Текст книги "Опасное притяжение"

Глава 13
В паутине древнего заклинания

Призрачно все в этом мире бушующем.

Есть только миг – за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим.

Именно он называется жизнь[17]17
  Александр Зацепин. «Есть только миг».


[Закрыть].

Картинки сменяли одна другую так быстро, что я не успевала за ними следить. Они мне отдаленно напоминали мелькающие с сумасшедшей скоростью игровые локации. Совсем близко взрывались снаряды, и над самой землей с ревом пронесся самолет. Захотелось упасть и закрыть голову руками, но мир вокруг дрогнул, по воздуху пробежала рябь, и поле боя сменилось весенним лугом и скачущими лошадьми. Секунда – и порыв ветра размазал лошадей, как будто плеснул коричневой краской. Передо мной возникло оскаленное лицо мужика с топором. Щека рассечена, рот открыт в яростном крике. Я шарахнулась в сторону и крепче ухватилась за руку Дамира.

Вокруг нас бушевал шторм, с темного неба били разряды молний. Они превращали в труху проплывающие мимо суда и заставляли вскипать волны. Поднявшееся цунами смыло с берега хлипкие хижины и пытающихся спастись людей, оставив на песчаном берегу лишь обломки кораблей, домов и переломанные тела жителей прибрежного поселка.

Возводились и рушились города, лилась реками кровь во время битв – словно вся история проносилась перед взором. Хотелось остановить картинку хоть на минуту, но бешеная пляска не прекращалась. Закружилась голова, и я, не выдержав, крикнула халдею:

– Прекрати это, пожалуйста!

– Если бы я мог! – Дамир прижал меня к себе, а я вцепилась руками в рукав его рубашки. Ураган начал немного стихать, картинки мелькали медленнее, и в некоторых локациях мы стали задерживаться чуть дольше.

Мы снова очутились в лесу. Деревья подступали так близко, словно хотели нас выжить со своей территории. На ветвях ближайшей ели секунду искрилась росой паутина, а потом растаяла вместе с деревом. На его месте осталась только засохшая коряга с дуплом.

Судя по всему, лес не был иллюзией, я чувствовала запах сырой травы, болотной гнили и прогретой солнцем грибницы. Слышала ненавязчивое стрекотание насекомых и птичьи переливы вдалеке, а еще тяжелое звериное дыхание.

Волк прыгнул неожиданно, ни я, ни Дамир не успели сориентироваться, казалось, зверь возник из ниоткуда. Я припала к земле, закрывая голову ладонями и прячась за пригнувшимся халдеем, в ожидании, что сейчас на руке сомкнутся волчьи клыки. Но в прыжке хищник претерпел метаморфозы. К нашим ногам приземлился неуклюжий маленький волчонок. Он шевельнул хвостом, неловко переступил, завалился на бок и начал расти, снова превращаясь в опасного хищника.

– Бежим! – подскочив, взвизгнула я и потянула за собой Дамира. Но убегать уже было не от кого. Молодой здоровый зверь стал стремительно стареть. Шерсть вылезала клоками, а шкура покрылась проплешинами, обнажая подгнившее мясо. Воздух наполнился трупным запахом, на который тут же налетели мухи. Я отпрянула, невольно наблюдая, как сморщилась кожа волка, через нее проступил скелет. Скоро на траве осталась лежать лишь груда костей, над которой непонимающе жужжали слетевшиеся на пир мухи.

– Невероятно! – прошептал Дамир. В его глазах появилось сначала недоверие, а потом восторг. – Это все-таки он…

– Кто он? – Я не понимала халдея. Мне было страшно и хотелось домой, тем более центрифуга из различных кусков пространства снова начала набирать обороты.

– Информаториум.

– Я в курсе.

– Нет, не в курсе. – В голосе Дамира звучало благоговение, а на лице появилось несвойственное халдею выражение безграничного восхищения. – Это не путь к артефакту братьев. Это он сам.

– Не путь к нему…

– Не путь, а сам артефакт. Влада, ты понимаешь?

