Текст книги "Белые тапочки от Версаче"

Глава 17

Герман приобнял Кристину за талию и закружил ее.

– Пойдешь с нами отдыхать и развлекаться?

– Это в честь чего?

– Просто разгрузка в конце рабочего дня, – ответил Герман.

– И часто вы так разгружаетесь, господа артисты?

– Часто, особенно когда совмещаем полезное с приятным в таком чудном месте.

– И ты можешь развлекаться в такой момент? – Тина была разочарована, она подумала о том, что Гера совсем не переживает за предстоящую операцию Кати, а следовательно, не так уж он и влюблен в нее.

– В какой момент? – спросил Герман. – Расслабься, твой первый день прошел очень удачно. Получить похвалу от нашего режиссера – это почти не выполнимая задача, но ты с ней справилась. Идем гулять вместе со всеми!

Тина согласилась.

Конечно, Тина не знала всю съемочную группу, но с некоторыми она уже успела познакомиться, и сейчас они все вместе сидели в уличном кафе на площади. Не стоит и говорить, что вино и пиво лилось рекой, а владельцы кафе были вне себя от радости… Герман танцевал со всеми женщинами подряд, при этом фактически не пил. Тина же отказала всем, приглашавшим ее на танец, даже режиссеру и оператору. Она задумчиво курила и думала только о Кате, о том, что завтра ей предстоит сложнейшая операция.

– Шампанского? – склонился над ней Герман, присаживаясь за столик.

– Что-то не хочется, – ответила Тина, – нет настроения.

– А что так? По-моему, все хорошо. Хочешь посмотреть, что я подарю Кате? Я бы, конечно, подарил ей новую машину, но предполагаю, что она испугается громоздкости подарка, и решил начать с малого. – Герман достал маленькую черную коробочку.

Когда он ее открыл, то взору Кристины предстало прекрасное кольцо с крупным светло-голубым топазом, обрамленным брильянтами. Несколько минут она даже не решалась, что сказать, потом выдохнула:

– Ничего себе… маленький подарок. Но подозреваю, что и его Катя не примет.

– А я буду стараться.

«Значит, все-таки не забыл, кольцо вот купил», – подумала Тина, и сердце ее смягчилось.

– Может, отдадим ей его сейчас? Подбодрим, так сказать? – предложила Кристина.

– Боюсь, что, если мы не выйдем утром на съемочную площадку, Сергей Сергеевич будет недоволен, – ответил Герман.

– Мы не будем задерживаться там на всю ночь, мы туда и обратно, – пыталась уговорить его Тина.

– И все-таки я отдам ей его по приезде в Москву, – ответил Герман и пригубил шампанское.

– Как хочешь, – надулась Тина, поежившись, одетая довольно легко – в светлые брюки и шифоновую блузку.

– Замерзла? – Герман скинул со своих плеч тонкий джемпер и набросил на Кристину.

Сквозь шумную, веселящуюся толпу к ним протиснулся официант и, прошептав что-то на ухо Герману, сунул ему записку.

– Влюбленные поклонницы? – спросила Тина, пока он читал записку.

– Вот черт! – он скомкал записку и кинул ее в урну, стоявшую неподалеку, с точностью игрока баскетбольной команды. – Извини, я должен идти!

И, ничего не объясняя, Герман вскочил со стула и смешался с толпой, даже не расплатившись по счету, что для него было абсолютно несвойственно. Тине везде мерещились подвохи и страшные вещи, что могут случиться с Катей.

«А вдруг эта записка от нее? Вдруг она узнала, что Герман здесь, и просит его о помощи?» – подумала Тина, подошла к урне и, оглянувшись, достала оттуда смятую записку. Может быть, этими мыслями она решила оправдать свое излишнее любопытство, кто знает? Никто не обращал на нее внимания, и Тина прочла записку, написанную явно дрожащей рукой:

Герман! Помоги! Мне опять плохо! Ломка! Дилер не пришел, меня обворовали и кинули за углом, где кондитерская «Долли».

Тина поняла, что это действительно был крик о помощи, хоть написанный и не рукой Кати. Она сорвалась с места и побежала за Германом. Она крутила головой в попытке отыскать его широкую спину, пока не наткнулась взглядом на насмешливые голубые глаза оператора.

– Кого-то потеряли?

