Текст книги "НеСказки о людях, случившихся на моем пути (сборник)"

Продавец снов

Я вернулся в город своего далекого детства всего полчаса назад. Просто купил билет на поезд и поехал – от нечего делать. Подчинился внезапно возникшему порыву – необъяснимому, но уж очень сильному.

А что – всего несколько часов тряски в душном, пропахшем колбасой и сигаретным дымом, вагоне электрички и я уже здесь. В маленьком кусочке собственных неповторимых воспоминаний, которые давно и незаслуженно отложены в дальние уголки памяти за ненадобностью во взрослой жизни.

Разгоняю мокрый снег подошвами ботинок и полами утепленного плаща. Созерцаю давно знакомые родные пейзажи. Втягиваю носом смесь ароматов, которую больше нигде не встретишь, сколько ни путешествуй в иноземные царства. Просто потому, что она – часть этого города.

Словом, наслаждаюсь.

– Не хотите ли, молодой человек, купить сон? – слышу где-то справа от себя.

– Купить? Сон? – удивляюсь.

Думаю – ослышался.

Разворачиваюсь, дабы полюбоваться человека, коему могло прийти в голову продавать ТАКОЕ.

Сперва мой взор натыкается на сморщенное старческое лицо, главным украшением которого служат хитрющие глаза, оттенка болотной тины. Как у нашкодившей кошки – ни дать, ни взять. Сгорбленная фигурка, замотанная в жуткое тряпье. Она выглядит как-то уж слишком жалостливо на фоне холодного равнодушия центральной улицы.

Затем появляется мысль – если старик продает сны, то где он их держит? В кармане, что ли?..

– Есть смешные, волшебные и даже страшные. Вы можете купить сон о приключениях. Сон, в котором вы сможете стать кем угодно – даже царем Соломоном, – продолжает дедушка, игнорируя мое удивление. – Да даже, улиткой какой-нибудь, если на то ваша воля! Есть сны о чуждых странах, о неизведанных мирах, о далеких звездах. Есть сны пустые – просто для того, чтобы спать без сновидений…Но это не слишком ходовой товар – последнее время большинство людей только их и видят.

– Предположим, – соглашаюсь. – И сколько стоит один сон?

– Цена разная. Есть люди, для которых мой товар – дороже всех сокровищ мира. Для вас… если захотите приобрести, конечно, – сущие копейки.

– Это еще почему? – смеюсь.

Мелькает шальная мысль, что старик просто морочит мне голову – надо же как-то на хлеб с маслом заработать. Тем более – зима. Тем более – канун Рождества!..

– Вам мой товар без надобности, – серьезно ответствует старик. – Вы и без него видите снов больше, чем способны запомнить.

– Это правда, – говорю.

Одно удовольствие иметь дело с чокнутыми.

– Итак, знаю, – отмахивается старик. – Я людей насквозь вижу!

– И что вы можете сказать обо мне? – спрашиваю. Слишком уж он серьезен и самоуверен для простого городского сумасшедшего. Интересно послушать, как он теперь будет выкручиваться.

Но, на мое удивление, старик и не думает юлить, а с, самой что ни на есть, радостной улыбкой начинает говорить:

– Ваша жизнь и ваши сны уже давно переплелись воедино. Если вам сниться, как вы падаете – вы вполне можете проснуться с разбитой коленкой…

Действительно. Откуда он знает, что со мной то и дело происходят подобные глупости?!

– Если вам снится, что вы едете в другой город – не исключено, что наутро вы проснетесь в гостиничном номере, а не в собственной постели…

И такое было…

– Если вы влюбляетесь во сне – проснувшись, страдаете от разлуки с любимой…

– Можете не продолжать – я все понял, – останавливаю старика. – И что в таком случае вы можете предложить мне?

– Работу, – хитро улыбаясь, говорит дедушка.

– Работу? – переспрашиваю изумленно. Вот уж не ожидал такого поворота событий!

