Текст книги "Тайный Город – твой город (сборник)"

– Хорошо, сдаюсь. Пусть лучше будет рассказ о рекламе. Только короткий.

– По рукам. Итак, что такое «гармонь»?

– Не гармонь, а баян.

– А это не одно и то же?

– Нет. «Баяном» называют нечто давно устаревшее.

– Почему?

– Наверно, потому, что баян – старый, несовременный музыкальный инструмент.

– А какой современный?

– Ну… синтезатор, например.

– То есть он новый?

– Относительно.

– А гармонь?

– А гармонь – нет. Гармонь – это баян.

– Вот! – Бульбег торжествующе воздел палец, – Я и говорю: это одно и то же!

– Ладно, папа, давай теперь про рекламу. Только коротко, как обещал.

– Коротко, коротко. Так, что поместится даже в твою маленькую головку… Эта вот запись телефонного разговора, выложенная в Интернет, – специальная акция, организованная рекламным агентством «Опоссум». А деньги за нее агентство получило сразу с двух разных компаний! С одной – как за рекламу, а с другой – как за антирекламу конкурента! При этом…

– Погоди-ка… «Опоссум»? – Ирма поглядела на монитор, – Хм, надо же. Этот чел, который рекорд скоропечатания установил, он тоже сотрудник рекламного агентства «Опоссум». Некий Валерий Чукин. Охранник. Что тоже странно, для рекордсмена по печати на клавиатуре.

– Как раз в этом нет ничего странного, – проворчал Бульбег, – сидит там в офисе целыми днями, дурака валяет и, от нечего делать, печатать тренируется. Знаю я этих дармоедов. Только зарплату зазря получают! Потому я их тут и не держу. Охранные артефакты и обходятся дешевле, и действуют надежнее… Да, но совпадение интересное. Интересное совпадение…

Расшифровку таинственной записки о кладе на Планерной, восемь, пришлось продолжать на улице, поскольку за нарушение пункта «не дебоширить» Заточку, Степлера и Могилу из «Ящеррицы» выставили. Задумчивые лица кладоискателей украсились шишками и ссадинами, полученными в ходе короткой, но эмоциональной дискуссии о кодексе чести при игре в очко. Однако причастность к тайне сокровища примирила дикарей. По крайней мере, на время.

– Мы теперь с вами, как говорят челы, все трое в одной лодке, не считая собаки, – сказал Могила.

– А кто собака? – поинтересовался Степлер.

– Собака – наемник. Он записку прочитал, но, к счастью, ни хрена не понял.

– А мы-то поймем?

– Должны.

– Я вот думаю, – промямлил Заточка, потирая ушибленную скулу, – может, тут не про клад говорится? Может, «Бу га» – это «бумага»? Может, кто-то просто написал, что на Планерной, восемь, бумага – барахло?

– А почему тогда «Бумага» с большой буквы? – резонно возразил Могила. – Нет, это явно чья-то подпись.

– Братан, ты гений! – воскликнул вдруг Степлер и ударил Заточку по плечу. – Ты тренер, в натуре! Все правильно, там написано: «Бумага»! Только Бумага – это имя Красной Шапки! Был такой боец, из Гниличей. Фальшивыми деньгами промышлял. Челы их печатали, а он как-то сбывал. Причем как раз где-то в Тушине он работал, так что все сходится! Потом его человские же бандиты и грохнули. Он их вроде бы кинуть пытался. Заныкать хотел большую сумму. Я помню, как он в «Средстве от перхоти» деньгами сорил. Хвалился, что выкупит кабак у Расция… А вскоре его и завалили. Но бабло он, видать, успел припрятать! О нем в записке и говорится! Все, не хрен тут больше балаболить, пошли на Планерную, восемь!

– А как нам узнать, где именно там клад лежит?

– На месте сориентируемся!

– Какое оружие берем? – оживился Могила.

