Текст книги "Единственный шанс"

Глава 17

Зазвонил телефон. Виктория в темноте повернулась набок и схватила трубку раньше, чем раздалась повторная трель. Ей не хотелось, чтобы проснулись дети. С огромным трудом удалось загнать их в постель. Они слишком перевозбудились за ужином из-за приезда деда и сумасшедшего футбола, который за этим последовал.

– Слушаю, – негромко и расслабленно произнесла она. – Нет, я не сплю. Я как раз ждала, что ты позвонишь.

– Я по тебе соскучился, Вики, – проговорил Кен Ослоу, вслушиваясь в сонный голос жены. – Как мальчики, не открутили тебе голову из-за отложенной поездки?

– Не то слово, – вздохнула она. – Скорей бы ты приезжал. Мне нужна моральная поддержка. Я чувствую себя виноватой, что не сказала отцу о приезде Ченса. На самом деле, как я тебе вчера и говорила, Ченс нас совершенно не помнит. Никого… и ничего.

– Ты уверена? – Кен не смог скрыть некоторого оттенка ревности. В течение многих лет он пытался смириться с тем фактом, что первой любовью его жены был ее единокровный брат. Хотя их отношения и остались невинными, о чем он прекрасно знал, глубина ее чувства к нему не ослабела с годами, и об этом он тоже знал. Виктория ничего не скрывала от мужа. Честность и искренность всегда присутствовали в их отношениях и с годами укрепляли их брак.

Виктория почувствовала сомнение в его голосе. Сердце ее содрогнулось от боли за человека, который любил ее без оглядки, несмотря ни на что. Тогда большинство парней повернулись спиной к девчонке, решившей покончить с собой. И только он оказал ей поддержку, благодаря которой ее разбитая вдребезги жизнь вновь стала полноценной. Когда Виктория поправилась и окрепла физически и морально, то поняла, насколько глубоко ее чувство к этому высокому парню с волосами песочного цвета, мягкой улыбкой и нежными карими глазами.

– Да, уверена, – ответила она. – Мне кажется, я очень напугала его, когда в первый раз подошла. Несколько месяцев назад Ченс перенес тяжелую травму.

До сих пор я не представляла себе, насколько сильно, оказывается, все мы зависим от этих кусочков и обрывков прошлого, которые делают нас теми, кто мы есть.

Подумай об этом! Как ты можешь сосредоточиться на завтрашнем дне, если тебя ничто не поддерживает из дня вчерашнего? Понимаешь, о чем я говорю?

Кен слушал и разумом прекрасно ее понимал. Только вот с сердцем возникали определенные сложности.

– Кен!

– Да, милая.

– Оч тебе понравится.

Снова наступила пауза. Ей было слышно, как он дышит в трубку.

– Если он хоть немного похож на тебя – наверное, да.

Виктория рассмеялась. Это его удивило.

– Ченс – полная копия отца.

– О Боже! Надеюсь, исключительно внешне?

Она опять рассмеялась.

– Конечно, – успокоила мужа Виктория. – Я бы никогда…

– Хочешь сказать, ты бы никогда не влюбилась в него с первого взгляда, если бы он был таким, как Логан. Правильно?

– Да. Именно это я и хотела сказать. Он добрый.

Очень заботливый. Очень веселый. По крайней мере… был таким до тех пор, пока моя семья не разрушила его жизнь.

– Не надо бередить старые раны, Виктория, – вздохнул Кен. – Я уже много раз тебе говорил – ты за это не можешь нести ответственность. Могу повторить еще раз: грехи отцов могут упасть на головы детей, но дети не являются первопричиной этих грехов.

– Я понимаю. – Она помолчала, желая, чтобы он сменил тему. – Уже слишком поздно, чтобы обсуждать столь серьезные вещи.

Кен все понял. Он всегда находил, что сказать, чтобы поднять ее настроение.

– Логан, наверное, придет в бешенство, когда узнает, что один из его случайных отпрысков укоренился, вырос и стал на него настолько похож, что это невозможно опровергнуть.

