Текст книги "Калейдоскоп (сборник)"

Не угодили…

Приближался Новый год. Нашему ребенку к тому времени было четыре года. Втихаря были куплены и спрятаны подарки. На балконе, источая запах праздника, стояла елка. Как же без елки, если в доме есть ребенок? Наступило 30 декабря. Наш мальчик набегался, напрыгался, покушал и лег поспать, как его приучили в детском саду.

А мы с мужем, полюбовавшись спящим сынком, решили сделать ему сюрприз. Представили, как он будет радоваться, проснувшись и увидев наряженную елку. Стараясь не шуметь, установили ее в крестовине и принялись с азартом украшать. Мы сами были, как дети. Вешали разноцветные шарики и прочие симпатичные игрушки. Муж вешал игрушки вверху, поскольку он у меня высокий мужчина, а я – понизу. Елка преображалась на глазах. Поверх искрящихся на свету стеклянных игрушек в качестве завершающего элемента набросили серебряный и золотистый «дождик». Вот уже замигали разноцветными лампочками гирлянды. На самом верху елки угнездилась, как полагается, звезда. Лежали легкими хлопьями кусочки ваты на ветвях, изображая снег. Елка была восхитительно красива!

С нетерпением ожидали мы пробуждения ребенка. Хотели увидеть первые проявления изумления и радости на его лице и с радостными улыбками смотрели на него. Вот мальчик наш пошевелился, потянулся и открыл глаза. Ничего не понимая, смотрел на сверкающее чудо. Потом глаза его широко распахнулись, на лице возникла эмоция, которую мы, – его родители, жадно глядевшие на лицо своего ребенка, никак не ожидали увидеть. Лицо его исказила… обида. «Зачем? Зачем вы это сделали? Я сам хотел!!»– проговорил он. Из глаз его прямо таки струями хлынули слезы.

А мы с мужем стояли, не веря ни своим глазам, ни своим ушам. Стояли, молчали, опустив руки и, не знали, что же нам делать. «Мы же хотели тебе сюрприз сделать», – пролепетала я еле слышно. «Ну, давай, я сниму все украшения, и ты сам нарядишь елку», – предложила я тихонько. Сын отказался. Все было испорчено.

Мы, сами того не ведая, и, желая сделать, как можно лучше, лишили ребенка радости. Он сам хотел сотворить чудо, – превратить обычное дерево в таинственное, загадочное, праздничное совершенство.

Нам было очень неудобно перед мальчиком. Что же, не угодили. Как говорится: «Благими намерениями…». Бывает… Больше таких ошибок мы не совершали.

Непосредственность

В 1976 году мы жили в Армении. На самой границе с Турцией. Муж мой, в ту пору старший лейтенант, я и наш старший сынок, которому тогда было два с половиной года. Городок, в котором мы жили, был маленьким. Но кинотеатр там имелся. И мы, не часто, но ходили в кино. Вот и в наступивший воскресный день тоже решили сходить немного поразвлечься. Сына с собой взяли. Бабушки и дедушка были далеко – за тысячу километров, оставить ребенка было не с кем. Нарядилась в красивую праздничную одежду сама, нарядила ребенка, муж пошел в форме, так ему было привычнее.

Купили билеты. Вовнутрь еще не пускали. Возле кинотеатра уже собралась приличная толпа. А поскольку в кинотеатре «удобств» не было, муж, шепнув мне на ухо причину, удалился в, находящийся неподалеку, туалет. Немного задержался, так как, видно, не у него одного возникла такая потребность перед сеансом. Сынок начал волноваться. «Куда это папа пошел?» – спрашивает. Я ему тихонько объясняю, что, мол, в туалет пошел. Сын продолжал выискивать папу взглядом и, увидев, радостно закричал очень громко своим звонким голосом: «Папа, ты что, уже покакал?».

Я мгновенно побагровела, почему – то себе, закрыв рот рукой. Без дела слоняющийся народ обрадовался, загомонил. Все радостно смеялись, наверное, радуясь, что это не их ребенок обратился к ним столь громогласно. Все лица повернулись к мужу, туда, куда радостно смотрело наше дитя. Муж мой высокого роста, как – то вдруг весь съежился, стал, как будто меньше ростом. Втянул голову так, что уши чуть не легли на погоны – он стал объектом внимания нескольких десятков человек.

