Текст книги "Грех и чувствительность"

– Если хочешь узнать мое мнение, то тебе вообще не нужно ничего надевать на себя.

– Уверена, что это очень понравилось бы любому хозяину постоялого двора.

– Это понравилось бы мне, что важнее всего. – Откинув шторку, он взглянул на пейзаж за окном. – Мы все равно нигде не будем слишком долго задерживаться.

– Ты боишься, что я передумаю? – Она уже говорила ему, что ее репутация загублена. Спасет ли ее скороспелый брак? Ведь Мельбурн может не признать его и отослать ее из Лондона, приказав никогда не возвращаться. Валентин существенно сузил ее выбор, но, засыпая на его плече, она не могла на него сердиться.

Ситуация была сложная, но он был рядом с ней, и уже одно это обстоятельство позволяло ей по крайней мере наслаждаться приключением. Из всего, что говорил Валентин, одно было абсолютной правдой: никто, кроме него, не смог бы заставить ее почувствовать себя такой свободной и полной надежд на будущее. Она полюбила его. И пока этого достаточно. В течение многих недель она боялась надеяться, что Валентина можно всерьез рассматривать как претендента на роль будущего мужа, хотя очень желала этого. Как видно, она должна была сердечно поблагодарить святого отца Майкла за сбывшуюся мечту.

– Боюсь, как бы нас не нагнали твои братья. С моей стороны было бы дурным тоном убивать кого-нибудь из твоих близких родственников до нашего бракосочетания.

Элинор взглянула на него. Это было сказано шутливым тоном, но она подозревала, что он совершенно серьезен.

Она почувствовала нервное возбуждение. Несмотря на усталость, девушка никогда еще не испытывала такого подъема сил. Валентин ее волновал, удивлял, доставлял удовольствие, но был абсолютно прав, говоря о возможных возражениях со стороны братьев. Зная репутацию Валентина как человека, попирающего правила приличия и завзятого бабника, Мельбурн никогда не согласится на их брак и сделает все, что в его силах, чтобы не допустить этого, как только поймет, куда и с кем она уехала.

– Давай не будем останавливаться, – предложила она.

Валентин повернул ее лицом к себе и поцеловал.

– Думаю, нам придется сделать это, чтобы накормить лошадей. Мельбурн проснулся всего около часа назад.

– И ему еще надо догадаться, куда я исчезла.

– Ну, это, я думаю, для него нетрудно, – сконфуженно пробормотал Валентин.

Элинор сразу же насторожилась.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я оставил записку. На твоей постели. Она похолодела.

– Зачем?

– Потому что мне не хотелось, чтобы он подумал, будто тебя выкрал какой-нибудь лиходей. Поскольку я не спросил у него предварительно разрешения на нашу поездку, считаю, что в данном случае поступил по-джентльменски.

– Понятно. А если они уже бросились за нами в погоню?

Он пожал плечами.

– По правде, говоря, такая мысль приходила мне в голову. Это все-таки твое приключение, которое ни один из нас не может полностью контролировать.

– Ты опасный человек.

– Спасибо.

– Это не комплимент, – сердито сказала она.

Элинор была готова с радостью мчаться в Шотландию без остановок, но с удовольствием поразмяла бы ноги. К тому же ей очень хотелось провести целую ночь с Валентином Корбеттом, растянувшись на мягкой постели. При мысли о том, что через два дня она будет иметь возможность делать это каждую ночь до конца жизни, ее охватывала неописуемо приятная дрожь предвкушения.

– О чем ты задумалась? – тихо спросил он.

– Мне все еще не верится, что вчера утром я подчинялась… покорялась, – медленно произнесла она, – согласна была вести себя в рамках приличия, слушать во всем Себастьяна. И отказалась бы от собственного счастья. Мол, побыла свободной – и хватит с тебя.

Валентин взял в руки ее пальцы.

– Вчера утром я следил за Джоном Трейси, чтобы своими глазами увидеть, пришлет ли за ним Мельбурн и когда. Я хотел вызвать его на дуэль, застрелить, задавить экипажем – одним словом, сделать что-нибудь такое, чтобы он не увиделся с тобой, – лишь бы не допустить, чтобы он понравился тебе настолько, чтобы ты вышла за него замуж.

Слезы выступили у нее на глазах. Кажется, мечты иногда сбываются. Во всяком случае, она очень на это надеялась – ради них обоих.

