Соловьев вспоминает о том, как протекало формирование отряда в Румынии, и о том, что в поход ушли не только офицеры, но и солдаты, которые героически сражались в рядах дроздовцев и, оставшиеся в живых, ушли в изгнание.

На фронте не прекращались бои. Все операции с нашей стороны, как правило, велись небольшими отрядами. Если занимался какой-либо важный пункт, то там оставался лишь небольшой гарнизон, так как выделить значительные силы не представлялось возможным. Так было и после занятия Константиновки. Под натиском красных 1 марта была оставлена Константиновка. Там оставался всего лишь небольшой отряд в 18 человек при одном пулемете. В районе Юзовки был захвачен броневик «Товарищ Троцкий». 2 марта была оставлена Плещевка и красные стали сильно нажимать на Леонидовку, стремясь отрезать Кривой Торец от Железной. 3 марта дроздовцы силою около 130 человек, из которых было 40 конных при одном орудии, повели наступление и, заняв колонию Родионовку, двинулись на Екатериновку, не заняв предварительно Смоляниново, что дало возможность красным обойти левый фланг наступающих. Красных было около 600 человек пехоты при шести пулеметах. Пришлось небольшому отряду дроздовцев отойти.

4 марта, наступая от Никитовки, дроздовцы вновь заняли Константиновку, а вечером, перейдя в наступление, красные со стороны Очеретина подошли к Ново-Бахмутовке и стали обстреливать артиллерийским огнем станцию Скотоватая. Таким образом, оказались под угрозой нападения с тыла дроздовцы, бывшие в Кривом Торце. В 6 верстах в тылу Железной, на разъезд Петруньки, к сторожу явились местные большевики и требовали, чтобы он разобрал железнодорожный путь, а накануне в том же районе было произведено три взрыва, не вызвавшие значительных повреждений полотна дороги. В своем дневнике за этот день капитан Орлов так записал о положении на их участке: «…будь большевики порасторопнее и посмелее, они могли бы нас захлопать здесь уже не раз… но, зная, что в военном отношении они не представляют из себя особо грозной силы, все время остаешься спокойным, несмотря на то что положение наше сейчас не из важных, если не удастся завтра же ликвидировать прорыв на Скотоватую». 5 марта наши части, нажав из Авдеевки, заняли Очеретино и отрезали наступающую группу большевиков на Скотоватую. Теперь в окружение попали уже большевики. Здесь была исключительно маневренная война и велась с нашей стороны отдельными отрядами, причем если в отряде около 100 пехотинцев и человек 50 конных при о дном-двух орудиях, то это уже считалось внушительной силой. Потери все время увеличивались, так как, кроме потерь от огня противника, убывали из строя заболевшие тифом. Со стороны же красных всегда действовали большие группы, нередко свыше тысячи и больше человек. Вечером 6 марта пришлось оставить Константиновку, красные подошли к Кривому Торцу и стали обстреливать его ружейным огнем, но огнем наших орудий их отогнали. Днем над нашими позициями пролетел, в первый раз в этом районе, аэроплан красных, сбросивший три бомбы и обстрелявший позиции пулеметным огнем. 8 марта погода испортилась и после почти весенних дней выпал снег вершка в два. Для обуви зарез. Опять все ноги были мокрые. Нашими частями опять занята Константиновка. В этом районе все время происходит своего рода топтание на месте. Здесь же действуют и части Белозерского полка, на долю которого достался участок фронта весьма солидный – расстояние между четырмя станциями, а в полку всего лишь четыре роты, а в двух ротах даже только по 11 человек. Поэтому немудрено, если приходится все время топтаться на одном месте.

Очень часто попадались советские газеты, из которых узнали, что на Западном и Сибирском фронтах положение у большевиков неустойчивое, а о добровольцах они пишут, что, дескать, придут в себя они в последнюю минуту перед расстрелом. Но тон их газет стал более умеренный и не столько нахальный, и меньше ругательств по адресу Добровольческой армии.

