Текст книги "Ночные гости. Часть 1"

– Эби, – выйдя к ней, я постаралась не напугать её своим появлением.– Привет, Эбигейл. Меня очень встревожил твой звонок.

– Что вам всем от меня нужно?! – вдруг закричала девочка и бросилась прочь от меня.

Да, ситуация усугублялась. Эби напугана и напоминала зверька загнанного в угол. Даже маленькое и слабое животное способно дать отпор и показать зубы перед лицом опасности.

Я повернулась к машине и пожала плечами, разводя руками. Майлз сказал, что нам надо вопреки всему увезти Эби в безопасное место.

– Она позвонила тебе, значит, нуждалась в помощи.

– А сейчас? Что это было?

– Это страх, Сара. Ты забыла, какой была ты, когда впервые столкнулась со сверхъестественным?

– Я была в кругу друзей, – тихо проговорила я, опираясь на машину. Голова закружилась, и я схватилась за дверцу автомобиля, где Прескот опустил стекло.

– Тебе плохо?

– Не понимаю в чём дело.

Я сунула руку в карман и почувствовала, что там что-то есть. Что-то такое чего не было там раньше. Нечто, от которого исходил ужас, тянущий нити шевелящегося клубка ко мне. Я должна распутать их.

Встревоженный Майлз выскочил ко мне, подхватывая, чтобы я не упала на тротуар. Я вынула из кармана платок. Носовой платок розового цвета покрытый засохшими каплями крови. В углу вышиты инициалы – О.Э.

Сжимая платок в руке, я вдруг ощутила надвигающуюся волну страха, проваливаясь в темноту видений.

Вспыхнула лампочка под потолком. Мне не дотянуться до дверного замка, я протягиваю руку, понимая, что стала маленькой девочкой Оливией. Мне страшно, и слёзы катятся по щекам, но ещё ужаснее выдать себя плачем. Обернуться? Нет-нет, я больше не могу смотреть на это. Что-то заставляет меня всё равно повернуть голову. Я слышу звук шагов. Надо спрятаться. Нельзя шуметь!

Бегу в угол, там стол, накрытый грязной тряпкой, врезаюсь в него, и она сползает с него, открывая жуткое зрелище. С этой девочкой я недавно играла на площадке, рядом лежит аккуратно сложенная одежда синяя футболка, джинсы и розовые кроссовки с зайцем. Мне так понравились они. Не помню, как звали девочку Белла или Бони. Теперь её руки и ноги лежали отдельно от тела, она напоминала сломанную куклу.

– Зачем ты спустилась в подвал?!

Детский визг разрезал тишину. Я упала на руки Майлза, приходя в себя, в ушах звенело, а он спрашивал, что я увидела. Не могла разобрать, что он говорил, и читала по губам, как будто делала это сотню раз.

Темнота. Ноги вдруг сделались ватными. Голос Фила, я пытаюсь открыть глаза, но я и не закрыла их, иду просто на его голос, ищу любимого во мраке. Словно в свете фонаря его одинокая фигура, я бросаюсь к нему, и он сжимает меня в объятиях. Говорю, что я тоже хочу умереть, только чтобы быть с ним, целую его в губы, и ощущаю, как по щекам текут слёзы.

– Там куда мне суждено уйти нет места для тебя. Пока есть время я смогу помогать тебе и Майлзу. Зачем тебе Ад, Сара? Для меня место приготовлено только там. Не плачь, не разрывай мне сердце.

– Фил, мне страшно. Мать девочки убийца, я всё видела.

– Часто то, что кажется правдой, не является ей.

– Но как?! – не понимала я. – как же Тёмная Эннис?

– Майлз ошибается. Дело не в матери. Вам необходимо увидеть её.

– Разве нам не надо спасти Эбигейл?

Фил покачал головой и вдруг стал отдаляться от меня, как будто его уносило вихрем всё дальше и дальше.

– Найдите Оливию, – голос Фила эхом долетел до меня, – если она ещё жива.

Глава 14. Проклятье Эбот

– Сара, Сара! – крик Майлза вырвал меня из видения.