– И как он работает? – Странно было видеть Дамира таким. Откуда столько детской радости? Мне вот совсем невесело. Нас занесло не пойми куда, и, как отсюда выбираться, неизвестно. А еще мы активировали старинную реликвию, с помощью которой можно играть судьбой мира. По крайней мере, Дамир говорил так. Чего же в этом радостного?

– Не знаю как, но работает. – Халдей, завороженно смотрел по сторонам и пытался остановить картинки, ухватив их руками. Хотелось верить, что Дамир не свихнулся от свалившегося на него счастья. – Похоже, мы вне времени и пространства.

– Я хочу обратно. Мне не нравится то, что здесь происходит.

Пока мы разговаривали, вихрь немного замедлился, и я вдруг поняла, что могу не лететь вслед за изменениями, а замереть, находясь в стороне от всего этого. Отрешенно наблюдать за тем, как рушатся города, высыхают моря или как прямо из-под земли вырастают дома и автотрассы, словно вокруг меня идет сразу несколько фильмов, могу повернуться и посмотреть один, могу – другой. Только уж очень быстро меняются сюжеты.

– Кажется, выходит немного стабилизировать это! – выкрикнул Дамир. – Помогай!

– Как? Не знаю, может, ты забыл, но я не халдейка!

– Сейчас это, по-моему, не имеет значения. Мы можем воздействовать на заклинание вместе. Если я правильно понимаю его природу.

– Что делать? – Я против воли ловила взглядом мелькающие кадры и пыталась собрать воедино разрозненный пазл.

– Мы должны выбрать один из кусков пространства-времени и попытаться за него зацепиться.

– Не понимаю, как это сделать? – Я разглядывала очередную локацию, какую-то эпическую битву, и мне совершенно не хотелось цепляться за нее.

– Пока просто помогай мне. Видишь Петровскую набережную? – переключил мое внимание Дамир.

– Да. – Я послушно повернула голову в указанную халдеем сторону.

– Смотри на нее внимательно, старайся не перескакивать на другие куски и не отвлекаться.

Я послушно уставилась на высеченных из гранита мифологических существ Ши-цза, привезенных из Маньчжурии, стараясь ни на что больше не отвлекаться. Статуи установили в 1907 году – это я помнила из экскурсий по городу, а значит, есть шанс, что мы попадем в наше время. Скоро повеяло свежим питерским воздухом, я слышала, как ударяется вода о борт канала, и видела, что картина набережной приобретает четкость, становится совсем реальной. Удивительно, но метод Дамира работал. Сначала маленький, бешено мельтешащий кусочек Петровской набережной начал двигаться чуть медленнее, и я смогла рассмотреть его в деталях, потом он стал расти и постепенно заполнил собой все окружающее пространство. Мы оказались в музее восковых фигур. Настоящий кусочек Питера начала двадцатого века с застывшими людьми. Казалось, они внезапно замерзли, не завершив начатого движения: кто-то приподнял ногу, чтобы сделать шаг, кто-то поворачивал голову, да так и застыл, превратившись в куклу.

– Застывшее мгновение, – пробормотал Дамир то ли для меня, то ли для себя и осторожно, стараясь не задеть ни одну из человеческих фигур, прошелся по набережной.

Я стояла столбом рядом с невысокой дамой в строгом темном платье и кокетливой шляпке. Идти вслед за халдеем не возникло желания, я вообще не люблю восковые фигуры, они у меня вызывают стойкие ассоциации с покойниками. Здесь это сходство чувствовалось еще сильнее. Впрочем, любопытство пересиливало брезгливость. Хотелось протянуть руку и потрогать выбившийся из прически дамы локон, но вернувшийся Дамир резко схватил меня за руку со словами:

– Ничего не трогай!

– Почему? – изумилась я, но руку послушно убрала за спину.

– Неужели ты не понимаешь!

– Что именно?

Пояснить халдей не успел, потому что мир вокруг снова изменился. Стоящая рядом женщина начала стареть, гладкая кожа покрылась морщинами, потом пожелтела и натянулась на костях черепа.

