Текст книги "Прелестная наставница"

– Простите, мне не совсем понятно, о чем речь… – Молодой человек нахмурился.

– Я вовсе не желаю, чтобы вы остались в дураках, милорд. Мой племянник – большой шутник.

– Ну да, это известно, – осторожно произнес Роберт.

– Видите ли… но, быть может, мне лучше промолчать…

– Нет уж, говорите, раз начали!

– Если племянник позволил вам надеяться на брак с Розой, это не слишком красиво с его стороны, поскольку он сам хочет на ней жениться.

– Вы шутите? – воскликнул виконт, бледнея.

– Это не предмет для шуток, милорд, – с нажимом сказала Фиона. – Еще мой покойный муж собирался поженить Розу и Люсьена, и вот недавно, буквально на днях, племянник выразил такое же желание. Поначалу он решил объявить о помолвке уже сегодня вечером, но в конце концов остановился на том, чтобы устроить для моей девочки два праздника подряд.

Дальше можно было не продолжать – судя по рассеянному взгляду, молодой человек уже не слушал.

– Вы поступили правильно, доверив мне столь важный секрет, – сказал он, когда Фиона умолкла. – А теперь прощайте. Передайте Розе мои поздравления и наилучшие пожелания.

– Разумеется. Надеюсь, вы меня не выдадите, иначе Люсьен рассердится!

– Можете быть спокойны. Доброй ночи!

Фиона взглядом проследила, как он удаляется по направлению к двери, и злорадно усмехнулась. Дорогой Оскар одобрил бы каждое ее слово.

Глава 16

Александра надела дорожную шляпку, прицепила поводок к ошейнику Шекспира и последовала за лакеями, которые выносили из комнаты ее багаж. Солнце еще не успело подняться над кровлями Мейфэра, а она уже попрощалась с Уимблом и ступила за парадные двери, в прохладу раннего утра.

– Нам будет недоставать вас, мисс Галлант. – Дворецкий сдержанно поклонился.

– Мне всех вас тоже, Уимбл.

Александра помедлила на ступенях, невольно краснея при мысли, что старик отлично понимает причину происходящего. И все же не спросить, поднялся ли уже хозяин дома, было выше ее сил.

– Милорд еще с вечера предупредил, что не выйдет вас проводить.

– Понимаю.

О да, ей все было абсолютно ясно. Отказавшись идти на поводу у Люсьена, она тем самым обрекла себя на одинокий, грустный отъезд. Граф, должно быть, угрюмо подглядывал из окна или, что еще хуже, вообще не удосужился проснуться. Еще бы, ведь он всю жизнь думал только о себе! Будь Люсьен человечнее, добрее, люби он ее хоть самую малость – он бы пошел на все, выдумал бы что-нибудь, пусть даже нелепое, лишь бы уговорить ее остаться.

Каким-то чудом Александре удалось не разрыдаться на глазах у дворецкого.

– Отвезите меня на станцию почтовых дилижансов, – поднимаясь в экипаж, сказала она Винсенту, сидевшему на месте кучера. – Совершенно ни к чему вам гонять лошадей до самого Гемпшира.

– Я бы и против этого не возражал, – ухмыльнулся добрый малый. – А в общем, как прикажете. – Он закрыл дверцу, вскочил на облучок, слегка качнув карету, и щелкнул кнутом. Путешествие началось.

Александра откинулась на мягкие подушки сиденья и дала волю слезам. Это была последняя возможность выплакаться: в дилижансе, на виду у всех, ей предстояло сдерживать свои чувства. Она проплакала почти всю ночь, негодуя на Люсьена, жалея себя и молясь о чуде, но только заработала головную боль. Раз уж ей выпало полюбить мужчину, который не верил в любовь, значит, нужно было или смириться с его взглядами, или расстаться навсегда.

Карета повернула за угол, потом еще раз. Складывалось впечатление, что Винсент сбился с дороги. Быть может, он выбрал кружной маршрут? С чувством легкой досады Александра напомнила себе, что она никуда не спешит. Впрочем, чем скорее ей удастся приступить к новым обязанностям и до отказа заполнить свои дни, тем скорее она выбросит из головы упрямого, невыносимого, неповторимого Люсьена Балфура.