Я открыла глаза, понимая, что он держит меня на руках. Господи, что же происходит, пронеслось в голове. Под носом мокро, я провела пальцами по лицу, понимая, что это кровь.

– Ты упала и закатила глаза.

Голос Майлза наполненный тревогой вернул воспоминания, и я начала рассказывать ему о том, что увидела.

– Странные дела, детка, – покачал головой Прескот, между бровей росчерком залегла морщинка. – На кого думать уже и не знаю, но мы так и не побеседовали с миссис Эбот.

– Да и няня осталась без внимания.

– Пройти недолго. Ты как?

– В норме.

– Иди сюда, – он вытащил из кармана платок и, вытирая мне кровь под носом, покачал головой.

Опустил меня на ноги, снова спрашивая, как себя чувствую. В голове шумело, и я вспомнила о сестре Эби Оливии. Неужели с малышкой что-то случилось? Девочка увидела мёртвых детей, но кто-то позвал её, кто-то испугал её.

Свернув с Нетеравон-роуд мы повернули на Бритиш гроу. Улочки здесь узкие, дома старые, построенные ещё до войны. Начался ветер, певший заунывную песню, срывая остатки осеннего жёлтого наряда с деревьев. Они шептали что-то еле слышно, и мне казалось, они говорили со мной.

– Майлз, Фил снова помогает нам. В видении он сказал, чтобы мы поговорили с Анной Эбот, но как, если она и есть Тёмная Эннис. Как не выдать себя и не навредить детям?

– Ты поговори с няней, а я незаметно установлю камеры и «прослушку».

– Это законно?

Напарник глянул на меня как на глупенькую девочку и улыбнулся, кивая. Я не стала больше задавать вопросов.

– Знаешь, вчера ночью я навёл кое-какие справки. Отец Макса Эбота Роберт разбогател на поиске кладов, хотя раньше никогда его не интересовали подобные вещи. То есть он был обычным бухгалтером, а тут такая удача. Странно да?

Я согласилась, а Прескот добавил, что в семье Эбот несколько женщин погибли при невыясненных обстоятельствах.

– Макс Эбот, словно бежал отчего-то. Тут точно пахнет договором с тёмными силами и какими-то обязательствами. Да, и скажу тебе, я выяснил, что дети у них не их общие, они от первого брака. Жена Макса умерла от асфиксии в своей постели, причём лицо её напоминало сплошной синяк. Ничего не напоминает?

– Надо срочно увидеть миссис Эбот, – ответила я, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. – Что-то с этими женщинами происходило жуткое. И ответов пока у нас нет. Да и в доме, как я понимаю, имеется подвал, только как попасть туда?

– Не забегай вперёд. Чувствую няня всегда, как я понял, на месте, точно сторожевой пёс.

– Ты думаешь няня в курсе происходящего?

Вместо ответа Майлз пожал плечами, мотнув головой в сторону шестьдесят шестого дома. Мы пришли.

Я удивлялась, почему не почувствовала ничего, когда мы были в доме первый раз. Я касалась вещей, но на них точно отсутствовал энергетический след.

Прескот нажал на кнопку звонка. Дверь открыла няня, не торопившаяся впускать нас внутрь.

– Миссис Эбот всё ещё не может принять вас.

– Простите, – улыбнулась я, – но у нас для неё срочное дело, и оно не может ждать.

– Проходите, – как-то неохотно открыла дверь няня. Майлз поинтересовался, как может обращаться к ней, и женщина, нахмурив густые брови, спросила в ответ, зачем вам её имя.

Она явно что-то скрывала или боялась общаться с нами. Имени своего так и не назвала, и я решила узнать его от Анны Эбот, которая, как мы надеялась, сможет на что-нибудь открыть нам глаза.

– Идите за мной, – строго проговорила она. Майлз остановился и спросил, где здесь можно сходить в туалет. Старушка покачала головой и недовольно буркнула, что не собирается быть надсмотрщиком, и что туалет можно было бы найти и в другом месте.

