Текст книги "Ангел обыкновенный"

«Мой дорогой Ангел, Петенька! Знаю, что письмо это до тебя не дойдет, но я пишу его в надежде, что когда ты вернешься живой и невредимый, я отдам тебе его лично в руки.

Наша с тобой печаль, мой милый друг, в том, что мы, хоть и дружили с детства, но поздно признались в своих чувствах из-за страха быть отвергнутыми. Я благодарна тебе за смелость, которую ты явил перед отправкой на фронт. Как бы я жила сейчас, не зная, что моя к тебе сердечная привязанность взаимна? Жаль только тех лет, что мы провели рядом в тайных душевных муках.

Я жила осторожно, боясь ошибок и страданий: жизнь была осознана умом, но, к моему сожалению, не прожита мною полноценно. Подавленная устоями общества и собственной эмоциональной незрелостью, я ничего себе не разрешала из-за страха, что меня осудят или какая-то ситуация меня больно ранит. Я провела годы в приготовлениях к будущему счастью, в то время как оно, в твоем лице, всегда присутствовало рядом. Что стоило мне приободрить тебя в разговорах, открыться сердцем, но, нет, моё воспитание оказалось сильнее, чем потребность души. Я всё готовилась жить, но этот момент никак для меня не наступал, в то время как я неизменно ощущала душевное напряжение. Я пыталась контролировать свою жизнь, но в тот миг, как ты признался мне, Петенька, в своих чувствах, она ускользнула из моих рук под тяжестью страшных времен.

Клянусь, что если судьба не будет к нам милостива, и мы не обретем счастья быть вместе, я обязательно найду способ сохранить это письмо так, чтобы найти его в следующей жизни. Мы снова встретимся, нам только нельзя терять время и поддаваться обстоятельствам, способным нас снова разлучить. Тогда на вокзале ты предложил тайный пароль, сказав который, мы, несомненно, должны узнать друг друга.

Я обещаю, что разгляжу тебя в толпе и скажу тихонько «Я твой Ангел». Если же я снова буду в плену собственных ограничений, разбуди меня, напомни, что каждый день нашей жизни надо проживать в радости и полноте бытия. Прошу, скажи мне заветные слова».

…Конечно же, я не показала Савелию это письмо.

И даже как-то засомневалась. Может, я и вправду была Фимой в прошлой жизни? Приснилась же мне профессорская квартира, в которой я никогда не бывала до этой недели. Считается, что Души воплощаются группами, чтобы испытать все возможные варианты отношений друг с другом. Логично допустить, что если в прошлом мы с сестрой были антагонистами, то в этой жизни – настоящие друзья, которые держатся друг друга.

Сразу по прочтении письма мне показалось, что Фима права, да и общий романтичный настрой письма был мил моему сердцу. Сожаление о потерянном времени было мне понятно. Говорят же: «Через двадцать лет вы будете больше разочарованы теми вещами, которые вы не делали, чем теми, которые вы сделали». И на самую первую вскидку мне показалось, что я проживаю свою жизнь по сценарию Фимы, повторяя её ошибки.

С другой стороны, нельзя полагаться на то, что мы найдем нужного человека, и он сделает нас счастливыми. Поиск полноты жизни вовне стал личной катастрофой Серафимы. Обвиняя злой рок и Кору в своих несчастьях, она всю жизнь прожила в роли жертвы обстоятельств.

Уже дома я залезла в свою коллекцию чужих мыслей и нашла высказывание, которое поставило точку в моих внутренних дебатах с Фимой: «В жизни нет правильных и неправильных решений. Есть просто решения. Даже неудача на первый взгляд – это шанс приобрести новый опыт».

– Я вела себя очень глупо. Безответственно. Безрассудно.

– Только не надо делать такие громкие заявления, – Этель покачала головой. – Благодаря своей настойчивости, ты за пару недель узнала больше, чем я за несколько месяцев.

– И у меня в голове какая-то мешанина из разрозненных деталей.

– На самом деле схема очень проста.

– Схема чего?

– Мироустройства. Что ты о нём знаешь?

