Текст книги "Лесная нимфа"

– Позавчера во второй половине дня Анисья предложила искупаться, – продолжила Вера. – Когда мы сидели на берегу, мое внимание привлекло углубление в скале. Анисья объяснила, что это место нехорошее, и местные жители называют его гиблым.

– Правильно называют. Помнишь ту историю с сыном Якова Степановича? – обратился он к жене.

Та в ответ кивнула головой.

– На берегу стояли две лодки. Анисья сказала, что эти лодки лесника Егора Кузьмич. И что он разрешает ими пользоваться. И здесь меня осенило!

– Лучше бы тебя не осенило! – вырвалось у Нади.

– Ну, дай ей спокойно рассказать, – выступила в роли миротворца Мария Николаевна.

– С суши к пещере нельзя подойти. Скала уж больно отвесная, а подплыть на лодке можно. Анисья ушла, а я уже ни о чем другом не могла думать. Очень захотелось попасть в пещеру, окутанную тайной. Но главное, мне пришла в голову мысль, что это идеальное место, чтобы что-то там спрятать.

– Но с Анисьей ты этими опасными мыслями, конечно, не поделилась, – констатировала Мария Николаевна. – Хотя бы намекнула, что собираешься сделать.

– Мне самой нужно было убедиться в правильности моих мыслей. Мне и в голову не пришло, что это может быть опасно.

– Вера, что за безрассудство? Я такого от тебя не ожидала. – Тетя горестно покачала головой.

– Я тоже от себя этого не ожидала, – согласилась девушка.

– Ну, молодежь! – Ладонь Ивана Васильевича обрушилась на стол. – Один труп утащил. Другая нос сует, куда ее не просят. Как у них все просто! Представляю, как обрадовался Гришка, что за него работу сделали. – Он укоризненно посмотрел на Павла.

– Вообще, вид у него был озадаченный, – вставила Вера.

– Ему было выгодно, чтобы труп был на месте, потому что двадцать человек подтвердили бы, что это дело рук моего брата, – заметил Павел.

– А вот как! Значит, головоломку ты задал не только следователю, но и Кривоносову.

– Во время выхода на место Петр показал место ссоры, а я – куда отнес это злополучное тело. Будь оно неладно!

– И вот тут-то Кривоносов заволновался! – Иван Васильевич обвел всех взглядом. – Ему нужно было забрать украденное и унести ноги подальше. Но наша бесстрашная, или безрассудная, или бесшабашная Верочка – уж не знаю, дорогая племянница каким тебя эпитетом наградить, – смешала все карты ему. Такого поворота событий он точно не ожидал, – подвел он итог.

На лицах присутствующих отражалась усталость. Каждый думал о чем-то, что казалось важным в этой истории для него. И никто больше не хотел вопросов, выяснений, уточнений, вздохов.

На улице раздался шум подъезжающего мотоцикла, стук калитки, и затем послышались уверенные шаги к дому. Все головы повернулись в сторону двери. Ну, кого еще там несет?

– Так, у нас сходка, – полувопросительно-полуутвердительно, едва переступив порог, произнес Морозенко Александр Александрович, при этом окинув всю компанию прозорливым взглядом.

Одет он был по форме. Выглядел бодро. Как будто и не было бессонной ночи. Привычка!

Он присел к столу, положив фуражку рядом с собой. Надя поставила перед ним чашку с чаем, и он поблагодарил ее кивком головы. Затем перевел взгляд на Веру:

– Ну, как состояние души, сыщик? – Он ободряюще посмотрел на нее.

– Нормально, – без особого энтузиазма произнесла девушка.

Он пил чай и как будто мимоходом задавал вопросы. Видела ли она Молчуна до вчерашнего дня? Как встретились? И по ходу делал выводы.

– Труп он, конечно, искал той ночью, чтобы спрятать, когда народ из Дома культуры разойдется. Об этом Хмурикове еще сто лет никто не вспомнил бы. А вот то, что его на месте не оказалось, Молчуна озадачило. Да, Павел ему все карты спутал. – Тут он сокрушенно покачал головой.

