Текст книги "Пробужденная страстью"

– Ты позвал меня на свадьбу отца, чтобы таблоиды писали о тебе, а не о нем!

– Господи, ты веришь всей чепухе, которую печатает желтая пресса?

– Может быть, ты забыл, но я видела все своими глазами. За тобой наблюдали сотни гостей – с того самого момента, как только мы приехали на торжество. И ты не придумал лучшей мести своему отцу, как то, чтобы затмить его на его же собственной свадьбе! Ведь ты молод, харизматичен, богат… разве ты можешь сравниться с мужчиной преклонного возраста?

Леон глубоко вздохнул, наблюдая за тем, как дергается жилка на ее виске.

– Ты сказал мне, что злишься на него, потому что он вынудил тебя пойти на эту свадьбу, которой ты совсем не рад. Но ты все же уважил старика, пришел на торжество, надеясь, видимо, примириться с ним и больше не вспоминать прошлые обиды. Конечно, ты не нуждаешься в его деньгах, но тот факт, что наследником он решил сделать не тебя, а совершенно других людей, сильно задел, как бы ты сам от себя ни скрывал этот факт. Такова человеческая природа.

Марни резко замолчала, а Леон покачал головой:

– Продолжай, Марни, ты остановилась на самом интересном месте.

Она спокойно смотрела на него, но в ее взгляде он видел много боли. Сейчас его сердце закрылось наглухо, а кровь буквально кипела от гнева.

– Ты ведь не подумал о том, как всю эту ситуацию вижу я? Сколько страданий мне может доставить твоя отстраненность? – тихо спросила она. – Раньше ты никогда не демонстрировал прилюдно, что я твоя женщина. И я воспринимала все как данность, понимая, что мы с тобой совершенно из разных миров. Ты даже не пытался на людях взять меня за руку, как-то приобнять. Ты был полностью увлечен светской беседой. Но когда мы оказались на танцполе, что-то резко изменилось, ты сразу стал таким внимательным ко мне.

Леон усмехнулся:

– Я думал, ты радовалась в тот момент.

– Так зачем ты вел себя так откровенно со мной перед всей публикой? А… подожди, давай предположу. Ты всю жизнь боялся влюбиться. Но эмоции иногда трудно контролировать, не правда, Леон? Иногда они накрывают с головой в самый неподходящий момент. Представляю, как ты обрадовался, узнав всю правду о моем прошлом. Теперь у тебя появился весь арсенал оружия, чтобы с легкостью и без сожаления уничтожить наши отношения. Ты можешь считать меня истеричкой, можешь подумать, что я злоупотребила твоим доверием, но я рада, что могу высказать тебе все, что думаю. – Марни вздохнула. – Я все прекрасно понимаю, мы с тобой очень разные люди. Но не одна я прибегала к уловкам, чтобы не говорить о болезненных темах. Я всегда знала, что недостаточно хороша и вряд ли достойный мужчина захочет связаться с такой женщиной, как я. А теперь я благодарна тебе, что ты подтвердил это мое убеждение.

– Марни…

– Нет, молчи, Леон! – прокричала она, яростно смахивая предательские слезы с глаз. – Ты придаешь слишком большое значение тому, что я скрыла от тебя значительную часть своей биографии. Но разве ты сам не поступил ровно таким же образом? Когда мы встретились, ты притворился простым байкером, а вовсе не миллиардером, известным на весь мир!

– Ты знаешь, почему я это сделал, – прорычал он.

– Да, я помню все твои объяснения. Ты говорил, что не хочешь вмешательства в твою частную жизнь, именно поэтому в каждом уголке мира, где бы ты ни остановился, у тебя в гараже всегда найдется старенький неприметный автомобиль. У тебя были свои причины, чтобы вести себя скрытно. У меня они тоже были. Почему ты считаешь свою позицию справедливой? Только потому, что ты хозяин мира?

– Марни, ты утрируешь.

– Нет, как раз сейчас я впервые откровенна с тобой, как никогда. Я говорю тебе ровно то, что чувствую на данный момент. Не волнуйся, я сильная девочка и все прекрасно понимаю. Все кончено. Кончено то, что никогда не должно было начинаться вообще. А теперь я с легким сердцем ухожу отсюда.

Марни направилась к двери, а Леон тут же вскочил и побежал за ней.

