Текст книги "Простой план"

6

Мы заехали за Лу в самом начале восьмого и сразу же отправились в Ашенвиль, в «Рэнглер». Это был один из двух городских баров-близнецов. Когда-то он мог похвастаться своим выдержанным в стиле дикого Запада интерьером, но сейчас от него осталась лишь вывеска да огромных размеров шкура лонгхорнского быка, красовавшаяся над дверью. Помещение бара было вытянутым, узким и темным; по одной стене располагалась стойка, напротив нее – в кабинках – столики для посетителей. В глубине бара, за распашными дверями, находилась большая комната. Там стояли карточный и бильярдные столы и сломанный музыкальный автомат.

Когда мы приехали, в баре было еще довольно тихо. У стойки с бутылками пива расположились несколько одиноких стариков. Некоторые, похоже, были знакомы с Лу и, завидев его, улыбнулись. За одним из столиков сидела молодая парочка; парень и девушка, наклонившись друг к другу, о чем-то шепотом спорили, и казалось, будто они дерутся, но стараются делать это незаметно для окружающих.

Мы прошли в глубь помещения; Джекоб и Лу сели перекинуться в карты, я же отошел заказать напитки: текилу для Лу, пиво Джекобу и имбирный эль для себя.

Джекоб проиграл Лу, и я выкупил столик еще для одной партии. Это повторилось трижды, пока не подошли новые желающие сыграть в карты. Освободив карточный стол, мы вернулись в бар и заняли кабинку. Уже было начало девятого, и посетителей заметно прибавилось.

Я продолжал подкупать спиртное. Лу я сказал, что пью виски с содовой, умолчав про имбирный эль; он рассмеялся, назвав это бухгалтерским напитком, и предложил купить мне текилы, но я, улыбнувшись, отказался.

Мне было интересно наблюдать, как он напивается. Лицо его густо покраснело, глаза стали водянистыми, зрачки постепенно затягивало пеленой. Он стал частенько отлучаться в туалет. К девяти часам из него уже вовсю поперла его низкая, подлая сущность. Бывали моменты, когда он начисто забывал, что пьет за мой счет: опять начинал называть меня «мистер Бухгалтер», перемигиваться с Джекобом, отпускать свои шуточки, гнусно хихикать. Потом вдруг, словно очухавшись, хлопал меня по руке, и мы опять становились лучшими друзьями, великими конспираторами, шайкой воров-джентльменов.

Как только на столе появлялись свежие напитки, он непременно произносил тост, всегда один и тот же. «За маленькую даму, – говорил он. – Да ниспошлет Господь свое благословение на ее прелестную головку».

Диктофон был спрятан в кармане моей рубашки. Я то и дело ощупывал его, словно это был мой талисман, и прикосновение к нему непременно должно было принести мне удачу.

Мы пили уже около часа, когда я, повернувшись к Лу, спросил:

– Ты действительно выдал бы меня шерифу, если бы я отказался делить деньги?

Мы были одни за столиком; Джекобу я дал свой бумажник и отправил его за новой порцией выпивки.

Лу, опустив голову, задумался.

– Мне нужны были деньги, Хэнк, – мрачно произнес он.

– И ты не мог подождать до лета?

– Мне нужны были срочно.

– Всего-то пять месяцев. Неужели ты не смог бы продержаться еще пять месяцев?

Лу перегнулся через стол и сделал глоток пива из стакана Джекоба. На дне стакана еще что-то оставалось, но он не стал допивать до конца.

На его лице появилась слабая улыбка.

– Я говорил тебе, что проигрался?

Я кивнул.

– Так вот: я потратил кое-какие сбережения Ненси.

– Сколько?

– Понимаешь, я знал, что могу себе позволить проигрыш, ведь на подходе были большие деньги – ну, те, из самолета, так что я сделал крупные ставки на пару длинных заездов. Я рассчитывал, что, если выиграю хотя бы на одном, все будет в порядке. – Раздался его короткий нервный смешок. – Но я не выиграл ни на одном. Я потерял все.

– Сколько же? – вновь спросил я.

– Семнадцать тысяч. Даже чуть больше. Это были деньги, доставшиеся ей от матери по наследству.

Я молчал, потрясенный его рассказом. Мне трудно было себе представить, чтобы можно было ставить такую сумму на лошадь. Лу между тем допил пиво Джекоба.