Еще несколько минут дороги, и карета остановилась.

– Мы прибыли, мисс Галлант, – объявил Винсент, открывая дверцу.

Шекспир тотчас выскочил наружу, неистово виляя коротким хвостиком. Александра сошла следом и, опешив, уставилась на знакомую заднюю стену Балфур-Хауса.

– Что все это значит?

На ее голову опустилось что-то темное. Александру схватили сзади, да так ловко, что она совершенно лишилась возможности отбиваться. Ладонь, прижавшая плотную ткань к ее губам, почти прекратила доступ воздуха в легкие. Шекспир тявкнул было, но кто-то – судя по голосу, Томкинсон – шепотом приказал ему молчать, и умная собака послушалась. Потом Александру довольно бесцеремонно перекинули через плечо и понесли вниз по ступенькам, настолько узким, что по пути она пару раз задела головой о стену; ее болезненное аханье вызывало ответный отклик в виде невнятного проклятия.

Наконец пленницу сбросили с плеча на что-то мягкое и удобное. Лежа неподвижно, она с тревогой прислушалась и вдруг вскрикнула от неожиданности, когда Шекспир облизал ей нос прямо через покров. Тогда она, не выдержав, сорвала ткань с головы, отвела с лица растрепанные волосы…

– Люсьен! Как это понимать?

– Как обыкновенное похищение, – невозмутимо ответил тот. – Тебя и твоего песика.

Александра соскочила с кровати, и Люсьен поспешно отступил. Кто ее знает, подумал он, еще пнет со зла куда не положено, тогда как ему следовало беречь отдельные части тела – ведь их вскоре предстояло пустить в ход для производства на свет наследника, и притом при непосредственном участии этой рассерженной женщины.

– Ах вот как, похищение! Это что еще за чушь! – Александра закричала так громко, что Винсент и Томкинсон сделали шаг назад.

– Криком ты ничего не добьешься.

– Посмотрим!

Повернувшись, девушка направилась к двери, но лакеи дружно заступили ей дорогу. Люсьен поспешил лично усилить их ряды на случай, если им придет в голову проявить слабость.

– Это не чушь, а… ну, скажем, маленькая странность, – поправил он, желая, чтобы похищенная немного успокоилась и дала ему возможность объясниться. – В любом случае шуткой тут и не пахнет.

– Где я?

– В моем винном погребе.

– В твоем винном погребе… – медленно повторила Александра. – С каких это пор погреба обставляют двуспальными кроватями? Кстати, кажется, она мне знакома.

– Потому что это твоя кровать. Она ведь тебе нравилась, верно?

– Не важно. Давай поскорее перейдем к главному. – Она скрестила руки на груди. – Зачем я здесь?

– Вот это разумный вопрос. – Люсьен повернулся к лакеям. – Томкинсон, можешь идти наверх, а ты, Винсент, погоняй еще немного карету по городу.

Лакеи разошлись в разные стороны: один поднялся по лестнице, ведущей в сад, другой отправился в дом. По всему было видно, что оба они рады убраться с места действия, пока не досталось и им.

– Забавно! – начала Александра голосом, в котором слышалась едкая ирония. – Как похищать беззащитную женщину, так с помощью слуг, а как объясняться с ней, так в полном одиночестве! Опасаешься, что твои доводы не найдут у прислуги понимания? Или твоим людям вообще не положено иметь собственное мнение?

– Моим людям хорошо известны и мой живой интерес к твоей судьбе, и твое упрямство. Устроить твою судьбу наилучшим образом можно было только против твоей воли. Ты попала в опасное положение, поэтому…

– А что, скажи на милость, мне угрожало в Гемпшире? Злословие леди Уилкинс? – Александра огляделась. – В любом случае там много безопаснее, чем в винном погребе. Похищение, скажите на милость! Прежде по отношению ко мне никто на такое не осмеливался.