Меня удивила её грубость, я лично себя чувствовала незваным гостем. Хотя, Майлзу было плевать, он осматривал по ходу коридор, лестницу, комнаты. У меня вдруг выпала из рук сумка, каким-то образом, из неё высыпалось содержимое – документы, телефон, ключи и косметичка. Няня кряхтела, ворчала, но помогала мне собрать вещи.

– Миссис Эбот очень слаба, – проворчала она. – Надеюсь, вы не слишком утомите её своим присутствием.

– Что вы, – улыбнулась я, как можно добродушнее. – А где девочки, сегодня я их что-то не вижу.

Няня сжала губы, бросая взгляд в сторону одной из комнат, и поторопила нас. Свою спешку, она объяснила приготовлением ужина и тем, что утка в духовке ждать не будет.

В комнате Анны царил полумрак, шторы занавешены, сама женщина, лежащая под белой простынёй, напоминала мертвеца. Измождённое лицо с впавшими глазами, худоба не свойственная занятиям спорту и правильному питанию.

Стены будто бы пропитались запахом старости. Я ощущала здесь чьё-то присутствие, как будто кто-то ещё минуту назад находился в комнате. Дуновение ветра по ногам и это чувство, что за нами наблюдали исчезло вдруг.

– Эти люди из полиции, и они хотят поговорить с вами, – пробормотала няня, склоняясь над ухом миссис Эбот. Та махнула рукой и попросила старуху, чтобы та помогла ей сесть в кровати.

– Принеси господам кофе, Нора, – проговорила слабым голосом женщина. Няня буркнула, что у неё много дел на кухне, а миссис Эбот сказала, чтобы тогда она оставила их наедине.

– В самом деле, хуже мне уже не будет, – она слабо улыбнулась, поворачивая к нам лицо, покрытое синюшными пятнами.

Не похожа она на ведьму, пронеслось в мыслях, скорее на человека над которым нависло проклятие. О простой болезни я и не думала и спросила, не можем ли мы впустить в комнату немного света. Анна покачала головой, говоря, что свет пробуждает приступы мигрени и теперь она боится раскрывать шторы.

– Включите ночник, так я смогу лучше разглядеть вас. Вы же говорили с моей дочерью?

– Да, они уже были здесь, – ответила за нас Нора, сцепив руки на белом переднике.

– Дорогая, – в голосе Анны появились повелительные нотки. – Всё хорошо, ты можешь оставить нас.

– Как только господа будут уходить, позвоните в колокольчик, чтобы я проводила вас.

Старуха никак не могла взять в толк, что не она решала, кому и когда уходить из дома людей, на кого работала. Ушла она неохотно, прикрыв не до конца за собой дверь. Мы с Майлзом подвинули стулья, стоящие у стены к кровати больной и ещё раз извинились за внезапное вторжение.

– Примите наши соболезнования по поводу гибели супруга, – начал Майлз, – полиция бессильна в некоторых вопросах и тогда за дело берёмся мы.

– Я знаю кто вы. – Голос Анны как мне показался, стал твёрже. – Закройте поплотнее дверь, – попросила она меня, а потом громким голосом добавила: – Нора, у тебя много дел внизу!

Подойдя к двери, я услышала удаляющиеся следы няни. Старуха намерено не закрыла дверь, чтобы подслушать разговор, а теперь ей пришлось ретироваться.

Когда мы остались одни, Анна выдохнула и спросила, почему мы не приходили раньше.

– Ваша прислуга не впустила нас, сказала, что вы очень больны, – ответила я.

– Я больна, потому что она пьёт мою жизненную силу.

– Кто?

– Ведьма.

Этот ответ обескуражил меня. Майлз, глянул в мою сторону, и я включила диктофон, что лежал в кармане куртки.

– Чтобы вы не делали, Эннис не успокоится.

– Тёмная Эннис здесь? – тихо спросил Майлз, показав глазами на стены комнаты.

– Уже нет. Но это ненадолго.

– Она может навредить вашим детям. Где они сейчас? – почему-то спросила я.

