Текст книги "Энциклопедия внутренних путешествий. Путь психонавта"

Смесь сексуальности, агрессивности, тревоги и скатологии, являющаяся еще одной важной характеристикой третьей перинатальной матрицы, составляет естественный контекст для выяснения причин других сексуальных извращений и нарушений. На этом уровне сексуальность и страх выступают как две стороны одного и того же процесса, и ни одну из них нельзя объяснить за счет другой. Это представляет в новом свете неудавшиеся попытки Фрейда объяснить страх подавлением либидо, а подавление, в свою очередь, страхом и другими негативными эмоциями.

Для БПМ-3 также свойственно формирование чрезвычайно большого количества различных инстинктивных импульсов с одновременной блокировкой внешней двигательной реакции любого рода в контексте крайне тяжелых и болезненных ситуаций, представляющих угрозу для жизни. В этом видится естественный базис для глубочайших корней фрейдовского Суперэго – жестокого, грубого и примитивного. Его связь с болью, мазохизмом, членовредительством, насилием и самоубийством (смертью Эго) вполне ясна и не оставляет никаких загадок и тайн, если ее рассматривать как интроекцию беспощадного воздействия родового канала.

В контексте перинатальной динамики понятие dentate vagina (женских гениталий, способных убить или кастрировать) – которое Фрейд считал продуктом примитивной младенческой фантазии – становится реалистичным представлением, основанным на конкретных воспоминаниях. В ходе родов бесчисленное количество детей было убито или сильно травмировано этим потенциально смертоносным органом. Связь «зубастого влагалища» (dentate vagina) со страхом кастрации вполне ясна, если проследить возникновение этого страха до его настоящего источника – до памяти о перерезании пуповины.

Тогда понятен парадоксальный страх кастрации, который имеется у обоих полов, а также тот факт, что в свободных ассоциациях пациенты психоанализа отождествляют кастрацию со смертью, разлукой, уничтожением и потерей дыхания. Значит, образ зубастого влагалища представляет собой обобщение, основанное на правильном восприятии. Неадекватна форма обобщения, а не само восприятие.

Признание перинатального уровня бессознательного устраняет серьезный логический пробел в психоаналитической концепции, вообще говоря, непонятный, если учесть высокий интеллектуальный уровень представителей психоаналитического направления. По мнению самого Фрейда, его последователей и вдохновленных им теоретиков, самые ранние события, происходящие на этапе орального периода жизни новорожденного, будут оказывать глубокое воздействие на последующее психологическое развитие. Это признано всеми даже в отношении тонких влияний.

Так, Гарри С. Салливэн считал, что младенец различает такие эмпирические нюансы в оральной эрогенной зоне, как «хороший», «плохой» и «неправильный» сосок. «Хороший сосок» дает молоко, и мать проявляет любовь; «плохой сосок» дает молоко, но мать отвергает либо испытывает беспокойство; «неправильный сосок», такой как большой палец стопы младенца, не дает молока. То, с каким соском имеет дело младенец, может оказать глубокое воздействие на всю его жизнь (Sullivan, 1953). Как тогда тот же самый организм, ценитель сосков, мог несколькими днями или неделями раньше пропустить и не запомнить экстремальные условия родов: опасную для жизни гипоксию, предельное механическое сдавливание, мучительную боль и целый спектр других аварийных сигналов смертельной опасности?

По данным психоделической терапии, различные биологические и психологические нюансы кормления грудью имеют очень большое значение. А, как можно понять из вышесказанного, значимость родовой травмы на несколько порядков выше. Прежде чем почувствовать голод или холод, заметить отсутствие матери или различить оттенки кормления, ребенок должен быть уверен в снабжении легких кислородом, без которого ему не жить.

Рождение и смерть – события фундаментальной значимости, определяющие весь остальной опыт. Это альфа и омега человеческого существования; психологическая система, которая их не учитывает, будет поверхностной, неполной и ограниченной. Психоанализ также неприменим ко многим областям психотических переживаний – например, при рассмотрении антропологических данных, явлений парапсихологии и сложной социальной психопатологии (войн, революций, тоталитаризма и геноцида). Любой серьезный подход ко всем этим явлениям требует знания перинатальной и трансперсональной динамики, а потому явно недостижим для классического фрейдовского анализа.

