Текст книги "Ночная незнакомка"

И Сара передала своим собеседникам содержание телефонного разговора с Донахью.

– Кто из двух женщин был зачинщиком? Этого мы не знаем и, возможно, никогда не узнаем. Нетти стреляла в тот момент, когда Джейн вонзила ей в грудь нож? Или Джейн была вынуждена защищаться после того, как Нетти послала в нее первую пулю? Нет ни малейшей зацепки, чтобы ответить на этот вопрос. Поэтому предлагаю ограничиться другой задачей: узнать, где жила Нетти. Патрону Джейн, писателю Джонатану Суорму, наверняка это известно, но вряд ли он захочет поделиться с нами своими источниками информации.

– И вы надеетесь, что Джейн попытается укрыться в квартире Нетти? – спросил Шейн.

– А почему бы и нет? Там она была бы в большей безопасности, чем в любом другом месте. Да и что ей остается? Денег у нее нет или, во всяком случае, очень мало. Ведь она меня ударила и скрылась, возможно, потому, что, увидев труп, кое-что вспомнила. Это натолкнуло ее на мысль, что она больше во мне не нуждается и ей пора перерезать пуповину. Джейн постаралась от меня избавиться потому, что я стала для нее бесполезна, – другого объяснения нет.

– Я полностью согласен, – одобрил мать Дэвид. – Когда я говорил о своих соображениях, то имел в виду следующее: в снах и видениях Джейн, несомненно, присутствуют образы, которые могут стать ключом к разгадке, они являются своеобразным кодом. Их трудно обнаружить сразу, однако я несколько раз внимательно прослушал записи, пока мать отсутствовала. Эти образы находят свое отражение в отдельных часто повторяющихся словах, произнесенных во время бреда, нечто вроде припева. Надеюсь, вы лучше меня знаете то, о чем я говорю.

– Переходите к делу! – грубо прервал его Шейн. – Мы с вами не на конгрессе по психоанализу.

– Хорошо, – согласился Дэвид. – Итак, мое внимание привлекли некоторые слова: индеец, красный конь, галоп. Однако если принять во внимание, что в Джейн стреляла Нетти, то существование этого индейца становится проблематичным.

– Нет, – еле слышно проговорил Крук, – на Джейн было совершено еще одно покушение. И на этот раз Нетти не могла быть убийцей, потому что к этому времени она уже давно умерла. Значит, стрелял кто-то другой… Почему в таком случае им не мог оказаться тот индеец?

Сквозь прозрачные стенки капсулы было видно, что Дэвид заметно нервничает: он не привык, чтобы ему возражали.

– Дайте же мне договорить! – раздраженно бросил он. – Меня заинтересовала одна фраза, произнесенная Джейн незадолго до того, как мать отправилась на встречу с Бобом Кэллаханом. На первый взгляд это бред чистой воды, который, однако, при ближайшем рассмотрении кажется куда более серьезным. А дело вот в чем. Представьте глубокую ночь, Джейн внезапно просыпается в холодном поту от ужаса и утверждает, что только что видела в окне фургона, напротив ее кушетки, лицо индейца, прижатое к стеклу.

Он нажал клавишу на пульте, и зазвучал громкий голос Сары:

«– Никого нет. Наверное, вы увидели дурной сон. Происшествие на стоянке взвинтило вам нервы, вот вы и…

– Не принимайте меня за идиотку! – возмутилась Джейн. – Вы ничем не лучше других: тоже считаете меня мифоманкой!

– Вовсе нет, – успокаивала ее Сара. – Просто я не понимаю, как ночью, сквозь затемненные стекла, вы сумели разглядеть лицо этого человека.

– Индеец, это он, – настаивала Джейн. – Его огромная голова загородила все окно. Голова великана!»

Дэвид прервал запись.

– Слышали? Тут-то и содержится самое важное: огромная голова загородила все окно. Голова великана.

– Черт побери! – вмешался Шейн, с трудом сдерживая нетерпение. – На что вы намекаете? Во всем этом нет ни малейшего смысла, я слышу тысячи подобных заявлений каждый раз, когда делаю обход своих больных!

