Текст книги "Три лица Януса"

Оставив товарищей в особняке на Хертеаллее, гауптман Вернер фон Шлиден, размахивая саквояжем, поспешил в магазин Фишера на Оттокарштрассе.

Заведение свое Фишер открывал всегда довольно поздно, и гауптман, зная об этом, миновал витрины магазина, затянутые сейчас жалюзи, свернул в переулок и остановился у железной решетчатой калитки. От нее тянулась к небольшому и приятному на вид особняку красноватая, посыпанная битым кирпичом дорожка.

Вернер фон Шлиден нажал кнопку звонка, и в глубине двора почти сразу показалась кряжистая фигура хозяина.

– Господин гауптман!

Фишер издали поднял в приветственном жесте правую руку и заспешил к калитке.

– Меня ждут друзья, Фишер, – сказал Вернер. – Вы, надеюсь, понимаете, что я имею в виду?

– Конечно, конечно, господин гауптман!

Фишер с готовностью притронулся рукой к локтю офицера и повел его по дорожке.

Потом они свернули направо и вышли на задний двор магазина, где двое русских военнопленных неторопливо возились в моторе хозяйского «Опель Кадетта», стоящего посреди двора с поднятым капотом.

Увидев хозяина с офицером, они перестали работать и, выпрямившись, смотрели на них.

– Иногда беру из лагеря помощников, оформляю их через Арбайтсамт за небольшую плату, – объяснил Фишер. – А эти двое постоянно живут у меня. Хорошие механики, это правда, но медленно работают… Впрочем, я их понимаю: торопиться им некуда.

Вернер фон Шлиден с любопытством посмотрел на русских.

– Как это было уже сказано: «Русские медленно запрягают…»

– Но зато быстро едут, – перебил гауптмана высокий худой человек. На чисто выбритом лице его светились большие умные глаза. – Вы совершенно правы, гауптман, равно как и ваш знаменитый соотечественник, которому принадлежат эти слова.

– Вы знаете Бисмарка? О! – удивился Вернер фон Шлиден.

Пленный пожал плечами и отвернулся, а Фишер увлек офицера на крыльцо магазина.

В небольшой кладовой с полками, заставленными бутылками, Фишер принял у гауптмана саквояж и стал наполнять его. Потом он достал откуда-то снизу еще одну бутылку и протянул Вернеру.

– А это только для вас, господин гауптман, коллекционное.

Вернер фон Шлиден поблагодарил хозяина и протянул пачку кредиток, вложенных в одну, покрупнее, согнутую пополам.

– Все передайте сегодня же, Фишер. Здесь новые сведения по «вервольфу». Правда, это далеко неполные списки. К сожалению, сейчас я целиком отдаюсь операции с графиком движения транспортов с рудой. Сообщите туда, что кое-что уже сделано. Через несколько дней будет график.

– Сделаю, как надо, – просто сказал Вольфганг Фишер. – Деньги возьмите обратно.

Он взял сложенную пополам кредитку, спрятал ее в карман, а остальные ассигнации передал Вернеру фон Шлидену.

– Вам нужны еще деньги? – спросил бакалейщик. – Все мои фонды в вашем распоряжении, гауптман, не стесняйтесь.

– Спасибо. Пока нет. Добудьте мне сведения о личности начальника порта. Вот это необходимо сделать побыстрее. Боюсь, что график движения транспортов постоянно изменяют… Последние данные по «вервольфу» передали?

– Да, сразу же.

– Это хорошо…

– Не хотите ли рюмочку настоящей водки, Вернер? А? За нашу победу…

– Вы змей-искуситель, Фишер, – сказал, улыбаясь, гауптман. – Ну, разве что рюмку водки. У вас, поди, и огурчик соленый найдется?

– Огурчика нет, а вот капусты, маринованной по особому рецепту моей Шарлотты, я вам предложу. Деликатесная, скажу я вам, вещь…

Фишер вышел и через несколько минут вернулся с бутылкой, обернутой в папиросную бумагу. В другой руке он держал фаянсовую салатницу с капустой.

