Текст книги "«Когда мы были на войне…» Эссе и статьи о стихах, песнях, прозе и кино Великой Победы"

Скалистые горы композитора Ж арковского

Уроженцу русского города Киева Евгению Жарковскому выпало редкое счастье выйти за пределы «тем», «мест», «этноса» и написать великую песню.

Александра Пахмутова, сама создавшая немало замечательных песен, которые пелись, поются и будут петься нашим народом, писала: «Достаточно сказать: “композитор Жарковский” – и мы слышим знаменитую, так хорошо знакомую и дорогую не одному поколению советских людей песню “Прощайте, скалистые горы”. Песня эта не только “визитная карточка” композитора, это его кредо, его признание в пожизненной верности своим любимым героям. Такая песня родилась не случайно. Еще до Великой Отечественной войны среди песен Евгения Жарковского заметно выделялась популярная, задорная “Черноморская” на стихи В. Журавлева. Во время войны песенный талант Жарковского, обогащенный яркими, драматическими впечатлениями суровых лет, расцвел еще ярче и подарил нашему народу глубокие, проникновенные мелодии, наполненные героизмом и лирикой. … Пожалуй, самым плодотворным, самым высоким было содружество композиторов и героев песен в тяжелые, героические годы Великой Отечественной войны. Работа Жарковского на Северном флоте, его личная дружба с прославленными героями-североморцами обогатила советскую песню талантливыми произведениями о конкретных людях, о героических подвигах моряков, о любви к Родине, к родному дому, о непоколебимой человеческой верности. Так появилась и песня “Прощайте, скалистые горы” на стихи Н. Букина. Песня эта – часть биографии большого музыканта, большого мастера, часть биографии нашего народа».

Е. Жарковский за время службы офицером на Северном флоте в годы Великой Отечественной войны сочинил около 100 песен, поистине ставших хроникой военных событий. Всего насчитывают более 300 его песен.

Мемуаристы утверждают, что Евгений Жарковский соединял в себе два образа – блестящего морского офицера и импозантного преуспевающего композитора. «Он был крупным холеным рыжеватым мужчиной с удивительно красивыми длиннопалыми кистями рук. Он был прекрасным композитором, хорошим пианистом, и блестящим оратором».

Сайт «Советская музыка» (sovmusic.ru) представляет 67 записей песен композитора Жарковского. Это аудиотреки, тексты, ноты, сведения о каждом сочинении.

Есть здесь и «Лирический вальс» на стихи В. Винникова и В. Крахта, из оперетты «Морской узел», который исполняет Владимир Бунчиков. А вот Владимир Нечаев, коего мы помним и по дуэту с Бунчиковым, исполнял песню Жарковского «Шли бойцы», на стихи М. Лапирова.

Найдем мы здесь и «Песню о Волгограде» на слова М. Пляцковского, проникновенно исполненную детским хором. И ныне, к сожалению, подзабытые жарковские «Снегири». (С 1984-го этот текст фронтовика-ленинградца М. Дудина широко известен по песне Ю. Антонова.)

О невероятной популярности песни «Прощайте, скалистые горы» (1942) говорит и тот факт, что на сайте «Советская музыка» она представлена в двенадцати (!) исполнениях. Что вполне справедливо, ведь ее пели и Пётр Киричек (1945), и тот же В. Бунчиков (1951), и знаменитый ансамбль им. А. В. Александрова, и Л. Зыкина, и Е. Нестеренко, и в 1975 г. Большой детский хор Всесоюзного радио и Центрального телевидения п/у Виктора Попова, с трогательным, незабываемым солированием Серёжи Парамонова, и ансамбли и оркестры советских военных флотов, в том числе, разумеется, Северного.

Памятный всем зачин:

 
Прощайте, скалистые горы,
На подвиг Отчизна зовет!
Мы вышли в открытое море,
В суровый и дальний поход.
 

И судьбоносный финал:

 
Хоть волны и стонут, и плачут,
И плещут на борт корабля,
Но радостно встретит героев Рыбачий,
Родимая наша земля.
 

Что же это за таинственный Рыбачий, о котором мы все поем со слезами? Этот полуостров на севере Кольского полуострова, омываемый Баренцевым морем. Единственное место советско-германского фронта, где немцам не удалось пересечь государственную границу СССР. Сказано: «Не на всякой карте найдешь небольшой полуостров в Заполярье, глубоко врезавшийся в холодное море. Не каждый знает, что моряки прозвали его “гранитным линкором”, что этот легендарный клочок суши, дни и ночи державший круговую оборону в грозные военные годы и почти полностью отрезанный от “Большой земли”, стал неприступной крепостью для фашистов».