9 марта был воскресный день, по своему обычаю большевики повели наступление и заняли вновь Константиновку, незадолго перед этим отбитую от красных, Плещевку и Кривой Торец, находящиеся впереди Железной, а обойдя справа и слева, в тылу заняли Ново-Бахмутскую и станцию Скотоватая, перерезав железную дорогу. В свою очередь наши части ночью 10 марта повели наступление из Авдеевки и заняли Ново-Бахмутскую в тылу большевиков, занимавших станцию Скотоватая. После короткого боя красные оставили и Скотоватую. Этим маневром был ликвидирован прорыв красных и наши части вышли из почти безвыходного положения. Это был четвертый воскресный большевистский поход на Железную с двумя обхватами, и на сей раз обошелся дроздовцам довольно дорого. Хотя потери и исчислялись всего несколькими убитыми и десятками двумя раненых, но для тех сил, которыми мы располагали, были весьма чувствительными. Если бы наше командование в Донецком бассейне располагало большим количеством войск, оно могло бы здесь одержать крупную победу и каждый раз, когда большевики, собрав ударную группу не менее чем в 1000 человек, вели наступление, можно было бы их всех, окружив и обхватывая, ликвидировать. Пока же приходилось только, отбрасывая их в исходное положение, восстанавливать свои позиции. К вечеру рота Дроздовского стрелкового полка вновь заняла Кривой Торец. Одновременно был исправлен железнодорожный путь и на фронте на время водрузилась опять тишина. Погода вновь переменилась, и целый день пришлось мокнуть под довольно сильным дождем. Во время прорыва большевиков жители Железной выражали радость по поводу нашего тяжелого положения, говоря, что «теперь кадеты в бутылке», а поэтому неудивительно, что многие дроздовцы говорили, что надо бы круче поступать с «мирным» населением, чем это практиковалось нашими частями на самом деле в этом районе.

11 марта части Белозерского полка ушли на пополнение и формирование, так как в полку осталось в строю только 76 человек. Дроздовцы очень жалели, что ушел и бронепоезд «Белозерец», который хотя и был весьма примитивно оборудован, но на этом участке фронта приносил очень чувствительную пользу, являясь большой поддержкой тем незначительным силам, которые держали довольно большой участок фронта. Конечно, о наступлении пока что не приходилось даже думать, важно было хотя бы удержаться в этом районе и не допустить красных в Каменноугольный район. В последнее время обнаружился сильный нажим красных в районе Иловайской, и для усиления артиллерии туда отправилась 4-я Дроздовская батарея. Красные нажали и заняли Дебальцево и Чистяково. Лабинский полк с одним орудием отправился в тыл для ликвидации восстания. Там этот наш отряд наткнулся на организованную крупную банду, руководимую опытными начальниками, имеющую много пулеметов, свою артиллерию и даже прожектор. Все время в Каменноугольном районе велись весьма напряженные бои с тысячными отрядами красных, против которых наше командование могло выставить весьма небольшие по численности отдельные группы своих войск. Спасало положение умелое маневрирование, стойкость и храбрость наших частей, которые все время были в движении, что сильно изматывало их. Все операции с обеих сторон, как правило, велись в этом районе, базируясь на весьма густую железнодорожную сеть и при участии, очень часто, бронепоездов. 1-й офицерский конный полк с конно-горной батареей, совершая небольшие рейды по тылам красных, был все время в движении. Бывали просто невероятные эпизоды, как, например: однажды ночью полк с батареей прошел через селение, расположенное в глубокой балке и частично занятое пехотой противника. На подъеме застряло несколько подвод со снарядами, и вытягивать их из грязи разведчикам батареи в кромешной темноте помогали красные пехотинцы, принявшие наш полк и батарею за своих.

Помню и такой случай. Была оттепель. Маленькие ручейки превратились в речки с бурлящей мутной водой. К тому же часто до полудня бывали столь густые туманы, что в 10–20 шагах почти ничего нельзя было разобрать. Вот в такое утро Конный полк с конно-горной батареей, будучи в тылу красных, подошел к бурлящему ручью. С трудом переправились через него, причем мутная вода заливала подводы, а наши горняшки вообще не были видны из воды. Вскоре подошли к мирному и, на первый взгляд, незанятому хутору. Длинная, широкая улица, по сторонам которой хорошие дома. Головной эскадрон и за ним батарея втягиваются в хутор. Возле домов стоят старшего возраста жители и приглашают зайти погреться. Раздается команда: «Стой, слезай, можно оправиться». Туман настолько густой, что противоположная сторона улицы едва видна. Некоторые оставляют коней и идут к домам. Вдруг из-под крыш, с чердаков, загремели выстрелы. Без всяких команд сразу же все вновь очутились верхом и эскадрон и батарея вынеслись из хутора, а оставшиеся позади эскадроны окружили его со всех сторон, спешились и с криками «Ура!» атаковали. Ворвавшись в хутор, стали обыскивать каждый дом, сарай. Всех пойманных с оружием, с патронами и молодых на чердаках арестовывали. С ними поступок был короткий: всех их расстреляли. В этом хуторе уцелели лишь старики, женщины и дети. Забрали кур, гусей, скот и лошадей. За свое вероломство хутор был соответственно наказан. Благодаря сильному туману и неметкой стрельбе красных потери были не столь значительные, как могло бы быть, но, конечно, были раненые люди и лошади. Самые ощутительные потери были в батарее: убит вахмистр батареи капитан Мей (походник) и ранен полковник Малявин. Красные просчитались, предполагая, что весь наш отряд состоял только из эскадрона конницы и батареи. Убитого капитана Мея и раненых на другой день отправили в тыл. К сожалению, название хутора уже не помню.