– Где здесь кондитерская «Долли»? – спросила она, не переставая тревожно всматриваться в толпу.

– Вниз по улице два квартала, налево и еще метров двести по прямой, – махнул рукой Илья. – А что случилось-то?

– Германа не видел? – вопросом на вопрос ответила Кристина и, махнув рукой, понеслась сквозь толпу в указанном направлении.

– Кристина, постой! – потонуло в общем гуле и звуках музыки.

На одном дыхании Тина преодолела два квартала, чуть не сломав длинные, худые ноги на булыжной мостовой. Она даже кричала в темноту: «Герман!» Ответом была тишина. Тина повернула налево и побежала, путаясь в этих одинаковых игрушечных белых домах с балкончиками. Ее поразило, что на ответвленных, узеньких улочках фактически не было освещения, вся жизнь ночная сосредоточивалась на площади и центральной улице, где работали ночные заведения.

«Черт! Электричество они, что ли, экономят? – спотыкалась на каждом шагу Тина. – И вообще, там ли я свернула? Все как повымерли!»

Народ в этих домиках на окраине уже спал, так как и свет не горел, и ставни были закрыты. Наконец Тина, тяжело дыша, выскочила на более-менее освещенное место и остановилась как вкопанная. На мостовой лежала Стефания, а над ней стоял Герман и с ужасом смотрел то ли на нее, то ли на свои руки. Тина его понимала, ведь Стефания от подбородка до низа живота была вспорота, словно овца, из чрева которой вынимали ягнят для выделки каракульчи – меха с самым мелким и прочным завитком…

Стефания выглядела ужасно, только бледное лицо оставалось не изуродованным. Сама же девушка словно плавала в луже крови… Руки Германа были по локоть в крови, а Тина не могла даже закричать от внезапного спазма в горле, она только судорожно глотала воздух. Герман повернул к ней такое же бледное, как и у Стефании, лицо и прошептал:

– Стефа мертва…

– Я вижу, – вымолвила Кристина, про себя отметив, что явно не из-за передоза.

Вдруг Кристина ощутила страшную боль в голове, и почти сразу после яркой вспышки в глазах ее поглотила полная тьма. Последним, что отпечаталось в сознании Тины, был Герман, бежавший к ней на помощь и что-то кричавший…

Глава 18

Капли холодной воды падали Тине на лицо. Она чувствовала на себе эту холодную воду, текущую ей за шиворот, и дрожала мелкой дрожью. Ей было очень холодно и сыро. Откуда-то издалека доносились глухо голоса, которые постепенно становились ближе и отчетливей. Тина вздрогнула и открыла глаза, не сразу поняв, что она их открыла, так как вокруг все равно было темно.

– Очнулась… жива… Интересно, память ей не отшибло? – услышала Кристина, но не сразу сообразила, что речь идет о ней, так как мысли у нее в голове шевелились с большим трудом.

Всем телом она ощутила, что лежит на каком-то человеке, потом разглядела его встревоженное лицо и поняла, что это Герман.

– Герман?

– Узнала меня!

– Почему нет? Где мы? – Тина тихонько повернула голову, чувствуя жжение в затылке, и провела рукой по влажной, даже какой-то осклизлой стене.

Со всех сторон были эти холодные стены, и только вверху, где-то высоко, светили звезды.

– Прямо как колодец, – прошептала Кристина.

– Это и есть колодец, – ответил ей другой мужской голос.

– Ой, кто еще здесь? – спросила Тина.

– Это Илья, – ответили ей из темноты.

– А ты тут что делаешь? – возмутилась Кристина, словно это было самое ужасное во всей этой ситуации.

– Лучше бы спросила, что мы все здесь делаем, – сказал Герман.

– Кстати, что мы все здесь делаем? – спросила Кристина, вняв его совету. – Последнее, что я помню, это истерзанное тело Стефании и тебя рядом с ним. Мне это не привиделось?

– К сожалению, нет, – ответил Герман своим приятным баритоном, – сам не знаю, зачем я ее трогал, и так было видно, что она мертва.

– Травмы, не совместимые с жизнью, – подал голос Илья, и Тина раздраженно дернула ногой. Она стала понемногу приходить в себя, уже различала контуры и лица присутствующих тут людей. Сидели они действительно в каком-то круглом бетонном колодце метров пять глубиной, его закрывала железная решетка на большом амбарном замке. Здесь было очень холодно и сыро и даже скопилось несколько сантиметров воды, скорее всего дождевой, которая не успевала высохнуть в этом сыром месте. Поэтому Герман любезно посадил ее к себе на колени.

