Текст книги "Память льда"

– Но не можем же мы бросить их тут на произвол судьбы.

– Это тебе решать. – Пран Чоль помолчал. – Все раненые по-прежнему спят и видят сны.

– С чего ты взял?

– Знакомый запах, – пояснил т’лан имасс. – Этих смертных… кто-то оберегает. Мне не терпится дождаться их пробуждения, в особенности жреца. Твои солдаты оказались очень искусными целителями.

– Нашему дестрианту доступен Высший Дэнул. В случае нужды мы можем черпать через него магическую силу. Правда, сейчас дестриант не знает, что произошло. Чувствует отток сил, однако причина ему неведома. А Карнадас не любит неопределенности, равно как и Брухалиан – это наш смертный меч.

Итковиан подтянул поводья и выпрямился в седле.

– Кастрат впряг волов. Можем ехать. Придется путешествовать ночью. К утру достигнем ворот Капастана… Большая просьба к тебе, Пран Чоль: если возможно, пусть твои т’лан имассы и т’лан айи войдут в город невидимыми. Естественно, кроме тех волков, что тянут волокуши. Раненых мы заберем к себе в казарму.

– У тебя есть причины скрывать наше присутствие?

Итковиан кивнул.

Солнце уже клонилось к закату, когда процессия наконец-то двинулась в путь.

Принц Джеларкан вызывал у дестрианта самую искреннюю симпатию. Пожалуй, даже больше чем симпатию: сострадание. Сложив руки на коленях, Карнадас наблюдал за утомленным правителем Капастана.

У самого Карнадаса голова буквально раскалывалась: громко стучало в висках и в затылке. Его магический Путь Дэнул был опустошен. Дестриант не решался облокотиться на стол, чтобы не выдать дрожь в руках.

За его спиной расхаживал взад-вперед Брухалиан. От дозорных отрядов, еще рано утром выехавших из города на западные равнины, до сих пор не было никаких вестей. Там явно что-то случилось. Но вот что именно? В каждом шаге смертного меча ощущались настороженность и тревога.

Принц Джеларкан сидел, закрыв глаза. Его пальцы нервно теребили волосы у висков, касаясь короны, выкованной из меди. Этому человеку было лишь двадцать два года, но выглядел он на все сорок. Особенно сейчас, когда лицо его осунулось, а на лбу и возле глаз залегли морщины. На выбритой макушке темнели родимые пятна – отличительный знак его династии. Чем-то они напоминали капли засохшей потемневшей крови. Похоже, Джеларкан давно хотел что-то сказать, но никак не решался. Наконец, глубоко вздохнув, он произнес:

– Поймите, смертный меч, мне не перебороть упрямство Совета масок. Они требуют разместить джидратов на всех внешних укреплениях.

– Принц, вы же прекрасно знаете: едва начнется осада, эти укрепления будут отрезаны от Капастана, – сердито отозвался Брухалиан.

– Мы оба это понимаем. Сначала отрезаны, а потом и разрушены. Паннионские войска перебьют наших солдат, а их женщины поторопятся изнасиловать еще теплые трупы. Наши жрецы мнят себя великими стратегами. На все у них один ответ: «Это религиозная война, и отборные войска наших храмов должны нанести первый удар».

– Не сомневаюсь, что так и будет, – сказал Брухалиан. – Да вот только их первый удар окажется одновременно и последним.

– Им ведь тоже не хочется погибать, как скоту на бойне, – возразил Джеларкан. – Жрецы уверяли меня, что командиры джидратов четко продумали все действия на случай отступления. Заградительные коридоры и так далее.

– Коридоры, которые только увеличат число жертв и будут сметены в первые же минуты… Я уже не раз говорил вам, принц: мои воины – не самоубийцы. И не пытайтесь на меня давить. Согласно условиям контракта мы обязаны оборонять Капастан. И по-прежнему считаем самым разумным удерживать городские стены. Редуты крайне уязвимы: для нас они – обуза, а для врага – желанный подарок. Представляете, как обрадуется паннионское командование, получив такие удобные и надежные точки, где можно разместить штабы. Мы не зря настаивали на уничтожении редутов. Командиры джидратов забывают одну простую вещь: оттуда очень удобно обстреливать город из катапульт. За это враги тоже скажут вам спасибо.