– Работу, – повторяет он флегматично. – Вам тридцать пять лет, а вы – перекати поле. Нигде больше года не задерживаетесь, быстро теряете интерес к любому виду деятельности. В любом профессиональном коллективе вы – белая ворона. Это потому, что окружающие люди чувствуют – вы сделаны из другого теста. И недолюбливают вас.

– Все так, – соглашаюсь.

– Знаю, – смеется старик. – Вам понравиться мое предложение, обещаю.

– Вы так и не сказали, какое именно…

Старик выдерживает минутную паузу, положенную ему по законам жанра, я же стараюсь вернуть себе остатки самообладания. Видит бог – происходит что-то важное. То, что, находясь еще в статусе предчувствия, уже заставляло меня ждать, замирая от восторга. А я боюсь верить в то, что оно наконец-то решило случиться, и одновременно очень-очень хочу. Именно поэтому сердце мое упрямо выплясывает чечетку, пока я стою и как чурбан с надеждой пялюсь на первого попавшегося городского сумасшедшего.

– Я стар, – пускается он в объяснения. – Продавать сны я еще могу, но вот ткать их…

– Ткать? – перебиваю его. Конечно от нетерпения, а не от недостатка воспитания.

– Да, ткать… уже не способен. Фантазия – не та, что раньше, да и сил – маловато. Словом, вы нужны мне больше, чем, возможно, я – вам!

Мда…

И что тут скажешь?..

Мычу нечто невразумительное. Мол, как и из чего ткутся сновидения я не знаю; не уверен, что мне это по силам; и вообще не понятно с какой стати мне – да такая шикарная должность.

– Все это поправимо, – улыбается старик. Уж кто-кто, а он получил огромное удовольствие от моего блеяния. – Поучитесь столетие – другое и все будет путем!.. Для начала – попрактикуетесь вплетать золотые нити фантазии в тонкую ткань реальности… Затем научитесь прясть пряжу, из которой ткутся сновидения. Здесь главное соблюдать пропорции. Неправильный состав ниток может свести на нет все усилия, во-первых, и свести с ума того, кто будет лицезреть потом сон, во-вторых… Следующий этап – соединение разных типов пряжи в единственный в своем роде волшебный рисунок… Еще необходимо регулировать плотность материи составляющую сновидение и реальность, дабы одно было похоже на другое или, наоборот, в корне отличалось друг от друга. Для вас ведь не секрет, что материальная основа наших снов – отличается от той, из которой состоит действительность, то есть Явь?.. Чуть позже я научу вас и другим полезным вещам…

– Я согласен, – выдыхаю.

Отчетливо вспоминаю, что ждал подобного предложения очень давно. Возможно даже – всю жизнь.

Понимаю, что дурак буду, если откажусь.

Понимаю, что именно теперь в моей жизни отчетливо прорисовался совершенно конкретный смысл.

Понимаю.

Помню.

Чувствую.

Я

День 1

Открываю глаза. Вокруг меня знакомая обстановка: незастеклённая кровать, платяной шкаф, немного увядшие цветы в вазе, запах кофе и свежих огурцов, солнечный свет, немного шелестящие портьеры, потревоженные весенним ветром. Все как всегда. Но не совсем. Сегодня я чувствую в себе необычайный прилив сил, который влечет меня куда-то не оставляя возможности оставаться на привычном месте. Но это скорее хорошо, чем плохо.

Не имея сил противостоять собственному внутреннему моторчику, отрываюсь от стеклянной поверхности и покидаю знакомое помещение. Мои нижние конечности несут меня куда-то, а я не очень-то и сопротивляюсь. Зачем? Это достаточно весело – бежать, идти, скользить, перемещаться куда ноги несут (но не куда глаза глядят – это очень разные вещи, поверьте моему опыту!).

