Текст книги "Обманы Локки Ламоры"

Глава 6. Ограничения

1

Краснорукие сопровождали Локки на всем долгом пути до Плавучей Могилы. Уже начался рассвет, и на фоне встающего алого солнца четко вырисовывались темные силуэты хибар Пепелища. Деревяшки, казалось, плавали в море крови. Даже зажмурившись, Локки не мог избавиться от багровых пятен перед глазами.

Он попытался встряхнуться и прояснить свои мысли, однако сказывались усталость и нервное возбуждение. В какой-то момент Локки показалось, что он скользит в паре дюймов над землей, не дотягиваясь до нее ногами. На набережной снова стояла стража… охранники были и у дверей, и в зале, причем гораздо больше, чем раньше. Все они хранили скорбное выражение лица и молчали, пока Краснорукие вели Локки по плавучей крепости. Внутренняя дверь оказалась не заперта.

Капа Барсави стоял в центре зала для приемов, спиной к Локки – голова низко опущена, руки скрещены за спиной. Портьеры на окнах с восточного борта были отдернуты, и солнце тянуло свои красные пальцы к Барсави, к его сыновьям, к большой деревянной бочке и непонятному длинному предмету на носилках.

– Отец, – подал голос Анжаис. – Ламора прибыл.

Капа Барсави обернулся с тяжелым вздохом, несколько секунд смотрел на Локки стеклянными чужими глазами, затем махнул левой рукой.

– Оставьте нас, – приказал он. – Выйдите все из комнаты. Анжаис и Пачеро поспешили прочь с потупленными взорами. За ними вышли и Краснорукие. Через минуту донесся стук захлопывающейся двери и лязг замков.

– Что происходит, ваша честь? – осторожно спросил Локки.

– Он убил ее. Этот сукин сын достал ее, Локки.

– Что-о?!!

– Он убил Наццу. Прошлой ночью. Тело нашли всего несколько часов назад.

Локки посмотрел на Барсави, онемев от ужаса, с открытым ртом.

– Но… Она же не покидала Плавучей Могилы, разве не так?

– Она все-таки вышла, – Барсави бессознательно сжимал и разжимал кулаки. – Не знаю, как ей удалось проскользнуть. Это случилось во втором или третьем часу пополуночи. Ее… ее принесли обратно в половине четвертого утра.

– Принесли обратно? Кто?

– Иди сюда. Смотри.

Венкарло Барсави откинул покрывало на носилках, и Локки увидел мертвую Наццу – с восковым лицом, закрытыми глазами и мокрыми волосами. Гладкость ее кожи нарушали две багровых царапины на шее. Слезы навернулись на глаза Локки, и он изо всех сил прикусил палец.

– Посмотри, что сделал этот подонок, – тихо сказал Барсави. – Она была живой памятью о матери. Моя единственная доченька. Лучше бы мне умереть, чем смотреть на такое, – старик расплакался. – Ее уже… отмыли…

– Отмыли? Что вы имеете в виду?

– Ее принесли обратно вот в этом, – капа кивнул на стоящую поодаль бочку.

– Что там?

– Загляни внутрь.

Локки сдвинул крышку – и тут же отшатнулся, прижимая обе руки ко рту. Его накрыла волна отвратительной вони.

Бочка была полна мочи. Лошадиной мочи, темной и мутной. Локки почувствовал, как желудок его завязывается тугим узлом.

– Ее не просто убили, Локки. Ее утопили… утопили в конском ссанье.

Теперь и Локки, не стыдясь, заплакал.

– Я не верю, – с трудом проговорил он. – Не верю. В этом нет никакого долбаного смысла.

Он опять подошел к носилкам и еще раз взглянул на шею Наццы. Жукровые следы на поверку оказались припухлостями. Поверх них шли прямые алые царапины. Локки смотрел на них, вспоминая собственные ощущения от когтей сокола. Рана на предплечье все еще болела.

– Возможно, ее и принесли в этой бочке, ваша честь, – наконец сказал он. – Но я почти уверен, что она умерла раньше.

– Не понял?

– Следы на ее шее… посмотрите на эти маленькие царапины, – Локки начал импровизировать, пытаясь сохранять нейтральное выражение лица и интонации. Как убедить его? – Я уже видел такое – несколько лет назад, в Талишеме. Там был труп мужчины, убитого скорпионьим соколом. Вы слышали о таких тварях?