Во дни сорокалетия Северного флота в Североморске был открыт величественный памятник защитникам Заполярья в годы Великой Отечественной войны. С тех пор каждые 30 минут здесь в записи звучат первые такты этой любимой песни североморцев.

Этот суровый матросский вальс и сегодня естественно и органично звучит в чётком маршевом ритме, когда на Красную площадь вступают колонны военных моряков.

В четырёх видах найдем мы на сайте «Советская музыка» и знаменитую проникновенную «Женьку», очень лиричную песню 1963 г. на стихи фронтовика К. Ваншенкина. «Стоит средь лесов деревенька. Жила там когда-то давненько, Жила там когда-то давненько Девчонка по имени Женька…» Песня памятна нам в исполнениях Л. Зыкиной, хора Пятницкого, детских хоров. Ее назвали «Камерной былиной» – «настолько высоко поднял композитор образ девушки-партизанки, настолько широко и исчерпывающе развернул картину её недолгой жизни и настолько скромно и даже застенчиво рассказал о ней».

А «Трёхрядка» (1947) на cлова Я. Шведова наглядно показывает, как «народно-песенная интонация становится характерной для творчества Жарковского, пронизывая всё более широкие образные, сюжетные, тематические пласты, которые композитор открыл для себя и для слушателей в послевоенные годы»:

 
В боях за Родину свою
Прошёл я всю вселенную.
Слыхал тальяночку мою
Весенний лес под Веною.
 
 
Тальянка другом за Днепром
На память мне подарена.
Со мною в танке боевом
Была трёхрядка ранена.
 

Критик Е. Долгов прав: «Богатейшая россыпь русской народной интонации, вбирающая в себя все новые приметы современности, даёт (Жарковскому – С. М.) неисчерпаемые возможности для выражения самых различных эмоций, для раскрытия самых различных тем. Здесь и лирика “страданий”, и неторопливость былин, и сочный юмор игровых песен. Здесь и тропинка к неисчерпаемой военной теме – традиции солдатских походных песен. Сюда же отнесём и “Ласточку-касатку” Жарковского. В этой строевой песне удачно найденная поэтом народно-речевая интонация с характерными приговорками сочетается с музыкальными приемами, свойственными казачьим походным и крестьянским игровым песням». «Ласточку» памятно исполнял Л. Утесов: «Эх ты, ласточка-касатка быстрокрылая, / Ты, родимая сторонка наша милая…». Эта залихватская песня о войне на слова О. Колычева была написана в 1948 г.

Уже в 1947 г. появилась суровая песня-баллада на стихи Н. Букина «Когда бушуют ураганы», посвященная памяти погибших в войну моряков. Через год Жарковский написал надолго ставшую популярной песню «Споём, пилот» (cл. Д. Седых).

Неожиданно можно обнаружить у Жарковского послевоенные песни на слова авторов-фронтовиков, тогда молодых ещё людей, впоследствии выросших в крупных русских поэтов: «Моряки цимлянские» (сл. А. Межирова) и весёлую детскую «Песенку о футболе» (сл. Д. Самойлова).

Для кого-то незабываема и песня Е. Жарковского 1973 г. на стихи М. Матусовского «Комиссары» («Замполиты, политруки, а по-прежнему – комиссары…») – как сказано, «чеканный музыкальный памятник фронтовым политработникам». Памятна многим и «Песня о моей России» (сл. Э. Михайлова). «Достоверностью молодости» автора объясняют успех песни «Талисман» (сл. М. Танича). Были также «Когда мы в море уходили» (сл. В. Драгунского), «Донская ночь» (сл. Л. Кондырева), «Костёр», «Крылатый ровесник» (сл. Б. Дворного). В 1956 г. появилась «Песня простых людей» на слова Ю. Каменецкого, «Баллада о танке» (сл. М. Кравчука и Ю. Каменецкого).

Отдал лирическую дань композитор и романсам – «Не разжигай огня» и «Ромео и Джульетта» (сл. А. Поперечного).