Я бродила по городу, наблюдала за прохожими, считала тени на тротуаре (иногда оказывалось, что теней больше, чем людей их отбрасывающих!), ловила ладонями солнечные зайчики, если успевала, конечно; еще я вслушивалась в песни уличных музыкантов, считала камушки на дороге, проходила сквозь уставших людей – это придавало им бодрости! – перепрыгивала с крыши на крышу, расправляла растоптанные цветы, смотрела на солнце сквозь разноцветные осколки бутылок – в общем, кайф ловила.

День 2

Рано утром я выяснила, что не отражаюсь в зеркалах. Я как раз сидела свесив ноги на ветке двадцатилетнего каштана, когда возле дома, где он растет начали суетиться люди. Они переезжали: выносили вещи из подъезда и грузили их в машину. Среди массы человеческого мотлоха был огромный старинный трельяж. Его повернули вверх зеркалом, чтобы погрузить на машину и на секунду я увидела в нем отражение ветки, на которой сидела. Но сама я в зеркале не отразилась!

Сделав это открытие, я ходила по городу и всматривалась в лужи, витрины, зеркала мебельных магазинов, чайники с гладкой поверхностью. Тщетно. Для меня смотреть в зеркало все равно что обычному человеку – смотреть прямо перед собой. Значит, я не похожа на людей – скорее на сущностей невидимых человеческому глазу. И это скорее хорошая новость, чем плохая!

Чем больше я наблюдаю за людьми, тем более странными существами они мне кажутся. Они смотрят в зеркало не для того, чтобы увидеть себя, а для того, чтобы увидеть как они причесаны, одеты, на сколько лет постарели или насколько взрослыми выглядят. А между тем (я в этом уверена на сто процентов!) любое зеркало – дорога к себе. Только к себе и никуда больше. Никакого Зазеркалья не существует! Существуют только люди, способные увидеть зеркальную сторону Реальности. Но их очень-очень мало. И они в основном – дети. А дети быстро взрослеют.

Забыть о себе в суматохе человеческой жизни – почти что хобби каждого из людей – это главное из того, что я узнала этим утром.

Сегодня я ехала в автобусе, направляющемуся в славный городок – Умань. Рядом со мной сидела девушка. Она обратилась ко мне:

– Меня зовут Катя.

– Саша, – представилась я. Надо же было как-то представиться!

Переступив определенную степень доверия, когда девушки начинают рассказывать о самом сокровенном, Катя поведала мне историю своей жизни. Закончилась она так:

– Вот так, – рассказывала она, – я поступила в Университет на факультет микробиологии, а сейчас я еду домой на каникулы.

– Тебе нравиться заниматься микробиологией? – спросила я, хотя, честно говоря, во-первых я слабо представляю что это за наука такая, а во-вторых – мне было не слишком интересно (впрочем, как и все что происходит с людьми, но меня – по-моему – никто не спрашивает!).

– Не знаю, – удивилась она моему вопросу. В ее понятии учиться в Университете – само по себе зашибись как круто, а уж на факультете микробиологии – вообще – полный отпад!

– Но все-таки… Тебе нравиться?

– Мне нравиться учиться, – ответила она. – Я познакомилась с массой интересных людей. Я узнала много нового за те три курса, которые проучилась. У меня появился жених – он учиться на последнем курсе экономического. Столько подруг, сколько у меня сейчас – у меня никогда не было. И все они – нормальные девчонки, не то, что мои одноклассницы – сельские курицы…

– А микробиология?..

– Микробиология мне не слишком интересна. Я и в школе-то ни биологию, ни химию не любила.

– Тогда почему?

– Потому что это престижно, а я хочу быть успешной. И, прежде всего потому, что не хочу возвращаться в свой родной город и прозябать там на какой-нибудь фабрике.

– Но ты могла бы стать успешной в любой другой области… Почему именно микробиология?

– Да ни почему, – она начала злиться, а злость – в моем понимании – признак выздоровления. – Просто мой папа считает, что микробиология – наука будущего.

– А ты сама?