Поведя наступление, красные 12 марта заняли Кривой Торец и подошли к Нелеповке, где их задержали дроздовцы и, в свою очередь перейдя в наступление, к вечеру восстановили положение. Кривой Торец был вновь в руках дроздовцев. Наступление поддерживал бронепоезд «Дмитрий Донской», команда которого исключительно офицеры-моряки. Красным сильно досталось от пулеметного огня бронепоезда в одной балке у деревни Леонидовки. Неожиданно в час ночи на 13 марта было приказано оставить Кривой Торец и Железную и отойти к Скотоватой, как потом выяснилось, в силу прорыва красных на стыке донских и добровольческих частей. В Скотоватую отступившие части пришли уже днем. По дороге тянулись за отступающими жители из колонии Нью-Йорк. Красные очень осторожно продвигались за отходившими частями, хотя, конечно, от местных жителей отлично знали о нашем отходе. Частями Дроздовского стрелкового полка были заняты позиции перед Скотоватой. 14 марта стало известно, что нашими частями вновь без боя заняты Авдеевка, Никитовка и Горловка. Появились сведения, что в тыл пробрался со своей конницей генерал Шкуро и что имеется связь с адмиралом Колчаком, возглавляющим Сибирскую армию.

Утром 15 марта к Скотоватой подошли большие силы красных при семи орудиях и стали нажимать на дроздовцев. С нашей стороны действовало только одно орудие. Красные, после того как артиллеристы израсходовали весь свой запас снарядов (а было их всего 44), заставили нашу пехоту отойти и оставить Скотоватую. Орудие также снялось с позиции и отошло к Ясиноватой, так как, не имея снарядов, своим пребыванием на позиции пользы принести не могло, а в Ясиноватой была надежда достать снаряды. Подошедший к Скотоватой наш бронепоезд помог нашей пехоте вновь занять Скотоватую, в которой большевики задержались всего лишь полчаса. Пополнившись снарядами, вернулось и наше орудие и утром 16 марта стало на позицию у Скотоватой. Вместе с отошедшими красными из хуторов, расположенных около станции Скотоватая, ушли 15 марта и жители, главным образом молодежь, и там остались лишь старики, женщины и дети. Несмотря на это, у нас очень мягко обращались с теми домами, члены которых сражались в рядах большевиков. Больше того, когда красным приходилось туго или этим новоявленным красноармейцам надоедало воевать, по их собственным словам, они «бросают винтовку, возвращаются домой в деревни, занятые нашими частями, снимают сапоги, ложатся на печь и никто их не трогает». Таким образом, благодаря этому очень много лиц остается ненаказанными за свою деятельность. В районе Авдеевки наш бронепоезд «Иван Калита» в этот день очень удачно и много стрелял по красным из своих шести дюймовых, наводя на них панику. В течение двух дней 17 и 18 марта шел бой под Скотоватой. Красные не жалели снарядов, ведя обстрел станции Скотоватая из бронепоезда, находившегося у разъезда Петруньки. С нашей стороны в бою принимал участие бронепоезд «Генерал Алексеев».

3-й бронеавтомобильный отряд, в составе броневиков «Кубанец», «Доброволец» и пушечного «Артиллериста», до весны все время находился в районе Юзовки, поддерживая наши пехотные части белозерцев, самурцев и других, а также наводя порядок среди рабочих Юзовского рельсопрокатного завода и шахтеров, настроение которых было пробольшевистское.