– Сначала я скажу вам, что вас очень удивит – это дети Макса. Пусть Оливия и называет меня мамой почти осознано, они от его первого брака в Лестере, а я неродная им мать.

– Кто вам так разукрасил лицо? – спросил Майлз, история о неродных детях его интересовала мало. Нам уже была известна эта информация.– Я грешным делом подумал, что вы и есть Тёмная Эннис.

Женщина горько усмехнулась, говоря, что после смерти мужа стала заложницей этого дома. После стычки с ведьмой, ей пришлось запереться в комнате и сказаться больной.

– Моё сердце наполнил ужас, хотя Нора увещевала, что со всяким злом можно справиться с помощью молитвы. Я говорила ей, что необходимо уехать из этого места, но всё оказалось не так просто, как мне показалось. Зря я её послушалась и не приняла своего решения просто уехать. Мне было жаль Макса и детей.

Миссис Эбот призналась, что Макса Эбота знала совсем недолго. Приехала она в Лестер из соседнего Литлторпа. Он работал учителем в частной школе, где она и поступила на работу. Несмотря на то, что мужчина он интересный, умный, после смерти жены не только не женился спустя восемь лет, но и не завёл ни одной интрижки или романа. Соседи называли его добрым малым, коллеги же по школе странным. Однако Анне он сразу понравился и внешне и то, как проводил уроки. Он преподавал физику и математику. По её словам с детьми он становился совершенно другим. Близкая подруга Анны призналась ей, что затворником и молчуном он стал после смерти жены. Смерть её признали несчастным случаем, хотя Макс говорил, что не считает так.

Тёмная история не испугала Анну. Женщина решила сделать шаг первой и пригласила Макса с детьми в летнее кафе, тем более уже начались каникулы, а две милые дочурки очень нравились будущей миссис Эбот.

В школе коллеги удивились, узнав, что Макс сделал Анне предложение. Её подруга поразилась, говоря, что и не думала, что он жениться или начнёт встречаться с кем-то.

– Я была влюблена и никого не слушала, если честно, – вздохнула женщина. – Это долгая история, но пока у нас есть время, – она глянула в сторону зашторенного окна, – до заката время есть. У каждого свои тайны. О секретах Макса я узнала уже после свадьбы. Норе тоже почти, что всё известно о его семействе, и она догадывалась, в чём причина гибели его первой жены.

Мы слушали и ни разу не остановили её, понимая, что женщина должна выговориться.

– Городская легенда есть в каждом месте, но никто не относится к этому серьёзно, – продолжила она. – Когда Макс был маленьким, ему только исполнилось два года, он исчез. Пропал прямо из собственной кроватки дома Эбот. Поиски полиции ничего не дали, пока его отец не начал собственное расследование. Ему помогали такие же, как вы люди, способные видеть, экзорцисты или медиумы. – Она немного помолчала и добавила, что поэтому и ждала нас. – Тёмная Эннис неоднократно воровала и убивала детей. Никто ничего не мог заподозрить, потому что в отличие от образа в легенде, она всегда меняла лица. Единственное неизменным было её обитание – графство Лестершир. Эта тварь сдирала с младенцев кожу, шила из них вещи, и поедала убиенных детей. – На минуту Анна замолчала, а лицо её стало белым, даже в свете тусклой лампы я заметила это и инстинктивно сжала руку Майлзу.

– Отец Макса обнаружил чудовище, ребёнка она не успела тронуть. Он лежал в колыбели, сделанной из детских костей и сжимал погремушку, то и дело засовывая её к себе в рот. Мистер Эбот несмотря на то, что повидал многое в жизни, прошедший ужасы войны и лагеря в Германии, чуть не лишился дара речи. Ведьма ждала его и сообщила, что ребёнку повезло стать избранным, что она не станет есть его, если отец Макса согласится на сделку. Мистер Эбот очень любил сына и не хотел огорчать и без того убитую горем жену. Он заключил договор с ведьмой и каждые шесть лет приводил к Тёмной Эннис женщину. Она вселялась в неё и мгла творить тёмные дела не только под покровом ночи, скрывая синее лицо и громадные когти.