– Хм… Ты знаешь, – Катя немного ушла в себя, но это как раз хороший, правильный процесс, – в детстве мне нравилось фотографировать. Когда я была маленькая, у меня был фотоаппарат. Я бродила по улицам (особенно мне нравилось это делать по вечерам) и фотографировала все, что под руку попадалось: дома, лужи, камни у дороги, сломанные деревья, осенние листья разной степени увядания, раздолбанные машины, одиноких прохожих, дождь, небо перед грозой… Когда мне было четырнадцать папа, видя мою нездоровую тягу к фотомашинке, отобрал ее у меня, для того чтобы у меня было больше времени для подготовки к поступлению в Университет. И он был прав. Поступить в Универ было очень сложно и, если бы я не потратила на подготовку больше двух лет, я бы вряд ли в него поступила.

– И ты больше не фотографируешь?

– У меня нет на это времени, – скиснув как увядшая роза, ответила Катя.

– Времени или желания?..

– Времени. У меня нет времени.

Классная отмазка!

– Я вижу, что тебе жаль…

– Да немного…

Катя замолчала и полчаса – не меньше! – не произносила не слова. Мне знаком этот эффект: так происходит всегда, когда человека ставишь перед выбором – возможно, самым главным в его жизни. Ведь достигнуть успеха можно только тогда, когда разрываешь пуповину, связывающую тебя с желаниями тех, благодаря кому ты появился на свет. И Катя тоже это поймет совсем скоро.

– Я, пожалуй, заберу свой фотоаппарат у родителей, – сказала Катя немного погодя не столько мне – сколько себе.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы раскопать в глубине ее сердечка страсть всей ее жизни. Я знаю, пройдет несколько лет – она закончит свое обучение, покажет диплом папе, а затем забросит его в самый темный и паутинистый угол квартиры своих родителей. А еще через несколько лет будет первая в ее жизни выставка, на которой гости будут пить шампанское и желать ей дальнейших творческих успехов.

Я это знаю наверняка! Просто знаю и все…

День 3

Почему-то меня неудержимо влечет разобраться в том, что собой представляет Зеркало. Гуляя по городу, я наблюдала. Оказалось, что зеркала – один из важных атрибутов жизни людей: женщины используют зеркало для того, чтобы привести себя в порядок, а некоторые из них используют зеркала для гаданий и предвидения; есть люди, которые используют зеркала для проведения научных экспериментов по искривлению времени, пространства и передачи мысленной информации; но есть и другие, которые сочиняют о зеркалах сказки.

Пока что я сделала только одно важное открытие: самое главное можно увидеть только в зеркале. Но только тогда, когда осознаешь то, что ищешь. В том-то и беда: люди слепы, глухи и немы наедине с собой. Бога они ищут на небесах, а не внутри себя. Жизнь для них – череда обязанностей, неприятностей, суеты и смен дня и ночи в преддверии Страшного суда и награды за праведную жизнь. А ведь рай или ад всегда можно увидеть в собственных глазах, если даешь себе время всмотреться в собственное отражение. Но у большинства людей на это нет времени. На все что угодно – только не на это!

Сегодня я встретила Бездомного. Он был грязен, от него неудержимо воняло мусорной свалкой, его лицо опухло от долгого пьянства и ледяного зимнего ветра, въевшегося в кожу. Он почти ничего не соображал, кроме того, что ему надо найти ровно двадцать девять пустых бутылок – тогда ему хватит на пол-литровую бутылку водки и батон хлеба для закуски. Это мысль была не только единственной имевшейся в его голове – она была единственным смыслом его существования. Я решила попробовать поговорить с ним.

– Смотрите мне в глаза, – сказал я Бездомному.

– Отстань, не до тебя сейчас, – прохрипел он в ответ.

– Смотрите мне в глаза, прямо в глаза. Туда, где отражается Ваше лицо…

– Че ты пристала, коза!

– Слушайте мой голос. Смотрите мне в глаза, – упрямо повторила я.