* * *

Внимательные биографы помогают нам узнать, что родился Евгений Эммануилович 13 ноября 1906 г. в семье банковского служащего Э. Е. Жарковского и его жены Е. Я. Марьямовой (оба умерли в 1942 г.). Евгения рано захватила музыка, и юноша поступил в Киевский музыкальный техникум. Пробовал свои силы в классе фортепиано под руководством профессора В. В. Пухальского, обучался композиции у профессора Б. Н. Лятошинского и дирижированию у Н. А. Малько. Общался с такими выдающимися деятелями музыкального искусства, как Блуменфельд, Нейгауз, Тарновский. После окончания техникума (1927) в течение года занимался в музыкально-драматическом институте им. Лысенко, работал в драматическом театре в качестве пианиста, попутно сочиняя музыку к спектаклям. Увлекался и лёгкой музыкой.

В 1929 г. Жарковский стал студентом Ленинградской консерватории. В классе фортепиано его занятиями руководил выдающийся профессор Л. В. Николаев, композиторскому мастерству учили М. А. Юдин и Ю. Н. Тюлин. С занятиями в консерватории молодой музыкант совмещал выступления в Кронштадте, на кораблях Балтийского флота, в частях ленинградского гарнизона. В числе его первых авторских публикаций песни – «Боевая комсомольская» (сл. С. Кирсанова) и «Армейские припевки» (сл. Н. Рыленкова), созданные в 1932 г., а также «Красноармейская рапсодия» для фортепиано.

Работал в Государственном объединении музыки, эстрады и цирка (1931–1932), писал специально для Л. Утёсова. Студентом третьего курса был принят в создаваемый в 1932 г. Союз советских композиторов. Первый большой успех молодому автору принесли две песни – «Песня о комсомольской подводке-лодке, её бесшумной походке» и «Эстафета» (обе на стихи Н. Асеева). Писал песни о советской деревне, и в их числе «Казачья шуточная» на слова И. Сельвинского и «Счастливая станица» на слова В. Винникова. Но по-прежнему влекла его военная тема, и он написал «Балладу о неизвестном моряке», музыку к кинофильмам «Поход» и «Юность», Первый концерт для фортепиано с симфоническим оркестром, а также песни «Черноморочка» (сл. П. Панченко) и «Байдарка» (сл. А. Гитовича) и др.

По приглашению адмирала И. С. Исакова Жарковский принимал участие в совещании композиторов и поэтов, на котором было решено создать новые песни для военных моряков.

С 1941 г. доброволец Жарковский руководил эстрадным оркестром Северного флота. Кстати, мало кто знает, что в числе фронтовиков-североморцев – известный режиссер В. Плучек, писатель Ю. Герман, скульптор Л. Кербель, юнга В. Пикуль, потом ставший писателем.

В своей книге воспоминаний «А музы не молчали…» (1971). Е. Жарковский заметил: «Когда я писал фронтовые песни, то не задумывался над их будущим. Песня должна была “работать“ именно здесь и сейчас. Это роднило композитора с журналистом, а песня на фронте казалась особой формой фронтового очерка».

Исследователи напоминают нам о самых ярких из ряда этих песен. «Песня о Борисе Сафонове», летчике-истребителе, на третий день войны уничтожившем первый фашистский самолёт, а через одиннадцать месяцев погибшем в неравном бою и ставшем первым, кто в военные годы был дважды удостоен звания Героя Советского Союза (второй раз – посмертно, за последний бой).

Е. Долгов рассказывает, что весной 1943 г. эскадренный миноносец «Гремящий» был назван гвардейским, и штурман капитан-лейтенант Емельян Ивашенко сочинил стихи, которые пришлись по душе Жарковскому, написавшему «Песню о «Гремящем» – прямо в боевом походе, в кают-компании. «Много раз и до, и после этого дня слышал я свои песни и в хорошем и в плохом исполнении, но никогда не было у меня такого чувства, как тогда, за раскачивающимся пианино, в тесной кают-компании боевого корабля. В первом исполнителе только что рожденной песни мне слышались напряженное волнение соавтора, необычайная заинтересованность в счастливой судьбе песни, слившейся с судьбой самого корабля. Было как-то по-особому радостно и торжественно в эти минуты».

Подарил Жарковский и песню легендарной гвардейской краснознаменной подводной лодке «М-172» – «Малютке», командиром которой был Герой Советского Союза Израиль Фисанович. Лодка погибла.

А однажды, ожидая возвращения крейсерской подлодки под командованием Героя Советского Союза Николая Лунина, Жарковский вместе с поэтом Н. Флёровым написал песню-здравицу, посвященную её экипажу.