Ведьме понравилась безнаказанность, чем больше она совершала убийств чужими руками, тем сильнее ей хотелось есть. Она никаким образом не могла насытиться. Старик Эбот служил ей исправно, а Тёмная Эннис открывала ему места кладов, чем ещё больше затягивала его в порочный круг. К концу своей жизни он окончательно повредился рассудком и привёл к ведьме свою дочь. Девушке удалось сбежать, и ведьма погналась за ней. Добраться до девушки у неё не получилось, и тогда она жестоко отомстила Эботу, убив жену его сына. Несчастного случая не было, жену Макса уничтожила ведьма. Он отказался продолжить службу после смерти отца, хотя тот убеждал его, что не каждая из женщин достойна жить, и что Макс должен благодарить отца за спасённую жизнь и богатство. Однако сын не поддержал отца. Эбигейл тогда исполнилось шесть лет, когда после рождения Оливии погибла его жена. Ничто по его словам не предвещало беды. Он обнаружил свою супругу с синим лицом в постели утром, ни следов удушья или борьбы, хотя в полиции сказали, она умерла из-за нехватки кислорода.

Анна замолчала, сжимая руки и заплакала, говоря, что если бы знала о проклятье семьи Эбот, никогда бы не связала судьбу с Максом.

Он признался, что ему пришлось работать на колдунью, чтобы спасти дочерей. Жертв выбирал из женщин, продающих себя на улице. Уезжал в предместья Лестера и привозил бедняжек в пещеру к ведьме. Обратив внимание на новую учительницу, бросавшую в его сторону неравнодушные взгляды, Макс решил, что может начать новую жизнь.

– Он не стал сразу мне обо всём рассказывать. Тайная жизнь мужчин рода Эбот стала мне известна по приезду в Лондон, когда любимая няня девочек Нора странным образом изменилась. Тут Макс и признался, чем вынужден заниматься последние двенадцать лет.

Эбот оправдывал себя, говоря, что пострадали только девушки, у которых будущее всё равно предрешено.

«Если я не отдам им кого-то из подобных женщин, ведьма заберёт тебя у меня, а потом приступит к девочкам. Ты же знаешь, – умолял он, – месть ведьмы страшна».

– Я поначалу не верила ему, хотя муж не казался сумасшедшим. Мы начали сориться и спорить. Я пригласила в дом медиума, Амелию. Она сразу же сказала, что в нашем доме что-то поселилось, что это жестокое и коварное существо. Как только я собиралась уехать отсюда, меня мучили кошмары, я задыхалась во сне. Не знала, что ведьма рядом и что она живёт в нашем доме. В тот день, когда погиб Макс, мы поссорились, он говорил, что я больная, раз подозреваю Нору. Потом его не стало. – Анна замолчала и с мольбой взглянула на нас с Майлзом. – Это не самое страшное. В один из дней, Нора пришла ко мне и призналась, что ей очень плохо, потому что она совершила большой грех. Оказывается, когда мы собирались уезжать из Лестера, няня была у врача, у неё были проблемы со здоровьем. Врач сказал ей, что у неё рак в последней стадии. Нора места себе не находила, а вот ведьма воспользовалась этим. С некоторых пор, по словам Макса, она без страха приходила к нам в дом в том или ином образе. Тогда, с помощью моего мужа у неё появилась такая возможность. Тёмная Эннис знала, что мы хотим уехать, Макса тяготило бремя прислужника ведьмы. Тогда она и пообещала излечить Нору, если та впустит её чёрную гнилую душу в своё тело и поможет ей перебраться в Лондон. Здесь людей и детей больше, говорила она. Нора согласилась на сделку – жить ей оставалось несколько месяцев, а тут здоровье вернулось, и даже врачи удивлялись чудесному исцелению.

– Значит, ведьма сидит в теле няни? – спросил Майлз, заслушавшись жуткой историей.