Такое описание психоанализа может не удовлетворить нынешних его сторонников, поскольку, ограничиваясь классическими концепциями Фрейда, они не учитывают последних достижений в этой области. Поэтому здесь уместно коснуться теории и практики эго-психологии. Исходные ее принципы можно найти в трудах 3. Фрейда и Анны Фрейд. В истекшие четыре десятилетия ее разрабатывали Хайнц Хартман, Эрнст Крис, Рудольф Левенштейн, Рене Спитц, Мэргерит Малер, Эдит Джекобсон, Отто Кернберг, Хайнц Кохут и другие.

Среди главных теоретических изменений, внесенных в психоанализ, следует выделить подробную разработку концепции объектных отношений, признание их главенствующей роли в развитии личности и акцент на проблемах человеческой адаптации. Дополнительные важные понятия, разрабатывавшиеся эго-психологией – свободные от конфликтности зоны психики, врожденный аппарат Эго, усредненная прогнозируемая среда.

Эго-психология значительно расширяет круг психоаналитических интересов, включая в него нормальное развитие человека, с одной стороны, и тяжелую психопатологию, с другой. Эти изменения в теории нашли свое отражение в терапевтических методах. Технические нововведения – выстраивание Эго, смягчение побуждений, коррекция искажения и структуры – позволили распространить психотерапевтическую работу на пациентов с неустойчивой силой Эго и пограничной психотической симптоматикой.

Как бы ни были важны эти разработки для психоанализа, они, подобно классическим концепциям Фрейда, резко ограничены узкой биографической ориентацией. Поскольку в них не учитываются перинатальный и трансперсональный уровни психики, они не в состоянии дать полного понимания психопатологии – вместо этого происходит лишь совершенствование понятий, относящихся к одному слою психики, которого, конечно, недостаточно для ее полного понимания. Многие пограничные и психотические состояния уходят корнями в негативные аспекты перинатальных матриц или в трансперсональную сферу.

Кроме того, эго-психология не способна ни воспринять, ни использовать мощные механизмы самоисцеления и самоизменения личности, задействовать которые можно через переживательный доступ к трансиндивидуальным сферам психики. В свете терапевтических стратегий, которые излагаются в настоящей энциклопедии, главной проблемой является не защита и выстраивание Эго при помощи изощренных вербальных приемов, а создание опорной структуры, в рамках которой можно выйти за его пределы через переживания. Переживание смерти Эго и последующий опыт единения (а природа того и другого – симбиотически-биологическая и трансцендентальная) становятся источником новой силы и новой самоидентичности. Эго-психология так же далека от осознания подобных концепций и механизмов – а также их применения в терапии, – как и классический анализ Фрейда.

В динамике неврозов индивидуальная психология Адлера огромную долю внимания уделяет «чувству неадекватности» и «конституциональной неполноценности» некоторых органов или систем органов и тенденции к ее преодолению. Стремление к превосходству и успеху имеет строго объективный паттерн. Оно основано на представлении человека о самом себе и на самоуважении, а методы, используемые для достижения цели, отражают условия его жизни, в особенности биологические задатки и окружение в раннем детстве. Выдвинутая Адлером концепция неполноценности шире, чем это кажется на первый взгляд; среди прочих составляющих она включает неуверенность и страх. И, соответственно, стремление к превосходству в конечном счете является стремлением к совершенству и законченности, предполагает оно и поиски смысла жизни.

Альфред Адлер (1870–1937), австрийский врач и психотерапевт, основатель школы индивидуальной психологии.

Более глубоким, скрытым чувством, стоящим за комплексом неполноценности, является воспоминание о детской беспомощности, а в его основе – бессилие перед неотвратимой смертью. При помощи механизма гиперкомпенсации комплекс неполноценности может породить превосходную исполнительность, а в крайних случаях даже гениальность. Любимым примером Адлера был Демосфен – страдающий заиканием и тиком мальчик, который стал знаменитейшим оратором всех времен. В менее удачных случаях этот механизм будет вызывать невроз.