– Да, – припомнил капа. – Противоестественный гибрид, плод выдумки картенских колдунов. Так это его следы на шее? Ты уверен?

– Уверен. Наццу ранил скорпионий сокол, – подтвердил Локки. – Следы от когтей не успели загноиться. Наверное, она умерла почти мгновенно.

– А потом долбаный подонок… замариновал ее в этой бочке! – прошептал Барсави. – Для того, чтобы усилить оскорбление. Увеличить позор нашей семьи.

– Простите, капа, – проговорил Локки. – Я понимаю, что мои слова не сильно вас утешили.

– Нет-нет… если ты прав, значит, ей выпала куда более быстрая смерть, – Барсави снова накинул покрывало на голову дочери, напоследок ласково погладив ее по волосам. – Буду благодарить Богов, если так оно и есть… больше я ничем не могу помочь моей маленькой девочке. Что же до серого ублюдка… ЕМУ такая легкая смерть не светит. Пусть даже не надеется!

– Но почему он так поступил? – Локки стоял, запустив обе руки в копну волос, и смотрел широко раскрытыми глазами. – Это же бессмысленно! Почему он убил Наццу, почему именно сейчас?

– Он сам тебе расскажет.

– Не понимаю…

Капа пошарил под камзолом и достал сложенный лист пергамента. Развернув его, Локки увидел ровные аккуратные строчки:

«Барсави, мы просим извинения за то, что пришлось прибегнуть к столь грубым средствам. Но это было необходимо, чтобы дать почувствовать нашу власть и тем самым обеспечить ваше содействие. Мы искренне желаем встретиться с вами – лицом к лицу и со всем надлежащим вежеством, дабы раз и навсегда урегулировать вопрос о разделе Каморра. Ждем вас в Гулкой Дыре в одиннадцатом часу вечера, в День Герцога, через три ночи от сего дня. Мы будем одни и не вооружены, хотявы, в свою очередь, можете привести с собой столько советчиков, сколь вам угодно, и вооружить их, как пожелаете. Мы лично обсудим положение дел и, если будет на то милость добрейших Богов, возможно, избавим вас от дальнейшей необходимости терять ваших верных слуг или же плоть от плоти и кровь от крови вашей».

– Невероятно, – прошептал Локки. – Встретиться по доброй воле после ТАКОГО?

– Этот человек явно не из Каморра. За долгие годы я хорошо изучил каморрцев, сам стал одним из них. Теперь я больше принадлежу этому городу, чем многие коренные жители. А этот мерзавец? – Барсави яростно потряс головой. – Должно быть, он не понимает, какое оскорбление нанес мне и моим сыновьям с целью «привлечения внимания» и каким бесчестьем будет для нас вступить с ним в переговоры! Он зря потратил чернила на эту записку. А как тебе нравится его королевское «мы»? Какая самонадеянность!

– Ваша честь… А что, если он все понимает? Если отдает себе отчет в том, что натворил?

– Маловероятно, Локки, – грустно усмехнулся капа. – Иначе он просто не решился бы на такое.

– Мог и решиться – если планирует засаду в Гулкой Дыре. Не исключено, что он хочет выманить вас из Плавучей Могилы туда, где сможет погубить.

– Снова твоя хваленая осторожность! – невесело улыбнулся Барсави. – Честно говоря, я уже думал об этом, Локки. Но мне не верится… Полагаю, он искренне считает, что если достаточно запугает меня, то я по доброй воле уступлю ему город. Так вот, я пойду на эту встречу. А что касается спутников… я возьму с собой своих сыновей, сестер Беранджиас и еще сотню самых свирепых и опытных бойцов. Ты и твой друг Жеан тоже пойдете со мной.

Сердце Локки забилось в груди, как пойманная птичка. Ему захотелось кричать от безысходности. Что ему ответить, во имя всех адских бездн?!! «Прошу прощения, ваша честь, но я не смогу стоять рядом с вами в этот момент, поскольку я-то и буду Серым Королем»!!?

– Разумеется, – произнес он вслух. – Мы с Жеаном готовы ради вас на все. Я… я безумно благодарен за такую возможность.