Бездомный послушался меня, хотя сам не слишком понимал почему.

Но зато я теперь знаю – мой голос имеет свойство завораживающе действовать на людей. Наверное именно это люди и называют «гипноз».

– Кого Вы видите в моих глазах? – спросила я его.

– Я вижу грязного вонючего оборванца.

– Это Вы?

– Нет, это не я.

– Кого вы еще видите?

– Я вижу бездомного пьяницу.

– Это Вы?

– Нет, это не я.

– Что Вы еще видите?

– Я вижу несчастного опустившегося человека.

– Это Вы?

– Да, это я.

– Вам нравиться то, что Вы видите?

– Нет.

– А что бы Вы хотели видеть?

– Счастливого человека, у которого есть работа, дом и семья.

– Вы были именно таким?

– Да.

– И что случилось?

– Фирма прогорела, квартиру я отдал за долги, жена ушла.

– А сейчас?

– Сейчас у меня нет дома и я алкоголик.

– Вам нравиться Ваша жизнь?

– Нет.

– Начните заново.

– Я не могу.

– Почему?

– У меня ничего не осталось. Даже меня почти нет. Есть только этот идиот, с которым Вы разговариваете.

– Но этот идиот – это Вы.

– Нет. Однозначно, это не я.

– Тогда перестаньте обращать на него внимания.

– Пожалуй, Вы правы. Но что мне делать?

– У Вас есть родственники?

– Да, в Петербурге.

– Езжайте к ним.

– У меня нет денег.

– А на бутылку есть?

– На бутылку есть.

– Может Вам покупать не бутылку, а копить на билет на поезд. Сейчас ведь лето – умереть от переохлаждения Вам не грозит. Зачем Вы пьете?

– Не знаю.

– Может, не будете?

– Может и не буду.

– Так будете или нет?

– Нет.

Что это было – я и сама не поняла! Почему я разговаривала с Бездомным именно таким образом – не знаю. Вопросы сыпались из меня, словно я всю жизнь проработала психоаналитиком – есть у людей такая странная профессия: когда чужой человек помогает другому чужому человеку разобраться в его собственных проблемах.

Я знаю, что Бездомный выполнит свою программу. Через месяц он будет уже в Питере. Родственники помогут ему найти работу и он вычеркнет три года своей бездомной жизни из своей биографии. У него все будет хорошо и даже лучше, чем он смеет надеется. И какая мне после этого разница, откуда берутся слова, которые я говорю. Главное чтобы кому-нибудь была польза от моей болтовни, не правда ли?

День 4

Я все больше утверждаюсь в мысли, что все случающееся со мной – случается не просто так. Возможно у меня есть какое-то свое, особое предназначение. Предназначение – это конечно громко сказано, но сейчас подобрать другое слово у меня не хватает словарного запаса.

Наблюдая и разговаривая с людьми, я делаю множество интересных открытий. О себе в том числе, но не об этом речь. Одним из моих открытий стало то, как люди относятся к своим любимым.

Для многих из людей любовь – всецело принадлежать кому-то или полновластно обладать кем-то. Я думаю любовь – это нечто другое: радоваться, когда знаешь, что в мире живет такой-то человек. Просто радоваться. Иногда вспоминать о нем. Звонить, но не часто. Очень интересно бывает представить, чем в данный момент может занимать любимый тобой человек. От такой любви пользы больше. А удерживать рядом с собой того, кого ты любишь, требовать ответной любви, внимания – это не любовь, а эксплуатация личности.

Любимый человек тоже своего рода зеркало. Иногда стоит посмотреть на него внимательно – чуть-чуть прищурив глаза. Можно узнать о себе много интересного. При желании, конечно…

Сегодня я шла по улице. Не знаю, в каком городе – да это и не важно. На тротуаре, обхватив колени руками, сидела девушка лет двадцати. Ее точеный носик немного опух от слез, глаза после долгого плача нездорово блестели и были какими-то мутными.