Индивидуальная психология Альфреда Адлера оставалась ограниченной биографическим уровнем, подобно психоанализу Фрейда, но фокус ее внимания отличался. В противоположность детерминистскому акценту Фрейда, подход Адлера был явно телеологическим и финалистским. Фрейд исследовал исторические и причинные аспекты патогенеза неврозов и прочих психических феноменов, в то время как Адлера интересовали назначение и конечная цель. По его мнению, направляющим принципом любого невроза является вымышленная цель стать «цельным человеком».

В отличие от фрейдистских представлений о человеке как фрагментарном существе, поведение которого определяется его прошлым, концепция Адлера изображает органичную, сильную личность, цель которой состоит в самореализации и выживании рода.

Адлер считал, что сексуальные импульсы и склонности к всевозможным сексуальным извращениям, подчеркиваемые Фрейдом, являются лишь вторичными выражениями этого ведущего принципа. Преобладание сексуального материала в фантазиях невротика – это лишь жаргон, своего рода modus dicendi, выражающий стремление к мужской цели. Это устремленность к превосходству, целостности и совершенству и отражает глубокую потребность в компенсации всепроникающего чувства неполноценности и неадекватности.

В своей терапевтической практике Адлер уделял большое внимание активной роли врача. Он разъяснял пациенту общественные законы, анализировал его цели и образ жизни, предлагал конкретные изменения, подбадривал, внушал надежду, восстанавливал уверенность в себе, помогал осознать свои силы и способности. Главное для успешного восстановления пациента он видел в том, чтобы его понимал терапевт; проникновение в свои собственные мотивы, намерения и цели не являлось необходимым условием терапевтических изменений. Фрейдовскую концепцию переноса Адлер считал ошибочной и вводящей в заблуждение, видел в ней дополнительное препятствие на пути к излечению. Он подчеркивал, что врач должен быть приветливым, надежным, заслуживающим доверия и постоянно заинтересованным в благополучии пациента.

Данные, полученные при работе с ЛСД и в других эмпирических подходах, по-новому высветили теоретические разногласия между Адлером и Фрейдом. В основном расхождение базируется на ошибочной уверенности в том, что сложную совокупность психических процессов можно свести к нескольким простым основополагающим принципам. Человеческий разум настолько сложен, что можно создавать множество теорий, каждая из которых будет логичной, последовательной и отражающей некоторые серьезные данные, но в то же время эти теории окажутся несовместимыми и фактически противоречивыми.

Конкретнее, расхождение между психоанализом и индивидуальной психологией отражает непонимание того, что сознание имеет несколько уровней. В этом смысле обе системы несовершенны и поверхностны, так как обе работают исключительно на биографическом уровне и не признают перинатальную и трансперсональную сферы. Поэтому проекции различных элементов из этих упущенных областей психики появляются в обеих системах в искаженной и неясной форме.

Противоречие между акцентами на сексуальном влечении или на воле к власти и мужском протесте кажется серьезным и непримиримым только до тех пор, пока представления о психике ограничиваются биографическим уровнем и исключают динамику перинатальных матриц. Как уже говорилось, сильное сексуальное возбуждение (включая оральный, анальный, уретральный и генитальный компоненты) и чувство беспомощности, чередующееся с попытками агрессивного самоутверждения, представляют неотъемлемые составляющие динамики БПМ – III. Хотя в процессе смерти-возрождения в перинатальном развертывании может наблюдаться временное усиление сексуального аспекта или аспекта власти, они неразрывно связаны.

Богатым источником иллюстраций и примеров для многих из этих вопросов является книга «Сексуальный профиль влиятельных мужчин» (Janus, Bess & Saltus, 1977). Исследование построено на результатах опросов «девушек по вызову» высшего класса с Восточного побережья США (общая длительность бесед составила более семисот часов). В отличие от многих других, авторы интересовались не личностями проституток, а склонностями и привычками их клиентов, среди которых были многие выдающиеся представители американской политики, бизнеса, правосудия и юстиции.