Я непроизвольно шарахнулась в сторону и снова оказалась в круговерти пространства-времени. Дамир крепко держал меня за руку. А глазами выискивал новый кусок пазла.

Нева была безупречна. Спокойная, чуть колышущаяся водная гладь – единственное в окружающем пейзаже, что находилось в движении. Солнце спряталось за облаками. А они были будто вырезаны из плотного картона и приклеены к мертвому небу.

Набережная застряла между времен. Сквозь асфальт местами пробивалась трава и мощеная дорога. Зимний дворец, сначала похожий на изломанный макет, пришел движение. Он менял свою форму, постоянно перетекая из одного состояния в другое. Вот он сиял свежеокрашенными стенами, потом прятался за реставрационными лесами, после пропадал и начинал медленно возводиться этаж за этажом, чтобы через пару минут опасть на землю прахом и заново начать свое возрождение.

Зато застывшие люди принадлежали, похоже, нашему времени. Они были одеты в привычные куртки и плащи. Даже вроде бы по сезону. Пока, к счастью, восковые фигуры оставались статичными. Они не пропадали, не старели и не превращались в скелеты. Несколько подобных манекенов стояли у самой реки, но я старалась на них не смотреть – слишком уж неприятное зрелище. Ладно, если девушка начинала стареть, умирала и разлагалась прямо на глазах, а если запускался обратный процесс? Как, например, сейчас. Лежащие на земле кости медленно собрались в кучу, выстроились в скелет, на который кусками начало нарастать гнилое мясо. Оно покрылось неряшливыми лоскутами кожи в струпьях, и монстр замер, постоял немного, и пространство-время завершило процесс – кожа разгладилась, посветлела, и я увидела красивого парня, рассматривающего водную гладь. Гадость! Мне даже крови его не хотелось, отвратительное, кошмарное зрелище.

Впрочем, здесь все пугало. Даже если не было внешне отвратительным. Ужасно себя чувствуешь в остановившемся мгновении. Ведь я могу подойти здесь к любому и, допустим, выпить кровь. Что случится с человеком в реальном мире? Подозреваю, ничего хорошего. Да и где реальный мир по отношению к тому месту, в которое мы попали?

– Теперь мы там, где нужно? Это наша реальность? – Жутко находиться в одном безмолвном и огромном музее восковых фигур. Страшно даже дышать.

– Ты знаешь, я уже не понимаю, что есть наша реальность.

С одной стороны, приятно – я не одна растерянна и не в курсе, что происходит. С другой – если и Дамир в замешательстве, как нам вернуться обратно?

– Сложно сказать, где мы. Думаю, это некое усредненное пространство. Иллюзия стабильности, которую нам с тобой удалось воссоздать.

– Это надолго?

– Кто знает, для меня здесь все так же непонятно и сложно, как и для тебя. Пойдем присядем. Мне так лучше думается.

Дамир подтолкнул меня к лавочке. На мое счастье, на ней никто не сидел. Дамиру-то все равно, а вот мне соседство замершего во времени, похожего на труп человека было не очень приятно.

– Нам некуда торопиться, – с явным удовольствием заметил халдей и, потянув меня за руку, заставил сесть. – Это невероятно.

– Что с нами произошло? – Этот вопрос интересовал меня сильнее всего. Ушло на второй план даже беспокойство за собственную шкуру и страх перед реакцией Альгиса на то, что я не только потеряла информаториум, но и помогла халдеям его активировать. Последний факт я бы предпочла вообще скрыть, но мэтр слишком проницателен и хитер. Куда мне с ним тягаться? Даже пытаться не буду.

– Неужели ты еще не поняла?

– Не совсем… – Не признаваться же ему? Я не поняла, что случилось, и представления не имею, почему нас кидает из одного места в другое.

– Информаториум – это квинтэссенция информации. Все сведения о мире, которые были, есть и будут. Этот артефакт делает любого богом. Опасная вещь, манящая и притягивающая. Информация, которую хранит артефакт, не просто бесценна, она настолько объемна, что выходит за пределы пространства-времени, она сверх всего. Запустив заклинание, ты можешь быть в любом времени и в каком угодно месте. Ты можешь остановить время, отмотать назад. Вернуться к выбранному периоду своей жизни или истории. Ты можешь менять судьбу. Измени положение любой фигуры – и ты изменишь мир. Опасная игрушка, превращающая своего владельца в бога.

