Текст книги "Благие намерения"

Глава 8

Было уже далеко за полночь, когда Трейси услышала, как Дуг дубасит в дверь. Свой стук он сопровождал воплями, достаточно громкими, чтобы разбудить и покойника. К счастью, они не разбудили Дональда.

– Трейси! Ты дома? Трейси Мари, проснись и впусти меня! Ну, давай, Трейси!

Он забарабанил еще сильнее, и она слышала, как дребезжит дверь на петлях. А судя по тому, как он глотал слова, она поняла, что он прилично надрался. Она перекатилась на другой бок, зарылась головой под подушку и попыталась снова заснуть.

Через некоторое время на смену производимому им шуму пришли раскаты грома. Она довольно улыбнулась, угнездилась поуютнее под одеялами и погрузилась в глубокий, безмятежный сон.

Спустившись утром вниз, она отодвинула тяжелое кресло от входной двери и вышла наружу Прежде всего она обратила внимание на чистый, свежий запах вымытого дождем воздуха. Она глубоко вдохнула, очищая легкие, и пошарила во все еще мокрых кустах, пока не нашла газету.

Только вернувшись на крыльцо и оставляя босыми ступнями мокрые следы на его полу, она вдруг заметила долговязую фигуру Дуга, свернувшегося клубочком на старом проржавевшем подвесном диване, который она вот уже шесть месяцев собиралась привести в порядок. Заплесневелые подушки сбились в комки, а покрывавшая их ткань, наверняка, была отвратительно липкой на ощупь.

Она должна была бы почувствовать угрызения совести, но нет. Он заслуживал страданий за то, что проделал с ней… и прошлой ночью, и раньше. Она хихикнула помимо своей воли.

Мстить некрасиво, Трейси Мари, упрекнула она себя. Тебе следует помолиться о прощении, как только окажешься сегодня в церкви Святого Луки.

Пока же она сделает вид, что не заметила его, и приготовит чудесный завтрак для Дональда и себя. А Дуг пусть сам позаботится о себе.

Чуть позже, размазывая сироп по своему лицу, Дональд вдруг встрепенулся и спросил. «Где папуля?»

– Спит.

Он покачал головой.

– Не спит. Я глядел.

– Да он на крыльце.

– Почему?

Трейси не ожидала от сына подобного допроса и понятия не имела, как объяснить двухлетнему ребенку, почему она оставила его отца на улице.

– Он так устал, что заснул там, – наконец нашлась она.

– Я позову его, – решил сын и начал сползать со стула.

– Нет. Пусть папочка поспит. Ешь свои вафли.

Дональд было приготовился оглушительно завыть в знак протеста, но передумал и принялся за вафли.

Час спустя, когда лицо и руки Дональда были отмыты и он отправился играть, на кухне появился Дуг, постанывая и растирая рукой затылок. Судя по его виду, ему не повредил бы хороший массаж.

– Почему ты была в таком гадком настроении вчера вечером? – раздраженно осведомился он, наливая себе чашку кофе и садясь напротив нее. Даже с проступившей на подбородке темной щетиной он выглядел просто соблазнительно. – Как ты добралась домой после того, как сбежала из «Дейви».

– Я? – невинно спросила она, стараясь не обращать внимания на электрические флюиды, излучавшиеся из неотразимых глаз Дуга и ускорявшие ее кровообращение. – Я вовсе не была в плохом настроении. Просто решила, что пора возвращаться домой. Не хотелось задерживать миссис Дэннер так поздно. А Милли, добрая душа, подвезла меня.

Его брови изогнулись скептическими дугами.

– Милли? С каких это пор вы стали такими приятельницами?

– С тех пор, как вы с Чарльзом объединились в такой динамичный дуэт.

– Понятно. – Он скривился и опять потер шею. – Почему ты меня не впустила?

– Разве у тебя нет ключа?

– Есть, но дверь заклинило или еще что. Я стучал минут десять.

– Я, должно быть, слишком крепко спала. – Она поспешно отвернулась, пряча ехидную усмешку, которая могла бы выдать ее. – Итак, не пора ли тебе подумать о том, где ты будешь жить теперь, когда тебя взяли на работу? Данная тебе неделя закончилась.