– Вот и хорошо. Потому что я рассчитываю провести переговоры при помощи арбалетных болтов, ножей и кулаков. Если этот серый кусок дерьма считает, что может диктовать мне условия над телом моей единственной дочери, то его ждет большой сюрприз.

Локки стиснул зубы. Как там говорил Серый Король? «Я знаю, как выманить старого лиса из его сырой норы».

– Капа Барсави, – осторожно произнес Локки. – А вы учитываете то… то, что говорят люди про Серого Короля? Будто он убивает людей одним прикосновением и заговорен против клинков и стрел?

– Это все байки, которые рассказывают за стаканчиком вина. На самом деле он делает то же самое, что делал я в пору завоевания Каморра: старательно прячется и аккуратно выбирает цели, – капа вздохнул. – Признаю, ему хорошо это удается. Возможно, так же хорошо, как и мне в свое время. Но тем не менее он не призрак.

– Существует и другое объяснение, – произнес Локки, нервно облизывая губы. Как много из того, что он сейчас скажет, дойдет до ушей Серого Короля? Слишком уж глубоко проник этот подонок в секреты Благородных Подонков… Ну и хрен с ним! – Возможно, здесь приложил руку контрмаг.

– Который помогает Серому Королю?

– Именно.

– Локки, он терроризирует мой город уже несколько месяцев. Да, твое предположение многое объясняет, однако подумай о цене. Даже я не смог бы так долго платить контрмагу.

– Но, с другой стороны, здесь замешан скорпионий сокол. А ведь эти чудовища не только созданы контрмагами – они им и служат. Насколько мне известно, никто, кроме контрмагов, не держит скорпионьих соколов. Да и как обычный… сокольничий мог бы натаскивать птицу, способную убить его случайным прикосновением жала? – Локки говорил как во сне, а в голове его крутилось лишь одно: «Вот дерьмо, какое же все это дерьмо!» – Кроме того, Серому Королю не обязательно пользоваться услугами контрмага все это время. Что, если он появился совсем недавно? Если его наняли лишь на несколько решающих дней? А слухи о своих необычных возможностях Серый Король мог пустить по городу и сам. Так сказать, чтобы подготовить публику.

– Фантастическая версия, – покачал головой Барсави. – Но что-то в твоих словах есть.

– Тогда становится понятно, почему Серый Король обещал прийти на встречу один и без оружия. С контрмагом в качестве прикрытия он может позволить себе такую роскошь.

– Тем не менее я не изменю своего решения, – Барсави обхватил один кулак другим. – Если один дерьмовый контрмаг сумеет одолеть сотню ножей, меня самого, моих сыновей, Беранджиас, твоего друга Жеана с его топорами… что ж, значит, Серый Король действительно сильнее меня. Но лично мне так не кажется.

– Однако имейте в виду такую возможность, хорошо? – настаивал Локки.

– Ладно, – Барсави положил руку на плечо Локки. – А ты, мой мальчик, прости меня за то, что случилось с нашей Наццей.

– Мне нечего прощать вам, ваша честь, – склонил голову Локки. Он прекрасно знал, что если Барсави меняет тему, продолжать бесполезно. – В том нет вашей вины.

– Вы все оказались замешаны в мою войну. Ведь Серый Король охотится на меня, а вы лишь стоите рядом…

– Вы мой капа, и вы призвали меня на великое дело, – Локки облизал вновь пересохшие губы. – Я готов на все, чтобы помочь вам прирезать эту тварь.

– Вот и отлично. Значит, в День Герцога в девятом часу вечера мы начинаем здесь собираться. Анжаис заглянет в «Последнюю ошибку» за тобой с Танненом.

– Как насчет братьев Санца? Они хорошо управляются с ножами.

– А еще лучше с картами, так мне говорили. Я ничего не имею против них, Локки… но они фигляры. Трюкачи. А я собираю серьезных людей на серьезное дело.

– Как скажете, капа.

– Вот так-то, – Барсави достал из кармана шелковый платок и медленно вытер вспотевшие лоб и щеки. – А теперь оставь меня, пожалуйста, одного. Жду тебя завтра вечером в качестве жреца Благодетеля. Всех остальных жрецов я тоже созову. Мы обязаны устроить ей достойные похороны.