– Мы разорены, Хэнк. У нас нет ни гроша. Не на что купить еду, заплатить за аренду. Вся надежда на то, что я получу свою долю.

– Так ты хочешь сказать, что выдал бы меня шерифу?

– Мне нужны были деньги. Мне казалось несправедливым, что ты держишь их у себя, в то время как самолет никто и не думает разыскивать.

– Я все-таки хочу знать, сказал бы ты шерифу или нет. – Я наклонился к нему через стол.

– Если я отвечу «нет», – улыбнулся он, – ты вполне можешь отступить от своего обещания.

– Какого обещания?

– Разделить деньги.

Я промолчал.

– Мне нужны деньги, Хэнк. Я без них пропаду.

– Но давай представим, что ты не догадался насчет Педерсона. Что бы ты тогда делал?

Лу поджал губы.

– Наверное, стал бы умолять тебя, – сказал он. Еще раз обдумав это, он кивнул головой. – Встал бы на колени и умолял тебя.

В баре было уже битком, гул голосов и взрывы смеха не смолкали ни на минуту. В воздухе зависли облака табачного дыма, перемешанного с кислым запахом пива. Я разглядел у стойки Джекоба, который расплачивался с барменом.

– Как ты думаешь, это помогло бы? – спросил Лу.

Я попытался представить его на коленях, умоляющего меня отдать деньги. Во многом мне эта идея казалась более угрожающей, чем шантаж. Ведь тогда бы он взывал к тому, что я всегда считал добродетелью – к жалости, милосердию, сочувствию, – и мой отказ, в любом случае неизбежный, был бы достоин осуждения. Я подумал, что таким же мерзавцем предстану в его глазах после записи пленки, и от этого на душе стало тяжело.

– Нет, сказал я. – Наверное, не помогло бы.

– Ну, тогда, надо полагать, мне повезло, что я узнал про Педерсона, так ведь?

К столику уже приближался Джекоб, и я не стал ничего отвечать. Сдвинув пустые стаканы к краю стола, я воскликнул:

– А вот и напитки!

Лу протянул руку и коснулся моего запястья. Кончики его пальцев были холодными.

– Я должен был достать денег, Хэнк, – быстро прошептал он. – Понимаешь? Это не от меня зависит.

Я посмотрел на его руку. Она обхватывала мою, как клешня, и я с трудом поборол желание высвободиться.

– Да, – кивнул я. – Понимаю.

Примерно в половине десятого Лу встал из-за стола и нетвердой походкой в очередной раз направился в туалет. Я дождался, Пока он отойдет подальше, и повернулся к Джекобу.

– Ты можешь определить, когда он будет готов?

У брата текло из носа; кожа над верхней губой блестела.

– Думаю, что да.

– Нам нужно как следует его напоить, но не до такой степени, чтобы он лыка не вязал. Просто чтобы плохо соображал.

Джекоб потягивал пиво. Стекла его очков запотели, но он, казалось, не замечал этого.

– Когда увидишь, что у него начинает заплетаться язык, встань и предложи поехать к нему домой. Скажи, что у тебя в машине есть бутылка виски.

– Мне все-таки кажется… – начал было говорить Джекоб, но я остановил его легким пожатием руки. Из туалета, слегка пошатываясь, вышел Лу. Проходя мимо стойки бара, он зацепился за высокий стул и, когда сидевший на нем парень обернулся, обрушился на него с обвинениями в попытке сбить его с ног.

– Думаешь, смешно? – вопил Лу. – Ты что, вообразил себя клоуном?

Молодой человек, бородатый, раза в два выше Лу, удивленно уставился на него.

– Что смешно? – Удивление еще не успело смениться в нем злостью.

Лу подтянул брюки.

– Ставить подножки людям, выходящим из сортира. Выставлять их на посмешище.

Молодой человек развернулся. В баре сразу стало тихо.

– Угомонись, Лу, – сказал кто-то из сидевших рядом. – От тебя же мокрого места не останется. – По залу прокатился смешок.

Лу обвел глазами бар.

– Шутить со мной? – угрожающим тоном произнес он. – Я же мог упасть и разбить себе голову. – Он ткнул пальцем в молодого человека. – Тебя бы следовало вышибить с этого стула. Что, хочешь схлопотать?

Парень молчал. Он сидел, уставившись на палец Лу.