– Ты, как всегда, прав, – улыбнулась Виктория. – Но самое грустное в том, что это Ченс как раз больше всего ненавидит. Когда он узнал правду, отрицать это стало бессмысленно. Тогда он был, разумеется, моложе, но сходство было все равно поразительным. Ты же не можешь отказаться от своего собственного лица?

Она мгновенно вспомнила давно прошедшие годы и в очередной раз изумилась, почему сама тогда не обратила на это внимания. Единственный ответ, который она нашла в оправдание, заключался в том, что она просто не думала об этом.

– Он должен быть рад, что не похож на тебя, солнышко, – продолжил Кен. – Сомневаюсь, что такая миловидность будет к лицу мужчине.

Она уткнулась лицом в подушку и захихикала, стараясь не потревожить мальчишек, потому что они моментально прибегут поговорить с отцом.

– Позвоню тебе завтра вечером, дорогая, – сказал Кен. – Хочу узнать, как прошел день.

– Хорошо. А когда ты вернешься, мы пригласим в гости Ченса и Дженни.

– Кто такая Дженни?

– Ой, я же забыла тебе сказать! Это его подружка.

Невеста. Ну как это теперь бывает. И кажется… она мне нравится. Мы были вместе не так много времени, но я так думаю.

– У него есть девушка? Очень хорошо. Он мне уже больше нравится.

– Ох, Кенни, – смущенно прошептала она. – Ты не перестаешь меня удивлять. Ты говоришь так, словно ревнуешь. После стольких лет, в нашем возрасте, при таких больших детях я давно уже не, та…

– Ты прекрасна. Всегда была, есть и будешь. Ты моя девочка, Вики. Даже не сомневайся. Я тебя люблю.

Такую поддержку ей и хотелось получить.

– Не буду, милый. Спокойной ночи. Я тоже тебя люблю. Буду ждать твоего звонка.

Она положила трубку. Виктория почувствовала, как последнее манящее маленькое «если» навсегда выскользнуло из сердца. Если бы Ченс не был ее братом, она бы жалела, что не узнала и не полюбила Кена Ослоу. Он все-таки исключительная личность.

Логан Генри поступил так, как не следовало бы поступать. Он понял это в тот момент, когда отъехал от дома Виктории и повернул в направлении Одессы, а не своего дома. Его обуяло желание выяснить все до конца.

И прежде чем появилась возможность передумать, он уже подъезжал к старому мотелю, почти уверенный, что обнаружит на стоянке красный пикап. Желудок урчал, напоминая о слишком плотном ужине и слишком интенсивной игре в футбол с близнецами. Трудно было смириться с фактом, что уже немолод.

Впереди показался мотель. Он сбросил скорость, всмотрелся в затемненную стоянку для машин и выругался. На площадке, помимо нескольких легковушек, стояло два пикапа, но красного среди них не было.

– Черт! – Логан в сердцах ударил кулаком по рулю и погнал машину дальше по улице.

Встречная полицейская машина помигала ему фарами, советуя ехать помедленнее. Он сбросил скорость.

Только штрафа сейчас и не хватало. Но больше всего ему хотелось выпить. По крайней мере он убедил себя в этом. Логан свернул на соседнюю улицу и ехал до тех пор, пока не наткнулся на соответствующее заведение.

«Новая пивоварня» была весьма популярна в городе.

Автостоянка перед ней была запружена машинами. Это означало, что внутри такое же столпотворение. Для Логана шум и гам – то, что надо, чтобы отогнать мучающих его демонов, – Эй, привет, – откликнулся он помахавшей ему женщине. Вечер мог оказаться чрезвычайно плодотворным. Он усмехнулся, заказал выпивку подошедшей девочке с подносом и опустил мелочь в карман ее передника для лучшего обслуживания. Он уже чувствовал себя намного лучше.

Дженни откинулась на спинку стула и поглядела на пустую тарелку.