– Знаете, о чем я подумал? О фресках, настенных росписях, о тех изображениях, которые можно увидеть на фасадах или торцах домов в Венисе, например, да и не только там.

Сара вздрогнула.

– А ведь правда, – задыхаясь от волнения, проговорила она. – Фрески… настенные росписи…

– Только представьте, – продолжал рассуждать Дэвид, – вы лежите на кровати, смотрите на улицу через оконное стекло и видите напротив окна нарисованную на стене соседнего дома голову индейца. Громадную голову, чьи глаза угрожающе уставились на вас. Ночью на нее падает свет уличного фонаря – так что она преследует вас сутки, и в конце концов вы начинаете сходить с ума.

– Что ж, версия вполне правдоподобная, – заметила Сара.

– Меня всегда интересовали фрески, – признался Дэвид. – Моим самым большим желанием было сделать нечто подобное, и я составил каталог всех настенных изображений, заслуживающих внимания, которые находятся в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско. Я общаюсь по Интернету с другими такими же любителями, которые мне пересылают фотографии всех новых живописных полотен такого рода, созданных за последние недели. Мой каталог постоянно обновляется, однако порой трудно уследить за всеми новинками – они ежедневно появляются десятками, и я, разумеется, не помню их в деталях. С этой целью я разработал специальную поисковую программу, которая позволяет быстро находить нужный материал по заданной теме. Когда я ввел слово «индеец», компьютер выдал мне множество файлов, поскольку это часто встречающийся сюжет. Да, немало индейских голов украшают Лос-Анджелес! Я вошел в контакт со специалистом по истории индейских племен и дал ему проанализировать все приходящие под этим именем файлы с изображениями голов индейцев, которые могут подойти под описание, сделанное Джейн.

– И много их? – спросила Сара.

– Двести семьдесят восемь, – ответил Дэвид. – Некоторые из этих изображений огромны, некоторые очень малы, и находятся они во всех уголках Лос-Анджелеса.

– Нельзя же, в самом деле, обойти весь город. На это просто нет времени. Когда придет ответ консультанта?

– Ночью. Или, самое позднее, – утром.

– Проклятие! – взревел Шейн. – Следовательно, всю ночь мы должны сидеть здесь как пришитые! Вся эта история с живописью мне кажется просто бредом, я не верю в нее.

– В нашем распоряжении только сегодняшняя ночь, – устало заметила Сара, делая вид, что не слышала реплику медика-практиканта. – Если завтра утром я не явлюсь вместе с Джейн в полицейский участок, мне немедленно предъявят ордер на арест, и тогда все осложнится.

– Мы должны отыскать ее до рассвета, – сказал Крук. – Мне ничего не стоит поместить ее к себе в больницу под вымышленным именем. Я не могу допустить, чтобы ее застрелили полицейские.

– Можете рассуждать об этом, пока не надоест! – грубо вмешался Кристиан Шейн. – Думаете, будет легко ее взять? Она вооружена, и не забывайте о том, скольких она уже убила. Когда мы ввалимся к ней в квартиру, она перестреляет нас всех как воробьев!

– Этого не произойдет, – возразил Крук. – Я поговорю с ней, найду нужные слова. Для этого я сюда и явился. Надеюсь, мне снова удастся завоевать ее доверие. Не забывайте, что я полгода ею занимался.

– Полгода! И, главное, какой прекрасный результат! – съязвил Шейн.

– Хватит, – не выдержала Сара, – оставьте сведение личных счетов до лучших времен!

– Я поговорю с ней, – повторил Крук, – постараюсь расположить ее к себе, а тем временем Шейн подкрадется к ней сзади и сделает укол с успокоительным средством. Джейн тут же заснет, и мы перенесем ее в машину. Если все сделать, как я говорю, не придется ни прибегать к ненужному насилию, ни испытывать его на себе. У меня всегда был с ней отличный контакт.