– Но ведь мне всегда нравился ты. И ты это знаешь, – прошептала она.

– Знаю. И даже почти догадываюсь почему. – Он снова улыбнулся. – Но, как ни странно это звучит, мне всегда хотелось быть таким человеком, который нравился бы тебе.

С ее точки зрения, это звучало великолепно. И только в самой глубине сознания, где все еще сохранилось здравомыслие, она ощущала беспокойство: а если для него это всего лишь приключение и он только из ревности не хочет отдавать ее другому мужчине? Пока было достаточно того, что он принадлежит ей, но если он ее не любит, если она для него всего лишь очередная пассия, ей будет значительно хуже, чем если бы она вышла замуж за Джона Трейси. Ведь если бы Трейси бросил ее и завел любовницу, он бы всего лишь разочаровал ее. Но если бы она потеряла Валентина, это бы ее убило.

Глава 21

Они остановились на постоялом дворе, чтобы позавтракать и сменить лошадей. Постоялый двор находился на главном лондонском почтовом тракте, поэтому Валентин не удивился, увидев там толпу пассажиров, высыпавших из остановившегося почтового дилижанса. Они были на виду у всех, к тому же Мельбурн все равно абсолютно точно знал, куда они направляются. Как ни нервничала Элинор, узнав, что Валентин оставил записку, она понимала, что совесть не позволила ему поступить иначе.

Совесть. Он сам был удивлен больше всех, узнав, что у него она есть. Как только их экипаж остановился, он выскочил из него, опустил ступеньку и, предложив руку Элинор, помог ей спуститься на землю.

Она права относительно своего гардероба. Он втиснул в объемистую сумку пять платьев по своему выбору, но ни одно из них не было пригодно для дневного времени. Однако когда он увидел ее в голубом шелку с глубоким декольте при ярком солнечном свете, его сердце сделало сальто-мортале.

– Люди смотрят, – процедила сквозь зубы Элинор и взяла его под руку.

– Пусть смотрят. Дилижанс скоро отправляется. Они уедут. – Он взглянул на нее. Что-то волновало ее, кроме погони братьев, и у него было подозрение, что предмет ее беспокойства – он сам. – Я возьму отдельный кабинет, – решил он.

Как ни странно, чем больше времени он проводил с ней, тем больше ему хотелось находиться рядом. Обычно после близости с женщиной он довольно быстро с ней расставался. С Элинор же дело не ограничивалось только постелью, хотя она его безумно возбуждала. Нет, он испытывал наслаждение даже оттого, что находился рядом, смотрел на нее, разговаривал. Его отец, наверное, переворачивался в гробу от изумления, но ведь он потерял счет женщинам, с которыми спал, и умер совершенно безумным. Нет, у Валентина теперь не было ни малейшего желания следовать его примеру.

Хозяин постоялого двора провел их в небольшую отдельную комнату со столом и горящим камином.

– Я вернусь через минутку, милорд. Отходит почтовый дилижанс, и мне надо проверить пассажиров.

– Пришлите нам для начала чаю, – кивнув ему, сказал Валентин. – Мы подождем завтрака.

– Хорошо, милорд.

– Он как-то странно посмотрел на меня, – заметила Элинор, потягиваясь, когда хозяин вышел из комнаты.

У наблюдавшего за ней Валентина взыграла кровь. Ишь вздумал пялиться на нее!

– Неудивительно, ведь на тебе такое соблазнительное платье.

Она показала ему язык.

– Я видела, что ты зарегистрировал нас как лорда и леди Смит. Ты даже не пытаешься скрыться от Мельбурна.

– Нет. Я рассчитываю на то, что мы опередим его. Ведь как я рассудил? Твоя служанка решит, что миледи нужно как следует выспаться, и не станет будить тебя до одиннадцати часов. Потом она увидит записку и отнесет ее дворецкому. Тот передаст ее Мельбурну. Твои старший брат прочитает ее около половины двенадцатого. Он прикажет привести к нему Шея и Закери. Они обсудят план действий. Потом сядут на коней и пустятся в погоню примерно к половине первого. – Он достал карманные часы и открыл крышку. – Пройдет еще четыре часа. Значит, мы опережаем их где-то на десять часов. Мы приедем в Шотландию вовремя?

– Даже если бы мне пришлось идти пешком и тащить лошадей за собой под уздцы.

– А если события начнут развиваться не столь благоприятно для нас?

