Текст книги "Аромат ландышей"

Глава 14

На улице было уже темно.

С трудом сдвинув обледеневшую калитку, Лена вошла во двор. Впереди показалась узкая дорожка, которая была прочищена среди высоких сугробов, напоминавших туннель. С обеих сторон стояли укутанные снегом деревья. Посередине двора высилась готовая к празднованию Нового года ель. Справа, под фонарем, – беседка. Широкая, покрытая снегом, она напоминала грибок. Поднимая с земли снег, по двору весело неслась поземка. Кружа, она оставляла за собой легкую, похожую на морскую волну, рябь.

Сделав несколько осторожных шагов, Лена остановилась. Подняв голову, она поискала глазами знакомые окна. На втором этаже, слева, горел слабый, чуть приглушенный свет. Значит, Гришины родные еще не спали. Облегченно вздохнув, девушка неторопливо вошла в подъезд.

Лене так не терпелось рассказать им о своих переменах, поговорить. Но больше всего она хотела узнать о Грише. Прошло уже больше двух недель, как она получила от него последнее письмо. Несмотря на это, девушка писала ему каждый день. А сегодня написала о том, что она беременная, что скоро он станет отцом! Подробно, в деталях, Лена рассказала ему о том, как была у врача, как делали обследование УЗИ. Как она себя чувствует, Лена решила не говорить. Грише и без этого сейчас было нелегко. Своим здоровьем она решила заняться сама. Мечтательно улыбнувшись, девушка пошла по ступенькам вверх.

Поднявшись на второй этаж, Лена остановилась. Расстегнув шубку, быстро стряхнула с себя снег и притопнула. На полу расплылись два темных мокрых пятна. Виновато подняв брови, девушка сняла шапку, поправила волосы и загадочно улыбнулась. Сегодня ей хотелось выглядеть особенно хорошо! Облегченно вздохнув, предчувствуя радость встречи, Лена уверенно нажала на кнопку звонка.

За дверью сразу послышались торопливые шаги. Как всегда, не спрашивая, Ксюша резко открыла дверь.

– Привет, – непривычно тихо промямлила девочка и отступила назад. – Проходи!

– Привет! – весело ответила Лена.

Еле сдерживая себя от счастья, девушка зашла в коридор. Ей просто не терпелось рассказать свою ошеломляющую новость. Она была уверена, что они обрадуются. Ведь Ольга Федоровна не раз говорила о том, что хочет стать бабушкой. Шутя, просила ей в этом помочь. А Ксюша… Это она сейчас стоит такая важная, надутая. А через несколько минут девочка как ненормальная будет скакать по квартире, радоваться и даже кричать. Лена внимательно посмотрела на нее. Закрыв дверь, Ксюша прислонилась к стене и тяжело вздохнула. Сжав губы, она пристально, не сводя глаз, уставилась на гостью. Вот наглое дитя! Нет, Гриша не такой, как она.

– Раздевайся, – наконец буркнула девочка и, высоко подняв свитер, беспардонно подтянула на себе штаны. Наклонившись, достала из шкафа тапки. – Надевай! В комнате холодно.

Странно, они не виделись всего пару недель, а Ксюша так изменилась. Девочка казалась немного бледной, под глазами появились заметные круги. Вроде как похудела. А может, просто подросла? Непривычно спокойная, совсем не такая, как всегда. Даже движения стали размеренными. И одета неаккуратно: какой-то большой, растянутый свитер, выцветшие спортивные штаны. Длинные красивые волосы небрежно затянуты в повисший на боку хвост. Да и манеры у Ксюши не такие, как всегда. Обычно она всегда шутит, хватает за руки, куда-то ведет. А тут смотрит на нее насупившись и молчит. То ли обиженная, то ли сердитая. Наверное, во всем виноват переходный возраст. Ксюше как раз недавно исполнилось четырнадцать лет.

Пожав плечами, Лена быстро сняла шубку и повесила ее на крючок. Потерла замерзшие руки, неторопливо поднесла их ко рту. Набрав полную грудь воздуха, девушка почувствовала тяжелый запах лекарств. Что-то похожее на валерьянку и спирт.

– Что, Ольга Федоровна заболела? – встревоженно спросила она.

– Да, сердце прихватило, – устало ответила Ксюша и поплелась на кухню. – Заходи в комнату. Она там, на диване лежит.