– То, что всем нам разрешает знать Кромлех. Какие-то абстрактные понятия. Ну, знаете, существует «родительская Раса», по-другому – «Те, кто нас создал»…

– Надеюсь, ты понимаешь, что «Тех, кто нас создал» тоже кто-то создал. Эту силу чаще всего называют Творцом. Многие считают, что мы существуем для того, чтобы Творец через нас, через нашу ЖИВУ, получил представление о том, что значит существовать в плотных материальных мирах. Слышала о ЖИВЕ?

– Я читала вашу статью в самиздатовской брошюре. Получается, что мы – лишь фрагменты Главного воплощения, получившиеся в результате трагичного переживания. Признаться честно, я всегда представляла себя чем-то большим.

Я помолчала, наблюдая за тем, как за окном Михаэль катит груженую камнями тачку, и, оценивая то, что внутри меня искало словесного выхода:

– Самое неприятное, что я должна что-то чувствовать по этому поводу, что-то ещё кроме шока. Но я не испытываю ни радости оттого, что обрела это знание, ни грусти оттого, что я, всего лишь… кусочек кого-то. Оказывается, что я – одна эмоция на ножках, но даже не представляю какая? И я не могу справиться со своими чувствами, потому, что их нет, этих чувств. Наверно, в этом отсутствии сильных переживаний и есть наша суть – мы не являемся самостоятельными, автономными единицами, мы лишь осколки чего-то бо́льшего.

– Я могу немного успокоить тебя, дружочек, если скажу, что Заглавень без нас также не полон, как и мы без него? В нас сосредоточен его опыт, пусть и болезненный. Без того качества, что мы унесли с собой, он не способен развиваться дальше. Именно поэтому в какой-то момент нас всех запросят обратно.

– И какое же качество забрала я?

– Я не знаю, милая. Это позже скажет тебе твой Дракон. Я унесла от своего Заглавня его преданность и верность. Вот почему я так болезненно привязана к своей сестре Эстер… Ты, кстати, в курсе, что кроме Ивереней существуют ещё и Сколки?

– Здесь, в Ландракаре?!

– Нет, здесь их нет, – Этель на секунду закрыла глаза, но когда она снова посмотрела на меня, взгляд был живым и сосредоточенным. – Чтобы испытать все возможные варианты опыта, который можно получить в теле человека, ЖИВА организует себя во множестве Сколков, которые проживают каждый свою жизнь на разных уровнях бытия и в разных реальностях. Они находятся одновременно на всех уровнях мироздания. По одному на каждый уровень. Таким образом, каждый человек есть совокупность всех своих отражений – Заглавня, Сколков и Ивереня.

– Они когда-нибудь слепятся назад, все эти части?

– Мы все вернемся к своей ЖИВЕ. Опыт жизни всех отражений становиться общим архивом ЖИВЫ.

– Эти… детальки… они равноправны?

– Не знаю. Для нас, ландракарцев, созданы почти тепличные условия: теплый климат, устроенный быт, безопасность в обществе. Много ли можно познать с таким внешним благополучием? Похоже, нас тщательно оберегают от всего, что могло бы причинить нам малейший дискомфорт. Мой Дракон рассказывал мне, что есть Мерности, где Сколки испытывают лишения и гонения. Самые трудные условия созданы для Заглавня, вот почему он часто теряет части себя.

Я слушала Этель настолько внимательно, насколько позволяла мне одна непреходящая навязчивая мысль:

– Почему же мне так хочется оставить это уютное место?

– Наши Заглавни начали собирать части себя, которые находятся в других реальностях, а именно это и запускает Павороть. Как только они пожелали стать целостными, мы с тобой увидели первые сны, к нам вернулись наши Драконы. Однако, не мы управляем этим процессом, а наша ЖИВА, поэтому сопротивляться этому процессу – это плыть против течения.

– Но разве…

Этель не дала мне возможности задать новый вопрос:

– Вот интересно, как ты при таком любопытстве до сих пор оставалась темной невеждой? Я сегодня больше слова не вымолвлю, весь дневной словарный запас истратила на тебя! – Этель с трудом поднялась с кресла.

– Может, вы останетесь на ужин?

– Я бы с радостью, но сестра может испугаться, если я не вернусь к закату. На своей машине я буду дома через час.