– Я тебя проучу, – не унимался Лу. – Хочешь пинка? Я дам тебе хорошего пинка, надолго запомнишь.

– Послушай, дружище, – сказал молодой человек. – Ты, может, немного того… перебрал?..

– Никакой я тебе не дружище, – задирался Лу. Молодой человек начал подниматься со стула. В этот же момент встал и Джекоб.

– Ты мне не друг, – не сдавался Лу.

Джекоб, несмотря на свои габариты и легкое опьянение, на удивление быстро пробрался к стойке бара. Я видел, как он положил руку на плечо Лу. Тот обернулся, и тут же по его лицу расползлась широкая улыбка.

– Вот мой друг, – сказал он, показывая на Джекоба. И, махнув рукой в мою сторону, добавил: – И он тоже.

Джекоб увел его подальше от стойки. Я заказал очередную порцию выпивки.

В одиннадцать часов Джекоб поднялся и предложил поехать к Лу.

Пес ждал нас в кабине грузовика, вид у него был удрученный, и встретил он нас холодно. Перебираться в кузов ему явно не хотелось, так что Джекобу пришлось подхватить его, скулящего, на руки и пропихнуть назад через дырку в целлофановом окне. Лу в это время шумно мочился возле стены какого-то дома.

Я сел за руль. Еще днем я купил бутылку виски и теперь попросил Джекоба достать ее и предложить Лу выпить. Лу с радостью согласился.

Это была одна из самых холодных ночей в этом году. Небо было безоблачным. Луна еще только всходила – серебристо-белая, как срез мускусной дыни, она зависла прямо над линией горизонта. Над ней искрилась целая россыпь звезд – высоких и ярких. Дорога из Ашенвиля была пустынна и, освещаемая одной лишь левой фарой, казалась уже, чем была на самом деле. В кабину врывался холодный ветер, он забирался под куртки, обжигая тело, трепал целлофан на заднем окне.

Перед домом Лу я, чтобы не разбудить Ненси, выключил фару и запарковал грузовик в самом начале подъездной аллеи.

– Ну? – спросил Джекоб. Он сидел на пассажирском сиденье. Лу устроился посередине, между нами, чуть ссутулившись, одной рукой упираясь в приборную доску. Джекобу пришлось наклониться вперед, чтобы увидеть меня.

– Пойдемте в дом, – сказал я. – Возьми бутылку.

– Правильно, – подхватил Лу. – Бери бутылку. – И он хлопнул меня по ноге. – А ты ничего. Знаешь об этом? Парень что надо.

Мы вылезли из машины, оставив собаку в кабине, и направились по дорожке к дому. Лу сразу же заперся в туалете, а мы с Джекобом прошли в гостиную и уселись на кушетку. Дверь в комнату была открыта, и мы слышали, как Лу мочится. Процесс оказался длительным.

Чтобы попасть в гостиную, достаточно было сделать лишь шаг от входной двери. Это была просторная и скудно обставленная комната с темно-зеленым жестким ковром на полу. Здесь стояли два обитых материей стула, черная кожаная кушетка, старый телевизор и длинный, низкий кофейный столик, заваленный журналами. В общем-то, выглядела эта комната лучше, чем я мог себе представить, хотя и ненамного.

Выйдя из туалета, Лу прошел на кухню за стаканами. Когда он вернулся, Джекоб стал разливать виски. Я не привык к крепким напиткам, особенно неразбавленным, и первым же глотком мне обожгло горло. Запах виски напомнил мне об отце, о том, как он целовал меня на ночь – голова его возникала из-за спинки кровати, и он наклонялся все ближе и ближе, но всегда замирал, прежде чем коснуться моего лба, словно боялся меня разбудить. Иногда я не открывал глаза, и тогда лишь сладкий аромат алкоголя выдавал присутствие отца да еще скрип половиц под его ногами.

Лу уселся на один из стульев по другую сторону кофейного столика. Ни он, ни Джекоб, казалось, не были расположены к разговору, а я никак не мог сообразить, с чего же мне начать. Я все поглядывал на брата, мысленно взывая к его помощи, но он не откликнулся на мое молчаливое обращение. Веки его набухли, и я боялся, что он вот-вот заснет.

Прошло еще несколько минут в молчании. Вдруг Лу хмыкнул и спросил Джекоба, знает ли он, как зовут того безрукого парня из бассейна.