Дуг проигнорировал ее вопрос и перенес свое внимание с затылка на височную часть:

– Господи, как же болит голова!

– Перебрал пива?

– И это, и попытка спать на той проклятой штуке, что у тебя на крыльце. Ее наверняка использовали для средневековых пыток.

– Если тебе было так неудобно, почему ты не отправился к Чарльзу? У него есть лишняя комната. Кстати, ты мог бы поселиться у него. Вы вполне могли бы жить вместе. У вас, оказывается, так много общего.

– Я слишком стар, чтобы делить с кем-то квартиру.

– Если этот кто-то не принадлежит к противоположному полу, – сухо подтвердила она.

Дуг целую минуту разглядывал ее своими удивленными синими глазами, и она почувствовала, – как начинает забывать свой гнев по поводу проведенного ею с ним и Чарльзом абсурдного вечера.

– Когда ты съедешь? – повторила она.

– Я полагал, что мы все уже обсудили. Работу я нашел только в пятницу, детка. Чек я получу лишь через пару недель. К тому же я даже не искал себе квартиру.

Она бросила на стол перед ним газетную полосу с объявлениями о сдаче квартир.

– Тебе будет чем заняться сегодня, пока мы с Дональдом навестим моих родителей.

– Без меня?

– Тебя не пригласили, – многозначительно бросила она.

– Это ты решила или они?

– Я.

– Не скажешь ли почему?

– Ты прекрасно это знаешь. Мы уже говорили обо всем. Если и дальше мы будем вести себя как старая супружеская пара, все подумают, что так оно и есть. Это не дело.

Дуг улыбнулся неуверенно, но все равно самодовольно, и спросил насмешливым голосом:

– Для них или для тебя?

– Для Дональда.

Он хохотнул, и Трейси захотелось забарабанить кулаком по столу.

– На мой взгляд, с ним все в порядке. Да он просто в восторге от того, что его папочка наконец дома.

– О'кей, тогда, черт побери, для меня. Ты выводишь меня из себя.

– Это еще почему?

– Нет необходимости объяснять это. Просто выводишь и все. Тебе пора переезжать.

Он бросил на нее умоляющий взгляд, который она попыталась проигнорировать. Этот взгляд постоянно выручал его в школе, когда он нуждался в ее помощи при выполнении домашних заданий. Поскольку отметки у него всегда были лучше, чем у нее, она понимала, что все дело в его лености, а не в недостатке ума.

А сейчас он говорил слишком знакомым ей льстивым голосом:

– Трейси, будь же благоразумна. Мне совершенно незачем переезжать. Подумай только, сколько ты сэкономишь на приходящей няне благодаря мне. Мы могли бы платить поровну по закладной. Тебе же не хватает того, что ты зарабатываешь у Морти. А так ты сможешь откладывать понемногу, и тебе не придется беспокоиться о готовке и уборке. Я могу заняться всем этим. У тебя будет оставаться больше времени на учебу.

– Дуг, все это время мы жили на мою зарплату, и тебя это, похоже, совсем не заботило. Что же до дома, он достаточно чист, если не заглядывать за холодильник. Я, может, и не блестящая кухарка, но нам с Дональдом хватает витаминов для выживания. Оценки у меня хорошие. Что же касается миссис Дэннер, так она прекрасно справлялась со своими обязанностями до твоего появления. Она живет на пенсию, и ей не помешает дополнительный заработок, что я даю ей. К тому же, Дональд любит ее.

– Но парню нужен отец.

– Его отцу следовало подумать об этом до того, как он исчез. – Как только эти слова слетели с ее губ, Трейси пожалела, что произнесла их, но было уже поздно.

Глаза Дуга сверкнули от гнева, но его голос был относительно спокоен.

– Это нечестно, детка, сама знаешь. Ты не говорила мне о нем, иначе я примчался бы сюда, – он пристально вглядывался в нее. – Трейси, ну почему ты мне не говорила? А моим родителям? Как ты думаешь, разве им не следует знать, что у них есть внук?