Бакалейщик поставил капусту на стол и стал разворачивать бутылку.

– Ого! – сказал Вернер. – Настоящая русская водка!

– А вы думали, я угощу вас эрзацем? Я, лучший бакалейщик Кёнигсберга?! Еще в сорок первом году заказал я с Восточного фронта три ящика. Сейчас осталось всего две бутылки. Эта и еще одна. Вторую мы разопьем с вами в день, когда вы снимете эту форму, господин гауптман.

Вернер фон Шлиден пододвинул рюмки.

– Для того дня одной бутылки нам будет мало, господин лавочник…

Они рассмеялись.

– Ну, поехали, – сказал Фишер. – Прозит!

– Как идет торговля? – спросил Вернер, заедая водку хрустящей капустой.

– Благодарю вас, Вернер. Но торговля моя идет плохо. Поставщики почти все исчезли, сижу на старых запасах…

– Не горюйте, Фишер. Будет и на нашей улице праздник. Тогда, правда, вы, наверно, бросите свою торговлю.

– Спасибо, Вернер. Но и в будущей Германии кому-то надо будет продавать бакалейные товары и русскую водку. Спасибо, камрад!

Вольфганг Фишер крепко пожал гауптману руку.

Вернер фон Шлиден похлопал хозяина по плечу, поднял изрядно потяжелевший саквояж с бутылками и направился к выходу.

Вольфганг Фишер проводил его до калитки и вернулся во двор. «Опель Кадетт» по-прежнему стоял во дворе с открытым капотом. Разговаривавший с гауптманом военнопленный оперся на крыло и поигрывал большим разводным ключом. Второго, его товарища, не было.

– Вы неосторожны, Август, – сказал Фишер, вплотную подходя к военнопленному.

Тот пожал плечами.

– Интеллигентное лицо у этого вашего приятеля, – сказал он. – Простите, Фишер, не удержался от того, чтобы не продолжить цитату.

Фишер улыбнулся, прижал палец к губам, покачал головой и направился в дом. В гостиной его встретила жена. Она, никогда не подозревавшая об истинных занятиях своего Вольфганга, пожаловалась на близнецов Оскара и Франца, двенадцатилетних сорванцов, не желавших подниматься из теплых постелей.

Отец вошел в спальню сыновей, притворно строгим голосом крикнул на них, и по узкой лестнице поднялся наверх, где был у него небольшой кабинетик, приспособленный для проведения коммерческих операций.

Давно осевший в Кёнигсберге бакалейщик Вольфганг Фишер, бывший спартаковец и немецкий коммунист, докер из Гамбурга, сумел стать оборотистым торговцем и талантливым разведчиком. Главную свою задачу – организацию антифашистского сопротивления в Восточной Пруссии – он выполнял так же добросовестно и надежно, как торговал бакалейными товарами, безукоризненно ограждая от провала людей, которыми руководил.

Сам Фишер не занимался непосредственным сбором разведывательных данных. На него работали другие люди, доставлявшие бакалейщику, иногда через третьи и четвертые руки, необходимые сведения. Он принимал связных Центра, руководил подпольной радиосвязью, был в курсе деятельности нелегальных антифашистских организаций в Кёнигсберге, Тильзите и Инстербурге, наблюдал за работой групп Сопротивления в лагерях военнопленных.

Когда Янус прибыл в Кёнигсберг, Вольфганг Фишер получил задание Центра обеспечить его деятельность, помочь ему в работе своими людьми, деньгами, хорошо налаженной связью.

Гауптмана Вернера фон Шлидена знал лишь Вольфганг Фишер. Визиты к бакалейщику любящего покутить с приятелями старшего офицера отдела вооружения штаба генерала Ляша не могли ни у кого вызвать подозрений.