Мы вышли из дома и постояли немного на лужайке. Настоявшаяся предвечерняя тишина напиталась мягким золотом от желтых кустиков свербиги на склонах холмов.

Уже когда Этель сидела в урчащей машине, я задала последний на сегодня вопрос:

– Этель, вы говорите так… уверенно. Но эти знания вы получили телепатическим путем от своего Дракона. Откуда вы знаете, что не ведете внутренний диалог сами с собой, что это не плод вашей фантазии?

– Я не говорила, что мой Дракон говорит со мной телепатически. Мой Дракон тоже полиморфен, он умеет обращаться в человека.

На работе я сразу попала под раздачу. Старший коллега на равных по статусу сорваться не мог. Мне же в рабочем споре не давал слова вставить, а потом и вовсе выдвинул нелепые обвинения, перейдя на личности. В поездке я опрометчиво «сняла латы», и поэтому неожиданные хамство и грубость восприняла очень болезненно – разрыдалась на глазах у всей конторы.

Работа после такого инцендента не работалась, поэтому я с чистой совестью залезла в рассылку почты и почти сразу же наткнулась на фразу, удачно подходящую к моменту: «Если вас незаслуженно обидели, то вернитесь и заслужите».

Мне самой никогда не приходило в голову считать ранимость недостатком: она с детства являлась для меня показателем утончённости натуры. И стоило лишь допустить, что это качество Эго, а не Души, как всё встало на свои места. В сокращенном варианте статья, сделавшая меня чуть лучше, добрее и сострадательней к другим людям, звучала так:

«Ранимость – реакция эго, нажатие на его болевые точки и его сопротивление процессу обучения…

…Итак, перечислим основные признаки Культа ранимого эго:

– Причисление себя к касте «особенных». Такое эго вне контроля считает, что оно весьма чувствительно, поэтично, необыкновенно.

– Деление на «святых» и «грешников». Такое эго делит людей на «хороших» и «плохих» по отношению к нему. «Хорошими» оно называет внимательных к его эмоциям и болевым точкам, осторожных в обращении. Такие люди будут говорить то, что данному эго приятно. Если же случилось обратное (сказано нечто неприятное), то эго резко разочаровывается и закрывается от такого человека, называя Его «бездушным», «черствым», невнимательным».

– Мнительность. Ранимому эго постоянно кажется, что его недооценивают, недостаточно любят.

– Зависимость от жалости. Эта манипуляция часто основана на провокации появления чувства вины у человека, того, что он довел эго до такого болезненного состояния.

– Зависимость от похвалы. Ранимому эго постоянно кажется, что его игнорируют и недооценивают.

– Кичливость. Отсюда вытекает универсальная черта ранимого эго: постоянно напоминать вслух людям о том, насколько оно необыкновенно, уникально и достойно похвал.

– Обидчивость. Если ранимое эго не только не похвалили и не выделили, но и нажали на болезненную точку, то такое эго бурно и эмоционально реагирует.

– Неумение прощать (злопамятность). Ранимое эго снова и снова вспоминает прошлое, заново переживает обиды, слова, обстоятельства, жалуясь на черствость, холодность, жестокость, человека, катализировавшего болезненный урок».

Я твердо решила поработать со своей ранимостью прямо с этого момента. Когда ближе к концу дня, в контору по делам забежал Савелий, не стала уходить от его прямого вопроса о моих опухших глазах:

– Похоже, плакала?

– Не то слово. Рыдала.

– Легче стало?

– Думаю, да. Но… так стыдно!

Савелий, до этого стоявший рядом с моим столом, ногой притянул к себе стул и сел напротив:

– Не бери в голову. Как смогла, так и отреагировала. Тем более, иногда полезно добавить маленько драмы, чтобы перетянуть зрителей на свою сторону.

– Истерикой я всё равно ничего не добилась, только себя скомпрометировала. Проблема как была, так и осталась.

Савелий хмыкнул, соглашаясь.

– Знаешь, за что обидно? – спросила я, понимая, что он не собирается пока уходить. – Я после Питера расслабилась эмоционально, подвоха никакого не ждала. Неужели все время надо быть начеку?