– Никогда в жизни так не наедалась, – удовлетворенно вздохнула она. – Это было даже слишком хорошо. Такое ощущение, что не ела неделю. Я тебя не шокировала?

– Милая моя, ты можешь шокировать меня лишь одним способом, – ответил Ченс и заметил, как щеки ее стали покрываться румянцем, различимым даже в полумраке помещения.

– Ну что ж. – Она решила ответить тем же. – Думаю, мне это по силам. – И, помахав пальцем перед его носом, добавила:

– Но сначала надо немного переварить пищу. Давай прогуляемся… или нет! Лучше потанцуем! Ты знаешь, что мы с тобой никогда еще не танцевали?

– Нет, дорогая, – вздохнул Ченс, удивленно округлив глаза. – И тебе прекрасно известно, что я и не могу об этом знать. И как обычно, должен просить прощения. Что, если я не умею танцевать? Тебе это не приходило в голову?

– Ни за что в это не поверю, – уверенно заявила Дженни. – Для этого ты слишком много суббот провел на стороне. А кроме того… – Она улыбнулась, и он понял, что Дженни скажет. – Кроме того, ты так хорош лежа, что не можешь быть плох стоя.

Ченс откинулся на стуле и захохотал во все горло.

Несколько человек с улыбкой посмотрели на них. Дженни, не обращая внимания, ждала, что ответит Ченс. Но он промолчал.

– Ну и куда мы идем? – спросила она.

– А куда вы хотите направиться, мисс? – поинтересовался подошедший официант, протягивая чек Ченсу.

– На танцы, – ответил он. – Эта леди хочет отправиться на танцы.

– У нас в городе есть несколько очень хороших мест, – заверил официант. – Бар «Привет», паб «Челси-стрит», «Новая пивоварня», еще есть…

– «Новая пивоварня»! Название звучит обнадеживающе, – заявила Дженни. – Новые дрожжи для новой жизни!

– Ну что ж. Значит, в «Пивоварню», – согласился Ченс и обратился к официанту:

– Теперь расскажите, как туда добраться. Я должен дать возможность девушке потанцевать.

– Здорово! – обрадовалась Дженни, когда они вошли в полутемный зал. Громко играла музыка, танцевальный пятачок был заполнен народом, публика вела себя оживленно.

– Да, только если нам удастся, найти столик, – прокричал Ченс ей в ухо.

– Вам нужен столик? – тут же переспросила оказавшаяся рядом официантка.

– Вот видишь – ищите и обрящете, – прокомментировала Дженни.

– Не думал, что это относится к столикам в баре, – заметил Ченс.

Они проследовали за официанткой в угол зала. Она приняла заказ и удалилась.

Дженни глядела по сторонам, впитывая обстановку, которая ничем особым не отличалась. Всюду, где звучит музыка кантри, пары танцуют в обнимку. Не составляло большого труда сообразить, что общаться в тесном личном контакте гораздо приятнее, чем на расстоянии.

– Ну, нагляделась? – спросил Ченс.

– Ковбой, ты либо держи меня крепко, либо брось поводья и дай мне поскакать самостоятельно!

Ноги ее уже приплясывали в такт музыке.

– Ты ни с кем не будешь скакать, кроме меня, дорогая, – заявил Ченс, вставая и беря ее за руки.

Заиграла простенькая, на два такта, мелодия.

Публика танцевала самозабвенно. Ченс и Дженни забылись в ночном хаосе музыкального вечера и в объятиях друг друга.

Лишь часа через два Дженни утолила свой танцевальный голод. Ченс устал, но не от Дженни.

Танцуя с ней, он сделал очередное открытие. Покачиваясь и двигаясь в такт музыке, он испытывал новое наслаждение от легких, скользящих прикосновений рук к ее выразительной спине, от случайных касаний бедрами… Теперь он понял, что это значит.

Даже здесь, в окружении хаотично кружащихся пар, он испытывал невероятное возбуждение.