– В том-то и дело, что Тёмной Эннис захотелось новых ощущений, наверное. Няня обо всём рассказала, когда дух ведьмы вышел из неё. – Анна сжала пальцами край одеяла, – Она сама могла выбирать жертву, стоило только её пригласить в дом. Макс позвал Нору, а значит и Эннис, которая уже была внутри женщины. Теперь её целью стало невинное дитя – Эбигейл. Я не смогла выйти из комнаты, понимая, что происходит, не сумела выбраться отсюда. Неведомая сила отбрасывает меня от двери, всякий раз, а потом начинает душить. Если я открываю шторы, то ведьма стоит за окном, хоть это и второй этаж и смотрит на меня. Я сопротивлялась, как могла, но стала узницей в собственном доме.

– У меня было видение, – вступила я в разговор, рассказывая о звонке Эбигейл и о носовом платке Оливии. – У вас в доме есть подвал?

Анна с ужасом в глазах кивнула. Я рассказала, что Оливия увидела и с болью наблюдала, как пальцы женщины сжимают простыню, а на лицо наползла гримаса безысходности.

– Эннис убьёт меня. Но вы должны спасти детей. Они же ни в чём не виноваты, – с мольбой в голосе прошептала она.

– Не беспокойтесь, – твёрдо ответил Майлз, успокаивая женщину. – У меня есть план, и мы отыщем девочек. Изгнанием злых духов я занимался не раз.

Покидать дом, где ведьма путешествует из одного тела в другое, и где в подвале она готовит рагу из младенцев, было опасно. Так же страшно оставаться здесь, ведь Эннис могла в любую минуту напасть не только на обессилившую от ужаса Анну, но и убить маленькую Оливию. Ведьма знала, что мы пришли в дом Эбот, и попытаемся остановить её. Какой же план у Майлза? Что он придумает?

Глава 15. Расплата

Майлз решительно встал со стула и расстегнул чемоданчик, в котором чего только не было. Я даже рот открыла от удивления. Многое из увиденного мною вообще было непонятно для чего. В руке его появилась банка с солью, и я поняла для чего она, когда Прескот начал сыпать её на пол, вокруг кровати Анны, говоря, чтобы она оставалась на месте и никуда не пыталась выйти.

– Мы разберёмся, не переживайте. Всё будет хорошо, – увещевал он, протягивая мне какую-то бутылочку и зажигалку. – Не разлей, это священное масло из Ватикана. Пригодится.

Я молча наблюдала за напарником и, когда произвольный круг из соли был завершён, Прескот вынул из чемоданчика нож, зачем-то баллончик с краской и ещё бутылочку с, как он пояснил, святой водой.

– Ведьму устранить сразу не получится, но мы заманим её в ловушку. Идём. Наверняка, утка няни Норы уже приготовилась.

Меня поражало его спокойствие и, казалось, Майлз проделывал эту процедуру не один раз.

Миссис Эбот поджав колени к подбородку, совершено не внимала словам охотника о спокойствии. Страх не покидал её, и Прескот обернувшись снова повторил, чтобы не случилось, не выходить за границу соляной дорожки.

– Что делать мне? – шепнула я. Не хотелось в глазах Анны выглядеть дилетантом.

– Будешь на подхвате. Я тут приметил, где вход в подвал. Да ещё и надо понять, где прячется ведьма.

Толкнув дверь носком ботинка, Майлз вышел первым, я следом.

– Святую воду положи в карман и насыпь соли на порог.

У меня взмокли подмышки, а сердце танцевало румбу.

Словно воры, мы крались вдоль стены, прислушиваясь к звукам. Наши шаги тонули в мягком ковролине, хотя я была уверена, ведьма знала, зачем мы здесь. Выйдя на площадку, Майлз потряс баллончик с краской, который невыносимо громко заклокотал металлическим шариком внутри. Я вздрогнула и с ужасом наблюдала, как прямо на светлом ковре, мой напарник рисует неизвестный знак, напоминающий пентаграмму.

Мы застыли. В доме стало настолько тихо, что было слышно, как внизу тикают настенные часы.