– Не надо пока оружия! – рассудительно заявил Заточка. – На первый раз, чисто, поглядим там, че почем, хоккей с мячом…

Вернувшись в свой кабинет, Бульбег Кумар продолжил чтение списка, выданного «маркетологом». Итак: тараканья отрава, красивая дорогая кукла, заварочный чайник в виде Вестминстерского аббатства, сокровище, по информации от приставника Митрофана… Так… Стоп. Что это такое? Сокровище? По информации от приставника Митрофана? Как это понять? Так, что у нас связано с Митрофаном? Приходил он к нам, помнится, приходил… Что-то приносил… Вроде бы какую-то мелочь из области компьютерной техники. Поднимем-ка книги учета…

Митрофан, рассеянно озираясь по сторонам, вошел в лавку Бульбега Кумара. Достал из кармана бумажку, сверился с записью. «На Планерной, 8, барахло Бульбега». Кажется, здесь…

– Добрый день. Мне тут ваш адресок написали… Сказали, что вам можно ненужную вещь продать…

Скупкой вещей Бульбег не брезговал. Только вот платил за них столько, что не всегда вырученная сумма оправдывала клиенту стоимость проезда до лавки.

– Конечно, можно! У нас тут все можно! У нас тут самая клиентоориентированная торговая точка Тайного Города. И самые выгодные для клиентов расценки на прием товара. А что у вас за вещь?

– Да вот… – Митрофан вытащил из подмышки компьютерную клавиатуру. – Артефакт изготовления Зеленого Дома. «Усилитель способностей».

– Любопытно. И как он работает?

– Как работает, не знаю. Ибо способностей мне Спящий не дал, как выяснилось…

– Ну, ну, голубчик, что это вы так скромничаете!

– Это не скромность, – вздохнул Митрофан, – а печальная истина. Тут такая история… Я, понимаете, влюбился. И потянуло меня, старого дурака, на безумства. Захотелось любимой даме стихи посвятить. Ну а чем еще на нее впечатление произвести? Денег, брюликов ей не надо. Приставница она… А сочинять-то я раньше никогда не сочинял. Попробовал – не вышло. Ладно, думаю. Коли своих сил не хватает, магия поможет. Она на то нам и дана. Ну, в смысле, не нам, а тем, кому дана. Короче, есть у меня фата знакомая. Рассказал ей о своей беде, попросил помочь. Она женщина добрая, душевная. Не отказала. Я ей за это… Ну, не важно.

Что Митрофан «ей за это» – Бульбег догадывался, зная характер семейной деятельности приставников и слабость красавиц из Зеленого Дома к старинным ювелирным украшениям.

– В общем, она сделала мне этот вот «усилитель способностей». Говорит: «Поэту стоит лишь коснуться этих клавиш – стихи рекой потекут!» Ну а у меня ничего не потекло. Сколько я ни касался. Только первую строчку сочинил: «Сокровище мое ты драгоценное…» И на этом стихам конец. Дальше все куда-то не туда покатилось. Сокровища всякие в голову полезли… Как-то сама собой напечаталась полная опись кладов Истринского района. Я удивился даже. Не думал, что все это дело наизусть помню… В общем, стихов не вышло. Видать, я не поэт. Так что эта штука мне не нужна. Примете?

– По цене обычной клавиатуры.

– Как так?!

– Ну а что же вы хотите, дорогой мой! Ведь вы сами говорите: стихи не получаются. Значит, это не артефакт. Обманула вас ваша добрая душевная фата.

– Да, может, я просто не поэт, оттого и не получилось?

– А давайте проверим! Скажите-ка мне рифму к слову… ну, например, «деньги».

– Хм… – приставник задумался. – Э… Может, «документы»?

– Гениально! «Деньги» – «документы» – прекрасная рифма! А вы, батенька, говорите, что не поэт! Да вы Пушкин просто! Нет, это не артефакт, это чистой воды надувательство. У этих зеленых стерв нет никакого уважения к понятиям честной коммерции!

– Ну ладно, – Митрофан махнул рукой, – берите по цене обычной клавиатуры…

– Вы когда в следующий раз что-нибудь приобрести надумаете, приходите лучше к нам, – сказал на прощанье Бульбег. – Уж мы-то не обманем. Адресок, я видел, у вас записан. Не потеряйте!

– Не потеряю, – промычал Митрофан, похлопав по карману пиджака.

Когда приставник ушел, Бульбег подключил клавиатуру к своему компьютеру и попытался придумать пару рифмованных строчек. Тыкая по клавишам одним пальцем, начал печатать:

«Во имя денег льется кровь.

За деньги продают люб…»

Да, на поэзию это не было похоже. Бульбег решил, что фата и вправду обманула простодушного приставника. И клавиатура была отправлена на склад со скромной записью в реестре: «клавиатура компьютерная, б/у».