Но что-то исподволь тревожило Ченса, и к Дженни это отношения не имело. Спустя некоторое время он снова испытал странное чувство, будто находился под наблюдением. Причем под наблюдением отнюдь не медицинским. Он чувствовал на себе взгляд человека, который как бы говорил: «Я тебя знаю».

Логан сидел в кресле у стенки с тем же самым бокалом вина, который заказал, когда пришел сюда. Он словно оцепенел, пожирая глазами высокого мужчину с миловидной темноволосой спутницей, которые прошли мимо его столика, направляясь к танцевальной площадке.

Боль в груди напомнила, что он все еще жив.

– Черт, – произнес Логан. – Я был уверен, что ты, мальчик, навсегда исчез из моей жизни!

И тут же поймал себя на другой мысли. Он уже не мальчик. Мальчик превратился в мужчину. В настоящего мужчину. Логан с силой стукнул бокалом по столу, содержимое выплеснулось на пальцы. Пара, сидящая рядом, укоризненно посмотрела в его сторону.

– Чего уставились? – рыкнул он и помахал рукой, подзывая официантку, которая поспешила на помощь.

Больше всего мучило Логана то, что на самом деле он всегда хотел видеть. Он смотрел на сына. Когда-то давно он узнал о его появлении, но отказался тогда признать его своим. Предоставил парню самому бороться за жизнь в самых тяжелых условиях, жестоко и несправедливо поступил по отношению к его матери. Сердцем Логан всегда понимал, что виноват, но не мог заставить себя признать это в действительности. Ни перед Маргарет, бывшей женой, ни перед Викторией. И тем более перед тем, кто, может быть, нуждался в этом больше всего, – перед своим сыном.

Сейчас, увидев Ченса, идущего сквозь толпу танцующих, он подумал, что это видение. Неужели ему так невероятно повезло и он наткнулся на предмет своих безнадежных поисков? Сын, которого он разыскивал по всему городу, сидел за столиком в одном зале с ним. И вдруг Логану стало страшно. Он терялся в догадках, зачем Ченс Маккол снова появился в Одессе.

Внезапно Логана обуяли новые страхи. Какие у Ченса могут быть отношения с Викторией? Однажды он избил этого парня до полусмерти. Потом пожалел об этом, но это было запоздалое раскаяние. Теперь Логан боялся нового столкновения, понимая, что на этот раз ему не удастся одержать верх. Этот человек, его сын, был выше, шире в плечах и значительно моложе его. Мысль о том, что этот парень занял место «короля горы», рождала в душе ярость. Логан Генри был не из тех, кто привык уступать.

– Ченс, – заговорила Дженни, как только умолкли последние музыкальные аккорды.

– Да, дорогая? – Он наклонился ближе.

– Кто тот человек? – кивнула она в сторону противоположной стены.

– Какой человек? – Посмотрев в указанном направлении, Ченс поймал на себе пристальный взгляд. Несмотря на полумрак, он ощутил исходящую от него угрозу. И одновременно что-то знакомое. Почувствовал, что где-то уже видел этот взгляд.

Логан понял, что они обратили на него внимание.

Ну что ж, пора. Может быть, для решения проблемы не потребуется ничего, кроме денег. Он встал и двинулся через зал, не разбирая пути, застывшим взглядом впившись в пару на противоположной стороне зала. В тот же момент он налетел на официантку с полным подносом бокалов.

Поднос вылетел у нее из рук. Бокалы посыпались на пол. Пострадали люди, сидящие за ближайшими столиками. Взрыв возмущения остановил Логана Генри.

– Пойдем отсюда, милая, – предложил Ченс. – Не знаю, что у него за проблемы. Может, он просто ищет драки. Если так, то он уже нашел, что хотел.

И он быстро вывел Дженни из зала, пока маленькое недоразумение не переросло в нечто более крупное. Кроме того, у него еще были и свои проблемы, с которыми желательно разобраться поскорее. Он поерзал, устраиваясь на сиденье машины и испытывая сильное давление в джинсах. Ченс улыбнулся, когда севшая рядом Дженни положила руку ему на бедро.