Указания Центра для Януса, полученные Фишером, передавались бакалейщиком Ахмедову-Вилксу нанесенными особым невидимым составом на оборотной стороне этикетки бутылки с марочным вином. Были и другие каналы связи.

И вот теперь, после встречи с Янусом, Вольфганг Фишер поднялся в свой кабинет, вошел в комнату, тщательно запер дверь, сел к столу и вытащил ассигнацию.

Затем он подошел к небольшому стеклянному шкафчику, служившему домашней аптечкой, и достал два небольших пузырька. На одном было написано «желудочные капли», второй был без этикетки и содержал бесцветную жидкость.

Вернувшись с пузырьками к столу, Фишер выдвинул один из ящиков и достал две кисточки. Осторожно разгладив кредитку на столе, он опустил одну из кисточек в пузырек с бесцветной жидкостью и стал водить ею по поверхности ассигнации. Покрыв ее полностью, Фишер осторожно поднял за угол и несколько раз помахал в воздухе.

В пузырек с «желудочными каплями» он окунул другую кисточку и осторожно провел по ассигнации. На ее поверхности появились черные цифры.

Национал-социалистическая Ставка фюрера

рабочая партия 21.9.1944 г.

Начальник партийной канцелярии

ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО 255/44

Содержание: тотальное ведение боев.

Командующий войсками на Западе прислал мне следующую телеграмму, которую я по поручению фюрера направляю гауляйтерам для неукоснительного исполнения.

М. Борман.

I приложение!

Список рассылки:

рейхсляйтеры,

гауляйтеры,

командиры соединений.

Верно (подпись неразборчива)

Учетная карточка:

вооруженные силы – боевое использование.

Порядковый номер: 890.

Приложение к циркулярному письму 255/44

от 21.9.1944.

Копия

Фюрер приказал: поскольку борьба на многих участках перекинулась на немецкую территорию и немецкие города и деревни оказались в зоне боевых действий, необходимо ф а н а т и з и р о в а т ь ведение нами боев. В зоне боевых действий нашу борьбу следует довести до предельного упорства, а использование каждого боеспособного человека должно достигнуть максимальной степени. Каждый бункер, каждый квартал немецкого города и каждая немецкая деревня должны превратиться в крепость, у которой противник либо истечет кровью, либо гарнизон этой крепости в рукопашном бою погибнет под ее развалинами. Речь может идти только об удержании позиций или смерти.

Я прошу гауляйтеров воздействовать на население в подходящей форме, чтобы оно осознало необходимость этой борьбы и ее последствия, которые коснутся каждого. Ожесточенность боев может вынудить к тому, чтобы не только пожертвовать личной собственностью, но и уничтожить ее из военных соображений или потерять в борьбе. В этой суровой борьбе за существование немецкого народа не должны щадиться даже памятники искусства и прочие культурные ценности. Ее следует вести до конца…

Генерал-фельдмаршал Рундштедт

Глава восьмая. Дьявольский груз «Тюрингии»

Корабль резко положило на левый борт, командир с трудом удержался на ногах и судорожно вцепился в обмерзшие релинги.

«Уйти от английских и русских субмарин, чтобы утонуть в шторм у самых ворот Пиллау», – горько усмехнулся про себя командир «Тюрингии».

– Двадцать градусов вправо! – крикнул он в самое ухо помощнику, который склонился к нему, увидев, что командир хочет что-то еще сказать.

Услышав команду, помощник, перебирая руками поручни, двинулся к рулевой рубке.

Корабль подвернул вправо, ветер пришелся почти по корме, и размахи качки заметно уменьшились. Командир по-прежнему стоял на открытом крыле мостика и вглядывался в иззубренный волнами горизонт.

Из рубки выглянул помощник. Ветер отнес его слова, но командир «Тюрингии» понял, о чем тот кричал, и, стараясь не держаться за релинги, пошел ему навстречу.

В рубке он увидел в руках матроса дымящийся кофейник, которым тот размахивал в такт качке, и улыбнулся. Кофе был совсем кстати, и командир подумал, что вскипятить его сейчас не менее трудно, чем вести по взбесившемуся морю, набитому субмаринами, вот эту посудину с дьявольским грузом.