– Неприятности с нами случаются не только, как наказание. Иногда сподвигают на перемены.

Я посмотрела на Савелия с подозрением:

– Какой-то ты сегодня…

Он и выглядел немного иначе, чем во время поездки в Санкт-Петербург.

– Ну, какой? Договаривай.

– Философский.

Тут Савелий взял со стола мою ручку, листок бумаги и начал что-то писать на нём. Мимо медленно проплыла Ася Михайловна. Я сказала, как можно суше:

– И не забудь в шапке заявления указать свою должность…

Стоило разведчику завернуть за угол, как Савелий отложил листок и негромко сообщил:

– Маруся вернулась.

Я растерялась:

– Откуда?

– С Ритрита. Думал, она там останется, а вчера приехала без звонка.

Он показал открытую ладонь, словно ручаясь за достоверность своих слов:

– Мы с женой, правда, дружны. Просто живем вместе долго и давно не ходим, держась за руки, по ромашковому полю. А тут ещё разночтения начались по пустякам, вот она и уехала медитировать… Дети очень обрадовались, что Маруся теперь дома. Меня тоже отпустило.

Так за пятнадцать минут я узнала о Савелии больше, чем за три дня нашей совместной поездки. Он сделал короткую паузу, а потом посмотрел мне прямо в глаза и заговорил, слегка склонив голову к плечу:

– Ты это, …извини, что в Питере был мумыкой, но как-то переживалось за всё.

– Я думала, ты просто из породы тишайших.

– Что ты, поговорить я люблю.

– Рада, что у тебя наладилось.

– Может, тогда свой секрет откроешь?

– Какой?

– Ну, тот, из коробки.

– Не было в том «кладе» сокровищ.

Утром пришел Константин. Он, как врач при окружном госпитале, сразу поставил диагноз моему бледному виду – упадок сил и авитаминоз.

– Больше спите и кушайте ягоду. Ягоды нынче сыпом!

С моей любимой мансарды до меня доносились лишь обрывки разговора, но по тональности было понятно, что Константин на что-то подбивал Михаэля, а тот энергично не соглашался. Мелькали фразы и слова: «упустим этот шанс», «совсем немного доварить», «бесиво», «процесс сложный», «последовательность» и «капля должна быть живая». Последнюю фразу Константин произнес трижды, всё повышая и повышая голос, интонацией ставя ударение на слове «живая». Видимо, Михаэль, наконец, с ним согласился, потому что подошел к лестнице на мансарду и окликнул меня:

– Есть кто?

Я свесила голову за край настила, и оказалась почти вровень с его макушкой. Михаэль был очень озабочен:

– Я должен уехать по делам.

– Далече?

– В больничку Константина.

– Когда вернешься?

– Наверно до морковкиной заговни приеду.

– А мне что делать?

– Тебе ж сказали – спать и ягоду кушать, – Михаэль виновато посмотрел на меня. – Я бы остался…

– К полудню Этель приедет меня навестить, так что езжай куда надо и не беспокойся.

– А чего это старуха сюда повадилась?

– Она мне про мироустройство объясняет, – я потрепала его по жестким волосам. – Кто-то же должен, ведь тебе некогда со мной разговаривать. Можно я не буду с Константином прощаться?

Дракон уехал часов в десять утра, а в самый солнцепёк появилась Этель. В простом ситцевом платье без украшений она казалась худенькой, тоненькой и бледненькой, как травинка, высушенная между страниц книги.

– Не пугайся, милая, моего внешнего вида. Я почти готова к Павороти, и если я на неё решусь, то не хотелось бы бряцать браслетами в Межмерности.

– Сегодня?!

– Мало того – у тебя дома.

– Здесь?!

– Больше негде. Этот дом стоит уединенно, и к тому же ты не представляешь, как испугается Эстер, если увидит Павороть.

– Я тоже испугаюсь!!!

Видимо, входную дверь я не заперла, потому что в гостиную быстро вошел продавец из букинистической лавочки и подмигнул мне, как всегда широко улыбаясь. Я совсем растерялась.

– Вы за книгой?