Локки против воли почувствовал себя польщенным. Капа и раньше знал, что все воспитанники Цеппа – посвященные Благодетеля, а сам Локки – настоящий жрец. Но никогда прежде он не приглашал его на официальные ритуалы.

– Конечно, – тихо ответил он.

Затем Локки вышел, оставив капу в залитой утренним светом зале, в самом сердце его крепости, наедине с телом дочери.

2

– Господа, на ближайшее время с эффектными представлениями покончено, – заговорил Локки, плотно прикрывая за собой дверь их номера на седьмом этаже «Последней ошибки». Он все еще тяжело дышал после долгого подъема. – Вся работа за пределами храма сворачивается до лучших времен.

Жеан сидел верхом на стуле лицом к двери; на коленях – любимые топорики, в руках – очередной корийский роман. Жук дремал на соломенном тюфяке в одной из тех нелепых поз, которые обеспечивают артрит всем, кроме самых молодых и глупых. Близнецы сидели у дальней стены, бесцельно перекидываясь картами. При появлении Локки они оторвались от своего занятия и выжидающе посмотрели на него.

– Мы избавились от одной проблемы, но тут же с головой увязли в другой, еще худшей, – продолжил Локки.

– Плохие новости? – вскинул голову Жеан.

– Хуже некуда, – Локки без сил свалился на стул и откинул голову, закрыв глаза. – Нацца мертва.

– Как?! – Кало и Гальдо вскочили на ноги. – Что случилось?!

– Случился Серый Король. А я-то, дурак, должен был догадаться, о каких «других делах» он говорил! Представьте только, этот мерзавец отослал ее тело отцу в бочке с лошадиной мочой.

– О боги! – ахнул Жеан. – Какой кошмар!

– Но даже это еще не все, – продолжал Локки. – Нам с тобой, Жеан, велено сопровождать капу на запланированную тайную встречу, которая состоится в Гулкой Дыре. И, зная капу, вы можете вообразить эту встречу – его парни уже сегодня точат ножи с целью настричь Серого Короля на салат. Через пару дней от него останется лишь куча кровавых ошметков.

– Ты хочешь сказать, что она останется от тебя, – уточнил Гальдо.

– Благодарю за напоминание, но я и сам прекрасно помню, кому предстоит выступить в этой серой шкуре. Мне просто хочется обсудить с лучшими друзьями все разумные альтернативы. Как насчет того, чтобы повеситься на арбалетной тетиве? Или, может, кто-нибудь подскажет способ раздвоиться ко Дню Герцога?

– Безумная ситуация! – возмущенно воскликнул Жеан, захлопывая книжку.

– Безумной она была прежде. А сейчас превратилась в чистейшую погибель.

– Но зачем Серому Королю понадобилось убивать Наццу?

– Чтобы привлечь внимание капы, – вздохнул Локки. – Может, он хотел запугать Барсави. Черта с два ему это удастся! Или же разозлить его до крайней степени – тут он, пожалуй, преуспел.

– Ну все. Теперь мира ждать не приходится, – Кало в волнении мерил шагами комнату. – Либо капа убьет Серого Короля, либо погибнет сам. Серый Король не может этого не понимать! Его выходка не то что не облегчила переговоры – она сделала их абсолютно невозможными, навсегда.

– А я вот думаю: может, Серый Король чего-то недоговаривает? – медленно проговорил Локки. – С какой стати ему раскрывать перед нами все свои планы?

– В таком случае да здравствуют Врата Висконте! – отрезал Гальдо. – Необходимые вещи и еду мы можем собрать за один вечер. Уложим свои денежки и смоемся. Черт побери, в нашем распоряжении сорок тысяч полновесных крон! Если с такими деньжищами мы не сумеем где-нибудь устроиться – значит, мы полные придурки, недостойные топтать землю. Мы даже можем купить себе аристократические титулы где-нибудь в Лашене. Например, сделаем малыша Жука графом, а сами станем его подданными.

– Или наоборот, – перебил брата Кало. – Все заделаемся аристократами, а Жук будет нашим подданным. Вот когда он побегает туда-сюда… Это, кстати, будет полезно для его морального воспитания.