– Боб, – ответил Джекоб, и оба они закатились от хохота.

Они начали обсуждать человека, мне совершенно не знакомого, – приятеля Лу, который прошлым летом потерял руку во время аварии на стройке. Он загружал сучья в измельчитель, и его руку затянуло в машину. Лу и Джекоб начали спорить, виноват ли этот несчастный в случившемся; Лу считал, что виноват, поскольку подобное могло произойти только по глупости или неосторожности, но Джекоб с ним не соглашался. Сейчас Боб работал в магазине автодеталей. Он рассказывал Лу, что рука его весила десять с половиной фунтов. Ровно на столько он похудел после аварии.

Я сидел, потихоньку заталкивая в себя виски, приятно ощущая, как давит на грудь диктофон, спрятанный в кармане рубашки. Джекоб и Лу словно забыли о моем присутствии, и мне вдруг открылось некоторое родство душ, которое и лежало в основе их дружбы. Что-то в их диалоге – грубоватые суждения, медлительность в ответах – напомнило мне разговоры отца со своими друзьями, которые я частенько подслушивал. Именно так, мне казалось, и должны разговаривать мужчина с мужчиной; и сейчас, наблюдая за своим братом, я вдруг увидел его в совершенно ином свете: пожалуй, впервые в жизни он предстал передо мной зрелым, по-житейски мудрым человеком. Я почувствовал, что проигрываю ему в этом.

Когда я допил свое виски, Джекоб подлил мне еще.

Они с Лу начали спорить о том, откуда пошло название Дьявольское озеро, где они часто удили рыбу. Джекоб утверждал, что все дело в его необычной конфигурации – сверху оно напоминает голову с двумя рогами, – но Лу ему не верил. От виски мне стало очень тепло, и, когда я обратил на это внимание, меня охватила легкая паника; она, словно звонок будильника, заставила меня встрепенуться. Я понимал, что напиться сейчас – это значит провалить дело; мне, как никогда, нужна была ясность в мыслях, четкость в словах и поступках.

Я поставил стакан на столик и, сосредоточившись, стал обдумывать, как бы включиться в их беседу; мне хотелось сформулировать вопрос или суждение, который можно было бы ввернуть в разговор и потом незаметно перевести его на Педерсона и деньги. Я все пыжился, но голова отказывалась работать. Мысленно я почему-то вновь возвращался к безрукому парню, о котором недавно шла речь, и, положив руки на колени, пытался прикинуть в уме их вес. Вконец отчаявшись, я выпалил:

– А что, если бы мне пришлось сознаться?

Голос мой почти сорвался на крик, вызвав всеобщее удивление. Джекоб и Лу недоуменно уставились на меня.

– Сознаться? – переспросил Лу и ухмыльнулся. Он был пьян и, похоже, считал, что и я недалеко ушел от него.

– Вы могли бы такое представить? – продолжал я. – Чтобы я сделал признание?

– Признание в чем?

– В том, что присвоил деньги, а потом еще и убил Педерсона.

Лу по-прежнему улыбался, глядя на меня.

– Ты что, подумываешь о том, чтобы признаться?

Я покачал головой.

– Нет, просто интересно, могли бы вы меня представить в этой роли.

– Конечно, – сказал Лу. – Почему бы и нет?

– А ты? – обратился я к Джекобу. Он сидел рядом со мной, ссутулившись, разглядывая свои руки.

– Думаю, что да, – почти пропищал он.

– И как ты себе это представляешь?

Джекоб бросил на меня злобный взгляд. Ему явно не хотелось отвечать мне.

– Ты изобличишь своих сообщников, – с улыбкой произнес Лу. – Свалишь все на нас, чтобы самому избежать наказания.

– Но что бы я мог сказать?

– Правду. Что задушил Педерсона его же шарфом. Я почувствовал, как Джекоб напрягся. То, что Лу знал про шарф, означало лишь одно: мой брат сам рассказал ему о том, как я убил старика. Хотя, конечно, не исключено, что Лу и впрямь догадался об убийстве, а уж потом, по ходу разговора, Джекоб выложил ему все подробности. Я отметил про себя, что позже мне еще предстоит как следует разобраться с этим.

– Поставь себя на мое место, – сказал я, обращаясь к Лу. – Представь, что Джекоб – шериф и ты пришел к нему, чтобы сделать признание.