– Еще как спутал, – не утерпел Иван Васильевич, – он и нас так запутал!

– Павел, конечно, удивил меня своим поступком… – полицейский сделал глоток, – но с ним все ясно. Есть такое понятие «ложное заблуждение». Хотя сокрытие следов преступления налицо. Но активная помощь следствию это компенсирует.

– Вера, а ты с ними еще пересекалась?

– На следующий день после приезда случайно подслушала их разговор.

И она подробно пересказала, что ей довелось тогда услышать.

– Так когда тебе мысль пришла пещеру посетить? – сделав несколько глотков, спросил Морозенко.

– Когда сидела на берегу. Разговоры вокруг нее загадочные идут. Это разжигает любопытство. Вот я и подумала, что если учесть отношение местных жителей к этому месту, то оно идеально для того, чтобы что-то там спрятать.

– А они тебя могли и на месте прихлопнуть. Ну почему ты мне не рассказала после того, как услышала разговор Кривоносова и Пискунова? Ты же сама говоришь, что уже тогда было понятно, что речь идет о совершенных преступлениях.

– Я хотела убедиться наверняка. Во всех детективах красной нитью проходит мысль: чтобы наказать злодеев, нужны доказательства.

– Только вот не надо добывать эти доказательства ценой жизни и здоровья. – Участковый сдвинул брови и сердито посмотрел на девушку. – А вообще, добывать доказательства – задача правоохранительных органов.

– Горе, когда плохой адреналин в крови играет, – вставил Иван Васильевич. – Пинкертон в юбке! Расскажи уж, что в пещере увидела?

– Увидела мокрые скользкие камни. Заметила в темноте серебристые блики на стене. Оказалось, сумка с металлической застежкой, отсюда и блики. Открыла сумку, а там драгоценности. Поняла, что это «добыча» Молчуна и его друзей. Хотела повернуть назад и известить вас о находке: – она посмотрела на участкового, – но нарисовались «хозяева» похищенного. А дальше все очень прозаично: заклеили рот, связали руки, потащили, слегка ножичком порезали, привели в какую-то избушку и совсем не на курьих ножках, а на земле стоящую.

– То, что у тебя чувство юмора не утрачено, говорит о стойкости твоего характера. Но обещай, что никогда не переступишь черту. Ведь во второй раз уже может не повезти, а оттуда возврата, как известно, не бывает. Для определенной категории людей риск в каких-то жизненных ситуациях придает полноту жизни. Но его не должно быть много. Так, порционно, когда это не угрожает здоровью и, не приведи Господь, жизни.

Девушка согласно кивнула головой.

– Вера, а теперь вопрос деликатный.

Пока Морозенко подыскивал слова, вмешался Иван Васильевич.

– Они к тебе приставали? – со свойственной ему прямолинейностью спросил он. – Девка ты видная. – Иван Васильевич поднял палец, как будто грозил кому-то.

Мария Николаевна в испуге прижала руки к груди.

– Нет.

– Уже хорошо! – облегченно вздохнул участковый.

– Вера, мне казалось, что ты благоразумный человек. Сколько живу, такого не было. Как же тебя угораздило в такую кашу попасть! А этих иродов… – Мария Николаевна готова была покрепче выразиться в отношении тех, кто не хочет жить по человеческим законам, но вовремя вспомнила, что она преподаватель русского языка и литературы, да еще и завуч школы, и обняла племянницу, как бы защищая ее от всех жизненных напастей, которые, увы, имеют место быть.

В это время раздался звонок телефона.

– Морозенко слушает. Точно? – Он встал со стула. Лицо его побагровело. – Вы хорошо все осмотре ли? В расщелинах смотрели? А чем освещали? Операцию по задержанию Кривоносова объявили? Надо сообщить нашим коллегам соседних районов. Он наверняка уже успел покинуть наш район. – Он закончил разговор и тяжело опустился на стул. – Кривоносов скрылся с краденым. Или куда-то его перепрятал, – в раздумье сказал он. – Он вообразил, что он иголка в стогу сена. Найдем! Никуда он не денется! Теперь что мы имеем в сухом остатке. Кражу совершили трое. Пискунов к убийству не причастен. Убийство совершил Кривоносов. Пока не ясно из-за чего: поссорились или чтобы не делиться? Возвращаться в сторожку он не собирался, так как уже в ту же ночь забрал сумку и был таков. Пленница жива, и это главное! – подвел он итог.