Сейчас, сверившись со старыми складскими книгами, Бульбег нашел соответствующую запись и ясно припомнил ту историю. Так, а где сейчас эта клавиатура? Покопавшись в книгах еще, шас выяснил, что в апреле текущего года клавиатура была продана. Стало быть, «маркетолог» тогда предсказал, что какому-то посетителю потребуется компьютерная клавиатура, таковая нашлась на собственном складе и оттуда к нужному моменту была доставлена в магазин. В графе «реализовано» стояла подпись его дочери Ирмы… Ну, хорошо. Купили вещь, продали вещь. Обычное дело. Как же трактовать сообщение «маркетолога» о том, что кто-то из посетителей будет интересоваться сокровищем «по информации от Митрофана»?

На двери торгового зала звякнул колокольчик, и в магазин вошли трое дикарей. Остановились и принялись тупо разглядывать полки с товарами.

– Что-то конкретное ищете? – спросила Ирма, нехотя отрываясь от монитора. (В «тиградкомовском» чате шло оживленное обсуждение новой шоу-программы Птиция.)

– Нет, мы, чисто, посмотреть, – ответил Заточка.

– Пожалуйста, смотрите.

Из своего кабинета в торговый зал вошел Бульбег со складской книгой в руках. Рассеянно кивнув посетителям, он подошел к дочери и ткнул пальцем в какую-то запись.

– Посмотри. Вот эта вещь. Нам ее в свое время Митрофан принес, приставник…

Красные Шапки сделали стойку.

– А ты ее продала в апреле. Вот здесь написано. Так?

– Ну, так, раз написано. Подпись моя.

– А не помнишь ли случайно, кому? При каких обстоятельствах?

Ирма наморщила лоб.

– А, совершенно случайно, помню! Обстоятельства как раз были необычные. «Маркетолог» показал, что за этим, – Ирма постучала ноготком по строчке в книге, – клиент придет ночью. Пришел чел. Ужасно радовался покупке. От счастья стал со мной знакомиться. Сказал, что зовут его… Алексей, кажется… Еще рассказывал, что работает в рекламном агентстве тут неподалеку, и ему надо сдавать какой-то срочный заказ, а тут…

– Постой, постой! – у Бульбега загорелись глаза, – В рекламном агентстве? Тут неподалеку? Это не агентство ли «Опоссум», часом?! Алексей… Не тот ли это самый талантливый креативщик Алексей Фролов?!

– Может, и он. А что?

– Вот теперь-то до меня дошло! – Бульбег хлопнул себя по лбу. – Старый я дурак! Знаешь ли ты, что на самом деле ему продала?

– Что?

– Да это же…

Прервав себя на полуслове, шас посмотрел на жадно слушающих разговор посетителей.

– Вы что-то конкретное ищете, уважаемые?

– Да нет, мы так, чисто… – снова ответил за всю троицу Заточка, – мы уже все посмотрели, спасибо. До свидания.

И Красные Шапки выскочили за порог.

Как только двери за ними закрылись, Бульбег воскликнул:

– Это же артефакт Зеленого Дома! «Усилитель способностей»! А мы его реализовали по цене обычной клавиатуры. Прав был Митрофан-то. Ведь это не «заменитель» способностей, а «усилитель». У Митрофана способностей к поэзии – ноль. И у меня – ноль. Разумеется, у нас стихи и не получились. Ноль, на что ни умножай, ноль и получится. А вот у этого чела, Алексея Фролова, способности к искусству рекламы, очевидно, имеются. Возможно, слабенькие. Но при помощи «усилителя» он такие дела творит, что нам, шасам, лишь завидовать остается… Эта штука, значит, не только для поэтов. Она любые способности усиливает. Так, так, так… – Бульбег прищурился… – А что там еще сегодня мы про этот «Опоссум» слышали? Какой-то охранник установил рекорд скоропечатания? Ха! Нетрудно догадаться, что печатал он на этой же клавиатуре! И она усилила его природные способности к скоропечатанию…

– Вот он, – Ирма открыла страничку в Интернете, – Валерий Чукин, охранник. И фотка тут есть.

– А ну-ка… – Бульбег поглядел на монитор. – Приснись я Спящему еще раз! Ты погляди внимательно на эту рожу! Он такой же Валерий Чукин, как я – королева Всеслава. Ты понимаешь, из какой семейки этот охранник? Вот тебе и природные способности к скоропечатанию. Четырьмя-то руками и я бы рекорды ставил! В общем, облашились мы, как говорят челы.