Вытащив из сумки расческу, Лена посмотрела на себя в зеркало. Красивая, розовощекая, в глазах блеск. Она и правда выглядела сегодня хорошо! Быстро расчесавшись, девушка поправила на себе кофточку и вошла в зал.

В комнате горел приглушенный свет, исходящий от бра-ракушки, висящей на стене. Лежа на диване, Ольга Федоровна, кажется, спала. Повернувшись на бок, женщина тяжело, прерывисто дышала. Даже в полутьме комнаты была видна бледность ее лица. Рядом, на табурете, стояли пузырьки с лекарствами, множество таблеток и стакан. Услышав, что кто-то вошел, женщина открыла глаза. Посмотрев на Лену, она вымученно улыбнулась.

– Здравствуйте, Ольга Федоровна! – радостно воскликнула Лена. Подойдя к столу, торжественно поставила на него торт. – А я вам тортик принесла! Пражский. Его на моем комбинате, там, где я практику прохожу, пекут.

– Здравствуй, моя хорошая, – с трудом проговорила женщина и поднялась. Посмотрев на нее блеклым, поникшим взглядом, торопливо отвела глаза. Затем, откинув плед, Ольга Федоровна опустила ноги на пол. – Я рада, что ты пришла. Ну, что же ты стоишь? Садись!

Лена, разволновавшись, неотрывно смотрела на женщину. С Гришиной мамой явно было что-то не так. Наверное, она была тяжело больна.

Выдавив из себя улыбку, Лена растерянно опустилась на диван.

– Спасибо! – вежливо ответила она.

Глядя на женщину, она чувствовала, как в ней с каждой минутой росла непонятная, страшная тревога.

Широко отворив дверь, в комнату вошла Ксюша. Ничего не говоря, девочка плюхнулась в кресло и, поджав под себя ноги, уставилась на нее. Из маленькой, продолговатой дырки в ее штанах показалось острое белое колено. Не обращая на это внимания, Ксюша беспардонно и даже нагло смотрела на Лену. От этого взгляда, от происходящего девушке стало немного не по себе. Может, с ее стороны было невежливо приходить так поздно? А может, у них что-то случилось? А может, это из-за самочувствия Ольги Федоровны? Наверное, Ксюша волнуется за мать и им нужна ее помощь. А она со своим тортиком! Что ж, ей пока и о своей беременности не стоит говорить. Вздохнув, девушка опустила руки на колени и затеребила пуговичку на кофте.

– Ксюшенька! – нарушив тишину, начала Ольга Федоровна и посмотрела на дочь. – Леночка нам торт принесла. Пойди на кухню, поставь, пожалуйста, чай.

– Я не хочу ни чая, ни торта! – обиженно ответила девочка и отвернулась.

В комнате повисла тишина.

Потерев кулаками глаза, Ольга Федоровна медленно поднялась с дивана. Поправив растрепанные волосы, она с трудом, шаркающей походкой подошла к окну. Маленькая, худенькая, сутулая. Волосы покрыла седина. Глаза опухшие. На лице тонкая паутина морщин. Молча, ничего не говоря, женщина отодвинула занавеску и посмотрела во двор. Вымученная, постаревшая. Было понятно – она очень больна.

– Ольга Федоровна, Ксюша говорит, что вы приболели. Может, я могу вам чем-то помочь? – начала разговор девушка. Она абсолютно не знала, как себя вести. – Может, надо в магазин за лекарствами сходить?

Женщина перевела взгляд на Лену и смотрела на нее пристально, долго, не отводя глаз. Затем, тяжело вздохнув, подошла к ней и села рядом. В молчании Ольги Федоровны таилась тревога. Казалось, женщина не решается что-то сказать. По телу девушки пробежал мороз. Мысли кубарем пронеслись в голове.

– Как у тебя дела, девочка? – ласково спросила она.

– Спасибо, все хорошо, – нервно сглотнув слюну, ответила Лена. Еле сдерживаясь, тихо добавила: – У меня сегодня сессия началась. Будет аж до пятнадцатого декабря! А недавно закончились пары. Вот я сразу и поехала к вам. Простите, если поздно. Но я так хотела вас проведать, что-то о Грише новое узнать. Он мне почему-то уже давно не пишет. Последнее письмо пришло двадцатого ноября. Хотя я понимаю, что он на войне. Гриша предупреждал, что так может быть.