– Куда ты собралась идти?

– Это уже не твое дело.

– Нет, ошибаешься. Это мое дело, потому что журналисты преследуют тебя из-за нашей связи.

– Я живу в Эктоне, и об этом почти никто не знает, потому что до этого никому нет дела! – почти закричала она. – Я никто, ты забыл?

– Не будь такой наивной, Марни, – резко произнес он. – Узнать, где ты живешь, проще простого, тем более если ты собралась воспользоваться общественным транспортом. Мой водитель отвезет тебя, куда ты скажешь. Если хочешь, могу предоставить тебе лучшего агента службы безопасности. Также я оставлю тебе кредитную карту, можешь тратить деньги в любом количестве.

Марни недоверчиво покачала головой:

– Ты слышал хотя бы половину того, что я тебе сказала? Ты думаешь, деньги решают все и ты можешь вот так запросто купить мое к тебе отношение? Мне не нужны твои чертовы кредитные карты, Леон, твой водитель и твоя служба безопасности!

Прокричав эти слова, Марни стремительно выбежала за дверь.

Глава 13

Оказалось, что исчезнуть – это очень просто.

Марни вдруг поняла, что большую часть жизни боялась перемен, ожидая подвоха ото всех, потому что понятия не имела, что готовит ей будущее. Постоянно работая, она копила на так называемый черный день, не тратя деньги на всякую безделицу, поэтому ей уже удалось собрать приличную сумму.

Она сняла небольшой коттедж на окраине Лондона и однажды ранним дождливым утром ускользнула из своей прежней квартиры. Пэнси помогала ей в сборах. Она приехала на дорогой машине, отказываясь сообщать, кому она принадлежит.

– Я потом тебе все расскажу, – таинственно пообещала Пэнси.

Новый дом Марни напоминал ей древние английские особняки из ее любимых романов. Здесь царила таинственная атмосфера, и вообще, здесь было довольно уныло и пустынно, что, впрочем, отвечало грустному настроению Марни.

– Хорошо, что в этой мрачной обители ты хотя бы иногда готова видеть меня, – грозно произнесла Пэнси, ставя перед Марни дымящуюся кружку кофе. Почему-то именно сейчас она чувствовала себя такой беспомощной и беззащитной, что любой знак внимания радовал.

В каком-то смысле Марни действительно считала себя больной. Она страдала от неразделенной любви и теперь понимала свое состояние совершенно точно. Все симптомы были налицо: она перестала спать, перестала есть, все время думая о мужчине, который бросил ее так жестоко, украв сердце. Она даже перестала надеяться, что когда-то вернется к своему прежнему состоянию.

Пэнси помахала перед ней пачкой шоколадного печенья, но Марни покачала головой:

– Спасибо, съем одну.

– Тебе бы не помешало подкрепиться, выглядишь уставшей и осунувшейся, – критично заявила Пэнси.

– Ну да, зато ты выглядишь очень бодрой, – ответила Марни, внимательно глядя на сестру.

И это была чистая правда. Пэнси сменила прическу на каре, ее буйные светлые пряди больше не падали беспорядочно на ее лоб.

– Почему ты не пришла стричься ко мне? – подозрительно спросила Марни.

– Ты была слишком увлечена своей жизнью и полетами на частных самолетах, разве не так?

Марни ощутила нервный ком в горле и тут же поспешила сменить тему.

– Ладно, чем бы ты в данный момент ни увлекалась, просто продолжай делать это. Ты выглядишь фантастически, – заметила она тихо.

Вдруг Марни осенило: сестра в последнее время вела себя чересчур загадочно. Она давно не видела ее такой окрыленной, постоянно улыбающейся. Печенье внезапно выпало у Марни из рук, и она спросила:

– Неужели ты влюбилась?

Пэнси тут же кивнула:

– Да. Я встречаюсь с Уокером, и уже довольно давно.

– Это адвокат, который тебя защищал?

– Именно.

Марни ощутила тревогу.

– Подожди, это вообще законно – ваши отношения?

Сестра бросила на нее укоризненный взгляд:

– Конечно. Ты ведь наверняка слышала о случаях, когда адвокаты влюблялись в своих клиенток? Хотя нам и правда лучше подождать, пока дело не будет закрыто. – Пэнси усмехнулась. – Уокер слишком амбициозен, чтобы рисковать и нарушать закон.