Были и «Песня о медсестре», и «Баллада об Андрее» – погибшем друге композитора лётчике-бомбардировщике Андрее Стоянове. Жарковский и Родионов написали её через несколько дней после гибели героя.

В 1944 г. Жарковский был переведён на Черноморский флот. Его офицерский путь завершился в Севастополе.

После войны Жарковский много и плодотворно работал в различных музыкальных жанрах. Его песни успешно исполняли лучшие певцы страны – К. Шульженко, Г. Великанова, М. Кристалинская, И. Кобзон, В. Толкунова и многие другие.

Вспоминают дружеские строки, написанные композитору на 60-летие:

 
Люблю Жарковского! Вот он передо мной.
Пусть он не пишет опер и балетов,
но сила песенных его куплетов
куда пробойней арии иной.
 

Однако еще в 1945 г. композитор возвратился к жанру оперетты: «Ее герой» (либретто И. Золотаревского) и «Морской узел». «Лирический вальс» из этого спектакля стал визитной карточкой сочинения, ставившегося в Москве, Харькове и Красноярске, на радио.

Музыковеды считают, что оперетты «Морской узел», а также «Дорогая моя девчонка» (либретто Л. Кассиля и И. Гальпериной) и «Мост неизвестен» (либретто И. Гальпериной) составили своеобразный цикл с «ненавязчивой общительностью, дружеской доверительностью» музыки Жарковского. Из-под пера Жарковского выходили и остросатирическая музыкальная комедия «Чудо в Ореховке» (либретто Л. Степанова), и мюзикл, по заказу Харьковского театра музыкальной комедии, – «Пионер-99» (либретто С. Богомазова и С. Шатрова).

Детские песни Евгения Жарковского составили четыре объёмистых сборника. Среди них и песня юных мореходов «Свежий ветер» (сл. Б. Дворного), и размышления о завтрашнем дне «Кем ты будешь» (сл. С. Алымова), и чеканная «Пионерская клятва» (сл. С. Богомазова).

Изобильная переписка Жарковского с юными слушателями была в основном посвящена пионерской военно-патриотической работе. Композитор помогал советской детворе в решении практических вопросов, связанных с деятельностью юных искателей, наследников боевой славы отцов, высылал в школы различных городов ноты и тексты песен, делился воспоминаниями. Творческая дружба связывала композитора с детскими исполнительскими коллективами – БДХ п/у В. Попова, а также Народным ансамблем песни и танца Центрального Дома детей железнодорожников, которым руководил брат известного композитора С. О. Дунаевский. Для детей в 1971 г. Жарковский написал на тексты С. Богомазова музыкальное представление «Хоровод сказок» и детскую кантату «Неразлучные друзья», которую первой исполнила подмосковная хоровая студия «Пионерия» (руководитель – Г. Струве) в 1972 г. в Большом зале Московской консерватории.

Интересен и такой факт: родственником композитора был артист театра им. Вахтангова Михаил Жарковский (1919–2007), с 1967 по 1985 гг. работавший директором Московского театра им. Станиславского и продолжавший сниматься в кино. Его звёздной вершиной стал созданный им образ обергруппенфюрера СС Кальтенбруннера в телесериале «Семнадцать мгновений весны».

В 1981 г., к семидесятипятилетию, композитору было присвоено звание Народного артиста РСФСР.

Скончался Е. Э. Жарковский 18 февраля 1985 г. Урождённый киевлянин похоронен в Москве на Кунцевском кладбище. По свидетельствам, на всех произвели впечатление очень искренние и с большим уважением сказанные слова, произнесённые над гробом певцом Кобзоном.

IV глава

Эпос Сергея Бондарчука

Наше безпамятство поражает. Мы как-то преступно легко стремимся вытеснить из своей памяти даже то хорошее, что было с нами и с нашей страной. Нам кто-то рассказал, что СССР был совсем уж плох, и мы самозабвенно приветствовали распад своей страны. Забыв, что она как мать – хороша ли, плоха ль, а ведь мать, и всё тут. Мы забыли знаменитый плакат 1941-го года «Родина-мать зовёт!»

Нам сказали, что киноискусство в СССР было заидеологизированным и сплошь подцензурным, и мы поменяли его сначала на чернуху с порнухой, а теперь или на сериалы про ментов, мыльные оперы про нуворишей с Рублёвки или ходульных «золушек», которые всеми фибрами и всем организмом стремятся к «успеху», и отличить эти «произведения» друг от друга никак не представляется возможным.