Не успела она договорить, как Ксюша сорвалась с кресла и выбежала в коридор. «Наверное, дверь забыла закрыть», – подумала Лена.

Через минуту Ксюша вернулась назад. Присев на краешек кресла, девочка пронзительно смотрела на мать.

– Леночка, – произнесла Ольга Федоровна и замолчала. Тяжело вдохнув, она хотела что-то сказать, но не смогла. Казалось, слова повисли на ее губах. Протянув дрожащие, озябшие руки, женщина схватила ее ладонь. – Ты только не переживай. Наверное, это недоразумение. Но, но… Гриша пропал.

«Гриша пропал… Гриша пропал… Гриша пропал…» – мелкой, въедливой, монотонной дробью звучало в ее голове.

– Как это пропал? – чуть слышно спросила Лена и округлила глаза. Отпрянув назад, девушка испуганно завертела головой. Казалось, она не хотела этого ни слышать, ни понимать.

– Мне из военкомата прислали письмо, – медленно, с трудом произнося каждое слово, сказала Ольга Федоровна. Всхлипнув, пояснила: – При выполнении боевого задания Гриша попал под огневой обстрел. После окончания операции в часть не вернулся. Среди погибших и раненых бойцов его не нашли. Поэтому Гришеньку занесли в список пропавших без вести. Так было написано в письме.

Закрыв руками лицо, Ольга Федоровна заплакала. Тихо, беспомощно, протяжно. Она выла, как раненый щенок. Плечи ее дрожали. Покрывшись яркими багряными пятнами, женщина что-то несвязно бормотала себе под нос.

Подбежав к матери, Ксюша крепко прижала ее к себе.

– Мамочка, миленькая, ну перестань! – жалобно просила девочка.

Застыв, Лена не могла пошевелиться. Казалось, она даже перестала дышать. Минута, две, три. Какая-то невидимая сила, опустившись сверху, зажала ее голову в обжигающие тиски. Казалось, что все, что сейчас происходит, было не с ней. Это было кино. Далекое. Страшное. Не про нее. Нет, этого не может быть! Он же обещал, что будет жить, он же говорил, что вернется к ней. Дрожащими губами она пыталась что-то сказать, но не могла. Вокруг все задрожало и поплыло. В глазах Лены потемнело. Раскрывшись, ее ладони вытянулись и упали на колени. Обмякнув, тело девушки плавно опустилось на диван.

– Леночка, девочка моя, что с тобой? – испуганно забормотала Ольга Федоровна. Склонившись над ней, приподняла голову девушки. – Это я виновата! Напугала ее. Надо было как-то помягче. Не надо было сразу все говорить.

Оторвавшись от матери, Ксюша схватила Лену за плечи и начала трясти. Недолго думая, схватила стакан с водой и брызнула ей в лицо. Засуетившись, Ольга Федоровна побежала в кухню, вернувшись, поднесла к носу девушки нашатырь.

– Леночка, милая, прости меня! – подложив под ее голову подушку, все время повторяла женщина.

– Может, «скорую» вызвать? – предложила Ксюша и стала слегка похлопывать Лену по лицу.

Через несколько минут девушка пришла в себя. Веки ее задрожали. Открыв глаза, Лена отрешенно посмотрела по сторонам.

– Что со мной? – рассеянно спросила она.

– Ничего, уже все хорошо! – ласково сказала женщина и, глядя на дочь, крикнула: – Открой окно!

Отворив форточку, Ксюша впустила в комнату свежий морозный воздух.

Ольга Федоровна облегченно вздохнула и погладила Лену по лицу. Потом укрыла пледом, взяла ее руку и сосредоточенно поискала пульс. Насупив брови, начала считать.

– Леночка, давай я тебе магнезию уколю, – заботливо глядя на девушку, предложила она. От волнения лицо женщины стало белое, как стена. – Тебе сразу станет легче. Это хороший укол.

– Нет, – с трудом выдавила Лена и отвела глаза.

Ухватившись за спинку дивана, она попыталась встать.

– Леночка, – не отставала Ольга Федоровна. – Послушай меня. Это очень хороший препарат! Да и уколы я делаю хорошо. Поверь, милая, я очень волнуюсь за тебя.

– Нет, – отрезала Лена и поднялась.

– Ну почему? Я не причиню тебе никакого вреда.

То ли от волнения, то ли от холода девушку начало сильно трясти.

