Текст книги "Ночное пламя"

Глава 9

– Лорд Дэрроу!

Тот стоял посреди хозяйского дома в Клейтоне, сравнительно маленького для такого поместья. Хозяин происходил из клана Макдональдов и был посвящен в рыцари во времена недолгого правления Маргарет. Старый упрямец отличался самым вспыльчивым характером на свете.

Но это уже в прошлом.

Сэр Тиг Макдональд не клялся в верности королю Англии, тем не менее Дэрроу заявил, что его имя и подпись значатся в скрижалях, где перечислены шотландские дворяне, признавшие Эдуарда сюзереном. Значит, старого лорда можно объявить изменником и приговорить к страшной казни. Сэр Тиг, рослый, не по возрасту сильный, как медведь, уложил восемь англичан, прежде чем его удалось схватить. Но уж они на нем отыгрались. Затянув петлю лишь наполовину, вырезали у еще живого шотландца внутренности, кастрировали, запихнули все ему в глотку и только после этого отсекли голову.

Вот она торчит на колу перед хозяйским домом.

Но к людям Макдональда они проявили снисходительность, истребив лишь половину, иначе некому было бы обслуживать воинов Дэрроу. Он считал местных жителей быдлом, тупым и покорным, даже не сознающим, что происходит. Владения старого лорда оказались более чем скромными: только узкая полоска возделанной земли, немного овец да несколько коров. Дом, правда, основательный, содержался в порядке, очаг хорошо держал тепло. Но убогое поместье едва ли стоило усилий и военной мощи англичан. Сэр Тиг был вассалом графа Хэррингфорда, который, встревоженный настроением шотландцев, поручил Кинси преподать им урок на примере старого Макдональда.

Что Кинси и сделал…

Люди молча наблюдали за казнью своего господина, женщины плакали. Дэрроу избавил от тягостного зрелища хорошенькую дочку лорда, которую уложил в постель сразу после убийства отца. Девушка была достаточно привлекательна, хотела жить, знала, что выбор у нее невелик, и Кинси даже показалось, что она рада его появлению. Видимо, честолюбивая особа не разделяла патриотизма отца и рассчитывала с помощью англичанина попасть в высшее общество.

– Лорд Дэрроу!

Услышав наконец взволнованный голос Джила Честера, которого он послал на юг с сообщением леди Кайре о своем возвращении через две недели, Кинси распахнул дверь.

– В чем дело?

– Замок… – выдавил рыцарь, тяжело дыша.

– Что с ним?

– Замок… его…

– Проклятие, что ты бормочешь?

– Аррен Грэм захватил Шокейн!

Дэрроу на миг лишился дара речи. Зная, что никто, а тем более дикарь вроде Грэма, не решится напасть на столь неприступную крепость, он не оставил там своих людей.

– Повтори! – Кинси схватил посланца за горло, яростно тряхнул, потом, увидев, что тот едва не задохнулся, ослабил хватку.

– Клянусь, это правда! – Джил потер шею. – Он появился сразу после нашего отъезда.

– Что с моим обозом?

– Они его захватили, милорд.

Вне себя от ярости, Дэрроу выхватил меч, готовясь пронзить юношу, но в последний момент развернулся и дал выход своему гневу, обрушив меч на стол. Толстое дерево раскололось надвое.

– А леди Кайра?

– Миледи пыталась оказать сопротивление и, говорят, едва не одолела шотландца в поединке на мечах. А потом… – Рыцарь опустил глаза.

– Ну?

– Она бросилась в реку.

Дэрроу замер. Если она погибла…

Он вдруг представил себе девушку: прекрасную, гордую, надменную, всегда любезную, но такую холодную и неприступную. Однако в ней угадывался скрытый огонь. Кайра всегда смотрела на него свысока. Она рассчитывала на поддержку короля, но в конечном итоге все равно достанется ему. А когда эта женщина со своими владениями окажется в его власти…

Он быстро научит ее, кто главный в браке, да и в остальном тоже. Сколько раз по ночам он думал о ее красоте, о том, как покорит ее гордый дух и овладеет телом. Он не мог отказаться от нее и не мог взять ее против воли. Его собственные воины поднялись бы на ее защиту, как и он сам от имени короля защищал все, что принадлежит Англии. Странным образом ей удалось заслужить их преданность и восхищение. Даже любовь.