А меж тем у нас в период так называемого застоя было в искусстве немалое. Если в музыке работали Свиридов, Гаврилин, Овчинников, Таривердиев, а в литературе Распутин, Тарковский-старший, Рубцов, Тряпкин и Кузнецов, то и в кинематографе отметилась целая плеяда, пожалуй что два-три десятка выдающихся режиссёров, снявших шедевры отечественного и мирового кино.

В первую очередь это относится к такой ярчайшей фигуре как Сергей Федорович Бондарчук (1920–1994), уроженец села Белозерка Херсонской области. Есть повод вспомнить этого кинохудожника – актёра, режиссёра, сценариста.

Память о нём, как ни сетуй на новое безпамятное время, к счастью, жива: в июне 2007 г. в центре Ейска (где рос художник) открыт бронзовый памятник С. Бондарчуку (автор – Ирина Макарова, Москва), в подмосковном Волоколамске с 2004 г. ежегодно проводится международный фестиваль военно-патриотического фильма имени Сергея Бондарчука –«Волоколамский рубеж». А 25 сентября 2007 г., в день рождения Сергея Бондарчука, на стене старейшего киевского кинотеатра «Жовтень» была торжественно открыта мемориальная доска в честь прославленного кинорежиссера.

Искусствоведы, биографы Бондарчука верно заметили, что этот невероятный красавец казался везунчиком судьбы, потому что всегда попадал в десятку.

Но в искусстве «везёт» лишь тем, что кто не только талантлив, но и дерзок и упорен в достижении цели.

* * *

Бондарчук снялся в главной роли в фильме «Тарас Шевченко» в 1952 г. и получил премию на Международном кинофествале в Карловых Варах. Фильм столь понравился Сталину, что тот назвал молодого Бондарчука «истинно народным артистом». Наутро после правительственного просмотра Бондарчук стал самым молодым народным артистом СССР, перескочив все промежуточные звания.

Ненавистники всего советского, готовые с водой выплеснуть и ребёнка (что они успешно и сделали в 1991 г., как сказал мыслитель, «целились в коммунизм, а попали в Россию»), упрекнут Бондарчука в том, что он был «конъюнктурен», находился в русле советской идеологической парадигмы. Как сказать. Он удостоился и Сталинской премии, и Государственной премии СССР и РСФСР, и даже Ленинской (в 1960 г., за фильм «Судьба человека»), а если говорить об Украине, то и Государственной премии Украинской ССР имени Т. Г. Шевченко (1982), С. Бондарчуку было присвоено звание Героя Социалистического Труда (1980), но кто скажет, что он снял при этом плохие картины? Да и в самом деле, разве он не был подлинным героем труда, при его огромной работоспособности, требовательности к себе и коллегам на съёмочной площадке, при его организаторском таланте? А размах, размах! Чтобы поднять киноэпопею «Война и мир» (по Л. Толстому), ему пришлось создать самый высокобюджетный фильм в истории кино – с учетом инфляции, около полумиллиарда долларов США (!).

Этот фильм, получив первую в истории СССР заокеанскую престижную кинопремию «Оскар» в 1969 г., пробил американскую брешь холодной войны, что тоже было немаловажно.

А над его «Судьбой человека» (по повести М. Шолохова) кинозрители рыдали десятилетиями! Своей художественной силы фильм не утратил и сегодня.

Если продолжить тему Великой Отечественной, то через 17 лет после фильма «Судьба человека» на экраны страны вышел фильм С. Бондарчука, снова по Шолохову, – «Они сражались за Родину», со звездной актерской плеядой (В. Шукшин, Г. Бурков, Ю. Никулин, В. Тихонов, И. Лапиков, Н. Мордюкова и др.). И снова поразил отечественного зрителя в самое сердце. И дело тут ни в какой не конъюнктуре, а в подлинном высоком даре, притом редком – в способности эпического включения в судьбу огромного целого, своей страны, своего народа, истории Родины.