Заметив это, Ксюша быстро закрыла окно.

Качая головой, Лена обхватила себя руками и нерешительно посмотрела на Гришину мать. Говорить или не говорить? Опережая разум, сердце сказало «да»!

– Я беременная! – с болью выдавила она. – Срок – десять недель.

Сказанное произвело на окружающих шок.

Несколько минут никто ничего не говорил. Было слышно, как в комнате тикают часы. Опустившись на пол, Ксюша села на корточки и молча, не отводя глаз, сосредоточенно смотрела на нее. В потухших зеленых глазах снова мелькнул свет. Прижимая ладошку к губам, Ольга Федоровна, казалось, перестала дышать. Сведя на переносице брови, женщина задумчиво наморщила лоб. Изо всех сил она пыталась понять. Что это? Козни судьбы? Наказание за грех или Божий дар? Что с ними делает Господь? Забрал и сразу дал!

– Леночка, – низким гортанным голосом наконец выдавила она и тихо застонала. Медленно опустившись на пол, женщина встала перед ней на колени. Обхватив девушку за ноги, она положила на ее колени голову и заплакала. – Я тебя умоляю, девочка, пожалуйста, только не делай аборт! Ты же понимаешь, ребеночка нам дал сам Господь! Я тебя очень прошу, сохрани его! Я тебе во всем буду помогать! С этой минуты ты будешь жить у нас! Я себе еще работу найду. Буду заказы на дом брать. Ксюшенька скоро подрастет. Будет учиться. Мы вместе поднимем мальца! Ну, скажи хоть что-нибудь!

С силой сжимая ее ноги, женщина, казалось, хотела ее удержать.

– У ребенка будет отец! Гриша жив! Я знаю! Он мне обещал, – тихо, чеканя каждое слово, произнесла Лена и погладила женщину по голове. – Ольга Федоровна, пожалуйста, встаньте. Ну, так нельзя!

Подбежав сзади, Ксюша запрыгнула на диван и, кинувшись к ней, начала целовать. В голову, плечи, даже, изогнувшись, – в живот.

– Ленка, теперь ты моя сестра! Теперь я вместо Гришки обязана тебя охранять! Пожалуйста, останься у нас, не уходи! Мама будет о нас заботиться, будет баловать, будет кормить. Я вечерами буду с тобой гулять! А Гришка, я тоже уверена, – он жив! Это ошибка. В худшем случае он попал в плен. Но пленных обменивают, выкупают, я знаю! Вообще, бабоньки, будем ждать!

– Ксюша, перестань! – растерянно проговорила Лена, обняв Гришину сестру.

Вытирая слезы, они впервые за все время улыбнулись.

– Я написала запрос в Москву, – начала рассказывать Ольга Федоровна и, ухватившись за краешек дивана, поднялась. – Просила подробно рассказать о том, как и где это произошло. Спрашивала, есть ли шансы найти Гришу. Знаете, я ведь тоже думаю, что он в плену. Материнское сердце подсказывает, что он живой!

– Это правильно, – кивнула Лена.

Немного успокоившись, она вытерла заплаканное лицо. Задумавшись, насупила брови и прикусила губу, сосредоточенно думая над тем, как быть дальше. «Слезами горю не поможешь», – решила она.

– А я завтра позвоню в Фергану. Сегодня уже поздно. Там скоро будет одиннадцать часов. Позвоню Гульнаре Серовой. Той, у которой я осенью была в гостях. Ее муж, Дмитрий, – Гришин командир. И не просто командир, а друг. Гриша писал, что в Афганистане они всегда вместе. Вместе ходят на задание, вместе бегают по горам. Думаю, Гульнара должна знать о том, что произошло. Дима обязательно должен был ей что-то рассказать.

– Правильно! – бодро произнесла Ксюша. – Мы не будем сидеть сложа руки! Мы будем искать его!

Вымученно улыбнувшись, Ольга Федоровна включила свет. В глазах непривычно запекло. Нахмурив брови, женщина сердито посмотрела на дочь.

– Так, ты говорила, что будешь о Лене заботиться. Бегом на кухню! Грей бульон. Достань из морозилки укропчик, в тарелку только Леночке его положи. Ей теперь нужны витамины, ей надо есть за троих! – строго велела она.

По-детски шмыгнув носом, Ксюша послушно встала.