– Будут, через десять, – усмехнулся он. – Но я намерен быть оптимистом. Это моя новая философия.

Элинор фыркнула.

– Силы небесные! В любом случае тебе есть, чем гордиться.

Она подошла к окну, чтобы посмотреть на пассажиров отправляющегося почтового дилижанса, и Валентин искоса взглянул на нее. По мере того как они удалялись от Лондона, она проявляла все больше доверия к нему. Что ни говори, но если бы она действительно захотела остаться в Лондоне, он бы, конечно, повернул назад. Она не выглядела легкомысленной, наивной девушкой, которая верит мужчинам, не задавая вопросов. Глаза у нее широко открыты, и иллюзий она не строит. К нему она относится с теплотой и доверием, но все происходящее, разумеется, беспокоит ее. Как сложатся события?

В комнату вошла служанка с чаем, сделала книксен и, поставив поднос на стол, вышла из комнаты. Ни слова не говоря, Элинор налила две чашки чая и положила один кусок сахара в свою чашку и два – в его.

– Ты помнишь, что я люблю сладкое, – сказал он, указывая на сахар.

Ее нежные губы дрогнули в улыбке.

– Я с детства была увлечена тобою. Валентин встал и подошел к ней сзади.

– А как теперь? – тихо спросил он, целуя ее в шею.

– Когда мне было пятнадцать, ты казался мне совершенно неотразимым. – Ощутив его поцелуй, она тихо застонала, и он сразу ощутил желание. Господи, он не мог насытиться ею!

– Не потому ли ты всегда давала мне лимонный бисквит, на котором было много сахарной пудры? – вспомнил он, продолжая свои легкие игривые поцелуи. У нее участился пульс.

– Ты замечал даже это?

Развернув девушку лицом к себе, он поцеловал ее в губы – нежно, но крепко. Этого, конечно, недостаточно, но у них будет время, как только они продолжат путь к северу.

– Я очень наблюдателен.

– Оно и видно. – Она забросила руки ему на шею и потянулась к его губам.

– А вот и я, милорд, – сказал, открывая дверь, хозяин. – Я взял на себя смелость принести немного свежего горячего хлеба.

– Спасибо, – сказал Валентин, которого позабавило, что Элинор, отпрянув от него, удалилась в самый дальний конец комнаты. Он заказал яичницу с ветчиной и свежие персики для двоих и таким приемом снова выпроводил хозяина из комнаты. – Ты так и будешь стоять там? – спросил он, снова взглянув на Элинор. Она послушно уселась возле камина.

– Знаешь, мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов, прежде чем я соглашусь стать твоей женой.

– Вот как? – медленно произнес он, чувствуя, как замерло в ожидании его сердце, с которым никогда особенно не считались. – А я-то рассчитывал на внезапность, когда решения принимаются вопреки всякой логике и здравому смыслу.

Элинор улыбнулась.

– И тебе это удалось. Тем не менее, вопросы остались.

– В таком случае спрашивай, – с обреченным видом кивнул он.

– Ладно. – Она сделала глубокий вдох. – Во-первых, дети. Ты хочешь иметь детей?

Валентин, собравшись, было дать обычный шутливый ответ, остановил себя. Она говорила серьезно, и если он не ответит той же монетой, может ее потерять. Зачем Элинор легкомысленный муж?

– Месяц или два назад, – начал он, опираясь на край стола, – я бы признался, что хочу сына, который унаследует после меня титул. Но теперь мысль о семейной жизни очень мне по душе. Свить с тобой гнездышко – прекрасная идея. И мы ее осуществим. Я хочу, чтобы у нас с тобой были дети, Элинор. – Он немного помедлил, надеясь, что говорит не как идиот и что она примет во внимание тот факт, что он не ожидал подобного откровенного разговора, тем более экспромтом. – Не знаю, каким я стану отцом, но я надеюсь быть лучше моего старика.

Она кивнула, посмотрела в сторону, потом продолжила:

– А когда я стану старше, перестану быть привлекательной для тебя, и мои волосы поседеют? Что тогда?

– Мои волосы поседеют гораздо раньше, чем у тебя, Элинор, – прервал он ее. – Я могу даже стать этаким веселым толстячком на старости лет.

– Речь идет о другом…

– Нет, – снова прервал ее он. – Мы говорим сейчас о главном. Ты заставила меня по-иному смотреть на многие вещи. Я не могу объяснить толком, потому что, наверное, для этого еще не изобрели слов. Просто мое сердце стало по-настоящему биться только недавно. И если я, не дай Бог, обижу тебя, оно остановится снова. И я помру.