– Караул!! – закричала Тина. – Помогите! Кто-нибудь!

– Бесполезно, – прервал ее старания Герман. – Мы находимся у черта на куличках в какой-то лесополосе. Не знаю, что здесь раньше было, но вокруг точно ни души.

– Но как мы тут оказались? – задала справедливый вопрос Тина. – Почему вы, двое мужчин, такое допустили? Может, это сценка из фильма, который вы снимаете? И Стефания не мертва? Точно! Это розыгрыш! Я поняла, это мое посвящение, как новенькой, в ваш коллектив! Ловко, ничего не скажешь! Напугали до смерти, только зачем так по голове бить?

– У нее истерика, – переглянулись мужчины. – Кристина! Успокойся. Неужели ты думаешь, что в нашей артистической среде приняты такие зверские розыгрыши?

– Тогда почему мы здесь?

– Я объясню тебе все, – сказал Герман, – когда ты стояла и созерцала убитую Стефанию, к тебе подкрался какой-то мужчина и чем-то стукнул по голове.

– Это я помню.

– Я кинулся на помощь, тебе, конечно, это уже не помогло, но с ним я сцепился…

– Помешал я, – сокрушенно сказал Илья, – на меня напали двое уже на подступах к «Долли». А пошел я, кстати, за тобой…

– Я прекратил драться, когда услышал, как они сказали, что убьют тебя, Илья, – подтвердил Герман.

– После этого Германа тоже огрели по голове, как и тебя, а меня усыпили: с эфиром тряпку просто-таки вдавили мне в лицо, – сказал Илья, шмыгая носом, видимо, он получил ожог слизистой от едкого вещества.

– Закон парных случаев, – задумчиво произнес Гера.

– И что дальше? – затаила дыхание Тина.

– Я очнулся уже здесь, ты лежала на мне и тоже находилась без сознания, – сказал Герман.

– Это я стал просыпаться еще в дороге, – подал голос Илья. – Нас везли в кузове какого-то мини-грузовичка, словно садовый инвентарь, ноги и руки были связаны, дорога была ужасная, вся в колдобинах. Вытащили нас на опушке леса – ни дома, ни души – и побросали в этот колодец, ни слова не говоря. Причем нас с Германом просто бросили, и я, кажется, повредил лодыжку, а тебя, Тина, аккуратненько спустили на веревке. Не знаю даже, к чему такие почести? Наконец, когда уже закрыли решетку, была брошена фраза, мол, все равно вы тут сдохнете от жажды и голода.

– На каком языке? – почему-то поинтересовалась Кристина, словно от этого что-то существенно менялось.

– На плохом русском, – ответил Илья и обхватил голову руками, – это я во всем виноват! Идиот! Герман разделался бы с ними с тремя как с младенцами. Если бы не боязнь, что меня пристрелят… Эх, Гера! Лучше бы меня пристрелили, а то теперь все погибнем. Зря я за тобой увязался.

Тина посмотрела наверх, пытаясь унять тошноту от полученного сотрясения мозга.

– Неужели ничего нельзя сделать? Выбить как-нибудь эту решетку? Если мы встанем друг другу на плечи…

Герман прыснул со смеху.

– Как ты себе это представляешь? Выбивать-то должен кто-то физически сильный, то есть тот, кто будет стоять на вершине пирамиды. Думаешь, ты удержишь меня на своих хрупких плечах? А нас двоих Илья с поврежденной ногой? Телефоны отняли, да здесь бы и связи не было…

– Но нас же будут искать! – не сдавалась Кристина.

– Через сутки, а полиция дня через три, если вообще будет, мы уже к тому времени умрем от жажды, – хмуро сказал Илья.

– От жажды не умрем, тут воды полно, – возразил Герман.

«Тогда от кишечного отравления», – брезгливо подумала Кристина, и ее снова затошнило.

– А уже скоро съемочный день, – протянул Герман.

– Да уж. Нашим вряд ли придет в голову, что мы сидим у черта на рогах в каком-то колодце и ждем гибели, – подтвердил Илья.

– А вы знаете, кто эти люди, которые похитили нас? – спросила Тина.