– Значит, я у тебя снова первый…

Она вспыхнула.

– Признайся, Люсьен, ты пошел на это потому, что на балу выпил лишнего!

– Это было уже вечность назад. Ночью я таскал по лестницам мебель и готовил все, что необходимо для бегства.

– Каждый развлекается в меру своих умственных способностей, милорд!

– Только что я был Люсьеном.

– Из-за твоей затеи я могла стать жертвой сердечного приступа! Немедленно отпусти меня!

– Не раньше, чем получу согласие.

– Согласие на что?

– На брак со мной.

Александра расхохоталась.

– Значит, ты думаешь, будто этот глупый спектакль убедит меня тебе довериться? Вам ничего не падало на голову, лорд Килкерн?

– Довольно! – Люсьен нахмурился. – Насколько мне помнится, в твоем воображении причины, по которым я хочу на тебе жениться, таковы: отсутствие более подходящей кандидатуры, глупая галантность и желание подложить моим близким свинью. Я ничего не упустил?

– А теперь еще страх, что я подам на тебя в суд за похищение! – мстительно добавила пленница.

Люсьен подошел ближе, и Александра поспешно отступила. Кажется, ему так и не удастся залучить ее в постель, во всяком случае, сегодня.

– Признаю, все это отчасти верно, но главная причина еще не названа.

– В таком случае просвети меня.

Слава Богу, он все еще был не вполне трезв, иначе ему никогда не вытолкнуть бы этих слов через внезапно пересохшую гортань.

– Я хочу жениться на тебе, потому что люблю тебя.

Долгое время длилось молчание, во время которого в бирюзовых глазах Александры сменяли друг друга недоверие, надежда и негодование.

– Слова! Как они удобны, как кстати приходятся, когда любой ценой желаешь добиться своего! Ты хоть слышишь, как ты произносишь слово «любовь»? Ты его из себя выдавливаешь, как что-то, что отказывается выходить на свет Божий! Это вполне соответствует тому, что ты всегда думал о любви.

– Мало ли что я думал! Я был глуп…

– И остался таким же, как прежде! Отпусти меня отсюда немедленно!

– Даже не подумаю. Ты останешься здесь, пока не убедишься, что я с тобой честен. И Фиона, и Роза, и даже твоя Виктория Фонтейн – все думают, что ты уехала.

– Как же ты собираешься убедить меня в своей искренности? – насмешливо спросила Александра, садясь на край кровати.

– Методом от противного. Оспорю делом каждый твой довод.

– И только лишний раз докажешь, что единственный объект твоего интереса – ты сам. Тебя ничуть не занимает, хочу ли я вообще выходить за тебя замуж. А если мне не нужен такой, как ты?

– Еще как нужен! Просто ты не хочешь в этом признаться. Мы созданы друг для друга, Александра, я понял это с первой нашей встречи, поймешь и ты.

– Посмотрим!

Люсьен направился к двери.

– Все равно моя возьмет, – сказал он, прежде чем выйти и заложить с другой стороны тяжелый засов.

Изнутри послышались приглушенные удары кулаков, затем раздался возмущенный вопль:

– Люсьен! Немедленно открой!

– Нет! И перестань стучать, руки отобьешь.

Дверь из кухни в подвал он запер на замок и приказал Томкинсону находиться поблизости, когда явится кухонная прислуга, но только так, чтобы никто ничего не заподозрил. Настроение его было ниже среднего. Поначалу Люсьен надеялся убедить Александру уже тем фактом, что он пошел на все, лишь бы уберечь ее от беды. Теперь ему оставалось только действовать в том же духе и ждать, что мало-помалу упрямица сама оправдает в собственных глазах его безрассудные поступки. Их было немало, таких поступков, но до встречи с мисс Галлант ему и в голову не приходило оглядываться на содеянное. Иное дело теперь.