– Мне неприятно было скрывать внука от твоих родителей. Если бы я не боялась, что они сообщат тебе, я бы известила их. Но я не хотела, чтобы ты вернулся только из-за того, что у нас родился ребенок. Раз ты пожелал побродить по миру в поисках самого себя, я не собиралась привязывать тебя к трехкомнатному домишку в Сильвер-Фолсе, – она с любопытством взглянула на него. – Кстати, ты нашел себя?

– Ага. Примерно через месяц после отъезда. Я сообразил, что просто создан для того, чтобы быть мужем, что у меня есть дом в любимом городе и будущее такое светлое, о каком я мечтал. Еще столько же времени потребовалось, чтобы признать это. Никому не нравится признавать, что он был дураком.

– Дураком?

– Полным дураком. Я сообразил, что совершил величайшую ошибку в своей жизни, когда ушел от тебя. – Он изобразил свою нечестивую улыбку. Ее сердце забилось с перебоями под взглядом его блестящих синих глаз. – Даже если ты и погоняла меня немного своим треклятым веником.

– Ты был готов пуститься в путь задолго до того, как я схватила тот веник, так что не пытайся винить меня в своем уходе. Дуг Магир. Ты полагал, что перед тобой открывается весь мир и что я помешаю тебе обрести его.

Он пристально смотрел на нее, пока ее не охватило смущение, подобное тому, какое охватывает ребенка, пойманного на чем-то предосудительном.

– Я никогда не говорил ничего подобного, наконец произнес он. – Только что я сказал, что мне нужно было время, чтобы привести в порядок свои мысли. Я стремился обрести независимость. Мы женились слишком рано, в чем я был больше виноват, чем ты. Я подтолкнул тебя к браку. Теперь-то я знаю, что поступил так потому, что боялся потерять тебя.

– Потерять меня? Я любила тебя без памяти. Почему же ты боялся, что потеряешь меня?

– Я сомневался в том, что мог дать тебе достаточно. А та история с Вирджинией Сью подтвердила, казалось, мою правоту. Я понял, какой несчастной я тебя делаю, подумал, что ты заслуживаешь лучшего.

Трейси удивилась бы меньше, если бы он сказал ей, что они живут в плоском мире, и предъявил бы бесспорное доказательство этого.

– Так ты уехал ради меня?

– Некоторым образом. Пожалуй, я был более неуверен в себе, чем мог себе представить. Когда я выходил на бейсбольное поле, то чувствовал себя человеком. Здесь же я не был так уверен. Я думал, что мне чего-то недостает, что мне следовало бы найти работу получше и устроить для тебя более приятную жизнь.

– Мы довольно хорошо устроились для начинающей супружеской пары. Что было не так?

– Ну, во-первых, этот дом не подарок.

– В этом доме не было ничего плохого, – возразила она. – Я его любила и люблю до сих пор. Его лишь нужно было привести в порядок.

– И все еще нужно.

– Это требует времени и денег. В конце концов мы сделали бы это.

– Но я хотел купить тебе один из больших новых домов, что построены в другом конце города. Если бы только мы послушались наших родителей, думал я, и я закончил бы колледж до нашей женитьбы, мы могли бы иметь все это.

– Ты не считал достаточным то, что мы имели?

– Только не для тебя. Вы что-то особенное, леди, и мне хотелось, чтобы у тебя было все самое лучшее. Я хотел, чтобы ты одевалась в лучшие наряды, которые показывали бы в выгодном свете твое очаровательное тело. Я хотел иметь возможность выводить тебя в свет и возить по всему миру, скажем, в Европу или Китай. В твоих глазах всегда появлялось мечтательное выражение, когда ты заговаривала о далеких странах. Я хотел, чтобы ты повидала их. В жизни столько всяких восхитительных вещей, а я не давал их тебе.

Трейси внезапно охватило тягостное ощущение вины. Неужели она дала Дугу почувствовать, что он был недостаточно хорош для нее? Она и думать не думала о таком. Она всегда считала его нежным, ласковым, но и постоянно готовым защитить ее зверем, прекрасным фоном для нее, мужчиной, готовым терпеть ее капризы. Она даже не подозревала, что он принимал так близко к сердцу ее выходки и страдал от ее критического отношения к нему.