– Может, папа, они так и говорят, но только когда у них заводятся блохи. А в твоем случае они бы сказали «облажались». Или «лоханулись».

– Вот и я говорю. Мы ложанулись. Надо бы нам этот артефактик обратно как-нибудь выцепить. Под каким-нибудь предлогом. Если, конечно, этот Алексей еще не догадался, чем он обладает. Мог догадаться, а мог и нет… Челы, они ведь, в принципе, тупые…

– Вот это, братва, называется, подфартило! – заорал Степлер, едва только Красные Шапки выскочили из магазина. – Всю тему раскрыли! И что за чел унес клад, и где он работает.

– Точно! – радостно согласился Могила. – Все сведения вывалили, как по заказу! На блюдечке с голубой тарелочкой. Код довинчен!

– Что довинчено?

– Код довинчен. Это такое человское выражение. Означает: «разгадана сложная загадка». Кино даже такое есть. Про поиски сокровища.

– Обождите радоваться, – проворчал Заточка. – Надо еще узнать, где находится этот «Опоссум» и как там найти чела Алексея Фролова. Чтоб изъять у него клад без шума и пыли.

Звезда Лехи Фролова не просто взошла, а взлетела стремительной ракетой! В «Опоссуме» он считался лучшим специалистом по провокационным «вирусным» рекламным кампаниям. А началось все это в ту самую апрельскую ночь, когда он в тяжелых творческих муках пытался сочинить диалог грузчиков на рекламном флеш-мультике для сайта магазина электронной техники. Леха тогда вот что придумал: мультик должен быть с интерактивным секретом! Допустим, один грузчик спрашивает: «Что за товар разгружаем?» А второй отвечает: «Телевизоры. Новейшая модель!» Но если кликнуть правой кнопкой мышки на левое ухо первого грузчика, то он скажет: «Чего ты там возишься! Давай вываливай это дерьмо на асфальт!» Потом надо будет на нескольких популярных форумах под разными никами рассказать публике об этом секрете: «Смотрите, какую свинью подложил хозяевам чем-то обиженный сотрудник, который делал рекламу!» И дать ссылку на сайт магазина. Посещаемость должна быть высокой… Не без труда, но удалось убедить начальство, а потом и заказчика, что эта хулиганская идея имеет здравый коммерческий смысл. И все получилось! Посещаемость сайта зашкаливала, а продажи в магазине выросли почти вдвое!

В этом направлении и стало развиваться Лехино творчество. Для рекламы «Подольских сухариков», которые выводились на рынок под девизом «Возьми с собой в дорогу!» он сочинил умышленно корявое, вызывающе графоманское четверостишие:

 
Подольские сухарики,
Они с тобой всегда,
В походе иль на палубе —
Насытят вас всегда!
 

Плакаты с этим стишком были расклеены в метро. После чего, опять-таки, в Интернет была вброшена тема: «Видел в метро идиотскую рекламу. Какой кретин это сочинил?» Народ повелся. Бурным потоком полились издевательства и ехидные пародии… Тема была на слуху почти месяц. «Подольские сухарики» заняли прочное место на рынке.

Но особенно Леху зауважали в агентстве после идеи, как сделать высокобюджетную рекламу самого «Опоссума» за счет ничего не подозревающего заказчика – богатой страховой компании «Страх-хартС». Перетяжки над автодорогами с надписью: «Висите на волоске? Обращайтесь в Страх-хартС!» С перетяжки вниз идет тоненький канатик, на котором висит фигура человека в полный рост, держащегося за канатик одной рукой. В страховой компании решили, что это очень круто. Перетяжки развесили над всеми оживленными транспортными артериями города и области. Народ тоже решил, что это круто! Правда, никто не читал, что там написано на перетяжках, так как все внимание принимали на себя болтающиеся человеческие фигуры. В мэрии тоже решили, что это очень крутая реклама. Настолько крутая, что ее надо запретить, потому что она слишком отвлекает водителей. И буквально через неделю перетяжки сняли. Но то, что «Опоссум» делает крутую рекламу, – это запомнилось всем.