Лу подозрительно уставился на меня.

– Зачем?

– Я хочу услышать, что, по-твоему, я должен сказать.

– Я же тебе уже говорил. Ты признаешься, что задушил его шарфом.

– Но я хочу услышать, как бы ты произнес эти слова, будь ты на моем месте.

– Давай, Лу, – подзадорил его Джекоб. Покосившись на меня, он выдавил злорадный смешок. – Притворись бухгалтером.

Лу ухмыльнулся. Сделав глоток виски и встав со стула, он изобразил стук в дверь.

– Шериф Дженкинс? – позвал он нарочито высоким и дрожащим, как у слабонервного подростка, голосом.

– Да? – произнес Джекоб глубоким баритоном, который в его сознании ассоциировался с образом представителя власти.

– Это Хэнк Митчелл. Мне нужно вам кое-что сказать.

– Заходи, Хэнк. – пробасил Джекоб. – Садись.

Лу сделал вид, что открывает дверь. Глупо ухмыляясь, он потоптался на месте, потом, сдвинув колени и положив на них руки, присел на краешек стула.

– Это касается Дуайта Педерсона, – начал он, и я потянулся к карману рубашки. Мягко щелкнула кнопка, и еле слышно зашипел диктофон.

– Да? – произнес Джекоб.

– Видите ли, дело в том, что причиной его гибели была не авария.

– Что ты имеешь в виду?

Лу начал нервно озираться по сторонам. Потом прошептал:

– Я убил его.

Последовала пауза; Лу ждал реакции моего брата. Джекоб, по-видимому, надеялся, что на этом я прерву запись, что мне достаточно лишь этого голого заявления, но я хотел большего. Мне нужно было, чтобы он рассказал, как именно совершил убийство.

– Ты убил Дуайта Педерсона? – спросил наконец Джекоб. Он сделал вид, что потрясен услышанным.

Лу кивнул головой.

– Я задушил его шарфом, а потом столкнул с моста в реку. Я обставил все это как несчастный случай.

Джекоб молчал. Уже по одной его позе я мог бы сказать, что он не собирается больше проронить ни слова, так что мне ничего не оставалось, как только выключить магнитофон. Что ж, пожалуй, и того, что мы записали, было вполне достаточно, чтобы припугнуть Лу и заставить его молчать, если, конечно, такое в принципе было возможно.

– Хорошо, – сказал я. – Можешь остановиться. Лу покачал головой.

– Я хочу подобраться к той части, где ты вызываешься свидетельствовать против нас. – Он сделал знак рукой Джекобу. – Продолжай задавать вопросы, Джейк.

Джекоб не откликнулся. Он сделал большой глоток виски, потом медленно вытер рот рукой. Я вытащил из кармана магнитофон и перемотал пленку на начало.

– Что это? – удивился Лу.

– Магнитофон, – ответил я. Раздался мягкий щелчок: пленка перемоталась.

– Магнитофон? – спросил Джекоб, изобразив замешательство.

Я нажал кнопку воспроизводства записи, усилил звук и положил аппарат на кофейный столик. Секунды две длилось шипение, и вот уже голос Джекоба рявкнул:

– Да?

– Видите ли, дело в том, что причиной его гибели была не авария, – раздался голос Лу.

– Что ты имеешь в виду?

– Я убил его.

– Ты убил Дуайта Педерсона?

– Я задушил его шарфом, а потом столкнул с моста в реку. Я обставил все это как несчастный случай.

Я протянул к магнитофону руку и нажал кнопку «стоп», потом опять перемотал пленку на начало.

– Ты нас записал? – спросил Джекоб.

– Что ты еще надумал, Хэнк, черт бы тебя побрал? – воскликнул Лу.

– Это твое признание, – сказал я. И улыбнулся ему. – Признание в том, что ты убил Дуайта Педерсона.

Лу уставился на меня, совершенно сбитый с толку.

– Но это же было твое признание, – пробормотал он. – Я изображал тебя.

Я подался вперед, включил магнитофон и вновь прокрутил запись их диалога. Слушали все внимательно. Я дождался, пока кончится запись, и произнес:

– Голос, по-моему, больше смахивает на твой, не так ли?

Лу промолчал. Он был пьян и, хотя моя выходка и не доставила ему особой радости, кажется, так и не понял, зачем мне понадобилось устраивать этот глупый розыгрыш.