Затем, нагнувшись к Ивану Васильевичу, что-то прошептал, но Вера услышала только одно слово «Молчун».

– Неужели опять из воды сухим выйдет?

– Нет, безнаказанным он не останется, – уверенно ответил участковый.

– Да, таких надо без суда и следствия бульдозером закатать. Или с высокой горы вниз головой, чтоб от них и мокрого места не осталось.

– Нет, Иван Васильевич мы уж лучше, как положено, через суд. Мы же не варвары какие-то. Двадцать первый век распечатали.

– Вот что, Вера, Молчун очень жестокий и злопамятный человек. Тебе лучше уехать, пока его не найдем. – И после небольшой паузы со вздохом произнес: – Сумки с похищенными драгоценностями в пещере не оказалось. По-видимому, он ночью забрал ее и скрылся. Не хотелось ему делиться с не только с Хмуриковым, но и с Пискуновым.

Все молчали, глядя на Веру, которая неожиданно оказалась в эпицентре человеческой алчности и жестокости. Эти несколько недель вместили столько событий, что другому на всю жизнь бы с лихвой хватило. И они изменили ее мировоззрение настолько, что она повзрослела сразу на несколько лет. И она твердо знала, что она не покинет поле боя, потому что бой продолжается и враг не сдался. Молчун ее враг, и убегать от врага не в ее правилах. Она сама его найдет или поможет его найти, потому что она лучше других его знает. Она видела его в экстремальных ситуациях, а именно в них проявляется истинный характер. Она могла уехать через две недели, как планировала, но не уехала. Значит, что-то ее здесь удерживало. А теперь ее хотят отослать, как бандероль какую-то. Даже не спросили, хочет ли она этого. Она подняла голову и твердо произнесла:

– Я не уеду! Да ему сейчас не до меня.

Похоже, другого ответа от нее и не ожидали.

– Я, конечно, перестраховываюсь. Но то, что ему не до тебя, это верно, – согласился Морозенко, – Ему бы самому ноги унести. Вряд ли он в село рискнет вернуться. Но все-таки бдительность и бдительность.

– Так, из дома не выходить! – В голосе Ивана Васильевича прозвучали воинственные нотки. – Оборону буду держать я. Гарантирую, ни один волосок с ее головы не упадет. – Он посмотрел в сторону Морозенко.

– Ну ладно. Все мы обсудили. Но только, Вера, сегодня надо к следователю поехать. Показания дать. Я тебя отвезу.

– Может быть завтра? – Мария Николаевна вопросительно посмотрела на стража порядка. – Пусть отдохнет.

– Нельзя, Мария Николаевна. Важно, чтобы она сегодня дала показания. Расследование должно проводиться по горячим следам. Я ее и так вчера пожалел, в отдел не повез. Она у нас не просто главный свидетель, а потерпевшая по покушению на ее убийство. А Молчун еще упражняется в беге. Вы не волнуйтесь, я распоряжусь, чтобы ее доставили обратно. А отдохнет она завтра.

Через несколько минут Вера вышла одетая.

– Может быть, мне с вами поехать? – Иван Васильевич вопросительно посмотрел на Морозенко.

– Нет, нет, – запротестовала Вера, – что я, маленькая?

– Нет, ты не маленькая, ты чрезмерно шустренькая, – сверкнул в ее сторону глазами Иван Васильевич

– Дорогие тетя и дядя, обещаю не выпрыгивать из мотоцикла на ходу.

– Молодо-зелено! Что им опасность! Они сами с усами. Что в голову взбредет, то и делают. – Он даже крякнул от досады.