Но теперь…

Если Кайра умерла, она уже не заставит его ощущать собственное бессилие! А король, проникнувшись сочувствием к его горю, возможно, наградит его.

Да, очень вероятно. Хотя вряд ли. Аррен Грэм, его злейший враг, наверняка овладел Кайрой. Взял причитающееся ему, Кинси!

– Она погибла? – тихо спросил Дэрроу.

– Нет, милорд. Хвала Господу, миледи осталась жива! Она выплыла…

– Ей удалось бежать?

– Нет, милорд. Она в плену.

Кинси уперся ладонями в каминную доску, покрытую незатейливой резьбой. В плену… стала шлюхой. Лучше бы она умерла!

– Клянусь Господом! Будь он проклят, проклят! Мы немедленно выступаем! – рявкнул он.

В этот момент в комнату ворвался сэр Ричард Иган, второй после него человек в отряде. К своим тридцати пяти годам этот высоченного роста человек немало побродил по свету. Трудно было найти столь опытного и закаленного в боях воина.

– Кинси, я узнал о том, что случилось в Шокейне. Но, ради Бога, подумай! Не делай ничего сгоряча! Мы все в ярости и молимся за миледи, но, как твой друг, готовый отдать за тебя жизнь, умоляю: не рискуй понапрасну. Едва ли твоя смерть пойдет на пользу делу! Грэм привел с собой много людей, они липли к нему, словно мухи, на всем пути к замку. Его поддерживают влиятельные изменники вроде де Морея и Уоллеса. К тому же он засел в крепости. Подожди. Завтра прибудет граф со своими воинами, и ты сможешь обратиться к королю с просьбой предоставить в твое распоряжение армию.

Дэрроу в бешенстве обернулся, но взгляд Ричарда заставил его обуздать свой гнев. Верный сподвижник как никто понимал его чувства: взрывоопасную смесь из уязвленного самолюбия, жажды мести, похоти и безрассудной ярости. Ричард прав, он должен взять себя в руки. Нельзя вслепую бросаться на противника, если дорожишь собственной жизнью.

Он всей душой ненавидел Кайру, это по ее милости он чуть не забылся настолько, что готов был подвергнуть себя опасности.

Ненавидел за страсть, которую она возбуждала.

За ее высокомерие. Словно он был ничтожеством.

Он стиснул в кулаки прижатые к бокам руки.

– Оставьте меня, – процедил Кинси, не поднимая головы.

– Лорд Дэрроу…

– Пошел вон! – рявкнул тот и угрожающе замахнулся мечом на Джила.

– Иди-иди, – сказал Ричард, подталкивая юношу к выходу.

– И ты вместе с ним! – проскрежетал Дэрроу, сверкнув глазами, но Иган покачал головой.

– Все можно обернуть к нашей выгоде. Король проникнется сочувствием к твоей скорби и гневу, а когда все узнают, что она прыгнула в реку, спасаясь от дикаря, у тебя отбоя не будет от желающих отомстить шотландцу. Что бы мы ни сделали, наши действия сочтут оправданными.

– Ричард, ты не понимаешь…

– Отлично понимаю. Ты умный, хитрый человек. Прислушайся к моему совету, не руби сплеча.

– Ладно. – Дэрроу снова повернулся к огню.

– Кинси…

– Налей и уходи.

– Милорд…

– Налей и убирайся!

После его ухода Кинси залпом выпил кружку, потом вторую, третью. Ему хотелось напиться и забыть обо всем. Скверный эль сразу ударил в голову, замутил сознание, однако не усмирил терзавшую его ярость.

В хозяйских покоях Дэрроу, не раздеваясь, повалился на кровать.

Появилась дочка старого лорда, которого он убил и дом которого разграбил. Она сняла одежду, забралась в постель и начала тереться об него. С каждым днем она становилась все бесстыднее. Не дождавшись поощрения с его стороны, она расстегнула ему штаны, и Дэрроу только громко выдохнул, когда она его обслужила.

Хватит. Пусть убирается.

Но девица легла рядом и поцеловала его в губы, вызвав у него тошноту.

Дэрроу схватил ее за бедра, с неудовольствием ощутив складки тела.

– Фигура у тебя как у коровы, – буркнул он.

– Милорд? – промурлыкала она, видимо, не поняв слов.

– Корова! – повторил Дэрроу, сбросив ее с кровати.