Ченс вышел из ванной комнаты, обмотав полотенцем бедра, и остановился, пораженный видом распростершейся посередине кровати Дженни, на которой не было ничего, кроме улыбки.

– Что это значит, дорогая? Должен я это рассматривать как намек? – Он почти со страхом ждал ответа.

Насколько он мог понять, Дженни руководствовалась своими законами.

– У-м-м-м-м… Я собираюсь тебя смутить, – заявила она, скатилась с кровати и сдернула с Ченса полотенце.

– Ну что ж, тебе это удалось, – усмехнулся он. – Теперь можешь смотреть, как я краснею.

Дженни загляделась, непроизвольно восхищенная восставшим доказательством его смущения.

– Кажется, ты совсем не смущаешься, а, наоборот, очень даже гордишься собой. Знаешь, как говорят, не задирай голову, а то упадешь!

– В таком случае держи меня, дорогая, пока моя гордость не упала.

Дженни потянулась к нему, но Ченс простонал:

– Не надо!

И, подняв ее на руки, понес на кровать. Руки Дженни замерли в тот момент, когда Ченс устроился у нее между ног. Она только широко распахнула глаза, но на разговоры времени не осталось. Ченс заставил ее плясать под собой.

Кто-то на чем свет стоит ругал Ченса. Он оборачивался во все стороны, но никого не видел. Голос гремел, исходя откуда-то из темноты. Он видел лишь пожар, бушующий внутри дома. «Ублюдок! Я не хотел тебя! Ты не должен был появляться на свет!»

Он дернулся, застонал, пытаясь возразить, стремясь прекратить это издевательство. Но голос оставался вне досягаемости и вне видимости. Потом, как всегда, послышался женский плач и о чем-то просящий, умоляющий девичий голос. И появилась кровь… Кровь была повсюду.

Потом раздались звуки сирены. Замигали огни… В голове словно разорвалась граната…

От боли он упал с кровати.

Дженни проснулась от его стона, и прежде чем сообразила, в чем дело, он уже поднялся и поковылял в ванную.

В мгновение ока она оказалась рядом и успела заметить слезы до того, как он плеснул водой в лицо. Ее заколотило.

– Не знаю, кто мог так жестоко тебя обидеть! – закричала она, вырывая из рук Ченса полотенце и вытирая ему лицо. – Но уверяю тебя, и Бог мне свидетель, если я найду его… или ее… – Горло перехватило от рыданий.

– Дженни! – обнял он ее за плечи. – Милая моя!

Перестань. Не надо! Я сам не знаю, отчего это происходит со мной. – Он провел ее ладонью по своей щеке, стирая последние следы слез. – Когда я не сплю, то не чувствую ничего плохого. Я даже не могу предположить, когда опять накатят воспоминания. Но когда они проходят, я чувствую себя… – он помолчал, подыскивая нужное слово, – да, опустошенным. Выпотрошенным.

Взяв ее за руку, он направился к кровати.

– Иди ко мне, мой маленький воин, – проговорил он, накрывая ее своим телом как раковиной. – Может, если я буду держать тебя в объятиях, кошмар больше не повторится. И мы немного поспим.

– Но…

– Тихо. Скоро уже утро. Можно не волноваться.

Только прижмись ко мне… И спи спокойно.

Дженни послушалась. Но заснуть не смогла. Она лежала, молча уставившись в темноту, словно старалась защитить его собой, оставаясь на страже против всевозможных демонов, которые могли еще нагрянуть.

Логан вошел в свой дом, швырнул ключи от машины и прямиком направился в ванную. Взглянув в зеркало, он поморщился. Яркий, слепящий свет высветил его налитые кровью глаза.

– Выглядишь просто кошмарно, – сообщил он сам себе, пристально вглядываясь в свидетельства "хорошо проведенного временил.