– Понятия не имею, – одновременно ответили Герман с Ильей.

– Думаю, что это они Стефанию убили, – сказал Герман, – у нас все знали, что она наркоманка и водится с темными личностями. Вполне возможно, что она и здесь, в Италии, вышла на наркомафию, но зачем они ее так зверски убили?

– Главное, почему они не прикончили сразу же нас? – поинтересовался Илья.

– Руки больше не захотели марать, – хмуро ответила Тина. – А потом ей еще повезло, сразу умерла, а мы будем умирать медленно. Боже, я так молода! Сколько всего я еще не успела! Герман, сделайте что-нибудь! – истошно закричала Тина, зарыдав у него на плече.

Тот поднял лицо кверху и в бессилии стукнул кулаком по стене. Почти сразу над решеткой показалось женское лицо в обрамлении светлых волос. Герману почудилось, что это ангел спустился за ними с небес на грешную землю.

– Вы живы? – спросил ангел голосом земной женщины.

– Кто это? – оторопел Илья.

Тина прекратила плакать и подняла заплаканное лицо.

– Катька!! Катя, это ты?! Господи, как же ты вовремя! Катя, скажи что-нибудь, чтобы я не подумала, что у меня галлюцинации!

– Это я… Тина, не кричи так.

– Катя, – зачарованно смотрел на нее Герман.

– Катя, вытащи нас отсюда! – не унималась Тина, которую аж затрясло от радости.

– Подождите, я сейчас что-нибудь придумаю, – сказала Катя, и ее лицо исчезло из этого окна в клетку.

– Нет! Не уходи! Не бросай нас! – кричала Кристина, пытаясь вскарабкаться по отвесной стене.

Герман еле успокоил ее.

– Тебе сказали, не кричи! Если Катя здесь, то она уже никуда не денется, сейчас вернется. Кстати, откуда она здесь?

– Я не знаю, – ответила Тина.

– Она прилетела из Москвы? – спросил Герман.

– А то ты не знаешь? Сам же ее сюда и выписал, – буркнула Тина, не отрывая глаз от решетки наверху.

– Я ей не звонил, мы вообще не общались, – ответил Герман.

Кристина в упор посмотрела на него:

– Что ты прикидываешься? Ты же выступил ее спонсором, заплатил за операцию на ноге и определил к доктору Франческо в местную больницу, больше похожую на пансион благородных девиц.

– Я?! С чего ты взяла?! Я сейчас это впервые слышу от тебя. Я бы никогда никого инкогнито не отправил бы под нож хирурга, тем более Катю! – ответил Герман, и почему-то Кристина ему поверила.

– Так это не ты?! А кто же тогда? То-то я в последнее время не совсем понимала, о чем ты мне говоришь, – растерялась она.

– А я тебя. Это твое предложение отдать Кате кольцо прямо сейчас… Я-то думал, что надо лететь в Москву.

– Я могу узнать, о чем вы говорите? – спросил Илья. – Кто такая Катя и почему она здесь, если она не связана с этими бандитами, которые сбросили нас сюда, как кучу мусора?

– Катя – это тот человек, который нас спасет, – ответила Тина, – она всегда на стороне добра, к твоему сведению.

– Катя – та женщина, которая будет рядом со мной, чего бы мне это ни стоило, – сказал Герман, чем несказанно удивил оператора.

– Она неземной красоты?

– Она лучше всех, – заверил его Герман.

– Вот уж мне верится с трудом, что ты способен на моногамию, – сказал Илья.

– Увидишь, я еще и не на такое способен, – заверил его Герман.

Тут они услышали шум подъезжающей машины и синхронно подняли головы вверх. Вскоре, всколыхнув облако пыли, от чего Тина чихнула, в проеме снова появилось личико Кати. Она прикрутила к решетке какой-то трос и проверила его на прочность.

– Я попробую сорвать решетку с помощью троса и автомобиля, – пояснила она.

После этого послышался рев мотора, очень долго и с большим надрывом машина буксовала на месте. Даже в их колодце уже пахло выхлопными газами, когда решетка была сорвана и мелкая галька по краям ямы полетела на пленников. Катя с трудом отвязала веревку от решетки и, подъехав поближе, кинула ее пленникам. Первым по канату вылез Герман, второй подняли Тину, обвязав веревкой за талию. Последним не без помощи Германа достали Илью. Выглядели пленники ужасно: грязные, мокрые, с присыпанными пылью волосами и запекшейся кровью на одежде.