– А вот Совет масок утверждает обратное. Жрецы не допускают и мысли, что редуты могут пасть, а все ваши страхи считают необоснованными и с ходу отметают. Более того, кое-кто уже откровенно намекает на трусость «Серых мечей».

В зале стало тихо. Только Брухалиан продолжал расхаживать взад-вперед. Впрочем, теперь его шаги больше напоминали крадущуюся походку кошки. Некоторое время Джеларкан следил за ним, затем резко встал. В потухших карих глаза принца не было ничего, кроме безмерной усталости.

– Смертный меч, мне нужен рычаг воздействия на Совет масок. Прошу вас придумать выход, причем как можно скорее.

И с этими словами Джеларкан шагнул к дверям зала, возле которых застыли двое его телохранителей.

Едва лишь за принцем закрылись тяжелые расписные двери, Брухалиан подбежал к Карнадасу:

– Они все еще продолжают тянуть из тебя силы?

Дестриант покачал головой:

– Теперь уже нет. Они прекратили донимать меня вскоре после неожиданного прихода принца. Но я и так выпит до дна. Мне понадобится несколько дней, чтобы окончательно восстановиться.

Брухалиан шумно выдохнул:

– Там произошла битва. Пусть мы не знаем подробностей, но одно ясно: войска Паннионского Домина переправились через реку. Весь вопрос: в каком количестве?

– Полагаю, в достаточном, чтобы уничтожить два дозорных отряда.

– Но Итковиану было четко приказано избегать вооруженного столкновения.

– Несокрушимый щит не безгрешен, однако в легкомыслии его никак не упрекнешь, – сказал Карнадас. – Видимо, у него просто не было иного выхода.

– Я и не упрекаю его, – угрюмо отозвался Брухалиан. – Просто…

У ворот казармы послышался цокот копыт, а потом раздались чьи-то голоса. Оба «Серых меча» замерли, не зная, чего ожидать.

Двери распахнулись. На пороге стояла Сидлис, вестовая Итковиана. Шагнув внутрь, женщина остановилась и отсалютовала командирам:

– Смертный меч! Дестриант! Несокрушимый щит отправил меня с донесением.

– Вам пришлось сражаться? – упавшим голосом осведомился Брухалиан.

– Так точно, пришлось. – Сидлис тщательно закрыла за собой двери. – Мы натолкнулись на демонов – прислужников Паннионского Домина. Вернее, сначала обнаружили следы одного из них и атаковали противника. Мы действовали безупречно. В любом ином случае наша тактика увенчалась бы полной победой. Однако мы слишком поздно сообразили, что это чудовище принадлежит к нежити. Наши стрелы и удары копьями не причиняли ему ни малейшего вреда. Правда, в конце концов нам все-таки удалось ликвидировать этого демона, хотя и очень дорогой ценой.

– Погоди, Сидлис, – прервал ее Карнадас. – Битва, которую ты описываешь, должна была случиться где-то после полудня, иначе ты бы все еще добиралась сюда. А как ты объяснишь, что силу из моего магического Пути перестали черпать лишь совсем недавно?

Вестовая смутилась:

– Тем, кто уцелел после этого сражения, ваша сила не требовалась… Позвольте мне закончить рассказ, и, быть может, тогда ситуация несколько… прояснится.

– Продолжай, – кивнул Брухалиан.

– Уничтожив одного демона, мы вскоре повстречали еще четырех.

Дестрианта аж передернуло.

– Ты сама понимаешь, что говоришь? Четыре демона! И что же, они попадали замертво, едва увидев вас? Или перепугались и пустились наутек?

– Никак нет, дестриант. Они бы наверняка нас раздавили. Но как раз в этот момент неожиданно появились… союзники. Они-то и уничтожили всех монстров. Союз сей, разумеется, был неформальным, и вопрос этот требует согласования с командованием. На данный момент совместные действия продиктованы признанием общего врага: я полагаю, они продолжаются и сейчас, поскольку остатки наших отрядов во главе с несокрушимым щитом примкнули к союзникам и вместе отправились на поиски, полагая, что еще не все демоны ликвидированы.