– Хорошо, – сдалась Сара. – Будь по-вашему. А пока я попрошу приготовить для вас кофе с сандвичами. Боюсь, сегодняшняя ночь нам покажется слишком долгой. Можете прилечь на диване, если пожелаете. Я тоже попробую немного поспать. Если произойдет что-нибудь непредвиденное – найдете меня в офисе.

Крук закрыл глаза, словно и в самом деле собирался воспользоваться рекомендацией Сары и уснуть прямо в инвалидном кресле. Шейн усмехнулся и рывком извлек из кармана пачку сигарет.

– Я бы попросила вас здесь не курить, – остановила его Сара. – Защитная пленка капсулы Дэвида сделана из легковоспламеняющегося материала, она чувствительна к повышению температуры.

– Мама! – возмутился юноша. – Прекрати меня опекать! Я достаточно взрослый, чтобы позаботиться о своей безопасности.

Сара сдержалась и, никак не прореагировав на резкую реплику сына, молча направилась к себе в офис. Она едва держалась на ногах от напряжения и очень хотела спать.

Глава 28

Телефонный звонок прервал кошмарный сон Сары, в котором неестественно огромная голова индейца разбивала окно, рассыпая вокруг фонтаны стеклянных брызг. Сара перекатилась на другой бок, чуть не упав с зеленого кожаного дивана, и лишь тогда схватила телефонную трубку.

На другом конце провода вновь послышались рыдания. От неожиданности Сара сразу вскочила. В голове мелькнула счастливая мысль, что, возможно, ей удастся-таки убедить Джейн в необходимости приехать в агентство.

– Джейн, – как можно мягче начала она, – послушай, все еще можно уладить…

– Никакая это не Джейн! – раздался гневный девичий голосок. – Это я, мама, а ты даже не способна узнать собственную дочь!

У Сары внутри все оборвалось. Мама?

– Санди, – заикаясь, произнесла она. – Это ты, Санди?

– Да, я. А ты, оказывается, забыла, что у тебя есть дочь, – зло ответила девушка. – Каждый раз, когда я пыталась тебе позвонить, ты все время говорила об этой Джейн. Кто она? Приемная дочь? Или, может, подружка? Неужели за время, пока я отсутствовала, ты успела стать лесбиянкой?

– Санди, – едва справляясь с волнением, проговорила Сара, – значит, это ты молча плакала в трубку и ничего не говорила?

– Конечно, я, – неожиданно тоненьким, совсем детским голоском пролепетала девушка. – Мне не удавалось выдавить из себя ни слова. Это было сильнее меня, я не могла ничего сказать.

– Что произошло? – встревожилась Сара. – С тобой что-нибудь случилось? Как тебе помочь?

Санди снова зарыдала. Прошла минута, но она по-прежнему ничего не говорила. Потом неожиданно вновь зазвучал голос обиженной маленькой девочки:

– Это была я.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Сара. – О чем ты?

– Там, во французском кафе, – призналась наконец Санди. – Это я в тебя стреляла. Они дали мне пистолет и приказали убить человека, которого я больше всего ненавижу.

– Кто – они?

– Мой гуру – Шанкра. Наша секта решила начать крестовый поход против пособников дьявола. Каждому члену организации велели убить одного самого ненавистного для него человека.

Сара содрогнулась от ужаса. Ей показалось, что она потеряла дар речи.

– Так, значит, это ты напала на нас в кафе, ты стреляла в Джейн?

– Опять эта проклятая Джейн! – воскликнула Санди. – Представления не имею, кто это… Я хотела убить тебя, только тебя, но моя рука так сильно дрожала, что я промазала. Ни одна пуля не попала в цель. А потом я узнала из газет, что ты осталась жива. И сразу… сразу почувствовала облегчение.

– Ну что ж, я очень рада, – вздохнула Сара, стараясь, чтобы девушка не почувствовала горькой иронии, скрытой в этой фразе.

– Шанкра был вне себя от ярости, они меня наказали, но это все ерунда. Главное, я поняла, что не так уж сильно ненавижу тебя. Вот что я собиралась тебе сказать. Пожалуй, все.