– И он разве не возражает…

– Против того, что наша мама была проституткой? Или что я какое-то время сама провела в тюрьме? – вздохнув и пожав плечами, ответила Пэнси. – Понятно, что моя биография не годится для того, чтобы стать идеальной женой адвоката, но он говорит, что весь этот опыт сделал меня той женщиной, которой я являюсь сегодня. Женщиной, от которой он без ума. И еще он говорит, что вся наша жизнь заключается в том, чтобы учиться на своих ошибках. Научиться прощать друг друга.

– Ты абсолютно права, – глухо сказала Марни, понимая, что еще чуть-чуть – и она просто разрыдается. Нужно было немедленно заставить сестру уйти. – В любом случае тебе лучше вернуться к нему.

– Марни…

– Нет, правда, давай поговорим потом.

– Но ты даже не знаешь, что именно я собираюсь тебе сказать.

– Ты забыла, Пэн? Мы с тобой близнецы, и я прекрасно умею читать твои мысли. По крайней мере, раньше умела. А теперь, когда, как выяснилось, ты встречаешься с Уокером, настроиться на тебя у меня получается все реже. Но так и должно быть, и я очень за тебя рада. Надеюсь, тебя ждет замечательная история любви, но говорить о Леоне я не готова, прости. Вообще никогда, это по-прежнему очень больно. – Марни глубоко вздохнула, вдруг осознав, насколько уязвима сейчас ее младшая сестра, влюбившаяся впервые в жизни. – Ты ведь понимаешь меня, правда?

Сжав губы, будто тоже собираясь разрыдаться, Пэнси кивнула.

– Прекрасно понимаю, – прошептала она, обнимая сестру так крепко, как никогда. – Просто не отчаивайся, хорошо?

– О, неужели моя сестренка во мне сомневается? Не верю своим ушам!

Пэнси уехала в огромном автомобиле Уокера. Теперь, оставшись в одиночестве, она могла дать волю чувствам, ведь больше не нужно было притворяться. Несколько минут она молча сидела в кресле, зарывшись в плед, а потом заплакала навзрыд. Слезы текли бешеным потоком, падая на джинсы. Выплакавшись, Марни ощутила себя уставшей, но все равно пришло облегчение, хотя жуткая пронзительная боль в сердце осталась.

В течение следующей недели Марни все так же пыталась прийти в себя, примириться с ситуацией, убеждая себя в том, что все сложилось так, как и должно было. Пэнси правильно когда-то сказала… ее отношения с Леоном могли закончиться только слезами. Марни не могла допустить, чтобы одна-единственная неудача на личном фронте навсегда испортила ей жизнь. В конце концов, она приобрела колоссальный жизненный опыт. Главное, научилась чувствовать… и даже больше – любить.

Каждый день миллионам женщин разбивали сердце, так неужели она не сможет все преодолеть? Тем более когда-то она объяснила себе, как глупо рассчитывать на серьезные отношения с этим человеком.

Тем более он вовсе не пытался как-то проявиться. С тех пор как они расстались, от него не было никаких вестей. Впрочем, для Марни была бы пыткой встреча с ним после всего случившегося, потому что ей пришлось бы притворяться, что ее сердце вовсе не разбито вдребезги на миллион мельчайших осколков. Она продолжала по нему скучать, потому что чувства не проходят в одночасье, по щелчку пальцев.

Каждый день она надевала резиновые сапоги, непромокаемое пальто, широкополую шляпу и отправлялась исследовать вересковые поля. Она купила себе карту разведки боеприпасов и увлеклась их поиском.

Однажды после очередной насыщенной прогулки она вернулась в коттедж, чувствуя приятную усталость. Чем-то эти прогулки напоминали посещение спортзала. Вглядываясь в крошечное зеркало над раковиной, Марни пришла к выводу, что затравленное выражение лица постепенно сменялось улыбкой. Она вдруг задумалась, что лучшим решением было бы навсегда покинуть Лондон.

Возможно, нужно уже наконец уйти с работы – хоть и любимой, но бесперспективной в плане карьеры и повышения зарплаты. Она задумалась о том, чтобы переехать в Йоркшир и со временем открыть там свой небольшой салон.

Новые планы вдохновили Марни, окрашивая будущее в светлые тона.

Уже стемнело, и она выбирала, какую бы книгу почитать на ночь.