Он и сам не понимал, что его так бесит. Ну да, Кайра! Порой он ее просто ненавидел, но сейчас у него из головы не шли тонкие черты лица, гибкие движения, грациозная походка, зелень глаз и золото волос.

Он с отвращением подумал о девке, которую только что имел. И другие ничуть не лучше. Все меркли по сравнению с Кайрой.

Его опять захлестнула ненависть.

Желание.

И бессильный гнев.

Потом он вспомнил жену Грэма. Она даже не сопротивлялась, только смотрела сквозь него, словно его и не было…

Алесандра! Нелепое имя для такой робкой женщины.

Подумать только, даже не сопротивлялась, а у него возникло ощущение, что он ничего не получил. Ничего!

Дэрроу не собирался убивать жену Грэма, но когда дом загорелся, он вспомнил ее лицо, то, как она смотрела на него. Для нее он был никто, поэтому не имело значения, что он сделал. Он не трогал ее, не бил, не насиловал. Вернется муж, они заживут по-прежнему. Она будет любить его, а он – ее.

Потому она умерла! Сгорела заживо вместе с отродьем ненавистного мятежника.

Но сейчас даже этого ему казалось мало.

Дэрроу считал Грэма дикарем, типичным горцем, привычным к семейным и клановым дракам, не имевшим понятия о настоящих боевых действиях. Он мог побеждать себе подобных в рукопашных схватках, которые не требовали ничего, кроме грубой силы. Кинси не боялся мести шотландца, уверенный, что тот больше лает, чем кусает, и не посмеет выступить против него, а уж тем более захватить Кайру.

И так ли уж она была этим огорчена?

Джей вышел из главного зала вслед за Арреном, испытывая непонятную тревогу. Помедлил во дворе, затем поднялся на внешнюю стену. В суровой Шотландии человек жался зимой к огню в поисках тепла и лето было лучшим временем года. Земля расцветала, холмы и долины покрывались травой и цветами, казавшимися особенно яркими на фоне темной зелени лесов.

Лето! Благословенная пора. Скоро взойдет луна и засверкают бесчисленные звезды. Самое время, чтобы жить и радоваться.

Но лишь немногие из его родственников, друзей и соседей уцелели после резни в Хокс-Кейне. Только брошенный умирать Брендан да родная сестра Кэтрин.

Во время налета Дэрроу она находилась в поместье.

Стояло раннее лето со свежей листвой, теплыми днями и благоуханием расцветающей природы. Отощавший за зиму скот щипал траву в низинах, на холмах паслись стада овец. Среди крытых черепицей домишек, окруженных цветущими садами, гордо высился древний замок, построенный в незапамятные времена, когда и Шотландии-то еще не было. За возделанными полями тянулись богатые дичью леса, где в старых дуплах жили лешие. Здесь юные девушки влюблялись в крепких парней, беззубые ведьмы насылали заклятия, старики рассказывали истории о былых подвигах, а мужчины знали, что такое честь. Сюда и явился Кинси Дэрроу, чтобы отомстить за гибель родственника. В замке почти не было воинов. Да и зачем? Они не ссорились с соседями, не враждовали с другими кланами и чувствовали себя уверенно, ибо в глубь страны, где хозяйничали воинственные горцы, не заглядывали ни граф Суррей, один из самых именитых военачальников короля, ни Крессингхэм, сборщик податей, которого ненавидели даже англичане.

Всем казалось, что опасность где-то далеко…

Но она нагрянула в лице Кинси Дэрроу. Его подручные согнали в амбар пастухов и каменщиков, пахарей и кузнецов, ремесленников и музыкантов, женщин и детей. Кто пытался убежать, погибали от мечей или под копытами боевых коней; воины преследовали их, словно дичь. Сам Дэрроу тем временем занимался хозяйкой замка и оставил ее там умирать.

Потом англичане подожгли замок и амбар.

Говорят, крики несчастных доносились чуть ли не до юга Шотландии и навеки останутся в сердцах тех, кто их слышал.

Джей ничего не слышал. Они с Арреном сражались на севере, освобождая вместе с де Мореем занятую англичанами крепость. После яростной схватки противник сдался, но шотландцы проявили великодушие. Богатых отпустили за выкуп, бедным позволили вернуться в Англию. Домой они скакали преисполненные воодушевления… пока не оказались вблизи родных мест.