– Хорошо! – тихо, сквозь слезы сказала девочка и, посмотрев на Лену, добавила: – Там еще рыба жареная есть! Хочешь?

– Я ничего не хочу. Но буду. Я ем все. Я должна! – нахмурившись, деловито ответила она. А потом не выдержала и, тяжело вздохнув, тихо заплакала.

Опустившись рядом, Ольга Федоровна обняла ее за плечи и прижала к себе.

– Поплачь, моя хорошая, поплачь! Только не очень. Тебе расстраиваться нельзя. Теперь ты должна жить ради ребеночка. Родишь богатыря, и Гриша вернется домой!

– А если дочь? – сквозь слезы обиженно спросила Лена.

– Какая разница, – вздохнула женщина и погладила ее по голове. – Мальчик, девочка – все равно! Со временем ты поймешь: дети – это не только кровь и плоть. Дети – это как вода и воздух. Без них просто невозможно жить!

Немного успокоившись, Лена положила ей на плечо голову и устало закрыла глаза. Казалось, чужой человек. Сухое слово «свекровь». Но было в этой маленькой хрупкой женщине столько нежности, столько тепла и доброты, что ближе нее у Лены сейчас никого не было. Сдерживая свою боль, Ольга Федоровна нашла в себе силы поддержать и защитить ее. Она приняла ее не за красоту, не за статус, она приняла ее за любовь. Открыв свое сердце, она приняла ее за то, что Лену выбрал ее сын.

– Теперь у меня есть еще одна дочка, – тихо, сдерживая слезы, произнесла Ольга Федоровна и погладила девушку по голове.

Закрыв глаза, Лена расплакалась. Неудержимо, горько, взахлеб.

Только сейчас, очистив сознание от эмоций, девушка начала понимать то, что произошло.

Глава 15

Несколько дней Лена не отходила от телефона.

Перезвонив Гульнаре, она рассказала ей о своей беде. Правда, беда была не только у нее. Оказывается, в тот злополучный день, когда пропал Гриша, был ранен и Дмитрий. Тяжело ранен. Сразу после ранения «трехсотым» его перевезли в госпиталь Ташкента. Десять дней врачи боролись за его жизнь. Сейчас ему было немного лучше. Дмитрий пришел в себя, но был еще очень слаб. Гульнара боялась его волновать, говорить о чем-то серьезном. Да и врачи пускали ее к мужу ненадолго, лишь на несколько минут. Но женщина обещала, что, как только будет возможность, она поговорит с Дмитрием.

В ожидании звонка Лена все дни проводила дома. Дома у Гришиных родных. Теперь это была ее семья. Приняв приглашение Ольги Федоровны, девушка съехала со съемной квартиры и переехала к ним. Лена понимала, что ее поддержка им сейчас очень нужна. Глядя на невестку, Ольга Федоровна старалась не раскисать. Сдерживая себя, женщина меньше думала о плохом. Будучи хорошей швеей, она набрала много заказов. Получив от клиентов аванс, Ольга Федоровна категорически потребовала, чтобы Лена уволилась с работы. Женщина была уверена, что работать, учиться и вынашивать ребенка одновременно она не должна. К тому же у Лены начался сильный токсикоз. Даже запах еды вызывал у нее рвотный рефлекс. Кроме соленых огурцов и хлеба, она ничего не ела. Врачи требовали, чтобы она немедленно легла на сохранение в больницу. Но девушка не хотела об этом даже говорить. Каждую минуту она ждала звонка от Гульнары и ответа из Москвы.

Прошла неделя. Тяжелая. Утомительная. Длинная. В ожидании известий каждый старался чем-то занять себя. Лена писала дипломную работу, Ольга Федоровна шила, Ксюша выбирала имя для малыша. Так и не смирившись с тем, что произошло, женщины научились одному – сдерживать себя. По-видимому, судьба их не зря свела. Хрупкие, нежные, добрые, они были необыкновенно сильными. Но, чем бы они ни занимались, о чем бы ни вели разговор, все думали об одном – как найти Гришу.

Положив ручку на стол, Лена отодвинула тетрадь и посмотрела в окно. В этот момент в коридоре раздался телефонный звонок. Вздрогнув, девушка быстро подбежала к аппарату.

– Алло! – еле сдерживая тревогу, выкрикнула она.

В ответ что-то затрещало.

– Алло, говорите!