– Послушай! – закричала Сара. – Не клади трубку! Я очень хочу с тобой увидеться, я очень…

Но Санди прервала разговор. Сара заплакала, закрыв лицо ладонями, и лишь через некоторое время, когда ей удалось справиться с эмоциями, к ней вернулась способность анализировать ситуацию, которая позволила заглушить разрывавшую сердце боль. Как ни ужасно, но ее профессиональный инстинкт оказался сильнее.

Значит, Санди стреляла в нее, а не в Джейн. Следовательно, вопреки ее твердому убеждению, покушение во французском кафе не имело никакого отношения к ее потерявшей память подзащитной. Никто не шел по следам Джейн и не угрожал ей. Все это было чистой воды выдумкой. Крук оказался прав. Мнимое покушение, совершенное на молодую женщину в больнице, тоже было порождением ее страха, материализацией ее истерии перед лицом смутной угрозы. «Боже, – подумала Сара, – стоило нам колесить по всей Калифорнии, заметая следы и спасаясь от преследователя, которого никогда не существовало!»

Эта свалившаяся как снег на голову новость делала версию Дэвида еще более правдоподобной и вселяла в Сару надежду. Она гнала от себя страшную мысль, что дочь пыталась ее убить, сейчас нельзя было тратить время на размышления. Разумеется, она к этому вернется, но не раньше, чем в деле Джейн Доу будет поставлена точка.

Раздавшийся сигнал внутренней связи вернул ее к реальности.

– Ура! – возвестил Дэвид. – Спускайся, получен ответ консультанта.

Сара встала и неверными шагами направилась к лифту, твердо решив скрыть от Дэвида, что его сестра покушалась на ее жизнь.

Внизу оба врача вплотную приблизились к мембране, изолирующей территорию Дэвида, и не сводили глаз с монитора, на котором появилось изображение настенной фрески: несколько индейцев, танцующих вокруг костра. Один из участников действа, казалось, устремлял свой взгляд прямо на них.

– Вот эта картина, – объяснил Дэвид. – По мнению моего эксперта, это может быть копия картины неизвестного автора девятнадцатого века, названная «Последний галоп Красного Коня».

Красный Конь оказалось именем одного из вождей, умершего перед окончанием индейских войн, когда его племя было согнано в резервацию, на бесплодные земли. Красный Конь обрек себя на голодную смерть, чтобы добиться от властей более плодородных участков земли для своих соплеменников.

– Ради Бога, избавьте нас от экскурсов в историю! – раздраженно заметил Шейн. – Так где находится эта чертова стена с нарисованными краснокожими?

– Дом с изображением Красного Коня стоит на улочке Санта-Каталина-лейн. Возможно, одно из окон квартиры Нетти Догган находится как раз на уровне головы индейского вождя. У вас, таким образом, появляется надежный ориентир.

– Скорее туда! – решительно сказала Сара. – Джейн наверняка уже там или появится с минуты на минуту. Вот только я не уверена, стоит ли вам подвергать себя такому риску, – добавила она, обращаясь к врачам.

– Не волнуйтесь, – заметил Крук своим слабым механическим голосом, – все пройдет нормально, если вы полностью мне доверитесь. Переговоры с Джейн я буду вести один, это очень важно. Посмотрите, какую жалкую картину я собой представляю! Вряд ли у Джейн возникнет мысль, что я ей угрожаю. Неужели у нее хватит духу выстрелить в калеку?

– Не будьте наивны, – возразила Сара. – Не забывайте, что она зарезала мужа, пока тот спал.

– И все-таки я верю, – сказал Крук, – что все пройдет хорошо. Я попрошу, чтобы она отдала мне оружие. Когда она это выполнит, Шейн сделает ей укол. Вы поняли, Шейн? В этом случае все зависит от вашей реакции, здесь я вряд ли смогу помочь, если учесть мое теперешнее состояние.