– Нет, я за Этель, – парень засмеялся, излучая невероятный внутренний свет.

– Это мой Дракон Стожар, – пояснила Этель. – Когда он сражается, то извергает пламя. Поэтому имя такое нарицательное.

– Это многое объясняет…

Спутник Этель заглянул мне в глаза всей Явью:

– Серафим по вам скучал.

– ….?

– Вы не знаете настоящее имя своего Дракона?! Оно не очень соответствует его способностям, потому что Серафим испускает молнии, а имя означает – «огненный, пламенный». Ваш Дракон располагается в иерархии чуть выше, чем я, хотя если подумать, ну что такое – иметь на один палец больше!

Этель объяснила:

– У Драконов есть понятие об императорском драконе с пятью пальцами на лапах.

– Да, и Серафим по этому поводу имеет сильно развитое чувство собственного достоинства.

– Зато ты, мой Ангел, самый добрый на свете Дракон.

Стожар обнял меня и Этель обеими руками, и на несколько секунд впустил нас в своё внутреннее пространство. Там полыхало всеми оттенками слюды золотистого и рдяного отлива, было тепло, почти горячо и ещё как-то мудро и справедливо.

– А где Серафим?

– Уехал с утра. Сказал, что есть неотложное дело.

– Вот незадача, думал, что он подержит периметр, пока я Павороть разворачиваю. Ещё хотел ведь кинуть ему эту мысль, кажется, даже послал, но, видно, его дела важней. Ладно, справимся и сами, – Стожар повернулся к Этель и строго спросил. – Мы же справимся?!

У старушки подкосились ноги. Она даже не села на диван, а стекла на него.

– И всё-таки, мне не понятно, почему нельзя взять нас обеих, – Этель, видимо, продолжала давно начатый разговор.

Стожар терпеливо объяснил:

– У Эстер есть свой Дракон, который о ней позаботиться. Я отвечаю только за тебя.

– А я отвечаю за свою сестру. У неё тараканы в голове, и кроме меня никто не знает, о чём они думают.

– Вот поэтому, нет никакого шанса, что её Заглавень затребует Эстер в рамках нынешней жизни. Скорее всего, она тихо доживет свой век в Ландракаре, в окружении добрых соседей.

Эстер разгладила платье на коленях и призналась:

– Мне так тяжело с ней расставаться!

– Представь, что твой Заглавень столь же сильно нуждается в тебе, как и Эстер. Просто твое Главное воплощение собирает себя чуть быстрее, чем её.

– Но мы же можем подождать, пока ей не начнут сниться сны? – почти умоляюще попросила Этель.

Веснушки Стожара вспыхнули ярко-оранжевым:

– Хорошо, подождем. Пусть меня схватят драконоборцы.

Пока в комнате висело напряженное молчание, я осторожно спросила:

– Кто такие драконоборцы?

– Те, кто прогнали своего Дракона или убили его сами.

Реакция Этель на последние слова нас удивила.

– Хорошо! Сделаем это сегодня! Ура! – Этель сжала кулачки, и некоторое время поддерживала сама себя в принятом решении, потряхивая ими перед невидимым противником. Она выглядела очень забавно, но мы со Стожаром не смели улыбнуться. Рассмеялись, лишь, когда Этель воскликнула: «Полетим напрямки!».

Не у меня одной были проблемы. Грустная и усталая сестра призналась по дороге в сад: «На работе какой-то филиал Ада. Еле дотянула до конца недели. Но, когда я вспоминала, что мы сегодня встретимся, то на душе становилось хорошо».

Стоило Кире войти в калитку садового участка, как настроение её начало стремительно улучшаться. У сестры есть ярко выраженный дар: в её руках оживает любой корешок, цветы растут рясные и довольные. Двенадцать соток земли она, невзирая на дожди, зной и москитов пропускает через свои руки – рыхлит почву, выбирает камушки, потом сажает растения, разговаривая с ними. Обычно люди занимаются цветами, если у них остается время после грядок с помидорами. Кира же разводит помидоры, если у неё переделана вся работа с десятками видов редких растений.