– Алло, Лена? – наконец услышала она знакомый мужской голос. – Это я, Дима Серов!

– Да, Дим, привет! – тихо, стараясь не пропустить ни слова, ответила Лена. – Ты как? Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, Леночка. Мне уже лучше. У меня было осколочное ранение. Врачи меня немного подлатали. Так что все уже позади.

– Я рада за тебя! – искренне сказала девушка и вымученно улыбнулась.

– А как ты?

Услышав разговор, в коридор выбежала Ольга Федоровна. Следом за ней с книжкой в руке – Ксюша. Глядя на Лену, женщина взволнованно прижала руки к груди. Словно молясь, она вслушивалась в разговор.

– Дима, у нас беда. Ты все знаешь. Пожалуйста, помоги мне Гришу найти. Скажи, что тогда с вами произошло? Ты можешь мне хоть что-то рассказать? Я ничего не понимаю. Как это – пропал? Вы же всегда были вместе!

В трубке послышался вздох. Словно не решаясь что-то сказать, Серов взволнованно засопел.

– Лен, наверное, это не телефонный разговор. Может, ты приедешь к нам, побудешь с Гульнарой, немного отдохнешь?

– Дим, я не маленькая девочка. Говори, – спокойно, чеканя каждое слово, выговорила она. – Я никогда не думала, что неведение – это так тяжело. Пожалуйста, говори правду.

Некоторое время Дмитрий молчал. Затем тяжело вздохнул.

– Ленка, прости. Наверное, я даже не могу представить, как тебе сейчас тяжело. Веришь, я сам ничего не могу понять. Вроде в то утро все было хорошо. Днем мы провели отличную операцию. Из транспортника вместо настоящих десантников на землю скинули чучела солдат. Комбинезоны, набитые камнями и тряпками. В ответ боевики открыли шквальный огонь. Благодаря этому наши разведчики их засекли. Мы уничтожили все боевые точки «ду́хов». Веришь, тогда не погиб ни один боец! После того как перевал взяли, в бой пошли мы. По дороге на Хост двинулись инженерно-саперные части. Следом за ними вместе с афганским спецназом высадились мы. Я все хорошо помню. Тогда еще было светло. Мы быстро, по одному, прыгали вниз. Сначала выпрыгнул я. Гришка прыгнул за мной. Мы были уверены, что боевиков рядом нет. Неожиданно по нам полоснула пулеметная очередь. Сначала меня пронесло. Подняв голову, я посмотрел вверх. Гришка как-то неестественно склонил голову вбок.

Дмитрий на секунду замолчал. Глубоко вздохнув, продолжил:

– Хоть нас разносило ветром, я хорошо видел, что он поник. На груди у него была кровь, руки упали вниз. Стропы он не держал. Прости. Но я был уверен, что он погиб. В следующее мгновение я почувствовал боль. Моджахеды ранили меня в плечо. К счастью, я не потерял сознание, сел. Оглянувшись, поискал глазами Гришу. Но его нигде не было. Помню, я отстегнул парашют и решил поискать его. Прошел пару метров и вырубился. Все. Больше ничего не помню. Знаю, что по окончании операции наши поисковики выносили оттуда раненых бойцов. Но ни Гриши, ни его парашюта они не нашли. Наверное, без управления парашют унесло в горы. Недалеко от места, где нас подстрелили, находится глубокое ущелье. Дальше – граница с Пакистаном. Пройти туда невозможно. Вокруг – лагеря «духов». Прости, Леночка. Прости, что не уберег.

Несколько минут Лена молчала. Казалось, девушка окаменела. То, что она услышала, подействовало на нее как шок. Один. Зимой. В ущелье. Мертвый? А если живой? А если ранен? Как выжить? Как спастись? И есть ли шанс? А она здесь и ничем, абсолютно ничем не может ему помочь.

– Дима, – тихо, собравшись с последними силами, проговорила она. – Скажи, если Гриша ранен, он может спастись?

Дмитрий опять тяжело вздохнул.

– Леночка, надежда есть всегда. Но, думаю, не в этом случае. Я видел его, он был весь в крови. Парашютом не управлял. Прости.

– Я позвоню. Пока, – шепнула девушка и положила трубку.

Не в силах стоять, Лена ухватилась за тумбочку и плавно опустилась на стул.

– Лена, что он сказал? – наклонившись над ней, спросила Ольга Федоровна и затрясла ее за плечо. – Что?!