– Именно поэтому ты не дал мне дотронуться там до женщины? – ошарашенно спросила я, во рту пересохло от осознания, насколько близка я была к созданию катастрофы. – Ты боялся, что даже незначительное действие может что-то поменять в истории?

– Да. Игры со временем очень опасны. Мы не можем знать, как повлияют наши действия на нашу же реальность. Иногда сущая мелочь может оказаться катализатором. Тогда изменения будут происходить в геометрической прогрессии. Чем дальше в прошлое, тем опаснее.

– Почему?

– Ты представляешь, что такое геометрическая прогрессия? – Дамир не дождался ответа и пояснил: – Это последовательность чисел, когда каждое последующее число получается умножением предыдущего на знаменатель прогрессии.

– Дамир, я не очень любила математику… давай как-нибудь проще? – несчастно попросила я.

– Хорошо. За точку отсчета берем нашу с тобой реальность, чтобы не запутаться. Допустим, самый примитивный вариант. Ты спасла человека. Если это произошло день или два назад, изменения в истории вполне могут быть незначительны. При условии, что спасенный тобой не пойдет учинять кровавую разборку или грабить банк, а будет сидеть спокойно дома эти два дня.

– До того момента, когда я отправилась в прошлое, чтобы его спасти?

– Да. А теперь представь, что будет, если ты спасешь человека в пятнадцатом веке? А если у него еще родятся дети? Через поколение на Земле появится несколько человек, которые не должны существовать. А сколько таких будет к нашему времени? Каждый лишний человек займет свою нишу в истории, и какое влияние на мир они окажут – неясно. Сотни вариантов развития. Предугадать практически невозможно.

– Как все сложно. Теперь понятно, почему за артефактом идет такая охота. Но… неужели есть такие безумцы, которые готовы рискнуть всем и изменить ход истории?

– Таких много, – помрачнел Дамир. – Научившись управлять временем и пространством, можно не оставить и воспоминания о существующем порядке вещей. Создать свой мир, со своими правилами. Играть событиями так, как угодно тебе. Выстроить собственную линию судьбы и полностью убрать неугодные явления.

– Просто сделать так, чтобы они даже не появлялись?

– Да. Можно ли предположить, как развивалась бы история, если бы никогда не родился на свет, скажем, Александр Македонский или любой другой видный исторический деятель.

– Или Мар не убил Халда. – С каждым предположением мне становилось все страшнее. Это не просто артефакт – это бомба, которая может рвануть в любой момент. Если не по чьей-то злой воле, то по неосторожности. – Тебя это тоже привлекает? – страшась ответа, спросила я Дамира.

– Нет, я хочу выбраться отсюда и спрятать флэшку так, чтобы ее никто не нашел.

– Не уничтожить?

– Нет.

– Понимаю.

– И я убью любого, кто посягнет на нее. – Дамир внимательно посмотрел мне в глаза, словно предупреждая. – Я доверяю только себе.

– Меня тоже не прельщает власть над миром, и я не хочу менять историю, – на всякий случай пояснила я и сделала невинные глаза, показывая добрые намерения.

– Правда, что ли? И даже не хочешь выбрать иной путь, вернувшись в тот день, когда прервалась твоя человеческая жизнь и ты стала мороем? – Это был удар ниже пояса. – Что, задумалась? То-то же. У всех нас есть моменты в жизни, которые мы бы хотели переиграть. Устоять перед соблазном сложно, а как это отразится на действительности, неясно.

– У всех есть, кроме тебя? – горько усмехнулась я. Соблазн изменить свою судьбу был намного сильнее желания изменить судьбу всего мира.

– Почему же? И у меня есть такие моменты, но в себе-то я уверен. А вот в других нет.