На саду от меня никакого выхлопа. Я не разделяю страсть сестры к садоводству, плохо переношу лишения, поэтому бываю здесь всего пару раз за лето. Один из этих случаев обычно выпадает на открытие или закрытие дачного сезона. К этому событию покупается вино. Кира предпочитает сухое красное. Теоретически оно должно сочетаться с баклажанами. Я их сначала запекла, а потом потушила с луком и морковью. Рагу получилось фиолетово-коричневого цвета. Прямо на сковороде, прежде чем переложить в контейнер, я разделила его на две равные порции. Когда сын поднял крышку со сковороды, то задумался, а потом спросил: «Это точно съедобно? Похоже на лёгкие курильщика».

Холодный ветер шуршал сухой травой, что осталась с прошлого года между плитками дорожки, петляющей между посадками до самого пруда. Поеживаясь и морщась от вина, я спросила у сестры:

– Хоть вкусно получилось?

– Конечно. Всё по фэн-шую.

Мы сделали круг по саду, мимо дуба, кедров, голубой ели, сирени, яблонь, сосны и десятка самых разнообразных кустарников. Всё это древесное изобилие было чуть выше меня, но уже проглядывались красивые ландшафтные решения и многообразие оттенков зеленого. И только когда мы по локоть перепачкались землей, ползая на коленках и пересаживая цветы с места на место, я завела с Кирой разговор про свою поездку в Питер.

Она даже не сразу поверила, что такое количество счастливых совпадений вообще возможно: записка Фимы, которую я нашла в маминых бумагах, моя командировка, тот факт, что жилье, которое нам выгадала Аня, оказалась квартирой наших прабабок, землячество с Савелием, и, наконец, коробка, найденная спустя десятилетия на антресоли.

– Несколько лет назад мне снилась та питерская квартира.

– Я тоже видела во сне свои прежние жизни. Все они были очень тяжелыми, тёмными, и нынешнее воплощение, пожалуй, самое светлое и удачное из всех. Про Кору и Фиму, думаю, всё правда. Насколько я помню, характер у меня был очень своенравный, я тогда в идеалы верила. Была красивой девушкой, но чтобы соответствовать духу тех времён, сознательно, при хорошем зрении, носила очки, чем, наверное, притянула близорукость в этом воплощении. Мы друг друга совсем не понимали. А ещё, как сейчас, вижу тот день, когда ты уходила из нашего дома.

– Наверно оттуда потянулось мое двадцатилетнее мытарство по общежитиям, словно я не разрешала себе роскошь иметь квартиру.

Я дала Кире прочитать письмо Фимы к Петеньке. Она в нём никакого романтизма не углядела, назвав стилистику послания «бредом юной гимназистки». Ну, любила Фима, ну не призналась в этом Петеньке, пожалела потом, да, рассталась они – и что с того?! В чём смысл переживаний?! Эта история не в первый раз приключилась. Для каждого второго человека это типичнейшая ситуация. Серафима просто слишком серьезно относилась к жизни и боялась её.

– Прям как я.

– Ты одна не потому, что никому не нужна, а потому что тебе не всё равно кто рядом с тобой.

Я горько вздохнула:

– И это правда. Последний поклонник прислал мне поздравление на День независимости: «С праздником, независимая моя».

Стожар терпеливо объяснил мне механику процесса:

– Когда я запущу Павороть, начнется что-то похожее на непогоду, потому что вблизи центра портала повыситься напряженность магнитного поля.

– Павороть открывают только в определенном месте?

– Разорвать реальность можно везде.

– А меня может в неё затянуть?

– Нет, портал будет открыт только для Этель.

– А что станет с её телом?

– Оно останется в Межмерности, а душа вернется к Главному воплощению.

– Оно умрет?!

– Поменяет статус.

– Значит умрёт.

Стожар вздохнул:

– Поговори со своим Драконом, ладно. Мне, честно сказать, Этель хватило.

Тут я поняла, что по-настоящему боюсь предстоящего события:

– Постараюсь держать свои нервы железными, – нечаянно сказала я вслух.

Дракон Этель рассмеялся:

– Они должны быть резиновыми! При разворачивании Павороти происходит встряска ближайших к ней Мерностей. Ты увидишь много пугающего. В её устье водятся морухи – призраки умерших Драконов.