– Дуг, прости меня. Я вовсе не имела в виду ничего подобного. Ты мне очень много давал.

– Много душевных страданий, – поправил он ее. – Тот случай с Вирджинией Сью…

– Черт меня попутал, – признала Трейси. – Теперь-то я понимаю это. Ты знаешь меня. Ты знаешь, как я всегда должна была спустить пар по любому поводу. Дьявол, кто бы попытался заниматься любовью на розовом кусте?!

В его глазах вновь вспыхнула смешинка.

– Тебе понадобилось чертовски много времени, чтобы понять это.

– Я была взбешена. Но я бы не рассвирепела так, если бы не любила тебя. В такие моменты я становлюсь похожей на грозовую тучу. Но она проходит. Тебе бы следовало знать это лучше, чем кому бы то ни было.

– Ив следующую минуту ты становишься ярче солнечного света, – мягко произнес он, скользя своим пальцем вниз по ее щеке и оставляя на ней огненный след. – Да, я знаю все это. Но к тому времени, когда я сообразил, что единственный способ устроить наши дела – это решать все вместе, было уже поздно. Я оказался на другом конце страны, а ты даже не желала разговаривать со мной по телефону.

– А все моя гордость. Я каждый раз бросала трубку. Так я чувствовала себя лучше… секунд десять. Потом я обычно плакала часами.

– У меня тоже есть своя гордость. Я решил, что не вернусь домой, пока не стану таким человеком, которого ты заслуживаешь. Но клянусь тебе, Трейси, я не забывал о тебе ни на минуту. Я едва не спятил, получив извещение о разводе и тут же вообразив себе, что мое место занял другой мужчина, но я не мог вернуться, пока мне нечего было предложить тебе.

Он умоляюще посмотрел на нее, и ее сердце дрогнуло.

– Мы оба наделали уйму ошибок, и мне хотелось бы исправить их.

– Мне тоже.

Он сверкнул на нее своими синющими глазами.

– Бывали и неприятные моменты, признаю, но я ведь сделал тебя счастливой однажды, Трейси Мари. Ты же знаешь.

И еще какой счастливой, призналась она себе. Он сделал ее такой счастливой, что она представляла себя живущей в розовых садах круглый год. Он смешил ее, побуждал ее думать о многом, будил ее мечты, хотя она уже давно считала, что их мечты не совпадали так, как в дни их юности, когда они беседовали до глубокой ночи на крыльце дома ее родителей.

Но Дуг причинил ей жуткую боль, когда сбежал от нее, и его заверения о том, что он не желал сделать ей больно, отнюдь не снимали эту боль. Она до сих пор не была уверена, понимала ли до конца, что случилось тогда, почему дурацкий эпизод с Вирджинией Сью развел их в стороны. Из того, что Дуг говорил сейчас, выходило, что тот эпизод был всего лишь катализатором. Между ними стояли более серьезные проблемы, которые требовали своего решения. Очевидно, каждый из них испытал свою долю колебаний, и они должны быть готовы встретить свои проблемы лицом к лицу и преодолеть их, если собирались жить дальше вместе.

Все говорило о том, что Дуг готов попробовать. Но это могли быть и просто красивые слова. Дуг всегда умел чертовски ловко говорить и сейчас мог прибегнуть к очередной уловке, чтобы заманить ее и причинить новую боль.

Словно прочитав ее мысли, Дуг мягко произнес:

– Я отдаю себе отчет в том, что из-за всей той боли, что я причинил тебе, пройдет немало времени, прежде чем ты начнешь снова доверять мне.

– Доверять? – это слово она произнесла так, словно оно было чуждо ей. Она призналась себе, что все еще любит Дуга, даже хочет вернуть его обратно, но доверять? Ну, нет. Пока нет. Понадобится больше подтверждений, чем она видела за прошедшую неделю, чтобы доказать ей, что она может доверять ему всем сердцем, как прежде. Их проблемы казались очевидными сейчас, но они лишь приступали к их решению.

Чтобы убедиться, знает ли он, как в действительности обстоят дела, Трейси заметила решительным тоном:

– Я поверю тебе, Дуглас Магир, когда птицы полетят на север на зиму. Это не случится вдруг.