– Я не буду пытаться что-либо изменить с помощью флэшки, – устало произнесла я, смирившись с судьбой. Дамир во всем был прав, кроме одного: не он один способен удержаться от соблазна. Я знала, кто мог бы сохранить информаториум не хуже – Альгис. Что касается меня, я бы вообще уничтожила артефакт от греха подальше. Но мое мнение ничего не значит, поэтому и озвучивать я его не стала, сказав: – Понимаю, насколько это может быть опасно. Я хочу сейчас одного – вернуться назад и уехать в Москву принимать смерть от руки моего мэтра. Ну… или не смерть, но что-то близкое к этому. Задание не выполнила, а он не любит провалов. Если, конечно, первым меня не убьешь ты. – Знала, что не убьет, но не смогла не подколоть. Дамир не поддался на провокацию, он настороженно уточнил:

– Твоим мэтром был Ледный, который, как ты сказала, мертв. Или это была очередная ложь?

– Он акула, породившая меня, а не мэтр. Я тебе не соврала.

– Никогда не знал, что существует разница.

– Обычно ее нет, но не в моем случае. – Я не люблю эту тему и нервничаю, когда кто-то поднимает ее. Слишком болезненные воспоминания.

– Не хочешь говорить?

– Не сейчас, – уклончиво ответила я. – Тебе не кажется, что в данный момент у нас есть дела поважнее, чем копаться в моем прошлом.

– Мы же никуда не спешим, так что, думаю, вполне можем поговорить о твоем прошлом. Если хочешь.

– Не хочу. Не люблю об этом говорить, думать и вспоминать. Неужели у тебя самого нет таких тем?

– Отчего же. Есть.

– Вот, значит, ты меня прекрасно понимаешь. Так что давай искать способ отсюда выбраться. Я для себя уяснила – артефакт неимоверно крут, но лично мне неинтересен. Я его боюсь. И мне совершенно не нравится быть причастной к судьбам мира, пусть даже косвенно. Сама мысль о том, что одним неловким движением я способна изменить ход истории, повергает меня в панический ужас, даже если это изменение будет почти незаметным. Я бы вообще предпочла не сходить с этого места, пока ты не придумаешь, как нас вернуть обратно.

– Как скажешь, – усмехнулся Дамир. – Меня тоже пугает перспектива поменять привычный порядок вещей. Слишком хорошо я устроился в уже существующей реальности. Мне нравится абсолютно все.

Шторы были плотно прикрыты, чтобы в комнату не проникал слишком яркий для мороя солнечный свет. Летта недовольно сморщилась, но не стала качать права. Ее раздражала необходимость считаться с кем-то еще, точнее, с мороями, но их тут было очень много, и халдейка чувствовала себя неуверенно.

Все же она привыкла считать кровососов гораздо более слабыми, а под руководством Мертова находились даже такие экземпляры, на которых практически не действовала магия. Это напрягало. Ситуация складывалась не так хорошо, как халдейка себе представляла. Летта предпочла бы мирную, полную удовольствий жизнь. Такую, какую ей создавал Дамир: комфорт и независимость. Все же быть красивой игрушкой чертовски приятно.

Здесь все было намного сложнее. Приходилось работать, быть постоянно начеку и плести интриги, чтобы Мертов заметил, оценил и приблизил к себе. Пока это получалось с переменным успехом. То ли человека уже не интересовали женщины, то ли Летта была не в его вкусе. Но халдейка не думала сдаваться. Новый хозяин уже оценил ее изобретательность и разрешил подойти к себе чуть ближе, значит, дело осталось за малым. Нужно лишь убрать конкурентов, претендующих на его внимание. А в этом халдейке не было равных. Главное, не отступать и не отвлекаться.

После того как Мертов вернулся из небытия, он отослал всех своих людей и оставил в своем кабинете только Летту и светловолосого мороя. Халдейка не знала его имени, но успела изучить и ледяные глаза, и слегка вьющиеся волосы, и даже кубики пресса под рубашкой. Он ей очень нравился, как дорогая антикварная ваза или породистый щенок. Летта хотела заполучить его, но, к сожалению, сейчас было не время.