– Судя по тому, сколько сил вычерпали из дестрианта, их поиски увенчались успехом, – предположил смертный меч.

Сидлис кивнула:

– Так точно!

– Это все? – уточнил Карнадас.

– Никак нет, дестриант. Со мной прибыли посланцы наших потенциальных союзников. Несокрушимый щит полагает, что в переговорах должны участвовать исключительно «Серые мечи» и наши… новые друзья, а принца Капастана или же Совет масок следует поставить в известность лишь потом, когда вы сами все хорошенько обсудите.

– Где же эти посланцы? Ждут в казарме? – нетерпеливо спросил Брухалиан.

Вместо ответа слева от вестовой закружился столб пыли. Когда пыль рассеялась, смертный меч и дестриант увидели троих иссохших т’лан имассов в полуистлевших меховых одеждах. Их лица были вполне человеческими, только очень древними, обтянутыми темно-коричневой кожей. Костлявые руки плохо сочетались с массивными широкими плечами.

У дестрианта округлились глаза. Он изумленно привстал со стула. А вот Брухалиан даже не шевельнулся. Он молча разглядывал троих живых мертвецов. В воздухе вдруг запахло подтаявшей грязью.

– Они называют себя Кроновыми т’лан имассами, – пояснила Сидлис. – По подсчетам несокрушимого щита, их армия насчитывает не менее четырнадцати тысяч.

– Т’лан имассы, – прошептал Карнадас. – Я мог ожидать кого угодно, но только не их.

– Разрешите представить наших гостей, – продолжала вестовая. – Все они – заклинатели костей, то есть шаманы. Маги. Крайний слева, в шкуре белого медведя, – это Бек Окхан. Рядом с ним, в мехах полярного волка, – Бендал Хом. А возле меня стоит Окрал Лом. Его одежды сшиты из шкуры равнинного медведя. Я намеренно перечислила этих зверей, поскольку наши гости – одиночники и каждый из них способен принимать соответствующий облик. Во всяком случае, так они мне сказали.

Тот, кого звали Бендалом Хомом, шагнул вперед.

– Смертные, я привез вам приветствие от Крона, нашего предводителя, – тихо, почти шепотом произнес он. – К тому же могу сообщить последние сведения, которые получил от кланов т’лан имассов, сопровождающих вашего несокрушимого щита и его воинов. Они наткнулись на охотников К’елль – особо опасных к’чейн че’малльских воинов. Те напали на две повозки. Все к’чейн че’малли были уничтожены. Ваши солдаты занимались исцелением ран путников, оставшихся в живых. Сейчас все возвращаются в Капастан. Новых схваток в пути можно не опасаться. К рассвету они будут здесь.

Карнадаса трясло. Он вновь сел, ощущая страшную сухость в горле.

– К’чейн че’малли? Неужто они ожили?

– Спасибо тебе за донесение, Сидлис, – поблагодарил Брухалиан. – Иди отдыхай.

Он взглянул на Бендала Хома:

– Скажи, заклинатель костей, я не ослышался? Крон действительно ищет союзников в войне против Паннионского Домина и… к’чейн че’маллей?

Шаман поднял голову. Из-под волчьего черепа, служившего ему шлемом, выбивались длинные седые волосы.

– Мы пришли на эту землю не ради войны, а в ответ на призыв. Мы совершенно не ожидали, что встретим тут к’чейн че’маллей, но смириться с их присутствием никак не можем. Нас также очень занимает тот, кто именует себя Паннионом. Вы считаете его смертным человеком, однако мы в этом сомневаемся. Крон решил, что мы должны помочь вам в этой войне – пока что. Однако сразу хочу предупредить: та, что призвала нас, движется сюда. С ее прибытием начнется Второе Слияние т’лан имассов. С этого момента она уже сама будет решать, станем ли мы сражаться дальше. Может случиться и так, что после Слияния… мы уже не будем вам так полезны, как сейчас.

– Карнадас, у тебя есть вопросы к Бендалу Хому? – поинтересовался Брухалиан, ошеломленный до глубины души.

– У меня их столько, что даже и не знаю, с которого лучше начать. Скажи, заклинатель костей, о каком Слиянии идет речь?