Ее оборонительные рубежи могли и рассыпаться, как песчаные замки, построенные слишком близко к воде, но ему необязательно было знать об этом. Такое знание дало бы ему слишком большое преимущество.

Он наградил ее ослепительной самоуверенной улыбкой.

– Тогда в ноябре смотри из окна широко открытыми глазами, дорогуша, и ты сможешь заметить изменение в расписании полетов.

Еще пытаясь осознать значение сказанного им, Трейси подумала, что Дуг, похоже, совершает еще один поворот на сто восемьдесят градусов. Казалось, он совершенно забыл о той боли, которую, предположительно, причинила ему она.

– Ты вроде бы не был пока готов простить меня за то, что я не сообщила тебе о рождении Дональда, – напомнила она. – Что-то изменилось?

– Не совсем, – признал он. – Это все еще беспокоит меня, но я много думал и, полагаю, могу понять, почему ты так поступила. Не скажу, что ты была права. Просто сейчас я понимаю, что тобой двигало. Скажи ты мне о ребенке, когда я только-только смылся ради утверждения своей независимости, плохо было бы всем нам.

– Если именно поэтому я так поступила, – прошептала она.

– Что ты имеешь в виду?

– Да вот подумала, что, может, мои намерения не были такими уж чистыми. Может, я хотела поквитаться за твой уход и посчитала это единственным способом, – она уставилась на него глазами, полными сожаления о всем том времени, когда она лишала его общения с сыном. – Если это двигало мною, я очень сожалею, Дуг. Честно.

– По крайней мере, у нас впереди еще масса времени, чтобы наверстать все. Если только ты позволишь мне остаться здесь, мы сможем все уладить.

– Не знаю. Дуг. Может, нам лучше жить на расстоянии.

– Мы жили на достаточном удалении друг от друга вот уже почти три года. Ни черта это не дало, если не считать того, что мы жили врозь. – Он посмотрел ей прямо в глаза, и Трейси почувствовала, как неистово забилось ее сердце. – Не хочешь задуматься над этим? Подумай, не стоит ли мне остаться тут.

В конце концов она кивнула:

– Я подумаю.

– Кстати, – вдруг сказал Дуг, – куда запропастился, черт побери, Дональд? Что-то слишком тихо в доме. Он наверху?

– Нет, в подвале. Развлекается со своими игрушками.

И тут они услышали всплеск воды, за ним еще один и громкое хихиканье.

– Что это такое? – воскликнули они дуэтом и бросились к двери в подвал. Уже на середине лестницы их глаза расширились от ужаса. Внизу все было заполнено водой, которая продолжала быстро прибывать и уже достигла третьей ступеньки снизу.

– Что за черт?..

– Дональд? – крикнула Трейси и в панике посмотрела на Дуга. – Он же не умеет плавать! Что если…

– Даже не говори такого, – успокаивающе проронил он, сбегая по последним ступенькам. – Ты же слышала его. С ним, должно быть, все в порядке.

Не успела Трейси догнать Дуга, как услышала его смешок, перешедший в хохот, эхом отдававшийся от стен.

– Что там?

– Ты только посмотри! – воскликнул он, обнимая ее за плечи, когда они спустились на нижнюю ступеньку.

Дональд сидел в прямоугольной пластмассовой лохани, в которой она обычно разводила порошок для мытья полов. Он плыл по подвалу, подгребая своими ручонками, его маленькая кругленькая мордашка светилась улыбкой, а глаза расширились от возбуждения.

– Лодка, па! Я сделал лодку!

– Ну, молодец! – воскликнул Дуг, пересек вброд подвал и подтолкнул «лодку» в сторону Трейси, а затем пошел осмотреть протекающую трубу, непрерывно изрыгавшую воду.

– Проклятая штука проржавела насквозь, – сердито проворчал он. – Ничего удивительного в этом потопе. Когда в последний раз ты проверяла эти трубы?

– Кто проверяет трубы? – обидчиво отпарировала Трейси. – Я почти не бываю здесь. Только когда стираю. У меня нет времени на инспектирование каждого паршивого закоулка и щели в этом треклятом доме. Все было в порядке, когда мы его купили.