– Информаториум у вас? – Кошкой вилась халдейка рядом с обновленным Иваном Мертовым. Она даже не поленилась и сделала кофе. – Что мы предпримем?

Летта старалась не обращать внимания на красивого мороя, не сводившего с нее глаз. Мертов – сила, и сейчас он важнее мимолетных прихотей. Вот когда удастся укрепить позиции, тогда она получит эту красивую двухметровую игрушку.

– Да, мы забрали древний артефакт.

Летта чувствовала, как следит за ней Мертов, изучает и изредка косится в сторону мороя. Что ему нужно? Неужели заметил симпатию? В этом случае халдейка не понимала его реакцию. Создавалось впечатление, что новый хозяин доволен брошенными украдкой взглядами.

– Цель достигнута, осталась сущая мелочь, и мир окажется у моих ног. Вы двое поможете мне в этом. Информаториум позволяет проникнуть в любую точку пространства-времени и изменить ход истории.

– А это не опасно? – подал голос стоявший в стороне морой.

– Опасно? – приподнял брови Мертов. – Что есть опасность? Мы способны перекроить историю так, как нам этого хочется, и начнем с того, что скорректируем братоубийство. Так сказать, разрешим конфликт между Халдом и Маром мирным путем.

– Зачем? – Морой был подозрителен. Летте значительно больше нравилось, когда он молчит. – Не приведет ли это к тому, что не будет ни мороев, ни халдеев. Халдеи лишь на словах обвиняют Мара в том, что он убил брата. Но именно это убийство дало толчок к возникновению наших рас. Не было бы его – не было бы нас.

– Не было бы вашей расы, – парировала Летта. – А халдеи бы не утратили способность становиться драконами. Люди-драконы обладали воистину огромными возможностями.

– Это не повод для споров, – тихо перебил Мертов и, обращаясь к морою, спросил: – А разве ты не хочешь создать свою расу. Здесь и сейчас. Вывести новый, более совершенный вид?

Морой задумался, а Летта, пользуясь случаем, взяла инициативу в свои руки:

– Что нужно для активации заклинания и когда мы начнем?

– Нужны разнополые представители двух рас. К сожалению, нам придется дожидаться рассвета, до этого времени не получится запустить заклинание. Надеюсь, мы не опоздаем и твой дружок, запертый в мире артефакта, не успеет сделать то, что планируем мы.

– Дамир никогда и ни при каких условиях не будет вмешиваться в ход истории, – презрительно фыркнула Летта. – Он гуманист и перестраховщик. Он будет просто наблюдать.

– Пока он наблюдает – опасности нет. Вы должны будете изменить ключевое событие в истории. Находясь внутри заклинания, вы сами не пострадаете, а когда вернетесь, останетесь единственными представителями древних рас на руинах нашего мира.

– Слишком рискованно и сложно предугадать результат.

Да что же все мужики какие нерешительные, халдейка с трудом сдержалась от язвительного комментария.

– Ты ведь хочешь стать отцом всех мороев? – Голос Мертова звучал тихо и убедительно. – Ты сможешь повести за собой избранных. А ты, Виолетта, будешь единственной и самой могущественной халдейкой, и за тобой пойдут дети дракона. Самое важное – не бойтесь поражения и последствий. Мы будем менять мир до тех пор, пока не получим идеальный результат. То место, в котором нам комфортно жить. Я расскажу вам, как не затеряться в заклинании и что ни в коем случае нельзя трогать. Я многое предусмотрел. Этот артефакт я искал много веков и досконально изучил его свойства.

Очень скоро мы почти разобрались с тем, как можно управлять заклинанием. Мы начали листать окружающее пространство, словно меню в айфоне с сенсорным дисплеем. Облюбованная нами лавочка осталась единственным неизменным островком в меняющемся мире.

Дамир прокручивал картинки быстро, стараясь найти нужный кусок – крышу высотки, на которой мы активировали заклинание. Но это было не так-то легко сделать. Разные места и эпохи перемешались, как разноцветное битое стекло в калейдоскопе. Сотни, тысячи цветных осколков.