А ребенок весь светился от радости. Успел – таки папа до начала сеанса вернуться. Едва оправившись от смущения, заняли мы свои места в зале и фильм начался. Мы с мужем радовались, что сын не комментирует фильм, сидит себе тихонько. На экране вовсю разворачивался сюжет. Фильм входил в свою кульминационную фазу. Предвиделась интимная сцена (раньше такие сцены носили довольно скромный характер, да и что поймет такой маленький ребенок?). Зал затих. Прекратились разговоры, затих шелест конфетных бумажек. Всеобщее внимание было приковано к экрану. Главная героиня принялась снимать с себя предметы своего гардероба. Летело на пол последнее, что осталось на ней – нижнее белье.

И тут в напряженной тишине мы, к своему ужасу, опять услышали голос нашего сына, который был очень громким: «А что тетя купаться собралась?». Момент для зрителей был испорчен. Люди, забыв про фильм, опять повернулись в нашу сторону, ориентируясь на детский голос. Все хохотали. Нам было неудобно, что наш ребенок «обломал» весь кайф людям, но что поделаешь, ребенок, он и есть ребенок со всей своей непосредственностью.

О тех, кто рядом с нами

Сыновья наши выросли и живут самостоятельной жизнью, вдалеке от нас. В доме стало пусто. Чтобы как-то наполнить нашу жизнь, решили мы завести домашних животных. Пришли они в наш дом разными путями…

Накануне дня рождения моего мужа, я связалась с младшим сыном и поделилась мыслью о подарке, который, по моему мнению, очень пришелся бы мужу по сердцу. Предложение мое было принято с энтузиазмом, сын заверил меня, что жильцов в нашем доме прибавится. Он связался со своим старшим братом, который ехал издалека, чтобы поздравить отца, и уже въезжал в Одессу. Они вместе поехали на Староконный рынок, где продавались всякие хвостатые-пернатые и прочие животные.

С большим нетерпением ждали мы сыновей. Муж ничего не подозревал о предстоящем сюрпризе. Вот, наконец, машина остановилась перед воротами. Мы вышли встречать детей, а они что-то замешкались, завозились в машине. И вот, появляются вдвоем, чему – то радостно и таинственно улыбаясь… На руке младшего восседало, вернее, возлежало, вцепившись всеми четырьмя лапками в руку, маленькое, совершенно очаровательное существо. Абсолютно белый с голубыми глазенками котенок «плыл» к своему будущему хозяину. Мой муж, офицер в отставке, не веря своим глазам, с удивлением и недоверием смотрел на приближающееся к нему чудо. Осознав, что все – таки происходит, муж от избытка чувств даже прослезился. Сюрприз вышел на славу. Это умное и белоснежное создание ангорской породы, просто обречено было носить кличку – Умка. Умка сразу же понял, кто является его хозяином и радовал его. Он так потешно ходил на цыпочках боком, как краб, атакуя нас, забавлял всякими проделками.

Мне тоже захотелось иметь своего собственного кота. Я его прямо-таки видела в своем воображении. И я развила бурную деятельность по воплощению своего желания в жизнь. Позвонила своей приятельнице, известной «кошатнице», доброй женщине, всегда и всем помогающей, и животным и людям. И даже не удивилась, когда услышала, что ее кошка месяц назад «принесла» котят и она будет рада отдать мне одного из них. Я сказала, что знаю, какого окраса котенок, чем несказанно ее удивила. По другому и быть не могло, по моему разумению, ведь я ждала именно такого – черно-белого.

Договорившись, что через месяц, чтобы раньше не отрывать от мамы-кошки, я его заберу, стала с нетерпением ждать. В положенный срок поехала за долгожданным животным. Когда я увидела заказанного кота, я порадовалась, что хорошо владею мимикой. По двору гулял неказистый, с очень высокими ногами, косо поставленными дикими глазами, котик. У него был длинный и широкий ярко-розовый ободранный нос. Он мне напомнил запойного пьяницу своим видом. «Да», – подумала я, – «это тебе не фунт изюма». Так и назвала его – Фунтиком. И не зря. Кот таил в себе много неожиданностей, проявившихся позже.

Умка и Фунтик сразу сдружились, как сразу и поступают все дети, и человеческие, и не относящиеся к ним. Шаловливый Фунтик подбивал Умку на всякие проказы, придумывать, которые он был мастак. То в цветочный горшок залезут и выгребут оттуда землю на пол, то разобьют что-то из посуды. А еще Фунтик принес нам большой «подарок» вместе с собой. Этот его странного цвета нос был как раз проявлением чудо болезни – стригущего лишая, который катовал и нас с мужем, и котов в течение полугода. Визиты ветеринара стали для нас постоянными. Мы еле справились с заразой.