– Сколько лет прошло. Все изнашивается, если не следить постоянно, – он нашел нужный кран и перекрыл воду. – Это нельзя оставлять в таком виде. Придется сходить в скобяную лавку и купить новую трубу. А вы двое отправляйтесь в церковь.

Трейси выхватила Дональда из плавающей лохани и стала подниматься по лестнице.

– Трейси!

Она остановилась и оглянулась на Дуга, стоявшего по колени в воде.

– Что?

– Это доказывает правильность моей точки зрения. – От его насмешливой улыбки у нее мурашки побежали по спине.

– Какой еще точки зрения?

– Я тебе нужен здесь.

Трейси решительно покачала головой. Ничего подобного, усмехнулась она. Это доказывает только, что мне нужен водопроводчик.

Глава 9

Не приняв сознательного решения позволить Дугу остаться, Трейси вдруг обнаружила, что и не настаивала на его переезде. В последующие недели он все больше и больше обязанностей по дому брал на себя. Как если бы он спланировал стратегическую кампанию, чтобы доказать Трейси, как сильно он изменился и как сильно она нуждалась в нем. Стоило ей только упомянуть что-либо, и он тут же все делал как надо. Большая разница с тем, как было, когда они были женаты. Тогда ей приходилось составлять контрольный список неотложных домашних дел и затем уговаривать его заняться ими между бейсбольными матчами и занятиями в колледже. Сейчас же он часто даже предвосхищал ее желания.

– Черт, совсем забыла. Дональду же нужно завтра к врачу, – проворчала она как-то вечером, глядя на календарь, который она приклеила к дверце холодильника.

– Знаю, видел твою пометку на календаре.

– Сомневаюсь, удастся ли мне освободиться. Морти завтра уезжает на целый день в Мемфис для переговоров с новым поставщиком. Я не могу уйти из ресторана среди дня, оставив одного Джонни на хозяйстве.

– Какие проблемы? Я отведу Дональда к врачу.

– Но тебе же нужно на работу, – возразила она, поджимая в задумчивости губы и морща лоб. – Позвоню-ка я маме. Она с радостью отведет его к врачу. Вот только она не выносит, когда ему делают уколы. Она плачет даже сильнее, чем он.

– Нет необходимости, – настаивал Дуг. – Я вполне могу уделить ему пару часов, я уже предупредил босса, что меня не будет в это время.

Трейси удивленно взглянула на него:

– Ты предупредил?

– Я же знаю, как вы всегда заняты у Морти. К тому же я хотел переговорить с педиатром.

– Хочешь убедиться в правильности моего выбора? – проворчала она без причины. – Ты бы, наверное, предпочел врача-мужчину?

Он усмехнулся и успокаивающе заверил:

– Нет, я хочу пойти к ней, чтобы она знала, кто отец ребенка.

– О!

Однако Дуг не просто сводил Дональда к педиатру, но и угостил его потом мороженым.

– Как все прошло? – поинтересовалась вечером Трейси.

– Меня укололи, – с гордостью возвестил Дональд. – Но я плакал совсем немного.

– Молодец.

– Папуля купил мне мороженое, – его личико расплылось в такой же нечистивой улыбке, как у его отца. – Завтра меня тоже уколют? – с надеждой спросил он.

– Видишь, что ты наделал? – упрекнула Трейси Дуга. – Незачем было подкупать его. – Она почему-то почувствовала сожаление от того, что не участвовала в их «авантюре».

– Это был не подкуп, а вознаграждение за мужество.

– Какая разница?

– Если ты сдашь экзамены в следующем месяце, тебе я тоже куплю мороженое, – пообещал он и запечатлел мимолетный, но зажигательный поцелуй на ее губах, от которого пламенные токи пробежали по ее телу от головы до пят. К сожалению, поцелуй длился так недолго.

Когда в желудке Трейси перестали порхать бабочки от этого краткого и все же чувственного прикосновения, она лишь наградила его свирепым взглядом. Ничего не сказала она ему и когда он сводил Дональда в зоопарк, а потом и в библиотеку. По ее мнению, она продемонстрировала завидную сдержанность, когда не указала ему, что им обоим придется читать Дональду всю следующую неделю без остановки все те книги, которые он принес. Дуг заметил ее приподнятые брови, но лишь пожал плечами и весело проговорил:

– Он никак не мог остановить ни на чем свой выбор.