Легкий крейсер германского флота «Тюрингия», изрядно потрепанный штормами и авиацией союзников, ускользнувший от подводных лодок англичан в Северном море и русских в Балтийском, на форсированном режиме работы главных двигателей мчался в Пиллау. Этот порт был последним в перечне убежищ, рекомендованных командиру секретной инструкцией.

Десять дней назад Отто фон Шлезингер, командир «Тюрингии», был вызван из Киля, где стоял его корабль, в резиденцию рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера в Берлине. Рейхсфюрер принял его лично, но о цели вызова не сказал ни слова, кроме общих фраз о том, что он, Отто фон Шлезингер, должен быть счастлив выполнить задание, от которого, возможно, зависит судьба Великой Германии. Инструкции командир получил в одном из отделов Главного управления имперской безопасности. Там же представили ему штурмбаннфюрера Германа Краузе. Эсэсовец должен был сопровождать «Тюрингию» в ее таинственном походе. Сейчас Герман Краузе дрыхнет мертвецки пьяный в отведенной ему каюте.

Герман Краузе давно уже проклял свою судьбу и начальство, перебросивших его из теплой и спокойной Бразилии в эти дьявольские края, где с неба пикируют самолеты, а под зеленой водой Балтики и Северного моря рыщут готовые влепить в борт корабля торпеду подводные лодки.

После гибели субмарины «Валькирия», пропавшей без вести в водах Атлантики, в Берлине приняли решение отказаться от доставки никеля столь сложным и, как оказалось, небезопасным путем. Германа Краузе и доктора Зельхова отозвали из Рио-де-Жанейро в столицу рейха. Здесь доктор Зельхов довольно быстро получил назначение в нейтральную Швейцарию. «Везет этому пижону! Опять подальше от войны!» – злился Герман Краузе, узнав об этом. Он-то ведь получил приказ остаться в Берлине в качестве офицера особой службы, занимающейся различными деликатными операциями в самых горячих местах военных действий.

Доктор Зельхов уехал в Швейцарию, и штурмбаннфюрер Краузе слышал, что там ему предстоит сложная миссия по установлению контактов с секретными организациями западных противников Германии. А ведь это солидная гарантия уцелеть в случае катастрофы, которая уже чувствовалась, особенно теми, кто был связан с тайными службами Третьего рейха. А Германа Краузе повысили в звании за командировку в Италию, где он едва не попал в лапы партизан, а теперь вот он сопровождает этот чертов груз на крейсере «Тюрингия», груз, от которого, видите ли, зависит судьба Германии.

Пока крейсер находится в море, Герману Краузе совершенно нечего делать, а чтоб оставили голову мрачные мысли, он пьет и пьет без просыпу…

Из Киля крейсер «Тюрингия» вышел, держа курс вокруг Ютландского полуострова, к Датским проливам. В Скагерраке фон Шлезингер вскрыл пакет и узнал дальнейшее направление пути своего корабля. Таких пакетов пришлось вскрыть еще два, чтобы войти наконец в один из небольших норвежских портов.

Здесь «Тюрингию» уже ждали. Не менее роты эсэсовцев окружили причал, пока с него на корабль доставлялся неведомый груз. В ценности этого груза командир крейсера не сомневался, памятуя об атмосфере сугубой секретности, окружавшей операцию.

Погрузка окончилась довольно быстро, и крейсер «Тюрингия» взял курс на Гамбург. Но уже в море штурмбаннфюрер Герман Краузе вручил командиру пакет, предписывающий идти в Киль Датскими проливами. Через час после изменения курса крейсер едва ушел от эскадрильи английских самолетов. «Тюрингию» спасла полоса тумана, куда она еле успела добраться. Герман Краузе в тот день напился – в первый раз за все время пребывания на корабле – и с тех пор пил не переставая. Вот тогда, в тот самый день, он и разболтал командиру, что именно хранится в стальном брюхе крейсера «Тюрингия».