– Мисс Нора, – позвал её Майлз, а я шикнула на него, видя, как он прижал палец к губам.

Никто не отозвался, и Прескот ответил мне, что если тварь появится внезапно, чтобы я метнула ей в морду добрую порцию соли.

– Главное задержать ведьму, хоть на мгновение…

Он не договорил. Прямо перед нами словно из воздуха возникла Тёмная Эннис в своём истинном обличье. Я видела её на изображениях, но в реальности было намного ужаснее. Не синее лицо и когти самое страшное – жёлтые глаза туманили разум, рот, растягиваясь, точно резиновый, превратился в пасть наполненный острыми зубами. Инстинктивно кинув твари в лицо соли, я заставила ведьму отпрянуть. Майлз произнёс мудрёное заклинание и потянул меня за собой в сторону места, где нарисовал таинственный знак на полу.

Эннис как будто ослепла, шарила в воздухе руками и приближалась к нам. Мы, медленно отступая назад, видели, как её пальцы удлиняются, покрываются короткими жёсткими волосами, превращаясь в паучьи лапы. Чудовище закатило жёлтые глаза и, обнаружив цель, ринулась к нам. Теперь мы понеслись прочь, застыли у пентаграммы, пот стекал по спине и шее. Я дрожала от ужаса. Прескот следил за ведьмой, вставшей на тёмный рисунок на полу. Внезапно на начала корчиться, точно от невыносимой боли, но не могла сойти с места.

– Дай масло! – бросил он мне, и я вытащила флакон, протянула напарнику.

Пока Тёмная Эннис, напоминающая марионетку плясала стоя на магическом знаке, Майлз обошёл её вокруг, выливая на пол масло, а потом, чиркнул зажигалкой. Огненный круг вспыхнул. Монстр завопила на сотню голосов. Дом заходил ходуном. Я услышала звук приближающихся шагов. Кто-то бежал сюда, и это были Эбигейл и Оливия. Эби, увидев кошмарный танец ведьмы, обняла сестру, закрывая той лицо руками, шептала: «Только не смотри, не смотри».

На крики Эннис примчалась Нора, и, вскрикивая, закрыла рот руками, потом пошатнулась и упала в обморок. Эби широко раскрытыми глазами смотрела на гибель Тёмной Эннис. Ведьма таяла, напоминая восковую свечу, сжимаясь в кусок серой массы, пока не превратилась в прах.

Майлз всё время держащий наготове нож, выдохнул, смахивая пот со лба, и взглянул на меня, потом на девочек. Пробормотал, что нож не пригодился, и, слава Богу. Я услышала голос Анны. Она спускалась из комнаты, и когда мы увидели её, девочки вскочили на ноги, чтобы броситься к матери. Миссис Эбот теперь выглядела значительно лучше. Синева на лице исчезла, а в глазах появилась жизнь.

Пламя погасло, на ковролине осталось уродливое пятно. Майлз прочитал снова какой-то заговор, я, не вслушиваясь в латынь, смотрела на воссоединение семьи. Девочки очень любили Анну и, прижимаясь к её груди, плакали и обнимали, говоря, как они рады, что с ней всё в порядке.

Нора пришла в себя и первым делом глянула на испорченный ковёр, а потом на нас с Майлзом. По обыкновению покачала седой головой, а Прескот пожал плечами и зачем-то извинился за грязь на полу. Ничего лучше он придумать не мог.

Ноги у меня стали ватными, и пальцы мелко подрагивали, он тихо шепнул мне, чтобы я держалась и не опозорилась грохнувшись в обморок. Его слова даже рассмешили меня, и на душе стало спокойнее, легче. Внутри дома словно развеялся мрак, и свет снова поселился здесь.

Немного придя в себя, Анна попросила всех спуститься в гостиную, благодарила нас. Майлз зачем-то спросил о подвале – Нора и Эбигейл как-то странно посмотрели друг на друга.

– В подвале тела, – прошептала старшая девочка. Оливия зажмурилась и закрыла лицо руками, потом прошептала:

– Я видела, как Эннис приготовила детей, чтобы съесть. Она стала Эби и закрыла меня там, в темноте.