– Типун тебе на язык, – прошептала она.

Ну что ж, эта новая для него вещь – честность в отношениях – с некоторых пор завладела его душой. И это оказалось не так трудно, как он ожидал.

– Никто и ничто не может сделать меня счастливым, кроме тебя. Я обещаю, что никогда не совершу ничего такого, из-за чего ты могла бы бросить меня.

Элинор вздохнула. Валентин, конечно, говорил правильные вещи, но останется ли он в самый ответственный момент тем самым человеком, в которого она влюбилась? Ведь только если его сердце целиком будет принадлежать ей, она сможет быть счастливой. В противном случае она обречена на прозябание без какой-либо надежды на лучшее будущее.

Дверь за его спиной снова открылась. На этот раз Элинор была благодарна хозяину за то, что он прервал их разговор. Ей необходимо время, чтобы как следует обдумать слова Валентина. Таким серьезным она еще его не видела.

– Оставьте поднос на столе, – распорядился маркиз, медленно подходя к ней.

За его спиной что-то промелькнуло, и он получил удар тяжелым подносом по голове. Закатив глаза, Валентин рухнул на пол.

Элинор хотела, было закричать, но звук застрял в ее горле, когда, отбросив в сторону поднос, через безжизненное тело Валентина перешагнул Стивен Кобб-Хардинг.

– На сей раз у тебя настоящее приключение, не так ли? – усмехнулся он.

Взвизгнув, Элинор схватила полено, приготовленное для камина, и бросилась на него.

– Вон отсюда! Убирайся!

Удар пришелся ему по предплечью, и он отшатнулся назад, увидев, что она снова на него замахнулась. В голове Элинор билась одна мысль: как он оказался здесь? Ведь с ним покончено. Он пытался обесчестить ее, но ему это не удалось. Его остановил Валентин.

– На помощь! – крикнула она, снова замахнувшись на него поленом.

Кобб-Хардинг набросился на нее и вырвал полено из рук.

– Прекрати! – рявкнул он, толкнув ее на пол.

Она упала рядом с Валентином, лежавшим ничком на полу.

– Нет, нет, нет, – шептала она, прикасаясь к его щеке.

Дверь снова открылась.

– Заставь ее замолчать, черт бы вас всех побрал, – послышался чей-то голос. – Хозяин уже требует еще денег. – Говоривший был одет как джентльмен и выглядел смутно знакомым. Кажется, он был одним из вереницы осаждавших ее претендентов, с которым она, видимо, даже парой слов переброситься не удосужилась. Оглянувшись через плечо, он снова вышел из комнаты, добавив: – И поспешите. Вы знаете, что у нас мало времени.

Кобб-Хардинг одной рукой поставил ее на ноги.

– Ты слышала его, Нелл? Не шуми.

– Что тебе нужно? – закричала она, вырвавшись из его рук с такой силой, что оторвался рукав платья.

Он схватил ее за плечо.

– У меня было всего лишь простое деловое предложение, – проворчал он. – Я могу объяснить, если успокоишься и выслушаешь.

– Успокоишься? Ты напал на Валентина сзади, трус!

– Радуйся, что я не убил его, Нелл. Это ликвидировало бы существенную сумму моего долга и прочие неприятности – например, необходимость сменить страну проживания.

О Боже, она совсем об этом забыла. – Но я…

– Я пытался объяснить Мельбурну, что нахожусь в безвыходном положении. К сожалению, ты, очевидно, являешься для меня единственным решением.

Она попыталась пнуть его, и он швырнул ее в кресло у камина. В комнату вошел третий мужчина, и Элинор нахмурила брови, когда он поволок безжизненное тело Валентина в угол.

– Я вас знаю. Вы Питер Верней. Вы играете в карты с Шарлеманем.

– Я проигрываю в карты Шарлеманю, – сказал в ответ внук маркиза Снелдона, приподняв бровь. – И Девериллу я тоже проигрывал – кое в чем другом. До сегодняшнего дня, конечно.

– Вы, должно быть, оказались в самом отчаянном положении, если связались с таким идиотом, – грубо сказала она, надеясь, что ее голос не дрожит. Она взглянула на Валентина, лежавшего в углу. Он не двигался, и у нее перехватило горло. «Господи, сделай так, чтобы с ним было все в порядке».