В беседах выяснилось, что лишь незначительному меньшинству нужны были обычные половые акты, но почти всех интересовали различные эротические отклонения (вычурный секс): обычным требованием, например, было связывание, побои и другие виды пыток. Некоторые клиенты изъявили желание заплатить высокую цену за разыгрывание сложных садомазохистских сцен, вроде той, где американского летчика, схваченного в нацистской Германии, подвергают изощренным пыткам развратные сотрудницы гестапо.

Часто заказывались и высоко оплачивались «золотой» и «коричневый душ» – мочеиспускание и испражнение на клиента во время сексуального акта. Сразу после оргазма многие из этих весьма степенных и влиятельных мужчин возвращались в младенческое состояние, желали лежать на руках и сосать грудь проститутки – поведение, резко контрастирующее с впечатлением, которое они пытаются производить публично.

Сами авторы предлагают строго биографическое и фрейдистское объяснение, соотнося пытки с родительским наказанием, «золотой» и «коричневый душ» с проблемами приучения к туалету, кормление с фиксацией на матери и т. д., однако при более близком рассмотрении обнаруживается, что высокопоставленные клиенты скорее воплощали классические перинатальные темы, чем постнатальные события детства. Сочетание телесного принуждения, боли и мучений, сексуального возбуждения, скатологического влечения с последующей регрессией орального поведения несомненно указывает на активизацию БПМ-3 и БПМ-4.

Выводы Ожейнеса, Бэсса и Салтуса заслуживают особого внимания. Они призвали американскую общественность не ожидать от своих политиков и других видных фигур образцового поведения в области секса. В свете их исследований избыточные сексуальные влечения и тяга к отклонениям неразрывно связаны с крайней степенью честолюбия, необходимой для успеха общественной фигуры в нынешнем обществе.

Так что не следует удивляться скандалам в высшем обществе и политических кругах, таким как дело Джона Профумо, военного министра, с Кристин Килер, которое потрясло британский парламент и дискредитировало партию консерваторов; эскападам Тэд Кеннеди, лишившим его шансов стать президентом; обнаженным вечеринкам с купанием Джона Кеннеди и сексуальным проделкам, угрожавшим национальной безопасности; многочисленным сексуальным скандалам Энтони Вайнера; сексуальной экстравагантности Билла Клинтона, парализовавшей правительство США на много месяцев.

Глубокие корни сексопатологии обнаруживаются в третьей перинатальной матрице, где сильный подъем либидо ассоциируется со смертельным страхом, болью, агрессией и столкновением с биологическими отходами. Ощущения неполноценности, неадекватности и недостаточного самоуважения можно найти за рамками биологической обусловленности раннего детства – в беспомощном и смертельно опасном состоянии рождения. Таким образом, в силу недостаточной глубины своих подходов Фрейд и Адлер избирательно выделяли только одну из двух категорий психологических сил, которые на более глубоком уровне составляют две стороны одного и того же процесса.

Осознание смерти – этой ключевой темы перинатального процесса – оказало сильное воздействие на мышление обоих исследователей. Фрейд в своих окончательных теоретических построениях постулировал существование инстинкта смерти, который является решающей силой в психике. Ориентация на биологические факторы помешала ему увидеть возможность психологической трансценденции смерти, и он создал мрачный, пессимистичный образ человеческого существования. Тема смерти играла важную роль и в его личной жизни – он страдал танатофобией в тяжелой форме.

На жизнь и работу Адлера проблема смерти тоже оказала очень сильное влияние. В невозможности предотвратить или контролировать смерть он видел глубинную основу чувства неполноценности. В этой связи интересно, что Адлер знал: его собственное решение стать врачом – представителем профессии, которая пытается победить смерть, – было вызвано тем, что он чуть не умер в возрасте пяти лет. Вероятно, этот же фактор стал той призмой, в которой сфокусировались его теоретические воззрения.