Ввиду того что запасы снарядов в Добровольческой армии были весьма ограниченные, последовал приказ экономить их и расходовать из расчета не больше семи ежедневно на одно орудие. В этом районе очень легко было подслушивать все распоряжения красных по телефону, так как они не портили телефонных линий. 17 марта наши телефонисты подслушали распоряжение красных о наступлении на Новоселовку, которое действительно и началось в 6 часов утра 18 марта. Деревню Новоселовку защищала небольшого состава рота самурцев, которую, после короткого боя, красные выбили из села. Подошло подкрепление в этот район пехотой с бронепоездом «Князь Пожарский», вооруженным четырьмя легкими и одной шестидюймовой пушками. Красных наступали тысячи, густыми цепями, и спасти положение не удалось. Только на одном левом фланге было свыше 4 тысяч наступающих большевиков. Кроме того, обнаружились большие силы противника и со стороны Железной. Двигаясь полукругом верст в 20, красные вели наступление на Ново-Бахмутовку, которую и заняли к 2 часам дня. Наши части отходили очень медленно, так как было приказано во что бы то ни стало удержаться у Скотоватой, но это было превыше всех возможностей при том числе наших сил, и Скотоватую заняли красные. Ночью на 19 марта дроздовцам удалось было занять ст. Скотоватую после контратаки, но утром красные, при поддержке бронепоезда, выбили их оттуда. Возле Авдеевки также целый день шел упорный бой. 20 марта была эвакуирована Ясиноватая и штаб дивизии перешел в Макеевку. Генерал Шкуро со своей конницей в это время занял Никитовку и Горловку. В боях у Скотоватой наши части потеряли свыше 100 человек и самодельный бронепоезд «Белозерец». Получилось это потому, что «Белозерец» был на одной колее впереди бронепоезда «Князь Пожарский», у которого во время стрельбы сорвалась передняя предохранительная платформа, покатившись под уклон, налетела и опрокинула «Белозерца». Опрокинутый бронепоезд пришлось бросить, так как в это время красные уже занимали станцию Скотоватая, но с «Белозерца» успели еще снять пулеметы, панораму и замок с орудия, которое привели в негодность.

21 марта к 12 часам дроздовцами была вновь занята ст. Скотоватая, но бугры впереди нее оставались свободными, и красные, заняв доминирующий бугор, начали сильно обстреливать вначале станцию, прогнав оттуда все наши эшелоны и пехоту, а после – и орудие дроздовцев. Наш бронепоезд, попав под сильный огонь четырехорудийной красной батареи, быстро ушел назад. Большой переполох был, когда была замечена большая колонна конницы, спускающаяся с бугров в Скотоватую, так как вначале никто не знал, кто это, свои или красные, генерал Шкуро со своим отрядом или большевики, отходящие от Горловки. Красные с утра пустили несколько снарядов по этой колонне, но потом успокоились. Видимо, и на них этот отряд произвел солидное впечатление, а вошел в селение с оркестром музыки. Наконец, выяснилось, что это конница генерала Шкуро при батарее горных и взводе легких орудий. 23 марта стало известно, что Дебальцево и Юзовка опять в руках красных и что в район Юзовки пойдет генерал Шкуро в обход красных, чтобы восстановить положение. Красные в течение всего дня 23 марта вели наступление крупными силами. У Петруньки появилось два красных бронепоезда, которые стали усиленно обстреливать Скотоватую, а около 5 часов красная кавалерия, обойдя наш правый фланг, вышла справа лощиной, несколько сзади, и стала уже спускаться и входить в Скотоватую. Поднялась сильная ружейная и пулеметная стрельба. Стреляли и из домов. Орудие 3-й Дроздовской батареи только через полчаса смогло, отходя полем, выйти из-под обстрела. Ночь застала наши части в районе Землянки. На станции от стрельбы шестидюймовки бронепоезда «Князь Пожарский» повылетали не только стекла, но и рамы из окон. 24 марта прибыло еще одно орудие 3-й батареи и дроздовцы, атаковав красных, около 11 часов заняли Скотоватую и бугор впереди нее. Генерал Шкуро со своей конницей занял Очеретино. На участке дроздовцев он не задержался. На Благовещение, 25 марта, с утра была только перестрелка, но в 4 часа дня наши части перешли в наступление и к вечеру подошли к Железной. В течение ночи и станция, и селение были нейтральными. Утром 26 марта Железная была занята и наши части стали было продвигаться дальше, но красные, подтянув значительные силы, упорно сопротивлялись, а потом перешли в наступление, обходя нашу пехоту, причем на левом фланге появилась их конница. Наши цепи стали отходить. Обход был настолько глубокий, что не только мы оставили Железную и Скотоватую, но едва удержались у Землянок.