Когда Стожару пришло время обращаться, мы с Этель вышли на лужайку перед домом. Её платье и волосы отдавали памятным мне запахом герани.

И тут меня осенило:

– Стожар был там, в вашем доме, когда я в первый раз пришла к вам вместе с Михаэлем!

– Был, – просто ответила Этель.

– Но почему тогда ваш Дракон не узнал моего?

– К тому времени, как вы с Михаэлем пришли, Стожар уже улетел. От него в доме остался только запах парализующего газа, которым пропитана вся его чешуя.

С заднего двора на лужайку выполз Дракон. Двигался он волнообразно, почти незаметными движениями перетекая с места на место, отчего был похож на змия. Стожар широко раскрыл пламенный зев в сторону поля и, словно пробуя свою силу, дыхнул смагой – жаром с голубой сердцевиной и красной оболочкой в виде конуса. Чешуя Стожара была тёмно-желтого цвета с золотыми пятнами поталей. Словно прочитав мои мысли, Этель повернулась ко мне и сказала:

– Он молодой Дракон. Пятна становятся больше, когда дракон растет. Потом он станет полностью золотым.

Стожар плавно скользнул на открытый участок холма, туда, где не было деревьев, и вертикально, золотой стрелой, взмыл в резко потемневшие небеса.

– А где же крылья?! – воскликнула я завороженно.

– Стожар левитирует.

Дракон неистово кружил над нашими головами по сложной траектории, и это его скольжение будоражило небеса, словно он смешивал разнообразные энергии в один воронкообразный сгусток. Хмара, наводимая им, спускалась сверху не просто тучей, а целым фронтом. Это было похоже на гигантский чайный гриб, висящий в небе. Та же слоистость, дрожание по краям, плотность в одном месте и расслабленность в другом. Энергетический сгусток скользил вниз со скоростью шквального ветра, и земля там, где её накрывало грозовым фронтом, из дня сразу падала в ночь. Кое-где хмара цеплялась пузом за кроны деревьев и рвалась в этих местах гремучими всполохами. Когда же она встала точно над нашими головами, то мы увидели, что внутри она ослепительно белая из-за шевелящихся в её нутре молний, а по краям – чёрная – от распирающей её яростной силы.

Пока мы, как завороженные, смотрели на разворачивание устья Павороти, вокруг нас сформировался необычный туман. Он был броный, непрозрачный, словно темь обернулась своей изнанкой. Глаза мне слепили звучно лопающиеся огненные шары. Шума было много. Когда заголосили морухи, я даже присела на корточки. Сами морухи тоже не были лапушками. Над нами летали скелеты драконов с полупрозрачными, обремханными по краям крыльями. Морухи по привычке щерили зубастые пасти, пытаясь создать внутри себя огонь. Было видно, как движутся их острые ребра и изгибаются позвоночники в попытке запустить внутреннюю алхимию. Призраки, запертые между уровнями реальности, спускались на рваных крыльях всё ниже и ниже к земле, пока не приземлились совсем рядом, подняв облако вырванной их когтями земли и травы. Им даже сотресь была нипочем, хотя земля вибрировала с такой силой, что было трудно устоять на ногах.

Одна из нежитей сразу заприметила меня. Натужно волоча костлявый хвост, цепляясь позвонками за камни и траву, вся эта груда костей неумолимо приближалась ко мне. В черепе морухи торчал обломок арбалетной стрелы – так, иголка, по сравнению с самим драконом, но видимо именно эта стрела была причиной драконьей погибели. В тот момент, когда моруха открыла пасть, выворачивая челюсть на змеиный манер, видимо, чтобы сглотнуть меня целиком, не жуя, что-то сильное схватило её сзади и оттащило прочь. Моруха заскулила, но Стожар крепко держал её за хребет. Одновременно он мощным ударом хвоста раскрошил половину черепа дракону со стрелой, а потом со всей могучи швырнул моруху о земь, слегка поднявшись для этого в воздух. Та рассыпалась на позвонки, хрящики, ребрышки, мелкие и крупные косточки, обрывки крыльев, покрывшие на несколько метров выдранный дерн. Стожар огласил окрестности победным рыком и опалил останки морухи порцией жаркого пламени.