«Под раздачу» попал и третий кот, совершенно незапланированно появившийся у нас, спустя несколько недель после появления Фунтика. Он просто зашел к нам в дом, как – будто все время там жил. Мы просто не смогли его выгнать. «Где два, там и три», – подумали мы. Был он того же возраста, что и Умка с Фунтиком. Самый обыкновенный, так сказать, обычного уличного «разлива», полосатый, с короткими кривыми лапами, был он все же ладненький и крепко сбитый. Ходил очень мягко, с присущей хищникам грацией, за что и был назван – Барсом. А ласкательно – Барсиком.

Коты друг в друге души не чаяли, спали, эдакой, разноцветной «кучей». Не сразу и поймешь, где чей хвост или лапа. Но такая любовь длилась недолго. Как только они повзрослели, стало видно, что в этой компании два лидера – Умка и Барсик. И уступать лидерство никто не собирался. Фунтик на эту роль не претендовал – был далек от этого, как будто прилетел с другой Галактики. Стал он шикарным дородным котищем, весом килограммов, эдак, шесть-семь. С сияющей на солнце шерсткой и таинственно мерцающими изумрудным блеском глазами, он мог часами не сводить с нас глаз, казалось, что ему открыто что-то не доступное для нас. За что и получил свое второе неофициальное имя – Аватар. Был он «верхолазом». Если и надо было срочно найти кота, мы его искали на шкафчиках, на шкафах, полочках и холодильниках.

Умка, повзрослев, превратился в прекрасного вальяжного кота-барина, с величественной поступью. С желтыми, какими-то драконьими, изумительного разреза, глазами. Он обладал скверным, характером. Ревнивец и собственник, никого не хотел видеть рядом с нами, то и дело, заявляя свои права на нас. Вступает в схватку с Барсом, чем приводил нас в страшное расстройство, ведь оба же свои – любимые. Но бывал и очень нежным, сочетая в себе такие разные качества. За свой неуемный характер получил второе имя – Карабас-Барабас.

Барсик же, став взрослым котом, проявил себя отличным бойцом, отважным и беспощадным. Не боялся никого и ничего. За что и был награжден вторым именем – Батый.

Котам нашим было уже по три года, когда в доме появился совершенно не ожидаемый кот. Пушистого, тоже, как видно по «пушистости», ангорской породы котенка, рывшегося в пищевых отходах у нас во дворе, было так жаль, что мы не устояли. Участь его была предрешена. Он получил у нас кров, ну и стол, разумеется. А что касается его клички, то тут и думать нечего было. Был он ярко-рыжим, то есть – рудым по – украински. Вот и стал Рудольфом, Рудиком, значит. Стал он для нас настоящей находкой, источником ежедневной радости, так как обладал поистине прекрасным добрым нравом, был назван вторым именем – Солнечный Лучик. Он согревает нашу жизнь, наполняет ее радостью.

Дом у нас очень большой, всем хватает в нем места: и приезжающим в отпуск старшему сыну с его детьми, а нашими внуками, младшему сыну, наезжающему время от времени в отчий дом, и нашей «хвостатой» команде! Вот так и живем мы большой дружной семьей.

Обманули…

В то время мне было года три-четыре. Наша кошка, не помню уж за давностью лет, как ее звали, летом окотилась. Она явила свету трех исключительно красивых создания. Котята были такими тепленькими, пушистыми и милыми, что я не спускала их с рук. Целыми днями я была рядом с ними, забывая, порой, даже поесть. Незаметно пролетел месяц. Однажды, проснувшись, как всегда, я побежала к ним, и… не нашла. Оказывается, пока я спала, котят отдали в хорошие руки. Горю моему не было предела! Я плакала так сильно, что лицо мое опухло от слез. Понурившись, брела я по двору, ничего мне было не мило. Бабушка моя во дворе стирала в корыте белье, вся уйдя в работу. Глаза мои остановились на ней. И вдруг шальная мысль пришла ко мне в голову. Слезы вмиг высохли. Забрезжила надежда… Я подобралась поближе к бабушке.

– Бабушка, а ты можешь рожать?

– Ну, да, – задумчиво отвечает бабушка.

– Ты же говорила, что родила мою маму.

– Да, да, – отмахивается от меня бабушка.

– А котят ты тоже можешь родить?

– Ну, что ты ко мне пристала, видишь некогда мне, занята, – отвечает бабушка, думая о чем-то о своем.