На другой день, 27 марта, дроздовцы, поведя наступление, вновь занимают Скотоватую, которую 28 марта под нажимом громадных сил красных оставляют. 29 марта опять повторение наступления на Скотоватую. Взяв Ново-Бахмутовку, наша пехота несколько раз подходила к Скотоватой и только уже поздно вечером, заняв ее, продвинулась вперед и заняла пресловутый «желтый» бугор впереди нее. Все удивлялись, как удалось нашим частям вновь занять и теперь Скотоватую, так как у красных на этом участке было много пехоты, три бронепоезда и две батареи. Имея много снарядов, они расходовали их без всякого стеснения, но в конечном счете, благодаря удачному маневру дроздовцев, принуждены были поспешно отступить, и 30 марта на этом участке у дроздовцев было особенно как-то тихо. Красные только изредка посылали очередной подарок в виде артиллерийского снаряда, но из района Авдеевки доносились звуки большого артиллерийского обстрела. За две с лишним недели упорных и непрерывных боев на участке фронта в районе Скотоватая – Железная, занятого частями Дроздовского полка, побывали бронепоезда «Белозерец», который здесь и погиб, «Дмитрий Донской», «Князь Пожарский», «Генерал Корнилов», «Генерал Алексеев», «Иоанн Калита» и «Единая Россия», а также и одна площадка бронепоезда «Офицер». Бронепоезда все время менялись, наши же стрелки и орудия оставались бессменно на позициях, защищая участок протяжением до 20 верст, и к концу марта здесь осталось в строю лишь немногим свыше 50 стрелков при одном орудии 3-й Дроздовской батареи. Мобилизованные местные жители оказались ненадежными бойцами и постоянно дезертировали, уходя назад в свои деревни, которые занимались красными. В ночь на 31 марта дезертировало 23 мобилизованных.

Все время, находясь в Каменноугольном районе, части Дроздовского стрелкового полка, как правило, действовали следующим образом: обычно батальон или отдельная рота располагались в железнодорожных вагонах, вперед высылая дозоры и наблюдателей. Особенно этого образа действий придерживался генерал Туркул¹⁴⁶, командуя в то время батальоном. Он держал свой батальон в кулаке и этим кулаком наносил, где было нужно, сокрушительные удары противнику. Конно-горная батарея действовала с офицерским конным полком. Отдельные взводы и даже орудия Дроздовской артиллерийской бригады часто придавались другим частям не только 3-й дивизии. Конный Дроздовский полк, находясь на левом фланге Добровольческой армии, с гвардейскими частями весной отошел в Крым, где и участвовал в боях на Ак-Манайских позициях.

С наступлением весенних дней частые дожди превращали дороги и пахоть в липкую, вязкую грязь, очень мешающую при маневренной войне. На всех полях в районе боев, после многочисленных сражений, валялись в большом количестве осколки от гранат, шрапнельные стаканы и ружейные гильзы. Все кругом было густо покрыто воронками от разрывов снарядов. По полям носились, после выстрелов или разрывов, как угорелые зайцы, бегали и выли раненые собаки. В воздухе, с начала перелета, пролетали утки, гуси, дрофы, лебеди.

К 1 апреля красные подтянули на участок фронта, занимаемого 3-й дивизией, много артиллерии, среди которой было немало орудий крупного калибра, и с начала апреля вели постоянно весьма сильный артиллерийский обстрел, после которого обычно пытались, сосредоточив крупные силы пехоты, наступать, но без особого успеха. Особенно подобные их действия были в районе Скотоватая – Ясиноватая. Возле станции Каменская донцы вновь имели успех, захватив 20 орудий, 52 пулемета и взяв в плен до 1000 человек. Генерал Шкуро со своим отрядом взял город Мариуполь, где в числе военной добычи оказались 27 орудий и бронепоезда красных.

4 апреля, в теплый и ясный весенний день, когда в воздухе раздавались трели скворцов и летали жаворонки, загремели орудия красных и они большими силами повели наступление на участке дроздовцев. Красная конница вскоре стала справа обходить наши части, которые принуждены были отойти, но на другой день дроздовцы сами перешли в наступление. Удачным попаданием гранаты 4 8-линейной гаубицы в площадку бронепоезда красных на ней произошел взрыв снарядов, и она начала гореть. Красные отцепили ее, и поврежденная площадка, на которой продолжались взрывы снарядов, покатилась под уклон к Авдеевке, вызвав там у красных громадную панику. К вечеру и станция, и село Авдеевка были заняты дроздовцами. 6 апреля многим удалось побывать в церкви на заутрене.