– Если ты думаешь, что в библиотеке он проявил нерешительность, дождись, когда он пойдет спать сегодня вечером, – прошептала она, наблюдая за Дональдом, счастливо усевшимся посредине гостиной в окружении ярко расцвеченных книжек.

– Это что? – спрашивал он, показывая пальцем то на одну, то на другую картинку.

– Самолет, – терпеливо объяснял Дуг.

– Са-лет, – повторил Дональд, понимающе кивая и отбрасывая одну книжку в сторону. – Это что?

– Принцесса.

– Что это – пу… инцесса? – поинтересовался Дональд, запутавшись с незнакомым словом.

– Такая особенная леди.

– Вроде мамули?

Дуг поднял глаза и встретился взглядом с Трейси. Воздух, казалось, заискрился между ними.

– Вроде мамули, – тихо отозвался он. Трейси проглотила ком в горле и поспешила на кухню, чтобы приготовить обед.

Спустя неделю она вдруг вспомнила, что во время последнего ливня протекла крыша мансарды. Когда она вернулась с работы на следующий вечер, Дуг возился на крыше с новой кровельной дранкой, а Дональд сидел на нижней перекладинке приставной лесенки.

– Папуля чинит крышу.

– Да уж вижу.

– Я помогаю, держу селенку.

– Замечательно! – крикнула она Дугу, потом добавила:

– Я-то думала, что ты боишься высоты. Так, по крайней мере, ты заявил несколько лет назад, когда я попросила тебя забраться на дерево и достать моего воздушного змея.

– Я и боюсь. А змей-то был страшненький.

– Не выдумывай, – возмущенно отозвалась она. – Прекрасная была бабочка.

– Так то была бабочка?

– Не смейся. Я сделала ее сама. Если бы ты действительно любил меня, слазил бы за ней.

– Тот змей зацепился за верхушку дуба всего в дюйме от голого провода. Гораздо благоразумнее было никуда не лазить и дать бедняге умереть естественной смертью.

– Так если ты боишься высоты, что ты делаешь наверху сейчас?

– Дональд же объяснил тебе: чиню крышу.

– Почему ты не позвал кровельщика?

– Зачем звать кровельщика, когда и сам могу все сделать?

– Затем, что тебе не пришлось бы лезть на крышу, – резонно ответила она.

– Трейси, так ли уж необходимо обсуждать это сейчас? У меня начинает кружиться голова, когда я смотрю на тебя вниз.

У нее тоже начала кружиться голова от его вида. Чем дольше он находился поблизости, тем чаще билось ее сердце. Ее дремавшее почти три года половое влечение настойчиво требовало выхода.

Когда по возвращении с работы она застала его красящим ее спальню, удивление переросло в изумление. От изумления у нее возникло теплое, довольное ощущение в животе.

– Что это ты надумал? – спросила она, поморщившись при виде всех тех слоев краски, которые покрывали Дональда с головы до пят. У него была своя собственная крошечная кисть, которой он радостно наносил кляксы на еще не тронутую Дугом стену.

– Красиво, мамуль?

– Очень. Не забывай красить только там, где укажет тебе папуля.

– Кей, – проронил он, проводя широкую дугу на стене и брызгая краской во все стороны. К счастью. Дуг догадался прикрыть все тряпками.

– Дуг, я задала тебе вопрос. Зачем ты это делаешь?

– Ты как-то упомянула, что терпеть не можешь цвета этих стен.

– А тебе не приходило в голову, что я могу ненавидеть и кремовые стены?

Он покачал головой, и Трейси сделала вид, что не заметила очаровательных маленьких крапинок краски на кончиках его темно-каштановых ресниц. Казалось, его сапфировые глаза были увенчаны нимбом алмазных искорок.

– Кремовый цвет подходит подо все, – благодушно объявил он, светясь улыбкой наверху стремянки.