– Понял, понял, – проговорил практикант, – поберегите силы для той болтовни, которая вам предстоит с вашей пациенткой. Не уверен, правда, что ей захочется выслушивать проповеди. На мой взгляд, самое лучшее было бы сообщить этот адресок полиции. Увидев, что ее собираются брать штурмом, Джейн, вне всяких сомнений, откроет стрельбу, полицейские ответят, и есть шанс, что одна из пуль снова продырявит ей башку. Дело прекратят, и все будет шито-крыто.

– Вы просто мерзавец! – не сдержалась Сара. – Идите впереди и не смейте дотрагиваться до телефона, пока мы не прибудем на место.

Глава 29

Они пересекли ночной Лос-Анджелес, следуя по пустынным улочкам, где ни в коем случае не следовало показываться мирным прохожим, поскольку в это время суток они целиком и полностью принадлежат бандитам. Сара любила повторять, что на улицах Лос-Анджелеса нужно устанавливать табло наподобие тех, что обычно находятся перед въездом на территорию заповедников, где водятся хищные звери: «Нельзя выходить из автомобиля и открывать окна ни при каких обстоятельствах!»

К счастью, фургон был надежным укрытием. Отправляясь в путь, Сара вооружилась револьвером 38-го калибра, который обычно редко брала с собой, но в ночном Лос-Анджелесе и его убойная сила казалась сомнительной. В этом мире, где двенадцатилетние сопляки нередко были обладателями карабинов и винтовок с оптическим прицелом, перестрелки между бандами подростков, этих малолетних убийц с автоматами, стали привычным делом, после чего оставались трупы мальчишек, которым на вид можно было дать не больше четырнадцати лет.

В автомобиле атмосфера была накалена до предела. Порядочные обыватели редко показывались на улицах ночного Лос-Анджелеса даже на машинах, если же все-таки это происходило, то зона их перемещения была строго ограничена территорией, тщательно контролируемой службами безопасности в тех кварталах, которые еще можно было назвать обитаемыми. Шейн заметно нервничал, что же касается Крука, которого вместе с его инвалидным креслом поместили в задней части фургона, то его свистящее дыхание, казалось, заполнило все пространство. Сара проклинала себя за то, что втравила врачей в эту авантюру. Их способность справиться с ситуацией внушала ей серьезные сомнения. Как бы Крук ни был убежден в своем превосходстве над другими, его самоуверенность в данном случае ничего не решала – однажды он уже стал ее жертвой. Он не понимал, что Джейн, с которой ему предстояло столкнуться лицом к лицу, теперь имела очень мало общего с той свихнувшейся девицей, какую он знавал в больнице, и эта встреча могла обернуться катастрофой.

Наконец они свернули на Санта-Каталина-лейн – совершенно безлюдную улочку, зажатую между двумя рядами невысоких построек, бывших конюшен почтовых лошадей, кое-как переоборудованных под жилье. На некоторых домиках с давних времен сохранились надписи-объявления, которые, вероятно, специально оставили для туристов. Одно объявление приглашало «трудных подростков не старше восемнадцати лет для опасной работы, желательно сирот».

Фреска с изображением индейцев находилась на стене здания, стоявшего позади конюшен. Сара выключила зажигание. Вождь Красный Конь смотрел прямо в окна четвертого этажа дома, расположенного на противоположной стороне улицы.

– Это здесь, – прошептала Сара. – Если Джейн казалось, что индеец заглядывает ей в окно, значит, она спала на четвертом этаже. Но здесь фургон оставлять нельзя – он чересчур заметен.

Она открыла дверь, зажав в руке «несессер взломщика».

– Пойду обследую дверь, – сообщила Сара врачам. – Не исключено, что она открывается с помощью специального кода. Постарайтесь за это время припарковать машину где-нибудь в укромном месте.

Шейн даже не вызвался проводить ее. Ирландка решительно направилась к дому. Входная дверь действительно была заперта, но Саре не составило особого труда открыть ее с помощью специального декодирующего устройства. Она отодвинула дверь в сторону, приставила найденный поблизости кирпич, чтобы она не захлопнулась, и вернулась за своими спутниками. Дыхание Крука становилось все более тяжелым – сказывалось нервное напряжение. Сара гнала от себя мысль, что в разгар операции у него мог начаться приступ.