– Катя, как я рад тебя видеть, – кинулся к ней Герман и попытался обнять.

Катя в халате и шлепанцах смущенно отстранилась от него. Она считала, что Герман даже в таком состоянии много лучше ее.

– Катька! – кинулась к ней Тина. – Как ты здесь оказалась?

– Не поверишь, но я в больнице чисто случайно, по авантюрной идее одной монашки пошла смотреть в подзорную трубу на звездное небо, а увидела тебя, Тина, несущуюся по улице с совершенно отчаянным видом.

– Было же темно…

– Это какой-то очень крутой прибор ночного видения. Даже не знаю, зачем он Франческо? – на мгновение задумалась Катя.

– А дальше? – спросил Герман.

– Дальше я все видела… и убитую девушку, и Германа, и тебя, и людей, которые на вас напали, вот молодого человека…

– Илья! – представился он.

– Да… я, конечно, подумала, что снимается кино, когда увидела Германа, но почему-то не было осветительных приборов, профессиональных камер и массовки, и с ужасом поняла, что являюсь свидетелем какого-то преступления. Я немного тормозила, это верно, но ведь я совсем не ожидала здесь увидеть Германа и очень растерялась в первый момент.

– Я представляю, ты была в шоке! – хохотнула Кристина. – В чужой стране неожиданно увидеть того, в кого влюбилась по уши!

– Тина, прекрати! К тому же я находилась, да и сейчас нахожусь под воздействием каких-то лекарств. А еще меня захватило зрелище драки, это было так живо, быстро и страшно. А когда вас кинули в грузовичок и повезли, я очнулась…

– И вызвала полицию? – встрепенулась Кристина.

– Будешь смеяться, но нет… Не было времени, я в чужой стране, где искать телефон, да я даже и не подумала об этом. Я вылетела, в чем была, на улицу и понеслась в том направлении, где произошла эта жуткая история. Уж что-что, а ориентироваться могу в любом незнакомом квартале, годы работы участковым врачом сделали свое дело. В считанные минуты я нашла то место.

– И что? – прервала ее Тина.

– Я угнала машину…

– Что ты сделала? – не поняла Тина.

– Угнала машину, – спокойно повторила Катя. – А что мне оставалось делать? Времени на сантименты и долгие объяснения без знания итальянского языка у меня не было.

– Этому вас тоже учат в мединституте? – улыбнулся Герман. – Угонять машины?

– Нет, это я дернула случайно в порыве отчаяния первую же попавшуюся машину, и она оказалась открытой.

– И там были ключи зажигания?

– Это невероятно, но они там были. Хотя… чего тут удивительного? Только я отъехала, как тут же выбежал человек из дома, страшно ругавшийся и потрясавший кулаками в воздухе. Метров двести он бежал за мной, а я уходила от него с виртуозностью Шумахера.

– Откуда ты могла знать, куда нас повезли? – удивилась Кристина.

– Этого я, конечно, знать не могла, но видела дорогу и запомнила номер машины. Я ехала неизвестно куда и высматривала этот грузовичок. Кто ищет, тот всегда найдет. Мне повезло – заметила грузовичок с двумя мужчинами, выруливающий с проселочной дороги. Я сбавила скорость, свернула туда, откуда выехали они, и медленно двинулась, осматриваясь по сторонам. Я искала какие-нибудь строения, это в лучшем случае.

– А в худшем случае наши истерзанные тела? – спросил Илья.

– Этого я боялась больше всего, но тешила себя мыслью, что если вас не убили сразу, то, возможно, не убьют и потом. Может быть, вас взяли в заложники? Проехав довольно большое расстояние, я все-таки остановилась, бросила машину и пошла пешком вдоль леса. Я ведь еще боялась, что угнанную машину уже ищут и найдут меня в ней быстрее, чем отыщу вас. Конечно, когда шла лесом, душа моя ушла в пятки, тут я уже боялась увидеть ваши трупы. Страшно, ужас! Что я натерпелась! Я бы этого не перенесла! Тина! Герман! Да никому бы я не пожелала такой страшной участи.

– Успокойся, Катя, мы живы, – обняла ее Тина.