– Нет, так мы будем искать нужную нам точку до бесконечности, – устало опустил руки халдей. – Слишком мала вероятность случайно попасть в нужную нам локацию.

– Значит, нужно создавать ее самим? – нерешительно предложила я.

– Как вариант, – согласился халдей, и мы начали по крупицам собирать пазл. Сначала до миллиметра вспоминали путь от дворцовой площади по Невскому до апарт-отеля, в котором жила я.

Я гуляла здесь не раз и не два. Помнила чуть ли не каждый камень, даже не удержалась и залезла в детские воспоминания. Конечно, артефакт тут же услужливо подсунул нам картинку с заливисто смеющейся, перепачканной мороженым одиннадцатилетней Аленой на берегу канала. Видимо, мои воспоминания были так сильны, что картинка получилась реальной, никаких восковых фигур. Я испуганно отпрянула назад и все испортила. Мир снова рассыпался на сотню мелких осколков, каждый из которых рассказывал свою историю.

– Это же была ты! – с каким-то детским восторгом отозвался Дамир, а я-то думала, что сейчас получу выговор. Нам же придется все начинать сначала.

– Нет, не я.

– А кто? – изумился халдей. По нахмуренным бровям было видно – он быстро не отстанет. Я задумалась, но решила быть откровенной, не так-то часто у меня появляется возможность не врать.

– Это моя сестра.

– Она тоже…

– Нет, – покачала головой я. – И от этого еще тяжелее.

– Она жива?

– Конечно! – возмутилась я. – А с чего ей…

До меня не сразу дошло, что таким хитрым образом халдей пытается выяснить, сколько мне лет. Гадство! Вот что за привычка лезть не в свое дело?

– Вы близняшки? – Халдей проявлял прямо-таки нездоровый интерес к моей жизни.

– Сейчас уместнее слово «были». Но давай все же не будем отвлекаться. Хорошо?

Дамир не спорил, и дело пошло быстрее. Скоро мы научились достаточно быстро менять картинки по своему усмотрению. Пока еще не выходило совместить пространство и время, но мы добрались до микрорайона, откуда активировали информаториум.

Крышу высотки мы увидели издалека и начали приближать, старательно цепляясь за детали. Мы уже научились угадывать время, наша реальность всегда оказывалась более яркой, искрящейся и живой. Если поймать нужный миг, это сразу чувствуется. Экспериментируя перед одним из торговых центров с уличными часами, мы поняли, что можем вернуться в течение суток с того момента, как активировали флэшку. Видимо, именно столько времени мы провели, гуляя внутри заклинания.

На свою крышу мы попали в первые полчаса после рассвета. Спустя некоторое время после того, как запустили заклинание. Я не сразу поняла, что здесь произошло, почему нет ноутбука и Марго с Николаем, а когда увидела, испуганно вскрикнула. Дамир, оттолкнув меня в сторону, бросился вперед, туда, где на плитах валялось тело Марго. Шея халдейки неестественно вывернулась, и даже отсюда было видно, что женщина мертва.

Дамир стоял на коленях над трупом своей напарницы, закрыв лицо руками. Сгорбленная спина, опущенные плечи. Я побоялась к нему подходить. Не уверена, что ему кто-то сейчас был нужен. Тем более я.

По крыше гулял ветер, и уже совсем рассвело. Я морщилась от слишком ярких солнечных лучей, но молчала, не решаясь выказать недовольство.

На парапете крыши валялся ноутбук с отломанной крышкой и без флэшки, Николая видно не было. Я подошла к краю и посмотрела вниз. Тело помощника Дамира валялось на каменных плитах у подъезда. Несколько человеческих фигур застыли неподалеку в странных позах. Они, похоже, бежали на помощь, заметив, что произошла трагедия.

Только люди могут быть так суетливы, Николаю уже не помочь, как и Марго.

– Я не могу поверить, что она мертва. – Слова прозвучали глухо, Дамир даже не повернул голову.

– Она была для тебя больше, чем просто помощницей? – спросила я, не ожидая услышать ответ. Казалось, халдей разговаривает сам с собой.