Ничего ужаснее, чем запах обгоревшей человеческой плоти, нельзя и придумать. Они увидели дым и ощутили запах смерти задолго до того, как влетели в Хокс-Кейн.

Аррен, скакавший во главе своих воинов, сам нашел Алесандру, точнее – ее останки. Их можно было опознать только по обручальному кольцу, которое она носила на безымянном пальце.

Рассказывают, что крики гнева и боли слышали даже в Ирландии. Хотя вряд ли. Но Джей никогда не забудет ту картину – и не простит. Алесандра приходилась ему кузиной, она велела его сестре уйти. Кэтрин сумела бежать, ударив одного англичанина сковородой, пырнув другого ножом, с которым она не расставалась в эти смутные времена, а третьего затоптал ее конь. У нее не было иллюзий относительно происходящего, и она убивала, чтобы спастись.

Но она помнила…

Они все помнили.

В стоящем на стене человеке Джей узнал Джона Грэма, который смотрел в направлении селкеркского леса. Почувствовав его присутствие, Джон обернулся и приветственно махнул рукой.

– Чудная ночь, – сказал он.

– Да, красиво.

– Светский разговор, Джей? Можно подумать, что мы при дворе. – И, помолчав, добавил: – Какой-то ты сегодня встревоженный.

– А ты нет?

– Предчувствие, Джей. Я нутром чую, всем сердцем… Время пришло!

– Ищейки Эдуарда с ног сбились, пытаясь выследить Уоллеса. Как ты думаешь, успеет он соединиться с де Мореем и скрыться в лесах, прежде чем его обнаружат?

– Не многим под силу найти Уоллеса, – ответил Джон.

– Понятно, – кивнул Джей. – Считаешь, мы можем победить? Отвоевать нашу страну у такого могущественного короля, как Эдуард?

– Да, я верю, что это в наших силах. Англичане застали нас врасплох, мы не ожидали подобной жестокости и коварства. Вспомни Берик и Данбар. Но мы уже многому научились с тех пор. И многое вернули назад!

– По-твоему, достаточно выиграть решающее сражение – и мы освободим Шотландию?

Джон пристально взглянул на него, ощутив внезапный трепет.

– Освободим ли мы Шотландию? Да. Сумеем ли удержать? Не знаю. Но буду сражаться до последнего вздоха. Я никогда не забуду того… что они сделали.

– Все началось здесь. Шокейн – мощная крепость, величественная и неприступная. Ее легко оборонять, – сказал Джей, переведя взгляд на бескрайний лес, простиравшийся за стенами замка.

– Нет такой крепости, которую нельзя сокрушить.

– Да, но понимает ли Аррен, что он захватил?

– То есть останется ли он тут или присоединится к Уоллесу, чтобы нанести решительный удар по врагу? Похоже, друг мой, тебе здесь понравилось.

– Я же сказал, это превосходная крепость…

– Принадлежащая к тому же прекрасной даме?

– Джон, она не причастна к мерзостям Дэрроу, – вспыхнул молодой человек.

– Она с ним обручена.

– Это еще не значит…

– Леди тебя околдовала, парень, – заметил Джон.

– Не настолько, чтобы лишить разума. Говорю тебе…

– Боюсь, моего кузена тоже.

– Неужели ты совсем ничего не чувствуешь при виде ее?

– Конечно, чувствую. Я восхищаюсь этой девушкой. Она красива, отважна. Черт возьми, я пока жив и достаточно здоров, чтобы испытывать вожделение! Если мой кузен устанет от нее…

– Не устанет.

– По-моему, ты слишком рьяно ее защищаешь. Аррен захватил Шокейн, чтобы отомстить и разграбить его. Он уедет, оставив ее английскому жениху. Пусть и не такой, как прежде, зато живой. Полагаю, она не простит Дэрроу до конца его дней – которые, надеюсь, сочтены, – что по его милости побывала в руках безумного шотландца. Леди останется, Джей.

– А ты уверен, что он ее оставит? Клянусь Господом, я бы не смог.

– Алесандра, твоя кузина и его жена, была убита. С неслыханной жестокостью. Твоя сестра Кэтрин черпает силы для жизни в ненависти к Дэрроу и ко всему, что с ним связано. Как ты можешь простить?

– Я ничего не простил. И никогда не прощу. Но виновата ли в этом Кайра?

– Ты знаешь ответ?

Джей помолчал, глядя вдаль.

– Аррен думает, что оставит ее, но он просто не сможет.