В бондарчуковской эпопее много отразилось и сложилось, там много актерских, постановочных, операторских и прочих находок, но есть сцены, рвущие душу. Вот одна из них. У Шолохова она прочитывается трогательно, но строго. Повар подразделения, которое готовится принять неравный бой, упитанный хохол Петр Лисиченко, окапываясь, ведёт беседу с подначивающим его Лопахиным:

«…Видишь, какое дело: возле моста бомбой овец несколько штук побило, ну я, конечно, одного валушка прирезал, не дал ему плохой смертью от осколка издохнуть, капусты на огороде добыл, воровски добыл, прямо скажу. Ну и поручил двум легкораненым за щами присматривать, заправку сделал и ушёл; так что у меня все в порядке. Вот повоюю немножко, поддержу вас, а придет время обедать – уползу в лес, и горячая пища по возможности будет доставлена. Ты доволен мною, герой?

Растроганный Лопахин хотел было обнять повара, но тот, улыбаясь, присел на дно окопа, сказал:

– Ты вместо этих собачьих нежностей одну гранатку мне дай – может, сгодится на дело.

– Дорогой мой тёзка! Драгоценный ты человек! Воюй, пожалуйста, теперь сколько влезет, разрешаю! – торжественно сказал Лопахин, отцепляя с ремня ручную гранату и с почтительным поклоном вручая её повару…»

В фильме Бондарчука эта сцена, непревзойдённо, с небольшими отступлениями от текста, сыгранная на неожиданном, словно предсмертном надрыве Николаем Шутько и Василием Шукшиным (в роли Петра Лопахина; это была последняя работа в кино известного артиста, кинорежиссера и писателя), пробивает зрителя насквозь и становится чуть ли не одной из эмоциональных кульминаций кинематографического полотна. Думается, немаловажна здесь заслуга в импровизации (малороссийская мова и т.д.) как замечательных артистов, так и режиссёра, задумавшего эту сцену, увидевшего её в ткани шолоховского текста как ключевую.

* * *

Конечно, в генах кинорежиссера Бондарчука откликнулись и его отец, председатель колхоза, и дальние предки, запорожские казаки. Его яркая, созидательно-деятельная натура не могла находиться в состоянии покоя.

Окончив школу в 1937 г., 17-летний Бондарчук поступил в студию Ростовского театра, но началась Великая Отечественная война и в 1941–1942 гг. он служил актёром в Театре Красной армии в г. Грозном. После войны, уже в 1946 г., демобилизовавшись из армии, он продолжил учёбу в Москве на третьем курсе актерского факультета ВГИКа (окончил в 1948 г.).

Сразу сыграл Валько у С. Герасимова в прогремевшей «Молодой гвардии». Тогда-то он и познакомился с молодой актрисой Ириной Макаровой, с которой прожил потом десять лет в своем первом браке. Надо обязательно отметить, что и дети у Бондарчука стали заметными деятелями отечественного кино. В частности, в этом браке родилась в 1950 г. Наталья Бондарчук, впоследствии всемирно известная красавица-актриса, кинорежиссёр.

В 35-летнем союзе с актрисой Ириной Скобцевой Сергей Бондарчук обрёл не менее талантливых детей: дочь Елена (1962–2009, похоронена рядом с отцом на Новодевичьем кладбище в Москве), выпускница Школы-студии МХАТ у Е. Евстигнеева, была одной из ведущих актрис МХАТа имени А. М. Горького, а также сын Фёдор (1964 г.р.) – известный теперь кинорежиссер, актер и продюсер.

Отдал немало сил Сергей Бондарчук и воспитанию молодых кинематографических профессионалов, с 1971 г. руководя актёрско-режиссёрской мастерской во ВГИКе.

Яркий внешне и внутренне, одаренный разносторонне, С. Бондарчук заметно проявил себя как актёр. Назовем самые запомнившиеся зрителю. Сыграл Сергей Бондарчук главную роль в фильме С. Юткевича «Отелло» (1956) и в замечательном фильме А. Михалкова-Кончаловского «Дядя Ваня» (в роли М. Астрова, 1971), а также отца Сергия в одноименном фильме И. Таланкина (1979), Монтанелли в «Оводе» (1980) у Н. Мащенко, и в своих экранизациях – Пьера Безухова в «Войне и мире», Андрея Соколова в «Судьбе человека», Звягинцева в «Они сражались за Родину».

Разумеется, мы признательны кинорежиссеру Бондарчуку и за его «визитную карточку», снимавшуюся три года (1965–1967), русскую эпопею «Война и мир». Признательны не только за впечатляющие масштабные и лирические съёмки, не только за приглашение на заглавные роли блестящих советских артистов – В. Тихонова, Л. Савельеву, В. Ланового, О. Ефремова, В. Стржельчика, О. Табакова, А. Вертинской и других, но и за следование оригиналу – тексту великого романа Л. Толстого. Настолько подробное, что школьников 1970-х учителя водили в кинотеатры учебных фильмов на просмотр экранизации, чтобы ознакомить с сюжетным содержанием и в большой мере с текстом толстовского полотна.