– Что-то случилось? – тихонько обратилась я к ней присев рядом.

– А Вам какое дело, – сердито отозвалась девушка.

– По большому счету никакого – потому и спрашиваю.

– Хреново мне, понимаешь… Так что лучше отстань. – Выдавив из себя этот умопомрачительный по своему содержанию монолог, она поджала губы и отвернулась в другую сторону.

Что ж, реакция знакомая и вполне адекватная.

К тому времени как она решилась повернуться в мою сторону, меня уже и в помине не было. Вместо меня рядом с девушкой оказался парень – Женя. На самом-то деле он все еще видел сны рядом с эффектной блондин-кой, но девушке, с которой меня случайно свела судьба, это было неведомо, к счастью.

– Как ты здесь оказался? – спросила она меня.

– А ты?

– Когда вы вчера с Алкой ушли от Кита, мне его вечеринка стала по-барабану и я всю ночь гуляла по городу – до сих пор гуляю, можно сказать.

– Ясно… Я вижу ты злишься на меня…

– А ты бы не злился, если бы я подцепила бы себе кого попало и ушла бы не простившись и не объяснив почему.

– Почему что? – решила уточнить я, хотя это было больше необходимо ей, а не мне.

– Почему ты меня бросил? Я что недостаточно красива? Я не вкусно готовлю? Целый год, пока мы жили вместе, нам было хорошо… А ты… Не с того ни с сего… Чем Алка лучше меня, а? – она закрыла лицо руками и за-плакала.

– Просто я больше не люблю тебя. Прости меня пожалуйста, солнышко! Ну, прости, так получилось и я ничего не могу изменить.

– Не любишь… Раньше ведь любил – цветы дарил, конфеты за бешенные деньги покупал, клубнику в три часа ночи искал, песни мне свои посвящал… Я что-то сделала не так? Что изменилось?

– Я. Я изменился. Может не в лучшую сторону. Но ты ни в чем не виновата.

– Я ни в чем не виновата – но ты меня не любишь. Где логика?

– Да, нет никакой логики, понимаешь? Нам было хорошо, но недавно я понял, что больше тебя не люблю. Сказать – боялся, потому что не хотел причинять тебе боль. А тут Алла – она сама меня с вечеринки утащила. Я подумал, может и к лучшему? Должна же была эта ситуация когда-то разрешиться…

– Ты не хотел мне сделать больно и, тем не менее, сделал…

– Ну, прости меня еще раз. За все, за все! Честное слово, меньше всего я хо-тел, чтобы ты плакала…

– Ладно. – Девушка поднялась с земли и посмотрела на меня сверху вниз, – черт с тобой! Катись на все четыре стороны! – Она развернулась и ушла. Домой. Спать.

Вот и умничка! Это гораздо лучше, чем размышлять на каком бы суку повеситься, в какой из речек утопиться или всю оставшуюся жизнь искать этого парня – Женю – в других мужчинах, а, не найдя – закрыть свое сердце раз и навсегда, чтобы никто из них больше не сделал больно.

Через две недели она встретит другого, через четыре с половиной месяца они поженятся, через два года у них родиться двойня – мальчик и девочка. Она будет любить своего мужа до самой старости, а он будет носить ее за это на руках и не только виртуально, а по-настоящему. Потому что прощение – ключ, который открывает людское сердце нараспашку.

Прощать – значит прощаться. Только так и никак иначе…

День 5

Ночью я сидела на берегу реки. Вдруг на горизонте показался караван небольших лодок. В них стояли невысокие существа в белых одеждах с бледно-зелеными светящимися лицами и полупрозрачными посохами в руках. Перед носами их лодок трепетала лунная дорожка и они бесшумно скользили по ней. Только по ней – никуда не сворачивая.

Они тихо пели мелодию без слов. Их песня завораживала и вызывала грусть, ностальгию по чему-то родному и очень-очень далекому. Она немного смахивала на плач – тихий отчаянный плач ребенка.