– Вы, оказывается, умеете ворчать. – Вера чмокнула его в щеку. – Вот как стрессовые ситуации обостряют глубоко лежащие нереализованные черты характера.

– Фу ты, завернула, – усмехнулся Иван Васильевич. – Иди уж. Раньше дашь показания – быстрее домой вернешься.

– По принципу: раньше сядешь – раньше выйдешь? – К Вере вернулось хорошее расположение духа.

– Не дай бог. – Мария Николаевна осуждающе посмотрела в их сторону. Такие шутки ей не нравились.

– Нет, это по принципу: ты находишься под домашним арестом, то есть под моим неустанным присмотром, – решительно заявил Иван Васильевич, – куда ты – туда и я.

– И на свидание вместе ходить будете? – вставила свои пять копеек Надя.

– Надо будет, и на свидание вместе пойдем.

– Это ж надо, что учудили! Один труп утащил. Другая вообразила себя гением сыска. С вами, ребята, не соскучишься. – Иван Васильевич все никак не мог успокоиться и возмущенно посмотрел на Павла и Веру: – Да вы два сапога пара!

На стене справа от двери висела табличка: «Следователь по особо важным делам Артемьев Алексей Геннадьевич». Она представила следователя седого, степенного, с пронзительным взглядом, от которого никуда не денешься. Этакого матерого волка. Постучав, Вера услышала: «Войдите». Ее встретил улыбающийся человек лет тридцати с ямочкой на щеке. «Двойник» Сергея Есенина. Да, права Анисья со своими подружками. Он действительно красив. Через несколько минут общения Вера поняла, что он не тот разухабистый, открытый парень, хотя это вполне бы сочеталось с его внешностью поэта.

Иногда он задавал вопросы, как казалось свидетелю Шереметовой, об одних и тех же обстоятельствах, но трактовка их звучала всякий раз по-новому. Она терпеливо отвечала, так как понимала, что работа следователя кропотливая, нужно по крупицам воссоздать картину преступления. Какая-то незначительная деталь, произнесенная фраза – все имеет значение.

Ее речь не была сухой и казенной. Вера наполняла ее красивыми оборотами, сравнениями. Чувствовалось, что она много читает. Далеко не от каждого свидетеля ему приходилось слышать такую правильную речь.

Она была уверена, что ничего нет важнее человеческой жизни. И он разделял ее мнение. А Кривоносов с Пискуновым пытались ей доказать, что важнее нажива. У каждого своя правда.

Он, следователь, процессуальное лицо и не имеет права на сентиментальность, но она ему нравилась. Ему было жаль, что она попала в такую ситуацию, что ее жизнь висела на волоске. Но чужая жестокость не породила в ее душе ответного чувства. И это вызывало уважение.

Шел восьмой час вечера, но он ни разу не взглянул на часы, как человек увлеченный работой и не считающий время, отданное ей. Сказывалась многолетняя привычка задерживаться на работе допоздна. Его ловкие пальцы быстро сновали по кнопкам клавиатуры компьютера. Со стороны казалось, что он делает это машинально. Но в это время в голове у него рождались мысли и придумывались способы их проверки, а также проверки сведений, которые сообщала эта милая и, как видно, умная девушка. Она не просто излагала обстоятельства, а делилась своими сомнениями, подозрениями, делала выводы. При этом внимательно наблюдала за его редакцией.

Следователь слушал, но от комментариев воздерживался. Говорить должен свидетель. А он уже мысленно отсекал версии, которые не подтвердились. Иногда он прерывался и записывал в ежедневнике, который лежал тут же на столе, несколько слов или ставил заглавные буквы. Часто в конце этих заметок ставился один из знаков препинания. Либо вопросительный, что означало: требует тщательной проверки. Но чаще восклицательный, что значило: достоверность подтверждена. Вот бы по всем делам таких свидетелей. Ох, и возросла бы раскрываемость преступлений! Поработала не хуже иного оперативника. Конечно, очень рисковала. Но умница, ничего не скажешь. До похищения этой девушки у него были предположения, а теперь появились железные факты. Теперь все косвенные улики были подкреплены прямыми доказательствами. Не дело, а конфетка! Молчун не такой уж профи. Это просто озлобленный, жадный до наживы человек. Даже более изощренные преступники все равно где-то прокалываются, оставляя следы. Потому что преступники тоже люди. Но смысл его работы не в том, чтобы механически собрать доказательства, а в способности принять решение, дать правильную оценку фактам.