– Немного риска за крупное вознаграждение, – сказал мистер Верней. – Его экипаж готов к отправке. Мы воспользуемся им или ты хочешь ждать следующего почтового дилижанса в северном направлении?

Кобб-Хардинг ухмыльнулся.

– Поскольку Деверилл был так любезен, что пригнал экипаж сюда, мы можем им воспользоваться. – Потерев предплечье, он рывком поднял Элинор на ноги. – Ты могла бы одеться менее вызывающе, Нелл?

Она попыталась вырваться из его рук.

– Я никуда с тобой не поеду. Немедленно отпусти меня!

– Нечего распоряжаться здесь, миледи, – сказал Кобб-Хардинг. – К тому же мы лишь продолжим путешествие, которое вы начали. Ведь Деверилл вез вас в Гретна-Грин, не так ли?

Сердце Элинор сковал глубокий ужас.

– Прекрати!

– Нет. Мне нужно двадцать пять тысяч фунтов, чтобы выплатить долг Девериллу. Если, конечно, я его не убью, чего, по правде говоря, мне не хочется делать. Это означало бы навсегда покинуть Англию, а именно этого я пытаюсь избежать. Я дал твоему брату возможность помочь мне и сберечь твою репутацию, а он отказался.

– Та напал на меня, – сердито сказала она. – Ты пытался…

– Я пытался обеспечить наш брак. А теперь этот брак еще более необходим, чем раньше. Так что мы с тобой поженимся, а Верней и Перлайн будут нашими свидетелями. И твоему брату придется раскошелиться и дать денег на уплату моих долгов.

Верней, услышав это, подошел поближе.

– А возможно, и моих тоже.

– В любом случае, – продолжал Стивен, – я буду, свободен от долга Девериллу и стану членом клана Гриффинов. Ты видишь хоть какой-нибудь минус в этом плане? Лично я не вижу ни одного.

– Зато я вижу.

Увлеченные своими планами, они не заметили, как Валентин пришел в себя и, подкравшись сзади, ударил Кобб-Хардинга. Взмахнув руками, тот упал спиной на стол. Верней едва успел увернуться от полетевшего в него подноса с чайной посудой. Стивен попытался откатиться в сторону, но Валентин снова ударил его. На сей раз кулаком в челюсть.

Элинор бросилась ему на помощь, но не успела добежать до Валентина, потому что наступила на подол платья и упала на пол. Боль пронзила правое колено, но она и внимания на это не обратила. Валентину нужно было помочь или, по крайней мере, отвлечь внимание его врагов. Она отползла в сторону и поднялась на ноги как раз в тот момент, когда Верней проносился мимо, чтобы схватить Валентина.

– Нет! – крикнула она, ударив его по голове и плечу чайником.

Верней, с волос, которого капал горячий чай, подался назад, а в комнату вбежал Эндрю Перлайн.

– Деверилл, сзади! – крикнула она, швырнув в Верней поднос с хлебом.

Быстро повернувшись, Валентин получил удар Перлайна в ребра, а не в спину. Оба они с размаху хлопнулись в кресло, и обломки от него полетели в разные стороны.

Элинор схватила обломок подлокотника и, хромая, ринулась вперед.

Тяжелая рука взяла ее за предплечье и отобрала обломок.

– Ну, хватит! Хорошего понемножку, – прорычал Кобб-Хардинг. – Идем, Нелл.

– Отпусти меня! – заорала она, пытаясь ударить его локтем, но он стукнул ее так, что буквально оглушил.

Несмотря на разбитый нос и кровоточащую царапину поперек лба, вид у него был весьма самодовольный. Но ведь он с приятелями был в подавляющем большинстве по сравнению с Валентином: трое против одного!

– Если хорошенько попросишь моих друзей, они, возможно, когда очнутся, скажут тебе, какая судьба уготована Девериллу. Конечно, если бы ты не артачилась, этот эпизод мог бы закончиться не столь плачевно для него.

– Лучше прекрати все это и отпусти меня, – грубо оборвала его она, вырываясь изо всех сил, – потому что я никогда не соглашусь выйти за тебя замуж.

– Еще как согласишься! А если нет, то твоя репутация погибнет безвозвратно.

– Потому что ты насильно меня похитил?