Внезапно в окне она увидела свет фар и услышала громкий звук мотора – к коттеджу подъезжал автомобиль.

Сердце Марни бешено застучало: она интуитивно поняла, что приехал Леон. У нее не было вопросов, как он нашел ее в этой глуши, для него это явно не проблема. Она просто не представляла, сможет ли встретиться с ним лицом к лицу, хватит ли у нее смелости. Заметит ли он, что она уже выздоравливает от безнадежной привязанности к нему? Или решит, что все так же влюблена без оглядки?

Громкий стук в дверь оторвал ее от болезненных размышлений.

Однажды она уже слышала похожий стук – это было в отеле, на следующий день после незабываемой ночи, в которую она лишилась девственности с первым встречным. С Леоном.

Но сейчас Марни была совершенно другой. Да, он ранил ее, и она понятия не имела, хватит ли у нее сил, чтобы прямо сейчас увидеть его.

Леон явно представил, что она затеяла с ним игру. Сначала вела себя скромно, прогоняла его, втайне ожидая, что он остановит ее, заключит в объятия и поцелует. А потом он наверняка надеялся вновь соблазнить ее – прямо перед этим дурацким камином, который ей так и не удалось зажечь. Но Марни решила, что с такими своими желаниями он может сразу пойти к черту!

Марни подошла к двери, распахнула ее, стараясь игнорировать его мрачную красоту. Волосы развевались на холодном ветру.

– Кем ты себя возомнил? Хитклиффом?

– Да нет. Я вполне реальный, а не какой-нибудь вымышленный персонаж. Разве ты не видишь?

– Ха, только не говори, что ты читал «Грозовой перевал».

– Почему тебя это удивляет? Потому что я грек? Или просто потому, что этот роман чаще читают женщины?

Внезапно колени Марни задрожали: она не должна была вновь поддаваться его чарам. Не должна! Иначе она окажется в жуткой опасности. Мысль о какой-то внутренней силе и о способности противостоять его обаянию вдруг показалась такой глупой.

– Почему ты здесь, Леон?

– Ты прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

– Боюсь, что нет. Кажется, я уже упоминала, что я парикмахер, а не телепат.

– Я хотел бы войти.

Марни колебалась, хотя понимала, что все равно пустит его, потому что она очень хотела услышать то, что он собирался ей сказать. Но, конечно же, ей совсем не обязательно было проявлять любезность, предлагать напитки или ужин.

Почему он вообще сюда приехал? Этот вопрос не давал Марни покоя каждую секунду.

Может быть, ему донесли, что недавно с ней связывались журналисты, предлагая огромную сумму за работу над компрометирующими статьями о Леоне. Но, конечно же, она отказалась, не раздумывая ни минуты.

– Итак, что же ты здесь все-таки делаешь? – спросила Марни ледяным тоном.

Леон кивнул в ответ. Он тщательно собирался с мыслями, подбирая слова.

Конечно, Леон прекрасно видел, что Марни все еще была обижена на него, и он совершенно не вправе винить ее за эти эмоции. Он вообще не знал, сможет ли она его когда-нибудь простить. Возможно, было уже слишком поздно… ведь она кардинально изменила свой образ жизни, и, очевидно, ему там совсем не было места.

Леону вдруг стало не по себе, даже жутко. Как вообще он мог позволить себе быть таким жестоким по отношению к ней?

– Я много думал о том, что ты сказала, Марни.

– Отлично, я надеюсь, мы оба сумеем извлечь какие-то уроки.

– Марни… – произнес он тихо. Ему так хотелось бы, чтобы Марни угадала его мысли, избавив от необходимости объясняться. Хотелось бы, чтобы она почувствовала, как ему больно, и поняла его. Но Марни права: она вовсе не обязана быть ясновидящей и читать его мысли. Жаль, что у него так плохо получалось выражать свои истинные чувства.

– Так что ты сказала?

– Я много чего наговорила, Леон.

– А я понял, я виноват в том, что не дал тебе возможности самой все мне рассказать о своей матери, – медленно продолжил он. – У меня было множество возможностей подробно расспросить тебя о твоей жизни, но мне нравилась твоя позиция – ты ведь и сама избегала разговоров о прошлом. Казалось, что так я смогу уберечь самого себя от серьезных отношений. От настоящей близости и настоящих чувств. Марни, ты понимаешь, что я хочу тебе сказать? В каком-то смысле я и сам поощрял твое желание держать прошлое в тайне.