Конечно, его уже начало задевать, что заурядное дело, каким он считал убийство Хмурикова, не раскрывалось. От «висяка» профессиональная гордость следователя страдает. И оперативники толкались на одной версии – убийство из хулиганских побуждений Чернышевым Петром. А оказалось все сложнее. О краже из ювелирного магазина в соседнем районе он знал из сводок. Но то, что фигурантами ограбления и убийства окажутся одни и те же лица, явилось неожиданностью. До похищения этой девушки он двигался вслепую. А теперь он на финишной прямой. Всякие неясности ему совсем не нужны. У него другая схема: преступление – доказательства – наказание.

Убит человек. Не очень хороший, но и его родила женщина-мать. И его кто-то любил. Он вспомнил, как первый раз выехал на труп. А затем всю ночь простоял под душем. Потому его преследовали вид и запах крови. К этому не привыкнешь. Но, как и его коллеги, он научился с этим справляться. Стал относиться к этому спокойнее. Работа такая.

За десять лет работы он так и не нашел оправдания тем, кого губит жадность, ведь жадные губят других, ни в чем не повинных. Законопослушных. Его задача состоит в том, чтобы те, кто стал на путь преступлений, получили по заслугам, и в его понимании это значило – по закону.

Вера не была трусихой. Но пережить нечто подобное еще раз ей точно не хотелось. Даже не те физические неудобства, которые она испытала от связанных ног, рук, заклеенного рта. Хуже всего были мгновения страха и неимоверное напряжение, испытанные ею вечером и ночью.

Рассматривая свой поступок со стороны, она удивлялась той безрассудности, с которой она, не сказав никому, поплыла на лодке в пещеру. Уже точно зная, что рядом бродят люди с темными душами. У которых одна цель – легкая нажива.

Поставила под угрозу свою жизнь. Доставила волнения своим близким. С первого дня приезда она надела уйму ошибок. Не рассказала Морозенко об увиденном в ущелье, о подслушанном разговоре, о своих предположениях о месте захоронения краденного. Вот и угодила в западню. Но жизнь не кинематографическая пленка, ее не отмотаешь назад. Тумаки в жизни люди получают от собственного опыта и ошибок. Чужой опыт ничему не учит. Его всегда хочется перепроверить. Учатся все-таки на своих ошибках. Такова жизненная догма! Оказывается, от себя самой тоже надо спасаться. А это сложнее, чем спасать других. Себя за волосы не вытащишь.

Начиная с Кодекса Хаммурапи люди напридумывали уйму законов, но есть один закон, который вывела сама жизнь. И люди называют его законом подлости. Потому что есть такие совпадения в жизни, которые только так и можно охарактеризовать.

На следующее утро она с участковым Морозенко, который направлялся по делам в райцентр, поехала на опознание задержанных. По дороге Александр Александрович сообщил, что Кривоносова поймали на границе с Финляндией. При задержании он оказал активное сопротивление сотрудникам полиции. Давать показания отказался.

– Ничего, и без его признания достаточно улик. Сегодня состоится выезд с Пискуновым в ювелирный магазин и к месту захоронения похищенного. Очень он зол на Кривоносова. Все рассказывает.

– Судя по тому, как была набита сумка, они еще не успели реализовать украшения, – заметила Вера.

– Исходя из практики, могу точно сказать, что сразу никто и не реализовывает. Рискованно. Ну, вот мы и приехали. – Он остановился у одноэтажного здания следственного отдела. – Сама обратно доберешься?

– Конечно доберусь, – уверенно кивнула головой Вера.

– Я в тебе не сомневаюсь. Но если что-нибудь услышишь или обнаружишь, уж, пожалуйста, не предпринимай сама никаких действий, – шутливым тоном сказал он.