– Мы не будем делить деньги до лета, – объявил я. Он, похоже, был искренне удивлен этим заявлением.

– Ты же сказал, что мы сделаем это в следующий уик-энд.

Я покачал головой.

– Будем ждать до тех пор, пока не обнаружат самолет. Как договаривались с самого начала.

– Но я уже говорил тебе, Хэнк. Мне нужны деньги сейчас.

Лу взглядом обратился за помощью к Джекобу. Тот все сидел, уставившись на магнитофон, словно пытаясь прийти в себя после потрясения, вызванного его внезапным появлением.

– Я расскажу, – пригрозил Лу. – Я расскажу шерифу про Педерсона.

Думаю, только произнеся эти слова, он наконец понял, зачем мне понадобилось записывать на пленку его признание. Взглянув на меня, он усмехнулся.

– Никто не поверит этой глупости. Сразу же видно, что я просто дурачусь.

– Представь, что завтра мы оба идем к шерифу Дженкинсу и заявляем друг на друга как на убийцу Дуайта Педерсона. Кому, как ты думаешь, он скорее поверит? Тебе?

Лу промолчал, и тогда я ответил за него.

– Он поверит мне. Да ты и сам это понимаешь, разве не так?

– Ты, вонючий… – Он разразился грубой бранью и попытался схватить со стола магнитофон, но я оказался проворнее. Я буквально вырвал магнитофон у него из рук и убрал его в нагрудный карман.

Лу встал, явно собираясь обойти стол и дотянуться до меня, и мне тоже пришлось подняться. Я знал, что его можно не бояться – он был ниже меня ростом да к тому же пьяный, – но перспектива кулачного боя с ним меня вовсе не прельщала, и я бы предпочел избежать драки. Куда как лучше было бы рвануть сейчас через всю комнату и, миновав прихожую, выскочить в дверь, на улицу. Я получил все, за чем приходил; теперь моим единственным желанием было убраться восвояси.

Лу метнул в меня злобный взгляд. И, махнув рукой Джекобу, крикнул:

– Хватай его, Джейк!

Джекоб чуть заметно вздрогнул и заерзал на кушетке.

– Хватать его?

– Сядь, Лу, – сказал я.

– Давай, Джейк. Помоги-ка мне.

В комнате ненадолго воцарилось напряженное молчание – мы оба ждали реакции Джекоба. Он весь как-то съежился, втянул голову в плечи, как черепаха. Похоже, именно этого момента он с ужасом ждал весь вечер – когда ему предстояло в открытую выбрать одного из нас и на деле продемонстрировать преданность своему избраннику.

– Эта пленка не причинит тебе никакого вреда, – раздался его трогательно-робкий голос. – Это просто мера предосторожности.

Лу, прищурившись, посмотрел на него.

– Что?

– Хэнк не даст ей ходу, если только ты не донесешь на него. Это ведь справедливо, не так ли?

Слова Джекоба летели в Лу, как мелкие дробинки, и тут же впивались ему под кожу. Лу слегка покачивался, взгляд его стал пустым.

– Так вы заодно, что ли? – спросил он. Джекоб молчал.

– Перестань, Лу, – сказал я. – Давай присядем. Мы же по-прежнему друзья.

– Обвели меня вокруг пальца, загнали в ловушку. Вы, оба.

Я заметил, как он весь напрягся; на шее заиграли мускулы, которых я раньше не видел.

– Надо же – в моем собственном доме, – продолжал Лу. Он сжал кулаки и обвел взглядом комнату, словно выискивая объект для удара. – Поставь себя на мое место… – передразнивая меня, произнес он. И с ухмылкой взглянул на Джекоба. – Джекоб, ты будешь шерифом.

– Я не знал… – начал оправдываться Джекоб.

– Не ври мне, Джейк, – чуть понизив голос, сказал Лу, явно обиженный предательством друга. – Ты только делаешь хуже.

– Может, Хэнк и прав, – попробовал уговорить его Джекоб. – Может, лучше подождать, пока отыщут самолет.

– Ты знал?

– Ты вполне сможешь продержаться до лета. Я помогу тебе. Дам взаймы…

– Ты поможешь мне? – Лу готов был расплыться в улыбке. – И как же, черт возьми, ты собираешься это делать?