Конечно, эпохальным центром произведения Бондарчука стала Бородинская битва. Статистика свидетельствует, что в массовке, изображавшей две огромные армии, было занято 15 тыс. человек, у каждого из них было оружие, исторический костюм. На старой Смоленской дороге были сооружены Семёновская деревня и укрепления. На саму баталию было потрачено 23 тонны взрывчатки и 40 000 литров керосина.

Следствием мирового триумфа «Войны и мира» стала работа Бондарчука над международным фильмом «Ватерлоо» (1970), по предложению итальянского продюсера Дино Де Лаурентиса.

Памятен нам и фильм Бондарчука по любимой им чеховской повести «Степь» (1978). Тут впору вспомнить его самохарактеристичную реплику «Я человек степной, свободный». А вот экранизация революционного пафоса, по двум репортажным книгам американца Джона Рида «Восставшая Мексика» и «10 дней, которые потрясли мир», – «Красные колокола» (1982), хоть и была отмечена множеством политически ангажированных наград, прошла мимо сознания советского зрителя. Кто знает, может, эта эпопея еще окажется востребованной?

Я бы не отнес к удачам экранизацию Бондарчуком трагедии Пушкина «Борис Годунов» (1986, по одноименной драме А. С. Пушкина, совместно с Чехословакией, при участии Западного Берлина и Польши), хотя тема, вроде бы, «бондарчуковская», масштабная – русская смута начала XVII в. Некоторое, скажем мягко, «непопадание», бросается в глаза в первых же кадрах фильма, становящихся настройкой на всю ленту: звуковое сопровождение даёт «эпохальный» вороний грай, а в кадре мы видим узнаваемые чёрные силуэты вспугнутых для съемки над Собором Василия Блаженного… голубей.

Над тяготением Бондарчука к эпопеям подшучивали. Рассказывают, что когда он в частной беседе раздумчиво высказался, что хотел бы снять лирическую тихую картину, где в кадре сидели бы и беседовали двое, из соседней комнаты Никита Михалков воскликнул: «…а за окном чтобы проходила танковая дивизия!» Надо сказать, что сам иронист впоследствии не избегнул танков, в частности, в собственном фильме «Утомлённые солнцем». К чести Н. Михалкова надо отметить, что он единственный, кто поддержал седовласого мастера на V съезде Союза кинематографистов (1986), когда Бондарчука буквально согнали с трибуны коллеги, обуреваемые ложно понятой «свободой» и «новизной перемен», и всегда в новейшие межеумочные времена продолжал подчёркивать свой пиетет к творчеству С. Ф. Бондарчука, называл его великим режиссером, а Ирине Скобцевой вручил престижную кинематографическую премию «Золотой орёл» – за вклад в отечественный кинематограф. Эта награда справедлива и как приношение памяти её выдающегося супруга.

Однако тяга к созданию эпопей привела Сергея Бондарчука в конце жизни к тому, что он фактически стал жертвой продюсерского западного кинематографа. Заключив в начале 1990-х с итальянской компанией контракт на совместную экранизацию романа Шолохова «Тихий Дон», в результате чего на главные роли были приглашены актеры Руперт Эверетт, Дэльфин Форрест, Бен Газзарра и Мюррей Абрахам, Наталья Андрейченко, к апрелю 1993 г. режиссёр отснял весь материал и собрался приступать к монтажу, но начались 19-месячные переговоры с продюсером; а 20 октября 1994 г. режиссёр скончался. После чуть ли не десятилетних переговоров права на фильм были выкуплены Россией в 2005 г. Над монтажом авторской версии работал сын Сергея Фёдоровича – Фёдор Сергеевич, человек всячески одарённый, но говорить о его позорном, даже и нерусском, но кассовом блокбастере «Сталинград» (2013) совсем не хочется.

И все же, судим мы художников не по фактам личной биографии, не по неудачам, а по вершинным достижениям. А в этом смысле Сергею Федоровичу Бондарчуку, уроженцу южнорусской причерноморской степи, есть что представить на самый взыскательный суд отечественной кинематографической истории.

2010