– Должен.

– Почему?

– Время сейчас ненадежное.

– Для нее тоже. Раз ее воспитали англичанкой, то, естественно, она поддерживает английского короля. Но Кайра не слепая и не бездушная. Она знает, что случилось, и скорбит об этом. К тому же она хорошо узнала Аррена.

– Не по собственной воле, – усмехнулся Джон.

– Она может стать одной из нас.

– Джей, она тебе не какая-нибудь горничная или пастушка. Это леди Кайра Бонифейс, крестница покойной королевы, пешка в игре Эдуарда. Она никогда не станет одной из нас.

– Почему же?

– Она может предать нас.

– Если Аррен возьмет ее с собой…

– Только не к Уоллесу! Впрочем, он никогда этого не сделает.

– Почему?

– Кайра для него – только орудие мести. Как бы ты ни любил Алесандру, а мой кузен любил ее во много раз сильнее. И если ты чувствуешь вину, то его груз многократно тяжелее.

– Неужели вы не понимаете, что Кайру нельзя оставлять здесь? Рано или поздно до Аррена это дойдет.

– Ставлю моего черного жеребца против твоего усыпанного драгоценностями меча, доставшегося тебе от английского сборщика податей, что этому не бывать.

– Принимаю пари! Аррен возьмет ее с собой.

– Если ты настолько очарован девушкой, молись, чтобы этого не случилось.

– Почему?

– Да потому, что если она решит предать нас ради Дэрроу, то я убью ее собственными руками, – с ожесточением закончил Джон. – Разрублю на куски и сожгу. Доброй тебе ночи, парень.

Джей остался на месте, вглядываясь в теплый сумрак ночи.

Внезапно его пробрала дрожь.

Глава 10

По дороге в башню Кайра, униженная до предела, а еще больше рассерженная и испуганная, сопротивлялась не на шутку.

Но ни ее кулаки, ожесточенно молотившие по его твердой груди и плечам, ни требования немедленно отпустить не возымели никакого действия. Лишь когда она угодила ему в челюсть, а ногти оставили бороздку на шее, Аррен приглушенно выругался.

– Маленькая дикая кошка! Уймись, иначе пожнешь, что посеяла! – Он толкнул ногой дверь и ногой же ее захлопнул.

– Отпустите меня! – Кайра совершенно обезумела от беспомощности и отчаяния.

– С удовольствием, миледи!

Аррен швырнул ее на кровать, однако, переведя дух, она вскочила и отпрыгнула на противоположный край, выставив перед собой кулаки.

Но Аррен уже подошел к камину, где пылало жаркое пламя, разведенное чьей-то заботливой рукой.

Складывалось впечатление, что слуги только и думают, как бы ему угодить.

– Варвар, проклятый ублюдок! Кто дал тебе право унижать меня?

– Унижать? От этого еще никто не умер.

– Никто, говоришь, не умер от унижения? А как же ты и вся твоя шайка? Разве ваша гордость не уязвлена? Эдуард…

– Эдуард истребил ужасающее число шотландцев.

– Потому что они не покорились.

– Тут вы правы. Мы никогда не покоримся, миледи.

– В таком случае не удивляйся, если я откажусь покориться тебе.

– А разве у тебя есть выбор?

– Зачем ты это сделал? Зачем нужно было устраивать представление и обращаться со мной как… – Голос у нее пресекся, и она повернулась к шотландцу спиной.

– А вам не приходило в голову, миледи, что это проявление моей редкостной доброты?

– Неужели?

– Очень важно создать у людей правильное впечатление.

– Чтобы меня считали вашей…

– Шлюхой? – любезно подсказал он.

– Да, если судить по вашему поведению. Вы этого добивались?

Аррен кивнул:

– Теперь они знают, что вы моя, и будут относиться к вам с должным почтением.

– О да, сэр Аррен, я чувствую это почтение! Ваши люди смотрят на меня и представляют, как именно вы осуществляете свою месть.

– Пусть себе представляют. Вы же не хотите, чтобы они зашли дальше? Кроме того, вы сами виноваты.

– Я?!

– Мне показалось, вы очень расстроились, вообразив, будто бы я предпочел овцу. Пришлось убедить вас в обратном. А вы, между прочим, готовы были умереть, кинувшись со стены, лишь бы избавиться от меня.

– Я не кидалась со стены!