С точки зрения наблюдений, полученных в глубинной эмпирической терапии, целеустремленность в достижении внешних целей и упорное желание добиться успеха в жизни не имеют большого значения для преодоления чувства неполноценности и недостатка самоуважения, каков бы ни был практический результат этих устремлений. От чувства неполноценности нельзя избавиться, мобилизовав все силы на его сверхкомпенсацию, – это возможно только при встрече с ним в переживании лицом к лицу и полной капитуляции перед ним. Тогда оно поглощается процессом смерти-возрождения Эго, а из осознания собственной космической идентичности рождается новый образ себя. Подлинное мужество состоит не в героических усилиях, направленных на достижение внешних целей, а в решимости пройти через ужасный опыт столкновения с самим собой. До тех пор пока индивид не найдет свою истинную сущность в себе самом, любые попытки придать жизни смысл через достижение внешних целей останутся бесплодным и в конечном счете обреченными на пораженческое донкихотство.

Другой известный отступник в истории психоанализа – австрийский психиатр и политический деятель Вильгельм Райх. Поддерживая главный тезис Фрейда о первостепенной значимости сексуальных факторов в этиологии неврозов, он существенно изменил его тем, что выделил «сексуальную экономию» – баланс энергетической зарядки и разрядки, сексуального возбуждения и облегчения. По мнению Райха, именно подавление сексуальных побуждений вместе с сопутствующими характерологическими установками конституирует настоящий невроз, а клинические симптомы – это всего лишь внешние проявления. Первичные травмы и сексуальные импульсы удерживаются вне сознания при помощи сложных паттернов хронического мышечного напряжения «броня характера». Термин «бронирование» относится к функции защиты индивида от мучительных и опасных внутренних и внешних переживаний. Для Райха решающим фактором, способствующим незавершенному сексуальному оргазму и блокировке биоэнергии, является репрессивное влияние общества.

Вильгельм Райх (1897–1957), австрийский врач и психоаналитик, одна из наиболее радикальных фигур в истории психоанализа.

Невротик поддерживает баланс сексуальных сил, связывая излишнюю энергию мышечным напряжением и ограничивая тем самым возбуждение. У здорового человека нет подобных ограничений, его энергия не сдерживается мышечной броней и может высвобождаться беспрепятственно.

Вклад Райха в терапию имеет огромное значение и непреходящую ценность. Неудовлетворенность методами психоанализа привела его к созданию системы, которую он назвал «анализом характера», а позднее – «аналитической вегетотерапией характера» (Reich, 1949). Это было радикальным отклонением от классического метода Фрейда, так как система подразумевала лечение неврозов с биофизических позиций и содержала физиологические элементы. Райх использовал гипервентиляцию, разнообразные физические упражнения и непосредственный телесный контакт для мобилизации сдавленных энергий и снятия блокировок.

Терапевтические эксперименты Райха послужили вдохновением для переживательных и физических терапий 1960-х годов, многие из которых получили название неорайхианских: биоэнергетика Александра Лоуэна, стержневая энергетика Джона Пьерракоса, терапия Radix Чарльза Келли, формативная психология Стэнли Келемана, терапия первичного крика Артура Янова и другие.

По его мнению, цель терапии состоит в восстановлении способности больного полностью подчиниться тем спонтанным и непроизвольным движениям, которые в норме сопровождают дыхательный процесс. Если это удается, респираторные волны вызывают волнообразные движения тела, которые Райх называл «рефлексом оргазма». Он считал, что пациенты, которым удается этого достичь в процессе терапии, способны потом целиком отдаваться сексуальной ситуации и получать всеобъемлющее удовлетворение. Полный оргазм разряжает всю избыточную энергию в организме, избавляя пациента от симптомов (Reich, 1961).

По мере развития теории и реализации своих идей Райх все больше противоречил самому себе. Рассматривая подавляющую роль общества как один из основных факторов эмоциональных расстройств, он сочетал новаторскую работу в психотерапии с радикальной политической деятельностью в коммунистической партии. В конце концов это привело к разрыву и с сообществом психотерапевтов, и с коммунистическим движением. После конфликта Райха с Фрейдом его имя было вычеркнуто из списка членов Международной психоаналитической ассоциации. За публикацию его политически острой книги «Массовая психология фашизма», в которой он описывает нацистское движение как общественную патологию, вызванную сексуальным вытеснением, его исключили из коммунистической партии.