– Я же теперь опытный сыщик, – весело ответила девушка.

– До свидания, Шерлок Холмс.

– Скорей уж мисс Марпл.

И они оба рассмеялись.

Иногда все-таки и при расследовании возникают приятные неожиданности. В доме Кривоносова был произведен обыск. На чердаке, между стропилами, был найден охотничий нож, на котором были обнаружены кровь и отпечатки пальцев. Экспертиза подтвердила, что это кровь Хмурикова и отпечатки пальцев Кривоносова.

Вера увидела, что рабочий стол следователя был завален документами. При задержании у Кривоносова был изъят саквояж с украденными ювелирными изделиями с еще неснятыми бирками. Их опись заняла шестьдесят семь печатных листов. Глаза Артемьева от бессонной ночи были покрасневшими, но на лице читалось удовлетворение от проделанной работы.

Краешком глаза в ворохе бумаг она увидела документ, от которого ее сердце возликовало. Это было постановление о прекращении уголовного дела в отношении Чернышева Петра Игоревича и Чернышева Павла Игоревича.

На опознании Пискунов вел себя вполне прилично, а вот Кривоносов смотрел на свидетеля и одновременно потерпевшую Шереметову диким зверем. Но она его не боялась. Зверь оказался в «клетке», где ему и место.

Глава восьмая

 
В покое вечном, в этом океане,
где столько бед сокрыла тишина,
твой поцелуй открыл мне содроганье
души, которой бездна не страшна.
 

Леопольдо Лугонес. «Сентиментальная прогулка»

Сегодня в разгар дня, давая распоряжения, подписывая документы, он думал о ней. Увидит он ее или нет? Где она будет? Сделав неотложные дела, он помчался в село. Он страстно захотел ее увидеть, услышать ее голос. Всего лишь пятнадцать километров без пробок. И ничего, что не успел пообедать. Может быть, ему повезет, и он увидит ее. Он знал, что она несколько раз приезжала в следственный отдел, но в это время он уезжал по делам. Он понимал, что сейчас нужно поддержать ее. Очень многое пришлось пережить этой совсем еще девочке. В происшедшем с ней Павел видит свою вину. Он должен был ее защитить и не сделал этого. И совсем необязательно, что эти обстоятельства от него не зависели. Вдруг она захочет уехать после такого «гостеприимства»? Странные дела творятся в этом мире, периодически пачкают черными красками разноцветную жизнь. В трудные минуты ее жизни его не было с ней. Он не защитил ее от извергов. Его взвинченные мысли все разбухали и уже не вмещались в голове, они готовы были выползти, подобно дрожжевому тесту из кадки. Чувство вины все-таки изнуряющее и изматывающее чувство. Если уж оно войдет в тебя, трудно от него избавиться. И на душе от этого муторно. И он нетерпеливо нажимал на педаль газа, проезжая по далекой от безупречности дороге.

Удовольствие от встреч с ней намного перевешивало раскаяние от того, что часто, подумав о ней, он бросал дела и, сорвавшись как с цепи, мчался к ней. Случайные встречи могут изменять нашу жизнь. Но эта не была случайной. Она была запрограммированной на небесах. Он был в этом убежден. Его жизнь после встречи с Верой окрасилась новыми красками.

Во время их коротких встреч он понял, что она тоже к нему неравнодушна. Вначале он думал, что его интерес подстегивается тем, что она из большого города. Хотел узнать ее побольше, чтобы удостовериться, что она – как большинство девушек из крупных городов: заносчивые, капризные, лицемерные.

Но она оказалась совсем другой: доброй, тактичной, отзывчивой, с чувством собственного достоинства… и еще красивой и умной. Всякий раз, как итог общения с ней, у него появлялась одна и та же мысль. Она не такая, как все. Она единственная! Она неповторимая!

Каждая новая встреча вносила большую теплоту в их отношения. Они стали лучше понимать друг друга. Ушла напряженность, исходившая от нее, недосказанность. Они радовались встречам друг друга. И разговаривали, разговаривали. И в этих разговорах больше узнавали друг друга, и их симпатии росли.