– Так я подожду?

Кивок. Я сажусь на землю, упираю локти в колени, руками обхватываю лицо. И начинаю ждать. Спустя полчаса, опять спрашиваю:

– Бабушка, ты скоро? – а самой не терпится ощутить в своих руках приятно пахнущие бархатные теплые комочки.

– Да сейчас, сейчас, какая нетерпеливая! – в сердцах отвечает бабушка.

Я опять жду. Вот, наконец, стирка закончена. Я, с сиянием в глазах, подхожу к бабушке:

– Ну, давай!

– Чего давать?

– Ты же закончила стирать, теперь… рожай.

Тишина. Недоумение на бабушкином лице.

– Кого рожать? – не понимает она.

Я, с трясущимися губами, уже что-то начинающая подозревать, тихо говорю:

– Так котят же…

Опять тишина. А потом оглушительный хохот. Бабушка так смеялась, что слезы текли из ее глаз. Из моих тоже, только не от смеха… От страшной обиды. Обманули…

Оконфузились…

Мы опять в очередной раз поменяли место жительства. На этот раз предстояло нам жить в Армении. Муж мой, офицер, получил приказ о назначении его заместителем начальника политотдела Ленинаканской дивизии. Обосновавшись на новом месте, и устроив своих мальчишек кого в школу, а кого в детский сад, я устроилась на работу. Место для меня нашлось на заводе, производящем аналитические приборы. Каждый раз, устраиваясь на новую работу, приходилось мне осваивать новую для себя специальность. По образованию я электрофизик, а специализация – электроакустика и ультразвуковая техника. Но, поскольку, специальность у меня не такая уж ходовая, приходилось браться за любую техническую работу.

На этот раз мне предстояло работать инженером-конструктором. Я не печалилась, так как в политехническом институте, который я закончила, мы проходили курс теории машин и механизмов (ТММ) и сопротивление материалов (сопромат). Это значит, – мы много чертили. Предстоящая работа была мне понятна и близка. Коллектив нашего конструкторского бюро был многочисленным. Со мной насчитывалось тридцать пять человек. Из них всего четверо были русскими. Остальные – армяне. Поскольку мужа моего после института отправили служить в Закавказский военный округ, мы все время жили среди лиц другой национальности. Переезжали из одной республики Закавказья в другую. Я всегда придерживалась такого мнения: если ты живешь среди другого народа, то обязан понимать его язык и уважать его обычаи. Всегда старалась я поскорее научиться понимать и разговаривать на языке народа той, республики, на территории которой мы проживали. Так, влившись в армянский коллектив, старались мы, русские, уважать его традиции. Армяне тоже – христиане. И, если и были какие-то отличия в обычаях, то – небольшие. В коллективе сложились свои многолетние традиции. А следуя поговорке «в чужой монастырь со своим укладом не лезь», мы тоже придерживались всех правил.

Как-то у нашего сотрудника приключилась беда – умерла бабушка. Чтобы выказать ему свое уважение, весь коллектив пришел проводить усопшую в последний путь. Надо было, положив цветы у гроба, присесть в этой комнате и тихонько посидеть. По армянским обычаям в комнате негромко звучал дудук. Это – армянский вариант флейты. Это умный обычай. Ничто так не успокаивает человека, как звуки флейты. Вот, разбившись на группы, так как, все сразу в комнатке все поместиться не могли, стали заходить попрощаться с бабушкой нашего сотрудника. Горели свечи, пахло ладаном и каким-то медицинским препаратом. Села я на лавку и, посидев всего пару минут, вдруг ни с того, ни с сего начала кашлять, – сначала тихо, потом все громче и громче. Всеми силами пыталась я сдержаться. Мне было крайне неудобно. Все взоры обратились на меня. Но я ничего не могла с собой поделать. Я кашляла и кашляла. Лицо мое побагровело, из глаз катились слезы. Я не знала, что мне предпринять в сложившейся ситуации.

Вдруг сквозь слезы вижу, как в комнату заходит моя русская сотрудница и собирается сесть на лавку напротив меня. Я с ужасом вижу, что сейчас произойдет нечто нехорошее, но не могу ее предупредить. Дело в том, что собиралась она садиться на лавку, на другом конце которой сидели две миниатюрные женщины из нашего отдела. Моя же коллега имела весьма солидные габариты. Она опустилась на самый конец лавки и женщины, сидящие на противоположном ее конце, взлетели в воздух. А она, молотя по воздуху руками и ногами в попытке как – то удержаться, летела на пол.