Она хихикнула:

– Даже под твои ресницы. Он нахмурился:

– Как смешно! Ты сможешь выбрать новые шторы и все остальное любого цвета, какого пожелаешь.

– Я не могу себе позволить новые шторы.

– Я могу. Вчера я получил свой первый чек.

– Я от тебя ничего не приму, Дуг.

– Уже принимаешь.

– Я имею в виду, никаких вещей. Я бы не позволила тебе делать все это, если бы знала заранее о твоих намерениях. Ты постоянно застаешь меня врасплох. В следующий раз ты, чего доброго, возьмешься превратить подвал в комнату развлечений – теперь, когда ты заменил там все трубы.

Она увидела, как у него загорелись глаза.

– Нет. Забудь об этом. Мне не нужна комната развлечений в подвале! – предупредила Трейси.

– Но Дональду не повредит настоящая комната для игр, и мы могли бы поставить там бильярд и кое-что еще.

– Ты же не играешь в бильярд, – возразила она, забыв упомянуть, что он недолго останется здесь. В последние дни она не заговаривала о его неминуемом переезде, но говорила себе, что это всего лишь вопрос времени. Она должна избавиться от него прежде, чем совсем потеряет голову и нападет на него однажды ночью в его собственной постели. Этот мужлан, похоже, не имел ни малейшего понятия о том, что он с ней делал. Если же он все понимал, почему не пользовался благоприятной возможностью? Он походил на рассеянного и потому опасного туриста, оставляющего повсюду после себя непотушенные сигареты и не подозревающего, какой пожар он может вызвать.

– Мы можем научиться. Вот будет забавно. И Дональду может понравиться.

– Дональд не сможет дотянуться и до края бильярдного стола, – вздохнула она. – Если тебе необходимо что-то делать, держись малярного дела.

Он усмехнулся:

– Я-то думал, ты поддержишь меня.

В дополнение ко всем видам ремонта, который он производил в доме, не говоря уже о стрижке газона и подрезке кустов и деревьев в заросшем саду, Дуг следил за тем, чтобы к приходу Трейси домой обед был готов, а пахнущий цветочным мылом и детской присыпкой сынишка встречал ее веселым щебетаньем. Даже когда она приходила домой крайне раздраженная вспышками гнева Морти или очередными придирками одного из ее преподавателей в колледже, Дуга никогда не подводил юмор. Он предлагал ей ванну с пенным шампунем… но ни разу не попытался принять ее вместе с ней. Она уже начала думать, что у него внезапно появилось непреодолимое желание стать мастером на все руки и привести в порядок их – ее – дом.

До крайности расстроенная его очевидной холодностью, как и возвращением ее собственной взрывной страсти, Трейси решила наконец прибегнуть к крайним мерам. Она не собиралась жить с мужчиной, который довольствовался тем, что заделывал протечки и красил стены их жилища. Если он намеревался остаться здесь, – а это его намерение было очевидным, – тогда они должны поработать вместе над личной стороной их отношений. Важно было обговорить все. То, что он делал, было свидетельством его зрелости и сострадания. Но она хотела большего. Она жаждала, чтобы его улыбки стали интимнее тех, что он дарил половине других женщин, живущих в городе. Она жаждала, чтобы он прикасался к ней так, как раньше, каждым дюймом своего горячего и требовательного тела.

Ей не нужен был друг!

В субботу, когда Дуг отправился с Дональдом в парк, она пошла в магазин модной дамской одежды и купила самое сексапильное вечернее платье, какое смогла найти. Хотя оно состояло всего лишь из пары шелковых шарфиков, платьице стоило больше ее недельного заработка. Но Трейси посчитала, что, если добьется своего, платье оправдает каждый вложенный в него цент. Она намеревалась провести по крайней мере одну восхитительную и захватывающую ночь в объятиях своего мужа – черт! – своего бывшего мужа, чего бы это ей ни стоило. Может быть, тогда они смогут наладить свою жизнь, будь то по отдельности или вместе. Она убедила себя в том, будто бы только это странное пребывание в сексуальном забвении удерживало их вместе как некая невидимая нить. Она не была еще готова признать, что изменения, произошедшие в поведении Дуга, добавляли крепости этой нити.