– Очень польщен, миледи. Неужели я менее ужасен, чем смерть?

– Подобная смерть равносильна капитуляции, сэр Аррен. А я не из тех, кто сдается. Я переживу, раз вы обещали сдерживать свои дикие порывы и не убивать меня. Но вас, сэр, ждет незавидная судьба.

– Тогда мне следует наслаждаться каждым мгновением, хотя и остерегаясь.

– Остерегаться меня? Ах да, я же опасна!

– Конечно, миледи. Но, слава Богу, есть способ обезопасить вас.

– Правда? – насмешливо протянула Кайра и сразу вспомнила, как спала, привязанная к кровати.

– Представьте себе.

– Боитесь, что я попытаюсь убить вас?

– А вы так неравнодушны ко мне, что не станете этого делать?

– Нет! У вас есть все основания бояться за свою жизнь. Что же касается меня, то мне надоели ваши бесконечные угрозы и издевательства! – с вызывающим видом воскликнула она. – Можете звать сюда хоть дюжину – нет, две дюжины своих людей!

– Вы серьезно?

Кайра одарила его свирепым взглядом и решительно направилась к выходу. Он невозмутимо смотрел, как она распахнула дверь, чуть помедлила на пороге, оглянулась. Аррен любезно кивнул – мол, вольна идти куда пожелаешь.

Она сделала неуверенный шаг. Страшно было идти дальше и страшно вернуться. Подняв юбки, Кайра на секунду замерла, готовая бежать, но сильные пальцы уже обхватили ее запястье, и она поразилась тому облегчению, которое испытала. Несколько секунд Аррен холодно взирал на нее, а потом не слишком деликатно перебросил через плечо.

– Почему ты не отпускаешь меня? – прошипела она, молотя его кулаками по спине.

– Потому что ты…

– Принадлежу Дэрроу! – закончила она свистящим шепотом. – Черт бы тебя побрал! Я не вещь, не драгоценность, не земельные угодья…

– Разумеется, леди, вы намного ценнее!

Ее снова швырнули на кровать.

– Я не оставлю попыток бежать. Каждую минуту, каждый день.

– Благодарю за предупреждение, – ответил Аррен.

Вскочив с кровати, она выпрямилась и дерзко уставилась на него, однако то и дело поглядывала на дверь.

– Пожалуйста. Я вам разрешаю, миледи.

Скрипнув зубами, Кайра снова метнулась к выходу. На сей раз кулак Аррена обрушился на дверь раньше, чем она успела отворить ее.

– Тупой ублюдок! Дикарь! Считай, что уже мертв! – кричала она, вися на плече шотландца. – Ты пожалеешь об этом!

– Это ты пожалеешь, если не уймешься! – гаркнул Аррен. – Сейчас раздену тебя догола и выпорю на глазах у всех.

Приземлившись в очередной раз на кровать, она снова вскочила и продолжала воинственно размахивать кулаками.

– Только посмей меня высечь – и увидишь…

– Если они взбунтуются, моим людям придется рубить безоружных врагов?

– О-о!

Теперь она колотила его по груди. Ей даже не пришлось выскакивать из комнаты – он сам поволок ее к двери, обхватив за талию.

– Нет! Что ты делаешь? Ты не можешь! Ты не должен! – Кайра вцепилась в дверную раму. – Пожалуйста, остановись. Я не хочу больше смертей. Я… Будь ты проклят!

Размахнувшись, она ударила его в челюсть и зажмурилась от боли. Аррен на секунду замер, не менее ошеломленный, чем она, потом втолкнул обратно в комнату, захлопнул дверь и наполовину понес, наполовину поволок Кайру к постели.

– Можно принять меры и здесь!

– Я совсем не то имела в виду!.. Я… Прекрати!

К своему ужасу, Кайра поняла, что лежит у него на коленях и он поднимает ее юбки.

– Нет! – Отчаянно рванувшись, она соскочила и подняла к нему пунцовое от стыда лицо. – Я… я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал из-за меня.

– Вряд ли твои защитники ворвутся в спальню. Или ты ждешь Кинси Дэрроу? Надеешься, он примчится к тебе на помощь и ты сможешь полюбоваться, как меня повесят, утопят, выпотрошат и четвертуют?

– Нет!

Аррен долго смотрел на нее, потом тихо сказал:

– На это ты не рассчитываешь… но мысль приятная, да?

– Чего ты от меня хочешь?