В холле Сара нейтрализовала еще одно защитное устройство, обеспечивающее доступ в лифт. Затем все поднялись на четвертый этаж. Как Сара и предполагала, старое здание внутри оказалось начиненным всевозможными средствами безопасности, следовательно, его обитатели не из бедных. Запасные выходы отсутствовали, и проникнуть в дом можно было через единственную дверь, оборудованную кодовым замком. Когда жильцы попадали внутрь, автоматически включались лампы, которые не только обеспечивали освещение, но и поддерживали температуру, необходимую для многочисленных декоративных растений из рода кактусовых, находившихся здесь в условиях, приближенных к условиям погруженной на огромную глубину подлодки. Сара быстро определила дверь нужной квартиры. На медной табличке была выгравирована изящная надпись: «Мадам Стормфилд, преподавательница класса пианино, бывшая ученица Магнуса Виттенштейна, лауреат Нью-Йоркского конкурса исполнителей».

Как узнать, действительно ли это тайное убежище Нетти Догган? Сара опустилась на колени. С внешней стороны замок представлял собой буквенную панель. Чтобы открыть засов, достаточно было набрать на этой клавиатуре слово, являющееся паролем. В замках такого типа после третьей неудачной попытки обычно включается сигнал сирены, но интуиция подсказывала Саре, что Нетти непременно должна была выбрать в качестве пароля слова «Кактус» или «Толокин». «Кактус» – короче, а значит, набрать его легче. И прежде чем приступить к демонтажу замка, она все-таки решила попробовать.

К-а-к-т-у-с. Тут же послышался щелчок отодвигающегося засова, и Сара открыла дверь. Она вошла в квартиру, не доставая оружия. Внутри было темно. На окнах вместо занавесок – полароидная пленка. Скромное, почти аскетическое убранство комнаты. Нетти позаботилась даже о том, чтобы купить пианино – для большей убедительности. Стены увешаны поддельными концертными афишами, этажерки трещат под тяжестью музыкальных партитур и старинных, на семьдесят восемь оборотов, пластинок. Прилежная ученица, во всем следовавшая советам своего наставника, Нетти стремилась создать образ солидной старой дамы, внушающей доверие соседям. Большинство людей, которым приходилось с ней сталкиваться, и вообразить не могли, что ей чуть больше пятидесяти.

Сара быстро обошла комнаты. Никого. Она сразу убедилась в том, что одно из окон спальни действительно выходило на стену дома с изображением головы индейца. Дэвид не ошибся! С кровати панорама из окна ограничивалась лишь этой огромной злобной физиономией, которая, казалось, вот-вот окажется в комнате. В предрассветных сумерках, в полусне, эта картина вряд ли производила приятное впечатление. Скорее всего в квартире долгое время никто не жил, оплата счетов могла производиться и через поверенного. Что же касается почты, то вряд ли Нетти Догган вела оживленную переписку. На полу ничего не валялось, в ящиках комода – ни единого документа, способного пролить свет на личность обитателя квартиры. В шкафах Сара обнаружила закрытые чемоданы, набитые маскарадными костюмами: прислуги, сотрудницы Армии спасения, деловой женщины. В каждом чемодане – не только подходящая к случаю одежда, но и парик, и вдобавок фальшивые документы. Сара насчитала пятнадцать таких чемоданов, все они были прочными, добротными, с надежными замками. Но сейчас у нее не было времени, чтобы осмотреть их все.

– Ну что? – нетерпеливо осведомился Шейн. – Значит, та самая квартира?

– Да, – подтвердила Сара. – Здесь и проживала Нетти Догган, когда отошла от дел. В глазах соседей она была известной в прошлом пианисткой, которой из-за ревматических болей пришлось отказаться от своего ремесла. Я почти уверена, что она изнывала от скуки. С другими женщинами Нетти наверняка не общалась. Да и может ли профессиональный убийца позволить себе иметь друзей? Одержимая манией преследования, в чем я нисколько не сомневаюсь, вряд ли она могла на кого-нибудь положиться. В этом, по-моему, и заключается суть произошедшей драмы: не доверяя никому, она в конце концов перестала доверять и Джейн.