По дороге в свою комнату граф помедлил перед портретом Джеймса и отколол с нижнего угла поблекший черный бант. Пусть этот день будет началом новой жизни для Люсьена Балфура, подумал он с мягкой иронией. Отныне этот повеса станет защитником обиженных, покровителем слабых, добрым волшебником и, если повезет, супругом Александры Галлант – чудо, которое не каждому магу по плечу!

– Ну, Джеймс, пожелай мне удачи! – сказал Люсьен вслух, перед тем как направиться дальше.

– Что за чушь!

Александра откинулась на подушки. Целый час она колотила по двери то кулаками, то каблуком, но никто не откликнулся и не пришел на шум. Свечи в подсвечнике почти догорели, руки и ноги ныли от усталости. Люсьен Балфур, каким она его знала (или думала, что знает), не оставил бы ее запертой в темном подвале, но тот Люсьен исчез, а на его место явился опасный безумец. Даже бутылки с вином были изъяты из своих гнезд в стояке, словно он вознамерился уморить ее жаждой.

В дверь поскреблись – иначе этот звук нельзя было назвать.

– Я здесь! Здесь! – Александра бросилась к выходу. – Кто это? Помогите!

– Это Томкинсон, мисс Галлант. Его сиятельство спрашивает, не нужно ли вам чего.

– Ну разумеется, поскорее убраться прочь отсюда!

– А кроме этого?

– Кроме?! – Она перевела дух, пытаясь успокоиться. – Мне нужны свечи и что-нибудь, чем я могла бы заняться. Зеркальце, чтобы причесываться. Еда. Питье.

– Вы все это получите немедленно, мисс Галлант.

Некоторое время спустя дверь открылась и перед изумленной девушкой возникла целая процессия: два лакея тащили туалетный столик, один держал поднос с обильным, аппетитным на вид завтраком.

– Я просила карманное зеркальце… – Она все больше утверждалась в мысли, что рассудка лишился весь Балфур-Хаус. – Зачем это?

– По приказу его сиятельства.

Александра с деланой небрежностью подхватила Шекспира на руки. Она не надеялась улизнуть так легко, но готова была воспользоваться недосмотром лакеев, дверь за которыми непременно должна была остаться открытой.

– Не туда! Ставьте ближе к кровати.

Слуги послушно подняли столик. В тот же миг Александра метнулась мимо них в сторону двери и выскочила в темную сводчатую пещеру главного подвала.

– Мисс Галлант, стойте! Томкинсон, держи ее!

Александра с торжествующим смешком обогнула последний штабель бочек перед лестницей на кухню и с размаху уткнулась в широкую грудь.

– Вот дьявольщина! – вырвалось у нее.

– Стой, маленькая преступница! – сказал Люсьен, заключая ее в кольцо своих рук.

– Преступник здесь кое-кто другой! Убери руки!

– Надеюсь, эта славная собачка не слишком пострадала, – строго заметил Люсьен, но и в полумраке было заметно, что ситуация его забавляет.

Разумеется, это ничуть не улучшило расположение духа Александры.

– Если собака и пострадала, то только по твоей вине!

– Назад в подвал, немедленно!

– Не пойду!

Без дальнейших уговоров Люсьен схватил ее на руки вместе с Шекспиром и отнес в темницу. Только оказавшись на полу, Александра сообразила, что даже не подумала вырваться. Вот несчастье! Но зато как чудесно снова оказаться в его объятиях!

– Теперь кому-то придется торчать на страже за дверью. Впрочем, это очень кстати – если что понадобится, только стукни.

– Понадобится, и сейчас же! Свобода!

– Будет, но немного позже. – Люсьен улыбнулся ей, сделал знак лакеям и пошел к выходу, но у двери вдруг остановился. – Я чуть не забыл, зачем сюда спустился. – Он достал книгу. – Вот, не скучай!

Поскольку Александра и не подумала подойти, он положил книгу на ближайшую полку, церемонно поклонился и исчез за дверью. Снаружи послышался скрежещущий звук засова.

Прошло по меньшей мере минут десять, прежде чем Александра бросила взгляд на книгу. По телу ее прошла сладостная дрожь.

Это были нескромные стихи Байрона.

– Кузен!