– Увы, это невозможно, – охладил их пыл Локки. – Поймите, от Серого Короля не скроешься. Он нас из-под земли достанет. Точнее, не он сам, а его проклятый контрмаг. Нет, ребята, пока Сокольничий у него на службе, о бегстве мы и мечтать не можем. Во всяком случае, в качестве главного сценария это не годится.

– А в качестве запасного выхода? – поинтересовался Жеан.

– Это другое дело, – согласился Локки. – Мы можем действовать согласно своему первоначальному плану, но держать все наготове: уложить деньги, вещи и внимательно наблюдать за ситуацией. Если вдруг станет ясно, что бегство абсолютно необходимо, тогда я готов сам впрячься рядом с лошадьми и тащить нашу телегу, куда понадобится.

– Даже если так, Локки, ты все равно не можешь играть две роли сразу, – возразил Жеан. – По-прежнему остается вопрос, какими обязательствами тебе пренебречь – перед капой или перед Серым Королем?

– Тут и думать нечего, – отрезал Локки. – Барсави мы еще можем как-то одурачить, а Серый Король держит нас на прицеле. Поэтому я однозначно выбираю его. Остается продумать, как отделаться от капы, чтобы не оказаться на дне залива.

– Это должна быть непробиваемая отговорка, – озабоченно заметил Жеан.

– Может, не стоит рисковать? – вмешался Кало, указывая на брата. – Серого Короля мог бы сыграть один из нас. Тогда вы с Жеаном отправитесь в Гулкую Дыру и будете стоять рядом с Барсави, как и велит ваш долг.

– Да, – согласился Гальдо. – Отличная идея.

– Не согласен, – вздохнул Локки. – Во-первых, я гораздо лучший актер… надеюсь, с этим все согласны? Во-вторых, у вас чересчур яркая внешность. Слишком рискованно. Но если роль Серого Короля буду исполнять я, про вас вообще никто не вспомнит, и вы сможете заниматься своими делами. Лично я предпочел бы, чтоб вы ждали в условленном месте с транспортом – на тот случай, если дела пойдут совсем плохо и придется рвать когти.

– А как насчет Жука?

– А Жук, – подал голос мальчишка, – несколько последних минут успешно притворяется спящим. Я знаю Гулкую Дыру как свои пять пальцев. Мне приходилось там прятаться еще в те времена, когда я болтался на Сумеречном холме. Поэтому я засяду там под полом, рядом с водопадом, и буду наблюдать за ходом событий – на случай непредвиденных неприятностей.

– Жук, – начал Локки. – Ты…

– Если будете возражать, лучше заприте меня дома в сундуке! Согласитесь, вам нужен кто-нибудь на подхвате, а Серый Король ничего не говорил по поводу друзей неподалеку. Вот я и окажусь неподалеку. Буду сидеть в засаде. И никто из вас не сделает этого лучше меня. Вы все чересчур большие и медленные, и неуклюжие, и…

– О боги, мои дни как гарристы сочтены! – воскликнул Локки. – Герцог Жук ставит условия, на которых он готов служить! Очень хорошо, ваша милость, я уже придумал роль, которая позволит вам быть под рукой… Но ты будешь сидеть именно там, где я скажу. Ясно?

– Еще бы не ясно!

– Значит, договорились, – кивнул Локки. – Если никто больше не ощущает насущной потребности быть могучим и влиятельным или проявить чудеса самоотверженности, я бы с удовольствием поспал.

– И все же скверно получилось с Наццей, – вздохнул Гальдо. – Редкая сволочь!

– Не то слово, – согласился Локки. – Если уж на то пошло, я собираюсь потолковать с ним об этом прямо сегодня вечером. С ним или с его ручным колдуном… уж не знаю, кто из них пожелает прийти.

– Свеча, – догадался Жеан.

– Она самая. После того как мы покончим с делами, с приходом Лжесвета, вы можете подождать меня внизу, в «Последней ошибке». А я останусь здесь, зажгу свечу и буду ждать, когда он явится, – Локки усмехнулся. – Посмотрим, как этим ублюдкам понравится наша лестница.

3

День выдался теплым и ясным, а вечер – таким же свежим, как и все вечера в Каморре. Локки сидел в своей комнате на седьмом этаже и сквозь сетку на открытых окнах наблюдал, как в пурпурном небе загораются призрачные отблески Лжесвета.