Естественно, Леха давно уже являлся штатным сотрудником. В офисе ему предоставили удобное рабочее место в уютном отсеке основного помещения. Но Леха там надолго не задержался. Он как-то сразу остро ощутил, что на новом месте ему не работается. Хотя и непонятно, почему. Вроде бы все замечательно: сел за удобный широкий стол, включил компьютер… Чужой пока еще, оставшийся от предыдущего сотрудника. Свой комп Леха собирался перетащить на новое рабочее место чуть позже, а в тот момент срочно требовалось сочинить какую-то мелочь. За чужим компьютером, на чужой клавиатуре начал было что-то печатать… И ничего не вышло! Леха хоть и не был склонен к мистике, но совершенно явно почувствовал, что дело тут не в нем, а в каких-то внешних обстоятельствах. И тогда он вернулся за свой компьютер, на свое старое доброе рабочее место в «предбанник». (К великой радости секретарши Светки.) И снова потекли дни, полные творческих успехов и скучной рекламной рутины.

Леха встал со стула и потянулся.

– Схожу-ка в буфет, кофе выпью!

– Ой, да у них там он противный, растворимый! – защебетала Светка. – Давай я тебе настоящего сварю, молотого!

– Нечего, нечего, пусть валит в буфет! – возмутился охранник Чука. – А я пока за его компом посижу.

И тут у Лехи зазвонил мобильник.

– Господин Фролов?

– Да.

– Мне ваш номер дал господин Турчи из «Тиградкома». Меня зовут Бульбег Кумар. Я бизнесмен и, надеюсь, ваш будущий клиент.

– Очень приятно.

– Господин Фролов, я хотел бы заказать вам рекламу одного финансового проекта.

– Очень хорошо, сейчас я соединю вас с менеджером, который занимается подобного рода…

– Нет, погодите, пожалуйста! Видите ли, о производстве рекламы я пока говорить не готов. Сейчас мне хотелось бы заказать вам лишь разработку идеи… Может быть, мы могли бы поговорить с вами об этом в частном порядке?

– Можно.

Лехе уже случалось выполнять «черные» заказы – работать не через агентство, чисто на свой карман.

– Очень хорошо. Когда мы могли бы встретиться?

– А где вы располагаетесь?

– Неподалеку от вас. Улица Планерная, дом восемь. Магазин «Любые товары для дома и сувениры».

– О, знаю! Да это совсем рядом. Что ж, в принципе, я могу к вам заглянуть и сегодня.

– Отлично!

Встретив Леху в торговом зале магазина, Ирма проводила его в кабинет отца. Поймав взгляд Бульбега, кивнула: «Он!»

– Очень рад, что вы нашли время со мной встретиться! И вообще, рад знакомству, господин Фролов!

– Просто Алексей.

– Ну а я просто Бульбег. Не выпить ли нам, Алексей, коньяку за знакомство?

– С удовольствием.

– Ну-с, а дельце у меня вот какое, – стал рассказывать шас, наливая напиток в пузатые бокалы, – финансовый, как я уже говорил, проект… Впрочем, это, наверное, громковато звучит. На самом деле я просто хочу открыть здесь же, при магазине, ломбард. И предполагаю, что без рекламы мне в этом деле не обойтись. Как вы считаете?

– Я думаю, вы абсолютно правы, – важно согласился Леха. – Не могу похвалиться, что хорошо знаю этот сектор услуг, но, мне кажется, в этой области дефицита предложений нет, поэтому без рекламы…

– Вот и я рассудил так же. Но начать хочу с малого. Рекламный плакат. Развесить по Тушинскому району и в метро, в поездах Таганско-Краснопресненской линии. Ну а вам бы я предложил разработать содержание, сюжет, так сказать, этого плаката. Что скажете?

– В принципе, нет проблем. Подлежат обсуждению только вопросы сроков и цены.

– Вот это вы очень точно сказали! Именно «подлежат обсуждению»! То есть я не сомневаюсь, что мы с вами все обсудим и договоримся. Ведь деловые люди всегда договорятся, не так ли?

Леха кивнул.

– Как вы находите этот коньяк?

– Отвечу вам вашим же вопросом, – сказал Леха с улыбкой, – как вы находите такой коньяк? Точнее, где? По-моему, в Москве это проблематично. Бывает, покупаешь вроде бы в солидном магазине, и стоит дорого, а попробуешь – так себе. А вот это, – Леха покачал в руке свой опустевший уже бокал, – что-то замечательное!