Люсьен оглянулся – к нему спешила Роза.

– Что, Лекс уже уехала?

– Еще до того, как я сошел вниз, – ответил он, не замедляя шага.

– Но ведь это ужасно! – Голосок Розы задрожал. – Я думала, мы позавтракаем вместе и я сумею убедить ее остаться.

– Как же ты надеялась убедить мисс Галлант? – полюбопытствовал он.

– Ну, хотела объяснить ей, как сильно мы с мамой к ней привязались.

– Прекрати, не то я расплачусь от умиления, – хмыкнул Люсьен.

– Это тебе бы надо прекратить! – Девушка всхлипнула. – Наверняка ты выжил Лекс из дому своим сварливым нравом!

Это уже становилось интересно – похоже, Роза понятия не имела о том, какие интриги плетет ее мамаша. Люсьену меньше всего хотелось обсуждать подробности случившегося с этой непосредственной, но недалекой красавицей, однако она была частью планов Фионы на его счет, и он находил прямой смысл в том, чтобы привлечь ее на свою сторону.

– Нам надо поговорить. У тебя есть минутка?

– Да, конечно… – пролепетала девушка, бледнея.

Она последовала за ним в ближайшую комнату, искоса бросая на него испуганные взгляды, как кролик при виде повара с остро отточенным ножом.

– Садись.

Роза послушно опустилась на обтянутый светлым гобеленом стул.

– Я что-нибудь сделала не так на балу? – спросила она дрожащим голоском. – А мне казалось, что все прошло как нельзя лучше!

– Так и есть, ты была на высоте, – заверил Люсьен, усаживаясь напротив. – Видишь ли, кузина… мм… у меня неприятности.

– Надо же! – Роза потянулась, собираясь погладить его по плечу, но тотчас испуганно отдернула руку. – А в чем дело?

Только тут Люсьен сообразил, что не знает, с чего начать.

– Давай сперва установим правила.

– Правила?

– Здесь и сейчас мы оба будем полностью честны друг с другом. Согласна?

Мгновение поколебавшись, Роза кивнула.

– То, что будет сказано в этих стенах, не выйдет за их пределы.

– Ладно.

Пока все шло хорошо. Люсьен не ждал от Розы ни решительности, ни здравого смысла – ему нужна была только правда. Но если Александра права насчет его кузины, если в этой хорошенькой головке кроются хотя бы зачатки ума…

– Скажи, Роза, ты приехала в Лондон, чтобы выйти за кого-нибудь конкретно?

Девушка залилась краской.

– Я имею в виду – за меня?

– Так мама сказала тебе!

– Упомянула. Кто это все задумал?

– Мама вместе с папой, еще когда он был жив. Сколько себя помню, меня растили для брака с тобой. Когда ты в последний раз появился у нас с визитом, мама не позволила мне выезжать верхом, чтобы не растрепать прическу и не измять платье.

Люсьен подумал, что запрет, вероятнее всего, закончился истерикой.

– А ты сама хочешь за меня замуж? – спросил он тихо.

– Честно?

– Ну да!

Роза изящно сплела пальцы на коленях – жест, который она явно переняла у своей гувернантки.

– Последнюю неделю ты вел себя так, словно влюбился в меня, вот только… мне это совсем не нравится, кузен! Прошу, не сердись, но я бы не хотела стать твоей женой!

Вот и слава Богу!

– Почему, можно узнать?

– Потому что ты… ты крутого нрава!

– В самом деле?

– Только не обижайся! – взмолилась Роза. – Если вы с мамой так сильно этого хотите, я, конечно, послушаюсь… – плечи ее поникли, – да-да, обещаю тебе. Мама на этом настаивает, и выхода у меня все равно нет.

– А что насчет виконта Белтона?

– Роберт просто чудесный! Как жаль, что он всего лишь виконт! Будь он графом и таким богатым, как ты…

– Да уж! Я вот что хочу тебе сказать, кузина…

В дверь постучали. Люсьена бросило в холод при мысли, что пленнице, возможно, удалось сбежать.