В результате он имел разбитую губу и наливающийся синяк под глазом. Виктория будет возмущена. Она всячески заклинала его не подавать плохой пример внукам. И она, несомненно, права. Когда же прекратится эта череда дурацких поступков?

– Когда ты наконец угомонишься, старый болван? – упрекнул он себя. Фыркнув, открыл кран и принялся плескать в разгоряченное лицо пригоршни холодной воды.

Позже, уже лежа в постели в ожидании сна или рассвета – что придет раньше, – он вспомнил тот взгляд, которым посмотрел на него Ченс. Взгляд был странным, но совсем не таким, как он ожидал. Он ждал ненависти, возможно – гнева. По крайней мере – отвращения или презрения. Единственное, чего он не ожидал, – полнейшего равнодушия. Ченс посмотрел на него как на совершенно незнакомого человека.

– Неужели я настолько изменился, что он меня не узнал? – пробормотал Логан вслух.

Ответ не приходил. Равно как и сон. Когда наконец наступил рассвет, Логан сидел на заднем крыльце с чашкой кофе в руках. Он чувствовал, как под глазом наливался синяк. Не самый приятный способ встречать новый день.

Виктория вздохнула, посмотрела на себя в зеркальце и вырулил" на основное шоссе. Сиделка, которую она вызвала к близнецам, опоздала. Ченс и Дженни, должно быть, уже волнуются за нее. Но при мысли, что весь день ей удастся провести в компании с Ченсом, настроение значительно улучшилось. Ей было очень интересно узнать, каким он стал. Она горячо любила его мальчишкой.

Хотела бы полюбить и взрослого человека… но как брата.

По крайней мере эту мысль она постаралась крепко внедрить в свое сознание.

Въезжая в предместье Одессы, Виктория немного занервничала. Солнце, отражаясь от капота машины, слепило глаза. Она достала из сумочки темные очки, нацепила их на нос и принялась искать нужную улицу.

«Бест Вестерн-Гарден-Оазис» по условиям обитания был, безусловно, на несколько порядков выше того заведения, где они остановились сначала. Она улыбнулась, вспомнив, как Ченс объяснил причину срочного переезда. Виктория сочувственно отнеслась к ситуации. Она сама испытывала сходные проблемы, только по отношению к змеям.

На дороге показался указатель нужного мотеля. Она перестроилась в правый ряд и въехала на стоянку. Теперь ей оставалось лишь найти комнату с номером 224.

Логан чувствовал себя позорной ищейкой. Поначалу он и сам не верил, что может опуститься до того, что станет тайком следить за перемещениями своей дочери.

Но так оно и было. Он ехал за ней от самого ее дома. И при этом страшно боялся и того, что может потерять ее на трассе, и того, что она его случайно заметит.

– По телевизору это выглядит гораздо легче, – бормотал себе под нос Логан, отчаянно сигналя большому грузовику, который вздумал перестраиваться в другой ряд прямо перед ним. Действия Виктории всерьез обеспокоили Логана. Кена не было в городе, она пригласила сиделку. Не в ее характере было так часто бросать мальчишек одних. Вдобавок телефонный номер того грязного мотеля. Хотя никакого мужчины поблизости от нее он до сих пор не заметил, все равно надо было в первую очередь выяснить, зачем ей понадобился этот номер телефона.

Логан помнил, что его дочь уже однажды пыталась покончить с собой из-за этого парня. Он не забыл того Ченса, которого встретил у могилы его матери двенадцать лет назад. Ненависть и мука, увиденные им тогда на юношеском лице, за эти годы могли вполне перерасти в месть. И лучший способ для этого – разрушить единственное, что осталось дорого Логану Генри.

Ему не приходило в голову, что не все люди способны на месть. Его умозаключение основывалось исключительно на собственном представлении о мире и своих поступках.

– А, черт! – воскликнул он, увидев, как дочь резко свернула к другому мотелю.

Он лихорадочно стал перестраиваться в правый ряд и все же успел вовремя повернуть и при парковаться так, чтобы она не смогла его заметить. Затем проследил, как она вышла из машины и направилась в сторону номеров.