– Совершенно с вами согласен! Еще? Вы ведь не за рулем? Вот и прекрасно… Да, в Москве с коньяком не просто. Мне здорово повезло, у меня есть один друг, у которого бизнес в области торговли элитными спиртными напитками.

– Не нужна ли ему реклама?

– А у вас замечательная деловая хватка, Алексей! – рассмеялся шас. – Однако вынужден огорчить: ему реклама не нужна. У него-то как раз тот случай, когда спрос превышает предложение. Что же касается нашего дела, я готов услышать вашу цену.

– Речь идет только о сюжете плаката? Без разработки оригинал-макета?

– Совершенно верно, мне сейчас нужна только сама идея.

– Ну, такая работа стоит обычно порядка пяти сотен.

– Еще коньячку?

– Не откажусь.

– Давайте, Алексей, к вопросу цены мы вернемся чуть позже, а сейчас я, с вашего позволения, немного подробнее обрисовал бы свои пожелания по характеру плаката. Знаете, хотелось бы чего-то оригинального. Что-нибудь такого… этакого! Смелого. Экстравагантного. Может быть даже, слегка хулиганского. Чтобы выделялось из скучной массы одинаковых благообразно-никаких реклам. И главное, чтобы идея была свежая. Чтобы не гармонь…

– Вы себе не представляете, как приятно иметь дело с таким заказчиком! – сказал Леха. – Обычно клиенты боятся всего мало-мальски нестандартного.

– Да что вы говорите! – всплеснул руками шас.

– Да, увы. Ломаешь голову, работаешь с душой, придумываешь что-то оригинальное, такое, что сам собой начинаешь гордиться, приносишь клиенту… А он говорит: «Ну, это уж слишком! У нас же все-таки солидная фирма. Мы рисковать не можем. Рынок – это не площадка для опытов…» И тогда в следующий раз ты ему приносишь что-то настолько шаблонное и невыразительное, что аж тошно! Но зато по форме – «как у людей». И заказчик говорит: «Вот, другое дело! Можете ведь, если постараетесь!»

– Ну, я-то слышал, что у вас реализовывались и самые смелые идеи, – лукаво улыбнулся Бульбег.

– Бывало, – не стал спорить Леха. – Но такие случаи – это редкие счастливые исключения. И ведь что самое смешное: если заказчику изначально предложить рекламу «как у людей», он ее тоже не примет! Скажет: «Слишком стандартно». А вот когда попугаешь его сначала разными дикостями, так он после этого любому штампу радуется, как ребенок!

Под действием коньяка Леха слегка разгорячился.

Шас пригубил свой бокал и понимающе покачал головой.

– Что ж, в каждом ремесле – свои секреты. Хлеб у вас, я понимаю, нелегкий.

– Да уж! А еще такая милая особенность: львиную долю времени приходится тратить на общение с людьми, которые ничего не решают. Вопросами рекламы в фирме часто занимается жена, или любовница, или сестра какого-нибудь начальника. Ну, типа, надо даму трудоустроить, а делать она ничего не умеет. Куда ее, такую? На рекламу! Там, типа, уметь ничего и не надо. И вот встречаешься ты с этой дамой раз, другой, третий, показываешь то, показываешь это… Она тебе говорит что-то бессмысленное… И эта бодяга тянется, пока, наконец, до дела не снизойдет босс. Тот за пять минут все посмотрит и утвердит самый пошло-банальный вариант. Это происходит всегда в самый последний момент, когда уже сроки поджимают.

– Да, в спешке решения принимать – последнее дело. Но мы с вами спешить не будем, Алексей. У меня сроки не поджимают. Вы думайте себе спокойно, творите… Ну и поскольку работа не срочная, я предлагаю вам за нее сотню.

– Сотню… Уважаемый Бульбег, при всем уважении к вам… и удовольствии с вами работать… За сотню я за это не возьмусь. Я, к сожалению, сейчас довольно занят…

– Почему же, к сожалению? Это счастье, когда есть работа!

– Да… Я, к счастью, сейчас довольно занят. Нередко даже приходится и ночами работать…

– Ночами, ночами… – Бульбег постучал пальцами по столу, – Кстати, Алексей, вы знаете притчу про ночь и день? Когда-то давным-давно Тьма и Свет соперничали – кому из них владеть этим миром. Никто не мог победить. И тогда Спящий решил: пусть половину времени царствует Тьма, а другую половину – Свет. Так появились ночь и день. И это называется «компромисс».