Завидев меня на берегу, караван немного свернул со своего пути и направился в мою сторону. Через несколько минут они были рядом со мной, буквально на расстоянии трех метров.

– Кто Вы? – тихо спросила я странников.

– Мы Ночные бродяги в белых одеждах, – ответил один из них.

– Куда Вы направляетесь?

– Мы разносим Песни Ветра по миру.

– Для чего?

– Чтобы их услышали люди.

– Люди их слышат?

– Иногда. Чаще всего ночью.

– А они вас видят?

– Нас могут видеть только такие как ты и такие как мы.

– Такие как я?.. А кто я?

– Ты одна из обитательниц зеркального мира как и мы. Я не знаю точно к какой касте ты принадлежишь, но я четко знаю зачем ты существуешь.

– И зачем?

– Ты – живое зеркало. Ты показываешь людям самих себя.

– Да, это так. Я выяснила это совсем недавно. А вы?

– Мы просто одинокие странники. Мы поем о том, как далеко наш дом; о том, что мы никогда не вернемся туда, откуда мы родом.

Наш путь – замкнутый земной круг – у него нет ни начала, ни конца.

Наши песни – слезы ветров и забытых сновидений.

Наши слезы – капли ушедших дождей и талого снега.

Наши тела – угасающий свет свечей.

Наши одежды – невыплаканная боль человеческих существ.

Прощай! У тебя свой путь, у нас – свой. У тебя свои песни, у нас – свои. Не исключено, что ты еще когда-нибудь встретишь наш караван, но не зови нас. Мы больше ничего не сможем тебе рассказать.

Они развернули свои лодки по направлению к невесомой лунной дороге окруженной звездами и вскоре скрылись за горизонтом. Но их песня с тех пор постоянно звучит у меня внутри. Она напоминает мне о том, что я такая же ночная странница. Странница на бесконечном пути людских судеб и заблуждений. Пути, существующем только для меня.

Мой путь это все: и змеиные изгибы дороги, и песни ветра о нескончаемых странствиях, и застенчивая синева летнего неба, и душные купе поездов, и назойливая городская пыль, и лесополоса по обе стороны рельсов, и дальнобойщики, соглашающиеся меня подвезти… Его знаки теперь для меня как открытая книга.

С этого момента ответ на вопрос «зачем» перестал меня волновать. Зато я поняла, почему не отражаюсь в зеркалах – зеркала не отражают подобных себе, даже если их поставить стеклянной поверхностью друг к другу!

* * *

Женщина немного растрепанная после сна, с заспанными глазами подошла к зеркалу – она всегда так делала по утрам. Критически осмотрела себя и чуть-чуть улыбнувшись, пробормотала: «Я тебя не знаю, но я тебя накрашу…»

Эта фраза была первым, что она говорила по утрам. Она услышала ее в какой-то телепередаче и с тех пор этот шедевр филологического искусства стал своеобразной ежедневной медитацией. Изменялась лишь интонация, с которой она произносила эту фразу. Часто женщина улыбалась своему отражению и медитация приобретала шутливый характер. Изредка мантра получалась больше ехидной, чем радостной. Еще реже – в ней сквозило отвращение к зеркальному двойнику. Вот так, день за днем, в течении многих лет она и занималась созерцанием (зерцало – зеркало, то есть «созерцать» дословно – вместе с зеркалом).

Хотя, в общем-то, для всех людей это привычное дело и ничего необычного в этом нет. Казалось бы…

Но вот что происходит с нашими зеркальными двойниками, когда мы отходим от зеркала? Неужели вы думаете, что они просто исчезают в зеркальной глади?..

Нет. Однажды они, накопив в себе достаточно наших сил, покидают свое временное пристанище для того, чтобы больше никогда в него не вернуться. И то, какими они выйдут в мир: добрыми или злыми, веселыми или грустными, счастливыми или несчастными – зависит целиком оттого, что мы говорим себе перед зеркалом, поверьте моему опыту…