– Я всего лишь спас тебя от Деверилла. Ведь ты с ним бежала, не так ли? Это Деверилл тебя обесчестил, а не я. Я лишь заканчиваю то, что начал он. – По его физиономии медленно расплылась кривая из-за распухшей губы ухмылка. – Ты должна благодарить меня, а не сопротивляться.

– Пусть даже мне придется всю оставшуюся жизнь провести во французском монастыре, я не выйду за тебя замуж! – ответила она, угрожающе потрясая кулачком перед его физиономией.

– Элинор! – взревел Валентин, наполовину похороненный заживо под телами двух мужчин.

– Заставьте его замолчать! Навсегда! – прорычал Кобб-Хардинг. – Я старался вести себя разумно, но мое терпение лопнуло.

О Боже! Они собираются его убить!

Под угрозой оказалось гораздо большее, чем ее репутация. Она не может и не станет рисковать жизнью Валентина. Ни за что.

– Стивен, я поеду с тобой, – быстро сказала она. Он взглянул на нее с подозрением.

– Вот как? Это почему же?

– Я поеду, если ты оставишь Деверилла в покое. Свяжи его или запри в комнате – и я поеду с тобой.

– И согласишься выйти за меня замуж? По ее щеке скатилась слеза. Она кивнула.

– Если вы больше не будете его бить.

Он рывком притянул ее к себе, напомнив об ужасной ночи, когда набросился на нее. Она приказала себе постараться вытерпеть его компанию, пока не найдет способ освободиться или пока их не нагонят ее братья. Или пока Валентин не придумает, как им выпутаться из сложившейся ситуации.

– Ты слышал ее, Деверилл? – воскликнул Кобб-Хардинг. – Она поедет со мной. Ты проиграл!

Валентин, из-под волос которого капала кровь, поднялся на ноги, хотя Перлайн повис у него на спине, чуть не удушив. – Элинор, – прохрипел он, – не делай этого.

– Перестань, Валентин, – сказала она, смахивая со щеки очередную слезу. – Ты же видишь, сопротивляться бесполезно. Я еду со Стивеном.

Он взглянул на нее сквозь упавшие на лицо взлохмаченные волосы.

– Значит, ты сдаешься?

– Нет, она не сдается, – сказал Кобб-Хардинг. – Она выбирает меня.

Валентин вырвался из рук Верней.

– Я думал, что ты боец, Элинор. Если твоя свобода так мало значит для тебя, тогда – скатертью дорога!

Элинор поморгала. Еще совсем недавно она поверила бы, что он с такой легкостью отказывается от нее. Теперь же она лишь смотрела на него во все глаза, в которых был непритворный ужас, и думала, уж не знают ли Верней и Перлайн прежнего Деверилла лучше, чем нового.

– Думаешь, я поверю, будто ты от нее отказываешься, Деверилл? – спросил Кобб-Хардинг.

Валентин снова надел на плечи свой изодранный сюртук.

– Я участвовал в этом, чтобы немного поразвлечься, позлить всемогущих Гриффинов, – сказал он и многозначительно посмотрел на Элинор. – По правде, говоря, она излишне чопорная, и это перестало быть забавным.

«Подыграй ему, Нелл», – сказала она себе.

– Как ты можешь такое говорить, Валентин?

– И нечего меня упрекать, – проворчал он, утирая с лица кровь. – Это ты подписала капитуляцию, а не я.

Валентин быстро выбросил вперед сжатую в кулак руку и попал точно в челюсть Верней; тот рухнул, не произнеся ни звука. Перлайн снова бросился на него, но Деверилл увернулся и ударил его ногой, да так, что тот, охнув, свалился на пол.

– Ну вот, – сказал Валентин, отряхивая руки. – Так-то лучше.

– Но ты согласился…

– Это она согласилась, Стивен, – возразил он, перешагивая через ноги распластавшегося на полу Верней. – Я не соглашался. И мне кажется, что она, возможно, тебе солгала.

Кобб-Хардинг еще крепче вцепился в плечо Элинор.

– Она поедет со мной. Не мешай, Деверилл. Я не хочу причинять ей боль, но сделаю это, если ты не дашь мне еще один шанс.

– Шанс, – повторил Валентин, утирая рот рукой. Он говорил спокойно, но взгляд его был таким угрожающим, что Элинор в этот момент очень не хотелось бы оказаться на месте Кобб-Хардинга.

– Ладно. Я дам тебе шанс, – продолжал он. – Отпусти, или я спущу с тебя живого шкуру, а остальное скормлю свиньям.