– Чего хочу? – Он подошел к камину и задумался. – Безоговорочной капитуляции! Хотя бы на эту ночь.

Вернувшись к кровати, он не спеша снял меч с ножнами, аккуратно положил на сундук и начал раздеваться. Шотландец вел себя так, будто ее не существует. Кайра понимала, что ей следует забиться в дальний угол и молчать, но…

– Почему ты меня ненавидишь? – прошептала она.

Аррен на мгновение замер. На его обнаженных плечах играли отблески пламени, окрашивая рельефные мышцы в золотисто-алые тона.

– Потому что ты…

– Нет, не говори!

– Потому что ты принадлежишь Дэрроу.

– Ошибаешься, – возразила Кайра, встав с пола. – Люди не могут владеть людьми!

– По английским законам жена является собственностью мужа. – Он даже не взглянул на нее.

– Жены приносят собственность мужьям.

– О да! – Аррен наконец повернулся. – Ты, во всяком случае, принесла Дэрроу неплохой куш. Громадный доход, который позволил ему набрать целую армию. А еще говорят, что ты любимица короля и способна подбить Дэрроу на любую гнусность, только бы порадовать Эдуарда.

– И ты веришь этому?

– А не должен?

– Я не убийца.

– То есть твои руки не запачканы в крови? Возможно. Хотя ты доказала свое умение владеть мечом. Необычное умение для невинной девицы.

– Я брала уроки при дворе.

– Некому было научить тебя рукоделию? – сухо поинтересовался Аррен.

– Я многому научилась при дворе.

– При дворе Эдуарда? – уточнил он. – А я многое узнал при дворе Александра. В том числе простую истину, что человек не может быть важнее страны, которой правит. Может, Эдуард сам не убивал мужчин, женщин и детей, но отдавал приказы – следовательно, их кровь на его совести. Реки крови, текущие в Шотландии, – дело его рук, независимо от того, кто наносит удар.

– В чем я виновата? В помолвке, заключенной от моего имени?

– Ты не приносила вассальной присяги Эдуарду?

Долгую минуту он смотрел на нее, потом задул свечи. Комната погрузилась во мрак, только огонь в камине отбрасывал причудливые тени.

– Да, но…

– Ты выйдешь замуж за лорда Кинси Дэрроу, зная, сколько крови он пролил? – спросил Аррен, ложась в постель.

Кайра устало смотрела ему в спину. Бесполезно! Как объяснить неистовому шотландцу, что она выросла подданной Эдуарда, но ее верность королю Англии не отменяет главного: разницы между добром и злом, между честным поединком и жестоким убийством, между сражением и резней. Да и как он смеет осуждать ее, англичанку, если шотландские бароны сами погрязли в междоусобицах, если знатные лорды враждуют между собой из-за короны, а могущественные вельможи трепещут от страха, что Эдуард лишит их владений? Они сами предают интересы Шотландии ради эгоистических устремлений.

Аррен не повернулся, очевидно, потеряв к ней всякий интерес.

– Смирись хотя бы ночью, Кайра, – вдруг произнес он.

– Нет, позволь мне уйти.

Ни слова, ни движения. Она уже решила, что Аррен не слышал, когда тот повернулся:

– Я был с тобой слишком груб и жесток?

Кайра не видела его глаз, но чувствовала взгляд.

– Я никогда не знаю, что может произойти в следующую минуту.

– Ты в таком же положении, как и вся Шотландия.

Кайра подошла к огню.

– Я не знаю, когда ты будешь не в меру любезен, когда изольешь на меня ненависть за проступки других, когда выйдешь из себя и кинешься, словно…

Она замолчала, уловив за спиной движение. Аррен в несколько шагов пересек комнату и подхватил ее на руки. Как ни странно, в его глазах не было гнева, но еще больше Кайру поразило собственное нежелание бороться.

– Не стану мучить вас ожиданием, миледи. Можете не гадать, что произойдет. Я уже кинулся на вас, и без чрезмерных любезностей. Идемте в постель. Я устал, нуждаюсь в отдыхе и удобствах.

– Я совсем не удобство!

– Ночью ты им будешь.

– Нет, я никогда не капитулирую, даже ночью.

– Я тебе не верю.

Она покраснела. А почему он должен ей верить? Кажется, она не очень-то боролась с ним раньше…

– А придется, – буркнула она.