Я вздохнула было с облегчением, пока не увидела, что один из позвонков морухи отлетел ближе всех в моем направлении. Он не просто лежал себе тихонечко на траве, он перекатывался к моей ладони с явным намерением сотворить что-то недоброе. Косточке оставалось всего несколько сантиметров до моей руки, как Павороть начала разворачиваться по направлению к одной только мерности. Морухи вскинулись и стаей потянулись назад в устье. В конце их косяка, собираясь на лету из своих же костяных деталек, мотыляла разбитая Стожаром моруха. За ней тянулся след ещё не вставших на место позвонков.

В портале, наконец, открылся чистый проход. Я увидела себя на краю спиралевидной галактики Млечный Путь, вращающейся как цевочное колесо. Открывшийся проход вел прямо к Завыбели – голубой жемчужине в центре паутинки миров. Я видела те Мерности, с которыми была связана Завыбель, те места, где одновременно существовали все Иверени и Сколки каждого Заглавня.

Туманный столб с Этель внутри стал отрываться от земли.

Я рыдала некрасиво, истерично, с соплями и потоками горьких слёз. Я подвывала не хуже морух от тотального, беспросветного одиночества, оплакивала Этель и свою нескладную, по сути, несостоявшуюся жизнь. Я пыталась через пелену слёз не отпустить взглядом поток, уносящий Этель в небо…, потом поняла, что смотрю завороженно не на исчезающий туман, а на танец Драконов: синего и золотого. Сердце мое при виде синего Дракона возликовало, оно его узнало! Два прекрасных существа, планируя, сделали приветственный круг, держась рядом друг с другом, а потом Стожар начал исчезать в захлопывающейся Павороти, а индиговый Дракон скользнул вниз, ко мне.

И я хотела побежать к нему, но в этот момент меня развернуло в сторону складывающегося дома и стало затягивать в глубокую воронку. Туда, в черный провал уже унесло две стены и почти всю крышу. Я скатывалась вниз вместе с камнями, землей, черепицей, мебелью, и не представляла себе, насколько долгим будет падение. Уже на краю разверстого провала моя нога уперлась в вывороченную половую доску, а сверху, с крыла, потянулся лаковый коготь, за который я ухватилась обеими руками. Пока Дракон нес меня краем воронки, я глаз не могла оторвать от его чешуи, переливающейся голубым на брюхе и глубоким индиго на спине и крыльях.

Уже на земле Серафим чуть склонил передо мной свою голову с большими шипастыми ушами. Рог на его морде, создающий молнии, потрескивал и искрился. Я чувствовала себя неловко: хотелось его обнять, да рук хватило бы только на самую узкую часть драконьей шеи. Пришлось просто приветственно помахать ладонью…, в общем, вышло не очень.

Прямо на краю глубокой воронки стоял заваленный обломками диван. Меня нервно трясло, хотелось согреться, поэтому я разгребла осколки кирпича, выудила плед с дивана и встряхнула им, взметнув облако коричневой пыли. В этот момент за моей спиной началось обращение…

Непослушными руками я обернула одеяло вокруг нагой человеческой формы моего дорогого Дракона.

– Я так скучал! – не в силах превозмочь душевную боль, Куратор зажмурился. Я поцеловала его висок в тот самый момент, когда сквозь сомкнутые веки, по морщинкам возле глаз выскользнула слеза и потекла по щеке.

Я любила его безмерной и безусловной любовью, я могла умереть за своего Дракона.

Марусю по типажу я обозначила сразу. Этот тип женщин, столь распространенный во времена моего детства и юности, сейчас встречается очень редко. У таких женщин миловидная внешность, без особых выделяющихся черт, поэтому их лицам бывает трудно дать какое-либо описание. Кожа смуглая, глаза темные, волосы каштановые, рост средний, фигура стройная. Независимо от возраста, всегда есть прямая челка и коса до пояса, которую они сохраняют, даже когда седеют. Они не красят волосы, ресницы и губы. Носят удобную и качественную одежду, всегда приталенную и никогда выше колен.