Свеча Сокольничего тлела на столе рядом с остатками легкого ужина и полупустой бутылкой. Выпитое вино приятно грело желудок Локки. Он развернулся лицом к двери и потрогал свежую повязку, которую наложил ему Жеан перед тем, как спуститься в «Последнюю ошибку».

– Лукавый Благодетель! – воскликнул Локки. – Если я умудрился чем-то тебя рассердить, не стоит так изощряться в выборе кары. Если же я не содеял ничего неподобающего, то от души надеюсь… что ты по-прежнему находишь меня забавным и привлекательным.

Он согнул-разогнул пальцы больной руки и встряхнул ею, затем снова потянулся к бутылке.

– Я поднимаю этот бокал за отсутствующего друга, – произнес он, наливая себе замечательной «Накоццы рецины» – темно-красного вина с виноградников дона Сальвары. Бутылка была преподнесена Лукасу Фервиту как ответный дар – в тот далекий день, когда он смотрел на Речные Игрища с яхты Лоренцо и Софии… Или не такой уж далекий? Сейчас Локки казалось, что с того момента минула целая жизнь.

– Мы тоскуем по Нацце Барсави, да будет ей хорошо на том свете. Она была честной гарристой и пыталась помочь своему пезону. Она заслужила лучшей участи. О, благодетель, карай меня самого, как хочешь… но позаботься о Нацце! Сделай для нее, что сможешь. Услышь мольбу своего покорного служителя.

– Если хочешь проверить набожность человека, – раздался вдруг голос Сокольничего, – понаблюдай за ним во время одинокой трапезы.

Локки увидел, как захлопнулась входная дверь, но как она открывалась, он не заметил. Между прочим, он сам полчаса назад заложил ее засовом. Сегодня Сокольничий явился без птицы, но в том же сером камзоле с изысканно расходящимися от талии полами, алыми отворотами и серебряными пуговицами. Голову его покрывал серый бархатный берет, украшенный серебряной булавкой с единственным перышком, явно принадлежавшим Вестрис.

– Сам я никогда не славился ни набожностью, ни терпением, – продолжал контрмаг. – А также любовью к длинным лестницам.

– Мое сердце искренне сострадает твоим горестям, – отозвался Локки. – А где твоя пернатая приятельница?

– Летает неподалеку.

Локки внезапно подумал об открытых окнах, всего минуту назад казавшихся такими безобидными. Если Вестрис по-настоящему разозлится, никакая сетка не помешает ей влететь.

– Я надеялся, что твой хозяин придет вместе с тобой.

– Мой КЛИЕНТ, – с нажимом произнес чародей, – занят другими делами. Я буду говорить от его имени, а затем передам ему твои слова. Разумеется, если ты скажешь что-то стоящее.

– Для него у меня всегда отыщется что-то стоящее, – усмехнулся Локки. – Например, определения типа «чертов маньяк» или «долбаный идиот». Твоему, хрен ему в душу, клиенту никогда не приходило в голову, что самый надежный способ убедить каморрца не вести с тобой никаких дел – это убить его родственника?

– О небеса, какое разочарование! – воскликнул Сокольничий. – А Серый Король искренне верил, что Барсави воспримет убийство дочери как дружеский жест, – контрмаг вскинул брови. – Итак, я спросил, есть ли у тебя какое-то послание для моего заказчика. Или ты ограничишься вышеупомянутым откровением? Тогда я ухожу.

– Очень смешно, ты, дешевая подстилка! Вчера ночью я согласился сыграть роль твоего хозяина… но вы, уроды хреновы, весьма осложнили мне задачу, прислав Барсави тело его дочери в бочке лошадиной мочи!

– Сожалею, – усмехнулся контрмаг. – Но это ничего не меняет – задание остается в силе. Равно как и аргументы, склонившие тебя к сотрудничеству.

– Барсави требует, чтобы я пошел с ним на эту встречу. И все благодаря вам! Не будь этого бессмысленного убийства, подобная идея вряд ли возникла бы у него в мозгу. Смерть бедной Наццы поставила меня в крайне затруднительное положение.

– На то ты и Бич Каморра, чтобы преодолевать подобные трудности, – издевательски оскалился Сокольничий. – В противном случае мы будем очень разочарованы. И помни: приглашение Барсави – не более чем просьба… мое же – непреложный приказ.