Оставив машину у подножия, поднялся на гору и, не найдя ее там, медленно шел к машине, все время всматриваясь в дорогу, ведущую от села. И сердце его тревожно екало. Только бы она не уехала! Он не мог жить без нее!

Даже будучи от природы не робкого десятка, он не решался пригласить ее на свидание, как делают все молодые люди. Он, конечно, ходил на свидания. Но кратковременные его романы спонтанно начинались и быстро заканчивались. Завершение их зависело от расставленных сетей. Если его пытались поймать, он быстро заканчивал эту романтическую историю. С Верой все было иначе. Она его не ловила! Но он рад был бы оказаться пойманным! У него даже мысли не возникало спросить у нее номер телефон. «Девушка, девушка, а не скажете свой номер телефона?» Какой-то пошлятиной отдает. Он представил ее удивленные глаза. Как-то уж очень банально.

Вспомнил, что она любила место, где молодые дубы образовывали рощу, и свернул туда. Ее желтую блузку среди зелени леса он увидел издалека. Как ни странно, им нравились одни и те же места. Он не видел ее несколько дней и очень обрадовался встрече.

Она сидела, прислонившись к дереву и закрыв глаза. Вспоминала их встречу на этом месте. Его глаза, куда бы она ни шла, что бы ни делала, она всегда видела перед собой. Вот и сейчас. Она мечтала и верила, что к ней пришла любовь большая и красивая, а главное, взаимная. Как любовь ее родителей. Их связывало не только родство душ, но и теплая привязанность. Однажды она составила вопросник и опросила родителей по одному, чтобы они не слышали ответов друг друга.

На вопрос «Верите ли вы в любовь с первого взгляда?» мама твердо ответила: «Да». А отец, внимательно посмотрев на дочь и как будто убедившись, что она уже взрослая и отвечать ей нужно по-взрослому, ответил: «Только в нее и верю». И жили они друг для друга, искренне радовались успехам друг друга, приходили на помощь друг другу. Человек, дарящий счастье другому человеку, и сам становится счастливее.

Ее внимание привлекла божья коровка, которая упорно ползла по стеблю ромашки. Вера с улыбкой наблюдала за ней. Вот она одолела полпути. Остановилась отдохнуть, а заодно и подумать. То ли продолжить восхождение наверх, то ли спуститься вниз. Поползла вверх. Настойчивая. Таким и помочь можно. Она подставила ладошку, и букашка переползла ей на руку.

Она не замечала его. А он стоял в тени дерева и любовался ею. А он бы так стоял и смотрел! Смотрел и наслаждался! С некоторых пор потребность видеть ее стала навязчивой. Он всегда радовался их встречам. Вначале они носили случайный характер, но теперь он специально искал их. Он уже выделил несколько мест, где она бывала чаще. Незаметно она так прочно вошла в его жизнь, что лишала рассудка. Он готов был изменить свою жизнь! Она та, с которой хотелось идти вместе по жизни. Неожиданно появилась июльским днем и приковала к себе словно наручниками крепко-накрепко. Она уедет, а как быть ему? Он понял, что его чувства уже вышли из-под контроля. И что решать их дальнейшую судьбу будет она, а не он. Почему-то принято считать, что такое решение принимает мужчина. Но не в этом случае! Он не представлял, как теперь будет жить без нее. К нему пришло то чувство, которое многих несчастных обходит стороной. Ему хотелось, чтобы лето не кончалось. Потому что, если оно кончится, она уедет к себе. А ему очень этого не хотелось! Но может ли он удерживать ее? Имеет ли он такое право?

Вот она с улыбкой смотрит на божью коровку. Протянула руку, и ему до боли захотелось прильнуть к этой руке и целовать, целовать. Решив, что дальше наблюдать неприлично, сделал несколько шагов и тронул ее за плечо.

Почувствовав это, она вздрогнула и подняла глаза. Встретив его взгляд, с облегчением вздохнула:

– Павел?