– А кто это?

– Это не «кто», это «что».

– А что это – спящий?

– А… Это Бог.

– Он тогда спал, что ли?

– Да.

– То есть это было ночью?

– Допустим. Так вот, и я вам предлагаю компромисс: сто пятьдесят. По рукам?

Леха наморщил лоб. Выпитый коньяк мешал мыслить, но придавал уверенности.

– Я тоже вам расскажу притчу… Много лет назад Бог изобрел электрическое освещение. С тех пор ночью светло, как днем… Напряжение в городской сети – двести двадцать вольт… Поэтому пускай будет двести!

– Ох, умеете вы торговаться, Алексей! – воскликнул Бульбег, потешаясь в душе над собеседником. – Ох, умеете! Вам палец в рот не клади. Ладно, будь по-вашему. Плачу две сотни!

Торговался шас чисто для видимости, поскольку платить не собирался.

– Ну что ж, теперь, когда мы обо всем договорились, я буду ждать ваших предложений. Присылайте их, пожалуйста, вот по этому адресу, – Бульбег протянул Лехе карточку. – Здесь е-мейл моей дочери. Вопросами рекламы у нас занимается она. Ее зовут Ирма. Вы ее видели, она встречала вас в торговом зале. Не хотите ли, кстати, посмотреть наш магазин? Вы у нас не бывали раньше?

– Как же! Бывал, и не раз. Я ведь тут и работаю рядом, и живу неподалеку.

– Вот как? Может быть, и приобретали у нас что-нибудь?

– А как же! Неоднократно. Я даже и с Ирмой немного знаком.

– Мир тесен, как говорится! А что, к примеру, покупали, если не секрет?

– Ой, да чего только не покупал. У вас такой замечательный магазин – все, что надо, всегда найдется.

– Стараемся, Алексей, стараемся. У нас самая клиентоориентированная торговая точка в районе. Так чем же нам, к примеру, удалось вам угодить?

– Вот однажды кофе купил у вас среди ночи, когда все вокруг закрыто было. А однажды – струны для гитары. Вот тогда ваш магазин меня вообще фантастически выручил! Представляете, ситуация: уезжаю в поход, пора уже на электричку, беру вещи, гитару, а тут…

– А тут у нас – да, и струны бывают, и кофе, и компьютерная техника… Из компьютерной техники, кстати, ничего не покупали?

– Из компьютерной нет. А тогда я, значит, беру гитару, вижу: струна порвалась. А времени уже…

– А вы на гитаре играете?

– Да.

– У вас, как я погляжу, самые разнообразные таланты! А на клавишных не играете? Синтезатор, к примеру? Современный инструмент… С клавиатурой…

– Нет, я только на гитаре. Вот я и подумал тогда: так и придется гитару без струны брать. Иду к метро, а тут ваш магазин. Захожу, спрашиваю Ирму… Ну, то есть я тогда еще не знал, что ее Ирма зовут. Мы познакомились-то недавно, весной, когда я тут клавиатуру покупал. А тогда я просто спросил: «Девушка, струны есть?»

– Извините, что перебиваю, но раз уж зашел разговор, хочу поинтересоваться – ну и как клавиатура? Работает? Не ломается?

– Да нет, все в порядке. Пользуюсь… Ну вот, я спрашиваю Ирму: «Есть струны?» А она…

– Ну, пойдемте, я вас провожу.

– Ага. А она говорит…

На следующий день с утра, уже по дороге в офис, Леха стал прикидывать идеи для плаката, рекламирующего ломбард. В качестве аналогии вспоминалась реклама какого-то банка, предлагающего кредиты: женщина засовывает кухонный нож в щелку копилки-свинки, стараясь вытащить оттуда монету. И подпись: «Нужны деньги? Обращайтесь к нам». Это вот как раз реклама из серии «как у людей». А Бульбег требует чего-то экстравагантного… Но, кроме копилок, ничего в голову не приходило. Леха, впрочем, уже привык к тому, что идеи у него генерируются только на рабочем месте, за клавиатурой компьютера. Видимо, сложился некий творческий рефлекс…

И этот раз не явился исключением. Только Леха сел за свой компьютер и коснулся клавиш, как мысли посыпались сами собой. Первой идеей было – спародировать рекламу с копилкой-свинкой. На плакате должен быть изображен деревенский мужик. Он с сожалением занес нож над живой свиньей. Свинья от страха наделала лужу. И подпись: «Нужны деньги? Лучше сдайте что-нибудь в ломбард на Планерной!» Да, подпись такая, а сюжеты можно предложить разные. Бандит прикладывает утюг к животу предпринимателя. Проститутка стоит на панели. Гибэдэдэшник стоит на трассе… «Нужны деньги? Лучше сдайте что-нибудь в ломбард на Планерной!»