– Но твой клиент чего-то не договаривает!

– Ему виднее, что сообщать тебе, а что нет. Надеюсь, это понятно? – в правой руке Сокольничего появилась тонкая нить со странным серебряным отливом, и он начал лениво крутить ее между пальцами.

– Да отвернутся от вас все боги! – прошипел Локки. – Возможно, мне плевать на капу, но Нацца была моим другом. Я могу понять принуждение, но издевательство – нет. Ох, напрасно вы сделали с ней это, козлы вонючие!

Сокольничий выпрямил руку, и нить засияла, скрученная в «кошачью колыбельку». Легким поворотом пальцев колдун привел ее в движение, натягивая одни нити и ослабляя другие. Это выходило у него так же ловко, как упражнения Санца с монеткой.

– Не берусь выразить, до какой степени огорчает меня твой отказ от добровольного сотрудничества, – вкрадчиво произнес контрмаг. Затем с его языка резко сорвалось какое-то слово из одного-единственного слога, на неизвестном Локки языке. Само его звучание казалось неправильным, раздражающим. По комнате прокатилось эхо, будто странный слог прилетел издалека.

Ставни за спиной у Локки захлопнулись с громким стуком – словно невидимые руки накинули задвижки. Пальцы Сокольничего вновь растянули нить, по ней пробежало голубое пламя, и Локки ахнул – его колени неожиданно пронзила такая резкая боль, будто их пробили гвоздями.

– Уже второй раз ты слишком легкомысленно относишься к моим словам, – заговорил Сокольничий. – Мне это не кажемся забавным. Поэтому я считаю необходимым подкрепить свои доводы силой. И чувствую, что время от времени внушение придется повторять.

Локки крепко стиснул зубы, непрошеные слезы выступили у него на глазах. Тем временем боль все усиливалась, пульсируя и распространяясь. Теперь он чувствовал себя так, будто внутри его суставов пылает холодный огонь. Локки покачнулся назад, одной рукой схватившись за колено, а другой беспомощно пытаясь зацепиться за стол. Вор в ужасе смотрел на своего мучителя. Он попытался заговорить, но обнаружил, что горло сковано спазмом.

– Запомни, Ламора: ты собственность Серого Короля, и ему плевать на твою дружбу с Наццей Барсави. Этой девушке сильно не повезло с отцом, вот и все.

Локки ощутил, как по всему его позвоночнику прошла судорога, которая понемногу распространилась на руки и ноги, пока наконец не встретилась с ледяной гложущей болью в коленях. Не имея сил вынести это неистовое слияние, он повалился на спину, задыхаясь и дрожа. Лицо его превратилось в гротескную маску с разинутым ртом, руки скрючились, как клешни, тщетно пытаясь ухватить воздух.

– Сейчас ты не более чем насекомое в пламени, – продолжал внушать Сокольничий. – А ведь я показал тебе лишь один из простейших приемов. Я мог бы добиться гораздо большего, если бы вышил твое имя на одежде или написал на пергаменте… Разумеется, имя Ламора не является твоим подлинным, данным при рождении. Это всего лишь слово, которое на древнетеринском означает «тень». Но если понадобится, я могу воспользоваться твоим первым именем… Думаю, его мне хватит.

Пальцы Сокольничего забегали, замелькали, сливаясь в неясное пятно. Они сплетали и вытягивали нити – и, подчиняясь ускоряющемуся ритму серебра, росла мука Локки. Его пятки со стуком колотили по полу, зубы беспомощно лязгали. Казалось, будто невидимый палач пронзает его берцовые кости холодными сосульками. Снова и снова он пытался набрать в грудь побольше воздуха, чтобы закричать, но легкие отказались повиноваться ему. Горло было забито занозами, мир затянулся черной пеленой с кровавой каймой по краю…

Освобождение от этого состояния стало для Локки настоящим шоком. Он валялся на земле, словно лишившись всех костей, чувствуя отзвук боли во всем теле. Жгучие слезы катились по его щекам.

– Ты не слишком-то умен, Локки, Умный человек не тратил бы понапрасну мое время. Он сразу понял бы все тонкости положения, не требуя повторов.