– Да, потом я наткнулась на этот странный колодец посреди леса, и меня потянуло к нему магнитом. Заглянула внутрь… Остальное вы знаете. Я вернулась за машиной и…

– И спасла нас! – поцеловала ее в щеку Тина.

– Пора бы нам отсюда уносить ноги, – сказал Илья, с удивлением рассматривая эту маленькую худую, да к тому же еще и хромую женщину, которая была похожа на подстреленного воробья. Из-под длинного махрового халата торчали худые ноги в пушистых тапочках, что смотрелось в этом лесу довольно-таки дико.

– Постой-ка! Ты сказала, что в грузовичке ехали двое мужчин? – вдруг встрепенулся Герман.

– Именно так.

– Но их же было трое, – сказал Герман, и в воздухе повисло тяжелое молчание.

Какое-то неприятное чувство опасности и незащищенности закралось им в души. И их опасения подтвердились. К ним приближался высокий здоровый мужик с искаженным от злобы лицом. Одет он был в темную одежду и резиновые сапоги, на плече висел моток веревки, в одной руке он нес канистру, а в другой был пистолет.

– Сволочи! Как же вы выбрались? А… новенькая подружка объявилась! Ну ничего! Сейчас вы у меня попляшете, – сказал он на английском языке.

Тина, вскрикнув, прижала руки ко рту, Илья, стоявший к ней близко, привлек ее к себе. Герман же заслонил собой Катю и попытался вступить с бандитом в диалог.

– Что мы вам сделали?

– Замолчи! А теперь быстро вот ты, длинный, залез обратно в колодец, – махнул он пистолетом в сторону Ильи.

– У него канистра с бензином, – дрожа, прошептала Катя на ухо Герману.

«Он зальет нас бензином и устроит небольшой костер», – подумал Герман.

Расстояние до мужчины было приличным, и Герман понимал, что тот успеет выстрелить, и еще хорошо, если один раз. Но рискнуть стоило. Он громко крикнул:

– Ложитесь! – и, перекатившись на спине, кинулся на бандита.

Преступник действительно успел выстрелить и даже попасть Герману в плечо. Но это Германа не остановило, а даже наоборот, вызвало новый прилив сил. Они, сцепившись, покатились по земле. Бандит надавил Герману в то место, куда только что вошла пуля, чем вверг Геру в состояние болевого шока. Еще доля секунды, и в мощной руке бандита, пахнущей бензином, мелькнул охотничий нож. Илья кинулся на помощь Герману. Но он все равно не успел бы добежать до бандита с ножом, а пистолет затерялся где-то в кустах. Еще мгновение, и острая сталь ножа вспорола бы шею Германа. Ему, находящемуся в непосредственной близости от лезвия, даже показалось, что он видит засохшую кровь Стефании. Герман усилием воли, применив один из боевых приемов, откинул от себя противника и крикнул всем:

– Садитесь в машину и уезжайте! Немедленно! Я приказываю!

Убийца зло прохрипел какое-то ругательство и хотел было броситься на Германа снова, но в это время Катя, словно фокусник, достала из недр своего кармана какой-то предмет и что есть силы огрела им бандита по голове.

Тот глухо вскрикнул, бессмысленно посмотрел на всех и повалился лицом в землю.

– Ну ты даешь! – сплюнул кровь с разбитой губы Герман.

– Ребята, а вы хорошо знаете вашу Катю? Она точно не тот маньяк, что расчленил нашу Стефанию? – спросил Илья. – Посмотрите, у нее в руке человеческая кость.

Все тут же посмотрели на Катю.

– Действительно, кость, – вздохнула Катя, – вернее, мой протез, то есть то, что завтра, то есть уже сегодня, должны были вставить в ногу.

– Настоящая человеческая кость? – ахнула Тина, покрепче сжимая руку Ильи.

– Ага! Из трупа, ой! Посмотрите, а она сломалась, совсем даже и не крепкая, как бы я на ней ходила? – обиженно выставила нижнюю губу Катя. – Подумаешь, один удар ногой по голове преступника, и сразу же перелом. Несерьезно!

Герман приблизился к ней, держась за плечо. Всех настолько поразило орудие ближнего боя Кати, что они забыли о его ранении.

– Значит, это твой протез, и он в грязи, в крови, и он сломан.

– Да, – беззаботно покрутила в воздухе костью Екатерина.