– Это, смертный, касается только т’лан имассов.

– Понимаю. Тогда сразу закроем эту тему… Теперь насчет Паннионского Провидца. Здесь я с тобой не согласен, ибо видел его собственными глазами. Позволь тебя заверить: это самый обычный смертный человек, из плоти и крови. К тому же совсем старик.

– А кто стоит за его спиной? – хрипло осведомился Бек Окхан.

– Насколько я знаю, никто, – пожал плечами дестриант.

Т’лан имассы выслушали этот ответ в полном молчании, однако Карнадас заподозрил, что они мысленно переговариваются между собой, причем вполне возможно, что в беседу были вовлечены также и их далекие родичи.

– Смертный меч, должны ли мы рассказать принцу об этой встрече? И должен ли о ней узнать Совет масок? – спросил дестриант.

– Пока не знаю. Но давайте не будем предпринимать поспешных шагов, – сказал Брухалиан. – Во всяком случае, нужно дождаться возвращения несокрушимого щита и хорошенько все обсудить. И потом, ты не забыл, что сегодня ночью нам предстоит еще один разговор?

«А ведь и правда. Спасибо, что напомнил».

– Ну разумеется, я помню о нем.

«Быстрый Бен… Клянусь раздвоенным копытом Фэнера, союзники, что называется, просто лезут из всех щелей».

Бендал Хом заговорил вновь:

– Смертный меч Брухалиан, твой воин Итковиан решил доставить в вашу казарму раненых путников из того каравана. Волокуши с ними тянут шестеро т’лан айев. Хочу на всякий случай предупредить, чтобы ты не пугался.

– Т’лан айи? – удивился Карнадас. – А это еще кто такие? Про т’лан имассов я слышал. Но про т’лан айев – никогда.

– Это древние волки. Они жили в эпоху льда. Такие же неупокоенные, как и мы сами.

Брухалиан улыбнулся. Глядя на него, улыбнулся и Карнадас.

– Помнится, принц просил найти ему рычаг воздействия на Совет масок…

– Похоже, теперь он его получит, да?

– Именно так.

– Если мы вам снова понадобимся, просто позовите нас, – обратился к Брухалиану Бендал Хом.

– Благодарим вас за важные сведения, уважаемые гости.

Т’лан имассы растаяли в облаке пыли.

– Думаю, они не обиделись, что мы не предложили им кров и угощение, – сказал дестриант.

– Я тоже так думаю… Вставай, и пошли. Нам еще нужно многое обсудить, а времени совсем мало.

Карнадас поднялся.

– Опять впереди бессонная ночь.

– Увы, – вздохнул смертный меч.

За два колокола до рассвета Брухалиан наконец-то сумел уединиться. Усталость, сгибавшая его плечи, напоминала насквозь промокший плащ. Но смертный меч упрямо не поддавался ей. Вскоре в Капастан должен вернуться несокрушимый щит с горсткой уцелевших воинов из дозорных отрядов. Брухалиан считал, что просто обязан встретить своих солдат, попавших в подобную передрягу, – таков долг командира.

Комната освещалась единственной тусклой лампой, порождавшей бледные тени. Посередине темнел очаг, в котором давно погас огонь. Смертный меч зябко поежился от предрассветной прохлады – только она и помогала Брухалиану не заснуть в неподобающем месте.

Невзирая на внешнюю учтивость, магическая встреча с Быстрым Беном и Каладаном Брудом прошла довольно напряженно. Потенциальные далекие союзники явно чего-то недоговаривали. Буквально в каждом их слове ощущалась какая-то неопределенность, мешавшая принять окончательное решение. Смертный меч с Карнадасом и не ждали от них полной откровенности, но у обоих остался не слишком приятный осадок. Из всего сказанного Брухалиан заключил, что главной задачей для армий Каладана Бруда и Дуджека Однорукого является отнюдь не освобождение Капастана. Можно было бы напрямую попросить у них помощи. Смертный меч невесело усмехнулся, ибо предвидел результат. На словах они согласятся, но все ограничится лишь тактическими уловками и мелкими столкновениями с паннионцами. В лучшем случае оба полководца с запозданием подойдут к стенам Капастана, но в открытый бой с войсками Паннионского Домина не вступят. Брухалиан подозревал, что хваленая армия Каладана Бруда на самом деле не так уж и хороша, что она порядком поистрепалась за годы войны с Малазанской империей и в результате либо потеряла всякий вкус к сражениям, либо (и это гораздо хуже) утратила свою боеспособность.