– Впереди земля! – крикнул помощник.

– С нами бог, – сказал командир. – Это Пиллау… Запросите разрешение на проход через боны.

Премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль до поры до времени не верил в атомную бомбу. Не верил поначалу в нее и президент Соединенных Штатов Франклин Д. Рузвельт, которому Альберт Эйнштейн направил 7 марта 1940 года второе письмо, в котором снова предупреждал о ядерной опасности со стороны нацистов. И именно Черчилль некоторое время спустя убедил Рузвельта развернуть широкие ядерные исследования и предпринять конкретные практические шаги по созданию атомного оружия.

Еще в 1939 году английский физик Чедвик изучил статью Уиллера и Нильса Бора о разных свойствах изотопа урана и авторитетно сообщил британскому правительству: можно со всей уверенностью считать, что при осуществлении цепной реакции неизбежен ядерный взрыв.

Именно в этот период Уинстон Черчилль, тогда еще не ставший главой правительства Великобритании, обратился с письмом к военному министру, в котором с изрядной долей скептицизма написал следующее: «Есть основание полагать, что по мере обострения международной обстановки нас попытаются запугать россказнями об открытии нового секретного оружия, с помощью которого якобы можно стереть Лондон с лица земли… Возможно, ядерное оружие и в самом деле не уступает взрывчатым веществам сегодняшнего дня, но вряд ли оно приведет к чему-либо опасному».

А немцы тем временем захватили урановые рудники в Чехословакии, запасы катангской руды в Бельгии, единственный в мире завод тяжелой воды в Норвегии. Накопить несколько тонн ее – и Вернер Гейзенберг запустит урановый реактор!

И тогда прозревший наконец Черчилль отправил в Америку физика Маркуса Олифанта с личным своим поручением: убедить своих заокеанских коллег в реальной атомной угрозе, которая не по дням, а по часам растет в Германии.

Президент США, который в свое время заразился недоверием Черчилля к физикам, получив новую информацию от него, усомнился в резкой смене позиции «Дабл-ю» и послал на Острова собственных экспертов – Джорджа Пеграма и открывшего десять лет назад эту самую тяжелую воду Гарольда Юри, нобелевского лауреата.

Вывод посланцев Рузвельта был безапелляционен: если не принять своевременных мер, Гитлер получит атомную бомбу раньше союзников.

А немцы после взрыва на заводе в Веморке восстановили разрушенный норвежскими патриотами цех высокой концентрации и возобновили производство тяжелой воды. Когда же 16 ноября 1943 года полторы сотни «летающих крепостей» устроили тройной полет на Рьюкан, немцы приняли решение демонтировать завод, хотя он и не пострадал почти от бомбежки, чего нельзя сказать о мирном норвежском населении.

20 февраля 1944 года норвежские диверсанты нанесли еще один жестокий удар германской атомной промышленности. Они взорвали паром «Гидро», на котором нацисты перевозили через горное озеро Тинсье тридцать девять барабанов с четырнадцатью тоннами тяжелой воды разной степени концентрации. Несмотря на тщательную охрану, норвежцы так удачно провели свою акцию, что паром затонул точно на середине озера, в самом глубоком месте.

Вернер Гейзенберг и его коллеги потеряли, в пересчете на последнюю степень концентрации, целую тонну тяжелой воды.

Теперь крейсер «Тюрингия» доставил последние ее норвежские запасы, а также технологическое оборудование и секретные материалы. Подстегиваемые неумолимым временем, которое перестало на них работать, нацисты не теряли надежды запустить урановый котел, создать атомную бомбу и повернуть ход истории, когда на стрелках часов будет без пяти двенадцать.