– Что такое? – рявкнул он.

– Милорд, – Томкинсон испуганно покашлял, – можно, я возьму немного писчей бумаги и перо для… для Уимбла?

– Все это есть в моем кабинете.

– Вы очень добры, милорд.

Слава Богу, пока у нее не возникла надобность в бочке пороха!

– Итак, кузина, – Люсьен откашлялся, – случилось кое-что неожиданное. Я полюбил другую женщину.

– Правда? – Глаза девушки просияли. – И кто же она?

– Александра Галлант.

Роза уставилась на него с таким видом, словно он внезапно превратился в инопланетянина; на лице ее отразилась череда самых разных чувств: недоверие, ужас и наконец веселое лукавство.

– Так ты влюбился в гувернантку, кузен!

– Ну да, а что тут такого?

– В мою гувернантку, в Лекс? Вот смех-то! А я испугалась – думала, достанется мне на орехи за то, что натворила дел!

– Это не называется «натворить дел».

Люсьен сдвинул брови, напряженно решая, что ей сказать, а о чем умолчать. Александра, помнится, советовала ему быть честным с Розой… Александра, Александра! Можно подумать, так зовут его совесть! А вдруг? Может, поэтому его неудержимо тянет к этой женщине?

– Дело совсем не в том, что я влюблен в гувернантку, – сказал он со вздохом.

– Тогда в чем же?

– Она мне отказала.

– Александра? Тебе отказала гувернантка? – Роза закрыла рот рукой.

– Она отказала мне потому, что верит в возможность нашего с тобой брака.

– Так вот зачем весь этот разговор! – протянула Роза, посерьезнев. – Значит, я тебе необходима.

Дьявольщина, подумал Люсьен, вся эта семейка куда умнее, чем кажется!

– Похоже, что так, – неохотно признал он.

– Я что, должна одобрить твой выбор и дать согласие на ваш брак?

Пожалуй, он все же приписал Розе больше ума, чем отпустила ей природа.

– В определенном смысле, – сказал Люсьен, сдерживая нетерпение.

– Ну а за кого, скажи на милость, выйду я? Разве мне не нужно подумать о себе?

– Справедливо.

– Ты на меня не злишься, кузен?

Он посмотрел на свои крепко сплетенные пальцы. Следующий миг должен решить все. Если Розе его идея придется не по вкусу, ситуация зайдет в тупик, во всяком случае, она станет именно такой, какой ее видит Александра. Что хуже всего, тогда уже ничего не удастся ни подтасовать, ни обойти: все должно быть правильно и честно, иной результат ее не устроит.

– А если я предложу тебе подходящую кандидатуру?

– Ну, если это человек знатный… Ты ведь имеешь в виду своего друга, виконта Белтона?

– Он как будто пришелся тебе по душе.

– Еще как пришелся! Он мягкого нрава и никогда не сердится – что бы я ни сказала, только смеется.

– Да уж, Роберт и в самом деле такой.

– Но если и я ему по душе, почему он так рано откланялся вчера вечером? А мама сказала, что ему не до развлечений…

Люсьен тотчас сообразил, что явилось настоящей причиной внезапного ухода его приятеля, вернее, кто. Старая ведьма без устали плела свою гнусную паутину, и надо было поскорее отбить у нее всякую к этому охоту.

– С Робертом я разберусь сам, а ты скажи мне вот что: сделав тебе предложение, получит он согласие или нет? Только не думай сейчас о своей матери!

– Ну… если ты дашь за мной хорошее приданое…

– Я буду очень щедр, Роза, об этом можешь не беспокоиться.

– Тогда… тогда я выйду за виконта!

– Только помни, никто не должен об этом знать!

– И особенно мама. Видишь, я не дурочка, кузен!

Наконец-то Люсьен смог вздохнуть с облегчением!

– Благодарю, кузина.

– Не спеши с благодарностью, – возразила Роза, поднимаясь. – Виконт еще не сделал мне предложения.

– Сделает, будь уверена!

Да, черт возьми, сделает, даже если для этого придется придушить его!