Девушка растерянно подняла глаза. Огромные, голубые, они, казалось, смотрели в пустоту, как будто она умерла.

– Ну, говори! – требовательно произнесла женщина. Голос ее дрожал. – Что он сказал? Гриша жив?!

– Он видел, как его ранили, – монотонно, глядя в одну точку, ответила Лена. Голос был осипший, низкий, не ее. – Ни Гришу, ни парашюта поисковики не нашли. Дмитрий сказал, что, скорее всего, его унесло в ущелье… И что шансов выйти оттуда живым практически нет.

Ольга Федоровна вздрогнула и неестественно открыла рот. Наверное, хотела что-то сказать. Губы ее задрожали, и она, побелев, ухватилась за дверь и медленно опустилась на пол. Открыв широко глаза, женщина глубоко вдохнула и перестала дышать.

В квартире повисла жуткая тишина. Секунда, две, три.

– Нет! – громко, протяжно, так, что похолодела кровь, выкрикнула Ксюша и упала на мать.

Словно в тумане прошли следующие дни. Похоронив Ольгу Федоровну, она попрощалась с Ксюшей, которую забрала к себе Гришина родня. Оставить девочку на воспитание Лены комиссия не разрешила. Во-первых, у них не было родства. Во-вторых, Лена была беременна, в-третьих, она не имела ни работы, ни жилья. В эти страшные дни пришел и ответ из Москвы. Выразив сочувствие, в нем сослались на то, что Григорий Калетник был на войне. К сожалению, несмотря на все усилия, найти его не смогли. В списках пленных, подлежащих обмену, его тоже не было. Девушку окутала пустота. Тихо, словно под анестезией, она собрала свои нехитрые пожитки и отправилась на вокзал.

Сжимая в руке клетчатый чемодан, Лена зашла в зал ожидания. Вокруг было полно людей. В зале царила вокзальная суета. Кто-то заходил, кто-то, взволнованно подхватив сумки, спешил к двери. Недалеко от входа, прямо на полу, устроились цыгане. Возле касс, терпеливо переминаясь с ноги на ногу, стояли стройные ряды людей. В проходах между скамейками бегала детвора. Посмотрев по сторонам, девушка поискала свободное место. В углу, возле окна, сидела худенькая старушка. Возле нее было свободное место. Тяжело вздохнув, девушка направилась к ней.

– Можно присесть? – вежливо спросила Лена.

– Садись, – безразлично, не глядя на нее, буркнула старушка.

Запрятав чемодан под скамейку, девушка умостилась возле бабульки. Почувствовав голод, она достала из сумки хлеб. Положить на кусок хлеба было нечего. Переломив хлеб на две части, она запасливо спрятала оставшуюся половинку в сумку. Опустив глаза, медленно, без аппетита начала жевать. По ее щекам потекли слезы.

Лена абсолютно не знала, что делать и как быть дальше. С работы она уволилась. Вернуться назад, в ее положении, с токсикозом, она уже не могла. Искать что-то другое у нее не было сил. Да и вряд ли ее, беременную, кто-то захочет взять на работу всего на несколько месяцев. Жилья она не имела. У нее не было денег даже на еду. Протянуть несколько дней она могла бы. Но где? Здесь?! Нет! Это нереально. От силы тут можно просидеть до утра. Если завтра утром менты снова увидят ее сидящей в зале ожидания, ее точно загребут. Вернуться к родителям? Да, они ее примут. Но примет ли она их? Простит? Нет, никогда! Ведь только на них лежит вина за то, что произошло. К тому же, узнав, что она беременна, отец может ее просто убить. Не исключено, что мать насильно поведет ее на аборт. Этого допустить девушка не могла. Лена была уверена – как бы тяжело ни было, она должна родить. Ее малыш должен жить! Это был плод ее безграничной любви. Это была частичка ее Гриши. Это была ее жизнь. Сомкнув покрасневшие глаза, девушка погрузилась в сон.

Неожиданно кто-то затряс ее за плечо.

– Лен, Лена, эй! – послышалось рядом. – Что с тобой? Тебе плохо?