Но, как бы там ни было, нельзя отмахиваться даже от таких союзников: сейчас ценен любой, кто собрался в поход против Паннионского Домина. Нужно найти способ сделать их полезными. Зачастую бывает достаточно одного лишь предчувствия надвигающейся угрозы…

«Хорошо бы порастрясти боевой пыл септарха, измотать его накануне подхода армий Бруда и Дуджека».

А если оборона города все-таки будет прорвана, что тогда?..

Брухалиан не впервые задавал себе этот вопрос. «Серых мечей» никто не мог назвать трусами. Но и оголтелыми фанатиками они тоже не были. Если, допустим, Капастан окажется частично захваченным, а принц Джеларкан погибнет, то защищать болтунов из Совета масок наемники вовсе не обязаны. Пусть жрецов спасают их высокомерные джидраты… Нужно, обязательно нужно продумать пути возможного отступления.

За спиной у Брухалиана послышался треск, как будто кто-то осторожно разрывал тонкую ткань. Воздух всколыхнулся от ветра. Однако ветер этот был каким-то… мертвым. Брухалиан медленно обернулся.

В серой арке магического портала виднелась фигура в облегающих доспехах. Лицо незваного гостя было совершенно бледным и высохшим. Темные пещеры глазниц не позволяли увидеть его глаза. Брухалиан сразу отметил покатый, выпирающий лоб и блестящие клыки, торчащие из нижней губы.

Рот пришельца слегка искривился в насмешливой улыбке.

– Здравствуй, смертный меч Фэнера, – почти шепотом произнес он на элинском языке. – Я явился к тебе с приветом от Худа, Владыки Смерти.

Брухалиан молчал.

– Воин, меня поражает твоя… сдержанность. Ты стараешься показать мне свое спокойствие. Неужели ты и впрямь настолько невозмутим?

– Я – смертный меч Фэнера, и этим все сказано, – ответил Брухалиан.

– Знаю, – усмехнулся явившийся яггут. – А я – Вестник Худа. В прежней жизни мое имя было Гетоль. История моего… вынужденного служения Худу достойна обширной баллады. Пожалуй, даже не одной, а целых трех. Тебе интересно ее узнать?

– Нет.

Яггут изобразил на лице притворное отчаяние. Потом глаза его вспыхнули.

– Я почему-то считал тебя более впечатлительной натурой, смертный меч… Ладно, можем обойтись и без моей истории… Важно другое. Мой господин велел передать тебе следующее. Никто не станет отрицать, что Худ вечно испытывает неутолимый голод. Он с нетерпением ожидает начала осады этого города. Но есть обстоятельства, заставляющие моего господина сделать воинам Фэнера одно предложение.

– В таком случае тебе нужно говорить не со мной, а с Фэнером, – без обиняков заявил яггуту Брухалиан.

– Увы, смертный, это невозможно. Внимание Фэнера сейчас поглощено чем-то иным. Твоего бога теснят к самым границам его владений. – Глаза яггута сузились. – Фэнеру грозит большая беда. Ваш покровитель неизбежно утратит свою власть, причем произойдет сие в самое ближайшее время. Так вот, испытывая братские чувства к вашему богу, Худ решил оказать вам редкую милость.

– И что же он предлагает?

– Капастан обречен, и ты это знаешь. Но славной армии «Серых мечей» совсем не обязательно пополнять ряды тех, кто вскоре будет толпиться у врат Худа. Это было бы бессмысленной жертвой и досадной потерей. Паннионский Домин – всего лишь малая веха в войне, размеры которой недоступны человеческому уму. Достаточно сказать, что в эту войну будут втянуты все боги, и давним соперникам поневоле придется объединиться. Ты спросишь: против кого? Против могущественного врага, который задумал уничтожить весь этот мир. И потому Худ предлагает воспользоваться его магическим Путем, дабы избавить вас от этой бойни, кровопролитной и бессмысленной. Но решение нужно принять как можно скорее. С появлением паннионских войск мой господин будет вынужден закрыть здешний портал.