Девушка не верила своим глазам. Она быстро вскочила с земли, пытаясь унять бешеный стук сердца. Они не виделись целую вечность: несколько дней. От его взгляда даже в прохладный день становится жарко.

– О чем ты сейчас думала? – поинтересовался он.

«О тебе», – хотела откровенно ответить девушка, но, подумав, с трудом выдавила:

– Вас не было несколько дней.

– Да, я уезжал по делам, – не отводя взгляда от ее лица, машинально произнес он.

За эти три дня она много передумала. Ей его очень не хватало. Она даже предположить не могла, что расставание будет столь мучительно. И день тянулся медленно. Вчера она не пошла в лес, так как знала, что его там не встретит. Во время последней встречи он предупредил, что уедет. «Я буду думать о тебе», – прошептал он и обнял ее. Она тосковала по нему! Очень хотелось прижаться к нему и почувствовать вкус солоноватых губ. Она никогда это первая не делала. Инициатива всегда исходила от него.

Они сделали шаг друг к другу. Она подняла лицо и перехватила его взгляд. О многом может сказать взгляд: о радости, печали, ненависти, удивлении, восторге. Но особый взгляд у влюбленных. Они смотрели друг на друга так, что в эту минуту ничто и никто в мире для них не существовал. Даже белочка притихла, перестала заниматься своим любимым делом – грызть орешки. Притихла, с удивлением глядя на этих странных двуногих, которые в полном безмолвии, не отрываясь, смотрят друг на друга.

Вопреки собственной воле Вера не могла оторваться от его темных глаз, в которых пламенел огонь.

– У тебя все нормально? – спрашивали зеленые глаза, в которых плескалась тревога.

– Все нормально, – тут же ответили карие, – но я очень скучал по тебе. Я не видел тебя три дня. Мне они показались вечностью.

– И мне. – Зеленые глаза смотрели завороженно.

Одни глаза излучали робость и стеснительность, другие – уверенность и настойчивость. Он наконец очнулся.

– Вы обладаете уникальной способностью появляться в самых неподходящих местах. – Он произнес это мягко, с хрипотцой, и от звука его голоса сердце Веры забилось еще сильнее.

– То же самое могу сказать о вас, – мягко парировала девушка. Она улыбнулась и пожала плечами.

– Но мне очень нравиться ваша способность появляться в этих неожиданных местах, – произнес он, не отрывая от нее взгляда.

Он смотрел на нее и не мог насмотреться. Ему так нравилась эта городская девушка. Ему было с ней легко! Девушка была искренней. Слушала с неподдельным интересом. Радовалась от всего сердца. Даже молчать с ней было легко.

Она прочно заняла свое место в его мыслях. Постепенно мысли из настоящего уносились в будущее, и мечты с каждым днем становились более смелыми, более дерзкими. Ему все тяжелее становилось сдерживать первобытные инстинкты. Но дело не только в этом. Зов природы он может усмирить. Он, взвешивая все «за» и «против», убеждался в неясности их будущего. Она из другого мира! Она никогда не согласится переехать.

С трудом ей удалось справиться с волнением, и так как он не спешил разрядить напряжение, протянула ему маленькую корзинку малины.

– Угощайтесь, – поспешно добавила она, меняя тему разговора.

– Вы собирали малину? – Он с интересом посмотрел на нее и насыпал ягоды в ладонь. – Первый раз в этом году ем малину. Смотри, она не хочет от тебя улетать. – Он указал на ее руку, где продолжала свое путешествие божья коровка.

– Солнышко. – Так как он вопросительно смотрел на нее, она пояснила: – Так больно коровку иногда называют.

Жук перебрался на палец, потанцевал на его вершине. Вера повернула руку ладонью кверху, жук переполз на середину ладони.

– А почему солнышко?

– Когда-то славяне поклонялись пятнистым жучкам. Они напоминали им солнце, дарившее свет. А имя «божья коровка» появилось гораздо позже.

Она встала, высоко подняла руку и стала приговаривать:

– Божья коровка, улети на небо…

Взмахнув крыльями, коровка направилась в заросли кустарников.