– Это еще ни о чем не говорит, – бормотал он. – Черт побери, она же моя дочь. Я должен ей верить!

Логан продолжал сидеть в машине, испытывая слабость и ощущая обильный пот, струящийся по телу. Виктория исчезла в холле. Он понял, что, если она выйдет обратно с этим человеком, он решится даже на убийство.

– Виктория! Проходите! – воскликнула Дженни. – Ченс в ванной комнате. Сейчас выйдет.

Виктория улыбнулась, тут же обратив внимание на супермодные розовые слаксы и блузку, в которые нарядилась Дженни. Она устроилась в предложенном кресле и постаралась не смотреть на весьма неприбранную постель.

Дженни поймала ее взгляд. Но то, что она сказала, оказалось для Виктории полной неожиданностью.

– Ему снятся кошмары. – Голос прозвучал тихо, почти виновато.

Виктория побледнела. Между обеими женщинами мгновенно возникло взаимопонимание. Как бы то ни было, обе знали, что обязаны быть поддержкой и опорой для Ченса Маккола.

– Мне очень жаль, – откликнулась Виктория. – И до сих пор трудно поверить, что он не узнал меня. Что он… ничего не помнит… ничего.

– Поверьте мне, так оно и есть. Когда он очнулся в больнице и уставился на меня с таким испугом, с таким непониманием, мне просто хотелось умереть.

Однако… кое-что, оказывается, способствует восстановлению памяти. И любовь – в первую очередь. Я уверена, память скоро возвратится к нему. По кусочку, по зернышку это уже происходит, причем в самые неожиданные моменты.

У Виктории защемило сердце. Вдруг когда он вспомнит все, то совсем не рад будет видеть ее?

– Представляю, как трудно видеть родного брата и сознавать, что он ничего не помнит из вашего совместного детства.

Виктория сжала руки на коленях. Как не стыдно умалчивать о самом главном и присваивать то, что не совсем принадлежит ей?

– На самом деле мы не росли вместе, – заговорила она. Потом вздохнула и продолжила:

– Мы, можно сказать, нашли друг друга… случайно. – Подняв голову, она встретила участливый взгляд Дженни и улыбнулась. – Поначалу даже не знали, что мы родственники.

Дженни пыталась понять смысл сказанного этой женщиной и в то же время уловить то, что стояло за этими словами.

– Это, наверное, было для вас сильным потрясением…

– Вернее сказать – катастрофой. А потом мать Ченса покончила с собой, а я…

Она оборвала себя на полуфразе и безотчетно посмотрела на тонкий, едва заметный шрам на запястье. Потом перевела взгляд на окно и моментально ощутила весь ужас, будто это случилось вчера.

Самоубийство! Ченс никогда не говорил об этом! Но Дженни тут же вспомнила, что никогда и не спрашивала, как умерла его мать. Краем глаза она заметила, как Виктория машинально провела пальцами по запястью, и постаралась отвести взгляд. Ее начал охватывать ужас от того, что она еще может услышать.

– А сколько вам было лет, когда вы встретились?

Виктория повернулась в ее сторону. Несколько долгих мгновений она колебалась, не зная, насколько разумно выкладывать Дженни так много информации. Но наконец решилась.

– Нам было по восемнадцать. Мы как раз заканчивали школу.

– Но каким образом вы могли быть одного возраста и в то же время… – Дженни остановилась и охнула.

Ответ напрашивался сам собой.

– Вот именно – «ох». Мы, если говорить точно, лишь наполовину родные брат и сестра. Ченс старше меня на несколько месяцев. Отец уже был женат на моей матери, но гулял напропалую. Ченс вырос, не зная своего отца. А я выросла, думая, что я его единственный ребенок.