На Пасху обозначилось наступление красных на Юзовку, которая и была ими занята 9 апреля. Под Горловкой также разыгрался бой, в котором солидно попало немцам, бывшим военнопленным, сражавшимся на стороне красных.

Весь месяц апрель продолжался танец на месте. В конце апреля красные сильно нажали, наши части стали медленно отходить и одно время даже была под угрозой Иловайская. 27 апреля приезжал в Иловайскую командующий Кавказской Добровольческой армией генерал Врангель и, обращаясь к войскам, он, кроме другого всего, сказал:

«Я слыхал ваш стон. Я знаю, как тяжело вам приходится в этой борьбе, но помните, что врагу еще тяжелее, потому что этот враг – презренный враг. Он за своей спиной имеет разоренную страну, которая его проклинает. Вы же имеете за собой родные села и станицы, которые вас поддержат. Держитесь, орлы. Через короткое время я обещаю сменить вас новыми, свежими силами…»

4 мая, опять наступая, красные отрезали было путь отступления нашему бронепоезду «Генерал Алексеев», заняв Моспино, но нашим ответным контрнаступлением они были выбиты из Моспина, и тем самым бронепоезд был спасен. На участках фронта были обнаружены части, состоящие из китайцев.

Наметился перелом в нашу пользу, и уже 9 мая добровольцы начали медленно продвигаться вперед и днем 10 мая заняли Дмитриевск. Красные отходили, оказывая упорное сопротивление. 12 мая наши части повели наступление на многих участках фронта, а генералом Шкуро в тылу противника были заняты станции Юзовка и Авдеевка. После этого наши части без всякой особой задержки вышли на линию Ясиноватая – Скотоватая. Красные, не ожидая нашего наступления, не успели эвакуировать Ясиноватую, от которой отходили густыми колоннами. Зайдя в тыл, наши наложили на рельсы железной дороги кучу шпал и рельс. Поезда двинулись из Ясиноватой, но, когда 3-я батарея дроздовцев открыла по первому уходящему поезду огонь, он ускорил ход и, не видя баррикады на рельсах, налетел на нее. Передние колеса паровоза перескочили через первые шпалы, потом все там перепуталось. Поезд дальше не мог двигаться ни вперед ни назад. Вслед за ним вскоре со станции двинулись бронепоезда красных и, подойдя к месту аварии поезда, стали метаться взад и вперед. Они отстреливались еще часа два-три, но потом принуждены были сдаться. Один матрос стрелял до последнего, и его из револьвера убил полковник Манштейн, будущий командир 3-го Дроздовского стрелкового полка и в Крыму командующий Марковской дивизией, при прорыве Буденного. На одном из захваченных бронепоездов, а именно на «Военных моряков Балтийского флота № 2», была следующая надпись: «Никто не даст нам избавления, ни Бог, ни царь и не герой. Добьемся мы освобождения своей лишь собственной рукой». Довольно оригинально для моряков-коммунистов.

Всего было захвачено в Ясиноватой три бронепоезда и семь больших железнодорожных составов, груженных имуществом, а на платформах одного из них и два броневых автомобиля. Там же в Ясиноватой попал в плен штаб одной из частей красных. Продвигаясь дальше, наши части к вечеру заняли деревню Землянку, а на другой день, 13 мая, днем вошли в Скотоватую, и теперь знаменитый «желтый» бугор впереди нее был занят почти без сопротивления. 14 мая была занята Горловка, а 15 мая в руках дроздовцев оказалась и Никитовка.

Никитовка – большая узловая станция. Большевики здесь успели взорвать два железнодорожных моста и тем самым преградили путь на несколько дней нашим бронепоездам. Под влиянием поражений красные стали метаться и дух в их частях упал. По всему видно было, что они решили отступать до Харькова. Наши продолжали наступление в направлении на Бахмут, и к вечеру разведка дошла до станции Курдюмовка. В последующие дни наступление велось по всему фронту, причем наши части все время, выходя в тыл противника, наводили на красных большую панику. Вскоре и Константиновка была в наших руках. Таким образом, в течение десяти дней части Добровольческой армии, наступая, вернули почти всю ту территорию, которую в течение трех месяцев медленно, с упорными боями оставляли.