– Да плевать я хотел на всю эту философию! – прервал ее Шейн. – Лучше объясните, почему Джейн до сих пор не здесь?

– Потому что она не направилась прямо сюда, а стала ходить кругами, чтобы запутать следы и сбить с толку воображаемых преследователей, – ответила Сара. – В свое время нам пришлось исколесить вдоль и поперек всю Калифорнию, прежде чем мы добрались до отравленного озера. Скоро она появится. Давайте ждать. Ни в коем случае не курите – табачный запах сразу вызовет у нее подозрение. Предлагаю набраться терпения и укрыться в одной из комнат. Не забывайте – Джейн вооружена.

Последнее замечание встревожило Шейна.

– Да она нас перестреляет как зайцев, стоит нам только нос высунуть из нашей норы! – проговорил он с раздражением. – За эту дурацкую игру мы рискуем заплатить собственной шкурой!

Сара снова невольно задала себе вопрос: что, собственно, делает здесь практикант, если он так трясется за свою жизнь? Возможно, боится уронить себя перед Круком? Или его к тому побуждают совсем иные мотивы, которые он скрывает? Почему он явно отдает предпочтение такому развитию событий, при котором Джейн убивают полицейские? Из страха перед испепеляющими стрелами вышестоящего начальства? Только и всего? Ведь индеец – лишь тонкий слой краски на стене дома, гангстер во французском кафе не кто иной, как ее дочь Санди, а пулю, угодившую в лоб Джейн, пустила ныне покойная Нетти Догган.

Но вот если что и было реальным, так это попытка задушить Джейн во время ее пребывания в больнице.

«А если Шейн и пытался это сделать? – внезапно пришло в голову Саре. – Но какая причина могла толкнуть его на это? Трудно найти объяснение. Зачем молоденький практикант, впереди у которого блестящее будущее, мог жаждать гибели несчастной, безвестной, полностью утратившей память пациентки?»

Версия не выдерживала критики. Если только… Если только Шейн как раз и боялся, что однажды к Джейн вернется память и она вспомнит… вернее, узнает его.

Не связан ли Шейн каким-то образом с Нетти Догган? Не встречала ли его Джейн у пожилой дамы до того, как события стали приобретать драматический оборот? Не был ли Кристиан… сыном Нетти?

«Перестань! – приказала себе Сара. – Ты сходишь с ума, занимаешься сочинительством, а значит, тоже становишься параноиком. Шейн – самое обыкновенное ничтожество, одержимое собственным благополучием, и нечего его демонизировать».

Такое определение красавчика практиканта показалось Саре наиболее адекватным и немного успокоило. И все-таки она должна быть готовой ко всему: в деле Джейн Доу еще слишком много белых пятен.

Было решено укрыться в одной из комнат, оставив дверь приоткрытой, что позволило бы им наблюдать через щель за входом в квартиру.

– Вынужден лишний раз напомнить, что мы явились сюда, дабы не допустить еще одной трагедии, – сказал Крук. – Сара, уберите оружие, а вы, Шейн, не вздумайте доставать шприц до того момента, как он вам понадобится. Мне приходилось вести переговоры с психически нездоровыми людьми, и, поверьте, я умею это делать. Если вы не станете проявлять излишней инициативы, все пройдет хорошо. Не исключено, что нам даже не понадобится прибегать к инъекции.

– Размечтался! – грубо оборвал его Шейн. – Нужно всадить ей иглу сразу, как только она переступит порог. И засаду стоило бы устроить прямо за входной дверью.

– Ни в коем случае! – запротестовал Крук. – Если Джейн поймет, что на нее организована охота, как на дикого зверя, мне никогда уже не установить с ней доверительных отношений.

Он отключил динамик, и теперь его голос был едва слышен.

Шейн, пренебрегая советом шефа, вытащил из внутреннего кармана куртки металлический футляр, в котором находился наполненный бесцветной жидкостью шприц. Сняв с иглы защитный колпачок, практикант осторожно завернул стеклянный цилиндр в носовой платок.