– Не важно, смиришься ты или нет. Я все равно одержу верх, и тогда, миледи, не ждите пощады. Ты это хотела услышать?

– Нет! Я вообще не желаю тебя слушать, – заявила Кайра, но обняла его за шею, пока он нес ее к кровати.

Нужно же ей за что-то держаться! А то еще уронит, и она переломает себе все кости. Она крепче прижалась к нему.

– Зачем тогда бороться?

– Потому что это неправильно.

– Вряд ли ты меня очень ненавидишь.

– Но, сэр! Вы же не хотите меня.

– Я много чего не хочу. Только не вас. И не в данный момент!

Кайра была слишком измучена, чтобы сопротивляться по-настоящему. Она и возражала-то из гордости – ей было до нелепости приятно находиться в объятиях врага.

Жаль, что он враг, а еще больше жаль, что его нежные прикосновения совсем ни к чему: она женщина Кинси Дэрроу, как замок, поместье и остальные богатства.

Аррен положил ее на кровать и вытянулся рядом.

Трепетавшее в камине пламя отбрасывало на стены движущиеся тени, наполняя комнату призрачным оранжево-голубым светом. Неожиданно шотландец коснулся ее щеки. Она видела лишь контур его головы и широких плеч, зато ясно ощущала его запах, тепло длинного тела, простыни под собой, щекочущий мех одеял… и его прикосновения. Как бы она ни зажмуривалась, ей не удалось отгородиться от него. Кажется, он стал ближе, так близко, что уже трудно дышать…

Пальцы скользили по ее щеке, поглаживали нижнюю губу. Затем она почувствовала теплое дыхание у рта, но зародившийся у нее стон протеста был заглушен поцелуем. Язык с мягкой настойчивостью раздвинул ей губы. Она попыталась отвернуть голову. Напрасно. К тому же приятные ощущения пьянили, как вино, увлекая в чудесный водоворот чего-то непередаваемого.

Когда Аррен оторвался от ее губ, она судорожно перевела дух. Ей не хотелось открывать глаза, так легче не признаваться себе, что шотландец приобрел над ней власть. Но веки подвели ее, поднявшись вопреки желанию хозяйки, и она встретила его пристальный взгляд. В глубине кобальтовых глаз было нечто такое, от чего ей хотелось бежать… но еще больше остаться.

– В темноте все гораздо проще, не так ли, миледи?

Прежде чем Кайра успела ответить, он снова прильнул к ее губам. Поцелуй изменился, стал более требовательным, и она моментально сдала позиции, не в состоянии противиться. Шотландец был врагом, он должен оттолкнуть ее, а не соблазнять.

И она тоже хотела его объятий.

Когда Аррен начал раздевать ее, она все-таки попыталась его остановить, и, конечно, безуспешно. Она даже не заметила, что одежда растаяла, как лед с приходом весны, только вдруг ощутила прохладу и, вздрогнув, потянулась к нему за теплом. Мысль о долге перед собой, королем и страной Кайра быстро отогнала, успокоив себя тем, что происходящее не имеет значения.

Она только позволяет ему соблазнять ее, раз не может ничего изменить.

Но только ли?

Она не лежит пассивно.

Она позволяет это не ради спасения жизни.

Она ждет большего…

Язык ласкал нежную кожу шеи, затем пустился в медленный путь вокруг ее груди, пока не сосредоточился на заострившемся соске. И хотя его рот касался только груди, исходивший от него жар проник глубоко внутрь тела, словно в недрах ее существа вспыхнуло солнце, рассылавшее лучи во все уголки тела и души. Она положила ладони ему на плечи, чтобы оттолкнуть… но притянула к себе. Голова металась по подушке, губы шевелились, произнося невнятные слова…

Она ахнула, когда его палец, раздвинув потаенные складки, нашел вход, а затем туда устремился язык. Казалось, огненная стрела пронзила ее насквозь. Потрясенная, она выгнулась дугой, пальцы конвульсивно сжались, вцепившись ему в волосы. Он сжал ей запястья, чтобы ослабить хватку, однако интимные ласки не прекратил. Тело ее содрогалось, пронзаемое тысячами молний, извивалось, раскачивалось, выгибалось ему навстречу. Слова рвались из горла, но значили не больше, чем голубые тени, игравшие на стенах. Он вдруг приподнялся, раздвинул ей бедра и глубоко погрузился в нее, приникнув губами к ее рту.