– А у доктора Франческо что, так принято? Больные разгуливают со своими донорскими органами и дают друг другу посмотреть на свое будущее сердце или печень в банке? Ты вынимаешь из кармана свою новую голень и хвастаешься ею? Привыкаете друг к другу? – уточнил Илья, все еще скептически относящийся к Кате.

– Да нет… – отвела глаза Катя.

– Так да или нет?

– Я украла ее…

– У вас, Катя, нехорошие наклонности: красть, угонять машины, стучать людям по голове костями от трупа, – снова заметил Илья.

– Да что ты понимаешь? – заступилась за подругу Тина. – Катя спасла всем нам и тебе в том числе жизнь!

– Я так не хотела оперироваться, а признаться боялась, что пошла на криминал. Решила, что, если протеза не будет, не будет и операции, – ответила Катя.

– Вот-вот, правильно сказала «пошла на криминал», – поежился Илья, – а вообще, Герман, я тебя понимаю. Не часто встретишь такую женщину! Просто огонь!

– Хватит разглагольствовать! – прервал его Герман. – Пора отсюда выбираться, пока те двое не вернулись!

Тут только обратили на него внимание.

– Да ты же ранен! – ахнула Тина.

– Дай я посмотрю! – подбежала к нему Катя.

– На твоем месте я бы не сопротивлялся, – засмеялся Илья, – кость все еще у нее в руке.

Герман обессиленно присел на какой-то шершавый пенек и отпустил кровавую ладонь от раны.

– В этом я мало что понимаю, – Катя сглотнула, – у моих бабулек и косящих от учебы учеников на участке огнестрельных ранений не бывает, но перевязать я смогу…

– Возьми… – протянула Кате подруга джемпер Германа, которым укрывалась до сих пор.

Катя ловко порвала тонкий джемпер на полоски и перевязала плечо Герману. Он не проронил ни звука, но когда поднял на Катю свои чертовски красивые глаза, она чуть не задохнулась от сквозившей в них боли.

– Боже мой, мне впору переквалифицироваться на врача-травматолога.

– Я бы взял тебя в свою команду, мне травматолог нужен всегда, – согласился он.

– Я знаю, что все трюки ты делаешь сам. – Катя смотрела ему в лицо и теряла ощущение времени и пространства, деревья слились в одну сплошную массу, а Илья с Тиной вообще выпали из поля зрения.

«Что он со мной делает? Это же трясина, и ты, Катя, уже полностью в ней… Все, поводья отпущены, сопротивляться этому чувству я не могу. Оказывается, я очень слаба характером», – подумала Катя.

– И как же теперь твоя операция? – спросил Герман.

– Да никак! Все, что ни делается, – к лучшему, не возьми я эту кость, не вырубила бы бандита… Не будет никакой операции, я не хочу. Останусь хромой.

– Это даже хорошо, – ответил Герман, – у меня будет больше поводов и возможностей носить тебя на руках.

– Не боишься, что я прямо сейчас от твоих слов потеряю сознание и упаду на твое раненое плечо? – ответила Катя.

– Хватит ворковать, голубки, – прервал их беседу Илья, – загружайтесь в машину, поехали в полицию.

– А этого куда? – спросила Тина, мотнув головой на обездвиженного бандита.

– Свяжем его веревкой да в багажник, – сказал Герман.

– А я его не убила? – испугалась Катя.

– Да не велика потеря, если что… – ответил Илья и все же успокоил перепугавшуюся Катю, не желавшую быть убийцей: – Вроде живой.

– Вы знаете, где полицейский участок? – спросила Тина.

– Конечно, мы с ними тесно сотрудничали, когда добывали разрешение на проведение съемок, – ответил Герман, который разместился рядом с Ильей, севшим на место водителя. Девушки устроились на заднем сиденье, и машина тронулась.

– Как же ты ехала по таким колдобинам и по такой сложной дороге? – удивился Илья.

– И заметьте, без ручного управления, на котором так настаивает наша дорожная милиция, – вздохнула Катя.

Холмистое бездорожье сменилось сельской дорогой, а затем асфальтированной. Они уезжали прочь от этого странного, страшного, заброшенного колодца-бункера, словно ничего с ними и не произошло. Только в багажнике лежал связанный человек, а перед глазами стояла убитая Стефания.