– Предложение твоего господина толкает нас на нарушение обязательств. В нашем мире это называется предательством.

Вестник Худа расхохотался:

– А разве людям не свойственно нарушать обязательства, когда появляются более выгодные условия? Или желаешь, чтобы я привел примеры, наглядно иллюстрирующие вероломство смертных?

– «Серые мечи» еще ни разу не запятнали себя вероломством, – угрюмо произнес Брухалиан. – Мы заключили с правителем Капастана контракт, который обязаны выполнить.

– Что есть ваш контракт с Джеларканом? Фразы, написанные на пергаменте и скрепленные его печатью? Но разница между моим господином и этим жалким принцем гораздо больше, чем разница между твоим тусклым светильником и солнцем. Или ты посмеешь торговаться с Худом?

– Если мы примем его предложение, то подставим под удар не только Джеларкана. Мы подведем также и нашего бога. Фэнер станет еще более слабым и уязвимым. Потому-то Худ и торопится. Он думает вовсе не о спасении «Серых мечей». Он заманивает нас в свои владения, чтобы сделать вечными рабами.

– Ох и глупый же ты человек, – язвительно усмехнулся Гетоль. – Разве ты не понимаешь, что в войне с Увечным Богом Фэнер станет первой жертвой? Вепрь Лета погибнет, и никто его не спасет. Учти, смертный: Худ крайне редко предлагает кому-либо свое покровительство. Это большая честь.

– Честь? Да неужели? – Голос Брухалиана зазвенел, как сталь клинка, ударившего по камню, а глаза его бешено засверкали. – Что ж, сейчас я от имени Фэнера дам достойный ответ на предложение твоего господина!

Мелькнул выхваченный из ножен меч. По морщинистому лицу Гетоля заструилась темная кровь. Вестник Худа попятился, прикрывая физиономию руками.

Брухалиан опустил меч и, едва сдерживая ярость, сказал:

– Только подойди ко мне, и я продолжу.

– Мне не нравится твой тон, смертный, – спокойно произнес Гетоль, обтирая губы. – Это вынуждает и меня самого ответить на том же языке, но уже не от имени Худа, а исключительно от своего собственного.

В каждой его руке появилось по длинному мечу цвета расплавленного золота. Глаза Вестника вспыхнули, отражая блеск лезвий. Он шагнул вперед и… вдруг остановился, загородившись клинками.

– Здравствуй, яггут, – послышалось у Брухалиана за спиной.

Позади стояло трое т’лан имассов. Смертный меч сперва удивился, насколько призрачными были их тела, но потом сообразил: они готовы вот-вот принять другое свое обличье, превратившись в тех самых зверей, о которых говорила Сидлис. В комнате удушливо запахло чем-то пряным.

– Наш поединок совершенно вас не касается, – прошипел т’лан имассам Гетоль.

– Поединок с этим смертным? – спросил Бек Окхан. – Верно, нам нет никакого дела до вашего спора. Но нам есть дело до тебя, яггут.

– Не забывайте, я – Вестник самого Худа, Владыки Смерти. Вы что же, осмелитесь напасть на его служителя?

– А с какой стати нам отступать? – усмехнулся т’лан имасс. – Лучше спроси у своего господина, осмелится ли он бросить вызов нам.

Гетоль пробормотал что-то сквозь зубы, и его буквально втянуло внутрь магического Пути. Еще через мгновение дрожащие очертания портала исчезли.

– Худ явно не хочет с нами связываться, – заключил Бек Окхан.

Брухалиан убрал меч в ножны:

– Жаль, что ваше появление прервало наш поединок.

– Мы понимаем твое разочарование, смертный меч. Ты бы сумел проучить этого яггута, если бы он сражался честно, по всем правилам. Но против его мерзких уловок ты бессилен. Мы уже давно охотимся за ним, и он постоянно ускользает. Теперь мерзавец докатился до того, что пошел в услужение к Худу. Мы слышали ваш разговор. Нам понравилось, с какой решимостью ты отверг «милости» Худа. Это делает тебя достойным соратником.