– У меня впечатление, будто я готовлюсь войти в клетку со львом, чтобы его усыпить, – неожиданно грустно промолвил Кристиан.

– Как быстро подействует лекарство? – спросила Сара.

– Мгновенно, – прошептал практикант. – Этот препарат используется для обуздания буйно помешанных и справляется даже с наркоманами в их худших проявлениях.

Они замолчали и продолжали сидеть в полной темноте. Сара опустилась на пол, мышцы ног и спины были так напряжены, что при малейшем движении она ощущала сильную боль. И лишь на исходе четвертого часа мучительного ожидания им сквозь толщу стены удалось различить звук открывающегося лифта. Сара резко поднялась, боль в суставах от долгого пребывания в неудобном положении исказила ее лицо – к счастью, никто этого не заметил. Крук подал знак Шейну, чтобы тот направил инвалидное кресло в проем приоткрытой двери. Он так тяжело дышал, что Сара испугалась, как бы Джейн не насторожили эти непонятные звуки еще до того, как она окажется в квартире.

Тем временем Джейн набирала код. Вновь раздался щелчок отодвигающегося засова, и она прошла в помещение. Глаза Сары, привыкшие к темноте, без труда различили знакомый профиль. На мгновение заколебавшись, Джейн, словно не решаясь переступить порог, остановилась. Свет с лестничной площадки обозначил на ее застывшем, непроницаемом лице резкие тени. Глубоко вздохнув, она сделала шаг вперед. За спиной у нее снова щелкнула задвижка. Боже, в каком виде была Джейн! Порванная одежда висела клочьями, грязные волосы растрепались. Она казалась до крайности вымотанной и возбужденной. С полминуты Джейн стояла как вкопанная посреди холла, потом решилась наконец включить свет.

Сара и Шейн увидели, как Крук сделал им предупреждающий жест: не двигаться! Джейн занервничала, опустила руку в карман плаща и достала украденный у Сары «вальтер-ППК». Затем пересекла гостиную и открыла шкаф. По звукам, доносившимся из угла комнаты, находившегося вне поля зрения Сары, та догадалась, что Джейн вытаскивает из шкафа чемоданы.

«Собирается переодеваться, – решила ирландка. – Надеется сбить с толку преследователей. Джейн снова во власти маниакального желания постоянно менять облик».

Через десять минут шум стих. Крук привел в действие мотор своего инвалидного кресла и выкатился на середину гостиной.

– Джейн, – спокойно произнес он. – Это я, доктор Крук. Не бойтесь, я не причиню вам никакого вреда.

Вздрогнув, молодая женщина сразу же наставила на него пистолет. Однако вид врача был настолько жалок, что вызвал у нее мгновенное замешательство, и рука с оружием безвольно упала. Сара и Шейн, воспользовавшись моментом, покинули свое укрытие.

Джейн стояла на пороге спальни Нетти Догган посреди раскрытых чемоданов. Казалось, это не спальня, а вокзальный перрон, на который только что опрокинулась тележка носильщика и весь багаж вывалился. Левая рука Джейн сжимала ручку одного из чемоданов.

– Посмотрите, в каком я состоянии, – голосом умирающего проговорил Крук. – Никакой угрозы для вас я не представляю. Я хочу вам помочь, Джейн. За вами охотятся полицейские. Они обязательно выйдут на вашу квартиру – это вопрос в лучшем случае нескольких дней. Здесь вам оставаться нельзя. Пойдемте со мной, я спрячу вас в больнице под чужим именем – никому не придет в голову вас там искать.

Его речь прервал приступ сухого кашля. Крук поднес руку к груди, словно человек, испытывающий сильную боль.

– Никуда я не пойду! – отрезала Джейн. – Я в вас не нуждаюсь и достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться. Завтра я уже буду так далеко, что полиция до меня не доберется. Здесь найдется все необходимое, чтобы обвести копов вокруг пальца: одежда, парики и подложные документы.