В последние годы Райх все больше убеждался в существовании изначальной космической энергии, которая является источником трех обширных сфер экзистенции, возникающих из нее в сложном процессе дифференциации: механической энергии, неорганической массы и живой материи (Reich, 1973). Эту энергию, которую Райх называл оргоном, можно увидеть, определить термическим и электроскопическим путем или при помощи счетчика Гейгера. Она отличается от электромагнитной энергии, одним из ее основных свойств является пульсация.

По мнению Райха, в динамике оргона и во взаимоотношениях между «оргоновой энергией – не обладающей массой» и «оргоновой энергией, ставшей материей», – суть истинного понимания Вселенной, природы и человеческой психики. Поток оргона и его динамические наслоения могут объяснить такие несхожие явления, как рождение субатомных частиц, происхождение форм жизни, рост, движение, половую активность и процессы воспроизводства, психологические явления, шквалы, северное полярное сияние и образование галактик.

Райх сконструировал специальные аккумуляторы оргона – ящики, собирающие, как он утверждал, и накапливающие оргон для использования с терапевтической целью. Оргоновая терапия базируется на предположении, что телесное и психическое берут биоэнергетическое начало в пульсирующей системе удовольствия (кровь и вегетативный аппарат) – именно к этому общему источнику психологических и соматических функций она и обращена. Таким образом, оргоновая терапия не является ни психологическим, ни химико-физиологическим методом лечения; это биологический метод, занимающийся нарушениями пульсации в автономной системе.

Постепенно внимание Райха перемещалось с оригинального и новаторского терапевтического эксперимента во все более далекие области; он начал заниматься физикой, биологией, клеточной биопатией, абиогенезом, метеорологией, астрономией и философией. Завершилась его бурная научная карьера трагически. Он сам использовал генераторы оргона и призывал к их использованию других, а так как они были запрещены Агентством по пищевым продуктам и лекарственным препаратам, возник серьезный конфликт с правительством США. После нескольких судебных разбирательств его дважды приговорили к тюремному заключению, и в конце концов он умер в тюрьме от сердечного приступа.

С точки зрения концепций, изложенных в нашей энциклопедии, главными заслугами Райха являются, по-видимому, исследования биоэнергетических процессов, а также психосоматическая корреляция генезиса эмоциональных расстройств и методов их лечения. Он прекрасно знал об огромных блокированных энергетических потоках, лежащих в основе невротических симптомов, и понимал бесполезность одних лишь вербальных методов их лечения. Его представления о мышечной броне и о роли мускулатуры в развитии неврозов имеют непреходящее значение. Наблюдения во время сеансов с ЛСД подтверждают основные идеи Райха об энергостазисе и о задействованности в неврозах мышечной и вегетативной систем.

Эмпирическая конфронтация пациента со своими психологическими проблемами обычно сопровождается сильной дрожью, судорогами, подергиваниями, долго сохраняющимися странными позами, гримасничаньем, отдельными звуками, иногда рвотой. Совершенно ясно, что психологические аспекты этого процесса (его перцептуальные, эмоциональные и понятийные элементы) и ярко выраженные физиологические проявления тесно связаны между собой и представляют две стороны одного и того же явления. Главное различие между моим представлением и теорией Райха состоит в интерпретации этого процесса.

Райх настойчиво выделял постепенное накопление и закупорку сексуальной энергии в организме вследствие отрицательного влияния социума на достижение полного оргазма. В результате неполного ее разряжения либидо раз за разом сдавливается и в конце концов находит девиантный канал для выхода в разнообразной психопатологии, от психоневрозов до садомазохизма. Поэтому для эффективного лечения требуется освободить запертую либидозную энергию, разрушить «телесную броню» и добиться полного оргазма. Наблюдения при помощи холотропных состояний ясно показывают, что скапливание этой энергии не является результатом хронического сексуального стазиса из-за неполного оргазма.

По большей части энергия, высвобождаемая во время переживательной терапии, лучше всего будет понятна как запоздалый выход чрезмерного нейронного возбуждения, вызванного стрессом, болью, страхом и удушьем в ходе прохождения через родовой канал. Глубочайшим основанием для появления «брони характера» является интроецированное динамическое столкновение потока нейронной сверхстимуляции при рождении и беспощадными тисками родового канала, не допускающими адекватной реакции и периферийной разрядки. Уничтожение брони в большой мере совпадает с завершением процесса смерти-возрождения; однако некоторые ее элементы коренятся еще глубже, в трансперсональных сферах.