Данные о начальнике порта, полученные от Фишера, заставили Вернера фон Шлидена принять решение. Транспорты с никелем беспрепятственно приходили в Кёнигсбергский порт; драгоценная руда доставлялась из Пруссии в центральные и западные земли Германии, а он, такой надежный и находчивый Янус, от которого ждали график движения пароходов, бездельничал и пил шнапс со всякими подонками, не представляющими для его главного дела никакой ценности!

Но вскоре Вольфганг Фишер сообщил Янусу, что в молодости начальник порта баловался демократическими идеями и даже принимал участие в некоторых выступлениях против правительства. Было это в незапамятные времена, еще до прихода Гитлера к власти, но эти грехи начальника порта в гестапо известны. Правда, тайная государственная полиция не трогает его. Фридрих Грау не однажды доказал свою лояльность и преданность делу фюрера, даже вступил в нацистскую партию, но до сих пор чувствует себя неуверенно. Страх перед неминуемым арестом постоянно висит над ним как дамоклов меч.

На этом страхе начальника порта перед гестапо и решил построить свою игру Вернер фон Шлиден.

…Начальник Кёнигсбергского порта жил один, семью он отправил к родителям жены в Баварию, дома оставалась лишь старуха-экономка.

Сегодня начальник порта поздно вернулся домой, поужинал, отослал спать старую Луизу и закурил сигарету, сидя у камина, где тлели угольные брикеты. День был ветреным и зябким. Начальник порта продрог и сейчас наслаждался теплом, исходящим от углей в камине.

Внезапно он вздрогнул. В дверь забарабанила нетерпеливая рука. Хозяин дома выбежал в переднюю. На его вопрос из-за двери ответили:

– Гестапо!

Дрожащими руками Фридрих Грау отодвинул щеколду. Дверь распахнулась, едва не ударив его, в комнату стремительно вошел офицер в шинели с меховым воротником и фуражке с низким козырьком, закрывающим половину лица. В руках он держал пистолет.

– Вы?..

Гестаповец назвал фамилию начальника порта.

Тот, клацая зубами, утвердительно кивнул.

– Собирайтесь немедленно.

Начальник порта заметался по комнате, хватаясь за вещи. На нем были только халат и брюки, но поздний гость подал ему мундир, лежащий на одном из кресел, снял с вешалки и сунул в руки пальто, нахлобучил на голову фуражку и, подталкивая в спину пистолетом, повел к выходу.

На крыльце начальник порта споткнулся и едва не упал. Гестаповец поддержал его за плечо и негромко проговорил:

– Осторожно! Не сломайте себе шею. Она вам еще пригодится… Вперед!

Начальник порта уловил в этих словах зловещий смысл и окончательно пал духом.

Перед калиткой особняка, в котором жил начальник порта, стоял длинный легковой автомобиль. Конвоируемый гестаповцем, хозяин дома вдруг подумал, что погода улучшается: появились звезды на небе и светят они ярче, чем прежде, так бывает обычно к похолоданию. Дверь автомашины распахнулась, и, оборвав его такие праздные в подобную минуту мысли, гестаповец приказал ему садиться.

Они сели на заднее сиденье, впереди за рулем высился шофер. Лица его не было видно, но военного образца шапку начальник порта рассмотрел. Не успела захлопнуться задняя дверца, как машина сорвалась с места и умчалась в слепую ночь затемненного Кёнигсберга.

– …Итак, вы отрицаете свою связь, преступную, шпионскую, с английской разведкой? – спросил гестаповец. – Но ведь вы агент Сикрет интеллидженс сервис.

– Нет, нет, это, конечно, недоразумение, – бормотал начальник порта. – Я не виновен! Разумеется, не виновен…

Они сидели вдвоем в кабинете. После долгих блужданий по безымянным улицам начальника порта привезли сюда, откуда он никогда бы не сумел выбраться самостоятельно, Он попросту не знал, где находится сейчас. Но в том, что попал в лапы гестапо, начальник порта ни разу, конечно, не усомнился.