Снова вспышка серебра, которую Локки разглядел краем глаза, – и новая волна боли ворвалась ему в грудь, словно цветок огня вспыхнул вокруг сердца. Он явственно ощущал это пламя в самой своей сути. Казалось, что он вот-вот почувствует запах горящей плоти, почувствует, как воздух нагревается в его легких и раскаляет их, как печь. Локки застонал, начал извиваться, запрокинул голову и наконец закричал.

– Ты нужен нам живым, но покорным и благодарным за мою милость, – снова заговорил Сокольничий. – А вот твои друзья – совсем другое дело. Хочешь увидеть, как я сделаю то же самое с Жуком? Или с одним из близнецов Санца?

– Нет… Пожалуйста, нет! – выкрикнул Локки в агонии, прижимая руки к левой половине груди. В безумии он начал рвать на себе рубашку. – Только не это!

– Почему же? Они абсолютно бесполезны для моего клиента, следовательно, подлежат уничтожению.

Жгучая боль исчезла, и Локки опять поразился, как внезапно это произошло. Тяжело дыша, он лежал, свернувшись клубком и не веря, что такой яростный жар исчез столь мгновенно.

– Еще одно язвительное словцо, еще одно легкомысленное замечание… вообще что-то, кроме полнейшего самоотречения, – и твои друзья заплатят за твою гордость, – предупредил контрмаг. Он поднял со стола бокал рецины и отпил немного, Затем начал медленно лить остальное на лицо Локки, пока тот не задергался от жгучей жидкости, попавшей в глаза. – Надеюсь, мы хорошо поняли друг друга?

– Да, поняли, – еле смог выдохнуть Локки. – Пожалуйста, не вредите им. Я сделаю все, что должен.

– Конечно, сделаешь. А теперь… я принес тебе костюм для встречи в Гулкой Дыре. Найдешь его за дверью. Он на редкость театрален. Говорить тебе, как играть Серого Короля, я пока не буду. Просто приходи ночью к Гулкой Дыре, в половине одиннадцатого. Я проведу тебя внутрь и буду диктовать нужные слова.

– Барсави убьет меня, – прохрипел Локки.

– Похоже, ты снова не понял, приятель. Я ведь могу продолжить твои мучения. Пытать до тех пор, пока ты не сойдешь с ума от боли. Или ты в этом сомневаешься?

– Нет…

– Тогда тебе придется поверить и в то, что я могу защитить тебя от любой глупости со стороны Барсави.

– Но каким образом вы будете мне диктовать?

«Мне не требуется говорить вслух, чтобы отдавать приказы, – эхом прогремел голос контрмага в голове Локки. – Я организую все, что необходимо для встречи с Барсави. Когда настанет время сделать ему предложение или, наоборот, принять его предложение, ты об этом узнаешь. Понятно?»

– Да, да. Конечно, понятно… Спасибо.

– Ты должен быть благодарен за то, что мы с моим клиентом делаем для тебя. Многие годами ждут случая поквитаться с Барсави, мы же преподносим тебе эту возможность на блюде. Разве это не щедрость?

– Да… вы правы.

– Отлично. Теперь я покидаю тебя. Советую поскорее придумать отговорку для Барсави и полностью сосредоточиться на том, чего ждем от тебя МЫ. В критический момент твое внимание не должно раздваиваться – это может сильно повредить тебе.

4

В «Последней ошибке» оказалось на редкость мало народу. Тихие, невнятные разговоры… холодные напряженные взгляды… многие из завсегдатаев попросту отсутствуют. Те же, что собрались в таверне, и мужчины, и женщины, были одеты явно не по погоде – в широких куртках, плащах и кафтанах. Жарковато, зато есть где спрятать оружие.

– Что у тебя случилось, черт побери? – Жеан помог Локки усесться за маленький уединенный столик в боковой нише таверны, откуда был хорошо виден вход. Локки тяжело опустился на стул: тело еще хранило воспоминание о перенесенной пытке.

– Видишь ли, мы с Сокольничим разошлись во мнениях, и я не смог его переубедить… невзирая на все свое природное обаяние, – Локки прикоснулся к разорванному вороту рубашки и вздохнул. – Ладно, давай начнем с пива, а проблемы отложим на потом.