– Намного больше. Ты даже не представляешь, насколько. Она меня вырастила. Марго была бесконечно предана моему отцу. Думаю, она его любила. Это отношение досталось мне по наследству. Мать ее ненавидела, но Марго всегда была умна, хитра и незаменима. С ней приходилось считаться. Без нее я просто не справлюсь. За какие-то несколько дней я лишился всех халдеев, которые мне помогали править кланом. Эд предал, Марго мертва, Николай, подозреваю, тоже.

– Да, он тоже, – тихо шепнула я.

Дамир настороженно вскинул голову, а я махнула рукой в сторону края крыши, так и не сказав, что не зря Марго была против активации и вообще погони за артефактами.

– Он там?

– Да.

Дамир глубоко вздохнул и опустил голову. Я жалела халдея, но во всем он виноват сам. Марго была мудрой женщиной. Не зря она говорила, что охота за артефактами не доведет до добра. Сам Дамир остался жив, но сколько народа погибло. Я очень хотела поинтересоваться, неужели информаториум этого стоил, но поняла, что, во-первых, не могу быть столь жестока к халдею, а во-вторых, существует еще кто-то, кто хочет с помощью артефакта переделать историю. Допустить этого нельзя, а как предотвратить – неизвестно.

Зажженные свечи и восходящее над Невой солнце. Диск поднялся уже наполовину, но ничего не происходило. Летта чувствовала на спине взгляд Мертова и понимала, что хозяин зол. Это был провал. Информаториум не работал. То ли его нельзя активировать дважды, то ли они сами допустили ошибку.

– Я же сказал, что вы должны испытывать друг к другу симпатию, влечение, что хотите! – зашипел мужчина, подойдя ближе.

Летта невольно отшатнулась, с удовольствием бы отошла в сторону, но не могла, так как за руку ее держал морой – приятная, прохладная ладонь, но симпатизировать ему халдейка не могла. Он нравился ей, но скорее как вещь, нежели как живое существо. Она не могла относиться к морою как к равному.

– Поцелуй его, – раздраженно буркнул Мертов и отошел.

– Что? – не поняла халдейка, но невольно бросила взгляд на губы стоящего рядом мужчины. Чуть темнее, чем у обычного человека, небольшие ямочки по краям нижней губы – следы от клыков. Красив.

– Быстрее! Ты не видишь восход? Я не намерен ждать еще сутки!

Халдейка неуверенно приподнялась на носочках, обвивая руками талию стоящего, как столб, мороя. Похоже, он издевался и не собирался облегчать ей задачу. Его губы оказались прохладными и нежными, как шелк. Руки обхватили за плечи и прижали к себе – сильный, халдейка чувствовала каждую мышцу сквозь его рубашку и тонкую ткань платья.

Внезапно поцелуй перестал быть приказом, Летте понравилось и стало все равно, кто рядом: халдей, кровосос или человек.

Халдейка не сразу поняла, что вокруг все начало меняться и привычного мира уже не существует, вместо него хаос и разбегающиеся в пространстве-времени буквы старинного заклинания.

Получилось.

– Дамир! Дамир! – Я попыталась оттащить халдея от тела Марго и заметила, что по его щекам стекают слезы. Не думала, что он способен на такие эмоции. – Дамир, творится что-то не то! Смотри, как меняется ткань мира. Кругом одни разрывы! Нам нельзя здесь больше оставаться!

Крыша, на которой мы стояли, начала раскалываться надвое, и сквозь щель лезла странная темнота. Многоэтажку шатало, будто мы попали в эпицентр землетрясения, а на горизонте появился песок и начали самопроизвольно возводиться пирамиды. Казалось, кто-то перемешивает созданную нами реальность неумелой рукой и превращает ее в хаос.

Дамир откликнулся не сразу, его взгляд был пустым и бессмысленным, но потом халдей быстро взял себя в руки и оценил обстановку.

– Плохо. – В этом слове сосредоточилась вся его боль. – Думаю, те, кто забрал флэшку, ее активировали. Мы должны их остановить, пока они не разобрались с заклинанием и не натворили бед.