И вот уже идеи отправлены по электронной почте Ирме. Ее ответ не заставил себя долго ждать.

«Уважаемый Алексей. Ваши предложения получила, спасибо. Мне нравится. Но, боюсь, они несколько более экстравагантные, чем хотелось бы. Но мне нравится. Но, боюсь, это не годится. Но я покажу Ваши материалы Бульбегу. С уважением, Ирма».

А ближе к вечеру позвонил сам Бульбег.

– Алексей, я очень уважаю вашу оперативность и ваше остроумие, но предложения по сюжету для печатной рекламы, которые вы прислали… Они, что называется, чересчур. Ломбард – это ведь предприятие финансовое, серьезное. Рекламировать его так игриво, думаю, рискованно. Бизнес, сами понимаете, не поле для экспериментов… Вы подумайте, пожалуйста, еще, ладно? Но я с вами еще на другую тему хотел поговорить. К нам тут на днях одна ревизия приходила. Въедливая такая. Из службы по надзору за торговлей. И они выяснили, что в ассортименте наших товаров были компьютерные клавиатуры, не имеющие сертификата. То есть торговать ими мы, по закону, не имели права. А вы ведь, кажется, рассказывали, что как раз у нас клавиатуру этой весной купили?

– Да, верно.

– Просьба у меня к вам, в связи с этим. Не хочу вас грузить скучными подробностями наших разбирательств с ревизорами, но, в общем, мы бы вам были очень благодарны, если б вы нам эту клавиатуру вернули. Разумеется, в обмен на новую модель. Более дорогую и с сертификатом. Что скажете?

– Да без проблем.

– Вот спасибо! Может, вы тогда к нам завтра зайдете? И клавиатуру обменяем, и рекламу обсудим. Может, у вас к тому времени какие-то новые идеи родятся…

– Завтра? Ну, разве что где-нибудь во второй половине дня.

– Отлично, договорились!

Размышления над новыми версиями рекламы ломбарда Леха отложил на следующее утро.

Но приступить к ним так и не успел. Следующим утром, около половины десятого, в «предбанник» офиса рекламного агентства «Опоссум» вошли Заточка, Степлер и Могила. У Гниличей в руках были помповые ружья, у Дурича – автомат Калашникова.

– Всем встать! Руки вверх! – рявкнул Заточка.

Леха поспешно встал и поднял руки. Светка, взвизгнув, отскочила в угол.

– А ты че, глухой?! Руки вверх, мля! – Могила направил ствол автомата на охранника, который остался сидеть в своем кресле.

– Все руки поднимать или достаточно двух?

И только тут налетчики посмотрели на Чуку внимательно.

Отправляясь на поиски магических сокровищ, Красные Шапки напялили «различители», а потому в отличие от челов видели сквозь морок.

– Мля-я-я!

Кладоискатели попятились. На встречу с хваном они никак не рассчитывали!

Ситуация сложилась патовая. С одной стороны, Красным Шапкам захотелось все бросить и улепетывать со всех ног. С другой же стороны, близость к сокровищу толкала на подвиги. Что же до Чуки, то пули для хвана – это, в общем-то, не фатально. Но два помповых ружья и автомат… Оставалось надеяться лишь на реакцию. Чука стал прикидывать, кого убить первым. Получалось, что начать следует с Заточки.

Непутевому бойцу Заточке уже не единожды приходилось попадать в смертельно опасные ситуации. Но всегда ему каким-то образом удавалось спасти свою задницу. А в этот раз вышло наоборот: задница спасла Заточку. Пятясь, он наткнулся на стол и сел на Лехину клавиатуру. И в следующую же секунду после соприкосновения с артефактом Заточку посетила дельная мысль. Встав со стола, он начал переговоры: