Текст книги "Запрет на любовь. Книга 1. На грани"

– Пожалуйста, постарайся уснуть. – В горле застрял комок, и слова давались Алиссе с трудом. – Через час твоя очередь вести.

Вздохнув, Сэм снял бейсболку, бросил ее на заднее сиденье и устало потер лоб:

– Извини, я не хотел злить тебя, когда… когда сказал то, что сказал. Просто раньше я не говорил об этом. Надо было сказать, что я люблю тебя, еще до того, как…

– Постарайся заснуть, – безнадежно повторила она.

Сэм помолчал несколько минут, и Алисса уже собиралась успокоиться, когда он сказал:

– Надо было написать это шоколадным сиропом у тебя на животе. Помнишь ту первую ночь?..

Ту первую ночь, когда она напилась и наручниками приковала к себе Сэма, чтобы он не смог удрать из отеля и броситься на помощь своему другу Джону Нильсону. Ту ночь, когда она забыла обо всем и до утра занималась любовью со Старреттом, а он отыскал где-то бутылку шоколадного сиропа «Херши» и…

До сих пор при виде шоколада она чувствовала странное головокружение.

Алисса молчала, плотно сжав губы. Если она не станет отвечать, он решит, что разговор закончен, и уснет.

По крайней мере, так обязательно сделал бы тот Сэм Старретт, которого она знала раньше.

Вместо этого он тяжело вздохнул:

– Молчишь? Знаешь, Лис, с тех пор я вспоминаю тебя всякий раз, как ем шоколад. – Сэм пошевелился, и Алисса знала, что сейчас он смотрит на нее. – Как будто чувствую во рту твою сладость.

О господи!

– Спи, – сказала она и удивилась тому, как холодно и ровно прозвучал ее собственный голос. – Или смени тему. Или я разворачиваю машину и еду назад.

Сэм опять вздохнул:

– Хорошо. Ты победила. Подчиняюсь.

Он еще немного помолчал, на этот раз совсем недолго – всего секунд тридцать.

– Интересно, каковы шансы, что мы найдем Мэри-Лу и Хейли в Уалдо?

– Не знаю. У нас слишком мало фактов. – Алисса была рада, что он заговорил на безопасную тему и можно забыть о словах, эхом отдающихся в ее сознании.

«Как будто чувствую во рту твою сладость».

– Я все пытаюсь понять, почему Мэри-Лу решила убежать. – Его голос стал совсем усталым, а техасский акцент – гораздо явственней. – И пытаюсь представить весь тот день. Вот она забрала Хейли из яслей и пришла домой, сразу же зашла на кухню и на полу увидела Джанин с дыркой в голове. Не удивительно, что она сразу же выскочила из дома, но непонятно, почему не села в машину и не поехала в полицейский участок.

– Возможно, знала убийцу, – предположила Алисса, – и не хотела выдавать его или ее. – Она отхлебнула остывший кофе из бумажного стаканчика, чувствуя, что и сама смертельно устала.

– Или убийца еще был в доме, когда она пришла, – мрачно сказал Сэм. – И он загнал ее и Хейли в машину, угрожая оружием, и куда-то увез их. – Он помолчал. – В этом случае они обе, скорее всего, мертвы.

– Мы не можем этого знать.

– Да, я понимаю. Я не верю, что они убиты. Я не думаю… – На этот раз Сэм замолчал надолго. Только через несколько минут он заговорил снова: – Знаешь, когда я открыл ту дверь, увидел на полу Джанин и подумал, что это Мэри-Лу… – Он откашлялся. – Я подумал, что Хейли тоже там, внутри.

– Знаю, – тихо сказала Алисса.

Сэм молчал, а она вспомнила, как он закрыл лицо руками, пытаясь скрыть эмоции, когда услышал, что тело принадлежит Джанин. И еще она вспомнила, как он плакал. И не один раз.

– Я тогда был уверен, что она тоже мертва, – продолжал Сэм, – и мог думать только о том, как она испугалась. Понимаешь, я боялся, что и ее застрелили, и еще больше боялся, что она осталась жива. Представляешь? Полуторагодовалый ребенок, запертый в доме с мертвой матерью? Я думал, что она умирала от голода. И кричала, пока не сорвала горло. – Его голос задрожал. – Господи…

На этот раз Алисса крепко вцепилась в руль, чтобы удержаться и не погладить Сэма.

– Поэтому ты и не стал ждать Мэнни Конеско, чтобы обыскать дом? – догадалась она.

– Да. Я не мог ждать. Я думал, что если она там…

– Прячется в темной кладовке, – прошептала Алисса.

– Нет, я знал, что, если Хейли в доме, она мертва.

– Знаю, – кивнула Алисса. – Я о другом…

Она почувствовала, что Сэм пристально смотрит на нее.

– Может, Мэри-Лу оставила Хейли в Уалдо? – поспешно сказала она. – Со своей матерью?

– Ее мать алкоголичка, – покачал головой Сэм. – Мэри-Лу ни за что бы не оставила с ней Хейли. Если, конечно, Дарлен не завязала. Что, наверное, не исключено. Надеюсь, они…

– Если мы не найдем их в Уалдо, надо будет завтра утром переговорить с этим торговцем машинами из Гейнсвилла и выяснить, была ли Мэри-Лу одна или с кем-то, узнать приметы…

И что дальше? Алисса понимала, о чем думает Сэм: если Мэри-Лу – при условии, разумеется, что это именно Мэри-Лу продала черную «хонду» – продолжала двигаться на север, то сейчас, через три недели, она может оказаться где угодно: от Канады до Мексики.

– Мы попробуем примерно рассчитать, докуда она могла доехать, когда узнаем, сколько денег она получила за машину, – предположила Алисса. Конечно, только в том случае, если Мэри-Лу ехала одна, а не с человеком, который, возможно, угрожал ей.

Теперь они ехали по хорошо освещенному участку дороги, и, обернувшись на Сэма, она обнаружила, что тот все еще пристально смотрит на нее.

– Поговори со мной, – негромко попросил он.

Алисса не хотела даже вспоминать, сколько бессонных ночей провела, мечтая об этом: Сэм Старретт, практически секс-символ, ездит совсем близко, смотрит на нее и хочет поговорить.

– А разве я не говорю?

Он покачал головой.

– Кто был в темной кладовке, Лис?

7

– Это была ты? – спросил Сэм.

Ну, давай же! Наверное, им действительно надо просто поговорить. Алисса считает, что он ее не знает. А откуда он мог ее узнать, если любой едва начавшийся между ними разговор, моментально перерастал в ссору не на жизнь, а на смерть?

Хотя, конечно, следует признать, что инициатором этих ссор не всегда была Алисса.

Оторвавшись от дороги, она на секунду повернулась к нему, но выражение ее лица оставалось непроницаемым, по крайней мере, для Сэма.

Интересно, поняла ли она, как сильно он старается наилучшим образом воспользоваться этой неожиданно выпавшей возможностью побыть вдвоем.

Алисса открыла рот, будто собираясь что-то сказать, но передумала и опять закрыла. Потом она все-таки заговорила, не глядя на него:

– Моя мать умерла, когда я была еще ребенком.

– Знаю, тебе было тринадцать лет, – кивнул Сэм.

– Разве я рассказывала тебе об этом? – удивилась она.

– Да. Не помнишь? Ну, тогда в баре, а потом ты пришла в мой номер и приковала меня к себе наручниками. Ты тогда не вдавалась в подробности, но сказала, что тебе было тринадцать, когда она умерла.

Она сказала, а он запомнил. С тех пор прошло несколько лет. Сэм внимательно наблюдал за тем, как эта новость доходит до сознания Алиссы.

– Я не помню, – сказала она и опять поглядела на него. Глаза на тонком личике казались огромными, а вся она – хрупкой, ранимой и даже испуганной. Сэм знал, что это не так. Алисса Локке крепче стали и ничего на свете не боится.

– Я вообще не очень хорошо помню ту ночь, – призналась она, а потом поправила себя: – Вернее, не помню, о чем мы тогда говорили. И весь вечер помню какими-то обрывками. Давай не будем сейчас об этом.

– Хорошо, – согласился Сэм. – Извини. На самом деле, я и не пытался… Я не собираюсь смущать тебя.

Она опять быстро и подозрительно посмотрела на пего:

– Да? Интересно, почему мне в это не верится?

– Потому что ты вообще не веришь ничему, что я говорю. По-моему, мы это уже точно установили.

Алисса засмеялась.

Отлично. Пусть смеется. Смех – это лучше, чем застарелая и, тем не менее, острая боль.

«Сэм, ради бога, ты просто выпотрошил меня!»

Он до сих пор помнил, какое у нее сделалось лицо, когда он объявил, что женится на Мэри-Лу.

Но ведь потом, уж после того, как родилась Хейли, они случайно встретились во время антитеррористической операции в Индонезии, выпили вместе кофе, и Алисса призналась ему, что всегда считала их отношения всего лишь приятным эпизодом. Мимолетным приятным эпизодом, если говорить точнее. Короткой, ни к чему не обязывающей связью. Привет, привет, спасибо, до свидания. Только и всего.

Именно так она и сказала ему за чашкой паршивого эспрессо. И вроде бы никакой боли этот сценарий не предполагал.

– Значит, ты врала? – неожиданно для себя спросил он Алиссу. – Там, в баре, в Джакарте, когда мы пили кофе?

– Какая теперь разница? – пожала она плечами, не глядя на Сэма, и включила сигнал поворота. – Я же все равно выхожу замуж за Макса.

О-ох! Вот как, оказывается, потрошат. Сначала вот так – сильно и точно – втыкают нож в живот.

– Я думаю, тебе надо его бросить, – решительно заявил Сэм, потому что и так слишком много лет потратил, тщательно скрывая от Алиссы свои желания и чувства. – А нам надо начать все заново. – Он протянул ей руку: – Привет. Меня зовут Роджер Старретт. Некоторые называют меня Сэмом. Это прозвище я получил, когда поступил в отряд «морских котиков». Сначала меня прозвали «Хьюстоном» из-за «Роджер – Хьюстон» – помнишь? – позывные космического шаттла. Но «Хьюстон» показался всем слишком длинным, и меня стали звать «Сэмом», из-за Сэма Хьюстона.[5]5
  Сэмюель Хьюстон – военачальник и первый губернатор Техаса.


[Закрыть] Еще я отзываюсь на имя Боб, и ты, возможно, заметила, Ной называет меня Ринго. Боб – это потому что в какой-то книге есть герой, которого зовут Боб Старретт, а Ринго – потому что дядя Уолт, дедушка Ноя, прозвал меня так, когда я учился в седьмом классе. Он очень любил «Битлз».

– Я видел, как ты стреляешь, – продолжал Сэм, намеренно не давая ей вставить слово. – Круто! Еще меня поразило то, что ты делала в Бюро все эти годы. Ты мне нравишься, Локке. Если бы ты прикрывала мне задницу, я был бы за нее совершенно спокоен. И я очень хочу получше узнать тебя.

Алисса не пожала протянутой руки. И даже не посмотрела в его сторону. Молча она свернула с шоссе на ярко освещенную заправку.

Только остановившись у колонки и заглушив двигатель, Алисса повернулась к Сэму:

– Неужели ты всерьез думаешь, что я готова обо всем забыть и начать заново то, чего на самом деле никогда и не было, в тот самый момент, когда мы ищем твою жену и дочь?

От ее ледяного взгляда Сэму стало холодно.

– Бывшую жену, – быстро поправил он и тут же понял, что сказал это напрасно. Алисса была не в том настроении, чтобы воспринимать юмор.

– Я дура, что согласилась, – поморщилась она. – Нельзя мне было ехать с тобой в Уалдо, и нельзя было выпускать тебя из Сарасоты, пока следствие не установит, что ты больше не являешься главным подозреваемым.

– Но ты же знаешь, что я не…

– Заткнись, – жестко скомандовала Алисса. – Теперь моя очередь говорить. Еще раз попробуешь приставать ко мне, Старретт, и тут же окажешься в местном отделении полиции, а они быстренько доставят тебя обратно в Сарасоту.

Кажется, она это серьезно. Вслед за Алиссой Сэм вылез из машины и подошел к колонке. Ее рука дрожала от злости, когда она проводила кредитной карточкой по считывающему устройству компьютера.

Неужели она обвиняет его в… И еще на него же и злится?

– Я не приставал к тебе, – возразил он, стараясь говорить спокойно. Сэм знал, что ни в коем случае не должен выходить из себя и, тем более, демонстрировать это Алиссе, но он слишком устал, чтобы помнить об осторожности. – Если ты считаешь, что это называется «приставал»… Блин! Я покажу тебе, как пристают по-настоящему!

Он схватил ее и прижал к себе, с силой, всем телом. И сердце на мгновение замерло, готовясь разорваться, потому что он опять держал в объятиях Алиссу Локке. А потом Сэм вдруг растерялся, потому что Алисса стояла совершенно неподвижно.

Если бы она попыталась бороться, Сэм знал бы, что делать и что говорить.

Вместо этого она замерла и, задрав голову, смотрела ему прямо в глаза.

– Я мечтаю об этом каждую ночь, вот уже два года, Лис, – прошептал Сэм. – Я душу дьяволу готов продать, чтобы ты опять стала моей.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и на мгновение ему даже показалось, что все будет хорошо, потому что Алисса пододвинулась еще ближе, оказавшись между его бедер. Если бы он чуть похуже знал ее, то решил бы, что она готова сдаться. Но он ее знал и поэтому, быстро отпрыгнув в сторону, повернулся к ней боком, и колено, нацеленное в пах, угодило ему в бедро.

Стряхнув его руки, Алисса отскочила назад.

– Какой же ты засранец, Старретт! Тебе обязательно надо доказать, что ты прав? Значит, вот так ты пристаешь по-настоящему? Большое спасибо за демонстрацию. И прости, что сначала не догадалась. В дальнейшем советую тебе сразу же переходить к делу, а не тратить время на слова и прочие деликатности. У тебя это плохо получается. И чтобы расставить все точки над «i», предупреждаю: еще раз прикоснешься ко мне – и дальше будешь доживать с яйцами всмятку.

Неужели она подумала?..

– Это была не демонстрация… – Сэм потряс головой. – То есть, сначала – да…

– Если ты хочешь добраться до Уалдо, то не скажешь больше ни слова! – Алисса резко открыла крышку бензобака и вставила шланг. – С этого момента я с тобой не разговариваю. А раз уж ты такой бодрый, то садись-ка за руль, а я посплю на заднем сиденье.

Ох, черт! Кажется, он немного перестарался. Опять!

– Матерь божья! – присвистнул Сэм.

Алисса выпрямилась на заднем сиденье и протерла глаза. Да уж, действительно, матерь божья.

Во Флориде имелись прекрасные стоянки для автофургонов – с ухоженными газонами, цветущими зелеными изгородями и белоснежными домиками на колесах, выстроенными ровными шеренгами.

Стоянка, к которой они только что подъехали, была совсем другой.

Больше всего она напоминала декорацию к известному фильму ужасов, в котором отвратительные герои с гнилыми зубами моются примерно раз в шесть лет и живут на свалке, в компании свирепых питбулей.

Сэм остановил машину перед искореженной металлической коробкой, которая когда-то, наверное, была белоснежным автофургоном, а сейчас больше всего напоминала ржавую консервную банку, поставленную на спущенные колеса. Сквозь кривые жалюзи на улицу пробивался тусклый электрический свет.

– Неужели это?..

– Дом номер два, Хэппи-лэйн, – мрачно подтвердил Сэм. – Мэри-Лу здесь нет. Она и на три минуты не оставила бы Хейли на этой помойке, не говоря уже о трех неделях.

– Когда люди в отчаянии, они иногда делают странные вещи. – Алисса пригладила волосы и вытянула шею, пытаясь заглянуть в зеркало заднего вида. И встретилась в нем с взглядом Сэма.

– Ты, кажется, собиралась никогда больше со мной не разговаривать.

– Я и не разговариваю, – буркнула Алисса. Полтора часа, проведенные на заднем сиденье в какой-то странной полудреме, не прибавили ей бодрости, но зато помогли свести общение со Старреттом к минимуму. – Я просто думаю вслух, а ты подслушиваешь. Думаю, надо заглянуть внутрь и проверить, кто дома.

Она нажала на ручку дверцы, но Сэм не двинулся с места.

– Твою мать! – вдруг глухо выругался он. – Понимаю, что это глупо… Я и сам говорил, что Хейли здесь не будет, но все-таки так надеялся, что она… – Он ударил кулаком по рулю. – Твою мать!

Алисса не знала, чем утешить его. «Не волнуйся, мы найдем ее»? Но она совсем не была в этом уверена. Если Мэри-Лу и Хейли силой увезли на какую-нибудь богом забытую свалку или болото и там застрелили, их тела, скорее всего, никогда не будут найдены.

И все-таки она почему-то не верила, что они мертвы. Так просто в жизни ничего не бывает.

Господи, неужели она действительно это подумала? Какой ужас!

– Если сегодня нам не удастся ничего узнать, – попыталась она успокоить Сэма, – узнаем завтра, когда поговорим с этим торговцем машинами из Гейнсвилла.

Он кивнул:

– Да, я понимаю. Просто… это будет только завтра… Черт! Я не очень терпеливый.

Это Алисса знала и без него.

Он опять встретился с ней взглядом в зеркале, попробовал улыбнуться, но тут же отказался от этой попытки.

– Прости меня. Я просто… просто до смерти боюсь за нее, понимаешь?

Она знала, что ни в коем случае не должна прикасаться к нему. Такие, как Сэм Старретт, всегда понимают это по-своему. И все-таки Алисса протянула руку и дотронулась до его плеча, изо всех сил стараясь, чтобы прикосновение получилось коротким и чисто дружеским.

Плечо под хлопковой тканью футболки было теплым и твердым. Сэм быстро накрыл ее пальцы своими, но даже не попытался пожать их. А когда Алисса попробовала убрать руку, не стал ее удерживать.

– Мне очень жаль, – сказала она, будто извиняясь. Ей действительно было о чем пожалеть.

– Хорошо, пошли. – Сэм забрал бейсболку с заднего сиденья.

– Пошли, – согласилась Алисса. – Может быть, миссис Моррисон… Как ее зовут?

– Дарлен.

– Может, она знает, где сейчас Мэри-Лу и Хейли.

– Да, – кивнул Сэм, и Алисса поняла, что он нисколько в это не верит.

Он глубоко вдохнул, выдохнул и, выключив двигатель, выбрался наружу.

Господи! Ну и запах! Будто в канализационной трубе.

Перед фургоном красовалась огромная мусорная куча, в которой можно было разглядеть искореженный велосипед, какие-то полосатые металлические прутья, сломанную тележку из супермаркета, ржавый остов машины и массу других, уже не подлежащих опознанию вещей.

Предварительно попробовав ногой подозрительного вида ступеньки, ведущие к маленькой двери, Алисса поднялась по ним и решительно постучала. Внутри немедленно раздался нестройный и очень неприветливый лай. Взяв Алиссу за локоть, Сэм отодвинул ее и вышел вперед как раз в тот момент, когда дверь распахнулась.

– После двух ночи – никакой работы, – слегка заплетающимся языком сообщила вышедшая из нее женщина, еще не успев разглядеть, кто стоит перед ней. – Я соблюдаю режим. – В хриплом баритоне заядлого курильщика еще можно было расслышать медовую южную тягучесть.

Сзади женщину освещала висящая на шнуре голая лампочка, поэтому они толком не видели ни ее лица, ни фигуры. Кажется, на ней был надет какой-то балахон, распахнутый спереди.

– Дарлен Моррисон? – спросил Сэм.

– Иногда меня и так зовут, красавчик. Нет, вы только поглядите на него! Для тебя, котик, я готова сделать исключение и немного поработать сверхурочно. Пятьдесят баксов за полное обслуживание, а за двадцать или бутылку скотча я тебе так подрочу, что у тебя глаза на лоб вылезут. Гондон твой.

Какая прелесть! Похоже, миссис Моррисон ни разу не встречалась с собственным зятем. И, похоже, Сэм пребывал в неведении относительно того, чем его теща зарабатывает на жизнь. На какое-то время у него просто пропал дар речи.

Алисса шагнула вперед:

– Миссис Моррисон, боюсь, вы неправильно нас поняли. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов…

– Чертовы копы! Убирайтесь отсюда и даже не пытайтесь вернуться без ордера! – Дарлен быстро шагнула назад и захлопнула дверь у них перед носом.

Алисса удивленно посмотрела на Сэма:

– Я ведь специально не сказала ей, что мы…

– Даю вам три секунды, а потом спускаю собак! – раздался хриплый крик из фургона. – Раз!

– Миссис Моррисон, мы ищем вашу дочь, – прокричала в ответ Алисса, хотя по голосу Дарлен было совершенно ясно, что она не пойдет ни на какие переговоры.

– Два!

Кажется, Сэм тоже это понял, потому что уже доставал из кучи мусора железные прутья.

– Лови, Лис! – он бросил одну из них Алиссе.

– Три!

Дверь распахнулась, и из нее вылетели два ощерившихся, рычащих клубка шерсти.

Бросившись им наперерез, Сэм ударил первую собаку прутом и отшвырнул другую ногой, не давая им приблизиться к Алиссе. Его бейсболка свалилась на землю, и длинные волосы летали по воздуху, пока он крутился вокруг своей оси, точно угадывая, где в следующую секунду окажется разъяренный пес.

Алисса пока не вмешивалась, понимая, что больше поможет ему, если не станет мешать. Ей и самой приходилось бывать в подобных ситуациях, и она знала, что нет ничего хуже, чем отражать нападение, когда кто-то путается у тебя под ногами.

Одна из собак выглядела опаснее и крупнее, но и у маленькой была полная пасть острых зубов. Получать удары им обеим очень не нравилось, но та, что поменьше, оказалась злее и каждый раз возвращалась за новой порцией.

Отбиваясь от нее, Сэм левой рукой вытащил из кучи искореженный велосипед и швырнул его в большую собаку. Та немедленно поджала хвост и убежала.

Маленькая припала к земле и, прижав к голове уши, с низким угрожающим рычанием следила за железякой, которой размахивал Сэм.

– Я не хочу причинять вред вашей собаке, – крикнул он Дарлен Моррисон, наблюдавшей за ними из своей консервной банки. – Отзовите ее!

Тень за окном пошевелилась, но осталась на месте.

Убедившись, что хозяйка видит ее, Алисса неторопливо расстегнула кобуру и, взяв пистолет двумя руками – ненужный, но впечатляющий прием, – навела его точно меж глаз рычащего пса.

– А мне плевать на вашу собаку, но совершенно не хочется заниматься ненужной писаниной, – громко сообщила она Дарлен. – Нам надо просто поговорить с вами. Вам ничего не грозит. Пока. Но если ваш пес еще раз попробует напасть на моего напарника, я его застрелю.

– Надеюсь, пса, а не напарника, – вполголоса пробормотал Сэм, не сводя глаз с собаки.

Алисса не обратила на него внимания.

– Если я произведу хоть один выстрел, мне придется заполнять кучу бумаг. И уж если я этим займусь, будьте уверены, я сумею припаять вам нападение при отягчающих обстоятельствах.

– Я ведь только защищаю свою собственность! – раздался голос из фургона. – Против этого нет закона!

– Зато в этом штате существует закон против приставания к мужчинам, – напомнила Алисса.

Дверь фургона со скрипом отворилась.

– Трэппер! – рявкнула Дарлен. – Домой!

Пес взлетел по ступенькам и, в последний раз тявкнув на Сэма, скрылся внутри.

– Спуститесь к нам, мэм, – потребовала Алисса. Пистолет она опустила, но не спешила убирать в кобуру.

– Вы сказали, что хотите просто поговорить.

– Так и есть. Но только не в фургоне. – Она оглянулась на Сэма: – Ты в порядке?

– Да. А ты?

– В полном. – А что с ней сделается, если она только стояла и смотрела? Интересно, сколько еще собак должно было выскочить из фургона, прежде чем Сэму потребовалась бы ее помощь?

– Что вы сделали с Хоуком? – обиженно спросила миссис Моррисон, спускаясь по ступенькам. – Хоуки! Мальчик! – завопила она. – Иди сюда, трусишка!

– Он умчался отсюда на такой скорости, – объяснил ей Сэм, подбирая с земли свою бейсболку и отряхивая ее о колено, – что вряд ли вернется до завтрашнего утра.

Теперь, когда на Дарлен падал свет уличного фонаря, Алисса заметила ее несомненное сходство с дочерью. И впервые в жизни искренне пожалела Мэри-Лу Моррисон Старретт.

Только представить себе, что твоя мать… за бутылку виски…

Матерь божья, как сказал бы Сэм!

– Я лейтенант Сэм Старретт, мэм. Бывший муж вашей дочери Мэри-Лу.

Дарлен Моррисон издала звук, похожий на смех:

– Вот так раз, красавчик! Что ж ты сразу не представился?

17 июня 2003 года. Вторник.

Том Паолетти успел проснуться и уже натягивал брюки, когда дверь в его комнату распахнулась.

Минуту назад его разбудил шум, доносящийся из вестибюля. Люди, вошедшие в здание, не пытались соблюдать тишину. И, кажется, их было много, целая толпа.

Том почему-то сразу же вспомнил о суде Линча.

А потом подумал, что шестнадцатый отряд вернулся на базу и сейчас идет освобождать его.

Обе мысли были одинаково абсурдными.

Однако, что бы там ни происходило, Том решил, что надеть штаны не помешает.

Застегивая молнию, он быстро взглянул на часы: шесть двенадцать. В ВМС это не считалось ранним утром, но все-таки Том удивился, обнаружив, что большинство вошедших одеты в костюмы. Он узнал несколько человек из ФБР и огляделся в поисках Макса Багата. Однако среди пришедших его не оказалось. А вот адвокат из военно-юридического отдела был тут, и Том решил, что это не предвещает ничего хорошего. Хотя о линчевании, похоже, речь не шла.

Наверное, вся эта толпа опять собирается его допрашивать. А в шесть двенадцать утра это может означать только одно: за ночь они нарыли какой-то след, который показался им горячим.

– Что происходит? – спросил он у адвоката в форме лейтенанта, но тот лишь покачал головой. Непонятно – не знает или не хочет говорить. Скорее всего, не знает, решил Том.

Им пришлось подождать, пока он занимался туалетом, брился и облачался в парадную форму. У Тома было такое чувство, что он одевается на собственные похороны, чему немало способствовало зловещее молчание, царившее в комнате.

Потом, в сопровождении охраны, следящей за ним так пристально, словно он был самим Усамой Бен Ладеном, Том спустился вниз и был посажен в автомобиль, который довез их до ближайшего административного здания. Зайдя внутрь, все расселись в большом конференц-зале.

Там их дожидались еще люди из ФБР, но Макса среди них он по-прежнему не видел.

Том сел за стол и положил перед собой блокнот. Потом достал из кармана карандаш и аккуратно пристроил его рядом с блокнотом. За ночь ему удалось припомнить почти все подробности той давней операции по уничтожению упавшего в озеро вертолета, о которой его так дотошно расспрашивали вчера. Теперь у него имелся почти поминутный отчет, начиная с вылета отряда из Коронадо и заканчивая их возвращением на базу. И он был готов к любым вопросам.

Однако первый из них совершенно его ошеломил.

– В каких отношениях вы состоите с Мэри-Лу Старретт?

Он даже засмеялся от удивления. С кем?

– Простите?

– В каких отношениях вы состоите с Мэри-Лу Старретт?

Том покачал головой:

– У меня нет никаких отношений с… Вы спрашиваете о жене лейтенанта Старретта, так ведь? – Наверное, правильнее было бы сказать «о бывшей жене». Ее ведь, кажется, действительно звали Мэри-Лу.

– Как давно вы знакомы с Мэри-Лу Старретт?

Боже милостивый, чего они от него хотят? Это ведь не случайные вопросы?

– Не знаю, – признался Том. – Надо вспомнить. Я не уверен, но, кажется, мы познакомились вскоре после того, как она вышла замуж за моего лейтенанта.

– Вам известно, где Мэри-Лу Старретт находится в настоящий момент?

На этот вопрос он мог ответить, не раздумывая:

– Нет. Мне известно, что она уехала из Сан-Диего примерно полгода назад. Кажется, во Флориду. Лейтенант Старретт сообщил мне тогда, что они расходятся и что она подала на развод. Честно говоря, я даже обрадовался этому. И мне, и моему заместителю было совершенно ясно, что их брак не удался и что это плохо сказывается на выполнении офицером Старреттом служебных обязанностей.

– Когда вы последний раз говорили с Мэри-Лу Старретт?

– Я не помню, чтобы вообще говорил с ней. Ну, то есть здоровался, спрашивал, как дела, и все. А как это все связано с…

– Вопросы здесь задаем мы. Когда вы последний раз видели Мэри-Лу Старретт?

– Не помню. Повторяю, я почти не знал ее. Она не являлась подругой… – Том собирался сказать «Келли», но передумал, не желая упоминать ее имя в этой обстановке. – Наши круги общения никак не пересекались. Я только несколько раз видел ее, когда она приезжала на базу навестить Сэма – лейтенанта Старретта.

– Вы когда-нибудь вели с Мэри-Лу Старретт переписку по обычной или электронной почте?

Мать честная! Терпение Тома быстро подходило к концу, а он знал, что оно ему еще понадобится. Потому что это утро, похоже, будет чертовски долгим.

Телефон Алиссы зазвонил в восемь сорок пять.

– Локке слушает, – сонным голосом пробормотала она, изо всех сил надеясь, что кто-то ошибся номером.

– Без пятнадцати девять утра, а ты еще спишь? Или я опять перепутал часовые пояса?

Ее напарник, Джулз Кэссиди.

– Уже не сплю, – вздохнула Алисса.

Джулз был не первым ее напарником после выпуска из Куантико. Но уже через три недели после начала работы, познакомившись более чем с дюжиной потенциальных партнеров и подивившись удивительному разнообразию особей (ей попалось два Джеймса Бонда, четыре самодовольных сноба из Управления Разведки, один оживший благородный герой старых вестернов, по десять раз на дню говоривший: «Позвольте мне помочь вам, маленькая леди», и десяток экземпляров, считающих, что «напарники должны быть близкими людьми. По-настоящему близкими. Поэтому давай после работы зайдем куда-нибудь выпить», Алисса буквально взмолилась, чтобы ей дали в напарники Джулза Кэссиди.

Он был хорошеньким, как картинка, с точеным лицом, стильно подстриженными волосами, которые, по настроению, то красил, то обесцвечивал, и с тренированным, гибким телом. Свои первые несколько лет в ФБР Джулз провел, внедряясь в подростковые банды и расследуя все – от убийств до трафика наркотиков. О таком партнере – ловком, хитром, опытном, наделенном острым умом и еще более острым языком – Алисса могла только мечтать.

И, вдобавок ко всему, он был геем.

Откровенным и жизнерадостным геем.

Джулз оказался идеальным напарником, а вскоре стал ей и близким другом.

– Ты где? – все еще сонным голосом поинтересовалась Алисса. – На Гавайях? На Гавайях сейчас, наверное, около четырех утра.

– Нет, душа моя, я в самолете где-то над Мексиканским заливом, – доложил Джулз. – Лечу к тебе на высоте десяти тысяч метров. И трачу сорок баксов в минуту, для того чтобы поболтать с тобой по смешному маленькому телефончику, приделанному к спинке кресла.

Алисса, наконец-то, проснулась:

– Ты же не должен был возвращаться до… До пятницы?

– Вот именно, но вчера мне позвонила Ларонда и объявила, что я срочно понадобился боссу. Макс, романтичный дурачок, хотел, чтобы я вылетел сразу после мамочкиной свадьбы. Он же не знал, что у нас в семье все не как у людей. Мы просто не можем без психодрам. Мамаша сбежала за два дня до свадьбы, Фил кинулся за ней и, в конце концов, они окольцевали друг друга в Токио. Почему в Токио? А хрен его знает. Присутствовал ли я на церемонии, после того как преодолел специально ради этого хренову кучу миль? Ничего подобного. Меня даже близко не было. Молодожены решили не возвращаться на Гавайи, а мне ничего не оставалось, кроме как сесть в первый же самолет и полететь домой. Что я сейчас и делаю. Встретишь меня в аэропорту, любовь моя?

– Джулз, я ведь не в Вашингтоне.

– Я в курсе, Шерлок. Я и сам лечу в Сарасоту. Если я правильно понял, наш маленький дружок Сэм Старретт отыскал себе на задницу неприятностей в солнечной Флориде?

Алисса села в постели:

– Ты летишь в Сарасоту?

– И я, и Джордж, и Деб, и Яши, и Франни, и новый парень, не помню, как звать. Даже Ларонда летит к вам со скоростью звука.

Алисса включила свет.

– Я ничего не понимаю… Почему все… Что происходит?

– М-да, завеса тайны становится все более непроницаемой. Я думал, это ты мне хоть что-то объяснишь.

– Я сейчас не Сарасоте. Я в Гейнсвилле. Мы с Сэмом приехали сюда ночью.

– Чтобы поговорить с торговцем подержанными автомобилями?

– Вот именно. Значит, ты в курсе?

– Мертвая бывшая жена три недели печется на кухне, – начал быстро перечислять Джулз. – Нет, стоп, стоп, не жена, а свояченица. Мэри-Лу Старретт и Клайд Ригли в розыске. Ригли обнаружен. Мэри-Лу, судя по всему, косит под свою сестру, загнала ее машину какому-то хрену в Гейнсвилле три недели назад и тогда же отоварила кредитку в универмаге «Оранж Парк» в Джексонвилле. Вот все, что я знаю, и если тебе нечего добавить, давай перейдем к личным вопросам, куколка. Если я правильно понял, вы с Сэмми отправились на ночь глядя в Гейнсвилл и провели эту ночь… Интересно, где? Ты же знаешь, что я люблю Роджера Старретта, как брата, но… Ты что, совсем съехала с резьбы, Алисса?