Люди, находившиеся в комнате, мгновенно разделились на три группы. Одни удерживали от падения гроб, на который рухнули эти две миниатюрные женщины, другая группа ринулась поднимать с пола мою русскую коллегу, а третья группа рванулась на выход из комнаты, чтобы не «потерять лицо», – они не могли удержать свою мимику в узде.

В дверях создалась толчея. Воспользовавшись ситуацией, и я выпорхнула из комнаты, продолжая страшно кашлять. И еле – еле отдышалась на улице, не понимая, что это со мной случилось. Потом мне объяснили, что «случилась» аллергия на формалин. Я вроде бы и не была виновата, но все равно мне было страшно неудобно. Так же, как и моей сотруднице. Так мы с ней вместе оказались в очень неудобной ситуации. Оконфузились, короче…

Опять услышали

Я проснулась от собственного крика. Рывком села на кровати. Перед глазами все еще отчетливо стояла жуткая картина: глубокая, наполненная жидкой грязью яма, в которую упал мой младший сынок. И… стал тонуть у меня на глазах, захлебываясь грязью. Я в это время находилась недалеко. Вижу, – уже грязь сомкнулась над головой сына. Я, страшно закричав, рванулась к нему. Упала на колени и сунула руку по самое плечо в эту яму и, схватив за волосы, вытянула наверх. Сын был спасен.

Сидя на кровати, я вся дрожала. О сне не было и речи. Встала, выпила корвалол и прошагала оставшуюся часть ночи по дому. Старалась забыть сон, а он никак не хотел уходить из памяти. Мне было очень страшно. Над моим сыном нависла смертельная угроза. Дело в том, что я часто вижу непростые сны. Сама этому не рада. И не хотела бы их видеть, но вижу. Видно, мое подсознание меня предупреждает: «Внимание! Что-то должно случиться. Будьте наготове!».

Я не находила себе места. Чем я могла помочь своему ребенку? Сын был уже взрослым, давно жил отдельно, работал в городе, тогда как мы с мужем живем в райцентре. Единственно чем я могла реально, на мой взгляд, помочь, так это – молитвой. Я точно знаю, какой мощной силой она обладает. Высшие Силы слышат ее. Считаю, что именно такие молитвы спасли моего старшего сына двадцать лет тому назад от неминуемой смерти.

Собралась и поехала в город. Пошла в церковь. Народу там было – не протолкнуться. Оказывается, как раз в храм привезли чудотворную икону Божьей матери. Она была выставлена в церкви, чтобы каждый желающий мог помолиться перед ней за своих родных и близких. Да, еще к тому же было 14 октября – великий праздник – Покров Пресвятой Богородицы.

Стоит ли говорить, как истово я молилась и просила за сына! Домой я возвращалась уже значительно более спокойной. Я верила в помощь.

Шли дни, за ежедневными хлопотами страшный сон стал забываться. Казалось, угроза миновала.

Уже стояло лето. Приехал на выходные сын. Смотрю, а он прямо таки весь какой-то зеленый. Спрашиваю, что случилось. «Ничего, все нормально. Приболел чуток», – отвечает. И приехал почему-то в рубашке с длинными рукавами. Я всплеснула руками: «Да, что же ты в такую-то жару так оделся?» «Мне так удобно», – отвечает. Я, правда, не поняла, почему удобно, но не стала приставать. Парень взрослый, – сам знает, как ему надо одеваться. А когда поехали на лиман и сын вынужден был – таки раздеться, я увидела на сгибе локтя ряд швов. Тут-то ему и пришлось все рассказать:

«Я хотел поменять работу. Собирался на собеседование. Искупавшись, стал вылезать из ванны и поскользнулся. Махнул рукой, пытаясь удержать равновесие, и нечаянно скинул стакан с зубной щеткой на пол. Стакан разбился, а я упал, как раз на него. Сразу же из распоротой руки фонтаном хлынула кровь. Схватив махровое полотенце, обмотал руку и перетянул ремнем, пытаясь остановить кровь. Затем позвонил другу, чтобы приехал, как можно скорее. К его приезду (а он приехал очень быстро), уже темнело в глазах. Друг отвез меня в больницу, где и наложили швы на сосуд. Еще чуть-чуть и уже не спасли бы – много крови потерял».

Мне стало дурно от его рассказа. Сразу все всплыло в памяти: сон, мои страхи и молитвы.

И опять я была УСЛЫШАНА.