– Нет, – ответил Кобб-Хардинг, – ты не должен победить, Деверилл. Ты плохо обошелся со мной, хотя сам поступил бы точно так же, если бы оказался на моем месте. Ты можешь иметь любую женщину. Тебе Элинор не нужна. А мне нужна.

– Вот тут ты ошибаешься, Стивен. – Чуть покачнувшись, Валентин ухватился за спинку единственного в комнате неперевернутого стула.

– Элинор, принагнись!

Она бросилась на пол. Стул просвистел над ее головой и угодил в плечо Кобб-Хардингу, который от удара растянулся плашмя на столе, потом скатился на пол. Валентин тут же уселся на него верхом и заломил за спину руки.

– Ты сломаешь мне руку! – взмолился Кобб-Хардинг.

– Ты еще жалуешься? – тяжело дыша, поинтересовался Валентин. – Лежи себе и помалкивай. – Он взглянул через плечо на Элинор. – Тащи сюда веревки, простыни, шторы – все, чем можно связать их.

Она бросилась к двери и, распахнув ее, наткнулась на хозяина и его жену.

– Вы слышали его? – крикнула она. – Тащите все, что у вас есть.

– Они угрожали нам, – попятившись, пожаловался хозяин.

– Меня это не интересует. Немедленно несите веревки!

Хозяин, как видно, понял, что на обещанное вознаграждение рассчитывать не приходится, потому что без возражений достал из чулана моток веревки и протянул Элинор.

– Позвать констебля?

Она почти согласилась, но решила сначала посоветоваться с Валентином. Тот говорил, что у них в запасе целых десять часов, и если тратить время на формальности с констеблем, то можно и вовсе утратить это преимущество.

– Я сообщу вам через несколько минут, – сказала она, возвращаясь.

Вскоре все трое нападавших были связаны. Валентин, связывая ноги Кобб-Хардингу, так затянул веревки, что Элинор не удивилась бы, узнав, что у графского сына скоро отнимутся ноги.

– Ну вот, – сказал Валентин, наконец, получив возможность выпрямить спину. – Теперь они никуда не денутся.

– С тобой все в порядке?

Он медленно протянул ей руку. Она вложила в его ладонь свои пальцы, и он отвел ее в дальний конец комнаты.

– У тебя кровь на щеке, – пробормотал он и протянул руку, чтобы прикоснуться к ее лицу.

– Думаю, это не моя кровь. Это у тебя разбита голова. – Она почувствовала, что у него дрожат пальцы, и ухватила его покрепче. – Ты напугал меня.

– Знаю. Мне нужно было, чтобы они ненадолго успокоились. Я бы никогда… – Он чуть помедлил и прокашлялся. – Я бы никому не позволил обидеть тебя, Элинор. Просто мне следовало бы помнить, что Стивен так легко не сдастся. Я подверг тебя опасности. Прости.

– Со мной ничего не случилось.

– Случилось. – Он наклонился и поцеловал ее. – Я не из тех мужчин, которым женщины доверяют. Я знаю, что ты мне не веришь.

– Я доверяю тебе свою жизнь, Валентин. Он улыбнулся.

– Но не сердце.

– Я не то имела в виду. Мне на мгновение показалось, что он убил тебя.

Валентин долго смотрел на нее.

– Спасибо тебе за все. – Потом, к ее удивлению, он опустился перед ней на колени. – Я не смог бы жить, если бы потерял тебя, Элинор. Ты заставляешь меня быть оптимистичным, радостным и довольным жизнью. Ты очень многому научила меня.

– Ты тоже многому меня научил. Я даже не предполагала, что очень многого не знаю.

– Я теперь понимаю, – сказал он, улыбнувшись еще шире, – что мы с тобой не так уж сильно отличаемся друг от друга. За последнее время я очень много думал о тебе.

– Ну и?..

– Видишь ли, я тебя люб…

В это мгновение широко распахнулась дверь, ведущая в общий зал. Валентин моментально вскочил на ноги и прикрыл ее своей спиной. Она чувствовала, как напряглись его плечи, как заиграл каждый мускул, чтобы уберечь ее от любой неожиданности.

Но он не двинулся с места. Сделав глубокий вдох, Элинор выглянула из-за его плеча.

– О нет. Только не это, – прошептала она. Валентин ошибся в расчетах примерно на девять с половиной часов. Братья их нагнали.