– Послушай, Лу, – вступил я в разговор. – Он действительно не знал. Это была моя идея, от начала и до конца.

Лу не удостоил меня даже взглядом. Он указал рукой на Джекоба.

– Я хочу, чтобы ты сказал мне, – обратился он к моему брату. – Сказал правду.

Джекоб облизал пересохшие губы. Он посмотрел на свой стакан, но в нем было пусто. Он поставил стакан на стол.

– Хэнк пообещал мне помочь выкупить мою ферму.

– Твою ферму? Что за бред ты несешь?

– Ферму моего отца.

– Я заставил его пойти на это, – вмешался я. – Я сказал ему, что с фермой ничего не выйдет, если он не согласится помочь мне.

И вновь Лу пропустил мои слова мимо ушей. Как будто я перестал для него существовать.

– Выходит, ты знал? – спросил он Джекоба. Брат кивнул головой.

– Да, я знал.

Очень медленно, почти величественно, Лу поднял руку и указал на дверь. Он словно изгонял нас, парочку изменников, из своего королевства.

– Убирайтесь вон, – раздался его голос. Именно этого мне больше всего и хотелось. Я думал, что, стоит нам только выйти отсюда, добраться до грузовика, – и всем нашим неприятностям наступит конец.

– Пошли, Джекоб, – сказал я, но он не шелохнулся. Взгляд его был прикован к Лу, он словно тянулся к своему другу, умоляя понять и простить.

– Неужели ты не понимаешь… – начал было он.

– Вон из моего дома! – Голос Лу взвился до крика. Вновь обозначились и напряглись шейные мускулы.

Я подхватил свою куртку с кушетки.

– Джекоб, – вновь обратился я к брату. Он не двигался, и Лу начал кричать:

– Убирайтесь! – И, топнув ногой: – Сейчас же!

– Лу? – позвал женский голос. Все оцепенели. Это была Ненси; мы все-таки разбудили ее. Голос доносился откуда-то с потолка; казалось, будто с нами разговаривает домовой.

– Джекоб, – уже приказным тоном произнес я, и на этот раз он поднялся.

– Лу? – опять позвала Ненси. Судя по голосу, она была сердита. – Что происходит?

Лу вышел из гостиной в коридор и остановился у подножия лестницы.

– Они обманули меня, – заорал он.

– Мне с утра на работу. Нельзя же так кричать всю ночь.

– Они заставили меня признаться.

– Что?

– Они не собираются отдавать нам деньги. Ненси все еще не понимала, о чем он говорит.

– Почему бы вам не поехать к Джекобу? – предложила она.

Лу немного постоял, потом, словно приняв какое-то решение, резко повернулся и направился по коридору в сторону ванной. Мы с Джекобом надели куртки. Я быстро прошел к входной двери; брат следовал за мной. Мне хотелось уйти до того, как Лу вернется.

– Лу? – опять позвала Ненси.

Я открыл дверь и уже собирался ступить за порог, как вдруг слева от меня раздался какой-то шорох. Обернувшись, я увидел Лу. Как выяснилось, он ходил не в ванную, а в гараж за ружьем. И вот сейчас он приближался ко мне, на ходу загоняя в ствол патроны.

– Он взял свой дробовик, – сказал Джекоб и подтолкнул меня в спину, заставляя идти вперед, потом, видя, что я не сдвигаюсь с места, быстро протиснулся в дверь и оказался на улице. Ступив на дорожку, он бросился бежать. А я все стоял, наблюдая за приближением Лу. Дверь в гараж он оставил открытой, так что казалось, будто он плывет из темноты – как тролль из своей пещеры. Я все надеялся, что мне удастся успокоить его.

– Что ты делаешь, Лу? – спросил я. Мне казалось глупым его поведение; он напоминал мне капризного ребенка, выкидывающего очередной фортель.

Ненси опять выкрикнула его имя; на этот раз голос ее прозвучал так, словно она засыпала на ходу.

Лу не обращал на ее призывы никакого внимания. Он остановился футах в пяти от меня, поднял ружье и нацелил его мне прямо в грудь.

– Отдай пленку, – сказал он. Я покачал головой.

– Опусти ружье, Лу.