– Прошу прощения, – сказала Дженни. – Между вами и Ченсом было что-нибудь…

– Нет! – вскрикнула Виктория и схватила Дженни за руку. – Вы не поняли! Это совсем не то. И я никогда сама не заговорю с Ченсом об этом. Он должен сам обо всем вспомнить. – Она повела плечами; в глазах стояла мольба понять ее и согласиться с ее словами. – Вы должны пообещать мне ничего ему об этом не говорить.

– Обещаю, – кивнула Дженни.

– Что это ты обещаешь, девочка? – подал голос Ченс, выходя из ванной.

Обе женщины засмотрелись в восхищении на широкоплечий, загорелый, обнаженный, мускулистый торс.

Ченс был в синих джинсах и ботинках. Влажные волосы аккуратно причесаны. Рубашку он держал в руке.

– Не просить добавки за ленчем, – нашлась Дженни, сообразив, что упоминание о еде даст повод Ченсу предположить, что они беседуют о вчерашнем ресторанном меню. И оказалась права.

– Надеюсь, так оно и будет, – усмехнулся Ченс и добавил, обращаясь к Виктории:

– Она тебе сообщила, сколько вчера смолотила за ужином? Просто подмела подчистую все тарелки!

– Ну ладно тебе, остряк, – взъерошилась Дженни, не обращая внимания на его восторженный взгляд. – Лучше надевай свою рубашку и не пытайся поразить нас своими мышцами!

Виктория улыбнулась, получая удовольствие от любовной перепалки. На душе стало легко. Эта женщина любит Ченса так, что в состоянии уладить все возможные неприятности. Так же Кен любит ее. Поэтому все должно быть хорошо.

Ченс запутался в рукавах рубашки и повернулся к ним спиной, чтобы найти нужный рукав.

Виктория охнула, увидев шрамы.

– Ченс, что с тобой случилось?

Молодая кожа отливала розовым на фоне загорелой спины.

Виктория встала и подошла ближе. Пальцы ее прошлись по спине и по ребрам. Впервые она поняла, насколько серьезно он пострадал. Она уже знала, что он был на волосок от смерти, но увидеть тяжкие раны своими глазами – совсем другое дело. Ей стало дурно. А что, если бы он умер? Слезы сами брызнули из глаз.

Она яростно заморгала, пытаясь подавить внезапный прилив эмоций.

– Это из-за меня, – тихо и с глубокой болью ответила Дженни.

– Нет, дорогая, – возразил Ченс и заключил ее в объятия. – Мне ничего не надо специально, вспоминать, чтобы сказать – это ради тебя. А не из-за тебя.

Это огромная разница.

– Согласитесь, он прав, – заговорила Виктория, улыбаясь сквозь слезы и глядя на то, как ласково Ченс ведет себя с Дженни. – Мужчина способен сделать невероятно много для любимой женщины. Я сама это знаю.

Кен сделал примерно такое же ради меня.

Виктория сменила тему. Она решила, что пора выйти на улицу, на свежий воздух, подальше от слишком большого количества старых воспоминаний и связанных с ними эмоций.

– Ну, собирайтесь. Ченс, надевай же наконец свою рубашку. Нам еще надо осмотреть город.

В считанные секунды все были готовы и уже направились к выходу, когда Дженни вспомнила, что забыла очки от солнца, без которых плохо себя чувствовала.

– Я вернусь за очками, – сказала она. – Вы идите вперед. Догоню вас у машины. В моем нежном возрасте морщины мне ни к чему.

– Хорошо, – кивнула Виктория. – Ждем вас на улице. Я все-таки предлагаю воспользоваться моей машиной. Мне будет легче совмещать функции водителя и гида. Договорились?

– Договорились, – хором произнесли оба.

Дженни пошла обратно в номер, а Ченс с Викторией вышли на улицу. По пути к машине они оживленно болтали и улыбались друг другу.

Логан почувствовал, как перед глазами возникла красная пелена. Она застлала глаза, затмила сознание; гигантская доза адреналина ринулась в кровь. Рванув дверцу машины, он выскочил наружу, рыча от ярости, и бросился к привлекательной стройной паре, идущей рука об руку.