Текст книги "Из зеркала выйду…"

«Там, на покрове Млечного Пути…»

 
Там, на покрове Млечного Пути,
Что вытрет у России пот и слёзы,
Шумят нерукотворные берёзы
И разнотравье – праздник с конфетти.
 
 
И я смотрю, смотрю и узнаю
Отца и деда, матушку мою
И за меня в церквушках свечи их
Заплаканные, и мои за них
Такие же, зажжённые, как розы
На дугах, снись же, тройка и лети
Там, на покрове Млечного Пути
И тешь нерукотворные берёзы.
 

11 мая 2015 г.

«Наводненье души – и плывёт по Сенной…»

 
Наводненье души – и плывёт по Сенной
Гроб столетия с дважды казнённой страной.
Пентаграммы рубин и корона пивной
Пеной сдуты,
                     и взорван барьер временной
В гениальной по сути тоске,
                                   но сон
Вещий грешен, как самоубийца, —
Ишь впивается кровопийца
Неживого пространства в срок,
Что отпущен был не ему.
Параллельный Мир, параллельный рок…
Двойники!? Иль и вправду Пресли?
Не ломайте комедь.
                     Я и так не пойму,
Живы мы ещё иль уже воскресли.
 

Срам

Постыдному никто не обязывает.

Из латинской фразеологии

 
От алчности одни, от зависти другие
С ума сошли.
                      Но вместе панагии,
В которой блещут камни дорогие,
Предпочитают с непривычки страз.
Для них, что он, что в дивной литургии
Сапфиры византийских фраз.
 
 
В одном флаконе и факир на час,
И вечный шулер Сен-Жермен, и ас
Феерий Калиостро – их бесёнок
Униженно расплакался спросонок:
О, дьявол, пронеси! О, diable! Я – пас.
Ну чем я перед адом виноват?
Их фатум производное от фат,
На их гербах двуглавый поросёнок.
 

Фантом

 
Мой дом,
              в котором принимали
Гостей и угощали всласть
Вином, туманами эмали,
В которых веера и шали,
Чьим снам в столетьях не пропасть.
Где и пророчества, и страсть,
И музыка, и танец – чудо,
Перед которым плачет власть.
 
 
Но падает, звеня, кольцо
Земной орбиты на крыльцо,
И у судьбы зачем-то блюдо
И саломеино лицо.
 

«Небеса мой провайдер…»

 
Небеса мой провайдер
И вы мой Сир и ус
Ваш щекочет,
              как пулею вальтер,
Насмерть моё равнодушье убив.
А по-старинному ежели – ах!
Браки свершаются на Небесах.
 

«Черёмуха цветёт – похолодало…»

 
Черёмуха цветёт – похолодало.
И дуб зазеленел – похолодало.
Что вытворяют красота и мощь!
А что же остальные твари?
                                   Абы
Родиться да и всё?
Но спит в дерюжке хвощ
Спокойно, как дитя, хоть нищ и тощ,
Спит одуванчик цвета юной рябы.
 
 
И я им снюсь,
              как океанам – крабы,
Как звёздам – древний свет их в генах рощ
Берёзовых, как Небу – куб Каабы.
 

Космоса блики земные

 
Когда красавицу Шираза
Своим кумиром изберу,
За родинку её отдам я
И Самарканд, и Бухару.
 

Хафиз

 
Хромой Тимур сидит на площади.
Он требует позвать Хафиза.
Прочёл он щедрого, но проще де
Царапать по нефриту фриза,
Чем сбитым быть стрелою с лошади
В степях,
              полынь которых сиза.
 
 
Тимур!
               В чём виноват Хафиз?
Ужель во сне ты пал за Трою
И чудятся с тех пор герою
Вкус яблока, Эгейский бриз
Над Самаркандом с Бухарою?
А выше месяц и звезда…
 
 
И бровь, и родинка – не боле
Их стоимость в веках, чем в поле
На конском остове узда.
Так месть Аллаха иль каприз
Поэзия? А вдруг… Девиз!?
Хромой Тимур сидит на площади
И требует: ответь, Хафиз!
 

Вечный зов

 
О, нет! Я вас люблю. Одно свиданье —
И вот уж не трюмо, а мирозданье
Нас тиражирует. Не зеркало – преданье
Космическое и… каков урок
Для смертных – королевское рыданье
«К Элизе», где прощён и взыскан рок.
Но чтобы с ним у нас и мораторий?
То штучки для TV, его историй.
Опомнитесь! Ведь формула ума
У нас одна: любовь и состраданье,
И серой пахнет самооправданье
И оправданье теми, кутерьма
Которых лишь борьба за обладанье
Хоть ролью в сплетне.
                            Всё! Как на духу,
Я с бездной и у бездны на слуху.
 

«Миф о любви…»

 
Миф о любви,
Чьи кудри рассыпные
И гребнем не собрать, как внеземные
Цивилизации…
                Так что ж печаль морская
Русалочья бормочет о тщете
Любви,
Сквозь пальцы жемчуг пропуская?
 

«На струнных! И дожди по стёклам…»

 
На струнных! И дожди по стёклам,
И вы, прильнувшие к потёкам
Фигурок женских в развива-
ющихся шарфах,
                            и слова
Под ними, словно кони, в строчках
На многоточиях и точках
Споткнутся, встанут на дыбы…
О, их со звёздочками лбы
В моих отчаявшихся ночках.
 

«Ля-до-ре-ми-фа-соль…»

 
Ля-до-ре-ми-фа-соль… но хи
Да ха конфессий, царств – их свары.
А сердце просится в подсолнухи
Ван Гога, к Моцарту на чары…
 

«Мир неприкаян, словно Агасфер…»

 
Мир неприкаян, словно Агасфер,
Что Богу не помог.
Идёт, спешит… А толку!?
 
 
А как насчет непроклятых дорог?
В какую звёздочку на них смотреть,
Как в щёлку?
 
 
Пасётся Библия в душе.
Погладь ей холку
И слушай ржание небесных сфер,
И в пятнышке на лбу исчезни втихомолку.
 

Память земли

 
Ной – это память Земли.
Блещут мальки на мели,
Светят коровьи рога,
Томные, как подведённые веки
Женщин индийских,
                                молочные реки
Моют кисельные берега.
Пахнут лесною клубникой стога,
Хлев и дитё в Вифлееме
Прячет от стражника в шлеме
Шёлковым чудом паук.
Облаку ноздри щекочет
В праздники жертвенный тук.
 
 
Незабываемо будит надежду
Разница температурная между
Бёдрами и животом,
                                   тихий вкус
Утренней кожи с её ароматом
Заспанной шеи под локоном, смятым
Вздохом и горстью оттаявших бус.
 
 
Знают ли это мультики скайпа,
Где осыпаются пудрою скальпы
Кукол музея Тюссо – восковая
Вечность, полёт на подножке трамвая
К Марсу.
              О, Боже! Суди по грехам,
Лишь по грехам, если в мире стерильном
Друг не узнает меня по старинным
С ноткой полыни и розы духам.