Я слышал, как за моей спиной Джекоб открывает дверцу грузовика. На мгновение воцарилась тишина, и вот уже он хлопнул дверцей. «Он бросает меня, – пронеслось в голове. – Он удирает». Я ждал, что вот-вот раздастся рев мотора, захрустят шины по гравию, когда он начнет выруливать на улицу, но во дворе по-прежнему было тихо. И тут же я расслышал сзади себя тяжелые шаги; оглянувшись, я увидел, что Джекоб бежит по дорожке, прижимая к груди ружье. Это был мой старший брат; в конце концов, после стольких лет, он спешил защитить меня.

События развивались совсем не так, как мне бы хотелось; поначалу я даже не мог поверить в то, что все происходит наяву. В памяти почему-то всплыл образ маленького Джекоба, играющего в войну: вот я вижу, как он выныривает из травы в поле, осматривается, как заправский солдат, потом бежит к дому, тяжело дыша, зажав в руках игрушечное ружье; на голове его болтается дядюшкина каска, оставшаяся со времен Второй мировой войны; она падает ему на глаза, и он то и дело поправляет ее, сбивая на затылок. Тогда перед ним стояла задача взять меня в плен. И сейчас он был похож на того мальчишку, с серьезным видом играющего в войну.

Когда я увидел в его руках ружье, меня охватил дикий ужас. Ощущение было такое, будто по телу пробежал электрический заряд. Взмахом руки я велел Джекобу остановиться, и он замер футах в двадцати от меня. До меня доносилось его тяжелое дыхание. Я опять повернулся лицом к Лу, пытаясь загородить собой дверной проем. Мне было ясно лишь одно: нельзя допустить, чтобы он увидел моего брата; случись так, что обстановка накалится до предела и они окажутся лицом к лицу с ружьями в руках, беды не избежать. И я уже буду не в силах остановить их.

– Дай мне пленку, Хэнк, – повторил Лу. Голос его прозвучал на удивление сдержанно, и это вселило в меня некоторую надежду.

– Почему бы нам не поговорить утром, Лу? – предложил я. – Давай завтра встретимся и спокойно утрясем все вопросы.

Он покачал головой.

– Ты отсюда не уйдешь, пока не отдашь мне пленку.

– Хэнк? – раздался из темноты голос Джекоба. – С тобой все в порядке?

– Иди, жди меня в машине, Джекоб.

Лу выгнул шею, чтобы разглядеть за моей спиной Джекоба, но я загородил ему поле зрения. Я шагнул на крыльцо и попытался закрыть за собой дверь. Мне хотелось отвлечь его внимание от Джекоба, но Лу неверно истолковал мои действия. Он подумал, что я сбегаю, что я его боюсь, и это придало ему решительности. Он сделал два быстрых шага вперед, ухватился за дверь правой рукой, широко распахнул ее и помахал ружьем перед моим носом.

– Я же сказал: ты отсюда не… – начал он.

– Оставь его в покое, Лу, – прокричал Джекоб. Лу оцепенел, и мы оба обернулись. Мой брат стоял сзади нас и, взведя курок, целился в голову Лу.

– Прекрати, Джекоб, – громко сказал я. – Возвращайся к машине.

Но Джекоб не сдвинулся с места. Он неотрывно смотрел на Лу, а тот – на него. Я на какое-то время перестал быть ключевой фигурой в разыгрываемой драме.

– Ты что, намерен стрелять в меня, Джейк? – спросил Лу, и они вдруг разом заговорили, стараясь перекричать друг друга: Джекоб просил оставить меня в покое, заткнуться, бросить ружье, обещал, что не тронет; Лу все твердил об их дружбе, о том, что его обманули в собственном доме, что ему нужны деньги и он меня убьет, если я не отдам ему пленку.

– Тише, – умоляющим голосом встревал я в их спор, но они не обращали на меня внимания. – Прекратите же наконец!

В самый разгар перебранки я заметил, что в одном из окон верхнего этажа зажегся свет. Я уставился на окно, ожидая, что в нем покажется Ненси; надеясь, что ее голос, подобно зову ангела с небес, остановит это безумие, утихомирит вояк, заставит их сложить оружие. Но она не подошла к окну; открыв дверь своей спальни, она выбежала на лестницу.

– Лу? – расслышал я ее голос. Самой Ненси мне видно не было, но по голосу я легко мог представить себе, какая она сейчас: сонная и ошалевшая от испуга, с всклокоченными волосами, припухшими веками.