Вздрогнув, Лена открыла глаза. Радостно улыбаясь, перед ней стоял младший Палладин. В короткой спортивной куртке, вязаной шапке-петушке, он выглядел довольно юным и каким-то нескладным. Высокий, с длинными руками, узкими плечами и довольно тонкой, длинной шеей, Палладин ничуть не изменился. Он, как и прежде, был худеньким, бледным, с маленькими впавшими глазами, и только улыбка, широкая и искренняя, скрашивала его некрасивость.

– Вова? – удивленно протянула Лена и растерянно захлопала глазами.

Опустившись на корточки, Палладин внимательно посмотрел на нее.

– Ты что здесь делаешь?

– А ты? – уйдя от ответа, спросила она.

Лена была уверена: эта встреча ничего хорошего не принесет. О том, что он ее здесь увидел, Владимир, скорее всего, доложит ее отцу. Что ей теперь делать? Схватить чемодан и бежать? Куда? Или наврать, что она едет в гости к родне? Какой? От вороха мыслей в висках девушки застучало.

– А я для нашей группы билеты на Ивано-Франковск брал. Почти целый вагон. Отец бронь сделал. Так что мы все дружно на Новый год двигаем в горы! – радостно ответил Владимир и подмигнул. – Ну а ты куда собралась? Куда едешь?

– Я уже приехала, – в сердцах выговорила Лена и опустила глаза.

Ничего не ответив, Владимир резко поднялся и пристально посмотрел на нее. Слегка наклонившись, подал руку:

– Лен, давай выйдем на улицу или в зайдем кафе.

– Зачем? – безразлично спросила она. – Не стоит.

– Поговорим! Расскажешь, что у тебя случилось, – спокойно ответил Палладин и снова присел. Счастливая улыбка бесследно исчезла с его лица.

– В кафе ее отведи! – неожиданно вмешалась в разговор старушка. Посмотрев на Лену, она сердито нахмурила брови и обиженно поджала нижнюю губу. – Голодная она! Точно знаю. Меня не проведешь!

Палладин удивленно посмотрел на бабульку.

– Понятно, – задумчиво протянул он и, сняв шапку, почесал затылок.

Опустив голову, Лена молчала. Скажи она лишнее слово, наблюдательная старушка может еще чего-то наговорить! Нет уж, лучше молчать. Выяснения и скандалы ей сейчас ни к чему.

Прищурившись, Владимир задумчиво уставился в потолок. Словно там, наверху, кто-то написал для него жизненно важный ответ. Его светлые рыжеватые брови сошлись на переносице, сделав лицо неподдельно серьезным и взрослым. Тяжело вздохнув, парень перевел взгляд на Лену и решительно сказал:

– Так, посиди здесь. Только никуда не уходи! Я скоро приду! Мне надо позвонить.

– Моему отцу, да? – тихо, чуть не плача, спросила она.

– Нет, – твердо ответил Палладин и снова присел. – Лен, я все понимаю. Я тебя не подведу! Мне надо позвонить друзьям. Посиди здесь. Я правда хочу тебе помочь!

Взволнованно вглядываясь в его лицо, девушка потерла кулаками глаза и по-детски шмыгнула носом.

– Хорошо. Я подожду, – обреченно ответила Лена. Выбора у нее не было. Никакого.

Поднявшись, Владимир поискал глазами телефон-автомат.

– Все! Две минуты! Я сейчас!

Быстро пробираясь сквозь толпу людей и все время оглядываясь, он подошел к телефону-автомату. По-прежнему не теряя ее из виду, Палладин бросил «двушку», помахал Лене рукой и стал о чем-то оживленно говорить собеседнику. Было видно, что он взволнован. Кивнув, парень устало наморщил лоб. Судя по выражению его лица, он кого-то о чем-то просил. Затем, замолчав, Владимир долго слушал того, с кем говорил. Наконец он повесил трубку и, весело посмотрев на девушку, снова махнул ей рукой. Облегченно вздохнув, парень пошел к ней.

– Идем! – требовательно сказал Палладин и протянул руку.

– Куда? – насторожилась девушка. Вжавшись в скамейку, она растерянно смотрела на него.

– На квартиру к моим друзьям, – наклонившись, ответил Владимир и пояснил: – У них сессия уже закончилась. Умные такие ребята. У всех «автомат»! Все дружно разъехались по домам. Ключи оставили мне. Поехали! Не жить же тебе на вокзале. Поехали, там поговорим.

Прикусив губу, девушка нерешительно подняла глаза. Идти или не идти? А если это ловушка, а если там будет ждать отец?