Она пожала плечами:

– Конечно, понимаю.

– Я так скучал по тебе. – Он сглотнул. – Хотел бы задать только один вопрос. Теперь ты сможешь простить меня? – спросил он неуверенно. – Потому что… я люблю тебя, Марни Портер. Хотя никогда не верил в любовь – встреча с тобой все изменила. И теперь я просто не могу представить свою жизнь без тебя.

Марни подняла голову, ее глаза блестели от слез, а волосы сверкали в свете лампы.

– Боюсь, теперь одной любви недостаточно, Леон. Доверие между нами было сломано.

– Так давай все починим… вернее, исправим, – улыбнулся он.

– Нет, эти чувства, боюсь, не подлежат ремонту, – ответила Марни, пытаясь игнорировать бешеное сердцебиение.

– Но почему нет?

– Потому что… я не хочу, вот и все, – ответила она еле слышно, явно пытаясь сдерживать истинные эмоции. – Я не хочу так сильно страдать. У меня в жизни было много ситуаций, после которых я едва пришла в себя. Я думала, все самые сложные моменты давно остались в прошлом и я выздоравливаю от детских травм. Если мы снова начнем встречаться, то рано или поздно опять расстанемся, и мне вновь будет невыносимо больно. – Глубоко втянув воздух, Марни посмотрела ему прямо в глаза. – Конечно, я всегда знала, что я сильная девочка и способна вынести многое, но теперь уже очень в этом сомневаюсь.

Леону так хотелось обнять ее, утешить, поцеловать, но вспышки гнева в ее взгляде останавливали.

– Что, если я скажу тебе, что хочу провести с тобой всю жизнь? Хочу на тебе жениться? – спросил он уверенно. – Я продал два крупнейших офиса своей компании. Мы можем жить в любом уголке мира, только выбирай. Может, в Салониках? Если, конечно, тебе там нравится, – поспешно добавил он.

– Что ты сказал? Ты продал часть бизнеса?

– Да, потому что я хочу посвящать много времени общению с тобой. Разве ты не читала новости? Об этом уже знает весь Интернет.

– У меня здесь нет Интернета. А даже если бы и был, то я бы не интересовалась новостями о тебе.

Сердце Леона бешено колотилось, сейчас он, как никогда, понимал, что встретил женщину, с которой хотел прожить всю оставшуюся жизнь. Да, она боялась вновь рискнуть и начать с ним отношения. Но ему удастся ее переубедить.

– Я люблю тебя и восхищаюсь тобой больше, чем кем бы то ни было, Марни, – сказал он медленно и спокойно. – Мне нравятся твои гордость, дерзость и потрясающее чувство юмора. Я люблю просыпаться утром и смотреть на тебя, сонную, затем медленно и с наслаждением целовать. Мне нравится проводить с тобой время больше, чем с кем бы то ни было на этой земле. И еще… я все чаще ловлю себя на мысли, что… – Леон на несколько секунд замолк. – В общем, я бы очень хотел, чтобы у нас когда-нибудь был ребенок. Мы бы вместе защищали его ото всех бед, и он укреплял бы нашу любовь. Мы никогда и ничего не станем от него скрывать, будем с ним абсолютно честны. Мы все вместе просто будем жить и любить друг друга. Ты разделяешь мое мнение о семейной жизни, моя дорогая?

Слезы навернулись на глаза Марни, когда она почувствовала, насколько искренне говорит Леон. Взглянув в его красивое, но бледное лицо, она произнесла:

– Да, я готова стать твоей спутницей на всю жизнь. Я люблю тебя всем сердцем. Думаю, это чувство зародилось в момент нашей первой встречи.

– Значит, ты выйдешь за меня замуж? – спросил он. – И как можно скорее.

Марни улыбнулась:

– Да, выйду. Но прямо сейчас ты не мог бы просто обнять меня?

Леон тоже улыбнулся и крепко обнял Марни. В его объятиях она чувствовала себя защищенной от всех невзгод. Нежным касанием пальцев он убрал спутанные пряди с ее лба, а затем приник к ее губам в медленном и в то же время страстном поцелуе.

И это был самый лучший поцелуй в их жизни.