Перинатальную энергию можно действительно перепутать с зажатым либидо, потому что в БПМ-2 есть существенный сексуальный компонент, а паттерн рождения во многом подобен сексуальному оргазму. Активированная перинатальная энергия ищет периферийной разрядки, а гениталии являются для этого одним из наиболее логичных и естественных каналов. По-видимому, это и составляет основу порочного круга: агрессивность, страх и вина, связанные с третьей перинатальной матрицей, мешают полноценному оргазму, и, наоборот, отсутствие или незавершенность оргазма блокируют важный предохранительный клапан выхода родовой энергии.

Таким образом, ситуация оказывается противоположной тому, что предполагал Райх. Дело вовсе не в том, что социальные и психологические факторы, препятствующие достижению полного оргазма, приводят к накоплению и стазису сексуальной энергии, а в том, что глубоко спрятанная перинатальная энергия препятствует полноценному оргазму и создает психологические и межличностные проблемы. Чтобы исправить ситуацию, эту мощную энергию необходимо разрядить в несексуальном терапевтическом контексте и понизить ее до такого уровня, когда пациент вместе с партнером смогут справиться с нею уже в сексуальном контексте. Многие обсуждаемые Райхом явления – начиная с садомазохизма и кончая массовой психологией фашизма – можно объяснить более адекватно, исходя из перинатальной динамики, а не из неполного оргазма и закупоренной сексуальной энергии.

Необычные и иногда беспорядочные рассуждения Райха, по сути, вполне соответствуют последним научным достижениям. В своих воззрениях на природу он заметно приблизился к представлению о мире, предложенному квантово-релятивистской физикой, стержнем которого является лежащее в основе всего единство, а фокусом – не субстанция и жесткая структура, но процесс и движение вместе с признанием активной роли наблюдателя (Reich, 1972). Идеи Райха о совместном происхождении неорганической материи, жизни, сознания и знания в чем-то напоминают философские рассуждения Д. Бома и Э. Ласло (Воhm, 1980). А его возражения против универсальной действенности принципа энтропии и второго закона термодинамики, по сути, сходны с результатами глубокой и тщательной работы Пригожина по исследованиям диссипативных структур и самооупорядочивания хаоса.

В области психологии Райх теоретически и практически приблизился к открытию перинатальной сферы бессознательного. В его исследовании мышечной брони, размышлениях об опасности внезапного сброса этой брони и в концепции тотального оргазма уже проступают важные черты перинатальной динамики. Однако он решительно отказывался признавать ее самый важный элемент – а именно психологическую значимость опыта рождения и смерти. Это явствует из того, как яростно он защищал первостепенную роль генитальности и отрицал концепцию Ранка о родовой травме, рассуждения Фрейда о смерти и идеи Абрахама о психологической потребности в наказании.

Во многих вопросах Райх балансировал на пороге мистицизма и трансперсональной психологии. Он явно был близок к космическому сознанию и мистическому осознаванию, что и отразилось в его рассуждениях об оргоне. Подлинной религией он считал раскрепощенное океаническое слияние с динамикой вселенской оргоновой энергии. Впрочем, его понимание космической энергии резко контрастировало с «вечной философией» и было совершенно конкретным: во‑первых, оргон можно, по мнению Райха, количественно измерить, во‑вторых, у него есть определенные физические свойства.

Райху так и не удалось по-настоящему понять и оценить великие религиозные философии мира. В своих яростных критических выступлениях, направленных против религиозности, он был склонен путать мистицизм с некоторыми поверхностными и искаженными версиями традиционных религиозных учений. Поэтому в своей полемике он обрушился на слепую веру в дьяволов с копытами и хвостами, ангелов с крыльями, бесформенных серо-голубых призраков, страшных монстров, небеса и ад (Reich, 1972). Он опровергал все это как проекции неестественных, искаженных данных чувственного восприятия – и в конечном счете как искаженное восприятие универсального потока оргоновой энергии. Еще Райх резко выступал против интереса Юнга к мистицизму и его склонности наделять психологию духовностью.