– Прости меня, я же не хотела! – выкрикнула Эбигейл.

Оливия замотала головой продолжая закрывать ладошками лицо. Я сказала, что нехорошо сейчас обсуждать всё при детях, они и так пострадали от колдовства.

– Мне есть, кому позвонить, чтобы решить проблему с телами, – ответил Майлз. – Вам же предстоит быстро собрать вещи и уехать. Вам необходимо алиби.

Внезапно Нора сморщилась, словно её скрутила невыносимая боль. Её лицо сделалось землистым, мне показалось, что она даже стала худеть на глазах.

– Болезнь вернулась, – сдавлено прохрипела она. – Этот договор – моя расплата. Всё равно меня ждёт смерть.

– Что вы, Нора, – Анна стиснула няне руку, а та с мольбой взглянула на хозяйку.

– Я останусь здесь. Когда приедет полиция, я расскажу обо всём, и пусть меня считают сумасшедшей.

– Нет, – заплакала Анна и вместе с ней девочки.

– Так-так. – Майлз попросил, чтобы ему дали слово и уверил, что никто не пострадает и он не в первый раз решает подобные вопросы.

– Собирайте вещи. Вернётесь сюда через несколько дней, я позвоню, – он бросил кроткий взгляд на Анну, а я сидела, сцепив пальцы, размышляя, как же он собирался выпутаться из такой ситуации. Закона изобличающего нечистую силу не существует для властей. Если кому-то и рассказать об охоте на тварей, нас точно отправят в психушку.

***

Вечером у камина я рассказывала бабуле о нашем деле в семействе Эбот. Амелия по обыкновению приготовила чай, испекла булочки с корицей. Как снег на голову свалился Прескот. Принёс с собой бутылку скотча. Извинился за неожиданный визит, хотя по глазам бабули, я бы не сказала, что она не рада его видеть. Усадила его как дорогого гостя, наложив полную тарелку своего знаменитого мясного соуса и удовольствием слушала, как он описывал наши приключения. Я переживала их снова и отметила, что в отличие от меня Майлз отличный рассказчик.

Люди в полиции получили инструкции Прескота, и дело было закрыто. Семья, пострадавшая от ведьмы не преследовалась. Охотник оказался прав, его помощники в Скотланд-Ярде умели показывать дело так, как было удобно отделу, не шокируя общественность разговорами о нечистой силе и охотниках против тёмных сущностей. Я не задавалась вопросом, как они это провернули, успокаивая себя, главное – Анна и девочки в безопасности.

Через несколько месяцев Анна всё – таки избавилась от дома и переехала в другой район Лондона. Не без помощи Амелии, которая тщательно проверила дом и уверила женщину, что на этот раз та может не опасаться встретиться с призраками прошлого.

Нора умерла, возобновившаяся болезнь не оставила женщине выбора. Расплата, как говорила старая женщина, настигла, хотя Анна простила няню, не ведавшую, какие последствия ждут семейство Эбот после заключённой сделки с тёмной Эннис.

Я привыкла к шуткам Майлза и его надёжному плечу напарника. Несколько дел, которые нам предоставил отец, не были настолько пугающими как схватка с Тёмной Эннис. Я всякий раз задавалась вопросом, в курсе ли мистер Макмилан, чем мы конкретно занимались. Отвечала сама же на свои вопросы, что, скорее всего, да. Однако тема охоты, призраков, вампиров и оборотней никогда не поднималась в кругу мамы и папы. Создавалось впечатление, что родителям известно, чем я занимаюсь, и отец специально подкидывал мне подобные дела.

Мы находили пропавших людей, вещи и один раз вернули владельцу исчезнувший дом. Даже такие дела попадались к нам в руки.

Однажды нам пришлось отправиться в Ирландию снова. Я вспомнила Дункана и его псов, смерть Фила и в душе царапали кошки. Поступить иначе мы не могли – на кону стояла жизнь моей семьи, и необходимо было разобраться, кто решил положить конец спокойной жизни родителей.