Брухалиан усмехнулся:

– Похоже, теперь этот яггут стал и моим врагом тоже. Я бы простил ему колкости в мой адрес. Но Гетоль позволил себе оскорбить нашего покровителя.

– Мы понимаем, – почтительно произнес Бек Окхан.

Его спутники молча кивнули.

– Думаю, сегодня он уже более не явится, – сказал т’лан имассам Брухалиан. – Простите, дорогие гости, но мне бы хотелось остаться одному.

Все трое поклонились и растворились в воздухе.

Брухалиан подошел к очагу, вновь обнажил меч и медленно поворошил рукояткой пепел. Вспыхнуло пламя, угли ожили, замерцали. Капли яггутской крови зашипели, темнея и испаряясь.

Он еще долго всматривался в зев камина, призывая на помощь силу своего освященного меча и пытаясь разглядеть будущее… Но видел перед собой лишь пепел. Один только пепел.

Сначала кругом была сплошная тьма. Затем появились вспышки боли, разрывавшие мозг ярким светом молний. Потом огненная стена погасла, и снова вернулась темнота… Что-то вгрызалось в его тело, пробивало насквозь и разрывало на куски.

Ворчун застонал и очнулся… До этого он вроде бы лежал поперек чего-то движущегося. Это что-то скрипело и покачивалось, продолжая ползти вперед. Внезапно движение прекратилось. Он снова открыл глаза и увидел, что теперь лежит в тени. Слева, на расстоянии вытянутой руки, поднималась каменная стена. В воздухе пахло пылью и лошадьми, а где-то совсем близко – потом и кровью.

Справа от него лучи раннего утреннего солнца освещали старинное здание. Вокруг двигались солдаты, фыркали лошади. Но откуда здесь… волки? Громадные, отощавшие звери. Или все это ему снится?

Рядом заскрипел гравий. Солнце загородила чья-то тень. Ворчун запрокинул голову.

На изможденном лице Каменной темнели полоски запекшейся крови. Волосы, которыми она так гордилась, свисали, точно промасленные веревки. Рука женщины дотронулась до его груди.

– Мы в Капастане, – глухим, каким-то не своим голосом сказала она.

Он кивнул.

– Слушай, Ворчун… – Каменная замолчала. В ее потухших глазах стояли слезы, от которых по спине командира стражников пополз противный холодок. – Ох, Ворчун… Харло погиб. Его… похоронили там, у дороги, просто завалили камнями. Бросили одного… И Неток тоже… мой бедный мальчик… такой милый и наивный. Я ведь сделала его мужчиной: хоть это, по крайней мере, успела… Они мертвы. Мы потеряли их обоих.

Каменная отошла. Ворчун слышал, как затихают вдали ее сбивчивые шаги.

Потом над ним склонилось другое лицо, тоже женское. Пожалуй, даже девичье, совсем юное. На голове у этой девушки был солдатский шлем. Глаза смотрели с удивительным спокойствием.

– Мы в безопасности, – произнесла она с капанским акцентом. – Нам удалось исцелить твои раны, солдат. Я скорблю о ваших погибших. Не я одна. Все «Серые мечи». Но знай: тем демонам жестоко отомстили…

Девушка говорила еще о чем-то, но Ворчун уже ее не слушал. Он смотрел на безоблачное голубое небо, раскинувшееся над головой.

«Я все помню, Харло, дурень несчастный. Это ведь ты меня спас. Я видел, как ты бросился наперерез этой твари, буквально встал между нами…»

Ворчун не раз встречал такие придорожные могилы. Обычно мертвеца просто заваливали камнями. И все, конец – не будет уже ни солнечного света, ни улыбки на застывших губах.

– Эй, командир! – послышался знакомый голос.

Ворчун еле-еле повернул голову и с таким же неимоверным трудом вытолкнул из глотки слова:

– Наши обязательства выполнены, Керулий. Мы доставили вас в Капастан. А теперь… уйдите с глаз моих долой.

Жрец молча поклонился. Он медленно, словно бы преодолевая гнев Ворчуна, выпрямил спину и послушно убрался прочь.