– Мы имеем сведения, что вы намерены передать англичанам график движения транспортов из порта Ухгуилласун, – сказал гестаповец. – Да, да! График движения транспортов с никелевой рудой… Выдали англичанам военную и государственную тайну!

– Какой абсурд! – воскликнул начальник порта. – Кто-то оболгал меня, господин…

Он забыл дома очки и теперь близоруко сощурился, силясь рассмотреть знаки различия на мундире гестаповца.

– Оберштурмбаннфюрер, – сказал офицер.

– Это ложь, господин оберштурмбаннфюрер, и это легко доказать.

– Попробуйте.

– Дело в том, что я не могу передать график, так как такового графика не существует…

– Поясните, – с трудом сдерживая волнение, равнодушным голосом прошептал Вернер фон Шлиден, мнимый гестаповец.

– О выходе каждого транспорта сообщается заранее, а идут они к нам безо всякой системы. Иногда мы узнаем о выходе постфактум, когда корабль уже следует в Кёнигсберг. Я полагал, что это вам известно, господин обер…

– Молчать! В последний раз спрашиваю: когда вы были завербованы английской разведкой? С кем держите связь? Фамилии, пароли, явки! Если солжете, я передам вас в руки специалистов по развязыванию языка. Итак, когда вас завербовали англичане? Отвечайте!

Начальник порта приподнялся в кресле и вдруг рухнул обратно. Он потерял сознание.

«Только этого мне не хватало», – подумал Вернер фон Шлиден, подходя к начальнику порта, лежащему неподвижно в кресле.

Янус похлопал его по щекам, и тот открыл глаза, испуганно глянул на Шлидена.

– Встаньте, – сказал Вернер фон Шлиден и протянул руку.

Начальник порта поднялся и смотрел на Вернера, помаргивая глазами от яркого света лампы, направленного ему прямо в лицо.

– От имени рейхсфюрера СС я благодарю вас за стойкость и верность идеалам фюрера, – сказал Вернер фон Шлиден и убрал яркий свет лампы с лица начальника порта. – Приношу вам наши извинения за этот небольшой спектакль. Дело в том, что вами действительно заинтересовалась английская разведка. Мы имеем сведения, что в аппарате управления порта находится их человек. Сикрет интеллидженс сервис пыталась скомпрометировать и вас, но мы правильно разобрались во всем и пришли к выводу, что вы верный слуга рейха.

– Благодарю вас, господин оберштурмбаннфюрер, – прошептал ошеломленный начальник порта. – Это так неожиданно… Я все еще никак не могу прийти в себя от произошедшего…

– Что делать… На войне как на войне, – сказал Вернер фон Шлиден. – Но это не все. Мы решили с каждым транспортом посылать своего человека, который обеспечивал бы интересы службы безопасности. Для этого нам необходимо знать сроки выхода каждого транспорта из порта Ухгуилласун.

– Я могу официально извещать ваше ведомство…

– Нет-нет! Это опасно, так как мы до сих пор не знаем, кто из наших сотрудников является английским шпионом. Давайте условимся действовать по-иному. Вы никому, понимаете, никому не сообщаете сроков выхода. Нам же эту информацию будете передавать следующим образом. Я буду звонить вам по телефону. Пароль «Говорит Вилли. Когда приедет Грета?» Ведь это ваша жена, не так ли?

– Совершенно верно.

– Если в кабинете будут посторонние, отвечайте: «Позвоните позже». Если вы один – передавайте срок выхода очередного судна. Примерный ответ: «Грета обещала вернуться первого декабря». О том, чтобы ваш телефон не прослушивался, мы уже позаботились.

Вернер подошел к сейфу, открыл его и положил перед начальником порта листок бумаги с машинописным текстом и внушительным грифом Управления имперской безопасности наверху.

– Это обязательство не разглашать ничего из того, что произошло с вами сегодня. Помните: «Молчание – золото». А зачастую молчание – это жизнь. Еще раз прошу извинить нашу службу за причиненное вам беспокойство. Позвольте предложить рюмку коньяку…